Сокровище Пущи

– Феодора Андреевна… – пролепетала наша экономка, когда я фурией слетела на первый этаж.

– Я ухожу из дома, Клара Генриховна, – заявила, громко стуча каблуками, и выскочила наружу.

Мой магомобиль еще на загоняли в гараж. Я нырнула в приятно пахнущий кожей салон, завела двигатель и нажала на газ. Ворота едва успели раскрыться передо мной, чуть не поцарапав бока кабриолета. Но мне сейчас было все равно.

На грани разрешенной скорости я проехала несколько кварталов, выбралась на проспект и свернула к парку. На стоянке рядом с ним нашлось свободное место, где магомобиль и встал, напоследок нервно взвизгнув тормозами.

Заглушив двигатель, я глубоко вздохнула и уронила голову на руль. Меня самым натуральным образом трясло. Ну как же так? Что на папу вообще нашло? Вот просто взять и отдать собственного ребенка, даже не поинтересовавшись его желаниями. Нет, отец всегда был властным, жестким и в чем-то даже беспощадным человеком, но мне наивно казалось, что такую важную вещь, как брак, он хотя бы обсудит со мной.

А может зря надеялась? Ведь родитель не раз давал понять, что свое собственное мнение ставит выше прочих. Демьян, старший брат, тоже женился на той, на кого ему указал отец. Правда, Катерина Малицкая оказалась очень милой, доброй и верной девушкой, так что брат явно счастлив в навязанном браке. Вот только со мной и Петром Рылинским такого точно бы не случилось.

Я была знакома с несостоявшимся женихом. Мы пересекались на светских раутах, которые нам надлежало посещать, как детям знатных родов, его младший брат Илья учился со мной на одном курсе. Петр был старше на пять лет, отличался смазливой внешностью, но при этом совершенно непомерным самомнением. На всех остальных он смотрел как на грязь под ногами, особенно на тех, кто стоял ниже по положению. Его взгляд, холодный и какой-то липкий, всегда вызывал у меня оторопь, и представить этого мужчину мужем я не смогла бы даже при всем своем желании.

Почему отец отказался это понимать? Почему выбрал именно Рылинского? Да, если отбросить в сторону характер, Петр и правда завидный жених: с ветвистой родословной, при деньгах, связях и с карьерными перспективами в министерстве иностранных дел. Но наша семья не нуждается в выгодных браках, чтобы поправить положение, с ним и так все в порядке.

Эх, была бы жива мама, она бы такого не допустила. Ее не стало, когда мне было десять, хотя я хорошо помню, что только она могла смирить буйный нрав отца, найти к нему подход нежностью, спокойствием и теплотой. Все говорят, что я выросла очень похожей на нее. Но видимо, только внешне. Потому что маминой гибкости мне не хватило. Итогом стала некрасивая ссора и побег из дома.

Я снова вздохнула, на этот раз тоскливо. Да уж, ушла из дома, чтобы жить своим умом, как выразился папа. А хватит ли мне ума? Надеюсь, что хватит. Возвращаться к отцу и принимать его волю совсем не хочется.

Мой магофон тихо тренькнул. Я повернула голову, доставая его из сумки, и глянула на экран. Там светилось сообщение из банка: «Ваш счет заблокирован. Для разъяснений обратитесь в ближайшее отделение».

Я понимающе хмыкнула. Да какие тут еще нужны разъяснения? Отец оказался скор на расправу и заблокировал строптивой дочери счет, выполняя угрозы. Но если он думал этим напугать, то слегка просчитался. Странным образом сообщение привело меня в чувство. Я выпрямилась, поправила волосы и решительно повернула ключ зажигания. Хватить сидеть, пора хоть что-нибудь делать.

Под «делать» подразумевалось «попроситься на постой к подруге». Оная подруга по имени Леокадия Лыкова как раз должна быть в Старограде.

Лыковы жили в трех улицах от парка, так что уже совсем скоро я вежливо интересовалась у их дворецкого, дома ли Леокадия. Та оказалась дома, и меня повели на террасу, где подруга принимала второй завтрак вместе с матерью.

– Добро утро, дорогая, – расцвела Леокадия, завидев меня, и поднялась навстречу. Она расцеловала воздух возле моих щек и поинтересовалась: – Позавтракаешь с нами?

– С удовольствием, – не стала отказываться я.

Матушка Леокадии, Татьяна Сергеевна, благосклонно кивнула и велела подать еще один комплект приборов.

– Мы с матушкой как раз обсуждали завтрашний вернисаж, – сообщила Леокадия, когда горничная удалилась, а я приступила к еде.

– Вернисаж? – переспросила, пытаясь вспомнить.

Под напором организованных отцом неприятностей все планы вылетели из головы.

– Выставка полотен прошлого века в галерее Разумовой, – сообщила Татьяна Сергеевна, манерно растягивая гласные. – Мы приглашены.

– Ах да, галерея Разумовой…

– Не могу решить, будет ли уместно надеть колье с сапфирами. Все же это вернисаж, а не прием у Его Величества, да и к летнему вечеру сапфиры могут быть излишне тяжелы.

– Могут, – немного рассеянно согласилась я.

Мне бы твои проблемы, Леокадия. Хотя, если бы я согласилась с отцом, занималась бы сейчас абсолютно тем же. Платье, украшения, эх…

– Но с другой стороны, колье – из последней коллекции ювелирного дома Антье, – продолжила Леокадия. – Папенька подарил.

– Вы планируете посетить это во всех отношениях достойное мероприятие, Феодора? – поинтересовалась Лыкова-старшая.

– Не уверена, – вздохнула, и когда подруга подарила мне недоверчивый взгляд, проговорила: – На самом деле, я хотела спросить, не приютите ли вы меня на несколько дней? У меня случилась… непростая жизненная ситуация.

– Могу ли я полюбопытствовать, в чем дело? – осторожно спросила Татьяна Сергеевна.

Мне не слишком хотелось выносить из избы сор, но масштабы ссоры все равно не позволят утаить ее от остальных. Поэтому я постаралась как можно более расплывчато ответить:

– Дело в том, что у нас с отцом произошла… небольшая размолвка. Не сошлись во мнениях относительно моего ближайшего будущего.