Сон в Лазареву субботу

Узник, забытый всеми,

не ждёт свиданья,

но превращает время

в предмет страданья.

В клетке, читая сонник,

томится пленник.

Вновь зацветают донник

и подмаренник,

густо-зелёный шпорник,

чабрец, душица…

Знаешь ли ты, затворник,

на что решиться?

Тело твоё, как воду,

прольют на сушу,

выпустят на свободу

живую душу.

Будешь не заключённым —

царём, эмиром,

будешь в костюме чёрном

парить над миром.

Ты — не последний грешник,

не богохульник —

скажешь: созрел орешник,

зацвёл багульник…

Жизнь освобождается от груза,

выучив страдания азы,

и опять летит к поэту муза

в виде легкокрылой стрекозы.

Ивы спят, загадочны, как инки,

как ацтеки, дремлют тополя…

Сядет стрекоза на лист кувшинки —

и возьмёт кукушка ноту «ля».

Хор лягушек, чтобы не фальшивить,

остудил в воде ненужный пыл.

Не спугни сегодня музу — ты ведь

стрекозу, как и меня, забыл.