Советская морская новелла, том первый

В боях, походах, мирных рейсах

У советской маринистики есть свои предшественники, есть уходящие в далекое прошлое прекрасные традиции.

Морская тематика в русской литературе начинает развиваться в XVIII веке, когда Россия становится морской державой. Экспедиции на Дальний Восток, Север, плавания в дальние страны по неизведанным просторам Мирового океана рождают морской путевой очерк, который можно с полным правом назвать предшественником всех других жанров русской маринистики.

Труды первых русских путешественников — В. И. Беринга, казака Семена Дежнева, путевые очерки участника Северо-восточной экспедиции на Аляску, Колыму, Камчатку, Чукотку писателя и научного деятеля Г. А. Сарычева, ученых и писателей Ю. Ф. Лисянского, И. Ф. Крузенштерна и многих других неутомимых мореплавателей, исследователей и просветителей являются своеобразным сочетанием путевого очерка, научной и художественной прозы. Морские мотивы начинают прочно овладевать как художественной прозой, так и поэзией.

Рассказы лейтенанта Марлинского, за которыми стоял мятежный декабрист А. Бестужев... «Фрегат «Паллада»» И. Гончарова... Большая морская проза К. Станюковича, проникнутая уважением к русскому матросу и его мужеству... Тысячи читателей, познакомившись с этими произведениями, навсегда решали свою судьбу — становились моряками...

«В годы революционного подъема маринистические образы использовались для выражения надежды на лучшее будущее, его нетерпеливым ожиданием были охвачены в то время значительные слои русской интеллигенции»,— отмечает исследователь русской маринистики В.П. Вильчинский (Русские писатели-маринисты. М.—Л., «Наука», 1966, стр. 200).

Советская маринистика рождена Великим Октябрем, в победе которого на море и на суше такую огромную роль сыграли матросские краснофлотские отряды. Где, на каких только путях не оказывались красные бронепоезда, укомплектованные из вчерашних матросов! Где, на каких только фронтах от Крайнего Севера до Черноморья и Каспия не встречали перепоясанных крест-накрест пулеметными лентами матросов Революции! Они оказывались всюду, на самых опасных участках, где нужно было отстоять и утвердить ее завоевания.

У истоков советской морской новеллы можно с полным правом поставить «Выстрел с Невы» Бориса Лавренева, хотя написан он уже к десятой годовщине Октября. Исторический выстрел, прозвучавший с борта «Авроры», знаменовал рождение нового мира, а вместе с ним и нового революционного флота.

Гражданская война с ее необычайным многообразием конфликтов и ситуаций наполнила богатейшим содержанием новеллы, посвященные морякам этой неповторимо героической эпохи.

Матросские отряды вносили в борьбу с контрреволюцией всю свою моряцкую, пролетарскую классовую страстность и ненависть. Так происходит одна из первых поправок, которые вносят в маринистику — советскую маринистику — жизнь: вовсе не обязательно, чтобы события происходили на воде, на море, на корабле. Главное, чтобы в произведении действовали моряки, выступал морской характер, тот особый характер, который вырабатывается у человека под влиянием постоянно угрожающей опасности.

Когда Валентин Катаев пишет свою лаконичную новеллу «Флаг» или же Владимир Рудный создает большое полотно о гангутцах, эти произведения мы по праву причисляем к маринистике, хотя действие в них происходит на береговых батареях, на береговых укреплениях. То же самое можно сказать о произведениях, посвященных морской пехоте, которая покрыла себя неувядаемой славой и под Одессой, и под Севастополем, и на других участках фронта — всюду, куда ни посылала их Родина.

Замечательный эстонский писатель Юхан Смуул, отдавший в своем творчестве значительную дань маринистике, писал:

Вот это необычайно высокое качество человеческого материала, его революционная монолитность и определяли повышенный интерес к образам моряков, выдвигали их на ведущие места буквально во всех родах и видах литературы и искусства.

Морская тема нашла яркое отражение и в поэзии, и в романах, и в повестях, и в драмах. И все же новелла благодаря присущей ей большой конденсированности действия дает особые возможности для разработки этой темы. На море отсчет времени порой идет даже секундами, в которые может разыграться либо быть предотвращена большая человеческая трагедия. В одном эпизоде, как в фокусе, может полнее, ярче, чем где-либо, раскрыться вся сущность человека, его характер.

В море острее ощущается смысл каждого явления, каждого малейшего движения.

Морская тематика для новеллы необычайно благодарный материал! Новеллу ведь не зря называют сестрой драмы — в ней, как в последнем акте драмы, словно раскрывается содержание всех предшествующих картин.

Далеко не всегда можно провести четкую грань между новеллой и рассказом — они соседствуют и в литературной практике, и в настоящем сборнике. Но неотъемлемой чертой маринистического произведения малых форм — будь то рассказ или новелла — является большое драматическое напряжение.

Один из первых русских маринистов Николай Бестужев в свое время писал: «Жизнь человека исполнена сама по себе опасностей; военная служба умножает их; но опасности сухопутной службы ограничиваются одними ужасами войны; в морской же, напротив, сверх военных случаев, человек подвергается часто большей погибели от стихий, устроенных Природою на благо и в пользу его, нежели в самых жестоких сражениях».[1]

Герои морских рассказов и новелл живут, действуют, борются, находясь словно на острие лезвия. В повседневных схватках со стихией нет и не может быть места трусости, лености, нерадивости, равнодушию. Нужен строгий расчет действий, сочетаемый с быстрым принятием решений. Надо уметь ценить, использовать время. Море шутить не любит... В море порой можно ошибиться один-единственный раз...

И все же профессия моряка — из поколения в поколение — продолжает привлекать к себе молодых и отважных. И хотя каждый из них, находясь в море, скучает по родному берегу, на суше их опять неотрывно тянет в море. Море их судьба, их профессия. Поэтому главным героем всех произведений на морскую тематику является прежде всего человек, борющийся с морской стихией и побеждающий ее.

Вчера он должен был владеть искусством вождения судна под парусом. Сегодня, не забывая и этой науки, он постигает «тайны» самых сложных приборов, дает жизнь и парусам, и механизмам.

Капитан Николай Исаич — один из героев ранних морских рассказов Бориса Житкова — всего себя отдает кораблю, вливает в него свою душу. Словно неотделимы друг от друга капитан и пароход! И это касается не только Николая Исаича. Да ведь каждый капитан, приняв судно, чувствует, что в нем, этом судне, его честь и жизнь, утверждает Житков. Недаром говорят: «Николай Исаич идет», когда видят пароход, капитан которого — Николай Исаич. И в капитане это крепко завинчено, и всякий моряк это знает, как только вступает на судно: капитан и судно — одно.

Такая осознанность своей органической связи с кораблем — отличительная черта моряков советского флота, которые чувствуют себя хозяевами на своем судне. Вспомним, как неизмеримо тяжело оказывается черноморцам из драмы А. Корнейчука «Гибель эскадры» выполнять суровый приказ Революции — топить боевые корабли, чтобы не достались они германскому командованию, не усилили противника на море. Топить, когда они только вчера стали, наконец, судами своего, революционного, народного флота.

Большая советская проза уже в двадцатые-тридцатые годы засвидетельствовала свой интерес к морской теме такими произведениями, как «Цусима» А. Новикова-Прибоя, «Капитальный ремонт» Л. Соболева, «Севастопольская страда» С. Сергеева-Ценского, рассказами Б. Лавренева. Много писал о море Б. Житков. Морской тематике посвящают свои произведения К. Паустовский, В. Катаев. В увлекательный мир морских странствий уводил А. Грин.

Недоверие к действительности, как отмечал К. Паустовский в статье «Жизнь Александра Грина», обусловило характер творчества А. Грина. Он начал писать морские новеллы, стремясь уйти от опостылевшей дореволюционной действительности и «создал в своих книгах мир веселых и смелых людей, прекрасную землю, полную душистых зарослей и солнца — землю, не нанесенную на крту, и удивительные события, кружащие голову, как глоток вина».

Советская действительность расширила литературные горизонты писателя, дала новые темы. Возьмем, к примеру, тридцатые годы, наполненные пафосом освоения Арктики, Северного морского пути. Челюскинская эпопея, папанинская четверка... Эти события раскрыли новые черты советского человека — хозяина своей судьбы. В рассказах и очерках о нашей действительности маринистика выходила на новые высоты, где не было места не только вымыслу, но даже — домыслу! Жизнь оказывалась богаче того и другого.

Отражая бурные события гражданской войны, пафос всенародного строительства новой жизни, советские писатели-маринисты взяли на себя большой, глубоко гуманистический по своему характеру труд разоблачения безжалостных «порядков», существовавших на судах капиталистический стран, где царила жесточайшая эксплуатация матросов и кочегаров, где каждый стоящий ступенькой выше на судовом трапе субординации всячески притеснял стоящего ниже.

Характерна хотя бы судьба Карклиса — героя новеллы Вилиса Лациса «Старый кочегар». Его крепкие мускулистые руки 40 лет бросали уголь в ненасытные топки кораблей в разных концах земного шара. «... И в то время, пока Карклис седел, высыхал, становился все более тощим и слабым, ... пароходство Бривкална все богатело... Только Карклис ничего не мог накопить. Гол как сокол, он даже не успел жениться, и когда в день увольнения сошел с парохода, то унес на берег лишь полупустой мешок с грязным бельем и мелким хламом, обычно накапливающимся у моряков. За эти годы он ничего не приобрел, если не считать впалой груди да ревматизма...»[2] А когда пришла старость, его судьба мало чем отличалась от судьбы старой лошади: его тоже никто не желал оставлять у себя. Его нигде не брали на работу, выгоняли, когда он приходил предлагать свои рабочие руки.

До революции сотни юношей из бедных семей избирали профессию моряка, руководствуясь единственным желанием — уйти от нищеты. В поисках заработка уплывали они в дальние страны, надеясь найти там лучшую жизнь.

Пятнадцатилетним пареньком убегает из дому парнишка из Херсона, будущий писатель В. Билль-Белоцерковский и нанимается юнгой на пароход. «...Мир Фенимора Купера, Жюль Верна и Майн-Рида открывался передо мной,— пишет он впоследствии в своей «Автобиографии».— ...Но с первых же шагов я стал испытывать огромное разочарование. Слишком уж отличался реальный мир от того, который жил в моей фантазии, питавшейся романтическим бредом.

Главное, что отличало реальный мир,— это жестокая борьба за существование, включая сюда тяжелый труд, голод, издевательство сильных над слабыми.

Эту борьбу я видел повсюду: и в портах Южной Африки, и у себя на судне. Она заслоняла собой величие океана и красоту тропических лесов... Да и времени смотреть по сторонам у меня почти не было. Работать на английском судне приходилось значительно больше, чем на русских судах. И желающих сесть на шею здесь было тоже достаточно! Правда, я был теперь старше, сильнее и увереннее и научился осаживать нахалов. Особенно жестокую борьбу я пережил с одним боцманом. Он мстил мне за то, что в Одесском порту в драке его ранили. (Этот эпизод описан в рассказе «Дикий рейс»)[3].

В поисках лучшей доли покидают свою деревню и отправляются в морские странствия герои новелл эстонского писателя А. Якобсона «В дальние страны», «Мирьям и любовь».

Это явление было типичным для угнетенных народов буржуазной Прибалтики.

Иной гранью предстают «порядки» капиталистического мира в новелле Бориса Житкова «Механик Салерно». Ради наживы, скрытно от всех, в том числе и от капитана, механик принимает огнеопасный, самовозгорающийся груз, который теперь, в открытом море, грозит всем гибелью. И только необычайно четкие, продуманные действия волевого капитана создают возможность подготовиться к тому, чтобы организованно, без паники, покинуть корабль до того, как он взорвется.

Великая Отечественная война привнесла новые темы в советскую маринистику, среди которых тема подвига занимает центральное место.

Раскрыть массовый героизм, любовь к Родине, стойкость людей морских профессий, с «морской душой» — основная задача, которую ставят перед собой писатели-маринисты.

Хорошо сказал о том, что такое «морская душа», Леонид Соболев: «Морская душа — это решительность, находчивость, упрямая отвага и непоколебимая стойкость. Это веселая удаль, презрение к смерти, давняя матросская ярость, лютая ненависть к врагу. Морская душа — это нелицемерная боевая дружба, готовность поддержать в бою товарища, спасти раненого, грудью защитить командира и комиссара.

Морская душа — это высокое самолюбие людей, стремящихся везде быть первыми и лучшими. Это удивительное обаяние веселого, уверенного в себе и удачливого человека, немножко любующегося собой, немножко пристрастного к эффектности, к блеску, к красному словцу. Ничего плохого в этом «немножко» нет. В этой приподнятости, в слегка нарочитом блеске — одна причина, хорошая и простая: гордость за свою ленточку, за имя своего корабля, гордость за слово «краснофлотец», овеянное славой легендарных подвигов матросов гражданской войны»[4].

Не было в годы Великой Отечественной войны предела мужеству и храбрости советского моряка.

Один среди морских волн после гибели своей подводной лодки (шедшей надводным ходом), лейтенант Ильин — герой новеллы А. Крона «Трассирующие звезды» — услышал, наконец, шум приближающегося катера. Чей это только катер? (Ильин держался все время на воде за плавающую мину, как за спасательный буй).

«Надо кричать, стараться, чтоб его услышали, заметили. Если катер свой — он спасен. Если же нет — пусть эти скоты приблизятся,— удара рукоятки пистолета по запальному стакану мины будет достаточно, чтобы взлететь в воздух вместе с фашистским катером и всей его командой. Это настоящая смерть, и для того чтобы умереть так, стоило жить.

Он еще раз взглянул на небо. Трассирующие звезды превратились в сверкающий поток — от этого зрелища было трудно оторваться. Ильин набрал в легкие воздух и закричал. Это не был жалобный вопль утопающего. В его голосе звучали радостная сила и вызов».

Новелла на этом заканчивается. Автор не говорит нам, что произошло дальше, ибо важно не это. Важно то решение, которое созрело у лейтенанта Ильина: оно свидетельствует о крепости его духа, о его морской душе.

А мужество и самообладание командира подводной лодки, оказавшейся в ледяном плену — под толщей неожиданно замерзшего залива — в новелле Л. Соболева «Грузинские сказки»!

Животворным источником нашей силы в борьбе с немецкими захватчиками были дружба и единство народов. Совместному труду людей разных национальностей во имя победы над врагом посвящена новелла эстонского прозаика А. Хинта «Полный вперед!»

О борьбе латвийских рыбаков против гитлеровцев, об испепеляющей ненависти к врагу рассказал известный латвийский писатель Вилис Лацис в новелле «Случай на море».

Герой каждой новеллы, вошедшей в этот двухтомник — это сгусток энергии, силы воли, мужества человека морской профессии всюду — на воде, под водой, на берегу.

Морская стихия и в настоящее время порождает самые драматические ситуации, заставляет порой решать сложнейшие задачи, требующие сметки и отваги. Со стороны представляется непонятным, зачем гонять из Севастополя в Новороссийск в жесточайший шторм эсминец, как это происходит в новелле Г. Гайдовского «Спасибо, товарищи!» Но этот рейс — суровое испытание, которое должен пройти каждый, кто стремится стать настоящим моряком.

И в мирное время, в рабочих буднях моряка всегда есть место подвигу — эта тема особенно ярко раскрыта в новелле грузинского писателя А. Ломидзе «Моряна».

Огромный вклад в разработку этой темы вносят писатели, у которых увлечение морской романтикой сочетается с серьезными морскими знаниями. Многие из писателей-маринистов являются профессионалами-моряками. Они пишут о том, что великолепно знают, что пережили, испытали лично. Многие принимали участие в морских сражениях во время гражданской и Великой Отечественной войн, неоднократно выходили победителями в поединках с морской стихией в мирное время. Свои знания и опыт они передают младшему поколению, воспитывая в нем смелость, самоотверженность, мужество, готовность к самопожертвованию, преданность делу отцов, делу революции.

Прекрасно, хотя и сурово сказал об этой традиции поэт-балтиец Алексей Лебедев, погибший в одном из походов подводной лодки: «А если сын родится вскоре, ему одна стезя и цель, ему одна дорога — море, моя могила и купель».

Продолжая и развивая военно-патриотическую тематику, советская маринистика все чаще обращается к морякам торгового флота и судостроителям, рыбакам и китобоям, докерам и водолазам, находит среди них выдающиеся образцы человеческого мужества, проявленного в борьбе с морской стихией, в преодолении трудностей.

Тема самоотверженного труда советского человека — одна из основных тем многонациональной советской маринистики, которая развивается на основе сочетания глубокого советского патриотизма и социалистического интернационализма.

Андрей Недзведский