Сокровище Пущи

Арс осторожно взял медальон и всмотрелся. Я затаила дыхание, ожидая вердикт. И вдруг поняла, что все еще держусь за мужское плечо, чтобы он не сбежал от меня, и прижимаюсь к нему почти вплотную. На мне только юбка и тонкая сорочка, а егерь так вообще щеголяет голым торсом, ведь я сорвала его с постели. Мое дыхание на секунду сбилось.

– Не понимаю, – протянул он задумчиво. – Я не чувствую в нем магии.

– Может, это какой-то особенный артефакт? – высказалась я, тряхнув головой.

– Эта вещь не может быть артефактом.

– Почему?

– Даже если и была, то теперь она сломана. – Арс провел пальцем по острому краю. – Ни одно плетение не удержалось бы на обломках. Структура разрушена.

– А может, ему и не нужна структура. Я читала, что у сагаров не было магии в том понимании, в котором она существует сейчас. Их жреческие практики были близки скорее к шаманизму. Или к ведьмовству.

Пальцы Арса вдруг коснулись моего подбородка, заставляя поднять лицо. Я замерла, не моргая. Его глаза оказались так близко. Даже в темноте можно было без труда рассмотреть длинные ресницы, похожую на старый лед радужку. Чужое дыхание пощекотало губы, заставив что-то внутри сладко сжаться.

– У тебя глаза светятся, – заметил он.

– Что? – не сообразила я.

– У тебя тоже глаза светятся, – повторил мужчина, вернул мне медальон и шагнул назад. – Ты маг?

– Нет, – я замотала головой, чувствуя непонятное разочарование. – Меня проверяли как положено, три раза: в шесть, двенадцать и восемнадцать лет. Дара нет, и спящего в том числе.

– Странно.

Он склонил голову на бок и вперил в меня пристальный взгляд. Рука нервно дернулась. Захотелось поправить растрепанные после сна волосы, да и вообще сделать что-то, чтобы выглядеть получше.

– Что ты хочешь от меня?

– Помощи, – сказала я.

По губам мужчины скользнула немного кривая ухмылка.

– Я простой егерь. И помочь тебе ничем не могу.

Насчет «простого егеря» я бы с удовольствием поспорила, но точно не сейчас.

– Возьми меня с собой в Пущу, – попросила тихо.

– Нет.

– Я почти уверена, что место смерти жреца или его захоронение там, глубоко в лесу.

– И что?

– Его нужно найти.

– Это нужно тебе, – бросил мужчина. – Понимаю, тебе скучно в деревне и хочется развлечься. Развлекайся, только не за мой счет. Я не собачка, чтобы послушно выполнять команды избалованной аристократки.

– Я не командовала, только попросила.

– И просто получила отказ. Не ожидала?

– Что я тебе сделала вообще? – обиделась искренне. – Зачем так грубить?

– Мне просто не хочется иметь с тобой никаких дел, – сообщил егерь. – Ясно?

– Предельно, – выпалила я.

Сжав в руке медальон, я развернулась и пошла к себе. В глазах щипало. Нет, конечно, я не плачу. Вот еще не хватало, плакать из-за какого-то деревенского грубияна. Мне просто обидно. Не столько за отказ, а за его странную злость, за колкие слова. Наверное, не нужно было обольщаться и думать, что этот мужчина меня поймет. И не нужно было бежать к нему посреди ночи. То, что мы оказались соседями, ничего не значит. Мы чужие друг другу люди. Со своими проблемами я буду разбираться сама.

Дома я сунула медальон обратно в шкаф и упала на кровать. Потом отвернулась к стене и натянула на голову одеяло, словно пыталась спрятаться от разочарования. Все, спать. И не думать о том, почему чужая грубость так сильно задела.

Арс смотрел вслед уходившей Феодоре и не мог понять, что чувствует. Раздражение от неожиданного ночного визита переплеталось с сожалением из-за собственной грубости. Егерь давно перестал переживать, что думают о нем другие, да и злиться имел полное право, ведь девчонка разбудила ради какой-то ерунды, но все же на душе стало как-то неуютно.

– Мр-р-р-р…– неодобрительно буркнул домовой.

– Вот только не надо на меня ругаться, – пробормотал Арс.

– Ур-р-рм…

На соседнем участке хлопнула дверь и что-то загремело, будто пнули кастрюлю. Егерь неосознанно дернулся туда, но вздохнул и, опершись о перила крыльца, опустил голову.

Ох, Феодора, Феодора… Что же ты делаешь… Откуда вообще взялась на его бедовую голову…

Поначалу Феодора Домбровская представлялась ему избалованной недалекой девчонкой, которой быстро надоест деревня. Он уже не один раз обещал себе держаться от нее подальше, но что-то постоянно сталкивало их лицом к лицу. И каждое из этих столкновений ставило Арса в тупик. Феодора будто бы совсем не замечала его суровость и нелюдимость, не обращала внимания на шипы, которыми мужчина оброс, чтобы не подпускать никого к себе близко. Она улыбалась ему, не боялась задавать вопросы и вообще относилась, как к нормальному человеку. Это… цепляло. Арс стал ловить себя на мысли, что хочет улыбнуться ей в ответ. А ведь уже несколько лет не улыбался.

Да, с приездом Феодоры что-то изменилось. И не только вокруг, но и в нем самом. Аристократка, красавица и явно любимая папина дочка. Энергичная, любопытная оптимистка, которая копает грядки, наплевав на маникюр, и хранит в шкафу человеческий череп. Солнечная девочка, чей свет уже успел задеть его огрубевшую душу, заставляя морщиться, шипеть и огрызаться с непривычки. Арс не был дураком и понимал, что происходит. Его броня дала трещину, и восстановить ее вряд ли получится. Перемены пугали.

Но Феодоре стоило держаться от него подальше. Как и ему – от Феодоры. Слишком они разные. Да и ей будет безопаснее забыть о своих изысканиях. В Прилесье творилось неладное. И пусть на первый взгляд не происходило ничего этакого, если не считать похищения, но тот, старый Арсений, которого разбудила Феодора, чувствовал: все только начинается. И самой девушке было бы лучше вообще уехать отсюда.

– Мау! – Домовой ударил его лапой по ноге.

– Ты знаешь, что я прав, – поморщился егерь.

Кот запрыгнул на перила и зашипел.

– Хватит, – не проникся Арс. – Пойдем спать.

Мужчина развернулся и отправился в дом. А кот проводил его умным, почти человеческим взглядом. Сильная нечисть, домовой видел и чувствовал все совсем по-другому. Но если кто-то сам признал себя безнадежным, достучаться до упрямца не под силу даже ему.