Соль на твоих губах

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Налив немного геля для душа на ладонь, Элли принялась методично наносить его на кожу. Она задалась вопросом: удастся ли ей когда-либо снова ощутить себя любимой?

Реми использовал ее и глубоко ранил в самое сердце.

Он овладел ею быстро и как бы между прочим, будто демонстрируя, что хотя она и возбуждает его, но никогда не сможет рассчитывать на его чувства.

А чего еще она ожидала? Неужели Элли считала, что, отдавшись Реми, сможет изменить его решение или смягчить отношение к ней?

Если она в самом деле так полагала, то серьезно ошиблась. Теперь Реми станет презирать ее еще сильнее. И снова ей не в чем кого-либо упрекать. Элли сама во всем виновата.

Все так… Если только ей не показалось, что рука Реми, когда он собственнически провел ею по телу Элли, слегка дрожала. Хотя, скорее всего, она тешит себя напрасной надеждой.

Ничто не сможет унять чувство стыда, которое она сейчас испытывает. Поняв, что проиграла. Элли сожалела о произошедшем и осознавала, что ничего не вернешь.

— Я должна возненавидеть его, — прошептала она. — Я просто обязана его возненавидеть, но не могу… Боже, помоги мне!

Приняв душ, Элли насухо вытерлась, пытаясь совладать с эмоциями. Следовало обдумать, как поступить дальше.

Конечно же, тетушка не должна ничего знать о случившемся. Элли не имеет права ее расстраивать. Хотя, если Реми решит исполнить свою угрозу и начнет требовать единоличного опекунства над Томом, Мадлон обо всем узнает. Так что, может, лучше рассказать ей обо всем раньше.

Элли, чувствуя себя несчастной, вздохнула. Что будет, то будет, решила она.

Надев красивую цветастую бело-голубую юбку и белый топ, Элли расчесала все еще влажные волосы.

Поднявшись в свою комнату, она обнаружила, что Том спит. Выйдя в сад, Элли подобрала циновку и бикини и положила их вместе с халатом в стиральную машину. Потом она вернулась и взяла панаму Тома, солнцезащитный крем и деревянные игрушки. Как ни странно, игрушечного коня нигде не было.

Элли предположила, что, вероятно, Том положил коня в кроватку. Она пожала плечами и направилась в кухню. Войдя, Элли замерла на месте.

В центре кухни стояла Соланж Жеран, скрестив руки на груди и одаривая Элли злобными взглядами. Ее хорошенькое личико было перекошено от злости.

Элли оглядела ее с головы до ног, положив панаму ребенка и игрушки на стол.

— Здравствуйте, мадемуазель, — поздоровалась она. — Я не слышала, как вы вошли.

— На то есть причина, — грубо бросила Соланж, — и мне наплевать, что ты ничего не слышала.

— Мадам Колвилль нет дома.

— А я не к ней пришла. — Соланж сделала шаг в сторону Элли и свирепо уставилась на нее. Элли едва сдержалась, чтобы не убежать. — Я вчера видела тебя на дороге, ведущей к моей ферме, и хочу знать, какого дьявола ты там делала? Как ты посмела вернуться сюда, зная, что тебе не рады?

— Я приехала к своей тетушке, — тихо ответила она.

Если бы только Соланж знала обо всем, что произошло между Реми и Элли!..

— Я надеюсь, ты не настолько глупа, чтобы снова броситься в объятия Реми? — насмешливо выдала Соланж. — Если все же надеешься, то зря потеряешь время. Он давно забыл о тебе и покончил с прошлым.

Элли посмотрела на игрушки:

— Видимо, еще не покончил. Между нами по-прежнему…

— Ты думаешь, Реми в восторге от того, что вас теперь связывает? — неожиданно выкрикнула Соланж. — Нет. Все это просто смешно.

Элли предположила, что, скорее всего, Реми отправился прямо к Соланж и обо всем ей рассказал. Хотя, возможно, и не обо всем…

Она подняла голову:

— Почему он не уезжает? Что его держит здесь?

— Он очень предан своему деду, — раздраженно бросила Соланж, — несмотря на то, что старик решительно настроен выставить себя дураком. Задумать такое в его-то годы! — Она фыркнула. — Моя мать считает, что это отвратительно.

— Что сделал его дед? — Элли уставилась на Соланж. — О чем ты говоришь?

Соланж пожала плечами.

— О свадьбе я говорю. — Она умолкла и округлила глаза. — Ты ничего не знаешь? Вероятно, мадам Колвилль считает, что для обеих семей будет лучше, если ты не придешь на это торжество. — Девушка злобно рассмеялась и прибавила: — Она, конечно же, рассуждает резонно.

У Элли голова пошла кругом.

— Ты хочешь сказать, что тетушка Мадлон выходит замуж за деда Реми? Я не могу в это поверить! — Только теперь Элли начала понимать многое из того, что раньше казалось ей странным в поведении тетушки.

Вот почему Мадлон вызвала меня сюда, подумала Элли. Именно так она хотела подготовить меня к этой новости…

— Хочешь — верь, хочешь — не верь. — Соланж снова пожала плечами. — Это не имеет значения. Будет лучше, если ты вернешься в Англию и перестанешь нас беспокоить.

— А Реми выступает против этой свадьбы?

— Конечно, а ты как думала?

— Но тетушка — его пациентка. — Элли покачала головой. — Мне показалось, что они относятся друг к другу с симпатией.

— Они относятся друг к другу, как доктор и пациент. — Соланж поджала губы. — Реми вряд ли захочет, чтобы в Трехеле жила твоя родственница. Это вызовет массу проблем.

Одна неприятность за другой, вздохнула Элли. Ей казалось, что она видит кошмар. Жорж де Бриза и тетушка поженятся! Неужели такое возможно? Хотя при иных обстоятельствах Элли была бы рада за них. Она даже поощрила бы это их решение.

— Слава богу, у Реми свой собственный дом, поэтому, когда они поженятся, мы с ним сможем избегать общения с твоей теткой, — отрезала Соланж.

У Элли сдавило горло.

— Я думаю, что и моя тетушка с радостью будет избегать встреч с тобой, — тихо сказала она, — если, конечно, свадьба все же состоится.

Соланж прищурилась:

— Ты хочешь отменить свадьбу?

— Ни в коем случае. Но… в этой жизни всякое бывает.

Она и не подозревает, какая сенсационная новость ее ждет, когда Реми открыто заявит о своих правах на ребенка.

— Я уже ничего не знаю наверняка, — печально продолжила Элли и посмотрела на Соланж. — Я не стану дожидаться дня свадьбы и уеду отсюда раньше, если вы приходили выяснить именно это, мадемуазель.

— Я также хочу быть уверена, что ты не станешь встречаться с Реми. Признайся, тебе не на что надеяться.

— Да, — помедлив, согласилась Элли. — Мне совсем не на что надеяться. Пожалуйста, уходи.

Соланж снова свирепо посмотрела на нее и повернулась, собираясь уйти. Однако в этот самый момент из комнаты на втором этаже послышался детский плач. Это проснулся Том.

Соланж прислушалась и нахмурилась:

— У тебя есть ребенок? Я не знала. Элли вздернула подбородок:

— Я считаю, что это не ваше дело, мадемуазель.

Хотя это обеспокоит тебя позже, подумала она, а может, и разозлит, когда Реми начнет делать то, что обещал. Возможно, тебе придется стать Тому мачехой…

Элли взяла себя в руки и спокойно посмотрела на Соланж:

— Закрой за собой дверь, прошу.

Подождав, пока Соланж уедет и вдали стихнет гул мотора ее автомобиля, Элли поднялась наверх, где раскрасневшийся Том, стоя в кроватке, кричал во все горло. Элли взяла его на руки и прижала к себе настолько сильно, что он запротестовал.

Она тихо заговорила с ним и принялась переодевать в шорты и футболку. Элли пыталась поскорее привести Тома в веселое расположение духа.

— Тебе приснился плохой сон, любимый мой? — прошептала она. — Нет? А вот мне показалось, что я видела худший из своих снов. И, несмотря на это, я не могу плакать… Пока не могу.

Когда тетушка вернулась домой, Элли уже немного успокоилась. Том сидел на стульчике и пил молоко. Седые волосы Мадлон были уложены в элегантный пучок на затылке.

— Шикарная прическа! — похвалила Элли и одарила тетушку понимающей улыбкой. — На свою свадьбу ты так же уложишь волосы?

— Ты уже знаешь? — не веря своим ушам, воскликнула Мадлон. — Откуда тебе стало известно об этом?

Элли опустила глаза, притворяясь равнодушной:

— Ко мне заходила моя старинная подруга, Соланж Жеран.

— Эта штучка снова принялась за свое! — Тетушка пришла в ярость. — Она сует свой нос повсюду! Что ей надо было?

— Она желала предупредить меня.

— Бог мой! — Тетушка резко втянула в себя воздух. — Какая дерзость!

— Она явно считает, что имеет право поучать. — Элли повела плечами. — Она потребовала, чтобы я исчезла и никогда не появлялась здесь. Возможно, на ее месте я требовала бы того же самого.

Тетушка тихонько фыркнула:

— Похоже, ей не слишком удается завладеть вниманием Реми.

Элли насторожилась:

— Ты говорила, что они собираются пожениться.

— Это она всегда хотела, чтобы они поженились, — сухо сказала тетушка. — Отец Реми поощряет их союз. Филипп мечтает, чтобы его сын остепенился и перестал ездить по миру с медицинскими миссиями. Хотя последнее слово остается за Реми. — Она поджала губы. — Иногда все, что нужно, дабы заставить мужчину жениться, — это упорство женщины. Соланж Жеран хороша собой, хочет быть его женой. Чем не выгодная партия? — Она умолкла, внимательно наблюдая за выражением бледного лица племянницы. — Кроме всего прочего, дорогая моя, Реми молод и привлекателен. Ему, вероятно, одиноко в доме, который он построил, надеясь жить там с любимой женщиной.

— Перестань. — Голос Элли сорвался. — Не нужно, прошу…

Отвернувшись, она закрыла лицо ладонями. Тетушка подошла, обняла племянницу и принялась утешать ее.

— Иди к нему, дорогая моя, — посоветовала она. — Расскажи ему о своих чувствах. Ведь ты ничего не теряешь.

Элли покачала головой:

— Я не могу. Слишком поздно что-либо изменять.

— Я не должна была вызывать тебя сюда, — вздохнув, призналась Мадлон. — Просто мы с Жоржем надеялись, что… — Она умолкла и тряхнула головой. — Не нужно нам было вмешиваться в ваши с Реми дела.

Элли заставила себя улыбнуться:

— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи мне о предстоящей свадьбе. Когда вы с Жоржем решили пожениться?

— Мы знакомы с ним с детских лет. Жорж говорит, что я — его первая любовь. — Тетушка кокетливо повела плечом. — Однако у него помимо меня было много женщин. После того как Реми уехал два года назад, мы с Жоржем, встретились и немного поговорили. Во время следующей встречи наш разговор затянулся, а потом мы стали регулярно встречаться. Вот так! — Она покачала головой. — Понимаешь, мы совсем не намеревались жениться. Найдется много людей, которые скажут, что мы слишком стары для семейной жизни, но ведь любовь приходит внезапно. Я никогда не думала, что смогу снова стать счастливой. Зря сюда приходила Соланж и обо всем разболтала. Я собиралась сама тебе все рассказать.

— Жаль, что Соланж опередила тебя.

— Мне тоже жаль. Но я просто ждала подходящего момента и опоздала. — Тетушка в очередной раз вздохнула. — Понимаешь, мне было нелегко признаться тебе, что мы с Жоржем вместе… Отец Реми очень переживал после отъезда сына.

Элли прикусила губу. Тетушка могла бы не упоминать о переживаниях Филиппа.

Она заговорила неестественно спокойно:

— Ты не должна страдать из-за моих грехов.

— Я тоже не святая, — осторожно возразила тетушка. — Я ведь помалкивала о своих планах, дорогая.

Спор прервался, ибо Том потребовал, чтобы его спустили на пол. Он уставился на игрушки, по-прежнему лежащие на столе.

— Вот твои игрушки, дорогой. — Элли дала их ему. — Интересно, куда подевалась игрушечная лошадка? Неужели ты съел ее?

Ей очень нравилось наблюдать за тем, как сын играет. Том посмотрел на нее и рассмеялся. Элли улыбнулась ему и хлопнула в ладоши, но на душе у нее скребли кошки.

Она понимала, что должна поговорить с Реми, убедить его принять то, что Жорж и ее тетушка намерены пожениться.

Пусть Реми ненавидит меня, подумала Элли, но ведь он любит своего деда и желает видеть его счастливым.

Элли решила сделать все от нее зависящее, дабы ее тетушка тоже наконец обрела счастье.

При мысли о предстоящей встрече с Реми она непроизвольно вздрогнула.

В Иньяке был рыночный день. Элли осторожно везла детскую коляску по заполненной людьми площади, объезжая прилавки. Она направлялась к медицинскому центру.

Элли купила Тому футболки. Эта покупка могла бы служить хорошим поводом для ее появления на рынке в том случае, если начнутся расспросы.

Теперь же она направлялась туда, куда, собственно говоря, и намеревалась попасть в первую очередь. Элли надеялась, что выбрала верное время для визита. Она изучила листки с расписанием работы врачей и выяснила, что утренний прием у Реми скоро закончится и он отправится по домам на вызовы. Оказавшись на автомобильной стоянке позади медицинского центра, Элли принялась ждать.

Десять минут спустя Реми вышел из стеклянных дверей центра, держа в руке чемодан с медикаментами.

Элли подошла к нему.

— Мы можем поговорить, Реми?

Он мгновенно посмотрел на Тома и нахмурился:

— Ребенок заболел?

— Нет, с ним все хорошо. Я хочу кое-что с тобой обсудить, вернее, кое о чем попросить.

— И ты считаешь, что выбрала для этого удачное место? — Он огляделся и насмешливо скривил губы. — Могла бы найти укромный уголок, дабы использовать свое очарование сполна, убеждая меня в чем-то.

— Нет, — спокойно сказала она. — Я так не думаю.

— Какая жалость, — растягивая слова, ответил Реми. — Мне нравится вспоминать твою возбуждающую наготу.

Элли покраснела. Она едва держала себя в руках, пока Реми нарочито неторопливо оглядывал ее с головы до ног, будто снова раздевая.

— Вчера я узнала, что моя тетушка выходит замуж за твоего деда, — начала она. — Пора им наконец пожить в счастье. Я не хочу, чтобы кто-то или что-то им мешало.

— Ах, — тихо произнес он. — Я начинаю тебя понимать. Ты взываешь к моей сентиментальности, красавица моя? У тебя нет никаких шансов добиться своего.

Реми прошел мимо нее и отпер автомобиль, нажав на кнопку пульта дистанционного управления.

— Реми, послушай меня, прошу. — Элли в отчаянии бросилась к нему. — Они обрели друг друга после стольких лет разлуки и хотят провести оставшееся время вместе.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

— Если ты затеешь судебное разбирательство по поводу опекунства над Томом, Мадлон и твой дед из-за скандала будут вынуждены расстаться. Это погубит их надежды на будущее. Тебе недостаточно того, что ты уже наказал меня? Неужели и они должны страдать? Подумай об этом, прошу, иначе будет поздно что-либо изменить.

Реми невесело рассмеялся:

— С каких это пор, мадам, вы заботитесь о чувствах и счастье других людей?

Элли шагнула к нему.

— А с каких это пор, вы, доктор де Бриза, перестали заботиться о чувствах других людей? — Она помедлила, потом добавила: — Если ты оставишь Тома со мной, я клянусь, что не стану противиться вашим с ним встречам. Ты будешь видеть сына как можно чаще. Когда тетушка и твой дед поженятся, ни у кого не возникнет вопросов, зачем я езжу к вам. Он поднял брови:

— Ты предлагаешь мне случайные встречи? Снова решила притворяться? Мне это надоело! Судебную тяжбу незачем устраивать. Отдай сына добровольно. Это обычная частная договоренность между двумя людьми, подробности которой не нужно оглашать публично. Я даже могу позволить тебе изредка встречаться с Томом, если сочту это нужным.

Наступило молчание, потом Элли с горечью сказала:

— Никогда не поверю, что ты можешь быть таким жестоким.

Реми злобно улыбнулся:

— Всему этому я научился у тебя, красавица моя. — Он взглянул на часы. — Я должен уезжать. Дай мне знать, когда захочешь обсудить детали нашей договоренности. — Подойдя, он наклонился над детской коляской и поцеловал Тома в лоб. — До свидания, мой богатырь. — Выпрямившись, Реми посмотрел на Элли в упор. — Когда у тебя будет время, научи его говорить «папа», — насмешливо сказал он. — До встречи, Элиз.

Элли стояла, вцепившись в ручку детской коляски, и глядела вслед отъезжающему автомобилю Реми.

Она направилась к своей машине, стоявшей на парковке. Элли была настолько погружена в размышления, что даже не заметила притаившуюся за углом здания женщину. Это была Соланж Жеран, которая неотрывно следила за каждым ее шагом, а потом проводила взглядом отъезжавший автомобиль.

— Ты, в самом деле, решила уехать в эти выходные? — печально спросила Мадлон, обращаясь к племяннице. — Мне не удастся убедить тебя задержаться? Томасу так нравится здесь! С тех пор как вы приехали, малыш изменился. Он стал увереннее ходить, постоянно говорит что-то, хотя порой невозможно понять, что. Томас смеется и играет, стал общительнее.

— Он стал другим, — признала Элли, наблюдая за тем, как сынишка пытается поймать бабочку и время от времени восхищенно вскрикивает. — Все было замечательно, но билеты на паром уже забронированы.

Элли наклонилась на стуле, прикрывая ладонью глаза от солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву деревьев.

— В любом случае так будет лучше. Я понимаю, что мое присутствие кое-кому в тягость.

— Но останется столько нерешенных вопросов! — запротестовала тетушка. — Как ты можешь уехать, ничего не сказав своему любимому Реми? Вряд ли его интересуют мои чувства, — равнодушно заметила Элли. — Слишком многое он никогда мне не простит.

Тетушка сурово посмотрела на нее.

— Ты родила от него ребенка, Элиз. — Увидев, как Элли удивленно округлила глаза, она кивнула. — Давай поговорим начистоту, дорогая моя, и забудем о мифе, будто Томас — сын Марчингтона. Любой человек при виде малыша сразу же сообразит, кто его отец. Спроси мадам Друак, если не веришь мне, — сухо прибавила Мадлон. — Реми имеет право знать о своем ребенке. Элли склонила голову и тихо сказала:

— Он уже обо всем знает. Несколько дней назад Реми неожиданно пришел сюда и увидел Тома.

Тетушка ахнула.

— Реми приходил сюда? — Она не верила услышанному.

— Да.

— Бог мой! И ты промолчала?!

— Я не смогла бы объяснить тебе. — Элли вздрогнула. — Это был какой-то кошмар. Мы серьезно поссорились. Он обвинил меня в том, что я намеренно скрывала ребенка, обманывая его вторично. Теперь Реми ненавидит меня больше, чем прежде. — Она на краткий миг закрыла глаза. — К слову, он настолько рассержен, что грозится отобрать у меня Тома и стать его единоличным опекуном.

Наступила зловещая тишина, которую прервала тетушка.

— Тысячу раз нет! — отчеканила Мадлон. — Я не могу в это поверить. Нельзя разлучать малыша с матерью! Реми не сможет так поступить.

Элли горько улыбнулась.

— Возможно, он считает, что я недостойная мать. — Она вздохнула. — Реми стал другим, боюсь, что в этом есть моя вина.

— Это все напускное, дорогая! — вкрадчиво заговорила Мадлон. — Он не мог сильно измениться. Реми, как и все де Бриза, вспыльчив, но отходчив. Когда он свыкнется с мыслью, что теперь является отцом, то станет слушать голос рассудка. Реми пойдет на компромисс, я уверена в этом.

Элли, чувствуя себя несчастной, пожала плечами.

— Мне все равно. Я теперь жду звонка от его адвоката. Приговор вынесен, но не знаю, когда именно он будет приведен в исполнение. — Она прикусила губу. — Думаю, если бы я раньше уехала в Англию, Реми злился бы на меня меньше. — Элли глубоко вздохнула. — И конечно же, мне следует сообщить леди Марчингтон, кто на самом деле отец Тома. Одному Богу известно, какие словесные перепалки с ней меня ждут.

Тетушка сурово посмотрела на племянницу:

— Ее вряд ли удивит твое признание. Она должна была бы знать, что правда рано или поздно всплывет.

— Нет, — возразила Элли. — Едва ли она вообще когда-либо предполагала, что я заведу с ней подобный разговор. Она хотела, чтобы у Хьюго родился наследник, поэтому вместе с сыном придумала всем известную басню о том, что Том рожден от Марчингтона. Грейс не намерена расставаться с этой фантазией. Я боюсь даже представить себе, на что она решится, когда я обо всем ей расскажу. — Элли снова вздохнула: — Боже, ну и кашу я заварила!

Тетушка погладила ее по руке.

— Эту кашу заварила не только ты, дорогая. Твой брак изначально был обречен. Будь отец жив, он не допустил бы твою свадьбу с Марчингтоном. Никогда не допустил бы! Но твою мать интересовали только деньги, титул и большое наследство. Остальное ее не волновало.

И все, что я смогла получить в этом браке, подумала Элли, так это лицезрение прикованного к инвалидному креслу мужчины, который говорил, что нуждается во мне. Хьюго считал, что я помогла ему выжить. А я, несмотря ни на что, надела розовые очки и добровольно шагнула в ловушку, согласившись стать его женой.

— Я должна была оставить Марчингтон-Холл сразу после того, как сообщила Хьюго о своей беременности, — растягивая слова, произнесла Элли. — Но вместо этого я согласилась притворяться. Мне следовало еще тогда начать новую жизнь. Сейчас решиться на перемены сложнее, ибо я — мать и обязана прежде всего думать о ребенке, стараясь обеспечить его будущее, даже если мне придется самой пойти на жертвы.

Элли вздрогнула. Возможно, ей придется жертвовать собой. Подошедший Том показал принесенные для нее в ладошках зеленые травинки и несколько камешков. Элли похвалила сына, восхищаясь его находкой, и серьезно поблагодарила за подарок. Ребенок одарил ее обворожительной улыбкой, унаследованной от отца, и зашагал прочь.

Элли смотрела ему вслед, и ее сердце непроизвольно сжалось. Я потеряла единственного мужчину, которого любила, подумала она. Если я потеряю и ребенка, что мне тогда делать? Как жить, не имея ничего?

Элли взмолилась, чтобы судьба никогда не посылала ей такие испытания.