Сокровища Рифейских гор

Писаница — древнее изображение на стенах и потолках пещер, на скалах и камнях. На Урале писаницами или писаными камнями называют также и сами скалы, на которых сохранились рисунки первобытного человека.

С чего началось на Урале искусство?

Не с граффити и не с флэшмобов, конечно! С наскальной живописи.

Качественные, профессионально выполненные граффити — это тоже, конечно, интересно. Да только встречаются они почти так же редко, как и рисунки первобытного человека, сохранившиеся до наших дней.

Иногда неумелые каракули на бетонных заборах пренебрежительно сравнивают с наскальными рисунками древних. Я не сторонник таких сравнений. Думаю даже, что нынешним граффитистам стоило бы ознакомиться с творческим наследием первобытных охотников, чтобы современные «писаницы» выглядели чуть менее беспомощными. Ведь у древнего художника, даром что он академий изящных искусств не заканчивал, есть чему поучиться!

Он умел соблюсти пропорции, и достигал большого сходства с натурой, особенно если брался за изображение животных. Лаконично, двумя-тремя линиями обозначал силуэт, точно передавал повадку и естественную грацию движений. Многие шедевры наскальной живописи просто ошеломляют мастерством, они поразительно достоверны. Изгиб туловища, поворот головы, скрещение ног — и мы видим, как мчится дикая лошадь, как вытянув шею, тревожно озирается олень, как опустив длинные бивни, неторопливо шествует мамонт, как набычился, готовясь к удару, громадный бизон.

Какие в Екатеринбурге олени, а уж тем более бизоны и мамонты, скажешь ты. И действительно, как ни странно, у нас даже медведи по городу не ходят! В лучшем случае гуляют пони — подле цирка или зоопарка, в праздничный день. Современный горожанин видит вокруг себя не бизонов и носорогов, а потоки машин и бетонные стены; в сумке у него айпэд, а его Вселенная устроена иначе, чем та, в которой жил доисторический охотник.

Может, в таком случае, резонно назвать первобытного художника древним граффитистом? Тоже вряд ли, у древних наскальных рисунков было совсем иное предназначение, чем у современных граффити. И рисовались они пальцем, а не краской из баллончика, купленного в супермаркете. Однако, если бы современные уличные художники понимали, чьи они наследники, хуже бы не стало.

На Урале известна по меньшей мере сотня мест, в которых сохранились рисунки первобытных людей.

Я расскажу тебе подробнее только о двух. Об Ирбитском Писаном камне — потому что с него началась история изучения наскальной живописи в России. А ещё — о Каповой пещере — потому что рисунки в ней наиболее древние, выполненные ещё в эпоху палеолита.

Ирбитский Писаный камень

Глядя на портрет голландского учёного-натуралиста Николая-Корнелия Витсена (1641–1717) и вспоминая о том, что современники с восхищением называли его новым Колумбом, я, признаться, не могу отделаться от странных и возможно неподобающих серьёзному человеку мыслей.

Во-вторых, я всё время думаю — а не бросить ли на полпути эту книгу, и не взяться ли лучше за приключенческий роман, в котором знаменитый учёный Витсен помимо прочего окажется шпионом, масоном или вообще каким-нибудь пришельцем из другого времени? Ведь прибыв в Москву в 1664 году вместе с голландским посольством ко двору царя Алексея Михайловича, он никакого официального места при посольстве не занимал, зато «страстно увлёкся изучением Азиатской части России». Витсен довольно быстро освоился в русской столице, приобрел себе здесь влиятельных друзей, в частности, ему удалось расположить к себе даже патриарха Никона. Благодаря таким личным связям Витсен получил возможность собирать нужную ему информацию. Российский историк Александр Исаевич Браудо считал причиной его визита исключительно научный интерес. Наверное, на самом деле так и было, ведь Витсен вёл дневники, писал путевые заметки и вместе они составили известный труд «Путешествие в Московию, 1664–1665».

Всё так, но почему бы не пофантазировать. Когда же от воображаемых «тайных» целей путешествия голландца я усилием воли переключаюсь на мысли об Ирбитской писанице — о которой намереваюсь тебе здесь рассказать — меня начинают занимать вопросы донельзя практические.

Ты будешь смеяться, но пышные локоны Николая-Корнелия на портрете заставили меня, заядлую путешественницу и туристку, задуматься вот о чём — снимал ли Витсен накладные кудри во время своих странствий по России?

Или даже наскальные рисунки на Ирбитском Писаном камне удобнее было бы осматривал в кудрявом парике? Парик мог бы служить подобием накомарника — ведь аэрозоли и спреи от кровососущих тогда ещё не изобрели…

Впрочем, всё это глупости — не был Витсен в наших уральских краях, не добрался. Однако это не помешало ему старательно и дотошно собирать из различных источников сведения о дальних землях и издать в конце жизни труд «Восточная и Северная Татария», снабжённый возможно подробными картами.

Поговаривают, что именно Витсен известил в 1694 году Петра I, с которым к тому времени тесно общался лично, о существовании древних наскальных рисунков на Ирбитском писаном камне. В парике или без, но он сделал это.

Неуёмному и «зело любознательному» Петру, как известно, до всего было дело.

Потому в 1699 году он издал Указ, который начинался так:

Ну и так далее, а если покороче, то 1 января 1699 года (запомни эту дату — с неё, можно сказать, началось официальное изучение наскальных изображений на территории России!), подъячий Яков Лосев с двумя стрельцами, двумя Петрушками — Сапожниковым да Каптыревым получил указание поехать в деревню Писанец Арамашевской слободы. Он поехал, добрался до деревни Писанец и попросил «старых людей» указать «гору, на которой каменях написаны слова и иные какие письма».

Ирбитский камень действительно находится на левом берегу реки Ирбит, недалеко от деревни Писанец (нынешний Артёмовский район Свердловской области). Своей отвесной стороной (высотой около 14 метров) скала смотрит в сторону реки, на юг. Вот здесь-то и расположены три панно с древними рисунками.

Лосеву было велено «осмотреть и описать сколь велика и высока и в котором месте на камени написаны слова или иные какие письма. И сколь высоко те письма на камени написаны от воды и сколько написано слов».

И подъячий Лосев не оплошал. Надо «написать на чертеже тое гору и подписать слова слово в слово ничем не разно и во всем бы сходно», — значит надо. Сделал зарисовки. Ну, как уж смог, конечно.

Потом, году в 1702, а может и в 1703-м, лосевские копии с наскальных рисунков оказались в распоряжении Витсена. Тот обрадовался долгожданным, наконец-то попавшим в его руки ценным материалам, подготовил с этих зарисовок гравюры и напечатал их в своей «Восточной и Северной Татарии».

Так они до нас и дошли, под названием «Сибирская Крестовая гора, иначе скала Писанец именуемая, находящаяся невдалеке от города Верхотурье».

На этом интерес учёных людей к Ирбитскому Писаному камню, разумеется, не закончился, напротив. В апреле 1703 года Писаный Камень посетил известный картограф, географ и историк Семен Ульянович Ремезов вместе со своим братом Леонтием, и тоже сделал зарисовки с фигур, изображённых на скале древним человеком. Эти зарисовки не слишком соответствуют оригиналам — выполнены с нарушением масштаба и лишены должной ориентировки. Зато «красиво» стилизованы и изобилуют барочными завитками, за что и попали, очевидно, в Служебную Чертёжную книгу.

Через сорок лет после подъячего Лосева Ирбитский писаный камень посетил известный исследователь Герард Фридрих Миллер, а после того написал статью «О сибирских писаных камнях».

В статье он поделился своими (пожалуй, не слишком радужными) впечатлениями от увиденных на скале рисунков: «Изображения на беловатой известковой скале писаны… красной краской неумело, грубо и беспорядочно, как обыкновенно делается самыми неискусными рисовальщиками. Можно даже сказать, что они сделаны пальцем, потому что почти равняются ему по толщине… Я не колеблюсь сравнить их с рисунками детей или произведениями праздных людей, неопытных в искусстве письма и живописи, когда они делают на бумаге или пишут на песке разные беспорядочные изображения… Здесь изображения людей, там — животных, ничем органически не связанные…»

После такого «восторженного» описания Писаный Камень надолго выпал из круга интересов исследователей. Объективность — это прекрасно, но всё-таки, думаю, именно горячий энтузиазм и восхищённое отношение к открытым явлениям двигают науку.

Справедливости ради следует отметить, что участник экспедиции Миллера, замечательный художник Иоганн Вильгельм Люрсениус, оставил тщательные зарисовки скалы и находящихся на ней изображений, и эти копии отличаются необычайной для того времени точностью.

К тому же, подлинные древние рисунки на Ирбитском Писаном камне действительно выполнены довольно схематично и представляют в первую очередь именно научный, а не эстетический интерес. Наиболее примечательной с художественной точки зрения представляется мне фигура лося — с характерной для этих животных массивной, тяжёлой, горбоносой головой. Фигура нарисована контурной линий, с промежутком между ушами.

«С одной стороны, у них чувствуется некоторый страх к этому месту, смешанный с известной долей почтения, а с другой — площадка на вершине скалы и по сей день является излюбленным местом гулянок и увеселений. Некоторые жители… даже пытались препятствовать нам в проведении работ».

Это — заметки человека, изучавшего Писаный камень уже в XX веке. К счастью, уральские писаницы не остались без своего учёного-подвижника! Звали его Валерий Николаевич Чернецов. Он был угровед, этнограф и археолог, и многие годы упорного труда посвятил поискам, копированию и интерпретации уральских наскальных изображений, начав сбор материалов на реке Тагил в далёком 1927 году.

В 1960 году Чернецов проводил работы и на Ирбитском Писаном камне, вновь снимая копии с древних рисунков. В те годы, без особой надежды на не слишком совершенную фотоаппаратуру, копии делались на бумажную кальку, которую для большей прозрачности смачивали скипидаром.

Думаешь, зря мы столько внимания уделяем копиям и зарисовкам? Время неумолимо, и памятник постепенно разрушается и самой природой, и человеком.

Многие фигуры потеряли первоначальную чёткость и превратились в размытые пятна. Часть композиций пропала — вместе с отслоившейся поверхностью камня. Западная часть скалы, где видели некоторые «чудски письмена» братья Ремезовы, вообще давно взорвана.

А между тем Ирбитский Писаный камень является ценнейшим историческим памятником, хотя бы потому, что он лёг в основу изучения наскальных изображений на территории Урала и всей России.

Капова пещера

Шульган-таш, или Капова пещера, расположена на правом берегу реки Белой на территории федерального природного заповедника. Это трёхэтажная спелеосистема — с большими залами, галереями, подземными озёрами. Внутри протекает река Шульган. Пещера протянулась более чем на два километра. Учёные полагают, что её возраст — около миллиона лет.

Если Ирбитский Писаный камень оказался в центре внимания учёных ещё три столетия назад, то одна из крупнейших карстовых пещер на Южном Урале до середины прошлого века таила свои главные сокровища от посторонних глаз.

Шульган-таш, или Капова пещера. Открытые здесь в 1959 году наскальные рисунки стали настоящей сенсацией. На стенах пещеры зоологом А.В. Рюминым были обнаружены изображения древних животных — мамонтов, шерстистых носорогов, бизонов. Это были хорошо сохранившиеся рисунки эпохи палеолита!

(Сегодня пещер с палеолитическими рисунками древних людей в России известно три: Капова в Башкирии, а также Игнатьевская и Колокольная пещеры у деревни Серпиевка в Челябинской области. Самые многочисленные, красивые и выразительные рисунки расположены именно на стенах Каповой пещеры: они относятся к лучшим образцам пещерной живописи Европы.)

Когда об открытии подобных рисунков в пещере Альтамира впервые объявил испанец Марселино де Саутуола (это случилось в далёком 1879 году), ему долго не верили. Саутуолу даже обвиняли в сговоре с целью мистификации, заподозрив его друга, профессионального французского художника, в том, что он мог собственноручно выполнить эти рисунки.

Тогда не знали искусства старше древнеегипетского или кельтского. И поверить в то, что в Европе, за много веков до постройки Египетских пирамид, существовало искусство, достойное восхищения, было трудно.

Открытие Рюмина было совершено через шестьдесят лет после споров, вызванных рисунками из Альтамиры. К тому времени наскальные изображения были обнаружены во многих пещерах на территории Западной Европы, и в подлинности подобных открытий уже никто не сомневался. Зато к середине ХХ века почти никто не сомневался и в том, что что изображения вымерших палеолитических животных встречаются только во Франции и Испании!

А вот московский учёный Александр Владимирович Рюмин сомневался.

Анализируя древнейшую историю человечества, он пришёл к выводу, что палеолитическая культура должна была развиваться не только в Западной Европе, но и в нескольких других регионах. Наиболее перспективным для поисков вещественных доказательств этой теории он считал Южный Урал.

Рюмин поступил на работу в Башкирский заповедник (где и находится пещера Шульган-таш), и после длительных изысканий всё-таки нашёл палеолитические рисунки! Теория существования Южно-Уральского очага развития первобытной культуры получила неопровержимые доказательства.

Вот и получается, что «человек рисующий» проживал в эпоху палеолита не только в Западной части Европы, но и на Урале. В таком случае, история уральской художественной культуры насчитывает как минимум 14 с половиной тысяч лет!

Всего в Каповой пещере обнаружено около двух сотен изображений, из них относительно хорошо сохранилось около трёх десятков. Рисунки располагаются довольно низко над полом пещеры. Изображения крупные — от полуметра до метра и более величиной. В основном это животные, и все они двигаются в одну сторону.

Вот, скорее всего, бизон — нарисованный просто, без затей, и похожий отчасти на крупную отборную фасолину с четырьмя ногами: низко посаженная голова словно составляет с горбатым туловищем одно целое. Набычившись, он выставил вперёд короткие, изогнутые рога.

А вот носорог — с длинным, похожим на кривой клинок, рогом, вздёрнутым кверху. Спина его выгнута вниз, словно под тяжестью огромного брюха. Он тоже упрямо двигается влево. Перед тобой древний, уже не существующий в природе, носорог — шерстистый. Вертикальными линиями первобытный художник обозначил свисающие по бокам животного длинные шерстяные пряди.

Есть здесь и дикие лошади, вот одна из них — крепкая, с высокой холкой, со спутанной гривой и длинной задумчивой мордой. Но больше всего изображений мамонтов. Мохнатые, большие, они бредут, горбатя свои покрытые свалявшейся шерстью спины, до времени смирно опустив хоботы и длинные, загибающимися кверху бивни. Среди взрослых гигантов бодро ковыляет и трогательный малыш мамонтёнок.

Изображения этих животных выполнены в виде контурных рисунков на очень плотных известняках. (Может быть, потому, что поверхность стен очень плотная, в Каповой пещере и нет так называемых петроглифов — не нарисованных, а выгравированных на камне рисунков, нередко встречающихся в западноевропейских пещерах.)

Рисунки — почти все — сделаны красной охрой. Эта краска готовится из красящего вещества (пигмента), содержащегося в глинах, богатых железом. Любопытно, что при исследовании культурных отложений возле рисунков обнаружены осколки каменного и глиняного сосудов, где хранилась краска! Охра, кстати, бывает не только красного, но также жёлтого и коричневого оттенков: этот натуральный пигмент и теперь используют при изготовлении красок.

Есть в Каповой пещере и более редкие изображения, выполненные в два цвета — красной охрой и чёрной краской на основе угля, или, возможно, окиси марганца.

Может, я тебя разочарую, но всё же вынуждена сообщить — сегодня для туристов, приехавших в заповедник, частью которого является пещера, доступ к подлинным первобытным рисункам закрыт. Это сделано для того, чтоб микроклимат Шульган-таш существенно не менялся, а древние изображения не портились.

В ближней ко входу части пещеры экскурсантам — наверное, в утешение — демонстрируют довольно искусно выполненные копии рисунков в натуральную величину. А недавно сотрудники заповедника сделали интерактивный фото тур по всей пещере, благодаря которому совершить виртуальное путешествие по Шульган-таш теперь может любой желающий.

Живопись на скалах

В пещере наскальные рисунки сохраняются, словно законсервированные, покуда туда не доберутся люди. А на открытом воздухе? Зимой у нас снег и трескучие морозы, весной и осенью дожди и ветры, летом солнце, бывает, палит нещадно. И так — день за днём, год за годом, век за веком.

Между тем, большая часть первобытных изображений на Урале располагается не в пещерах, а прямо под открытым небом — обыкновенно на скалах, обращённых к реке, или обрывающихся прямо в воду.

Каким образом уцелели рисунки, тысячелетия пребывавшие в столь неблагоприятных условиях? Учёные говорят, что влага, стекавшая по скалам в течение тысячелетий, создала тонкий известковый налёт, именно под этой хрупкой полупрозрачной корочкой и дожили рисунки до наших дней.

Известны писаницы, расположенные на значительной высоте. Под такими рисунками часто располагается небольшой выступ в скале, так называемая скальная полка, устроившись на которой, древний человек мог выполнить изображение. Впрочем, не исключено, что он использовал также деревянные «леса», или же спускался к месту работы сверху — на кожаных ремнях или верёвках.

Рога, копыта и пляшущие человечки

Первобытный художник был большим «специалистом по части геометрической абстракции»: сетки, зигзаги, волны, многоугольники, линии, круги и так называемые солярные знаки встречаются на его рисунках в изобилии. Мы с тобой не обсуждаем подробно их возможное символическое значение и тайный смысл, хотя это, безусловно, тоже интересно — не зря расшифровкой «древних письмен» всерьёз занимается не одно поколение учёных.

Наша задача — остановиться на ярких художественных образах, а самые выразительные, будоражащие воображение рисунки древний человек выполнил, изображая животных.

На писаницах Урала преобладают копытные: для Среднего и Северного Урала характерны изображения лося и оленя, а вот на южноуральских писаницах чаще встречается косуля. Удивляться тут нечему — кто рядом жил, того и рисовали. И сегодня на упомянутых территориях преобладают именно эти виды животных.

Кроме копытных, на уральских писаницах встречается медведь. Любители кошек будут разочарованы, их на писаницах нет, а вот собак древние уральцы иногда изображали.

Из пернатых «попали в вечность» водоплавающие птицы. Например, утки — их силуэты с массивным туловищем, короткой шеей и характерным плоским клювом попадаются очень часто. Гусей и лебедей рисовали похожим образом, только шею делали подлиннее. Как правило, птицы нарисованы стайками, по нескольку фигурок вместе.

Первобытный уральский художник изображал и человека. Человеческие фигурки обращены лицом к зрителю и выполнены весьма схематично, в несколько линий. Руки и ноги их обычно согнуты, и кажется, что «человечки» находятся в постоянном движении, будто пляшут.

Двухмерный мир

Способ создавать 3D-изображения не было известен древнему художнику, о линейной и воздушной перспективе он тоже вряд догадывался. Изображение было двухмерным, или как говорят искусствоведы — плоскостным. Ощущение некоторого объёма, конечно, достигалась — чаще всего за счёт использования естественных выступов скальной поверхности.

Рисунки выполнены контурами и линиями, иногда в «скелетном» стиле — со схематически обозначенными рёбрами или внутренними органами животных.

Фигуры животных и птиц чаще всего показаны в профиль. Это не случайно.

Во-первых, профильное изображение, говоря современным языком, наиболее информативно. Рисуя животное в профиль, проще добиться сходства, легче подметить и передать характерные черты. Во-вторых, древний человек придавал изображению магическое значение. Думаю, с этой точки зрения рисовать движущееся прямо на зрителя животное считалось опасным и недопустимым.

Встречаются также рисунки, словно бы передающие взгляд сверху, на уже поверженного зверя. Животное в «жертвенной позе» в те далёкие времена становилось непременным участником древних обрядов. (Один из примеров подобного изображения — распластанная шкура с медвежьей головой на Ирбитском Писаном камне.)

А вот человекоподобные существа обязательно снабжены отличительными признаками пола, и, подобно сказочным избушкам-на-курьих-ножках, чаще всего развёрнуты прямо на зрителя.

Повёрнутые к солнцу

Знаешь, далеко не все писаницы находятся на территории заповедников и охраняются от элементарного вандализма. Под ними жгут костры и поверх древних изображений размалёвывают скалы новыми «шедеврами», как например это происходит на озере Аллаки в Челябинской области, куда люди приезжают в выходные дни на пикник и порыбачить.

Надеюсь, если ты когда-нибудь побываешь в этом краю, то поступишь по-другому. Иначе зачем я тебе всё это рассказываю?

Нам непременно нужно сохранить эти рисунки, для того, чтоб и мои внуки, а твои правнуки когда-нибудь смогли прикоснуться к давнему прошлому. Пусть и они смогут увидеть эти изображения не на фотографиях с уже утраченных, осыпавшихся писаниц, а, как теперь говорят, «в реале».

Представь себе, как это здорово — глядеть на замершего на скале красного оленя и слышать шум реки, вдыхать запах хвои, ощущать затылком, как припекает полуденное солнце. Да-да, днём солнце обязательно будет греть тебе затылок. Точь-в-точь как первобытному художнику, в тот самый день, когда, обмакнув палец в краску, он водил им по ноздреватому камню: ведь все писаницы на Урале обращены на юг!

А потом раздвинутся ветви на противоположном берегу, и…

Впрочем, дальше с каждым произойдёт его собственная история. Но именно так — через твои переживания, через твою личную встречу с древними образами — и осуществляется наша связь с прошлым. Связь времён.