Сокровища Траникоса

Глава 3. Золото Траникоса

Едва не захлебнувшись попавшим не в то горло вином, Конан извернулся и со всей силы хватил неизвестно кого бутылью по голове. Стекло оказалось на диво прочным, бутыль уцелела, даже сохранила на дне остатки вина. Хватка ослабла, и Конан ужом выскользнул из черных когтистых лап. Шарахаясь в сторону, он мельком увидел гигантскую дымную прозрачную тень с получеловеческим, полузвериным обликом. Призрачное существо имело две руки, мощный торс, косматую голову и две пары рогов. Реальнее всего были глаза, красными раскаленными угольями горящие на темном лице. Чудовищный призрак покачался под потолком из стороны в сторону, словно раздумывая над чем-то важным, а затем снова двинулся на грабителя.

Киммериец как раз успел немного отдышаться. Из опыта прошлых схваток с призраками он знал, что ранить порождения темных дум Нергала можно только волшебным или специально заговоренным оружием, а его каменный нож не являлся ни тем, ни другим. Сказать по правде, он и оружием-то не являлся. А демон тем временем снова тянул к шее Конана огромные руки. Но движения его были медленны и неловки, словно скованны. Он напоминал старую скрипучую осадную машину, ржавевшую без дела много лет и вдруг пущенную в ход. Конан легко уклонился и отскочил к двери. Он был уверен, что в случае серьезной опасности всегда сможет убежать от этого неповоротливого стража сокровищницы.

Демон схватил руками воздух и сжал все четырнадцать пальцев на шее, по его представлениям, находящейся прямо перед ним. На его уродливом лице отразилось искреннее недоумение. Конан не удержался и фыркнул.

— Аргх! — рявкнул демон, оглядываясь. Увидев наконец киммерийца, он оскалил два ряда острых, как иглы, зубов и двинулся на врага.

Конан решил выяснить, как долго может продолжаться эта игра в кошки-мышки. Если он заманит демона в лес, то там можно будет, вооружившись омелой, попытаться расправиться с ним. Поэтому он шагнул еще назад, очутившись за порогом.

К его изумлению, глаза-уголья, до того буквально прожигавшие его насквозь, притухли; очертания огромной фигуры начали расплываться, теряя четкость. Через какое-то время от грозного стража осталось только облачко голубоватой дымки под потолком.

— Да ты, охвостье Нергала, похоже, не можешь выйти, — пробормотал Конан и переступил порог, снова входя в пещеру. Облачко тут же начало плотнеть и наливаться дымной мглой. Конан расхохотался и, прежде чем в густеющем облаке проступили глаза, схватил со стола нож и выскочил за дверь. Оказавшись в тоннеле, он с силой потянул за медное кольцо, плотно закрывая дверь за собой. Еще немного выждал, опасаясь, что призрак все же выйдет и попытается расправиться с грабителем. Но дымный демон не появлялся. Конан допил вино и принялся осматривать сундуки.

Далеко не все они были творением стигийских мастеров. Четыре больших деревянных ларя были явно аргосской работы, еще два — зингарской. Выяснив это, Конан решил первыми взломать стигийские сундуки, рассудив, что если здесь и кроется новый подвох, то, вероятнее всего, именно в них. Но откинув одну за другой деревянные позолоченные крышки, киммериец позабыл и о возможной ловушке, и о демоне, оставшемся в пещере.

Переложенные льняными полотнищами и тонкой золотой фольгой, лежали в них бесценные сокровища. Золотые гривны в виде змей с простертыми крыльями, жезлы, инкрустированные бирюзой и перламутром, ожерелья из резного сердолика и бирюзы, искусно оправленных в золото, перстни с темными сапфировыми скарабеями с глазами-гранатами. Затканная золотом парча церемониальных одежд, тончайший лен, ценившийся на вес золота. Золотые и нефритовые статуэтки, браслеты, серьги, наборные пояса, просто россыпи оплавленных драгоценных камней… Названия и назначение иных предметов Конан даже не знал, но видел их неоспоримую ценность. Аккуратно уложив все так, как было, он закрыл эти сундуки и перешел к следующим.

Аргосские и зингарские лари хранили ценности поскромнее. В первом же ларе, узком и длинном, Конан нашел оружие. Может быть, Кром все-таки не так равнодушен к своим детям, как утверждают наши старики, подумалось ему. Во всяком случае, к детям достаточно отважным, чтобы спасаться от пиктов в пещере со злым демоном. Киммериец довольно быстро подобрал себе зингарский узкий меч и парный к нему кинжал-дагу. Как все оружие, сделанное прославленными мастерами Зингары, эта пара отличалась великолепной сталью, изяществом форм и роскошью отделки. Рукояти меча и даги были украшены тщательно подобранными по величине и цвету камнями, золотые насечки вдоль клинков сплетались в сложный узор. Впрочем, убедился Конан, все оружие, лежащее в сундуке, отбиралось именно по богатству отделки. Были там, к примеру, два парадных меча, никудышных в бою, зато щедро усыпанных драгоценными камнями. Каждый клинок был завернут в промасленную кожу, отдельно — в кусках чистой ткани — лежали ножны. Оружие выглядело старым, но было в прекрасном состоянии.

В следующем сундуке оказалась одежда, и Конан окончательно убедился в том, что клад был запрятан в утесе очень давно. Тонкое кружево пожелтело от времени, меха истерлись и вылезли. Киммерийцу не хотелось рядиться павлином, но он был совершенно наг, и пришлось смириться с бархатом и шелком. Платье выглядело весьма вычурно и старомодно, но Конан постарался подобрать себе что-нибудь попроще. Вот бы обрадовалась Дайома, хмыкнул он, пытаясь оглядеть себя через плечо. Владычица Острова Снов была просто помешана на роскошных нарядах и желала видеть возлюбленного в золотой парче и бриллиантовой пыли с головы до ног. Надо ли удивляться тому, что Конан удрал от нее, едва народилась новая луна? А вот сапоги ему пришлись по нраву — высокие мягкие сапоги зингарской кожи, обтягивающие ногу, как перчатка.

Разбирая сундуки, он заметил, что большая часть добра — из Зингары, и в последнем ларе, ближнем к выходу, этому нашлось объяснение.

Четыре аргосских ларя были по самые крышки забиты золотом. Здесь лежали монеты со всего Туранского материка, но больше всего было опять-таки зингарских. Один из ларей был разделен перегородками натрое: пополам, и половина еще пополам. Большая часть была заполнена все теми же монетами, в двух других лежали крупные слитки золота и груда драгоценных камней.

— О великий Бел, нынче я взыскан твоею милостью! — в восхищении воскликнул Конан. — Клянусь, самый крупный из этих слитков будет лежать в твоем храме в Заморе, щедрый покровитель воров!

На груде золотых монет лежал клочок пергамента. С трудом продираясь сквозь полузнакомые зингарские письмена, к тому же немного выцветшие, удачливый кладоискатель прочел следующее:

В качестве подписи в нижнем правом углу красовался бурый отпечаток большого мозолистого пальца.