Советские олимпийцы

ЮЛИЯ РЯБЧИНСКАЯ (Из записок тренера)

О Юлии Рябчинской написано немного — всего несколько заметок и репортажей в газетах. По-настоящему же Рябчинской успел заинтересоваться, «разговорить» ее, записать голос Александр Федорович Бойко — тренер по легкой атлетике и журналист.

Из Мюнхена мы прилетели с ним в одном самолете и на следующий день поехали в Шереметьево встречать спортсменов. Ждем прибытия, гуляем, перебивая друг друга, вспоминаем мюнхенские баталии. Наконец самолет приземлился.

Юлю я увидела расстроенной. Тихо спрашиваю:

— Ты чего ревешь?

— Пропало весло, которым я выиграла Олимпиаду.

Тогда Бойко серьезно спрашивает:

— А медаль где?

— Как где? — Юля схватилась за свою сумочку, с которой не расставалась даже ночью, торопливо раскрыла ее и облегченно вздохнула. — Вот!

— Ну так слушай меня. — Он даже понизил голос. — Я здесь самый главный. Твое весло не потерялось, его изъяли в Мюнхене, чтобы покрыть золотом, а затем на специальным самолете отвезти в Одессу. А там выставят для осмотра.

Не знаю, поверила Юля или нет, но она вся расцвела, слезы мгновенно высохли.

Перед Юлиным отлетом в Одессу Бойко сказал:

— Вот так, приедешь в Москву, запираемся втроем в комнате, и ты рассказываешь все о себе.

Потом Юля говорила, как, подлетая к Одессе, она выглянула в иллюминатор и удивилась огромному скоплению народа. Еще подумала: «Кто-то важный прилетает». Стала оглядываться, разыскивая этого человека в салоне. И только когда вышла и все бросились к ней, знакомые и незнакомые, — все с цветами, только тогда и поняла…

А весло ее все-таки я отыскала и потом, когда Юля приехала в Москву, уговорила оставить. Так и стоят у ме~ ня два весла: мое и Юлино. Обоими веслами завоеваны золотые олимпийские медали.

После того как мы с Юлей получили ордена «Знак Почета», опять собрались у нас.

Юля и Бойко сели друг против друга, между ними — магнитофон, а я примостилась на диванчике, в их разговор не вмешивалась. Говорили они долго, иногда выключая магнитофон. Рассказ о Юлиной жизни уместился на двух кассетах.

Родилась Юля в поселке Песчанка Винницкой области в 1947 году. Детство ее пришлось на нелегкие послевоенные годы. Юля рано узнала, что такое труд, — помогала старшим братьям, сестре, родителям.

Она росла здоровой и крепкой, но спортом не интересовалась.

В школе девочка увлеклась пением и танцами. Поэтому, когда она решила поступать в эстрадно-цирковое училище, это никого не удивило. Но оттуда она расстроенная вернулась домой — не приняли. Поступила на курсы медсестер. Здесь, в Виннице, она впервые увидела греблю на байдарках. Юля загорелась желанием попробовать самой и однажды отправилась на водную станцию. Она даже не сказала, что не умеет плавать, боялась, что отправят обратно. Села в хрупкую лодку, которая угрожающе закачалась, пересиливая страх, начала грести. Было ей тогда 20 лет.

В гребле у Юли с первого раза ничего не получилось. Но она пришла на другой день, записалась в секцию народной гребли. На первых соревнованиях Юля оказалась предпоследней, но ее приметил тренер Анатолий Михайлович Иванов. Он попросил ребят из своей группы позаниматься с новенькой.

Только Юля, человек гордый, напрашиваться на их помощь не стала. Как-то она пришла одна рано утром на гребную станцию, вынесла байдарку и начала грести вверх по реке, стараясь держаться берегом, на тот случай, если бы байдарка перевернулась.

В тот день она прошла около двадцати километров. Вместе с усталостью она ощущала неизведанную дотоле любовь к гребле и непреодолимое желание заниматься этим видом спорта.

С того дня Юля гребла ежедневно, по нескольку часов. Зимой, когда выпал снег, она почувствовала себя несчастной. Но как только лед двинулся вниз по реке, первой села в лодку.

Вскоре Юля едет в Киев на контрольные соревнования спортивного общества «Динамо». Здесь, оценивая каждого спортсмена, отбирали команду для участия в розыгрыше Кубка Большого Днепра. Еще многого не умеющая, Юля проиграла старт и вышла последней. Зато на финише многие мастера оказались далеко позади. Взоры присутствующих обратились к никому не известной спортсменке. Но тренеры, которых «не проведешь», заподозрив подвох, попросили ее стартовать еще раз. Юля страшно возмутилась, в желании доказать свою правоту чуть сильнее оттолкнулась от бортика и… перевернулась в холодную воду. Тут же переоделась и снова вышла на старт. Но только в этот раз финишировала последней. Удивление прошло. Все успокоились, и неудачливую спортсменку тут же отчислили как не умеющую выступать стабильно. Вот тогда Юля и проявила свой характер, объявив во всеуслышание, что она своего добьется. Все посмеялись и разошлись.

После этого Юля стала ежедневно бывать на гребной станции, чтобы снова и снова проходить свои 20 километров.

В 1968 году Юля закончила курсы медсестер и стала работать по специальности. Тренировалась до и после работы. В том же году в Донецке проводился чемпионат УССР, на который допускались только перворазрядники. А Юля еще ни разу не стартовала в официальных соревнованиях! В финале она заняла второе место, проиграв чемпионке 0,5 секунды и выполнив норматив мастера спорта. Вот тогда-то все вспомнили Юлино выступление на весенних гонках в Киеве. Задавали вопрос: что это? Одаренность к гребле? Но ведь Юля выросла в поселке, где нет ни озера, ни речки. Повышенная работоспособность? Но так работают все.

Уже через полгода спортсменка занимает третье место на Всесоюзном первенстве общества «Динамо». В то время сильнейшие гребцы готовились к Олимпиаде в Мехико. В Псков на чемпионат СССР Юля приехала запасной в своей команде. Ей ничего не оставалось, как внимательно всматриваться в ряды соперниц.

Всю Олимпиаду она просидела перед телевизором. А после этого с новой энергией продолжила тренировки.

Именно в то время медсестра Юля Бабак познакомилась с фельдшером Рябчинским. Когда они после тренировок выносили лодки на берег, он всегда торопился ей помочь. Занимаясь вместе греблей, они успели до зимы многое выяснить. Об этом Юля вспоминала сама: «Было это зимой. Шли мы, взявшись за руки, а над тихим городом падал снег. — Голос ее в этом месте замер и опустился до шепота. — «Юлька, ты знаешь что?» — сказал Саша. И я, почувствовав важность момента, ответила с вызовом: «Что?!» Рябчинский, набравшись смелости, выкрикнул: «Давай поженимся!» Вскоре мы расписались».

Саша очень хотел ребенка, а мама приободрила: «Давай, дочка, я вынянчу дите, а ты греби дальше». По-крестьянски здоровая, Юля гребла в первые месяцы беременности, тренировалась много и выступала успешно. И все же она оказалась меж двух огней: муж говорил одно: рожай, а тренер — другое: надо готовиться к чемпионату мира, который состоится в следующем году. Однажды тренер вызвал Юлю и предложил ехать на молодежное первенство страны. Она потупилась:

— Я плохо себя чувствую, — и, помолчав, добавила: — Я беременна.

Тренер был вне себя:

— Принеси справку от врача.

— Ах справку! — оскорбилась Юля.

Она принесла справку и больше не появлялась на занятиях.

Рябчинская уехала в Одессу, куда ее пригласили как уже известную в гребном мире спортсменку. Несмотря на то, что в течение ближайшего года Юлиных выступлений не предвиделось, ее приняли тепло. А весной в семье Рябчинских родился Игорь.

И вскоре уже Юля гребла, обновленная и счастливая.

Теперь ее тренировки чередовались с кормлением сына. Она подгребала к берегу, и, пока Игорь «обедал», Саша прикрывал жену и сына от постороннего взгляда.

…Я хорошо помню тот день, когда мы впервые встретились на соревнованиях гребцов. Тогда я еще только присматривалась к тренерской работе, но рядом сидела моя многолетняя наставница, заслуженный тренер СССР Мария Николаевна Фадеева, готовая всегда помочь, посоветовать. Юля догадывалась, что на нее смотрят.

Уже тогда в своем желании обогнать всех Юля полностью раскрыла свой неукротимый характер. Реакция у нее была как у спринтера. Стартер еще-не кончил слово «Внимание», а Юля уже рубанула веслом воду. Она была одной из спортсменок, среди которых надо было выделить лучшую, ту единственную, которая способна на многое. Чему-то меня учила Мария Николаевна, кое-что я уже знала сама. Конечно же, мы, тренеры, прежде всего обращаем внимание на внешние данные, хотя самым главным качеством, решающим все, является характер. Сколько я видела гребцов с идеальным телосложением и сколько было среди них совершенно непригодных к гребле! Внимательно наблюдая за Рябчинской, я пыталась как-то систематизировать свои впечатления: сидит в лодке как и все другие. Первый старт — фальстарт! Тут же мысленно отмечаю: «Да она еще и невыдержанная!» Второй старт. Юля рванулась, потеряла равновесие и плюхнулась в воду. «О, да она еще и несобранная!» Третий старт! Юля так хватанула воду веслом, что весло не выдержало и сломалось. Мы с Марией Николаевной глянули друг на друга и расхохотались. Ну и ну! Что бы она еще выкинула, если бы разрешили стартовать еще раз? Но правила это исключают, и потому представление, данное нам Рябчинской, окончилось.

Спортсменка отправилась на берег изучать опыт других, а Мария Николаевна мне подмигнула: «Видать, девчонка с характером».

Специально ли Мария Николаевна, признанный авторитет в гребле, заострила мое внимание на Юлиной настойчивости, не знаю. Но сумму этих первых впечатлений помню хорошо. Позднее я уже специально разыскивала Юлю на трассе эстафетных гонок. Почему она мне запомнилась? Что же было главным? В ее движениях, еще суетливых, разболтанных, «сырых» движениях новичка, нет-нет да проскальзывали отрывистые, неярко выраженные движения мастера. Мелькнет что-то близкое к идеальному и тут же пропадет. Снова она гребет наравне со всеми. Тогда, будучи еще тренером неопытным, я не совсем ясно понимала, что эти крупицы истинного и надо искать, выявлять, развивать. И главный помощник в этом — характер спортсмена, его стремление сделать лучше, повторить сотни, тысячи раз, но все-таки добиться своего.

С Юлей мы встретились в следующем году в Красноводске. Шли гонки, я, как всегда, металась на катере вдоль колонны байдарок, растянувшихся по каналу. Все высматривала, высматривала и на контрольных соревнованиях увидела Юлю. Но теперь я уже знала, кто есть кто. На дистанции 1000 метров объявили мастера спорта Юлию Рябчинскую. Рассматриваю ее ближе и вновь оцениваю темперамент, бьющий через край. Был еще март, и члены сборной команды, имеющие в ней, так сказать, постоянную прописку, гребли спокойно — у них все ясно! И на фоне этого спокойствия волны, идущие от лодки Рябчинской, не остались незамеченными. Юля, что называется, «отмолотила» дистанцию на одном дыхании и обошла всех. Опять я стала все суммировать: «Темперамент и пренебрежение к авторитетам». А на тренировках Юли, на которые я специально приехала, приплюсовала: «Трудолюбие и стремление к победе. Только к победе!»

Теперь я старалась постоянно держать Рябчинскую в зоне своего внимания. Через некоторое время мы встретились. Узнав о том, что ее собираются включить в сборную команду страны, Юля очень обрадовалась.

С тех пор мы не раз и подолгу говорили с Юлей. Я привыкла к ее певучему украинскому говору. После переезда в Одессу она осталась без тренера, к выступлениям готовилась самостоятельно. В нашей среде это редкое явление. Естественно, желающих помочь одаренной спортсменке было предостаточно. Тренировочные планы, гарантирующие успех, протягивали ей со всех сторон. Я недоумевала, почему Юля не нашла себе тренера. А потом поняла: она хотела остаться собой.

Мы стали готовиться к Мюнхенской олимпиаде. Сейчас, оглядываясь назад, надо честно признать, что все было не так просто: Юля многого не знала, я тренерским премудростям училась не по институтским книгам, а в жизни, которая с первых дней взяла меня в крутой оборот. Но Юля во всем проявляла настойчивость, желание понять и разобраться, а это заставляло нас работать еще больше. Не раз меня одолевали сомнения, но Юля верила в успех, она стремилась идти своей дорогой — об этом не раз мы говорили с ней. Вместе с Юлей мы стремились развивать ее лучшие спортивные качества и исправлять недостатки. Лучшее ее качество — умение работать. Как это ни парадоксально, но здесь приходилось с ней бороться, потому что она всегда старалась сделать больше, чем я планировала. Как я ни пыталась ее останавливать, она стояла на своем. Однажды мы вызвали Юлю на тренерский совет и наказали лишением нескольких дней отдыха за превышение нагрузок. Случай уникальный и в моей жизни единственный. Но если смотреть на эти нарушения сквозь призму олимпийских соревнований, к которым готовилась Рябчинская, то следует признать, что в них был залог будущих побед.

«Ах так?!» — это любимое выражение Юли Рябчинской, после которого она начинала доказывать свою правоту. И она доказывала. Мы ее отлучали от гребли, а она тайком наверстывала свое на лыжах, в гонке, проходившей в горах на высоте 2300 метров. Там она опередила многих спортсменов, которые в отличие от Юли с детства ходили на лыжах.

Шел 1972 год. Юля как бы между делом начала у меня выспрашивать про героев Олимпиады. Какие их главные качества? Как они добивались побед? Я ей рассказывала все, что знала, вспоминала свой опыт участия в Олимпийских играх.

А рядом с нами готовилась моя подруга Людмила Пинаева, уже двукратная олимпийская чемпионка, с которой мы в Мехико вместе завоевали бронзовые медали. Теперь она Юлина конкурентка. Что поделаешь, такова спортивная жизнь. И вот Пинаева и Рябчинская встретились на самой короткой и самой почетной дистанции 500 метров.

Тренерский совет расписал для них серию стартов, чтобы рассудить двух претенденток.

Результаты первой половины сезона говорили в пользу Рябчинской. Но тренеры сборной отнеслись к этому скептически. Про Юлю говорили: не выдержит, очень сильно начала, к Олимпиаде скиснет. Поговаривали и о том, что Юля выигрывает с попутным ветром. Чтобы переубедить скептиков, надо было тренироваться грести против ветра.

Когда я сказала об этом Рябчинской, выяснилось, что она уже самостоятельно начала тренировки. Я осторожно спросила о причинах. Юля ответила коротко: «Чтобы не было разговоров».

В апреле на соревнованиях в Зугресе Рябчинская заняла пятое место. У меня за спиной посмеивались.

Через месяц на соревнованиях в Ереване Рябчинская выиграла у Пинаевой 1,6 секунды.

Через неделю на соревнованиях в Минске разницу их результатов (0,1 секунды) мог зафиксировать только фотофиниш, как у бегунов на 100 метров.

С учетом официальных и контрольных соревнований счет встреч стал 3: 2, и теперь все решал чемпионат СССР в Житомире. По традиции чемпион страны получает безоговорочное право выступления на Олимпиаде.

…Словно по заказу задул сильный порывистый встречный ветер. Только специалисты в нашем виде спорта знают, что такое грести против ветра. Пинаева, к примеру, делала 108 гребков, а Рябчинская — 128. Чаще поднимаешь лопасть — чаще встретишься с ветром. На финише Рябчинская проиграла 0,1 секунды. Да, все-таки проиграла. Счет 3: 3. Правда, за Юлей признали право выступать в любую погоду.

Соревнования продолжались в Румынии на озере Снагов. При встречном ветре Рябчинская выигрывает у Пинаевой 0,8 секунды. Но скептики не унимались: «А вдруг Рябчинская перегорит?»

…Есть в украинских селах неписаный закон, в котором заложена народная мудрость. Там отца и мать называют на «вы». Нет, не отдаляюще-казенно, не подчеркнуто подобострастно, а с глубоким уважением к людям, которые дали жизнь и воспитали. Юля и ее послевоенные ровесники начали забывать этот обычай. Хотя нет-нет приедет она домой, заговорит по-украински и, услышав обращение старших, скажет: «Что вы, мама?»

Когда она вернулась с чемпионата СССР, на станции ее встретил отец.

— Ну як там, дочка? Слухали мы тут радио. Ничего про тебя не сказали. Наверное, проиграла?

Юля кивнула.

И тогда самый главный ее болельщик заплакал.

— Чого вы плачете, батьку?

— Та як же, стильки робыла.

Он знал цену труду, знал, как работала дочка — его кровь. Успокоила его Юля. Побыла с родителями денек, поиграла с сыном — ив дорогу.

Следующие соревнования в Венгрии. Туда ехал второй состав сборной, где и числилась Рябчинская. Она победила, выиграв у сильнейшей гонщицы мира А. Пфеффер 4 секунды.

Через неделю — последняя гонка в Копенгагене. Это уже были третьи соревнования подряд. Что нам делать? Тренироваться? Отдыхать? Я металась в сомнениях, а Юля непрерывно смеялась и распевала песни. К тому времени я заметила, что, когда ей трудно, она веселится. Так и в те дни она гуляла одна по вечерам и тихонько напевала.

В олимпийский сезон Юлю принимали в комсомол. Так уж получилось: в школе у нее было две тройки, одна по физкультуре (!), а школа образцовая, и в приеме ей отказали.

Накануне приема (уже в сборной команде) Юля проигрывает контрольные соревнования. Она тогда крепко задумалась и твердо сказала комсоргу: «Вступать сейчас не имею права. Сборную СССР подводить не могу. Прошу месяц отсрочки». Шло время. Результаты улучшились. После чемпионата страны, когда ее принимали, заверила: «Если попаду в Мюнхен, выиграю обязательно».

На соревнованиях в Дании Юля опять выиграла у Людмилы Пинаевой. Тогда было решено, что в Мюнхене Рябчинская выступает в байдарке-одиночке, Пинаева — в двойке.

И все-таки была еще одна прикидка. И опять Юля выиграла у Пинаевой 1,2 секунды. Их счет стал 6:3. Победа в этом споре далась Юле нелегко. Было видно, что она порядком устала. Но расслабляться нельзя — самое главное впереди.

Как передать тот огромный, ни с чем не сравнимый предолимпийский накал, атмосферу тренировок, волнение спортсменов и их наставников? В те напряженные, изнурительные дни я как-то спросила Юлю:

— Ты что собираешься получать в Мюнхене?

Она удивилась.

— Как что? Золото! — А взгляд ее говорил: вот те на, сколько говорили, готовились — неужели неясно!

Пришла ее первая Олимпиада. 5 сентября Юля попробовала веслом олимпийскую воду. А ровно пять леа назад в этот же день она впервые села в байдарку. Знаменательное совпадение.

Уже в предварительном заезде Рябчинская оставляет далеко позади всех своих соперниц.

Настал день полуфинальных соревнований. До старта пять минут, а корма Юлиной лодки все гуляет по затону. По нашим правилам корму надо подать к плоту, и специальный судья придерживает ее до момента старта. Все выстроились, а Юля спокойненько обтирает лицо.

Она была уверена, что выиграет заезд. Действительно, Юля была первой на финише.

…В день финала Юля проснулась в шесть утра. Давно прошли те времена, когда она вставала с первыми петухами, а тут поднялась ни свет ни заря. Посмотрела на часы и вспомнила дом. Выйти бы сейчас босой навстречу солнцу и уйти, не думая ни о чем. Или оказаться в Виннице на водной станции. Примчаться туда, растолкать сонного сторожа, получить байдарку и поплыть по реке, курящейся ранним туманом.

…Приехали на канал. Я лодку натираю, а Юля сидит в стороночке, мурлычет что-то. Мимо по спокойной воде скользят байдарки. Вдруг Юля увидела ставшего на днях чемпионом Сашу Шапаренко. У него все уже позади, он может вот так спокойно прогуливаться по причалу. И ту j с Юлей что-то произошло: ее затрясло, завертелась она на одном месте. Спасибо запасной Нине Гоповой, обняла она Юлю и увела в сторону, заговорила побасенками.

Юля как в бреду шагает и сама себе шепчет: «Ну чего ты волнуешься. Все будет в порядке. Лишь бы не фальстарт. Да успокойся же!»

Дали старт. Зашипела ракета и разрядила ее думы и сомнения. Как задала она темп, как затараторила — 132 удара в минуту! Только подумать: сплошное колесо рук и лопастей. 250 метров — первая, 300— первая… Ну, сколько можно держать этот сумасшедший темп? И что-то лопнуло в Юлином круговороте. Заметили это, правда, только специалисты. Позже Юля пыталась вспомнить свои ощущения: «Что-то сжимало меня, сковывало; чувствую, сводит ноги. Я будто засыпаю, засыпаю…»

…Оставалось 50 метров. Каких-то два пролета в канале, размеченном цветными буями. А сзади настигают. И вдруг она спохватилась: «Господи, та шо ж я!» И как во сне услышала гонг. Еще гонг.

Гонг! Гонг! Гонг! Это финишировали все остальные, а первый гонг ударил в честь Юлии Рябчинской.

То было счастливое мгновение!

Что такое 0,9 секунды перед ближайшей соперницей, от которой оторвалась Юля? Миг, когда и слова не скажешь. На финише это выразилось в четырех метрах преимущества — это был максимальный отрыв в семи финальных заездах XX Олимпиады.

…Юлю обнимали, целовали. Она ходила совсем потерянная — ей не верилось. Всю ночь после финиша мы не сомкнули глаз. Думали о будущем, говорили о новых стартах и новых победах. Юля вспомнила много своих и, конечно же, моих, тренерских ошибок. Торопясь, перебивая друг друга, предлагали, как их исправить.

А уж позже праздновали как положено по русскому обычаю — после труда и праздник. А повод для этого был: наша команда гребцов сделала почти невозможное, выиграв шесть золотых медалей из семи.

…Мои обстоятельства сложились так, что вскоре я должна была временно оставить тренерскую работу — ждала ребенка. Когда Юля узнала об этом, сразу прибежала ко мне, радостная, возбужденная. В этот вечер мы засиделись допоздна, и она все говорила, говорила: «Ой, как я хочу, чтобы у вас была девочка! У меня такие красивые туфельки есть!.. И приданое дитю не покупайте. Я сама все куплю. И насчет тренировок не волнуйтесь! В Москву к вам буду ездить тренироваться».

Вечер 12 января 1973 года мы провели очень весело. Я записала на магнитофон две песни, которые она исполнила на русском и украинском.

Часто вспоминаю тот вечер, потому что в нем сконцентрировалось многое, что мне предстояло запомнить на всю жизнь…

Юля была романтична — только сейчас начинаю это понимать. Бывало, скажет: «Вот ведь дорога на сбор и дорога на соревнования вроде одинаковы, а чувствуешь себя в пути по-разному. Когда возвращаешься с соревнований, время тянется бесконечно, каждый день превращается в неделю, неделя — в месяц. Спишь и видишь встречу в аэропорту со своей семьей. А на сборах дни бегут вскачь, оглянуться не успеваешь, как остаются за спиной города, где была глубокая осень или вечное лето. Правда, ведь мы все время тянемся к лету. Ох, как хочется продлить лето! Это такое удовольствие: ярко светит солнце, зеленеет трава, тихо несут свои воды реки; можно без устали совершенствовать себя в спорте и своими победами приносить радость людям. Мне больше всего хочется побеждать, чтобы радовать земляков. Как они «болеют» за меня!

…Человек с детства познает солнце, тепло и ласку. А мы, спортсмены, недолюбливаем и недоласкиваем… Правда ведь! Зато нам дано другое. Острота ощущений! Радость победы над соперником, над собой…»

Сейчас вспоминаю все это, а тогда, после Юлиного ухода, я многое записала в свой дневник. Может быть, это было предчувствием расставания?

В тот вечер она все уговаривала меня поехать в Одессу, а потом в село, на родину, — хотела показать свой дом, поля, речку, ручей… «Вы и не поверите, какая у меня мама маленькая, не удалась ростом, но зато очень крепкая, здоровая и, конечно, ласковая. А отец мой — человек суровый…».

Любила она своих родителей. Во время международных соревнований очень беспокоилась: «Ох, не успею купить подарки старикам. Маме что-нибудь на платье, а отцу — шарф. Он любит тепло, ох как любит. Ему часто надо выходить к скотине во двор, а одеваться не хочет. Вот и простуживается. Куплю шарф, его можно быстро накрутить на шею. Все теплей!» Юля никогда без подарков не ездила домой. А навещать своих родных приходилось все реже и реже. Она была сильно загружена тренировками и учебой.

После Олимпиады Юля поступила в Киевский институт физкультуры. Она и в учебе стремилась быть первой.

У нее был прямой, открытый, хотя, может быть, немного резкий характер. Честная и справедливая с окружающими, она не терпела никаких интриг, и если уж на нее кто-то жаловался, тут же призывала разобраться в открытую. Она любила повторять: «Для меня главное — спорт, а личное — потом, когда я дома».

Юля все делала в полную силу — выступала ли на соревнованиях, копала ли огород, или убиралась в квартире. Иначе она не могла. Своим отношением к делу она умела заражать товарищей.

Однажды тренер Раменской детской спортивной школы Я. Я. Костюченко попросил Рябчинскую приехать в школу на выпускной вечер и рассказать об Олимпийских играх. И она поехала. В городском Доме культуры собралось очень много желающих увидеть и услышать олимпийскую чемпионку. Люди стояли даже в проходах. Юля говорила ярко, страстно. Рассказывала о том, как пришла в спорт, о своих достижениях, делилась зарубежными впечатлениями. В заключение она сказала: «Это первая наша с вами встреча, но не последняя! Я желаю вам, юные коллеги, большого спортивного счастья на грудном пути к Олимпу. Я надеюсь, что на следующих Олимпийских играх кто-то из вас будет защищать наше спортивное знамя». После этого выпускникам школы были вручены значки мастеров спорта. Вручала их олимпийская чемпионка Юлия Рябчинская. Среди тех, кто получил из ее рук значок, были Татьяна Коршунова и Александр Дегтярев. Впоследствии Таня стала серебряным призером, а Саша — чемпионом XXI Олимпийских игр.

Сбылись слова замечательной спортсменки, только ей не пришлось чествовать новых чемпионов…

Со дня гибели Юли прошло немало времени. А я все думаю и думаю: как же это случилось?

…Проходила обычная тренировка на канале в Поти, где мы обычно тренируемся в зимние месяцы, когда у нас в России замерзают водоемы.

Юля, заканчивая тренировку, уплыла далеко вперед.

А через несколько минут мы увидели лишь перевернутую байдарку да шапочку, еще плавающую на водной поверхности.

Оказалось, что байдарка неожиданно перевернулась (как это бывало десятки раз до этого), но у Юли произошел спазм дыхательных путей…

Юлия Рябчинская прожила короткую, но яркую жизнь, содержанием которой были труд и стремление к победе, только к победе!