Глава 6

Я действительно пришлась ко двору, и Зандер вскоре это понял. Разумеется, я не была похожа на женщин, к которым он привык. Шли месяцы, и я часто видела его с какой-нибудь очень хорошенькой, стройной девушкой, иногда с моделью. Чертам моего лица не хватало изящества, я не делала безупречного макияжа, не носила дизайнерских нарядов. Я никогда не придавала своему тощему телу определенных положений в его присутствии, не ворковала в ответ на его реплики, не смеялась в ту же секунду его шуткам. И на Сильвию с Андреа, его агентом, я тоже похоже не была; они были старше меня, твердые, деловые, они осыпали его комплиментами, но не боялись попрекнуть самолюбием – и все это опять же с одной-единственной целью: возвысить пьедестал, на котором Зандер стоял и так.

Я была молодая, но не глупая. Это было ясно. И Зандер постепенно начал ценить мое мнение о сценариях, хотя никогда мне этого прямо не говорил.

В Зандере Шульце было что-то едва ли не рептильное. Последив за ним некоторое время, ты понимал, что он практически не двигается, разве что изредка, по необходимости опускает-поднимает тяжелые веки. Он мог хранить бесстрастное выражение лица, почти не проявлять эмоций, наблюдая тебя и окружающее помещение. А затем – как ящерица, вдруг срывающаяся с места, – он оживлялся, его лицо расплывалось в обезоруживающей улыбке, и это мастерски рассчитанное включение харизмы располагало тебя к нему. У него было острое и занятное чувство юмора – когда он хотел им воспользоваться. И зачастую он делал это с большим успехом, покоряя инвесторов, актеров, агентов, которым хотел внушить свое художественное видение. Но точно так же он мог безмолвно сидеть в углу, мало участвуя в разговоре, пока ты пахал, чтобы для него все стало возможно.

Чем дольше я работала с Зандером, тем больше наперекор самой себе уважала его целеустремленность, то насквозь прожигающее рвение, с которым он стремился перенести свое – и ничье больше – видение на экран. Вне зависимости от того, с обаятельным, бодрым Зандером ты сталкивался или с молчаливой, мрачной его ипостасью, поведение его всегда казалось тактическим, обусловленным тем, достаточно ли ты важен, чтобы расходовать на тебя энергию.

Но за этим цепким взглядом работал ум, помнивший каждый план в каждом фильме Полански и Пекинпа, каждую монтажную причуду Николаса Роуга. Насмотрен он был невероятно. Казалось, что он постоянно представляет себе, как в том или ином пространстве могла бы двигаться камера – запечатлевать его, превращать в нечто динамичное, приковывающее внимание зрителя.

Возможно, он так же смотрел на людей и ситуации, придумывал, как бы их повернуть для оптимального использования. Я подозревала, что когда он занимался сексом со своей подругой-супермоделью, половина его мозга все равно была занята мыслями о том, как бы наилучшим образом поместить ее голое тело в план съемки, – единственный способ удовлетворить его кинематографический взгляд.

Но на первом месте всегда была его точка зрения: его воображаемая камера управлялась со светом и ракурсами так, чтобы ты увидел мир таким, каким он хотел тебе его показать. Это, наверное, было поведение человека, как минимум лет двадцать потратившего на то, чтобы стать кинорежиссером. Знавшего, что однажды воссядет на это легендарное кресло с тканевой спинкой и будет распоряжаться всем производственным процессом одним кивком головы.

Зандер часто просил меня прочесть сценарий, и я хваталась за эту возможность. От таких предложений в киноиндустрии не отказываются. Если пытаешься в этом мире пробиться, то никогда нельзя говорить “нет”. Всегда нужно говорить “да”.

Видите, как рано для нас расставляют ловушки.


Зандер знал свои профессиональные слабые места – хоть и никогда никому их не называл. При всем своем визуальном таланте он, возможно, подозревал, что не умеет писать об эмоциях и отношениях. Персонажи у него, как правило, были двухмерные, ничего интересного сказать не могли. В особенности это относилось к женским персонажам, которые в первых его сценариях фигурировали исключительно в качестве пассий. Они неизменно характеризовались как “чуть за двадцать, красивая” и в динамичных сценах бешено скакали практически нагишом.

Его первые сценарии мало кто читал, но я обнаружила файл под названием “сценарии Зандера”, сохраненный на пузыреобразном, полупрозрачном “Маке”, который я унаследовала от Сильвии. Когда я открыла файл, увидела дату и имя на титулах, то поняла, что это ранние опыты Зандера в сценарном деле.

Прочитав их, я поняла, почему эти сценарии никогда не поминаются. Они были, попросту говоря, очень неоригинальными. Меня озадачил зазор между его исключительной самоуверенностью и их неважным качеством.

В сценарном деле он с тех пор изрядно поднаторел, но все равно был далек от совершенства.

Просекла я это, впервые прочитав первый вариант “Твердой холодной синевы”, который я распечатала заодно с резюме нашей компании и биографической справкой о Зандере, чтобы приобщить к подборке снятых им шоурилов на VHS. Такие презентационные комплекты мы уже несколько месяцев рассылали по инвесторам – без особого успеха.

– Не пойму, – как-то днем проворчал Зандер. – Все вроде как в восторге – а потом находят повод слиться. Ох, это не для нас. Как думаешь, они вообще сценарий читали?

Да ладно, Зандер, подумала я. А то ты сам всегда читаешь сценарии, которые должен прочесть.

Сильвия пристроила свои безоправные очки на макушке, постучала бордовым ногтем указательного пальца по губе.

– Ну, может, синопсис стоит слегка переделать.

Она посмотрела на меня.

– Сара, что ты думаешь о синопсисе сценария Зандера? Думаешь, он вполне передает историю?

– Он немного… – Я искала нужное слово. Не хотела обижать того, кто этот синопсис написал, – вдруг это был кто-то из них. Шаблонный? Бесцветный? Как если бы речь шла о последней заявке на видеоигру от “Сеги дженезис”?

– Не получился он, да? – спросил Зандер.

– Наверное, его можно было бы переписать, – дипломатично предположила я.

– Хочешь попробовать переработать синопсис? – спросила Сильвия.

– Я? – спросила я для верности. Я была очень рада этому случаю, но не хотела уж слишком проявлять энтузиазм. К тому же в свои двадцать два я не была уверена, что сумею улучшить уже написанное.

– Зандер, ты не будешь против, если Сара попробует переписать? Синопсис? – спросила Сильвия своим самым сладким голосом.

Он пожал плечами и, скучая, едва взглянул на нас.

– Да пожалуйста.


Синопсис нужен для того, чтобы втянуть инвесторов, агентов, актеров, воротил киноиндустрии в чтение сценария. Писать их – целое искусство, такое же, как искусство сочинения придурковатых слоганов, которые видишь на киноафишах. (Один человек. Одна миссия. Один срок, к которому невозможно успеть.)

Штука в том, что если у тебя получается по-настоящему клевый синопсис, а сценарий не оправдывает ожиданий… тогда имеем разочарованных читателей. И воротил, которые решают все-таки не финансировать твой фильм.

Так что моя переработка синопсиса (оказавшаяся удачной) как-то превратилась в переработку самого сценария. Правда, на то, чтобы открыть файл в “Файнал драфт”, стереть строки Зандера и вписать свои собственные, я не взошла. Такое вмешательство разъярило бы любого режиссера, не говоря уже о цаце вроде Зандера.

Но, следуя гордой традиции непризнанных редакторов сценариев, я написала подробные заметки, десятистраничные декларации о том, как сценарий можно было бы улучшить, предложения, хитро завуалированные лестными словами о том, что меня впечатлило, что арка персонажа и сюжетная линия могли бы стать еще лучше, если только внести эти незначительные изменения.

По правде сказать, это не были незначительные изменения. Это были очень существенные перемены в повествовании, предполагающие более мрачный, более реалистический конфликт, укорененный в испорченности и равнодушии общества. Возможно, с моей стороны было слишком смело предлагать такое Зандеру. Нажимая в письме Сильвии “отправить”, я корчилась от дурных предчувствий.

– Давай-ка я сначала взгляну на твои заметки, – до того сказала она. – Ты же знаешь Зандера. Он может очень трепетно относиться к своей работе, даже если сам никогда этого не скажет.

Так что сначала была проверка Сильвией. Что, если бы они ее возмутили? Если бы она позвонила мне в слепой ярости, чтобы обвинить в ненужной жестокости к ее фавориту – или, еще того хуже, в непроницательности, в неспособности толком оценить хороший сценарий?

На следующее утро я маялась в офисе, пытаясь заниматься делом, – прикрепляла степлером к чистым листам новые чеки Сильвии, раскладывала новопришедшие резюме и шоурилы. Покончив с этим, я пролистала каталог офисных принадлежностей и начала заказывать дополнительные картриджи для принтера, переплеты для сценариев, пачки бумаги. Ах, чувство безопасности, обретающееся в таких банальных вещах. И зачем метить куда-то выше?

Когда Сильвия влетела в дверь, вид у нее был таинственный – учительница, собирающаяся ошарашить своих обеспокоенных учеников контрольной.

Она побывала в кофейне на углу и принесла не один, а два картонных стакана, уравновесив их своей сумкой “Малбери” сливового цвета. Я решила, что это означает скорое появление Зандера, и сердце у меня упало. Но, к моему удивлению, один стакан, от которого шел пар, Сильвия поставила передо мной.

– Тебе двойной капучино, да? – спросила она.

Я была потрясена.

– А-а… да.

Я подумала, что о моей непереносимости лактозы она забыла, но спросить, на соевом ли он молоке, не рискнула.

Она откинулась на несуразном оранжевом диване, и на ее лице появилась широкая припомаженная улыбка.

– Сара…

Встревоженная, я посмотрела на нее.

Сильвия рубанула рукой в мою сторону.

– Должна тебе сказать: твои заметки о сценарии великолепны.

Я так и уставилась на Сильвию, не веря.

– Правда?

– Да хватит уже скромничать. Будь в Зандере хоть капля твоей скромности, с ним было бы гораздо легче работать.

Я ничего не сказала, только спрятала улыбку за глотком вспененного молока.

– Эти заметки – именно то, что ему нужно. Они очень точны, они очень хорошо написаны, убедительны. Теперь надо сделать так, чтобы он их воспринял.

– Как вы думаете, получится?

– Ну, Зандер к двенадцати зайдет. Я ему эти заметки растолкую. Так что, наверное, будет хорошо, если ты в это время сбегаешь по каким-нибудь делам. Сходи еще кофе выпей, например.


Была ранняя весна, и, пока мои заметки о сценарии либо поливали грязью, либо нахваливали в офисе, я получала редкое удовольствие, бродя по улицам Челси, подставив солнцу лицо. Я видела, как сквозь землю на клумбах вокруг деревьев пробиваются молодые цветочные побеги, – и думала, может ли это быть началом чего-то более существенного в моих рабочих буднях в компании. Что, если я стану в компании тем человеком, к которому обращаются, если надо поправить сценарий, и что, если однажды я сама напишу сценарий, который там прочтут и будут продвигать? Я читала об этом в той же книге о том, как работать помощником. Сделайся незаменимой, освой какое-нибудь дело, и после этого… возможно, у тебя получится как бы между прочим положить на стол написанный в свободное время сценарий.

Но сценария я еще не породила. Самая свобода письма, чистый лист в его природе слишком меня угнетали. Каждый день я упиралась в целую стену малопримечательных сценариев; меня буквально преследовал призрак посредственности.

Тогда я ничего не могла придумать, но, стоя на Семнадцатой улице между Восьмой и Девятой, сказала себе, что однажды придумаю.

А вдруг по прошествии пятнадцати лет я применяю к тому моменту своей жизни какой-то прихорашивающий фильтр? Возможно, столь ясных целей у меня тогда не было. Когда тебе двадцать с чем-то, ты блуждаешь в потемках, думаешь, что в нужный момент мир чудесным образом прояснится, словно расступится густая чаща, являя тебе истинный путь. Но обычно такого озарения не происходит. Приходится прорываться, набивая шишки и сбиваясь с дороги.

Сильвия, верная своему слову, убедила Зандера поработать с моими заметками, и днем мы втроем посидели, пообсуждали планы на сценарий. Переработать персонажи, ввести правдоподобный новый конфликт, укорененный в социальной проблематике, чтобы обособить этот проект от прочей, более стандартной остросюжетной продукции.

Еще несколько раз делая заметки и переписывая, я все время отмечала, что нужны значительные женские персонажи. Впоследствии я вселила в Зандера мысль о том, что ему нужен стильный триллер с женщиной в главной роли, и мне хочется считать это небольшим вкладом в его следующий фильм, “Яростная”.

Он, разумеется, так и не соизволил этого признать.

С новой редакцией “Твердой холодной синевы” мы начали вызывать значительный интерес у продюсеров и в течение следующего года перешли к предпроизводству первого полнометражного художественного фильма Зандера.

– Хорошо ты сценарий обрабатываешь, – сказал как-то Зандер, прочтя очередной набор моих заметок. Из всего, что он говорил, на благодарность в мой адрес это было похоже больше всего.

Сильвия спросила, не успела ли я подумать о том, чем хочу заниматься в киноиндустрии. Я сказала, что мне нравится работать со сценариями, но хотелось бы поучиться продюсированию. Тогда это была правда: меня определенно привлекала роль человека во главе всего этого дела, который движет проект вперед. Тут была тонкая грань между лестью (так как она сама была продюсером) и ослаблением всякого ощущения угрозы (так как я не хотела, чтобы она решила, будто я нацелилась на ее место). Что в любом случае было невозможно, поскольку компанией владела она.

– А как тебе кажется, продюсирование – это вообще что? – спросила она. – Не описывай весь процесс кинопроизводства, так, в нескольких словах.

– Умение все устроить? – предположила я.

Сильвия кивнула.

– Но все сразу не устраивается. Сначала нужно обрасти связями и выпестовать проекты. Потом – увидеть удобный случай. А как придет время, вспомни, чего ты стоишь. И торгуйся.

Я все это запомнила и сказала себе, что смогу этому научиться.

– Что же, – сказала Сильвия, – тогда не прощаемся. Мне кажется, ты можешь очень далеко пойти. А через несколько лет, глядишь, возглавила бы здесь отдел развития.

Одна эта фраза, которой меня одарили, словно тонкой, сухой гостией, питала меня все последующие годы, когда я тащила на себе кучу дел разом и получала за это смешные деньги.

Попросить чего-то еще мне и в голову не пришло. И как-то официально отразить мою работу со сценарием Зандера я тоже не попросила. Тогда я была благодарна уже за то, что меня взяли в команду.

Загрузка...