Советский Орфей

Глава 16. Ню-концерт

Утро пятницы для меня поставило серьезный вопрос - ехать ли в ВААП и оформлять там свои авторские права или бросить эту затею, пока не поздно? Зачем мне это, если я скоро исчезну из этого времени? Не лучше ли оформить всё это на Ольгу и парней нашей группы? Но тут же вспомнил, что им тоже придется стать членами союзов писателей и композиторов, а без помощи Воронина это сделать будет крайне сложно. И вообще, сколько можно скрывать от них то, что я прибыл сюда лишь на короткое время? После подобных размышлений я решил отложить решение об авторских правах до откровенного разговора с музыкантами.

Репетицию в тот день мы начали с обсуждения новых предложений Воронина. Ольга рассказала парням о том, что нас ждет студия грамзаписи, большой концертный зал уже в это воскресенье и Госконцерт с гастролями по стране в ближайшее время. Рассказала она и о планах выступлений в стиле "чистого искусства". На первые три предложения реакция музыкантов была однозначна - они приняли их на "ура". Зато четвертое поначалу отрицали полностью, и лишь шикарный финансовый расклад все же убедил их попробовать поработать и в этом направлении. В пылу обсуждений вопрос об авторских правах я просто забыл поднять.

В итоге мы опять поработали над нашим новым репертуаром и особенно над песнями для проекта в стиле ню. Чтобы немного подготовить музыкантов к столь необычному концерту, Ольга сначала сняла всю одежду с себя, а потом потребовала это сделать от меня и всех остальных. Осмотрев тела парней, она сделала им несколько замечаний, главным из которых было требование сбрить лишние волосы.

* * *

Ну а в субботу вечером, мы опять оказались в одном из клубов Ленинграда. Наше волнение зашкаливало все мыслимые границы, выступать весь концерт в голом виде еще не приходилось никому и нигде. Моё небольшое приключение на прошлом концерте конечно не шло ни в какое сравнение с тем, что нас ожидало сегодня. Немного успокаивало нас лишь то, что мы не будем выступать первыми и то, что освещать нас будут лишь несколько свечей, то есть на сцене будет полумрак.

Наше представление началось ровно в восемь часов. Воронин сказал нам, что все билеты на концерт проданы, то есть зал заполнен полностью, а значит мы должны быть на высоте, что вовсе не сняло наше напряжение, а скорее даже его усилило.

Начался концерт с того, что на сцене был выключен весь свет. Первым на неё вышел Фокус; он подошел к переднему краю и начал говорить в микрофон. Одет он был в черный фрак и черные брюки, а на его черном цилиндре горела свеча.

- Уважаемые товарищи! Сегодня на загнивающем Западе развивается еще одно уродливое явление, которое берет свои истоки в Древней Греции, и которое еще в те давние времена получило название "чистое искусство". В чем же его так называемая "чистота"? В том, что его представители выступают на сцене совсем без одежды. Среди них и театральные актеры, и танцоры различных танцевальных направлений, включая балет, и даже музыканты разных жанров - от поп-музыки до симфонической. Чтобы наглядно показать до чего дошла деградация культуры Запада, мы подготовили для вас небольшую программу в этом стиле. В первом номере мы вам покажем, как нередко выступают на сцене известные оперные певицы. Итак, Моцарт, опера "Волшебная флейта", ария принцессы Памины.

После этих слов он подошел к фортепиано, стоящему на правом краю сцены, и зажег свечу на верхней крышке этого музыкального инструмента. Уже сидящий за ним Воронин тут же начал играть. Далее Фокус подошел к небольшому столику, расположенном в глубине сцены и зажег там еще три свечи, и лишь после этого покинул сцену. Ему на смену вышла Татьяна в том же бордовом длинном платье, в котором пела дома, Она встала недалеко от мужа и стала петь - громко, чисто, звонко, профессионально, а когда закончила, то супруги вместе подошли к переднему краю сцены и слегка поклонились. В зале раздались не слишком дружные аплодисменты, а когда артисты повернулись к публике задом и показали ей свои обнаженные части тела, то послышались редкие возгласы "У-у!" вперемешку с "О-о!".

На смену Ворониным на сцену вышли Поэт и Флейта, в тех же нарядах, что были на них во время репетиции. Их номер, который Фокус объявил как "Весеннюю флейту Байрона", зал встретил заметно теплее, что отразилось на более оживленных аплодисментах.

Полностью обнаженные Лебедь и Щелкун, которые были объявлены как Ромео и Джульетта, прекрасно танцевали под звуки фортепиано. Играл на нем опять Воронин, но на сей раз на нём не было ни малейшей одежды. Во время их выступления на белом экране средних размеров, висящем в глубине сцены, наконец замелькали слайды об Италии. Этот номер получил ещё более горячую поддержку публики, однако вызвал и первый неприятный инцидент: одна женщина поднялась со своего места и со словами "Это пошло! Это разврат! Я не могу такое смотреть!" вышла из зала. К счастью для нас больше её никто не поддержал, а Фокус ответил ей такими словами:

- Вы правы, это действительно пошло. Но мы должны это видеть, чтобы понять насколько велика глубина падения западной морали.

Наконец пришла очередь и нашего ансамбля. К этому времени мы уже немного успокоились и потому бодро вышли на сцену без малейшей одежды и без дрожи в коленях. Я и Ольга выдвинулись немного вперед, а остальные музыканты остались в глубине сцены. На экране стали появляться слайды зарубежных городов; на их фоне мы весьма энергично спели песню "Jet Airliner". Наше выступление тоже понравилось зрителям, потому они подарили нам достаточно громкие аплодисменты.

Еще теплее они встретили нашу гимнастку, выполнявшую свои спортивные упражнения с различными предметами под песню о столице Франции. Фокус представил её как "Краски Парижа". Впрочем, были недовольные: кто-то из зала крикнул "Ты позоришь наш спорт!", но оказался в полном одиночестве и быстро умолк.

А потом в полном в соответствии с программой концерта выступили Пламя и Диско, Акробат и Фокус. Зрителям эти номера тоже понравились, но самые бурные аплодисменты заслужили фокусник, особенно после того как из его черного ящика с одетой Ленты сначала исчезла её одежда, потом сама гимнастка, а вместо неё появилась Флейта. Всем желающим покинуть концерт Фокус предлагал выйти через его ящик, но никто из зрителей не решился на этот эксперимент. Тем не менее, во время представления несколько зрителей все же покинули зал, но самым обычным способом.

Зажгла публику и Татьяна, отлично исполнив стриптиз в ковбойском стиле, а когда мы начали петь последнюю песню и на сцену вышли все наши артисты, публика встала и хором нам подпевала. Песня закончилась очень бурными овациями и криками "Браво!". Мы хотели быстро покинуть сцену, но зрители никак нас не отпускали. И тогда вперед опять вышел Фокус; он взмахнул своими руками, и на сцене погас свет. Через несколько секунд он сделал еще один взмах и свет зажегся. Нас на сцене уже не было.

- Не зовите артистов, - сказал он зрителям. - Они уже дома пьют чай. Но когда-нибудь мы обязательно вернемся на эту сцену.

Даже после этих слов публика не желала расходиться, и тогда на сцену поднялся первый секретарь горкома.

- Товарищи! Я понимаю, что вам очень понравился концерт. Но мы сюда собрались не для одобрения, а для осуждения этого течения западной культуры. Потому не нужно оваций. Подобное искусство противоречит коммунистической морали и духовным ценностям советского народа и потому ему нет места в нашем обществе. Расходитесь по домам.

Лишь после этих слов зрители потянулись к выходу.

Тем временем секретарь пришел к нам за кулисы и буквально набросился на Воронина.

- Ты что творишь? Ты понимаешь, что если узнают в Москве, то за такой концерт с меня снимут голову в прямом смысле этого слова?

- Неужели всё было так плохо? - с деланным недоумением спросил Воронин?

- Не шути так! Насколько всё было плохо, ты можешь судить по реакции зрителей. Но это как раз и плохо. Это же не осуждение западной культуры, а самая настоящая её пропаганда. Да и ты, Володя, меня удивил по полной! Ну ладно молодежь, но ты... с твоими годами и должностью... на сцене с голой жопой...

- На идеологическом фронте я всегда в первых рядах! Да и машину нужно обновить.

- В общем так: я конечно могу и не запрещать эти ваши фокусы, рискуя своим партийным билетом, но ...

- Я тебя понял, - спокойно сказал Воронин. - Сколько?

- Десять процентов.

- Договорились.

Он взял свой портфель, достал оттуда пачку денег и прямо на наших глазах передал их секретарю, после чего тот ушел в зал, на прощанье пожелав нам успехов в наших дальнейших выступлениях.

Заработанные нами деньги, полученные Ворониным еще до концерта, разделила Татьяна, после чего со вздохом произнесла:

- Как видите, нас немного ограбили, забрали аж триста рублей, и потому нам досталось немного меньше того, что мы ожидали. Но партийные работники тоже люди, и потому тоже хотят жить припеваючи.

Тем не менее мы все равно были очень рады: концерт прошел успешно, и за него мы получили аж по 180 рублей. Столько рядовые советские граждане и в месяц не получали. Воронин предложил отметить успех в кафешке и мы все с этим согласились, нам это было уже по карману.

После этой выпивки Ольга пригласила меня к себе, и я с удовольствием провел ночь в её теплой постели.

* * *

А на следующий день группа "Орфей" выступала в большом концертном зале Ленинграда, на сей раз в своем обычном виде. И опять аншлаг, овации и приличный заработок. Жизнь приобретала новые краски: мы богатели на глазах.

В тот вечер я сам напросился к Ольге в гости. На её машине мы доехали до моей гостиницы, где я взял с собой почти все свои деньги и лишь потом поехали к ней. Когда мы оказались у неё дома, я сказал:

- Оля, завтра я опять исчезну, а тебе придется стать не только директором, но и спонсором нашего ансамбля. Вот вам для поддержки штанов.

И вручил все свои деньги, кроме тысячи, оставленной себе на всякий случай.

- Ого! Так много? - воскликнула она, когда взглянула на целый пакет денежных пачек. - Откуда у тебя столько?

- Заработал, - просто ответил я.

- А я думаю, что это не только твои заработки.

- В смысле?

- Ты местные газеты читаешь? Конечно нет. В пятницу одна из них сообщила такую информацию: в одной из кафешек города в туалете были обнаружены трупы двух молодых мужчин. Причем в статье были их фотографии, и я сразу узнала в них тех наших гостей, что пытались нас охранять. Убиты они были именно в тот день и примерно в то время, когда нас ограбили, и когда ты с ними поговорил "по душам". Витя, это ты их убил? Откуда я тебя такие деньги?

Больше врать я не хотел и потому рассказал ей всё как было, умолчав конечно о своих "электромагнитных возможностях". Но она опять мне не поверила.

- Украл у бандитов деньги? В общем так, Артемьев, или рассказывай мне всё до конца, или я с тобою прощаюсь навеки.

Я задумался. Может и правда ей всё рассказать, всё равно ведь больше не увидимся? Зато она на всю жизнь запомнит человека из будущего. Только надо взять с нею клятву о неразглашении такой информации. А впрочем о чем я? Все равно ведь ей никто не поверит. И я решился.

Я рассказал ей о себе, о перемещениях во времени, об амулете и даже о том, что песни вовсе не мои, а из будущего, заодно предложив ей оформить авторские права на себя.

- Амулет с электромагнитным полем... А ты можешь это продемонстрировать?

- Легко!

И я показал ей работу амулета. Только тут она похоже поверила моим словам.

- И как там в будущем? Мы построим коммунизм?

- Нет, Оля, ничего мы не построим, потому как любая диктатура рано или поздно приводит к краху. Вот и социализм рухнет буквально через десять лет.

- Слушай, а ты можешь взять меня с собой? Хотя бы на денек, уж очень хочется посмотреть на будущее.

- Увы, такие вопросы решаю не я, а начальство, но оно на это никогда не согласится. Но ты сильно не переживай: никаких радикальных перемен у нас не произошло, просто на смену диктатуры коммунистов пришла диктатура буржуев и потому мы опять загниваем.

- Жаль! Я думала, что хоть в будущем люди будут жить хорошо.

* * *

В понедельник утром, после нашей очередной совместной ночи, я попрощался с Ольгой и поехал в свою гостиницу с тем чтобы вернуться в свое время. Однако меня ждал весьма неожиданный сюрприз: в укромном месте подвала пятиэтажного дома в контейнере лежала записка от начальника с таким содержанием: "Меня срочно вызывают на работу. Вернусь примерно через час, потому тебе придется пожить в Ленинграде еще неделю, а может и больше. До связи."

Мне ничего не оставалось как вернуться в гостиницу и продлить в ней своё проживание.