Сокровища тамплиеров

Глава 10

Следующим утром умывшись и перекусив, я в сопровождении валетов с графами Рено и Альфонсом верхом отправился посмотреть на Дижон. Своим политическим значением в Средние века Дижон обязан решению герцога Роберта I перенести сюда столицу всей Бургундии. дижон был окружен крепостной стеной с двенадцатью воротами. Над городом возвышается готический главный собор, возведенный в начале Тринадцатого века. На углу собора находится скульптура совы, которая является символом города.

На улицах Дижона, как впрочем и в Париже, улицы были полны нечистот, небольшой скверик вонял по страшному — придворные не стесняясь здесь справляли свою нужду. С тех пор, как король Франции Филипп-Август в двенадцатом веке упал в обморок от невыносимой вони, поднявшейся от проезжавшей мимо дворца телеги, взрыхлившей наслоения уличных нечистот, с антисанитарией в Париже ничего не менялось вплоть до середины девятнадцатого века. Как правило, большинство простолюдинов в те времена справляли естественные потребности где угодно. Шел, захотелось «по-большому» или «по-маленькому» — сходил. Все относились к этому процессу как чему-то очень обыденному, но при этом не чурались показывать друг другу кучи экскрементов на улицах. Даже в сельской местности, и то было попроще с санитарными вопросами, учитывая меньшую скученность населения и возможность оборудования во дворах выгребных ям. Впрочем, большинство крестьян созданием выгребных ям себя не озадачивало и справляло нужду в любом месте.

Ради интереса я заглянул в пару городских бань и был разочарован — их небольшие размеры по сравнению с римскими термами, из-за грандиозности строений доживших до современности, европейские бани напоминали бордели, в которых за отдельную плату можно было еще и помыться. Не зря ни от одной европейской бани не не останется даже фундамента! Я купил в одной из лавок приличный запас неплохого мыла, который лавочник пообещал доставить в замок.

Мне сразу расхотелось оставаться в этой клоаке и я я поведал об этом своим благородным покровителям — Не знаю как вы, но я в такой вони жить не смогу, завтра отправимся назад. По хорошему, нужно заняться канализацией наподобие римской, именно канализация и водоснабжение главное достижение Рима. Римляне использовали бетонные трубы для вывода сточных вод, почему этого нет в Дижоне? Неужели произошел откат назад, к черт знает какой древности?

Альфонс развел руками — Если примешь мое предложение, то я поставлю тебя на почетную должность в моем городе-крепости — помощником сенешаля, наведи в Каркассоне порядок, начав с замка, если с этим справишься, то я поручу тебе и Тулузу. Пусть потом все умрут от зависти, когда ты возродишь у меня римскую канализацию. Еще бы решить вопрос с водопроводом, но не знаю — по силам ли тебе в твоем возрасте! — хитро прищурился граф — до сих пор сохранился акведук, который является частью водопровода длиной девять лье, который вёл в Ним из Юзеса.

— Все зависит от количества выделенных на это денег, ваше Сиятельство!

— Это пусть тебя не волнует, сколько нужно, столько и выделю. Вот тебе для твоего отца инвеститура на получение от меня виконтства Каркассон в наследственное условное держание. Семейка Транкавелей слишком много о себе возомнила, я их решил, немного обобрать, думаю что семи виконтств им многовато! А позже я поговорю с супругой Жанной, она как герцогиня Нарбонна отберет у Альмарик Первого виконтство Нарбонна и отдаст его тебе по совершеннолетию.

— Чем провинился этот виконт?

— Он чеканит в Нарбонне по крайней мере пять лет свою монету.

После возвращения в замок я научил бургундскую знать играм в очко, дурака и козла, когда же я показал женщинам косынку, то они не отстали от меня, пока я не подарил им вторую колоду. Подняв на игре «очко» еще двадцать тысяч ливров, я увидел разгневанного венецианца, посол подошел к столу, за которым я обчищал карманы знати и едва сдерживаясь, указал на меня пальцем — Ваши так называемые валеты, Арман, избили моих пажей и я требую удовлетворения!

Я покосился на стоящего рядом Жана, но тот пожал плечами.

— Жан, приведи остальных!

Тот быстро метнулся в нашу комнату и привел Карла, Пьера и Гуго, прямо светящихся от победы в недавней стычке с пажами посла Венецианской республики. Сидящий с нами герцог откинулся на своем монументальном кресле, напоминающим трон и прищурился. Все замолчали и я обратился к своим оруженосцам — Пьер кратко доложи о вашей стычке!

Пьер развел руками — Честное слово, никого не трогали, они сами начали над нами насмехаться и обзывать недоумками, решившими поиграть в рыцарей. Пришлось вздуть этих четырех нахалов, которые хвастались тем, что они любимчики посла и не вылезают из его постели, пидоры малолетние!

Я также развел руками — Господин посол, мое окружение мягко говоря не любят содомитов, так как мы верные католики. Вы же знаете, что содомизм — смертный грех, за который Всевышний уничтожил Содом и Гоморру! — после моих слов тишина в огромном зале стала совершенной. Дворяне выпучив глаза, переглядывались, герцог же перестал улыбаться и нахмурил брови.

— Если вы требуете удовлетворения, то мои валеты готовы сразиться на любом оружии с вашими пажами.

Посол мерзко скривился и будто выплюнул свои слова — Я желаю немедленного удовлетворения.

— Раз вы — сторона, требующая удовлетворения, то мы в праве выбора оружия. Пусть это будут щиты и секиры.

Шокированная знать начала шушукаться и хозяин Бургундии поднялся и вынес вердикт — Валеты достопочтенного Армана де Моле должны доказать право так называться. Я разрешаю поединки!

Я обратился к послу — Кажется пострадавших четверо, Жан де Танле с удовольствием скрестит свою секиру рядом со своими друзьями! Так как будь он во время оскорбления рядом с ними, он так же отпинал ваших наглецов!

Венецианец сжал кулаки и метнул на меня яростный взгляд.

Я же продолжил — Я вижу вы в ярости и предлагаю поединок между нами — дамы ахнули, а герцог с интересом посмотрел на меня, будто на сумасшедшего.

Я в силу своего возраста предлагаю немного уравновесить мои шансы — драться будем в одних обнаженными по пояс без всякой брони и защиты, босяком. Из оружия у каждого будет пара ножей и кинжал.

Альфонс подошел ко мне и тихо сказал — Ты сошел с ума, Арман! Или ты надеешься, что посол из-за всеобщего позорного осуждения на станет драться с ребенком?

— Давай поспорим на все выигранное мной золото, что я без проблем прибью этого наглеца!

Граф промолчал и отошел к герцогу, шепнув ему на ухо просьбу дать разрешение на поединки. Гуго посмотрел на посла — если тот прибьет мальчишку, то его будут призирать все дворяне, если же наглый Арман умудрится прибить посла, то еще больший позор падет на семью Морозини. Почему граф уверен в победе сосунка? Это очень странно. Хорошо, он даст свое согласие, самому интересно, как этот везунчик в карты и шахматы будет выворачиваться перед дланью смерти. Поединок с рыцарем! Это смешно! Что же, повеселимся, развлечений при дворе практически мало и карты Армана уже войдут в аналы всех значимых событий при дворе. Гуго подозвал епископа и тот важно объявил — Посол дожа Венеции требует Божьего суда за нанесенное оскорбление ему и его приближенным!

Кавалер Андре Морозини от злости готов был прямо сейчас прибить этого наглеца, мальчишку, возомнившего себя равным рыцарю — Хорошо, пока мои пажи прикончат твоих недо-валетов, я успею отрезать тебе уши, сосунок!

Поединок решили провести в два этапа — сначала одновременные бои четверых моих валетов и четверых пажей.

Бедные пажи, облачаясь в кольчуги и шлемы, бросали взгляды на своего господина, но тот высокомерно им улыбался, даже не допуская того, что его пажи десяти лет проиграют шестилетним недоумкам. Опасение внушал лишь крепыш Карл.

Слово «дуэль» произошло от латинского «duellum», которое было архаичной формой слова «bellum». Duellum в средневековой латыни означало судебный поединок, хотя в наше время дуэлью называют почти всегда поединок внесудебный и даже тайный. Неизвестно, были ли такие дуэли в Древней Греции и Риме, но они безусловно были знакомы германским племенам в качестве одного из видов ордалий, а также викингам. Существенное отличие от дуэли позднейшего времени: для судебного поединка требовался крайне серьезный повод! Кроме того, разрешение на судебный поединок должен был давать самолично король.

Карл провел любимый трюк — толкнув своим щитом противника и изобразив удар секирой сверху, ударил снизу в чужой щит ногой, вбив его в зубы наглеца пажа, следующим ударом развалив того пополам своей секирой.

Гуго изобразил атаку сверху и присел, начисто отрубив ноги своего противника чуть ниже линии щита.

Пьер сделал страшное лицо и неожиданно для своего противника завыл волком, от чего тот отшатнулся в испуге назад а Пьер, развалив шит, врезал возвратным движением обухом по голове противника.

Жану же выпал более-менее тренированный противник, продержавшийся пару минут за счет своих длинных рук, но Жан подловил пажа и отрубил ему кисть правой руки, кинув секиру в спину побежавшему было пажу.

Герцог спросил посла — Кавалер Морозини, вы не передумали — может откажетесь от поединка?

Взбешенный Андре, так же как и я обнаженный по пояс, с огромным кинжалом в правой руке и ножом, немного уступающим размерами клинку в правой руке, шагнул на очищенную от трупов и присыпанную песком площадку, на которой уже стоял я, держа в обоих руках но ножу с отличной балансировкой и с кинжалом венецианца за поясом. Между нами было метров двадцать. Я резко стартанул вперед и подпрыгнул, выполнив сальто вперед. В самой верхней точке я с обоих рук бросил ножи в своего противника и приземлился на ноги с выхваченным кинжалом в пяти метрах от посла. Ножи торчали там, куда я и целился — в левом глазу и в центре солнечного сплетения. Мой противник попытался сделать шаг в мою сторону, но рухнул на спину. Я вложил кинжал в ножны и подошел к труппу, выдернув ножи из тела.

— Божий суд покарал содомита! — громко сказав, я подошел к герцогу и епископу и поклонился им. Епископ перекрестил меня и подтвердил — Божий суд свершился!

Герцог же медленно но веско сказал — Отдайте победителю коней, доспехи, оружие и остальные вещи кавалера!

Я поиграл на публику своими развитыми мышцами, поклонился еще раз и отошел одеться. Затем, попрощавшись со своими новыми покровителями, я забрал все добро посла, которое оказалось довольно немалом — два комплекта доспехов, один из которых был защищен от влаги воронением и украшен позолотой, а шлем вдоль края был украшен драгоценными и полудрагоценными камнями. Видно из этого комплекта были выигранные мною меч и кинжал.

Два сундука были забиты баснословно дорогой одеждой, двумя шкатулками с драгоценностями и солидным кошелем золота. Построив своих лучников, я под звуки труб покинул гостеприимный замок герцога Бургундского.

Сам же герцог, уединившийся в своих покоях с епископом, обоими сыновьями, графами Альфонсом и Рено, играли в дурака и обсуждали недавнего гостя.

— Отрок сей на удивление знает грамоту, даже латынь! — начал епископ — нужно привлечь его, раз он младший сын к служению Богу!

— Насколько мне известно, его старший брат хочет стать тамплиером, то есть принять монашество — отбиваясь от епископа сказал Альфонсо, значит и титул и земли отойдут Арману. Я, честно говоря, до сих пор в шоке — шестилетний мальчик тах лихо убивает взрослого и опытного рыцаря! Кто нибудь сможет даже без кувырка в воздухе попасть в глаз и живот одновременно? Как он лихо настоял на условиях поединка!

— И какие у парня лихие валеты! Да-да, они своим поединком подтвердили право так называться! — добавил Рено — И такие же лихие его лучники — в темноте быстро и метко отстрелять разбойников!

— Я ему куплю замок — Эд покосился на промолчавшего отца и подкинул двоих семерок Альфонсу.

Тот рассмеялся — Поздно, Эд! Я практически уже его подарил! Арман переговорит с отцом и если тот не будет против поменять свою баронию на более интересные земли, дающие право на виконтство, на юге Тулузы, то Арман будет жить в моем графстве. Он интересный собеседник и лучший игрок в шахматы! Я с удовольствием буду его навещать в подаренном Арману замке, причем Этот удивительный мальчик обещал избавить мой Каркассон, а затем и Тулузу от моря нечистот, проведя в них римскую канализацию, я готов выложить любые деньги, чтобы почувствовать себя римлянином! А если он еще сможет обеспечить эти города водой — я несмотря на его возраст, назначу его сенешалем графства. Клянусь своими рыцарскими шпорами!

Эд вздохнул — Опять меня опередили! Тогда я тоже буду частым гостем в твоей Тулузе, ты не против?

— Я буду только рад! А то я у тебя загостился, пора и честь знать. Теперь твоя очередь — я вам с супругой и дочерей выделю лучшие покои.

Герцог покосился на сына и сказал — Этот мальчишка наверняка что-нибудь придумает новое. Если вы там начнете играть в новые игры, вы не забудьте, граф, пригласить и меня! Если Арман действительно избавит Каркассон от дерьма, я пришлю к нему лучших своих мастеровых для обучения — я тоже хочу почувствовать себя римлянином! Чем мой Дижон хуже Тулузы? А там и до вашей матушки эта весть дойдет, и вам, Альфонс, придется отправить мальчишку в Париж!

— Ну уж нет, я своего малолетнего помощника сенешаля не отдам даже матери! Да-да, я обещал Арману эту должность до совершеннолетия! Пусть королева Франции также присылает своих ремесленников на обучение!

— Вы так о нем говорите, граф, будто это ваш сын! — герцог вопросительно взглянул на Альфонса и тот рассмеялся.

— Вы не поверите, Гуго — я не против даже усыновить этого славного малого! О таком сыне можно только мечтать! В шесть лет на честном поединке победить рыцаря, он как рассказал его валет, много изобрел и ввел в своем замке. Даже придворный врач лучше не обработал наши раны, которые вполне могли загнить и мы бы лежали с огневицей! А его сотня лучников! Поверьте, ваше высочество, они уже сейчас представляют опасность для рыцарей! — увидев недоверие в глазах Гуго, Альфонс повысил голос — У нас на глазах две сотни человек за четыре-пять минут превратились в трупы, и совершили это мальчишки под командованием другого пацана! Я боюсь представить, что этот отряд натворит к своему совершеннолетию! Стрелы с наконечниками-срезнями прошибали тела насквозь! Я посмотрел колчаны лучников — после бойни у них еще остался второй колчан с бронебойными стрелами, которые наверняка при возросшей силе натяжения луков у взрослых лучников будут пробивать любые доспехи, мне честно говоря, не захотелось бы иметь врагом этого сына захудалого барона!

Рено и Эд согласно кивнули и Гуго, вынужденно взяв чужие карты, произнес — Да, если его вовремя не остановят, мальчик далеко пойдет!

Мы вернулись в свой замок с небольшим обозом, на котором были наши трофеи — моим валетам тоже досталось наследство убитых ими пажей. Пацаны мечтали только о том, чтобы на пути им попались разбойники, желающие обесчестить знатных дам, которых можно легко отправить к праотцам, однако наш обратный путь оказался без происшествий. Уже двигаясь по землям нашего феода, мы славно поохотились на оленей, наскоро их освежевав, мы доставили мясо и шкуры в замок.

Отец, увидев документы, дающие право на владение землями, которые дают право на титул виконта, обомлел от счастья и немедленно сел писать письма своему уже бывшему сеньору о смене сеньора и своему новому о согласии стать виконтом и готовности принести оммаж (присягу, оформлявшую заключение вассального договора) и клятву верности — фуа.

Ответ от Альфонса пришел с гонцом отца — Граф заверял, что он будет ждать наше семейство в Дижоне, где и примет оммаж. Из нашей стражи вместе с нами решили уехать почти все, часть слуг тоже решили двинуться за своим господином в поисках новой жизни. Обоз получился просто огромным, пришлось арендовать телеги и лошадей — из замка вывозили весь запас готового металла, стрел и наконечников, выделанные шкуры, часть солонины (большую часть мяса продали купцам), чугунные изделия, оружие и доспехи, разобранные кровати кресла, разобранные обеденный стол и шкаф, замковую казну и мою личную. Короче переселение народов! Впереди, посередине и в конце обоза следовали по тридцать лучников, которые успели попрощаться со своими родными. Приехали проститься и наши соседи, родители моих валетов, по рассказам сыновей уже знавших благодаря кому барон стал виконтом, поэтому они уважительно со мной пообщались и попросили приглядеть за их сыновьями.

По дороге к нам присоединился мой старший брат, который так же был извещен отцом и желавший посмотреть на герцогский двор. В Дижоне в торжественной обстановке после посещения мессы в церкви, безоружный отец, опустившись на одно колено (два колена преклоняли только рабы и крепостные) и сняв с головы свой берет, вложил соединённые ладони в руки своего нового сюзерена с просьбой принять его в вассалы. Граф поднял его, и они обменялись поцелуем. Скорей бы Жак принял свой обет монаха-рыцаря и я законно бы стал наследником виконта!