Сокровище алхимиков

Заключение Королевское искусство

Полагаю, на предыдущих страницах мне удалось убедительно доказать реальность алхимии, так что согласиться с этим должен и самый недоверчивый человек. Однако я знаю, что псевдонаучное мышление, унаследованное от XIX века, никогда не согласится признать неприятную для себя истину. Это присуще многим ученым, не желающим отказаться от привычного образа мыслей, и еще в 1758 году таким людям дал великолепное определение Дом Жозеф Пернети в предисловии к своему «Мифо-герметическому словарю»: «Напрасно герметических философов почитают безумцами; поистине смехотворным выглядит другое: когда дерзко называют объект научного исследования химерой те, кто не сумел проникнуть в науку сию или же ничего о ней не ведает. Так слепой мог бы судить о цветах. Могут ли разумные люди относиться серьезно к подобным критическим замечаниям, если за холодными сарказмом хулителей скрывается обыкновенное невежество? Они вводят в заблуждение тупых читателей, всегда готовых аплодировать им. Следует ли отвечать на их нападки? Нет: их нужно попросту отправить в школу мудрецов. Соломон, не столь напыщенный и самодовольный, как эти су дьи, раздувающиеся от гордости и ослепленные предрассудками, считал достойными всяческого внимания иероглифы, поговорки, загадки и философские притчи, которые должны стать объектом изучения для человека мудрого и осмотрительного».

Впрочем, мне могут возразить, что представленные мной доказательства основаны на свидетельствах тех или иных людей, а на человеческое суждение полностью полагаться нельзя. Это верно, но здесь нам на помощь приходит статистика: если бы я представил два-три сообщения о трансмутации, их можно было бы не принимать в расчет; однако речь идет о множестве таких фактов и еще большем количестве очевидцев. Нужно ли добавлять, что в этой книге я, привел едва лишь половину случаев проекции, следы которых сохранились в истории? Полагаю, здесь уместно будет напомнить слова великого ученого современности Камиля Фламмариона:[82] «Количество подобных свидетельств — за вычетом тех, что были основаны на иллюзии, ошибке или даже розыгрыше — внушает тем большее почтение, что мы по справедливости должны учитывать, средний умственный уровень людей, их рабскую зависимость от чужого — мнения и трусливое; нежелание признавать даже очевидные факты «Дома с привидениями».[83]

Камиль Фламмарион, сам столкнувшийся с отсутствием подлинно научного духа у собственных коллег, великолепно обосновал правоту своего подхода на примере метеоритов — этих упавших с неба камней, существование которых наука долго отрицала, Его аргументация представляет для нас двойной интерес: во-первых, она вполне приложима к трансмутации металлов, во-вторых, она выводит на сцену французского химика Лавуазье[84] — главного виновника того, что алхимия была отторгнута официальной наукой.

Итак, Камиль Фламмарион рассказывает нам, что некий аббат Башле увидел камень, упавший с неба прямо к его ногам (явление хорошо известное и всеми признаваемое в наши дни), о чем и сообщил в Академию наук. Сообщение это было отдано Лавуазье на экспертизу. Вот отрывок из его доклада Академии: «Г-ну Фонжеру, г-ну Каде и мне было поручено изучить заявление г-на аббата Башле о камне, который якобы упал с неба во время грозы,

Вероятно, в истории нет другого камня, о котором было бы столько написано самыми различными авторами. Об этом можно судить и по тому, скольким веществам было присвоено наименование громового камня. Однако, невзирая убежденность древних в его реальности, настоящие физики всегда считали существование подобных камней более чем сомнительным. По этому поводу уже высказывался г-н Лемери, чей меморандум опубликован среди прочих докладов Академии в 1700 году.

Если существование громовых камней ставилось под сомнение в эпоху, когда физики почти ничего не знали о природе грома, с еще большим основанием об этом можно говорить сейчас, когда современные физики обнаружили идентичность этого явления с электрическим разрядом. Как бы там ни было, мы намерены со всем вниманием изучить сообщение г-жа Башле; затем мы остановимся на выводах, которые следуют из жего… (Я опускаю сообщение аббата Башле, чрезвычайно подробное и достоверное, но для нас в данном случае излишнее).

Итак, мы полагаем возможным заключить, основываясь исключительно на научном анализе и не приводя других доводов, которым здесь же место, что представленный г-жом Башле камень никоим образом же связан с громом, что он совсем не падал с неба, что он же был также сформирован из минералов, образовавших сплав вследствие удара молнии, как можно было бы предположить; камень этот являет собой одну из разновидностей пирита, в котором нет ничего особенного, кроме печеночного запаха, возникающего при растворении в морской кислоте; такое явление действительно не происходит при растворении обыкновенных пиритов. Самым правдоподобным объяснением, которое наилучшим образом согласуется с законами физики, с приведенными г-ном аббатом Башле фактами и с нашими собственными опытами, кажется нам следующее: в камень, вероятно, присыпанный слоем земли или травой, ударила молния, о которой стали упоминать именно в связи с этим обстоятельством; поверхность камня частично расплавилась под воздействием сильного тепла, но оно оказалось недостаточно продолжительным, чтобы проникнуть внутрь, и поэтому камень не подвергся деформации».

И Камиль Фламмарион заключает: «Этот доклад Лавуазье Академии наук вызывает вполне определенные ассоциации с теми исследованиями, о которых мы говорим. Очевидцы видели собственными глазами, как упал с неба камень; это произошло при свете дня, 13 сентября 1768 года, посреди ровного поля; они подобрали камень, и вот он здесь; его изучают и приходят к выводу… что он с неба не падал! Предубеждение мешает признать истину. Поскольку народные представления о связи этих камней с молнией являются ложными, не возникает даже мысли пересмотреть теорию и допустить хоть на миг, что объяснение может быть другим. Свидетельство отвергается напрочь, и в наши дни по-прежнему благоденствует школа любителей парадокса, по мнению которых, очевидцам доверять нельзя».

Сходная научная. бесчестность привела к тому. что некоторые современные популяризаторы объявили ван Гельмонта и Гельвеция алхимиками, поскольку свидетельства их невозможно опровергнуть. Впрочем, не стоит больше останавливаться на этих софистических уловках, отживших свое время: трансмутация металлов существует, и этот факт никакому сомнению не подлежит.

С другой стороны, весьма знаменательно, что в качестве яркого примера ненаучного мышления Камиль Фламмарион вывел именно Лавуазье, человека, который произвел революцию в химии и отбросил герметическое искусство в сферу средневековых предрассудков. Каким образом он это сделал? Да почти так же, как в случае с камнем, упавшим с неба. Он взял за основу гипотезу Лемери (да, да, того самого Лемери, на авторитет которого он ссылается в своем докладе Академии) о простых веществах и превратил ее в догму, в непреложный химический закон: «Простое тело нельзя разложить никакими известными на сегодняшний день способа-ми». Стало быть, как аббат Башле не мог увидеть упавший с неба камень, ибо небесных камней не существует, так и трансмутация металлов невозможна, поскольку металлы являются простыми не-разложимыми телами. Утверждение категорическое, но столь же категоричен был Арнальдо де Виланова, когда в трактате «Путь Пути» («Chemin du Chemin») писал следующее: «Каждая вещь составлена из элементов, на которые ее можно разложить. Приведем пример несомненный и легкий для понимания: под воздействием тепла лед превращается в воду, значит, это вода. Между тем все металлы превращаются в ртуть; значит, ртуть является исходной материей всех металлов. Далее я объясню, каким способом производится эта трансмутация, дабы опровергнуть мнение тех, кто утверждает, будто форма металлов изменению не подлежит. Они были бы правы, если бы нельзя было превратить металлы в их исходную материю, но я покажу, что такое превращение металлов в исходную материю совершить легко, а следовательно, трансмутацмя является возможной и достижимой». Современная наука признала ошибку Лавуазье, но не согласилась и с мнением мэтра Арнальдо, и прочих адептов. Подобно химику XVIII века, она не желает допустить существование параллельной науки с другими законами, которые поэтому остаются для нее непостижимыми. Современные химики радикально пересмотрели воззрения Лавуазье, но сохранили в неприкосновенности его догмат о невозможности трансмутации металлов алхимическими средствами; однако мы знаем, что подобная трансмутация происходила прежде и происходит сейчас. И я абсолютно уверен, что в один прекрасный и, вероятно, недалекий день реальность алхимии будет признана официальной наукой, как это случилось с небесными камнями, существование которых Лавуазье отрицал, хотя ныне это является общепризнанным фактом.

В своей книге я хотел, прежде всего, осветить практические и осязаемые стороны алхимии, чтобы доказать ее материальную реальность. Ибо многие писатели, которые изучали герметические тексты и пришли к справедливому заключению, что трансмутация металлов не была достойной адепта целью, сделали отсюда вывод, будто алхимик стремился только к духовному совершенству и через магистерию символических описывал этапы своих исканий на пути, где человеческое тело является одновременно и первичной материей, и атанором Деяния. Они придумали и соответствующее название — «духовная алхимия»; подобное искажение смысла стало возможным вследствие невнимательного изучения текстов. Достигнув первого уровня понимания и осознав, что герметический философ не был простым добытчиком золота, они не смогли подняться на второй уровень, где им открылся бы истинный смысл Великого Деяния.

Тем не менее мы не должны пренебрегать и символическим аспектом гермегических текстов м опытов. Эта проблема требует пристального внимания, но в рамки настоящего исследования она не укладывается. Отмечу только, что описание каждой стадии магистерии может быть осмыслено на нескольких уровнях: во-первых, это практическая реализация камня; во-вторых, взаимовлияние опыта и человека, производящего опыт; в-третьих, роль адепта в гармоническом развитии Великого Деяния. Например, в том отрывке, где Силиани описывает операции Второго Деяния, мы прочли, чью материю следует пропитывать астральным духом, а философским синонимом последнего служит молоко Богородицы. Из этого следует, что в плане материальном первичную материю действительно нужно пропитывать указанным солевым раствором; однако мы не должны забывать, что на другом уровне молоко Богородицы символизирует Деву Марию, мать Иисуса Христа[85] и, следовательно, адепт должен пребывать в состоянии благодати, наконец — и это уже третий уровень — в перспективе Великого Деяния это указывает на момент, когда божественное вмешательство становятся необходимым, чтобы перевести происходящие в философском яйце процессы из сферы химии в область алхимии.

Имеется и множество других проблем, которые могли бы стать сюжетом этой книги, причем некоторые из них являются столь таинственными, что о них обычно говорят лишь намеками — либо в силу недостаточной информированности, либо из опасения сделать достоянием публики факты, способные серьезно повлиять на экономику и политику. К примеру, в министерстве промышленности и торговли есть отдел, который изучает состояние мирового рынка золота. И один из его сотрудников как-то рассказал одному из моих друзей, что две страны продают необычно большое количество золото, значительно превосходящее по качеству металл, который они могли извлечь из своих недр или из банковских сейфов… С другой стороны, хоть мы и не собираемся возрождать легенду о Девяти правителях, втайне управляющих миром, следует считаться с постоянно возникающими слухами, а порой и утечкой информации о том, что существует некая небольшая группа бессмертных, которые будто бы живут среди нас и неприметно руководят обществом. Помимо прочих качеств эти люди, говорят, обладают способностью перемещаться во времени. Один мой знакомый однажды явился без предупреждения к своему другу-алхимику — из числа подлинных алхимиков, живущих и работающих скрытно от всех, — и застал его за разговором с человеком в одеянии XVII века. Чрезвычайно смущенный, алхимик выпроводил нежданного гостя, с которым был, однако, в самых тесных отношениях; поступил бы он так, если бы его собеседник вырядился в старомодный костюм лишь затем, чтобы пойти на бал-маскарад (впрочем, в полдень это все равно выглядело бы крайне странно)? Обо всем этом и многом другом я больше не скажу ни слова — по очень простой причине: у меня нет никаких надежных сведений на сей счет.

Зато у меня есть вполне надежные сведения об алхимии прошлого и настоящего, поэтому я могу утверждать ее неоспоримую реальность. Но возникает вопрос: откуда она появилась? На этой стадии нашего исследования легенда о Гермесе уже не способна нас удовлетворить. Каким образом возникли подобные знания, во многом опередившие нашу официальную науку, в рамках древней цивилизации, где техника находилась в зачаточном состоянии, а теория строения материи просто не существовала? Полагаю, ответ можно найти у физика-атомщика Фредерика Содди, получившего Нобелевскую премию за открытие изотопов. Вот что он пишет в своей книге «Интерпретация радия и учение о радиоактивности» (Le Radium interpretation et enseignement de la radioactivite): «Весьма любопытной представляется, в частности, замечательная легенда о философском камне. которая принадлежит к числу самых древних и универсальных верований, причем происхождение ее не может быть с уверенностью установлено, сколь бы далеко ни углублялись мы в прошлое. Философскому камню приписывали способность не только совершать трансмутацию металлов, но и воздействовать в качестве эликсира жизни. Между тем, каким бы ни был источник этой ассоциации идей, на первой взгляд, лишенной смысла, она в действительности служит чрезвычайно точным и лишь слегка аллегорическим выражением нашего нынешнего видения мира. Не нужно слишком напрягать воображение, чтобы увидеть в энергии жизненную суть физической вселенной; а сегодня мы знаем, что именно благодаря трансмутации выделяются первичные источники физической жизни вселенной. Значит, это древнее сближение трансмутационной силы и эликсира жизни не является простым совпадением? Я предпочитаю думать, что это реликты многочисленных доисторических цивилизаций, едва слышные голоса людей, задолго до нас вышедших на дорогу, по которой мы следуем теперь. Но прошлое это, вероятно, так удалено, что современные ему атомы в буквальном смысле слова успели полностью разложиться…

Предоставим же нашему воображению свободно витать в этих идеальных сферах: предположим, что созданная нами гипотеза верна, и мы можем довериться хрупкому сооружению из легенд и суеверий, оставшихся нам в наследство от доисторических времен. Не попытаться ли нам найти некоторые основания для этих верований в том, что какая-то угасшая и забытая цивилизация овладела не только приобретенными нами совсем недавно познаниями, но обрела еще не ведомые нам способности?»

Это, полагаю, и служит ответом на наш вопрос: алхимия — это память о людях, живших на нашей земле задолго до потопа. С возражением палеонтологов об отсутствии человеческих костей и иных следов такой цивилизации можно считаться лишь в ограниченных временных пределах. После ледникового периода никакие останки сохраниться не могли. Однако мы знаем, что до обледенения полюсов там царил тропический климат, а радикальные изменения произошли в результате какого-то гигантского катаклизма, захватившего всю Землю. Мы вполне можем предположить, что некая цивилизация прошла через все геологические периоды, сохранившись в крохотных этнических группах и, вероятно, в подводных городах. Их обитатели сберегли воспоминания о разрушительной катастрофе (быть может, атомной войне) и, равным образом, о научно-технических познаниях своей великой эпохи. Алхимия и ее родная сестра астрология оказались бы тогда реликтами, крохотными частицами забытой науки, которая погрузилась в глубины коллективного подсознания и всплывала на поверхность лишь благодаря отдельным индивидуумам, получившим божественное откровение.

В конце нынешнего, XX века мы вновь находимся в преддверии катаклизма всепланетного масштаба, и алхимическое Деяние приобретает первостепенную ценность, поскольку это одно из немногих средств спасения человечества, которому угрожает неслыханная опасность в тот момент, когда наша материалистическая, механическая и атеистическая цивилизация уже разрушила связи между людьми и готовится окончательно их уничтожить. Созданные ими машины постепенно поработили их, и мы движемся к цивилизации роботов, где реальная власть будет принадлежать громадным компьютерам, а человек перейдет в добровольное услужение к ним. Некоторые азиатские народы, особенно индусы, могут вырваться из этого ада благодаря йоге и прочим средствам умственной концентрации, но любая попытка внедрить эти средства на Западе — который обречен на гибель — окажется тщетной, ибо они противоречат нашему складу ума. Напротив, алхимический путь дает возможность подняться до состояния просветления, в котором мы перестанем быть игрушками или, называя вещи своими именами, марионетками в руках внешних сил и научимся сами управлять ими. Алхимия также дает нам средство освободиться от земных случайностей, избавиться от страха перед болезнями и продлить нашу жизнь далеко за пределы изначально отпущенного нам, смехотворно короткого срока,

Перед лицом угрожающих нам войн, перед лицом атомной опасности, перед лицом суетливой и шумной современной жизни, перед лицом механизированной цивилизации завтрашнего дня я вижу только два средства спасения: это — молитва или Великое Деяние.

Я уже купил агатовую ступку.