Сон

Глава 10

На ночь я стараюсь как можно дольше читать, чтобы сразу проваливаться в сон и не слышать того, что творится в квартире. Сейчас я читаю Блока. Я знаю, он чувствовал то же, что и я сейчас, и, кажется, некоторые стихи написал именно мне.

Из комнаты напротив раздаётся мерное похрапывание бабушки с дедушкой. Я выключаю свет. И пытаюсь заснуть. Но кто-то начинает ходить в большой комнате. Я слышу, как шаги медленно приближаются к моей двери и замирают перед ней. Там, слева, сваленные друг на друга, лежат полиэтиленовые пакеты с маминой одеждой, которую выбросят после 40 дней. Я слышу шорохи — кто-то копается в них, будто что-то ищет. Долго-долго.

Что ты там ищешь, мама?

Один из пакетов звучно падает на пол. Я слышу, как из него вываливается нечто металлическое, ударяясь о паркетный пол. Шорох прекращается. Скрипят половицы.

Она подходит к моей двери.

Мама, пожалуйста, не надо…

Не заходи… Мне страшно…

Сегодня бабушка воткнула иголку в дверной проём. Она сказала, что это защитит меня от призраков, они не смогут больше войти в мою комнату.

Но дверь за спиной — теперь я сплю ногами к окну, а не к двери, на маминой кровати — открывается. Я отчётливо слышу характерный звук — на двери сверху установили магнитную защёлку, и теперь, чтобы открыть её, нужно приложить некое усилие, которое, как сказала бабушка, призракам не под силу.

Мама подходит ко мне. Я лежу лицом к стене с закрытыми глазами и чувствую внезапный леденящий поток холодного воздуха.

Мама, мне страшно… Пожалуйста, не пугай меня!!!

Она проходит к окну, где расположен письменный стол. На нём лежит тетрадка с моими стихами. Она садится за стол. Тетрадь начинает медленно шелестеть, будто её перелистывают.

Мама… Прости… Я очень хочу, чтобы ты была со мной рядом. Но мне очень страшно…

Я заставляю себя пересилить свой страх, повернуться на спину и… открыть глаза. Я привыкаю к темноте и вглядываюсь в то, что там, у окна, за письменным столом, и вижу… призрачную руку, которая держит мою тетрадь со стихами.

Я зажмуриваюсь от страха. Моё сердце бешено колотится.

Прости, мама… Я не могу победить свой страх — посмотреть правде в глаза…

Через некоторое время я заставляю себя повернуться лицом к стене и засыпаю.

Я стою у Египетской пирамиды в пустыне. Я никогда не была здесь раньше. И совсем не интересовалась Египтом. Передо мной — вход внутрь. Огромная каменная плита. Рядом — зеркало. Я смотрю в него и вижу за своей спиной маму. Я оборачиваюсь, но её нет. В зеркале — она по-прежнему присутствует.

— Мама! — восклицаю я.

— Ты должна зайти внутрь…

— Мне страшно… Там — мир мёртвых.

— Но если ты не победишь в себе страх, ты не сможешь остаться в мире живых…

Я зажмуриваюсь и делаю шаг. Навстречу своему страху.

Я оказываюсь в многоэтажном призрачном здании. На одном из нижних этажей. Вокруг меня бродят серо-восковые призраки. Они не замечают меня. Они мертвы. Я это знаю. Они не спят.

— Мама, кто эти люди?

— Однажды они заснули, умерев на земле. Но не проснулись здесь. Постепенно они забыли всё, что помнили о себе. О том, что с ними было когда-то. Они застряли и не могут подняться выше, Алиса…

Я медленно иду вдаль по этому этажу. Мне не хочется возвращаться обратно. Всё равно здесь лучше, чем на земле. Я оборачиваюсь и вижу, как за мной следом в помещение вползает туман. Он плывёт за мной.

— Алиса, возвращайся. Не заходи так далеко, это опасно, — слышу я мамин голос.

Но я не хочу возвращаться. Туман доползает до меня…

Внезапно в ушах раздаётся жутчайший грохот, и я просыпаюсь. Просыпаюсь в темноте. Посреди ночи. Я пытаюсь понять, что это был за звук, и включаю свет. И смотрю на стену. Там, в изголовье моей кровати, вчера повесили икону Божьей Матери. Бабушка сказала, что мне так будет спокойнее.

Я нахожу глазами вбитый в стену гвоздь — он на месте. Иконы нет. Она лежит на полу, в промежутке между шкафом и кроватью.

Дверь в комнату открывается. Заходит бабушка. Она поднимает икону и вешает её обратно на гвоздь. И молча смотрит на меня.

— Мама что-то искала в своих вещах, — произношу я тихо и отрешённо.

Бабушка выходит, включает свет в коридоре и убирает разбросанные по полу мамины вещи. И я слышу, как она восклицает:

— Прости, Господи… Нашлась!..

Бабушка возвращается и загадочным голосом шепчет:

— Спи спокойно, Алиса, мама больше не будет ничего искать…

Я вопросительно смотрю на неё.

— Потом узнаешь, когда время придёт… Спи…

Я укрываюсь одеялом с головой, отворачиваясь лицом к стене. Бабушка выключает свет.

И вот я оказываюсь высоко в горах. У входа в пещеру. Там темно и страшно. Я знаю, что внутри — гигантский лабиринт.

— Ты должна зайти в него, Алиса… — слышу я мамин голос, но не вижу её саму, будто её здесь нет, и она просто наблюдает за мной из-за кулис.

Я понимаю, что должна. Не понимаю, зачем. И я делаю шаг. Навстречу своему страху.

Я иду долго-долго. В абсолютной темноте. По петляющим коридорам подземного лабиринта. Мне кажется, я никогда не найду выхода отсюда. Воздух заканчивается. Мне нечем дышать.

— Мама! Я задыхаюсь! Помоги мне!

— Ты должна найти выход сама, Алиса. И найти вовремя. Чтобы успеть вернуться…

Я бегу вдаль из последних сил. Внезапно коридор расширяется, и я оказываюсь в огромной пещере с высокими сводами. Я шагаю внутрь и замираю от того, что вижу. Здесь много-много людей. Они гигантские. И все будто мёртвые. Но я знаю, что они — живые. Они просто спят. И спят уже очень-очень долго. Не одну ночь. И даже не две. Они где-то гуляют, как и я — сейчас. Здесь — только их тела. Они когда-нибудь нагуляются и вернутся.

Заворожённая, я медленно ступаю меж ними, боясь нечаянно разбудить.

— Алиса, вспомни: тебе надо найти выход, иначе ты никогда уже не вернёшься… — слышу я строгий мамин голос.

Но я не хочу возвращаться. Загипнотизированная страшной силой магической пещеры, я продолжаю обходить тела спящих и рассматриваю их лица. И вот я нахожу свободный плоский камень. Я хочу спать, как они. Я не хочу возвращаться. Я ложусь на каменный стол.

В пещеру медленно вползает туман. Он заполняет пространство, окутывая всех спящих, плавно приближаясь ко мне. Я зеваю… Он всё ближе и ближе. Я хочу спать… Я устала…

— Алиса!!! — с упрёком произносит мама.

Внезапно раздаётся оглушительный грохот.

Я просыпаюсь в ночи. Привыкаю к темноте и медленно поворачиваю голову вверх — к тому гвоздю, торчащему из стены, на котором висит икона… Её нет… Гвоздь по-прежнему на месте…

И тут я понимаю, что в комнате кто-то есть. Этот кто-то смотрит на меня. Там, у окна. И совсем не мама. И не бабушка, и не дедушка… Я должна побороть в себе страх. Я заставляю себя посмотреть на окно. На того, кто там. И поднимаю глаза.

У окна стоит Человек в Чёрном. Он не призрак кого-то из уже уснувших навсегда — его тело плотное, будто живое. Он смотрит на меня. Молча.

«КТО ОН?» — в ужасе думаю я, не в состоянии ни отвести от него взгляда, ни закрыть глаза, чтобы не видеть.

Он продолжает молча смотреть на меня.

«МАМА! КТО ЭТО? ЧТО ЕМУ ОТ МЕНЯ НУЖНО? Я НЕ ЗНАЮ ЕГО! ЗАЧЕМ ОН ПРИШЁЛ?»

Но сейчас я не сплю. Поэтому я не слышу её голоса. И не нахожу ответа.

Звонит будильник. Бабушка просыпается и идёт на кухню. Фигура Человека в Чёрном медленно растворяется.

Зачем врачи вернули меня обратно тогда?.. Если бы я знала, что меня ждёт после, я бы не возвращалась…

Теперь каждое утро начинается с вопроса бабушки:

— Что тебе снилось сегодня, Алиса?

А каждый вечер заканчивается паническим страхом ночи, которая открывает мне двери в сон, где я блуждаю в неизвестных пространствах, и куда следом за мной всегда проникает туман.

К утру он постепенно поглощает всё и вся вокруг и тянется ко мне.

Я знаю, однажды он доберётся и до меня.

И та ночь уже никогда не закончится. Она будет длиться вечно. Потому что я уже не проснусь. Здесь.

Уже несколько лет, с тех пор как я познакомилась с Раисой Ахметовной Мансуровой, мне проще видеть, медитируя, а не через сон. Пробраться в нужный сон сложнее. При медитации человек оказывается в состоянии полусна, когда Сознание дремлет, а дверь в Подсознание приоткрывается.

Я решила воспользоваться этим способом снова, чтобы приоткрыть завесу будущего, вечером того дня, когда «поздравила Воланда с Днём Победы».

И вот я нахожусь далеко от земли в чёрно-синем небе, как в планетарии. Земля — маленький шарик где-то справа внизу. Внезапно меня начинает засасывать в Чёрную Дыру. Я не могу сопротивляться.

Мой астролог советовала мне в этом году уехать на свой день рождения куда подальше от Москвы, чтобы поменять неблагоприятное расположение планет, но я ещё не особо верила в Астрологию. Ну и что, что Планета-Управитель Дома Смерти попадает в собственный Дом Смерти?

Я оказываюсь внутри узкого ущелья. Высоченные чёрные горы закрывают от меня «небо». Я стою в маленькой лодочке, напоминающей скорлупу грецкого ореха, без вёсел, и мои плечи почти касаются гор, зажавших меня с обеих сторон. Даже если бы вёсла имелись в наличии, я не смогла бы ими грести. Лодка медленно плывёт вдаль по ущелью. Пространство наполняет глубокий звук Вечности, тяжёлый, чёрный. И я понимаю, что скоро мне предстоит пройти через нечто ужасное, на что я не смогу повлиять.

06 июня, после очередного прямого эфира на ТВ, нехорошее предчувствие того, что вот-вот должно произойти, усиливается, и чтобы хоть как-то развеять свои опасения я достаю китайскую «Книгу Перемен». Она никогда не обманывает, точно указывая на местонахождение человека в каком-либо пространстве вариантов из 64-х, описанных ею. Мне выпадает 29-ая гексаграмма, одна из 4-х наихудших, «Пересечение двойной бездны», которая гласит: «В настоящее время для вашей жизни характерны потери и поражения. Единственное, что вы можете сделать, это сократить до возможного минимума число ударов судьбы. Двойная бездна. Войдёшь в пещеру в бездне. Несчастье. Придёшь или уйдёшь — будет бездна за бездной. Пусть и опасно, но всё же есть поддержка. Войдёшь в пещеру в бездне — не действуй».

22 июня я приглашена в качестве представителя СП на конференцию в Центр Парламентаризма. Вечером мне звонит один из знакомых магов, не вспоминавший обо мне уже достаточно давно, но проявляющийся в моей жизни исключительно в критические для меня времена. Я удивлена его звонку, поскольку в реальной жизни никаких предпосылок для беспокойства нет.

В половине двенадцатого ночи мне приходит странное письмо по мэйлу от незнакомого мужчины из Геленджика, в котором ничего, кроме дат, нет. Он пишет, что у него день рождения 04 апреля, а его жена умерла 22 июня. Я не могу понять, кто он такой, зачем он мне написал, и почему написал именно это. Зачем-то я отвечаю ему нейтральной фразой, не удаляя автоматически появляющуюся подпись в конце письма, где указан и мой мобильный телефон.

Без пятнадцати полночь на мэйл приходит очередная рассылка ороскопов на следующий день, которую обычно я удаляю, не читая.

Но сегодня я заглядываю в прогноз, и в глаза мгновенно бросается: «Обратите внимание на яко бы случайные совпадения чисел…»

Полночь. Звонок на мобильный телефон — неизвестный из Геленджика. Он опять, как зомби, твердит одно и то же: его жена умерла 22 июня, а у него 4 апреля день рождения. Я ничего не могу понять. Он — сумасшедший. 22 июня уже закончилось, а я жива. Выслушав незнакомца раз десять по кругу, я прошу прощения и говорю, что мне пора спать.

Я понимаю, что у меня день рождения на 1 день позже, чем у него. Но моей голове не приходит мысль, что и 22 июня, соответственно, нужно сдвинуть на 1 день — на 23 июня, тогда элементарное математическое уравнение с одним неизвестным, решится мгновенно: 4 апреля относится к 22 июня так же, как 5 апреля к…

Я снова беру в руки «Книгу Перемен». Но, несмотря на то, что прошло уже 2 недели с момента моего последнего заглядывания в неё, мне снова выпадает «Пересечение двойной бездны».

Я захожу на сайт, где можно погадать по цитатам, — «Иногда лучше не знать своего будущего, чем знать».

23 июня вместо того, чтобы отправиться в гости к крёстной на метро, я всё же решаю поехать на машине в своё Место Силы, туда, где у нас была дача, на Николину Гору, поплавать. Я включаю ноутбук, чтобы посмотреть пробки, но он сообщает, что не может загрузиться, издаёт звук постоянно воющей сирены на весь дом. Я выключаю его. Предчувствие чего-то неизбежного, что обязательно должно произойти, знакомое мне с детства, охватывает меня с ног до головы. Но я знаю, что страх нужно побеждать. И я шагаю ему навстречу.

Тем более я ещё ничего не знаю о волшебном слове «Транзиты» и, соответственно, не удосуживаюсь прочтением трактовок Транзитного Плутона в оппозиции к Марсу, Транзитного Урана в квадратуре с Марсом и иных прочих фатальных для меня комбинаций небесных светил.

Я плаваю и радуюсь жизни. Внезапно мне звонит знакомая, сообщая, что ей только что пришла от меня странная смс-ка, которую реально я не отправляла.

Я выезжаю на МКАД около 19:15, и чувство неизбежности чего-то ужасного, что вот-вот произойдёт, одновременно с догоняющей сзади свинцовой тучей, заставляют меня, вместо привычного крайне-левого ряда, передвигаться в общем потоке по центру. Я наивно полагаю, что десятилетний опыт вождения является талисманом от всевозможных приключений на дороге. И не задумываюсь о том, что кто-то может внезапно въехать в меня на огромной скорости под углом 90 градусов справа.

После аварии в 19:30 на 53-м километре МКАДа домой я вернусь лишь около трёх ночи. С сотрясением мозга, повреждением глазного нерва, наполовину пришитым, наполовину заштопанным правым ухом, сильным ушибом грудной клетки, отбитой левой почкой, вся в гематомах и ссадинах, хромая и совершенно не понимающая, каким образом я вообще осталась жива. Моя машина убита.

Днём, еле-еле поднявшись с кровати, как и советовали накануне очевидцы происшедшего, я доползаю до церкви. Ставлю самую большую свечу Николаю Чудотворцу, заказываю ему молебен. Затем захожу в церковную лавку. Рассказываю про вчерашнее чудо.

Внезапно одна из матушек, разглядевшая мои православные серебряные кольца с молитвами, произносит:

— А вы не хотите посмотреть кольцо Святого Георгия Победоносца? Оно у нас в одном экземпляре…

В понедельник, 25 июня, мне приходит автоматическое уведомление от сайта поиска работы, о том, что Воланд смотрел моё резюме накануне, 24 июня.

Я не верю своим глазам… Я не говорила и не писала ему о происшедшем. Я размещу рассказ об аварии в дневнике на сайте гораздо позже… Неужели он почувствовал, что невидимый обычному глазу энергетический мостик между нами висит на волоске? Или какая-то часть в нём, в его Подсознании, о которой он совершенно не подозревает на уровне Сознания, испугалась, что в этой жизни он так и не успеет сыграть предписанной ему свыше роли в моей судьбе?

КТО ТЫ?

«К какому такому значимому событию в моей жизни ты относишься? Что там в этом сценарии прописано такого, что меня не пускают заглянуть в него наперёд и не дают возможности повторно попасть в самый загадочный «венецианский» сон, чтобы понять: ты ли тот Человек в Чёрном, который хоронит меня, или нет…» — задумываюсь я и не нахожу ответа.

Он звонит через месяц.

— Привет, Алиса…

Я стёрла его номер из памяти телефона, но его Голос невозможно стереть, уничтожить, забыть…

Я молчу… Зачем ты звонишь мне?.. Прочитал, наконец-то, что я написала про аварию в дневнике?..

Он думает, что я его не узнала, и добавляет:

— Это Воланд…

Я улыбаюсь. Я очень рада тебя слышать. Я соскучилась. Я хочу тебя увидеть, рассказать всё то, что по фрагментам пытаюсь сложить в одну картину уже на протяжении нескольких лет, подарить тебе — наконец-то! — икону Святого Георгия. Может быть, ты сам расскажешь мне при встрече, что вас обоих связывает?

Я выхожу из здания СП и поворачиваю направо к ЦДЛ, чтобы нам не мешали говорить.

Внезапно он спрашивает так же резко, цинично, быстро-быстро жонглируя словами, будто ножами, которые вот-вот вырвутся из его рук и вонзятся мне в сердце, все сразу, одновременно:

— Алис, мне срочно нужен рецепт приготовления нитроуретановых двухкомпонентных лаков…

Я лишаюсь дара речи и останавливаюсь посреди дороги. А просто так позвонить слабо?

— Ты не помнишь, да? — спрашивает он.

Ты думаешь, что после сотрясения мозга у меня отшибло память? Зря надеешься. Я очень хорошо помню всё. Особенно то, что связано с тобой.

— Помню, почему нет. Берём раствор лакового коллоксилина, смолы в смеси органических растворителей и полиизоцианат на основе мономерных диизоцианатов алифатической структуры. В пропорции 100:5. Жизнеспособность смеси — 8 часов при температуре 2 °C.

— Понятно… А ты сейчас работаешь?

— Куда деваться… Кушать-то хочется…

Ты хочешь знать, насколько я уцелела?

Я вышла на работу в понедельник. Сразу после тех ужасных выходных. Правда, выглядела я тогда…

— Всё там же?

Ты собираешься снова предложить мне поработать с тобой? Предложи, я заранее согласна.

— В виду отсутствия других предложений, да… там же…

— А я пока всё ещё здесь живу…

То есть там, в другом городе…

— Ааа… — я не знаю, что ему сказать.

Вернее, мне хочется спросить: «А ты не хочешь пригласить меня к себе, в тот город, где сейчас обитаешь? Особенно после того, что я пережила… Он как раз подходит для поправки здоровья…»

— Ну ладно… Звони тогда, если что… — рявкает он.

«Если что — это что?» — сразу же проносится у меня в голове, но я прощаюсь с ним.

Зачем-то. Я опять ничего ему не сказала, в то время как «рюкзак кармы» за плечами сильно прибавил в весе.

Я бросаю взгляд на серебряное кольцо со Святым Георгием, побеждающим дракона.

КТО ТЫ?