Соматика: Возрождение контроля ума над движением, гибкостью и здоровьем

42-летний Барни, страховой агент, на протяжении нескольких лет ощущал хроническую боль с правой стороны тела. Кроме того, он стал часто терять равновесие и спотыкаться. Лечащий врач, выслушав эти жалобы, назначила рентгеновское обследование. Однако никаких деформаций не было обнаружено. Тогда доктор решила, что 42 года эксплуатации тела привели к его износу и стали причиной артрита тазобедренного сустава. Врач сказала Барни, который был высоким мужчиной, о том, что у него артрит, типичный для старения, и что он должен примириться с наличием этого заболевания. Она прописала аспирин, а также постельный режим на те дни, когда боли становились нестерпимыми.

Барни не был удовлетворен таким лечением. Он обратился к мануальному терапевту, который сказал, что у Барни смещены позвонки в пояснице и что необходимо их вправить. Он вправил позвонки Барни, но бедро продолжало болеть. Тогда Барни направился к специалисту по иглоукалыванию, который определил, какие меридианы поражены, и ввел иглы в соответствующие точки. Боли удалось снять, но через четыре дня они возникли вновь.

Итак, Барни явился ко мне с этой типичной историей. Он слышал, что я делаю нечто необыкновенное, называемое соматическим обучением, и что сущность этого метода никто не понимает, однако, несмотря ни на что, оно очень эффективно.

Выслушав эту историю, я захотел определить источник болей. Барни указал на заднюю часть правой стороны таза в области между тазобедренным суставом и крестцом. Я прощупал эту область. Линия боли находилась в средней ягодичной мышце. Эта мышца проходит через ягодицу от верхней части бедра до центра задней части таза. Именно её мы обычно сокращаем, когда стоим на одной ноге. Она прижимает ногу к тазу, обеспечивая равновесие при боковом отклонении.

Тазобедренный сустав у Барни не болел ни при прикосновении к нему, ни при движениях. Именно средняя ягодичная мышца была источником боли.

Я проинформировал Барни, что у него нет артрита, но есть до боли перенапряжённая мышца, которая болит из-за постоянного сокращения. «Почему мой врач сказал мне, что у меня артрит?» – спросил Барни. «Не знаю», – ответил я. Я знал, что рентгеновские лучи не дают изображения ни больных, ни здоровых мышц. Я знал также, что врачи очень часто говорят больным, страдающим от хронических и медицински не излечимых болей, что у них артрит, с которым ничего нельзя сделать. Древний миф о старении прочно укоренился в современной медицине.

Теперь, зная точно источник боли Барни, я попросил его встать передо мной прямо, с закрытыми глазами. Всё туловище Барни при этом отклонилось на 15° вправо. Поскольку большая часть весовой нагрузки таким образом всегда приходилась на правую сторону, его средняя ягодичная мышца была всегда сокращена.

Пока Барни стоял, я ощупал его левую среднюю ягодичную мышцу. Она была мягкой и расслабленной. Затем я ощупал эту же мышцу с правой стороны. Она была твердой и сокращенной. Когда я ощупал мышцы спины, они были в аналогичном состоянии. Мышцы с левой стороны были относительно мягкими и расслабленными, тогда как на правой стороне спины они были напряжены, особенно мышцы, расположенные вдоль позвоночника. Мышцы с правой стороны тела Барни, будучи хронически сокращенными, вызвали сколиотическое искривление позвоночника. Дополнительная весовая нагрузка от туловища приводила к постоянному сокращению правой средней ягодичной мышцы, что вызывало хроническую боль и утомление в ней.

Барни не мог произвольно расслабить мышцы по правой стороне спины. Они бы просто не реагировали. Я поставил Барни перед большим зеркалом так, чтобы он мог видеть своё 15-градусное отклонение в сторону. Он даже и не подозревал, что он наклонен. Но он всё же вспомнил слова лечащего врача о том, что правая нога у него короче, чем левая. Мы измерили его ноги, и они оказались одинаковой длины. Я попросил Барни принять вертикальное положение и закрыть глаза. «Как вы себя ощущаете? – спросил я. – Вы в состоянии равновесия?»

«Нет, – сказал он. – Я ощущаю, что отклоняюсь влево». Как только он расслабился, его туловище немедленно отклонилось обратно вправо. Затем я попросил его наклониться с закрытыми глазами далеко влево, а затем вернуться в положение, которое он воспринимал как вертикальное. Он без колебаний снова вернулся в прежнее положение с наклоном в 15 градусов вправо. «Теперь я стою ровно», – сказал он. Однако выглядел он, как Пизанская башня (рис. 1).

Рис. 1. Осанка Барни

У Барни неправильным было не только ощущение состояния мышц правой стороны, но также и восприятие положения тела в пространстве. Его чувство равновесия было нарушено. В своё время, в начале в своей жизни, Барни нормально контролировал мышцы по обеим сторонам своего тела. Его чувства были в курсе того, что делали его мышцы, чтобы изменить положение тела в пространстве. Но с того времени он утратил способность управлять движениями и чувствовать их. Он не мог больше делать то, что делал раньше. Он не мог больше чувствовать то, что чувствовал раньше. Это типичное проявление сенсомоторной амнезии.

Я спросил у Барни, были ли у него когда-нибудь серьезные травмы. Он ответил, что такая травма была. Пять лет назад он сломал левое бедро в автомобильной аварии. Тогда я понял, почему он начал клониться на правую сторону. Довольно типично после перелома ноги наклонять тело в другую сторону, перекладывая весовую нагрузку на неповрежденную ногу. В течение долгих недель выздоровления наклон вправо стал привычным и полностью бессознательным. Травма при аварии привела к сенсомоторной амнезии.

Когда мы научили Барни ощущать движения мышц так, как это было прежде, и когда он вновь научился управлять своими мышцами, произошли три события:

1) он больше не чувствовал боль в области таза, несмотря на «артрит», связанный с возрастом;

2) теперь он стоял вертикально, причем весовая нагрузка равномерно распределялась между правой и левой ногами и была сбалансирована работа мышц правой и левой сторон туловища;

3) ощущение равновесия было восстановлено, так что он теперь знал, когда находится в вертикальном положении, а когда – в наклоненном; теперь у него не было неустойчивой осанки, которая заставляла его постоянно спотыкаться.

Короче говоря, у Барни больше не было сенсомоторной амнезии. Еще лучше то, что он, к счастью, теперь знал, как предотвратить ее возобновление. Теперь он мог поддерживать себя в здоровом состоянии и держать под контролем данную проблему, не нуждаясь ни в моей помощи, ни в помощи какого-либо другого специалиста в области здравоохранения.

Движение и ощущение – две стороны одной медали

Когда Барни явился ко мне впервые, он не мог управлять мышцами туловища и таза, что являлось двигательным нарушением. Он не мог по-настоящему ощущать, что делали мышцы с его телом в результате нарушения чувствительности. Эти проблемы касаются центральной нервной системы, т. е. головного и спинного мозга. Они составляют всеохватывающую систему, управляющую телом.

Если мы рассмотрим центральную нервную систему, то сможем увидеть, что ее основополагающим принципом является то, что у нее есть два отдела, различающихся между собой как в структурном, так и в функциональном отношении, – сенсорный (чувствительный) и моторный (двигательный). По всей длине позвоночника – от головного мозга и до копчика – чувствительные нервные волокна отходят от задней стороны спинного мозга, а двигательные нервные волокна – от передней (рис. 2).

Рис. 2. Чувствительный и двигательный пути в спинном мозге

Все, что мы ощущаем в мире за пределами нашего тела, и все, что мы ощущаем внутри нашего тела, порождает импульсы, поступающие в головной мозг посредством чувствительных нервов. Каждое наше действие и каждое движение осуществляется при помощи импульсов, исходящих из головного мозга в спинной мозг и далее передающихся по двигательным нервам.

Чувствительные нервы позволяют нам воспринимать мир и самих себя. Двигательные нервы позволяют нам совершать как внешние, так и внутренние движения посредством их связи со скелетными мышцами и с гладкими мышцами внутренних органов.

Таким образом, две основные части спинного мозга связывают периферические нервы с головным мозгом. Чувствительные нейроны тянутся до части головного мозга позади центральной борозды, а двигательные нейроны простираются от переднего отдела мозга (рис. 3).

Рис. 3. Чувствительный и двигательный пути в коре головного мозга

Это структурное разделение функционально интегрировано внутри единой центральной нервной системы: чувствительные и двигательные функции – это две стороны одной медали. В спинном мозге есть четкое разделение двух систем, однако в головном мозге мы видим их интеграцию.

Чувствительные нервы предоставляют головному мозгу информацию о том, что происходит в окружающей среде и в нашем теле. Головной мозг, обеспеченный этой информацией, принимает решения о том, что делать и как делать. Это значит, что, принимая, а затем интегрируя получаемую информацию через чувствительную систему, головной мозг дает команды двигательной системе. Эти интегрированные функции чувствительной и двигательной систем так непреложны и так привычны, что мы не замечаем их непрерывной деятельности так же, как рыба не замечает воды, в которой плавает.

Мы редко осознаем эти две интегрированные функции, делая что-нибудь привычное, как, например, простое перелистывание страницы книги. Когда человек дочитывает страницу до конца, он поднимает левую руку, переносит ее вправо, находит край следующей страницы в правом углу книги и переворачивает его влево. Но для того чтобы левая рука нашла край следующей страницы, необходима точная сенсорная информация о том, где находится рука и где находится книга. Когда ваша левая рука поднимается, она должна «знать», куда движется. В противном случае она может подняться и шлепнуть вас по боку или стукнуть вас по носу, или дойти до вашего правого плеча. К счастью, этого не происходит. Вы знаете, где находятся книга и рука, потому что каждую секунду вы получаете поток сенсорной информации о местонахождении, движении, форме, траектории и скорости движения руки относительно места расположения края следующей страницы в правом углу книги.

В современной нейрофизиологической науке непрерывное взаимодействие сенсорной информации и двигательных импульсов описывается как «система биологической обратной связи», действующая по системе «петель». Чувствительные нервы дают информацию через петлю обратной связи двигательным нейронам, которые отвечают на нее командами, идущими по двигательным нервам. Актом движения двигательные нейроны дают новую информацию петле обратной связи через ощущение новой позиции руки. Такая петля обратной связи продолжает обмен информацией до тех пор, пока рука не приблизится к книге, пальцы не коснутся страницы и не перевернут ее.

Если мы поразмыслим над этим, то нам станет ясно, что необходим непрерывный поток сенсорной информации из окружающей среды для того, чтобы осуществлять постоянный контроль над движениями наших мышц изнутри. Мы не сможем делать решительно ничего в этом мире, если наша сенсомоторная система не будет постоянно работать.

Чтобы понять, насколько важна сенсомоторная система для нашей жизни, мы должны осознать следующее: если чтото случается с этой системой, наши жизненные возможности значительно сокращаются. Если что-то нарушит наше чувствительное восприятие, мы не сможем эффективно управлять нашим телом и нашими действиями. Если нарушится контроль над движениями, то мы не только не сможем эффективно их осуществлять, но и наша обратная связь также станет запутанной и нечеткой. Поскольку чувствительно-двигательные функции интегрированы в одной системе, если возникают нарушения в одной из ее частей, то они неизбежно возникнут и в другой. Иными словами, если нарушаются наши ощущения окружающего мира и себя, то нарушаются и наши действия в мире, и функционирование тела ухудшается.

Сбои в сенсомоторной системе – очень серьезная вещь, и если это случается, то наша жизнь значительно ухудшается. Тысячи лет эти нарушения принимались за проявления старости и поэтому считались неизбежными и необратимыми. Но, как мы увидим, их можно предотвратить и устранить.

Хронические боли в пояснице так же типичны для американцев, как их традиционное блюдо – яблочный пирог. Они настолько часто встречаются, что их очень легко предсказать. Никто не удивляется их появлению. То, что медики называют «поясничным болевым синдромом», так же типично для Великобритании, как и то, что англичане употребляют говядину. Поясничные боли встречаются в Германии с такой же частотой, с какой немцы пьют пиво, а во Франции так же часто, как местные жители едят излюбленный мягкий сыр бри. Они так же обычны для Японии, как саке, или для Австралии, как приправа Веджемайт. Хронические боли в нижней части спины характерны для жителей индустриальных стран. Согласно исследованиям, они наблюдаются примерно у 3/4 населения этих стран в возрасте старше 45 лет. Британский врач Уилфред Барлоу пришел к выводу, что больше половины взрослых жителей Англии страдают от люмбалгии и ишиалгии.^[4]

Существует прямая связь между хроническими болями в пояснице и напряженными или выматывающими ситуациями. Они даже стали частью современного фольклора. Быть продавцом или менеджером, иметь дело с определенными нормами, жесткими сроками или плановыми целями – все это связано с большим риском появления хронических болей. Все эти виды деятельности весьма характерны для современного мира бизнеса. Разрушительные явления происходят в нашем теле, даже если мы не занимаемся физическим трудом.

Джеймс заболел в то время, когда работал техником в телевизионной студии. Он занимал эту должность более 10 лет. После того как ему перевалило за 25, он стал временами ощущать приступы резкой боли в пояснице. Но эти боли, как правило, проходили самопроизвольно. К 29 годам боли стали возникать чаще. Они появлялись всегда в то время, когда он просыпался, и продолжались до тех пор, пока он не начинал свою утреннюю активную работу.

Когда Джеймсу стукнуло 30, эти утренние боли стали хроническими и неизменно усиливались днем. Джеймс ощущал боли не только в пояснице, но и часто в задней части таза. Ему стало тяжело ходить пешком на большие расстояния, шаги стали короткими, он начал быстро уставать. Его способность наклоняться вперёд и дотягиваться до панели управления в студии стала ограниченной, а движения медленными. Он уже с трудом работал и в своем саду по субботам, после чего по воскресеньям он практически превращался в калеку. Два раза – во время запуска газонокосилки и во время работы лопатой – боли в спине достигли такой силы, что он вынужден был лежать в постели целую неделю.

Для Джеймса это был настоящий кошмар. До сих пор он был совершенно здоров во всех других отношениях, имел атлетическое телосложение, вел активный образ жизни, систематически бегал трусцой. В свои 32 года он выглядел и ощущал себя молодым. Однако в последнее время ему казалось, что его тело «разваливается». Ничего не помогало. Если он отдыхал и принимал обезболивающие средства, то боли уменьшались, но через несколько дней они возобновлялись. Больше всего ему помогали еженедельные посещения мануального терапевта, которому удавалось немедленно снять боли. Однако через день или два они неизменно возвращались.

Лечивший Джеймса врач, ознакомившись с рентгеновскими снимками, сказал, что межпозвоночные диски стали слабыми и что они начинают выпячиваться, потому что уменьшилось расстояние между поясничными позвонками сзади. Врач назвал это «дегенерацией дисков». Он показал Джеймсу рентгенограммы. На них было видно, что поясничные позвонки отклонились назад и это привело к увеличению прогиба позвоночника. Задние края позвонков как бы вдавливались в диски, которые, в свою очередь, выпячивались наружу.

Врач сказал, что если диски ослабнут еще больше, это приведет к грыже или даже разрыву. Тогда единственным выходом было бы хирургическое вмешательство, чтобы удалить выступающую часть ткани диска или же полностью скрепить друг с другом смежные позвонки. При этом врач не обещал Джеймсу стопроцентного выздоровления. Он лишь сказал, что операция предотвратит надвигающийся паралич.

Когда я впервые встретился с Джеймсом, он был в отчаянии. Но уже через две недели он не чувствовал боли и ощущал лишь некоторую скованность, которая быстро исчезла как в спине, так и в других частях туловища. Через шесть недель он, впервые за пять лет, стал вновь бегать трусцой.

Так что же произошло со спиной Джеймса? Действительно ли напряженная работа вызвала разрушение дисков и деформацию костей? Нет, конечно же, нет. Но длительный стресс может привести к нарастающему сокращению мышц, расположенных вдоль позвоночника, которые проходят вертикально с каждой его стороны и крепятся к верхней части крестца. Именно это послужило причиной хронической скованности и болей в спине.

Когда Джеймс рассказал мне о своей проблеме, я сделал две простые вещи: ощупал и осмотрел его. Пальпация (ощупывание тела больного) сейчас почти забыта в медицинской практике. Зачем ощупывать пациента, если можно увидеть его насквозь при помощи рентгеновских лучей? Однако рентгеновские лучи не показывают мягкие ткани, например мышцы. Когда я ощупал околопозвоночные мышцы Джеймса, то почувствовал, что они вовсе не мягкие. Они были сильно сокращены и напряжены, как два кабеля. А когда я посмотрел на него сбоку, то увидел, что его поясница чрезмерно прогнута (рис. 4).

Рис. 4. Осанка Джеймса

Точно такой же прогиб видел и врач на рентгеновском снимке. Нижние позвонки находятся в положении крайнего лордоза, уподобляясь натянутому луку. Но так как рентгеновские лучи не показывают сокращение мышц, то врач не увидел, что именно мышцы, как тетива, натягивают позвоночник и заставляют его изогнуться наподобие лука. Причиной деформации позвоночника Джеймса оказалось хроническое сокращение околопозвоночных мышц (возможно, на 50 %), которое сохранялось круглые сутки. Исследования показали, что это перенапряжение мышц сохранялось даже во время сна.^[5] Поэтому совершенно не удивительно, что Джеймс, как и другие люди с подобной проблемой, просыпался по утрам с болью.

Огромное напряжение этих околопозвоночных мышц постепенно изогнуло позвоночник Джеймса. Задние края позвонков при этом давили на диски, заставляя их слегка выпирать. А рентгеновские снимки создавали ложное впечатление о том, что позвонки, как кучка кирпичей, падают из-за недостаточной опоры (рис. 5).

Однако надо помнить, что речь идет не об абстрактных геометрических фигурах, а о части костно-мышечной системы, которой управляет головной мозг, и сам подверженный различным стрессам. Принимая это во внимание, мы можем увидеть на рентгеновском снимке нечто совсем иное: не механические факторы, а хроническое мышечное натяжение, усиленное стрессами, вызвало чрезмерный прогиб позвоночника (рис. 5б). Источником болей в спине у Джеймса оказалась сенсомоторная амнезия – проблема, которая брала начало в его головном мозге.

Рис. 5. Задние края тел позвонков сближены (иллюзия «падающих кирпичей») (а); прогиб позвоночника вызван избыточным натяжением мышц (б).

Если мы будем считать Джеймса мыслящим человеком, обладающим мозгом, функции которого нарушены, то поймем, что он может сознательно выбрать путь к изменению нарушенных функций и к их восстановлению. Если же мы будем рассматривать его как безмозглую механическую куклу с нарушением структуры позвонков, то увидим безнадёжную медицинскую ситуацию, которая будет требовать вмешательства извне для ремонта позвоночника этой куклы. К сожалению, именно с таких позиций подошел к проблеме врач, рекомендовавший хирургическое вмешательство, но не гарантировавший ее успеха.

Я считал, что Джеймс – нормально мыслящий человек, который способен вновь научиться ощущать и контролировать перенапряжённые мышцы поясницы. Я уложил его на специальную кушетку, для того чтобы его головной мозг немного «отдохнул» от необходимости постоянно и привычно посылать в мышцы импульсы для поддержания тела в вертикальном положении. Я помог ему почувствовать движения таза и нижней части позвоночника в области поясницы.

Когда он начал ощущать эти движения, то сказал мне также, что впервые за много лет чувствует, как сокращаются мышцы в нижней части спины. «Я начинаю ощущать, что у меня там, – сказал он. – Раньше я ничего не чувствовал в этой области, кроме болей».

Когда у него восстановилась обратная связь между головным мозгом и мышцами, я предложил ему начать осторожно двигать те части спины, которые он вновь стал ощущать. Мы проработали спину вдоль всего позвоночника. Джеймс старался почувствовать, а затем слегка сократить мышцы, которые ранее были сокращены непроизвольно. Околопозвоночные мышцы при помощи этих упражнений становились все более и более мягкими. Чрезмерный прогиб поясницы стал уменьшаться. Я попросил его ощупывать мышцы спины руками. Таким образом, он добавил осязательные ощущения к тем, которые головной мозг получал о смягчении мышц непосредственно от них самих.

После того как чувствительные и двигательные функции восстановились в достаточной мере, я обучил Джеймса простому соматическому упражнению, которое он мог выполнять вечером перед сном и утром, после того как проснулся. В это время активность головного мозга несколько замедлена и научение осуществляется легче.^[6]

Джеймс выполнял эти короткие упражнения соматического контроля в течение недели. Когда он, улыбаясь, явился ко мне во второй раз, я понял, что сенсомоторная амнезия постепенно отступает. Он больше не чувствовал острые боли и двигался свободнее и увереннее. После дальнейшего анализа движений его спины и туловища в положении лежа на столе, я научил его более сложному соматическому упражнению, которое он выполнял на протяжении всей следующей недели, вновь обучаясь контролировать свои ощущения и движения.

Когда я увидел Джеймса в очередной раз, он сказал мне, что не чувствует ни малейшей боли. Теперь он не жаловался на боль, а хотел, чтобы его туловище стало более гибким. Это дало мне понять, что он «прошёл сквозь зеркало на другую сторону». Он больше не был сосредоточен на избавлении от боли, его сейчас больше интересовало увеличение гибкости, что означало возвращение его чувствительно-двигательного контроля. Я понял, что скоро он перестанет быть моим клиентом, и я поздравил Джеймса с этим. На третьей встрече мы выяснили, что улучшение контроля над центральными мышцами туловища позволило раскрепостить движения плечевых и тазобедренных суставов. Я обучил его сложному комплексу скоординированных движений туловища, рук и ног. Затем я попрощался с ним как с клиентом.

Спустя несколько лет я встретил Джеймса и спросил, как он себя чувствует. Он сказал, что все в порядке. По утрам он по-прежнему выполняет соматические упражнения, которым я его обучил. Он до тех пор не почувствовал себя нормально, пока не напомнил сам себе, насколько это хорошо – ощущать мышцы удлиненными и расслабленными. Проснувшись утром, он потягивается, как кошка, и только после этого идет на работу. Несколько раз в неделю он бегает по утрам. Нагрузка на телестудии осталась прежней, но сам Джеймс изменился. Он научился смягчать реакцию на стрессы и получал удовольствие от работы. «Вы были правы, – сказал Джеймс. – Оказывается, возможно, чтоб и волки были сыты, и овцы целы».

Хроническое мышечное напряжение

Джеймсу повезло. Проблема была своевременно распознана, и излишнее напряжение мышц снято. Он испытывал боли лишь на протяжении нескольких лет. Мы могли помочь ему, если бы он пришел и позже, но к тому времени он прожил бы с болями 20–30 лет. У меня бывали клиенты, которые чувствовали боли в той или иной части тела на протяжении 40 лет. У них всегда также диагностировалось хроническое напряжение мышц в зоне боли. Постоянная боль и хроническое напряжение мышц обычно взаимосвязаны. Однако их можно предотвратить еще до возникновения.

Мышцы предназначены для выполнения определённой функции – сокращения или укорачивания. Сокращение происходит, когда мышцы получают электрохимический сигнал из центральной нервной системы. Когда сигнал прерывается, останавливается сокращение и мышцы расслабляются, достигая прежней длины. Для того чтобы расслабить и удлинить мышцу, затраты энергии не требуется, она нужна только для сокращения и укорочения мышцы. Когда мы произвольно сокращаем мышцу, а затем расслабляем ее, мышца должна стать почти полностью мягкой. В расслабленной мышце совершенно отсутствует электрическая активность. Полностью произвольно управлять мышцей означает обладать способностью сокращать и расслаблять ее в полной мере.

Многие люди сокращают мышцы спины, плеч и бедер, для того чтобы осуществлять различные движения. Но по окончании выполнения движения они не в состоянии произвольно расслабить мышцы и добиться их возвращения к первоначальной, естественной длине. Вместо того чтобы степень сокращения и потребление энергии уменьшились до нуля, мышцы у таких людей остаются сокращенными на 10–20 %, а иногда и на 40 %. Как бы такие люди ни старались, им не удается добиться полного расслабления мышц. Их мышцы продолжают работать и потреблять энергию.

Все мышцы обладают тонусом, т. е. естественной эластичностью или способностью растягиваться и сокращаться в ответ на стимулы. В фазе отдыха тонус равен нулю, т. е. если мы в полной мере управляем мышцами, то можем достичь нулевого мышечного тонуса – полного расслабления. Но если мы потеряли способность произвольно управлять мышцей, тонус может возрасти до 10, 20 и даже до 40 %. Это и есть хроническое напряжение мышц.

Если тонус достигает 10 %, то мышцы всегда ощущаются усталыми и плотными. Если тонус достигает 20 %, то мышцы будут ощущаться уставшими, твёрдыми и будут болеть. Если тонус достигает 40 %, то мышцы становятся жёсткими и наряду с чувством усталости в них возникает сильная боль. Люди с хроническим напряжением мышц часто испытывают ощущение мышечной «слабости», т. к. они не могут свободно двигаться. Некоторые врачи в таких случаях говорят, что их мышцы ослабли. Однако на самом деле мышцы у них остаются довольно сильными. Они просто уставшие и перегруженные из-за постоянного сокращения. Если мы просто пощупаем мышцы, то убедимся в том, что они очень твердые. Это верный признак постоянного сокращения. Хронически сокращенная мышца подобна мотору, который невозможно выключить. Она продолжает работать и сжигать энергию.

Вот почему мышцы с высоким тонусом всегда болезненны. Гликоген, который накапливается в мышцах, давая энергию для сокращения, постоянно расходуется. Сжигание гликогена ведет к сокращению мышц, а затем он превращается в молочную кислоту. При постоянном сокращении молочная кислота накапливается. И чем больше ее накапливается, тем сильнее раздражаются чувствительные клетки мышц. Увеличение содержания молочной кислоты на 10 % вызывает чувство усталости. Постоянное 40-процентное увеличенное накопление молочной кислоты настолько повышает кислотность в области нервных окончаний, воспринимающих боль, что поток крови не справляется с её удалением, что приводит к ощущению непрерывной боли в мышцах.

Хронические боли и болезненность в мышцах часто встречаются у людей после 25 лет. Эти симптомы могут существовать годами; бывает, что их сложно заметить, но иногда они становятся невыносимыми, особенно после перенесенного стресса. Пожилые люди на протяжении своей жизни успевают получить большое количество травм и перенести много стрессов. Поэтому у них наблюдается более высокий мышечный тонус, а также скованность движений и нарушение осанки. Из-за постоянного накопления молочной кислоты напряженные, зажатые мышцы становятся источником хронических болей.

Скованность мышц, ограниченность движений, усталость, нарушение осанки и хроническая боль в мышцах ошибочно считаются атрибутами старости. Это несуществующая болезнь, которая предположительно ведет к угасанию физиологических функций, постоянной усталости, слабости и считается «необратимой». На самом же деле возраст не имеет к данным симптомам никакого отношения. Эти явления возникают в результате «накопления» физиологических реакций на стрессы и травмы. Обычно требуются годы, чтобы «накопилось» достаточное количество стрессов и травматических воздействий, способных вызвать такое нездоровое хроническое напряжение мышц. Однако такой повышенный тонус может появиться и у молодых людей, если детство и подростковый период были достаточно травматичны. Я видел много двадцатилетних и тридцатилетних с таким мышечным напряжением и такими жалобами, как будто им было семьдесят! И в каждом из случаев у этих молодых людей в биографии отмечались такие события, как детские болезни в раннем возрасте, хирургические вмешательства, болезненный распад семьи, тяжелая социально-политическая ситуация, например война, и т. п.

Обычно мышечное напряжение повышается в старшем возрасте. В этом нет никакого сомнения. Однако это происходит не из-за таинственного возрастного фактора, а из-за накопления явных стрессовых и травматических воздействий. И чем дольше человек живет, тем больше шансов, что он будет попадать в стрессовые и травматические ситуации. У некоторых людей это происходит рано и ярко выражено. Другим выпадает возможность избегать стрессов и травм, и они сохраняют такую живость и гибкость в 70 лет, как будто бы им 25. Я надеюсь, что лучшее понимание механизмов сенсомоторной амнезии приведет к увеличению количества таких людей.

Если мы вспомним, что в человеческом организме имеется почти 800 мышц и что все они содержат много чувствительных нервных клеток, то сможем понять, почему наше хорошее самочувствие зависит от сенсорной информации, лежащей в основе обратной связи между мышцами и головным мозгом.

Люди с высоким мышечным тонусом чувствуют себя плохо. Иногда они теряют надежду на восстановление. Сотни клиентов говорили мне: «Я чувствую себя таким старым!» Они имели в виду свой высокий мышечный тонус, считая его необратимым.

Но реакцию мышц на стресс можно одолеть. Можно чувствовать себя молодым в любом возрасте. На практике это выражается в низком мышечном тонусе, не требующем больших затрат энергии при сокращении, ощущении комфорта и умении управлять своими мышцами. Основная соматическая цель всей нашей жизни – как можно эффективнее уметь управлять собой, все лучше учиться тому, как «плавать» в море жизненных стрессов и травм, уподобляясь поплавку, который всегда остается на гребне волн.

Когда я познакомился с Луизой, у нее был синдром «замороженного плеча». За два года до этого она упала, сломав верхнюю часть плечевой кости, поблизости от плечевого сустава. Хирург ввел в кость фиксирующий стержень, для того чтобы обломки находились рядом. Позже стержень был удален. Структура кости восстановилась, но функция руки осталась нарушенной. Физическая терапия привела к частичному уменьшению послеоперационной малоподвижности, но улучшение все же было незначительным. Луиза не могла поднять правую руку выше горизонтального уровня. Она не могла также завести руку за спину. Рукой можно было двигать вперед, но даже это давалось с трудом из-за сильных хронических болей в плечевом суставе. Луиза, которой недавно исполнилось 56 лет, пришла к выводу, что ее жизнь подходит к концу.

После того как Луиза рассказала мне свою историю, я попросил ее встать, чтобы посмотреть на ее осанку и пропальпировать мышцы – точно так же, как я это делал с Барни и Джеймсом. Глядя на нее спереди, я обратил внимание на то, что ее правое плечо было ниже, чем левое. Казалось, что его тянут вниз. Кисть правой руки по сравнению с левой располагалась ниже на 2 см. Она сказала: «Мне кажется, что моя правая рука весит 20 кг». Луиза стояла передо мной мрачная, одна из сторон ее тела казалась «увядшей».

Когда я ощупал ее мышцы, я сразу понял, почему рука казалась ей такой тяжелой. Она была права: руку тянуло вниз. Широчайшая мышца спины, которая крепится к верхней поверхности плечевой кости, а также к краю лопатки и спускается вниз вдоль всей спины к тазу и нижним отделам позвоночника, была сильно напряжена. Это постоянное напряжение оттягивало руку вниз и не позволяло Луизе поднять её выше горизонтального уровня. Для того чтобы двигать рукой вперед для выполнения простейших действий, таких как прием пищи или управление автомобилем, ей приходилось пускать в ход верхние мышцы плеча, преодолевая значительное сопротивление. Это приводило к возникновению сильных болей в мышцах, которые постоянно находились в действии. Широчайшая мышца спины была как бы «заморожена» и неуправляема.

Мощная грудная мышца Луизы также была непроизвольно сокращенной и жёсткой. Эта мышца, расположенная рядом с широчайшей мышцей спины, прикрепляется к верхней части плечевой кости. Ее волокна покрывают переднюю поверхность грудной клетки от ключицы, через грудину и до пятого, иногда шестого ребра. Грудная клетка в свою очередь была оттянута вниз из-за хронического сокращения мышц живота, идущих от нижней части грудной клетки к лобковой кости. Напряжение грудных и брюшных мышц слегка оттягивало плечо вперед и вниз, сочетаясь с настолько же сильным натяжением широчайшей мышцы спины назад и вниз. Таким образом, плечо было как бы «замороженным» (рис. 6) и выглядело так, будто у Луизы сломано крыло.

Рис. 6. Осанка Луизы

Так как Луизе было уже за пятьдесят, она думала, что все проблемы с восстановлением руки связаны с возрастом. Врач сказал, что ее рука неподвижна из-за рубцов, образовавшихся вокруг перелома недалеко от сустава, и что рубцы можно удалить оперативным путём. Однако после двух перенесенных операций – вначале для установки стержня, а затем для его извлечения – Луиза не соглашалась на новые операции, не веря, что от них будет прок.

Интуитивно Луиза была права. Хирургия, конечно, ничего не дала бы. Никаких изменений структуры кости и образований вроде рубцов, которые мешали движению, не было. Причиной было то, что определенные области мозга без ведома хозяйки постоянно посылали импульсы мышцам, чтобы те сокращались. Это разделение между структурой и функцией является основополагающим для соматического подхода к проблемам человека. Если имеются структурные изменения, то необходимо хирургическое вмешательство или медикаментозное лечение. Если же нарушена функция произвольного управления мышцами, то ее необходимо восстановить.

Луиза должна была переобучиться эффективно управлять своими мышцами, и в этом была суть проблемы. Я знал по опыту, что именно вызывало симптоматику синдрома «замороженного плеча». Однако Луиза лишь ощущала тяжесть в правой руке и боли в переднем отделе плеча. Она не чувствовала, что у нее сокращены мышцы. Она не только не могла расслабить, но и не ощущала их. Она была согласна с мнением врача, что ее неспособность управлять рукой вызвана структурными нарушениями.

Для того чтобы восстановить сознательную способность Луизы управлять «замороженными» мышцами, я постарался помочь ей научиться ощущать сокращение мышц при помощи ее же собственной центральной нервной системы. Когда она легла на левый бок, подложив подушку под голову, правым боком кверху, я положил руку ей на поясницу у края широчайшей мышцы спины, а другую руку – на ее правое плечо. Затем я направил их друг к другу так, чтобы она могла ощутить связь между ними.

Постепенно она осознала, что движения в нижней части спины напрямую связаны с движениями в плече. Тогда я попросил ее выполнить нечто странное: максимально сократить широчайшую мышцу спины до самого таза, вызвав тем самым еще большее сокращение мышц плеча и более сильное ощущение их «замороженности». В то же время я крепко держал ее направленную вперед руку и довольно сильно тянул ее в противоположном направлении. Ее мышцы при этом сократились еще больше. Зачем я это делал? Для того чтобы при помощи системы сенсорной обратной связи Луиза осознала, что она непроизвольно сокращает мышцы плеча и оно замирает в «замороженном» положении.

Луиза поочерёдно произвольно сокращала мышцы плеча, делая их еще тверже, а затем расслабляла «замороженные» мышцы, судорожно державшие ее руку и мешавшие ей двигаться. Она выполняла эти движения все лучше и лучше. Тем самым она вспоминала, как их нужно делать. И чем больше она их запоминала, тем лучше она их выполняла. Вскоре она смогла расслабить ранее сильно сокращенные мышцы настолько, что они стали мягкими и свободными, и она смогла свободно двигать плечом впервые за два года.

Луиза была одновременно обрадована и изумлена. Она даже заплакала от такого волшебного изменения. И ее слезы радости были частично от осознания того, что она вернула утраченный контроль над своими движениями. Волшебство заключалось не в том, что сделал я, а в том, что Луиза добилась этого сама, изнутри себя. Она получила бесценный опыт, вновь открыв свою свободу и умение управлять собой.

Мы проделали те же действия и с другими мышцами плеча Луизы, пока к ней не пришло ощущение того, что она делает, и пока не восстановилась способность управлять мышцами.

Затем я обучил ее специальному соматическому упражнению для того, чтобы она могла тренировать свое новообретенное сенсомоторное умение прямо перед сном и сразу после пробуждения. Уже через две недели, на третьем сеансе, она смогла поднимать правую руку вертикально, а также класть её на правое ухо.

Теперь Луиза ощущала себя свободной, гибкой и активной.

Проблема с плечом больше не возвращалась. Также больше не вернулось и ее удрученное, «предсмертное» настроение. Она забыла, что ей за 50, и начала вести себя, как намного более молодая женщина. Благодаря новому опыту она обнаружила в себе ресурсы для преодоления сложной физической проблемы, а это вернуло ей чувство бодрости и уверенности в себе.

Что означает «соматический»?

Человека можно рассматривать двояко: снаружи вовнутрь или изнутри наружу. Рассматривая людей снаружи, физиолог или врач получает совсем другое представление, чем то, которое сам человек формирует, ощущая себя изнутри.

Когда один человек смотрит на другого, он видит перед собой «тело» определенной формы и размеров. Такое же «тело» представляет собой любая статуя или восковая кукла, обладающая формой и размерами человеческого тела. Однако если человек рассматривает себя изнутри, он или она ощущает нечто совсем иное, чем при взгляде снаружи. Он осознает свои чувства, движения и намерения, недоступные чужому взгляду и составляющие совершенно другое, более полное существо. Взгляд снаружи – это взгляд постороннего. Постороннему человек видится как «он», «она» или же нечто неодушевленное, некое «оно». Но когда человек как бы рассматривает себя изнутри – это особый взгляд, уже от первого лица, который отчетливо ощущает и осознает свое «я».

То, что видит физиолог или любой посторонний наблюдатель, глядя со стороны, – это всегда тело. То, что каждый человек видит сам, рассматривая и ощущая себя изнутри, – это всегда сома. Сома – греческое слово, которое со времен Гесиода обозначает живое или живущее тело. Это восприятие живого тела, которое каждый испытывает в самом себе, радикальным образом отличается от того, как нас воспринимает посторонний наблюдатель. Он смотрит на нас как на некое тело, имеющее форму и размер, которое может принадлежать человеку, но также может быть и статуей, и куклой, и даже трупом. С объективной точки зрения, все это тела.

Любое восприятие человеческого тела, которое не включает в себя обе части, – наружное, физиологическое восприятие стороннего наблюдателя и внутреннее восприятие человеком самого себя – обманчиво. Рассматривать человека только со стороны означает видеть только физическую куклу или манекен, который можно изменить только с помощью внешних воздействий, например, хирургических или химических. Однако это, прежде всего, неверный подход к рассмотрению человеческого существа, он односторонний и неполный.

Поскольку научная медицина построена на представлении о человеке, рассматривающем его со стороны, только как «тело», она представляет собой неполный и потому обманчивый подход к проблемам человеческого здоровья. Она не только игнорирует основные истины о человеческих существах, но и обрекает себя на постоянные неудачи в попытках улучшать состояние человека. Ее представление о человеческом организме является недостаточным, и поэтому предлагаемое научной медициной лечение тоже недостаточно.

Уникальность человека самого по себе состоит в том, что он является одновременно и субъектом, и объектом. Люди – это ощущающие себя и обладающие способностью к движению субъекты. В то же время их можно наблюдать со стороны и на них можно воздействовать.

Для себя вы – сома. Для других вы – тело. Только вы можете ощутить себя как сому. Никто другой не может сделать это. Но любой может видеть вас со стороны как тело. Даже вы сами можете рассматривать себя как тело, глядя в зеркало. Там вы будете видеть «его» или «ее» так же, как вас видят другие. Но только вы способны ощущать свое «я» изнутри.

Основная беда различных наук о человеке состоит в том, что мы будто ополчились против самих себя. Только один человек может видеть и ощущать собственное «я» соматически, от первого лица. Но миллионы людей могут видеть нас как тело, со стороны, от третьего лица. Естественно, эти миллионы людей могут объединиться, наблюдать, измерять и схематически изображать объективное тело человека. Именно этот легкий и очевидный путь был выбран науками.

Но то, что просто и очевидно, далеко не всегда верно или эффективно. Это все прекрасно подходит для изучения миллионами [людей] наших объективных тел. Нужно выяснить несколько основополагающих и очень важных вопросов, а именно: каким образом люди подчиняются таким же физическим и химическим воздействиям, что и любые другие объекты природы, начиная от атомов и заканчивая астероидами. Но если эти явления изучать только исходя из представления о человеке как о некоем теле, а не как о, помимо прочего, чувствующей, субъективной соме, то такой подход будет слепым и опасным. Он слепой потому, что изучает лишь одну сторону сложнейшего организма, игнорируя соматическую. И он опасен потому, что основанные на нем наблюдения, предсказания и практические методы построены на ложном и неполном представлении о человеке.

Причина того, что медицина до сих пор не смогла разобраться в мифе о старении, состоит в следующем. Научная медицина не смогла полностью признать тот неоспоримый факт, что человек – это ощущающее себя, осознающее себя и обладающее способностью к передвижению по собственной воле существо. Это сома, которая несет ответственность за себя и перед собой. Соматическая точка зрения не только признает, что люди – это телесные существа, которые подвергаются действию органических и физических сил. Но также соматическая теория признает и то, что люди – это соматические существа, способные изменять себя. Люди могут научиться осознавать свои внутренние функции и улучшать качество управления своими соматическими функциями.

Это и является основной идеей данной книги. Соматическая точка зрения должна дополнить наши представления об объективном теле, если мы хотим точно понять, что происходит с людьми в процессе старения. Дополнив соматическим знанием уже существующие науки о человеке, мы не только получим возможности для решения важнейших проблем со здоровьем, ошибочно связываемых со старением, но и сможем победить многие другие болезни, которые терзают человечество.

Утверждая подобное, я вовсе не подразумеваю, что физиологическая наука неверна. Наоборот, она дает очень многое для понимания человеческого организма и его функций. Я хочу сказать, что, несмотря на это, ее вклад в диагностику и лечение многих заболеваний неполон и недостаточен. Это явственно следует из постоянной неполноты медицинских диагнозов и недостаточной эффективности медицинского лечения в тех областях медицины, о которых я говорю.

Соматическая теория дополняет научные представления о человеке. Она дает возможность создать полноценное научное направление, основанное на целостном подходе к человеку как к существу, которое осознает себя, а также ответственно перед собой и за себя. Вместе с тем соматическая теория учитывает и представление о человеке, получаемое с помощью телесных ощущений, снаружи. Дополняя друг друга, эти два течения позволят развить истинную науку о человеке. Создав полный образ человеческого существа, который столь долгое время был незавершенным, мы открываем новую широкую перспективу для прогресса человечества и развития научных знаний.

Легкая, даже изящная походка – одна из главных функций человеческого организма. Мы двуногие создания, и наш способ ходьбы очень отличается от способа передвижения любого другого двуногого животного. Каждая из рук свободно раскачивается, чтобы уравновесить движение противоположной ноги. От определённой точки посередине, на уровне между седьмым и восьмым грудными позвонками, наш позвоночник имеет возможность скручиваться в разных направлениях. В этой точке схождения верхняя часть нашего тела начинает вращаться в одном направлении, а нижняя – в другом.^[7]

Это происходит при нормальной ходьбе двумя ногами (рис. 7, а и 7, б), при которой необходимо вертикальное положение.

Оно обеспечивает равномерное и беспрепятственное вращение верхней и нижней частей корпуса. Если же туловище наклонено вперед или в сторону, то плавность и уравновешенность движений нарушается, походка становится медленной, неустойчивой. Ходить в таких случаях становится сложно, утомительно и даже болезненно.

Рис. 7. Нормальная походка на двух ногах: а – вид сбоку; б – вид спереди

Харли вошел в мой кабинет, заметно прихрамывая. Его туловище было наклонено влево, и, когда он передвигал левую ногу при ходьбе, то одновременно отодвигал ее от себя в сторону, описывая кривую. Харли был крепким, полным энтузиазма человеком чуть старше 60. Он был похож на фермера с ранчо в Калифорнии, который провел большую часть своей жизни под открытым небом. Примерно год назад Харли выпал из пикапа и приземлился прямо на левое колено. Оно опухло и покраснело. Несколько недель он не мог нормально ходить. Рентгеновское исследование показало, что, к счастью, суставная капсула не повреждена. Хрящи и связки были сильно повреждены и потрепаны, но они также уцелели. Но несмотря на это, когда боль и припухлость прошли, Харли обнаружил, что стал ходить со скованным чуть согнутым левым коленом, с трудом перенося вес тела на левую ногу. Ему стало сложно передвигаться, но больше всего он сожалел, что не может, как прежде, танцевать со своей женой.

Я осмотрел колено Харли и обнаружил, что оно двигается свободно. И когда я выпрямлял ногу, она полностью выпрямлялась.

Не было никаких внутренних препятствий. При движениях в коленном суставе не был слышен хруст. Не было и признаков растяжения капсулы, когда я нажал на коленный сустав сбоку. С коленом все было в порядке, за исключением того, что Харли не мог выпрямить ногу в колене ни стоя, ни при ходьбе. Уже тогда я понял, что его трудности вызваны именно функциональными нарушениями, а не структурными.

Стоя, Харли сильно наклонялся влево. Голова его при этом компенсаторно была отклонена вправо. Я спросил, всегда ли у него болят мышцы с правой стороны шеи. Он ответил утвердительно. Все мышцы с правой стороны его туловища были твердые и напряженные, особенно в левой части талии. Они очень сильно оттягивали его грудную клетку влево и вниз, к тазу. Было похоже, будто его мышцы, сокращаясь, все еще реагировали на падение на колено; именно так оно и было в действительности. Болезненная травма при падении включила в головном мозге рефлекс мышечного сокращения с левой стороны туловища, который остался после падения. Он сохранялся с того времени (рис. 8) и удар, полученный левой стороной его тела и отправленный как сигнал в правое полушарие мозга, как бы остался «замороженным» во времени.

Рис. 8. Осанка Харли

Мышцы в левой части талии и в левом бедре Харли были так сильно сокращены, что он не мог ни нормально двигать ногой, ни выпрямить ее. Его левая сторона таза и левое колено были «заморожены» в согнутом, съеженном положении. Он напоминал самолет, который не может убрать шасси и оно осталось наполовину убранным. Так как медицинская технология позволяет медикам сконцентрировать внимание лишь на небольшом объекте, то и врачи Харли, сосредоточившись на поисках структурных нарушений в колене, упустили из виду куда большую картину того, что происходит во всей левой стороне его тела.

Я начал заново знакомить Харли с движениями мощных мышц с левой стороны его туловища. На тот момент он их не ощущал. Центр его сенсомоторной амнезии в это время находился с левой стороны туловища, в мышцах, соединяющих грудную клетку и таз. Когда он лежал на моем специальном столе на боку, я двигал его тазом точно так же, как он мог бы совершать это самостоятельно. Когда он начал ощущать движения в этой части талии, я попросил его сделать это самостоятельно – произвольно сократить еще сильнее уже напряженные мышцы талии.

Давайте проанализируем это с функциональной точки зрения. Мышцы талии с левой стороны туловища Харли получали постоянный сигнал от части мозга, ведающей непроизвольными движениями, чтобы они сократились на 50 % от возможного. Затем я попросил его сократить эти мышцы уже на 80 %, отправив им еще более сильный сигнал из коры головного мозга, которая ведает произвольными движениями. И этот электрохимический сигнал из коры головного мозга был сильнее, чем сигнал от подкорковой части головного мозга, ведающей непроизвольными движениями. Отсюда ясно, что, говоря на электрохимическом языке, произвольный сигнал «подавил» непроизвольные сигналы и снова восстановил произвольный контроль над мышцами талии. Таким образом, как только Харли научился произвольно управлять мышцами талии, произошло «чудо»: мышцы начали расслабляться и удлиняться впервые за полтора года.

Мы с Харли совместно добивались этого до тех пор, пока он не ощутил улучшение. У него не только восстановилась способность сокращать и расслаблять эти мышцы. Он стал также лучше ощущать эту часть своего тела. Когда мышцы бедра расслабились до нормального состояния, он смог распрямлять ногу в колене во время ходьбы.

«Я чувствую, что левая половина моего тела снова пробуждается», – сказал Харли. Действительно, его головной мозг «пробуждался», т. е. кора головного мозга – колыбель его произвольных действий – начала возвращать себе способность управлять телом. Это замечательное неврологическое явление. Лучшее осознание состояния тела улучшает неврологическое сенсорное осознание; улучшение сенсорного осознания, в свою очередь, способствует произвольному двигательному управлению мышцами. Это объясняется особенностями «петли обратной связи» в сенсомоторной системе. Иными словами, если вы не ощущаете мышцу, то вы не можете двигать ею, но чем больше вы ею двигаете, тем лучше вы будете ее ощущать. Это правило сенсомоторной системы составляет одну из нейрофизиологических основ соматического обучения.

Я не хочу сказать, что со всеми клиентами мне удается добиться успеха за три сеанса. Однако в случае с Харли все произошло именно так. Во время первого сеанса я научил его управлять мышцами талии. Во время второго сеанса мы сосредоточились на мышцах бедра, а во время третьего сеанса он научился координировать движения голени и колена с движениями бедра и талии. В конце третьего сеанса у Харли исчезла хромота. К нему вернулась ровная, уверенная походка, его туловище вновь приняло вертикальное положение. Его руки свободно раскачивались при ходьбе, уравновешивая движения ног. Он свободно мог выпрямить колено и вскоре вернулся к излюбленным танцам.

Бессознательные уровни головного мозга

Одной из наиболее удивительных особенностей сенсомоторной амнезии является то, что мы не ощущаем сокращения мышц, когда на самом деле оно происходит. Это поразительное открытие, что мы что-то делаем, сами не подозревая об этом.

Ежедневно я помогаю клиентам осознать эту особенность сенсомоторной амнезии. Например, когда клиент, испытывающий хронические боли в плече, лежит на специальном столе у меня в кабинете, я поднимаю его руку и прошу расслабить ее. Затем, когда я отпускаю руку, она остается поднятой. После этого я обращаю внимание клиента на руку и говорю: «Посмотрите на вашу руку. Не замечаете ли вы что-либо странное?» Клиент отвечает, что не видит ничего странного. «Но вы же держите руку в воздухе». – «О! – говорит клиент и резко опускает руку.

– Я даже не обратил внимание, что я это делаю». Бывает, что клиент с постоянными болями в шее лежит на столе, а я пытаюсь поднять его голову. Я не могу сделать этого, т. к. задние мышцы шеи напряжены. Я говорю: «Расслабьте мышцы шеи сзади, для того чтобы я мог поднять вашу голову». Он произвольно расслабляет мышцы, я поднимаю ему голову, затем опускаю ее. По прошествии двух секунд я пытаюсь вновь поднять ее. Это не получается, т. к. задние шейные мышцы успели вновь напрячься, причем клиент не ощущает этого. Без подсказки он никогда не осознаёт этого. Каждый день с утра до ночи он сокращает задние шейные мышцы, совершенно не осознавая этого, и приходит ко мне с вопросом, почему же у него болит шея. Мышцы утомлены и болезненны из-за постоянной работы, а он даже не подозревает об этом.

Врачи часто говорили моим клиентам, что их боли имеют другую, более простую причину, например, защемление нерва, воспаление слизистой оболочки сумки, костные шпоры, бурсит, артрит или тендинит. Это звучит разумно в соответствии с понятиями современной медицины. Настолько же разумным кажется необходимость операции для освобождения защемленного нерва или введение лекарства в область болезненных ощущений. И если эти меры не помогают, то клиенту говорят, что боли снять нельзя и что он должен научиться жить, постоянно испытывая их.

Хроническое сокращение мышц вызывает дискомфорт или боль. Каждому спортсмену знакомо это равно, как и каждому солдату, совершившему семидесятикилометровый марш. Любое продолжительное сокращение мышц, произвольное или непроизвольное, вызывает болезненность. Когда сенсомоторная амнезия возникает в мышцах, происходит постоянное непроизвольное сокращение их и не только в течение лишь одного дня, как у спортсмена или у солдата, а каждый день. Оно может непрерывно продолжаться неделями, месяцами, годами, всю жизнь – и остаться незамеченным. Сенсомоторная амнезия, приводящая к сокращению мышц в пояснице, обычно начинается вскоре после 20 лет и продолжается непрерывно с различной степенью выраженности до конца жизни.

Я могу сказать своим клиентам: «Посмотрите, разве вы не видите, что вы это делаете сами с собой? Прекратите сокращать мышцы, и боль уйдет!» Я могу повторять эти слова целый год или десять лет, но результата не будет. Это вызовет только отчаяние. Они не могут «почувствовать» это мышечное сокращение, получив информацию через свои уши, от меня, и потому должны научиться его ощущать внутри своего собственного тела.

Я уже описал, как ваши ощущения и движения мышц замыкаются в петле обратной связи от мышц через спинной мозг к головному и обратно. Однако эта петля может быть и более короткой, через нервную систему, напрямую от мышцы через спинной мозг и обратно – без участия нервных путей, идущих через головной мозг. Этот сенсомоторный путь можно легко проиллюстрировать, вспомнив, как врач ударяет по ноге пациента молоточком под коленную чашечку, пробуждая этим коленный рефлекс, т. е. нога дергается. Чувствительный импульс от удара идет в соответствующий сегмент спинного мозга и после обратного импульса вызывает автоматическое мышечное сокращение.

При СМА сенсомоторные сигналы отклоняются от своего обычного пути за счет произвольных импульсов мозга, а затем усиливаются автоматическими реакциями, идущими от непроизвольных путей мозга. Это по-прежнему все та же система сенсомоторной обратной связи «мышца – мозг – мышца», но при прохождении импульсов через спинной мозг происходит как бы короткое замыкание. Это значит, что обратная связь сенсомоторных импульсов осуществляется глубже сознательного уровня произвольных функций головного мозга.

Это нетрудно понять, если мы примем в расчет эволюционно сложившееся устройство головного мозга человека. У людей фактически имеется не один мозг, а как бы три, работающих скоординированно и расположенных на различных уровнях. Каждый более высокий уровень сформировался из более раннего в процессе эволюции, привнеся изменения для усовершенствования функций, которые прежде отсутствовали в расположенных ниже и ранее сформировавшихся уровнях. Нарушение координации этих уровней и проявляется в виде сенсомоторной амнезии.

Пол Маклин описал эту трехуровневую систему как триединый мозг.^[8] Наиболее ранний уровень, развившийся у примитивных морских организмов и рыб, управляет основными функциями, такими как сердечная деятельность, кровообращение, дыхание, движение и воспроизведение себе подобных. Используя для метафоры автомобиль, Маклин назвал этот уровень «нервной ходовой частью». Следующий уровень мозга, в соответствии с аналогией Маклина, добавил «колеса» к «ходовой части». Этот промежуточный уровень усовершенствовал функции первого уровня, придав им более высокую степень координации движений. На этом уровне также уделяется больше внимания агрессивным и защитным действиям, обеспечиваются «социальная иерархия» и связь с местом обитания. Развившись полностью, этот уровень является носителем определенных эмоций. Например, страх заставляет животное отступать, гнев мобилизует его для нападения, сексуальный позыв побуждает его к спариванию.

Эти эмоциональные функции показывают более высокую чувствительность к условиям окружающей среды и к выбору более подходящих действий в ответ на раздражители. Этот уровень функций ярко выражен в мозгу человека и является основным источником непроизвольных и подсознательных действий.

Наивысший уровень возник вместе с появлением новой коры головного мозга (неокортекса). Маклин, по аналогии с машиной, назвал ее «водителем рулевого колеса, управляющим ходовой частью». Кора формируется в результате значительного увеличения количества клеток серого вещества у млекопитающих, которое возрастает еще больше у приматов и достигает наиболее полного развития у человека. Неокортекс является местом скопления огромного количества нервных клеток. Здесь происходит произвольное «обучение» различным видам деятельности и осуществляется контроль над остальными частями мозга. Кора – источник сознательных действий. Она представляет собой высокоразвитый орган, ведающий приспособлением к условиям среды и обучением различным функциям. Она обладает лишь начальными задатками при рождении, однако по мере развития организма она постепенно, но планомерно «обучается» всем сложным способностям и движениям, которые соотносятся с взрослением.

Созревание – это процесс непрерывного увеличения объема информации, усваиваемого и перерабатываемого корой. Этот процесс может быть не ограниченным во времени, проявляясь в виде совершенствования умственной деятельности человека. Однако неблагоприятные условия заставляют мозг принимать срочные меры для выживания. К таким условиям относятся длительные стрессы и травмы. Они «сбивают» кору мозга с пути нормального управления сенсомоторной системой. Когда это происходит, более низкие и более примитивные области головного мозга, которые соответствуют первому и второму уровням, берут управление на себя. Происходит возвращение к непроизвольным реакциям. Именно это происходит при сенсомоторной амнезии.

Как хорошо было бы, если бы мы после перенесенного стресса всегда могли вернуть контроль над своими мышцами коре мозга, ведающей произвольными действиями. Тогда нормальная жизнь не нарушалась бы из-за болей и утраты способности двигаться в результате сенсомоторной амнезии. Мы продолжали бы развиваться на протяжении всей нашей жизни, вместо того чтобы тратить силы на борьбу и постоянное, совершенно ненужное, непроизвольное мышечное сокращение. Тогда мы могли бы приблизиться к реализации своего полного потенциала, отпущенного нам природой как человеческим существам. Именно в этом состоит цель и надежда соматики.

Расположенная на юго-западе Мексики область Тараскон знаменита своим традиционным танцем «старичков». Маленькие старички в широкополых соломенных шляпах и с длинными белыми бородами стоят, сильно сутулясь и опираясь на палки. Они обычно одеты в просторные белые рубашки и крестьянские брюки, которые являются национальной одеждой региона, расположенного вокруг города Патскуаро.

В действительности роль старичков исполняют быстроногие молодые люди, облаченные в подобные костюмы и надевшие фальшивые белые бороды. Вначале «старички» стоят неподвижно под звуки музыки и кажется, что они даже не способны выпрямиться. Далее они начинают двигаться в ритме музыки, поднимая колени и шаркая ногами. А в конце незаметно для окружающих они уже переходят на быстрый танец, нечто вроде уменьшенного квикстепа, поражающего своей скоростью. А когда кажется, что быстрее уже некуда, темп музыки внезапно ускоряется вдвое и танец превращается в безумную пляску. Ноги танцоров двигаются с потрясающей скоростью, отбивая ритм по земле. И на протяжении всего танца они не прекращают сутулиться, опираясь на палки.

Жители Тараскона знают миф о старении, и им известен образ старого человека, перемещающегося на «трех ногах».

Есть что-то чарующее в этом действе, особенно в том, что в каждом «старичке» скрыт молодой человек, которого звуки музыки побуждают к радостному танцу. Какая восхитительная перемена происходит со «стариком», который кажется неспособным на быстрые движения, но внезапно приобретает невероятные гибкость и быстроту.

Восьмидесятиоднолетний Александр выглядел в точности как один из «старичков». Он опирался на палку и был постоянно наклонен вперед примерно на 50° от вертикали. Сын привел его ко мне, заранее предупредив, что у отца постоянные боли в груди и в животе (рис. 9).

Рис. 9. Осанка Александра

Он постоянно сутулился с наклоном в 50°, так что когда спал на спине, он вынужден был подкладывать три большие подушки под голову. Это типичное положение старика из загадки Сфинкса.

Сын Александра сказал мне, что, несмотря на возраст, его отец не ожидал, что хоть что-то может изменить его нарушенную осанку, но надеялся, что я смогу хоть немного облегчить его хронические боли в передней части тела. Не принимая во внимание его осанку, Александр был бодрым, активным для своего возраста человеком, который не жаловался ни на что, кроме частых болей в животе и пояснице. Он выглядел упитанным, отличался хорошим аппетитом, сохранял интерес ко многим вещам и во всем остальном был вполне здоров в свой 81 год.

Сын сказал, что сутулость впервые появилась у Александра после 65 лет, когда он ушел на пенсию, и затем она постоянно нарастала в течение последующих 15 лет. Уйдя с работы и живя на собственные сбережения и пенсию, Александр, очевидно, чувствовал себя беспомощным в том, что касается его финансового будущего. Он постоянно жаловался на инфляцию и падение стоимости акций. Казалось, что чем больше Александр беспокоился о своем уязвимом финансовом положении пенсионера, тем сильнее он сгибался пополам.

Я внимательно осмотрел Александра со всех сторон и в положении стоя, и во время ходьбы, как я это делаю со всеми своими клиентами. Я ощупал мышцы его туловища, чтобы определить, что является причиной нарушения осанки.

Его брюшные мышцы были тверды и сильно напряжены. Прямая мышца живота идет от лобковой кости и паховой области к середине груди, покрывая половину передней поверхности грудной клетки. Если эта мышца напряжена, она оттягивает грудную клетку вниз по направлению к лобковой кости. Если же она напряжена чрезмерно, то она тянет все туловище вперед, что приводит к типичной старческой осанке. Небольшие межреберные мышцы Александра также были перенапряжены, что приводило к вдавливанию передней стенки грудной клетки, наклону головы вперед и нарушению нормального положения шеи, которая стала похожей на шею стервятника.

Спортсмены хорошо знают, что мышцы, испытавшие большую нагрузку, на следующий день непременно болят. У Александра же мышцы живота, грудной клетки и шеи работали постоянно, поэтому в них и ощущались непрекращающиеся утомление и боль. То же самое происходило с мышцами спины, которые, постоянно напрягаясь, изо всех сил пытались не дать туловищу полностью упасть вперед. Так как Александр не мог произвольно расслабить эти мышцы, то ему приходилось жить с постоянной болью и усталостью. Он просыпался, полный энергии, но уже через несколько часов чувствовал себя измотанным. Кроме того, постоянное сокращение мышц живота и груди не давало Александру возможности нормально дышать. Его дыхание было слабым и поверхностным. Потребление кислорода из-за этого было недостаточным для усвоения пищи, и это усиливало его постоянное утомление.

Врач, лечивший его вначале, объяснил Александру, что его жалобы на слабость вызваны атрофией мышц, которые, повидимому, подвергались дегенерации. Однако на самом деле происходило противоположное. Брюшные мышцы Александра вовсе не были слабыми. Напротив, они были невероятно сильны. Иначе и быть не могло – ведь они постоянно работали.

Поняв, что проблемы Александра были вызваны не дегенерацией его мышц или каких-либо других структур, а нарушением функций, я начал обучать его, как преодолеть основную проблему – сенсомоторную амнезию мышц. У меня не было трех больших подушек, чтобы он смог лечь на спину, поэтому я предложил ему лечь на бок. Когда он лег, я не пытался выпрямить его туловище. Вместо этого я предложил ему сделать совершенно противоположное. Я велел ему, лежа на боку, согнуться вперед еще сильнее, почти до 90°. Ему это понравилось. Я начал демострировать ему то, что делают во время этого сгибания мышцы его туловища. Вначале он не понимал, что я делаю, но постепенно начал чувствовать различные части передней стороны своего тела.

Я просил его сократить еще больше уже непроизвольно сокращенные мышцы живота. Вначале он жаловался, что у него не хватает сил это сделать. Но постепенно ему стало удаваться произвольное сокращение мышц средней силы. И тут он сказал: «Я больше не чувствую боли в животе».

Некоторое время мы упражнялись таким образом, а затем я предложил ему лечь на спину, чтобы оценить изменения, которых он добился. Вначале он запротестовал, говоря, что у него нет опоры для головы и туловища. Я показал ему большую подушку на столе. На ней можно было лежать под углом 30° к поверхности стола. Он сказал, что это слишком низко. Я попросил его попробовать и проверить. Он перевернулся и обнаружил, что может лежать на ней, и что меньше чем за час смог выпрямиться на целых 20°!

Я обучил Александра некоторым соматическим упражнениям и попросил его выполнять их дважды в день – утром после сна и вечером перед сном, и на этом попрощался с ним. После этого я не видел его в течение нескольких недель. Но его сын сообщил мне, что боли в животе у отца исчезли, сон значительно улучшился и что у него заметно прибавилось бодрости. Он больше не чувствовал себя утомленным к середине утра.

Спустя шесть недель я встретился с Александром во второй раз. Во время сеанса он научился расслаблять мышцы живота еще больше и начал также расслаблять мышцы шеи. Теперь, когда он лег на спину, его голова опустилась еще ниже и он лег под углом 10° к столу. Теперь он мог спать, подложив под голову всего одну подушку вместо трех. Его бодрость и активность заметно увеличились. Образно говоря, «старичок» начал слышать внутреннюю музыку и пустился в пляс.

Более того, в жизни Александра произошла еще более значительная перемена: он стал менее озабоченным и тревожным. На протяжении ряда лет он был предусмотрительным, напуганным и ворчливым. Теперь же, возможно, потому, что больше не испытывал постоянной боли, он перестал беспокоиться по поводу событий и ситуаций, которые тревожили его раньше. Со временем он стал более трезво мыслить и принимать решения. Его жена сказала мне кое-что более существенное, а именно то, что с ним стало гораздо легче жить, – так же легко, как и до его ухода на пенсию.

Раньше Александр был одним из видных администраторов в промышленности и имел соответствующие полномочия и привилегии. После ухода на пенсию его положение, которое он считал прочным, пошатнулось в его собственных глазах. Его стиль жизни изменился, а вместе с ним – и экономическое благосостояние, дававшее средства к существованию. Вместо прежней активности он стал пассивным. Вместо прежней независимости он ощутил зависимость от внешних сил. Уход на пенсию, таким образом, вызвал у Александра сильнейший стресс. Соматически этот стресс проявился в виде сокращения брюшных мышц. Это сокращение привело к затруднению дыхания, согнуло туловище вперед и привело к постоянной боли, помимо и без того постоянного беспокойства.

Вовсе не старость так изменила Александра. Причиной была растущая сенсомоторная амнезия, возникшая как ответ на радикальное изменение всего образа его жизни. И вовсе не старость заставила существо из загадки Сфинкса начать ходить на трех ногах вместо двух. Это было то же самое, что повлияло на Барни, Джеймса, Луизу и Харли, а именно – негативные последствия стресса и травм. Когда удается избавиться от сенсомоторной амнезии и когда реакция мышц на стресс и травму корректируется, тогда и «старость» исчезает. Именно эти изменения и отражаются в танце «старичков» из Тараскона, когда из-под личины старика неожиданно выступает молодой человек, который начинает двигаться поразительным образом.

Выводы: чему нас учат эти 5 историй

1. Проблемы, о которых идет речь, носят функциональный характер и не связаны с нарушениями каких-либо структур. Во всех пяти случаях они были вызваны нарушением функции нервной системы. При поверхностном анализе казалось, что во всех пяти случаях речь идет о необратимых нарушениях в теле и что эти пять тел переживают дегенерацию. Но при внутреннем анализе сути проблемы стало очевидным, что головной мозг у этих пяти человек потерял способность управлять некоторыми функциями тела.

Если прибегнуть к моей терминологии, то это соматические проблемы, а не телесные нарушения. Это функциональные проблемы, а не структурные. Эти проблемы может решить только сам больной, но не врач. Все эти проблемы отражают потерю контроля внутри человеческой системы, а не ухудшение внешнего состояния ее физических частей.

2. Функциональные проблемы являются следствием сенсомоторной амнезии. Все пять человек, о которых здесь упоминалось, столкнулись с проблемами, которые не смогла решить традиционная медицина. У этих людей не было инфекционных болезней. Не было у них ни физических повреждений, ни биохимических нарушений. Они страдали от потери памяти. Это особая память о том, какие ощущения возникают в определенных мышцах нашего тела, когда они движутся, а также о том, как управлять этими мышцами.

Потеря этой памяти и есть сенсомоторная амнезия. Именно здесь кроется причина проблем. Им просто нужно объяснить и показать, как действуют мышцы, как они сокращаются. Именно это поможет им устранить проблему. Нормальное функционирование и хорошее самочувствие восстановятся без применения каких-либо антибиотиков, хирургического вмешательства или лекарств для коррекции биохимического дисбаланса.

3. Эти проблемы, в основе которых лежит СМА, обусловлены качеством жизни, а не ее длительностью, т. е. зависят не от количества прожитых лет, а от того, что случилось за эти годы. Возраст сам по себе не влияет на состояние здоровья. Сама по себе старость еще не причинила вреда никому и не убила ни одного человека. Лишь патологические процессы, протекающие на фоне старения, являются главными причинами заболеваний и смерти.

Все, что происходит с нами в жизни, вызывает определенную реакцию центральной нервной системы. Наш мозг реагирует на все события и приспосабливается к ним. Если мы живем ограниченной и простой жизнью, то наш мозг приспосабливается к ней. Если же мы в течение ряда лет испытываем беспокойство, страх и отчаяние, то наш мозг приспосабливается и к этому. Если мы переносим потрясения, с нами происходят несчастные случаи, мы получаем травмы или подвергаемся хирургическому вмешательству, мозг реагирует на них и снова к ним приспосабливается. Подобные происшествия приводят к сенсомоторной амнезии, и мы начинаем ощущать резкое ухудшение состояния здоровья. Мы приспосабливаемся также и к благоприятным жизненным ситуациям, например к тем, в основе которых лежат радость, надежда, уверенность и т. д. И результаты этого приспособления могут быть очень разными.

Головной мозг – это орган, обладающий способностью приспосабливаться. Он реагирует на все события в жизни любым способом, который может обеспечить выживание и продолжение жизни. Однако поскольку он прямо или косвенно контролирует функции всего тела, все наше тело тоже отражает события нашей жизни.

Нарушения функций различных частей тела во всех пяти случаях явно отражают их внутреннюю, соматическую адаптацию к тем событиям, которые происходили на протяжении их жизни. СМА является неудачным результатом процессов адаптации центральной нервной системы к тому, что происходит с нами. Адаптация отдельно обсуждается во II части данной книги.

4. СМА всегда поражает всю соматическую систему, исходя из центра человеческого тела. Любое нарушение равновесия в сенсомоторной системе вызывает дисбаланс во всем теле. Когда мышцы одной конечности становятся слишком напряженными, негибкими или слишком расслабленными, то такая потеря эффективной координации костно-мышечной системы вызывает автоматические компенсаторные изменения во всех взаимосвязанных частях тела. Головной мозг вызывает эти компенсации автоматически и бессознательно, стремясь вернуть утраченное равновесие всей системы.

Очевидно, что компенсаторное восстановление равновесия вызывает внутреннее нарушение соматических функций и внешнее нарушение физических функций тела. Вся соматическая система претерпевает сбой и становится перекошенной. Это происходит потому, что генетически запрограммированный на сохранение соматической системы головной мозг восстанавливает и компенсирует потерю равновесия, однако вся система становится неэффективной, менее гибкой, медленнее реагирует на раздражители. При этом она чрезмерно нагружает себя и теряет много энергии. Именно так проявляются симптомы, которые ошибочно приписываются старости.

Однако СМА всегда поражает не только всю соматическую систему, она укореняется в центре человеческого тела. В частности, она поражает область талии, поясницы и живота, где крупные, мощные мышцы соединяют позвонки и грудную клетку с тазом. Эта область является центром тяжести человеческого тела. Именно в этой области начинают впервые проявляться симптомы старости.

В итоге любые сенсомоторные нарушения поражают не только всю соматическую систему, но в частности также и центр тяжести человеческого тела. Возникают две взаимосвязанные проблемы. Прежде всего нарушение функций происходит в мышцах вокруг центра тяжести. Это вызывает нарушения в движениях:

1) крестца и нижней части позвоночника;

2) плечевых и тазобедренных суставах;

3) локтевых и коленных суставах;

4) периферических областях: запястья и кисти рук, голеностопные суставы и стопы.

С другой стороны, еще одна проблема заключается в том, что повреждения и нарушения функций периферических частей тела, т. е. запястий и кистей рук, голеностопных суставов и ступней, локтей и коленей, плеч и тазобедренных суставов, а также позвоночника, вызывают нарушения функций проксимальных мышц в области центра тяжести, т. е. в области поясницы и таза.

Это явление четко прослеживается во всех пяти описанных случаях. Мышцы в центре туловища страдают больше всего, независимо от того, какие отдельные нарушения возникли в периферических частях тела.

У Барни возникла проблема с бедром потому, что у него было непроизвольное сокращение мышц с правой стороны спины. Вся правая часть грудной клетки была оттянута вниз по направлению к тазу, вызывая сколиоз и нарушая ощущение равновесия (рис. 10).

Рис. 10

У Джеймса возникла проблема со спиной потому, что у него было непроизвольное сокращение крупных мышц вдоль позвоночника, связывающих нижнюю часть спины и грудной клетки с тазом. Вся нижняя часть грудной клетки была оттянута вниз в сторону задней части таза, подобно изгибу лука. Это мешало нормальным движениям при ходьбе или попытках дотянуться до чего-либо (рис. 11).

Рис. 11

У Луизы суть проблемы заключалась в том, что были непроизвольно сокращены мышцы плечевого пояса, спускающиеся вниз по правой половине туловища. Вся область плечевого сустава, спереди и сзади, была оттянута вниз по направлению к тазу и оставалась в таком «замороженном» состоянии (рис. 12).

Рис. 12

Харли постоянно хромал и не мог выпрямить ногу. Его проблема заключалась в том, что мышцы левой части поясницы были непроизвольно подтянуты вверх, к месту их крепления с левой стороны грудной клетки и позвоночника. Все бедро и остальная часть ноги были подтянуты кверху, будто наполовину убранное шасси самолета (рис. 13).

Рис. 13

Нарушение осанки у Александра было вызвано тем, что брюшные мышцы, соединяющие грудную клетку и лобковую кость, были непроизвольно сокращены. Все его туловище было оттянуто вперед и вниз (рис. 14). Это и привело к возникновению типичной старческой осанки.

Рис. 14

Однако у всех пяти клиентов основная проблема была, на самом деле, одинаковой. Она заключалась в непроизвольном сокращении мышц в центре тяжести тела, которое сочеталось с соответствующими изменениями мышц конечностей; или же наоборот, непроизвольное сокращение мышц конечностей приводило к компенсаторному сокращению мышц в центре тяжести. Во всех пяти случаях в корне проблемы было сокращение мощных мышц, соединяющих позвоночник и грудную клетку с тазом.

Бедро Барни, спина Джеймса, плечо Луизы, хромота Харли и сутулость Александра были всего лишь различными проявлениями одного и того же явления – хронического мышечного сокращения в центральной части тела, которое они не могли ни ощущать, ни контролировать и которое было напрямую связано с хроническим сокращением мышц конечностей.

Наконец, следует напомнить, что во всех пяти случаях люди сумели преодолеть бессознательные и автоматические рефлекторные сокращения, вызванные сенсомоторной амнезией, путем осознания своих ощущений и произвольного движения мышц в области центра тяжести тела.

5. В функциональном отношении сенсомоторная амнезия – это единичная соматическая проблема. К такому же выводу можно прийти, если рассматривать эту проблему, так сказать, изнутри. Однако если рассматривать внешнюю сторону сенсомоторной амнезии и учитывать состояние отдельных структур, то будет казаться, что СМА – это совокупность множества таинственных заболеваний. Как я отмечал ранее, возраст не может быть причиной здоровья или нездоровья. Возраст – это нейтральный термин, такой же, как и понятие жизнь. Жить – значит стареть.

Тем не менее в понятие «старение» современные медики вкладывают некий таинственный смысл, хотя сам по себе термин «старение» вообще не несет патологического значения.

Однако среди медиков принято приписывать ему патологические качества. Это загадочный и непонятный источник неких таинственных симптомов у пожилых людей, и эти симптомы невозможно ни точно диагностировать, ни лечить. «Доктор, почему вы не можете мне помочь?» – звучит типичный вопрос. И типичный ответ: «Ведь вы не молодеете. Со временем все ломается. В вашем возрасте вы должны чувствовать себя примерно так».

Это, конечно, бессмыслица. Возраст не имеет никакого отношения к сотням проблем, которые на него списывают. Все загадочные патологии оправдываются возрастом. За таинственностью скрывается незнание, которое в полной мере относится и к незнанию такого соматического состояния, как сенсомоторная амнезия.

Пять случаев, которые здесь были описаны, типичны. Встречаются миллионы подобных ситуаций с такими же симптомами по всему миру и каждый день. За 12 лет работы я записывал некоторые жалобы своих клиентов, с которыми они приходили ко мне в первый раз. Все они были тесно связаны с центральными мышцами тела и все были устранены путем избавления от непроизвольного сокращения мышц, нарушающего нормальную деятельность остальных частей тела. В любом случае, сенсомоторная амнезия являлась единственной соматической причиной, лежащей в основе многочисленных загадочных симптомов.

Кроме болей в стопах, пальцах ног, ногах, ягодицах, грудной клетке, руках, кистях рук, спине, шее и челюсти, мои клиенты нередко жаловались на ишиалгию ног, припухание в области коленных суставов, варикозное расширение вен, слабость в лодыжках, которые легко было вывихнуть, а также на скованность в лодыжках, которые не поворачивались. Они жаловались на судороги в ногах, онемение или ощущение покалывания в руках, хронические головные боли и чувство напряжения в голове, звон в ушах, боль в глазах, поверхностное дыхание, запоры, частое мочеиспускание, спазмы в мочеиспускательном канале, воспаление суставов, затруднения при движениях головы и т. д. Все эти симптомы носили хронический характер, не поддавались никакому медицинскому или нетрадиционному лечению. Однако все они исчезали, после того как мы устраняли сенсомоторную амнезию.

Пожалуйста, обратите внимание на то, что я не употребляю слова «были излечены». «Лечение, вылечить» – это медицинские понятия, которые не имеют никакого значения, когда речь идет о сенсомоторной амнезии. Лечением можно назвать то, что применяется, когда больной остается пассивным, подвергаясь воздействию извне. В то же время сенсомоторная амнезия устраняется путем особого обучения, при котором клиент играет активную роль. Это внутренний соматический процесс, который исходит изнутри, из головного мозга и влияет на мышечную систему.

Все жалобы, упомянутые выше, предъявлялись моими пациентами. Они сами формулировали свои жалобы, а не цитировали своих врачей. Медики ставили им диагнозы: невралгия, сколиоз, кифоз, лордоз, артрит, бурсит, остеоартрит, остеопороз, стеноз позвоночного канала, костные «шпоры», синдром туннеля запястья, сжатие дисков, подвывих дисков, выпячивание дисков, грыжа дисков, дегенерация дисков, соскальзывание дисков, ипохондрия, аллергические реакции, послехирургические травмы и, наконец, нередко – боль неясного происхождения.

С медицинской точки зрения, тот факт, что жалобы, причины которых были названы выше, не исчезали после лечения, произведенного по общепринятым правилам, означает, что они вызваны неизлечимыми заболеваниями и что они обусловлены старостью. Однако, с точки зрения соматики, это только первая часть истины, состоящей из двух частей. Вторая же часть заключается в том, что именно сенсомоторная амнезия, особенно в мышцах области центра тяжести тела, вызвала все эти функциональные нарушения. Эти функциональные расстройства невозможно вылечить с помощью традиционного лечения. Однако их можно взять под контроль путем переобучения. К счастью, так и произошло с тысячами людей с описанными выше жалобами.