Сопутствующий ущерб [Часть Первая ]

Глава 18

— Так, Слава, иди скорее, постели Даше в своей комнате. Поздно уже. — Ирина Геннадьевна, встретившая их на пороге полчаса назад, теперь раздавала указания, стоя в центре гостиной. — Сам сегодня здесь переночуешь, понял?

Замершая в дверном проеме Даша старалась не привлекать к себе внимания и искренне надеялась, что мать Славы не слишком недовольна ее внезапным появлением в их квартире посреди ночи. Раньше ей не доводилось бывать в гостях у своего парня в присутствии его родителей, и с непривычки она терялась и не понимала, как лучше себя вести.

Конечно, Ирина Геннадьевна и Виктор Петрович были с ней знакомы: сначала как с одноклассницей сына, затем — как с его девушкой. Тем не менее они никогда не общались с Дашей больше десятка минут за раз. До сегодняшней ночи ей и в голову не пришло бы остаться у Славы с ночевкой в присутствии его матери, не то что отца.

Пусть Ирина Геннадьевна не сказала ей ни одного грубого слова, Даша как будто чувствовала, что ее присутствие не к месту.

— Мам. — Недовольный голос Славы выдернул ее из раздумий. — Ну не усложняй ты. Мы взрослые, можем и вдвоем поспать.

— Вот будешь жить отдельно – спи как хочешь, — осадила его Ирина Геннадьевна. — А пока ты в моем доме, соблюдай, пожалуйста, его порядки, ясно? И не тяни время: утром всем рано вставать.

— Ладно-ладно.

— Смотри мне, — предупреждающим тоном сказала Ирина Геннадьевна, — я еще проверю, где ты спать будешь.

Раздраженно дернув плечом, Слава молча послал Даше говорящий взгляд, прежде чем скрыться за дверью своей комнаты.

Ирина Геннадьевна, осмотревшись по сторонам, словно хотела напоследок удостовериться в том, что все лежит и стоит на своих местах, кивнула Даше и ушла в собственную спальню.

Оставшись в одиночестве, Даша выдохнула, аккуратно и бесшумно. Присутствие Ирины Геннадьевны определенно было давящим и сковывающим, однако вместе с тем несло свои плюсы: ночевать со Славой в одной комнате Даша была не готова.

Его желания наверняка были ровно обратными. Наверняка он надеялся получить выраженную в поцелуях и, может быть, в чем-то большем благодарность за помощь, но Даша прекрасно понимала, что ни за что не сумеет расслабиться, когда за одной тонкой стеной спит его мать.

До ареста ее отца они довольно часто обсуждали необходимость следующего шага в их отношениях, пытались спланировать длительное свидание, что было далеко непросто с ее графиком учебы и постоянным контролем со стороны родителей за ее местоположением. Пару раз она и Слава заходили дальше поцелуев, но...

Дашу нервировала угадывающаяся в его прикосновениях спешка. Пусть и обоснованная, он сбивала настрой, мешала ей полностью расслабиться и прислушаться к собственным ощущениям и желаниям.

Забывая о приятных аспектах близости, Даша начинала тревожиться, судорожно раздумывая, хватит ли им отведенного времени. В любой миг ей могли позвонить родители, и проигнорировать этот звонок было нельзя.

В конце концов в своих переживаниях она едва ли не дошла до самого настоящего страха, вынуждающего ее избегать любых намеков Славы на секс. Не признаваясь ему, она, однако, искренне опасалась, что ее родителям каким-то образом мгновенно станет ясно, что она начала половую жизнь. Одна мысль о реакции матери и тем более отца пробуждала в Даше непреодолимой силы ужас.

Сколь бы нормальным для нее как для будущего медика и современного человека не казалась потребность в физической близости, ее родители совершенно точно придерживались других взглядов, потому даже о существовании Славы в ее жизни Даша предпочитала умалчивать, не желая рисковать немногими еще присутствующими в ее жизни моментами свободы.

В последнее время былые проблемы, в том числе в поле романтических отношений, незаметно отошли на второй план, и теперь, когда они едва напомнили о себе, Даша была не прочь забыть о них снова. В ее резко перевернувшейся с ног на голову жизни и без того хватало трудностей и неразрешимых ситуаций, требовавших от нее больше, чем она была способна отдать.

— Малыш? — Она вздрогнула от неожиданности и, подняв голову, наткнулась на Славин вопросительный взгляд. — Чего ты здесь стоишь одна? Зашла бы ко мне.

— Не знаю. — Даша смущенно пожала плечами. — Задумалась.

— Ясно. — Легко прикрыв за собой дверь комнаты, Слава в несколько широких шагов пересек большую часть комнаты и остановился рядом с телевизором.

— Ты уже постелил?

— Ага. — Он задумчиво повертел в руке подхваченный только что с тумбы пульт и обернулся к Даше: — Может, фильм еще посмотрим?

Она послала ему виноватый взгляд.

— Прости, я очень хочу спать.

— Ну ладно. — В разочарованном тоне его голоса ей будто послышались скрытые злость и недовольство, однако прежде чем Даша успела дать адекватную оценку собственным смутным ощущениям, Слава быстро сократил дистанцию между ними, чтобы обнять ее и поцеловать: — Сладких снов.

— И тебе, — пожелала она и мягко улыбнулась, прежде чем с сожалением разомкнуть объятия.

Сонливость и правда окутывала ее тяжелым одеялом, отчего хотелось скорее лечь в кровать, однако спустя полчаса Даша была вынуждена признать, что ее организм отказывается погружаться в дрему. В очередной раз раздраженно крутанувшись с одного бока на другой, она наконец пошарила рукой под подушкой и вытащила телефон.

Очень скоро она отчаянно пожалела о своем решении заглянуть в соцсети, когда случайно наткнулась на новый пост с информацией об аресте своего отца. Ни предложенные автором текста сведения, ни его личные домыслы не стали для нее неожиданным или по-настоящему неприятным сюрпризом, в то время как комментарии...

Люди в комментариях удивительно мало внимания уделяли осуждению ее отца, вдруг обратив все свое возмущение на его жену и дочь. Даша оказалась совершенно не готова к массовому и открытому потоку ненависти в свою сторону. К тому, что посторонние люди считали виноватыми не только ее отца, но и всех членов ее семьи.

Она не была готова найти под очередным постом об отце больше десятка комментариев с одинаковыми агрессивными пожеланиями дочери Шутина — люди, не знавшие ее лично, не знавшие ее отношения к ситуации, желали ей пройти ровно через те же страдания, что шесть лет назад испытала Анастасия Муратова.

Прижав ладонь ко рту, Даша давилась рвущимися изнутри всхлипами и слезами, пока поверхностный, тяжелый сон не забрал ее к себе на несколько предрассветных часов.