Кудрявые завитки орнамента, а меж ними — крепенькие выпуклые птички с цветными крылышками, с упруго изогнутыми шейками, с затейливо распущенными хвостами. Так и хочется коснуться их рукой, потрогать гладкую блестящую поливу цвета морской волны, ощутить под пальцами выпуклый невысокий рельеф. Весёлые всплески голубого, белого и жёлтого, тугие, пружинистые линии рисунка — это и есть соликамские изразцы.
Происхождение слова «изразец» трактуют по разному. Есть версия происхождения этого слова от слова «образец», «образ», что является синонимом слова «икона». По другой версии существительное «изразец» происходит от глагола изрезывать, то есть «наносить определённый орнамент на предварительно обработанную поверхность из глины».
Как правило, изразец походил на коробку из обожжённой глины, только без крышки. Стенки коробки, необходимые для крепления изразца в стене, назывались румпой. В ней оставлялись отверстия для проволоки, которой и скреплялись изразцы в кладке стены или печи.
Облицовывая стены или печи, мастера составляли из изразцов фризы — декоративные горизонтальные полосы, а также панно, наличники, вставки. Иногда вся стена здания покрывалась своеобразным декоративным ковром. Нарядные, с блестящей поверхностью, окрашенные в яркие, звучные цвета изразцы можно было встретить в боярском тереме, на стенах храма, на въездных воротах воинской крепости.
Изготовление изразцов было делом трудоёмким. Глину заготавливали заранее: складывали в специальную яму, стены которой делали из бревен, плах или толстых досок, и две-три зимы вымораживали. Затем многократно перелопачивали, переминали, «перебивали», удаляя пузырьки воздуха и мелкие камешки, чтоб глина стала эластичной и однородной, чтоб при обжиге не «повело», и изразец не вышел из печи кривым.
Гончар заполнял размятой, податливой, вобравшей тепло его рук глиной деревянную форму с резным украшением на дне, уплотнял ее, вдавливал в углубления узора. А чтобы глина не прилипала, предварительно посыпал форму песком.
Затем, укрепив форму на гончарном круге (то есть кружале), приводил его в движение. Нарастив румпу, вынимал сырую заготовку, сушил и обжигал в горне. Не всегда изразец был рельефным. Иногда лицевая сторона коробки была гладкой, и на неё наносили рисунок.
Керамические краски делались из окислов металлов и различных добавок, их растирали в порошок и, смешивая с водой, наносили на нужные места. При обжиге краски оплавлялись, растекались по поверхности и, в зависимости от температуры обжига, приобретали тот или иной оттенок.
Изготовление изразца требовало немалого опыта, сноровки, терпения и художественного вкуса. Мастер должен был знать свойства глины, владеть секретами составления эмали и глазури. Работа изразечника высоко ценилась современниками. В ХVIII веке стоимость трёх изразцов была равна стоимости коровы!
Первые изразцы появились на Руси в начале ХV века. Они были без цветной поливы, с простым рисунком.
Именно в это время из глиняного кирпича, нового для русских зодчих материала, на разорённой, разрушенной монгольским нашествием Руси взялись строить терема и храмы. Вскоре кирпичные стены целиком вытеснили более дорогие — белокаменные, а украшали их рельефные плиты из терракоты.
Терракотой (terra cotta в переводе с итальянского — обожжённая глина) называют непокрытые глазурью изделия из цветной — жёлтой или красной — глины. Терракота, украшавшая русские храмы, делалась примерно тем же способом, что и обычный кирпич. Мастера-резчики готовили специальные деревянные формы, в которых гончары формовали глиняные рельефные плиты, затем сушили их и обжигали.
Строго говоря, терракотовые плиты — ещё не изразцы, но их предшественники. Плоские как кирпич, они были декорированы высоким массивным рельефом.
Новые здания, выстроенные из кирпича, в эту пору, как правило, белились. Вместе с ними белились и терракотовые украшения, пришедшие на смену белокаменной резьбе. Побелка делала их отчасти похожими на каменные прототипы.
В XVII веке появились так называемые красные печные изразцы — так же, как терракотовые плиты, они изготавливались из красных глин и уже имели румпу.
Позже в производстве изразцов стали использовать прозрачную поливу — специальный состав, который после обжига затвердевал в прозрачный стеклообразный сплав.
Сначала в России использовали только зелёную глазурь: главной и самой дорогой её частью был свинец, а вот для придания зелёного оттенка туда добавляли немного меди. Состав этот поначалу так и называли — мурава, а травянисто-зелёные изразцы, ею покрытые, соответственно, считались муравлёными.
А вот секреты цветных эмалей привезли в Россию белорусы (они, в свою очередь, узнали их от итальянцев). Новые многоцветные изразцы так и назывались — фряжскими (то есть итальянскими), или ещё — ценинными (дорогими, ценными). Ценинные изразцы прекрасно сочетались с пышным архитектурным узорочьем, которое представлялось людям в XVII столетии эталоном красоты.
В начале XVIII века в Москве и Петербурге стали активно следовать современной европейской архитектурной моде, и наружный изразцовый декор зданий вышел из употребления. В эти годы в российских столицах изразцы использовали только как облицовочный материал для печей.
В провинции же керамикой продолжали украшать фасады зданий в течение почти всей первой половины XVIII века.
Северные изразцы появились в конце XVII века в Орле-Городке на Каме, одном из северных опорных пунктов в период проникновения русских на Урал и в Сибирь. В 1706 году Орёл-Городок перенесли на левый, более высокий берег Камы. Вот тогда-то изразцовое производство и переместилось в Соликамск.
И до сих пор сверкают яркими красками изразцы на фасадах и крыльцах соликамских храмов, на стенах часовни Спаса-Убруса в Усолье и церкви в селе Ленва.
Изразцы, украшающие жемчужины соликамского каменного зодчества — нарядную Богоявленскую церковь, величественный Троицкий собор, — напоминают сюжетами работы балахнинских мастеров. Балахна́ — поселок на Волге около Нижнего Новгорода, а красочные балахнинские изразцы с рельефом в виде причудливых птиц были «ходовым товаром» на ежегодных волжских ярмарках.
Часто рисунки на соликамских полностью совпадают с балахнинскими, но — в зеркальными отражении. Значит, строители храмов завезли с собой готовые образцы и использовали их при изготовлении новой формы. Об этом же говорит нам и потерявшаяся птичка-вестник на кафлях с оглядышем.
Что это за оглядыш такой? И как это вообще может быть, чтобы птичка с изразца потерялась? А дело вот в чём.
На балахнинских кафлях часто рисовали крупную птицу с открытым клювом, которая, и впрямь, будто оглядывается, повернув голову к другой крохотной птичке, которая называлась вестник. Оглядыш есть и на соликамских изразцах, а вот вестника — нет. Видно и впрямь — потерялся в дороге!
На соликамских изразцах изображали самых разных пичуг.
Встречается, к примеру, птица неясыть-пеликан, которая по легенде выклевала свою грудь, чтобы накормить птенцов, а рядом — два её птенца. Попадаются и заморские диковины — важный индюк, сказочная жар-птица, похожая на павлина с распущенным хвостом. Есть и здешний ворон, клюющий початок, зажатый в когтистой лапе. А на изразцах усольской часовни Спаса-Убруса — вещая птица Сирин, с женским лицом и короной на голове.
Птичка всегда располагается в серединке изразца, а по краям его — рамка из хитро сплетённых меж собой завитков. Рисунок рамки продумывали тщательно, чтобы при раскладке изразцов вперемешку все завитки собирались в общий орнамент.
Отдельные изразцы, складываясь вместе, составляют непрерывную красочную ленту. Изразцовые ленты опоясывают соликамские храмы в два-три яруса, и на фоне белой стены выглядят необыкновенно нарядно и празднично, особенно в яркий, солнечный, погожий денёк.
Соликамских печей, сложенных в первой половине XVIII века, к сожалению, не сохранилось. Однако до нас дошли многоизразцовые клейма с этих печей. Клеймо — это набор из определенного числа изразцов, например, девяти. Составленные вместе, изразцы образуют законченную композицию. Из таких многократно повторяющихся в декоре печи композиций-клейм и образуется орнамент.
Хорошо, что сохранились старинные фотографии, и мы можем точно представить себе, как выглядели изразцовые соликамские печи, сложенные ещё в первой четверти XVIII века!
Пока в Соликамске не спеша складывали такие вот печи и украшали их разноцветными изразцами, в столичном изразцовом искусстве появились большие новшества: в моду вошли гладкие живописные кафли.
Именно так, на немецкий манер, в России стали в ХVIII веке называть изразцы. Кафли, или кахли — просторечное название глиняных мисок и плошек, распространённое в Германии. В переименовании изразца в «кафлю», конечно, сказалось сильное увлечение Петра I немецкой культурой. И ведь по сей день в нашем языке живёт слово кафель, обозначающее керамическую облицовочную плитку.
Пётр I пожелал, чтобы дельфтская расписная керамика с которой он познакомился во время своего путешествия в Голландию, заменила «устаревшие» многоцветные изразцы.
В городе Дельфте, знаменитом своими керамическими изделиями и фаянсовой посудой, росписи делали в своём, особом стиле. Петру они очень нравились, и потому «гладкие белые изразцы, а по ним травы синею краскою…» стали производить по всей стране.
Впрочем, рисовали на сине-белых кафлях не только травы, а самые разные картинки, в том числе и на традиционно русские сюжеты.
Добрались такие изразцы и до Урала. С приходом гладких кафлей многое в изразцовом производстве изменилось. В производстве рельефных многоцветных изразцов главным был резчик по дереву, который выполнял резные деревянные формы. А теперь тон стал задавать сам гончар, овладевший новой техникой росписи по гладкой поверхности.
В Соликамске сохранилась печь с синей сюжетной росписью (в жилом доме В.С. Петровой). По местным преданиям, изразцы для облицовки этой печи сделаны пленными шведами, попавшими сюда после… Полтавской битвы!
Одноцветная синяя роспись, пришедшаяся по душе Петербургу, не совсем отвечала общероссийскому вкусу — московские мастера, а за ними и провинциальные, через некоторое время вновь вернулись к многоцветью.
На цветных изразцах рисовали не только птичек. Сюжеты росписей были весьма разнообразны: дамы и кавалеры в костюмах XVIII века, древние греки и римляне в античных одеждах, «заморские народы» («Апонская госпожа», «Кавалеры гишпанские», «Китайский купец»), всадники, воины, охотники, домашние животные и дикие звери, разнообразные цветы; различные сценки из городской и сельской жизни, бытовые, нравоучительные, любовные и шуточные картинки. Изредка встречались легкомысленные, а иногда и вовсе непристойные сценки.
В XVIII веке сюжеты на изразцах для печной облицовки не повторялись (разве только это были изображения ваз, букетов или плодов). Сценки часто сопровождались пояснительными подписями: «Елень дикая» значилось под изображением оленя, а «В одном беге смел» — под бегущим во всю прыть зайцем.
Печь, благодаря искусству мастеров, превращалась в занимательную книгу с красочными картинками, которую можно было подолгу читать и разглядывать. Такая «книга» разгоняла скуку, давала пищу воображению. А если вдруг замёрзнешь — так и руки об неё можно было погреть.