Иван Коневский

Священные сосуды

В сосудах духа много мыслей есть,

Что бережно, внимательно, тревожно —

Ах, так легко расплетать нам их можно! —

Как ценное вино, должны мы несть.

Как приговор, страшит нас эта весть:

Что за томленье – жить так осторожно!

А расплеснет вино тот раб ничтожный,

Что буйствовать захочет, пить и есть.

Ужель же должен всяк из нас, в теченье

Всей жизни, в судорожном напряженьи

Держать сосуд – не то дрожит рука?

Смирим сердец мятежные порывы;

Тогда пройдем, свободны, горделивы,

Сквозь жизнь – и будет длань, как сталь, крепка.

1896 г. Боровичекий уезд

Позднее лето в Новгородском краю, и ранняя осень. Петербург.

Наследие веков

Вере Ф. Штейн

Когда я отроком постиг закат,

Во мне – я верю – нечто возродилось,

Что где-то в тлен, как семя, обратилось:

Внутри себя открыл я древний клад.

Так ныне, всякий с детства уж богат

Всем, что издревле в праотцах копилось:

Еще во мне младенца сердце билось,

А был зрелей, чем дед, я во сто крат.

Сколь многое уж я провидел! Много

В отцов роняла зерен жизнь-тревога,

Что в них едва пробились, в нас взошли,

Взошли, овеяны дыханьем века,

И не один родился в свет калека,

И все мы с духом взрытым в мир пошли.

1896

Две радости

Ф. А. Лютеру

Когда душа сорвется с высоты,

Когда взвилась она тяжелым взмахом,

Она сперва оглянется со страхом

На мир веселой, бойкой суеты.

Как ей не помнить горней красоты?

Но принята она в объятья прахом:

И прах ей сладостен, а в ней зачах он —

Цветок вершин и снежной чистоты.

Страдать невмочь нам, и к земле прижмется

Наш детский дух и кровно с ней сживется,

И вот уж тесный угол наш нам мил.

Ах, если б праздник неземной потребы,

Как пастырь, что благословляет хлебы,

И пестрых будней игры осенил!

1896

Сын солнца

Другу моему Асканию

«...В переливах жизни

Нет бессильной смерти,

Нет бездушной жизни».

Кольцов

1 Рост и отрада

В полуязыческой он рос семье

И с детства свято чтил устав природы.

Не принял веры в ранние он годы:

К нам выплыл он пытателем в ладье.

И вот однажды, лежа в забытье

Под деревом, в беспечный миг свободы,

Постиг он жизни детской хороводы

И стрекозы благое бытие.

«Ты, стрекоза, гласил он: век свой пела.

Смеяться, петь всю жизнь – да, это – дело

И подвиг даже... после ж – вечный сон».

А солнце между тем ему палило

Венец кудрей, суровый свет свой лило

В отважный ум – и наслаждался он.

1896

2 Средь волн

И плавал он в сверкающих волнах,

И говорил: вода—моя стихия!

Ныряя в зыби, в хляби те глухие,

Как тешился он в мутных глубинах!

Там он в неистовых терялся снах.

Потом, стряхнув их волшебства лихие,

Опять всплывал, как божества морские,

В сознаньи ясном, в солнечных странах.

С собой он брызги вынес из пучины.

Мы брызгаться пустились, как дельфины,

И ослепительный поднялся плеск.

Я, ослеплен и одурен, метался.

Его же прояснял тот водный блеск:

Дух в лучезарных взрывах разрастался.

1896

3 Снаряды

Мир тайных сил, загадка естества,

Хвала вам, исполинские снаряды!

Как рока песнь, что воют водопады,

Держава ваша ужасом жива.

Здесь человек забыл свои права,

Нет упоенью дикому преграды,

И у безличья молит он пощады,

И в хаосе кружится голова.

Здесь весь наш мир, здесь рок неумолимый,

Каким-то жаром внутренним палимый,

В снарядах дивных предо мной живет.

Но царство то теснят родные тени:

Рок отступил под натиском хотений,

Наш ум его в приспешники зовет.

1896 г.

Нижний Новгород (Машинный отдел выставки)

4 Starres ich

(С. П. Семенову)

Проснулся я средь ночи. Что за мрак!

Со всех сторон гнетущая та цельность,

В которой тонет образов раздельность:

Все – хаоса единовластный зрак.

Пошел бродить по горницам я: так...

В себе, чтоб чуять воли нераздельность,

Чтоб не влекла потемок беспредельность,

Смешаться с нею в беспросветный брак.

Нет, не ликуй, коварная пучина!

Я – человек, ты – бытия причина,

Но мне святыня – цельный мой состав.

Пусть мир сулит безличия пустыня —

Стоит и в смерти стойкая твердыня,

Мой лик, стихии той себя не сдав.

1896

5 От солнца к солнцу

И потому, сын солнца, ты не прав.

В стихийной жизни, в полусне громадном

Я погружался взором робко-жадным,

Но не сломил я свой строптивый нрав.

Ужели же оцепененьем хладным

Упьешься ты, о резвый сын забав?

Нет, обмороков негу восприяв,

Рванешься снова к играм нам отрадным.

Прильнув столь кровно к роднику движенья,

Ты не познаешь ввек изнеможенья,

Пребудешь ты ожесточенно жив.

От наших светов призван оторваться,

Под новым солнцем будет наливаться

Дух вечно-обновимый, как прилив.

1896

Ты миром удивлен

Ф. А. Лютеру

Ты миром удивлен, ты миром зачарован,

Ступаешь по камням суровых городов.

Мечтой ты умилен, любовию взволнован

И не забыл души младенческих годов.

В своей светлице упоен ты солнца светом,

Но сердцем чающим стремишься в дальний путь.

Часы все дня и лет звучат тебе приветом,

Наперерыв шепча: меня не позабудь!

Вступив с тобою в речь, ту жизнь я обретал,

Которой жаждал я, пред коей трепетал,

Когда не верилось ее бодрящей неге.

Но я к тебе приду, наставник мой родной,

Мечтая увидать всегда, как той весной,

Березы божьей светлые побеги.

1898/99

Загрузка...