Совмещение

Глава 4 СТИХОТВОРЕНИЕ

Противником Стайла в финале стала женщина-рабыня, на два года моложе него, — Руя[8]. Она была опытным игроком и уже заработала двадцатилетний срок пребывания. Как и он сам, она не имела высшего рейтинга в своей возрастной категории, но, как и он, она была лучшей в своей десятке. Руя принадлежала к той полудюжине рабов, с которыми ему не хотелось бы встречаться на Турнире. Он полагал, что сможет победить ее, хотя и не был уверен. Руя была и удачливой, и умелой одновременно — она не проиграла ни одного раунда.

Одна-единственная победа сделает ее победителем Турнира, а одна победа Стайла просто сравняет их счет. Ему необходимо победить Рую два раза подряд — это будет нелегкая задача.

Они разыграли игровую таблицу. Стайлу достались буквы. Руя хорошо чувствовала себя в играх с приспособлениями и машинами и при этом пребывала в отличной физической форме. Он тоже был мастером в этих областях и мог одолеть ее в большинстве игр с приспособлениями. Но в игре с машинами он находился бы в невыгодном положении. Она ожидала от него выбора категорий: «ПРИСПОСОБЛЕНИЯ» или «ЖИВОТНЫЕ», поэтому вместо них он выбрал: «A. БЕЗ ПРИСПОСОБЛЕНИЙ». Если она выбрала «4. ИСКУССТВО», как он предполагал, это собьет ее с толку.

Но она тоже сделала непредсказуемый ход, выбрав «3. АЗАРТ». С двумя шансами против одного у нее будет преимущество в игре на чистую удачу — если это то, во что она хотела сыграть. И очевидно, что хотела.

Они разыграли подтаблицу и закончили, выбрав очень простую игру на угадывание: каждый должен был выбрать одно число, и если сумма чисел была четной, то выигрывал Стайл. Чет, в этом кодировании, означал мужчину, нечет — женщину. Эта игра была предельно простой, поэтому они сыграют тут же на игровой таблице. Каждый введет свое число, и только после этого на обоих экранах высветится общая сумма.

Выберет ли она свой собственный женский код — нечетное число? Люди склонны неосознанно к такому выбору, чувствуя себя со своими числами как дома. Если она выберет нечет, а он выберет чет, она выиграет. Ему явно следует выбрать нечет, чтобы нейтрализовать ее нечет. Но также ясно, что она ожидает этого и выберет чет. Тогда результатом будет нечет, и она снова выигрывает. Казалось, что она выиграет при любом раскладе.

Игра сводилась к субъективности. Если у альтернативы нет никаких преимуществ, то человек обычно выбирает то, что близко ему на эмоциональном уровне. Руя, преисполненная сомнений, выберет нечет. Поэтому Стайл отказался от четного числа и выбрал число букв в своем имени: пять.

Он ввел это число в таблицу и зафиксировал — теперь он уже не сможет передумать. Руя еще не определилась. Обязанность окончательного выбора пала на нее, и они оба знали об этом, и широкая зрительская аудитория знала об этом. Она могла победить или проиграть, приняв соответствующее решение. Стайл не проявлял никаких эмоций. Груз ответственности теперь ложился целиком на ее плечи.

— У вас десять секунд, — поторопил голос Игрового Компьютера.

Руя скорчила гримасу и ударила по выбранному числу. Выглядела она довольно привлекательно: темно-рыжие волосы, точеная стройная фигурка и лишь небольшое число возрастных складок на лице и шее. Ей было тридцать три года, молодость была уже на излете. Если она сейчас выиграет, она получит право на омоложение, и Стайл подозревал, что она жаждет этого даже больше, чем само Гражданство.

Высветилась сумма: восемь. Руя выбрала «три», по числу букв своего имени. Это чет — и Стайл выиграл.

Стайл сохранял невозмутимый вид. Ему улыбалась удача, но он знал, что она может отвернуться от него в любой момент. Руя немного побледнела, однако у нее все равно остается шанс. Теперь они сравнялись: по тринадцать побед и одному поражению у каждого.

Теперь между раундами перерывов не было, поскольку не было никаких сложностей с планированием игр. Они снова разыграли таблицу.

Стайлу достались цифры. Он определенно не собирался выбирать «АЗАРТ», хотя удача только что была на его стороне. Но она не принесла ему ничего кроме того, что он уже имел — как финалист он уже заработал продление пребывания на планете в качестве раба. Настоящим прорывом могло стать Гражданство, и сейчас в итоге оно было почти в его руках. Нужна всего одна победа.

Он выбрал «4. ИСКУССТВО», зная, что она будет избегать его сильных сторон. Искусства требуют специфических навыков, а Руя обладала быстротой мышления и опытностью в играх с машинами. Искусство с машинами будет сродни подбрасыванию монетки, но он был готов обыгрывать ее и там.

Однако она его вновь удивила, выбрав «A. БЕЗ ПРИСПОСОБЛЕНИЙ». В итоге они получили «4A — ИСКУССТВО БЕЗ ПРИСПОСОБЛЕНИЙ». Стайлу эта категория не нравилась, в прошлый раз состязаться в этой категории с Красным Адептом ему было очень тяжело, и в той игре он выбрал «4A» только от отчаяния.

Они разыграли подтаблицы, и, к его нежданной радости, завершили выбор ИМПРОВИЗИРОВАННОЙ ПОЭЗИЕЙ.

Стайл всегда считал себя поэтом. У него было развитое чутье на рифмы и стихотворные метры, которое сослужило ему отличную службу на Фазе. Но настоящая поэзия была чем-то гораздо большим. И теперь ему представился шанс сделать что-то значительное, тогда и в том месте, где рассчитывал.

Игровой компьютер напечатал список из дюжины слов, выбранных случайным образом.

— У вас будет тридцать минут, чтобы объединить эти слова в стихотворение, — объявил Компьютер. — Наивысшие баллы начисляются за использование по одному ключевому слову на строчку, в изначально заданном порядке слов, с ключевым словом в конце строки и с использованием рифмы. Техническая часть оценки, максимум пятьдесят очков, начисляется за соблюдение данных условий, другая часть, максимум пятьдесят очков, начисляется за содержание. Жюри, состоящее из одного мужчины-Гражданина, одной женщины-Гражданина, мужчины-раба, женщины-раба, а также Игрового Компьютера, выставит оценку по обеим составляющим, с общей суммой размером от нуля до ста баллов. Победителем становится игрок с наивысшей суммарной оценкой. Приступайте.

Стайл посчитал условия немного жесткими, но все же был доволен. Не то, чтобы он считал, что одержит легкую победу, — он знал, что у Руи тоже есть способности к стихосложению, возможно, лучше, чем у него. Руя обладала очень быстрым мышлением — во многом благодаря этому она дошла до конца Турнира. Она могла сложить стихотворение так же легко, как и он. Но, по крайней мере, в этом соревновании победа будет зависеть от мастерства, а не от удачи. Это был честный поединок. Выиграет он или проиграет — это в любом случае будет определяться уровнем его мастерства. О большем он и не просил.

Стайл посмотрел на ключевые слова. Это были:

В самом деле, необычный набор слов. Ни одно из них друг с другом не рифмовалось, поэтому легкой победы не получится. Единственный способ поместить ключевые слова в конце рифмованных строк — это вставлять промежуточные строки.

С такими стишками вряд ли выиграешь Турнир, и все старания пойдут именно псу под хвост. Будет правильнее чередовать ключевые слова в конце строк, с ключевыми словами в середине строк, жертвуя расположением ключевого слова в конце строки в пользу не менее ценного условия — размещения ключевых слов по одному в каждой строке. Компьютер поставил сложную задачу, и конкурсантам придется чем-то жертвовать.

Игроку такой стих принесет высокие оценки за соблюдение условий стихосложения, но низкие за содержание.

Он бросил взгляд на Рую. Она нахмурила брови, явно недовольная первым ключевым словом. Стайл еле заметно улыбнулся — он бы вел себя также, если бы первым словом было КОРОТЫШКА. Он был коротышкой, а она сукой. Но при случайном выборе слов возможны и не такие злые шутки.

Так как это была категория «ИСКУССТВО БЕЗ ПРИСПОСОБЛЕНИЙ», они не могли пользоваться никакими подручными средствами: ни блокнотами, ни словарями для рифмования. Они должны были все проделывать в уме, а в игровую таблицу вводить уже законченное стихотворение для его последующей оценки судьями. Если у кого-то были проблемы с запоминанием, он или она могли помещать отдельные строчки в таблицу в процессе придумывания. Но после введения строчки становятся окончательными и изменять их уже нельзя. Так как и Стайл, и Руя были опытными игроками, то могли удерживать в памяти создаваемое стихотворение до момента его презентации.

Нет, единственная проблема — это сложить неудобные слова в художественное и выразительное целое. Стайл потратил уже некоторое время, но не был удовлетворен. У него определенно получались и рифмы и метры, но где же смысл содержания? Игнорировать содержательную часть было крайне рискованно. Но пока что казалось, невозможно разместить эти непокорные слова в какую-либо осмысленную последовательность. Если уделять внимание рифмованию и позиционированию, то стихи тут же становились несерьезными и поверхностными, как выходки его вымышленной собачки. Что серьезного можно написать с такими словами, как СУКА, КУБ и ОГОНЬ?

Время шло. Руя сочиняла весьма усердно. Ее выражение лица и сосредоточенность говорили о том, что она уже разработала стратегию написания стихотворения, и даже морщины на ее лице сгладились от ощущения счастья. Должно быть, она придумала что-то очень остроумное. Он должен придумать что-то более остроумное или более значительное.

ГОСПОДИН, ТИШИНА, ЛЮБОВЬ — что за головная боль!

Придется обратиться к основам. Есть два настоящих вида поэзии: декоративная и смысловая.

В декоративной поэзии используются: рифма, метр, аллитерация, шаблон, юмор, ассонанс и прочие технические уловки. На них делается акцент в легкой поэзии, в пародиях, в либретто для популярной музыки и т. п.

Серьезная, смысловая поэзия не придает особого значения таким вещам или вообще обходится без них. Поэтому некоторые люди даже не могут распознать серьезную поэзию — из-за того, что у нее нет красивой рифмы. Но, в конечном счете, главная притягательность поэзии заключается в более глубоких эмоциях, а использование символики дает сложные смысловые разветвления в краткой, компактной форме. Например, как в «Последнем песнопении» Киплинга:

Стихотворение было адресовано королеве Виктории несколько столетий тому назад. Это произведение не пользовалось в то время популярностью, потому что в нем говорилось об упадке Британской Империи, раскинувшейся по всей Земле. Зато какие образы всплывают при упоминании этих двух древних городов, передовых для своего времени, в итоге разрушенных армиями вавилонян и Александра Македонского. Киплинг использовал простой, легкий слог с приятной рифмой. Но его главной изюминкой было содержание — мрачное предостережение для огромной империи. Очень скоро Лондон, подобно этим древним городам, оказался в осаде, атакованный оружием, неизвестным во времена Тира, так как немцы направили на него бомбардировщики и ракеты. Как точно угадал Киплинг!

Помня об этом, Стайл, наконец, разглядел свой путь. Рифмы, метры и прочие красивости только обременяли. Он должен был отказаться от них и сосредоточиться на смысле и чувствах. Он потеряет несколько технических очков, но доберет их на содержательной части. Неважно, выиграет он или проиграет, но он сделает все возможное и так, как посчитает нужным.

Стайл посмотрел на первое слово: СУКА. Он знавал одну благородную суку — старую волчицу-оборотня, которая провела Клефа к Платиновым Владениям, пожертвовав жизнью. Вспомнить ее в своем стихотворении — это меньшее, что мог сделать Стайл!

КУБ — он припомнил один куб из своей жизни, это был куб удвоения из его недавней игры в нарды, который помог ему в итоге добиться победы.

ОГОНЬ — что ж, это была не самая серьезная вещь, но он только что помог вожаку снежных демонов в прямом смысле соприкоснуться с огнем страсти. Для судей Турнира это не будет иметь особого значения, но это стихотворение на самом деле предназначено не для них, а для Стайла. Это было заклинанием самого себя. Мир Фазы был жизненно важен для него. А огонь связан с этим миром и с представлением о романтике, которая напоминает ему о Голубой Леди. О да!

ГОСПОДИН — это совсем легко. Само это стихотворение есть окончательная попытка назваться господином: стать Гражданином Протона и иметь на Протоне тот же вес и влияние, что и на Фазе в статусе Голубого Адепта.

Но оставшиеся слова, казалось, не имели к нему отношения. Сейчас он был эмоционально нацелен в определенном направлении и должен был использовать эти слова аналогичным образом. Значит, он должен импровизировать. Это будет нелегко.

Что еще можно использовать, помимо ключевых слов? Может быть, духовное откровение, облаченное в синтаксис для придания смысла? Если первые четыре слова перенесли его из недавнего прошлого в настоящее, то следующие восемь слов можно попробовать использовать как знаки будущего. Во всяком случае он пойдет на это ради стихотворения — заглянет внутрь себя, сегодняшнего и будущего. Если его догадки не сбудутся, тогда эти догадки можно будет считать просто игрой воображения, а если сбудутся — то это станет полноценным предсказанием. Это была игра всерьез, и он отнесется к ней серьезно.

Стайл приложил всю свою волю, и строчки стали вырисовываться одна за другой. Ни рифмы, ни метра, ни других украшательств, только последовательность утверждений, как у Оракула, придающих смысл каждому ключевому слову. Никакой особой тайны и загадок он не увидел. Предложения имели обычный здравый смысл, приправленный тем, что он уже и так знал. И в целом это было заявление человека о принятии того, что уготовано судьбой.

Внезапно время истекло. Руя и Стайл ввели свои стихотворения в компьютер. Теперь дело за жюри. Судьи сидели рядом, каждый в отдельной кабинке, обращенной лицевой стороной к центральному голографу. Они могли смотреть на голограммы и общаться друг с другом одновременно. Игровой Компьютер был представлен кабинкой с человекоподобным роботом: его кожа была прозрачной, и сквозь нее были видны провода, гидравлические и электронные компоненты. Поначалу это смотрелось жутко — как оживший анатомический срез человеческого тела. Но вскоре глаза свыклись с этим образом и принимали его, как есть, — как ожившее упрощенное представление гораздо более сложного Компьютера.

— Покажите первое стихотворение, — произнес человек-компьютер. — Рабыня Руя, начинайте читать.

Руя взглянула на напечатанное на экране таблицы стихотворение и начала читать. Голограмма Руи появилась над центральным столом, чтобы все судьи могли разглядеть ее во всех подробностях. Это выглядело так, будто на пьедестале стояла женщина, а ее лицо было обращено к судьям.

— Мое стихотворение называется «Жестокий любовник», — объявила она.

Затем она начала читать, при этом она изящно двигалась, улыбаясь или же хмурясь, чтобы соответственно подчеркнуть значение сказанного. Над головой девушки, на виртуальном экране, в процессе чтения к тексту добавлялась очередная строчка, пока не стало видно все стихотворение целиком.

— Ключевые слова использованы правильно и в соответствующей последовательности, — прокомментировал Компьютер. — Каждое ключевое слово заканчивает свою строку, и каждое соответствует рифме на приемлемом уровне. Это положительные моменты. Дополнительные четыре строки использованы просто для завершения рифмы. Это нейтральные моменты. Метрика стиха правильная: четырехстопный амфибрахий, чередующийся с четырехстопным и трехстопным дактилем, с определенными модификациями в отдельных стопах. Это распространенный метод и не считается сложным в реализации. Я оцениваю техническую сложность в сорок два очка из пятидесяти. Передаю очередь судье слева.

Слева от него сидела женщина-рабыня.

— Я не очень разбираюсь во всех этих вещах, — сказала она неуверенно. — Но там есть рифма, и мне, пожалуй, понравилось. Поэтому я дам сорок пять очков.

«Ответ, достойный невежды», — подумал Стайл. Если бы он сидел в жюри, он никогда не стал бы так выставлять оценки, даже если бы это стоило ему Гражданства.

Следующим был мужчина-Гражданин в богатой одежде.

— Мы еще не обсуждаем содержание или интерпретацию? — спросил он и, когда получил утвердительный ответ от компьютера, продолжил: — Я нахожу формат простым, но эффективным. Я дам за него сорок очков.

Эта оценка Стайлу понравилась гораздо больше.

Затем проголосовал мужчина-раб:

— Мне не очень нравится женский тембр голоса, но технически, кажется, все соответствует. Ключевые слова на своих местах, они аккуратно вписались в текст. Я бы лучше сделать не смог. Сорок три очка от меня.

Женщина-Гражданка в костюме с блестками и с огненными опалами, мерцающими на ее ушах, голосовала последней:

— Некоторые строки притянуты или перепутаны, но полагаю, я должна это упомянуть в содержательной части. Она проделала отличную работу по соединению случайных слов в единую цепочку. Сорок шесть.

Стайл увидел, что средний бал стал сорок три, что было хорошим результатом — вероятно, гораздо лучшим, чем будет у него. Руе, определенно, удалось мастерски соединить ключевые слова воедино.

Он изначально знал, что в технической оценке его не ждет ничего хорошего.

— Теперь мы проанализируем второе стихотворение для технической оценки, — сказал Компьютер.

Стайл шагнул к экрану. Он поймал себя на мысли, что смотрит в стеклянные глаза робота сквозь напечатанное стихотворение. Он посмотрел чуть в сторону и увидел мужчину-раба. Он мог видеть кого угодно по своему выбору, просто смотря в соответствующем направлении. Вся группа судей находилась на его экране.

— Мое стихотворение называется «Догадки», — сказал он и начал читать:

Он устанавливал глазами контакт с каждым судьей по очереди по мере чтения и видел их реакцию. К несчастью, ничего хорошего она не сулила. Некоторые хмурились, некоторые смущались. Понимания не было. Они либо не принимали форму, либо не понимали содержания.

— Это белый стих, — констатировал Компьютер. — Здесь нет последовательного стихотворного метра, нет рифмы. Это не следует воспринимать как дефект. Ключевые слова размещены на конечных позициях, в правильном порядке, по одному на строчку, без дополнительных строк. В конце большинства строк имеются естественные паузы. Как белый стих я оцениваю его технически на тридцать девять баллов.

В груди у Стайла защемило. Остальные судьи прислушаются к мнению Компьютера, и он получит среднюю оценку за техническую часть ниже, чем у Руи.

Он не ошибся в своих ожиданиях. Женщина-рабыня поинтересовалась, можно ли вообще считать поэзией эти стихи, так как ей они показались обычными предложениями. Остальные были более равнодушны. Средний балл получился тридцать восемь. Стайл был на пять очков позади.

Теперь наступила очередь обсудить содержание. На этой стадии ни одному из поэтов не разрешалось говорить: считалось, что если стихи не говорят сами за себя, то они несостоятельны.

— Это простое изложение позиции автора, — сказал Компьютер по поводу произведения Руи. — Она явно ощущает холодность со стороны ее друга-мужчины, и диктует ему ряд условий для продолжения их связи. Я не могу определить других смыслов, кроме вышеуказанного. Поэтому отношу это произведение к разряду легкой поэзии. Оценка: тридцать пять.

«Хороший знак, — подумал Стайл. — Если остальные прислушаются к мнению робота, то ее общая оценка снизится».

— Было бы неплохо, если бы машинам запретили оценивать любовные отношения между людьми, — заметила женщина-рабыня. — Я считаю, это хороший нагоняй для мужчины. Он настоящий таракан, если называет ее такими именами, и я всецело ее поддерживаю. Я говорю: пятьдесят.

Стайл внутренне содрогнулся. Ему нужно нагнать проигрыш в пять баллов, и он полагал, что они смогут оценить его стихотворение в среднем в сорок баллов. Направление, заданное Компьютером, позволяло надеяться на выравнивание счета. Но эти пятьдесят очков были катастрофой.

Однако мужчина-Гражданин был более критичен:

— Мне определенно не хотелось бы встречаться с женщиной, излагающей свои любовные отношения в таких терминах, хотя я полагаю, если она смогла найти себе мужчину, согласившегося на такое, то это их личное дело. Я не понял одну строчку: «Горящим над трубкой ночью и днем». В этом есть какой-то смысл?

— Конечно, господин, — откликнулся мужчина-раб. — В стародавние времена на Земле люди пользовались газовыми горелками, газ подавался по трубе, а из трубы выходило пламя. Таким образом она сравнивает себя с пламенем. Это разновидность каламбура, на самом деле.

Гражданин пожал плечами.

— Остроумно, — сказал он с кислой миной. — Я оцениваю это в тридцать очков.

Стайл заметил, как вздрогнула Руя. Но сам он, хоть и сетовал на недалекость ума этого мужчины, все же был рад такой оценке. Такая оценка снова оставляла ему шанс.

Следующим был мужчина-раб.

— Если она получит статус Гражданина, то сможет выставить свои условия, — сказал он, и остальные засмеялись. В этот раз они поняли шутку. — Мне хотелось услышать что-нибудь более глубокое, чем это, какую-нибудь социальную проблематику, а не только требование женщины. Оценка: тридцать два.

Надежды Стайла стали еще крепче. Теперь, если только другая женщина не ответит женской солидарностью…

— Я верю, что в состоянии заметить очень умные уколы, — сказала женщина-Гражданка. — Главная героиня четко не определена. В конце концов, это не обязательно должна быть рабыня Руя. Это могла бы быть любая женщина, особенно та, которая ошиблась в выборе мужчины. Это может быть даже женщина-робот, которая любит мужчину во плоти.

О нет! Неужели стих Руи был камнем в огород Стайла? Он заметил, что судьи повернулись и смотрят на него и на Шину, сидящую в маленьком зрительном зале. Они знали!

— Отсылка к квадрату и кубу весьма показательна, — продолжала Гражданка. — Робот состоит из геометрических деталей, оживленных электроэнергией от крошечного очага, питаемого протонитом. Она определенно горит изнутри! Она должна принимать ухаживания мужчины — я понимаю, что это то, ради чего она была создана, — но на любовь мужчины она рассчитывать не может, так как он знает, что она — машина. Но все же она запрограммирована на чувства и эмоции. Она любит его, зная, что ответной любви не дождется. Возможно, мужчина, которого она обслуживает, — музыкант, играющий на скрипке или флейте…

Шина поднялась со своего места в зрительном зале и направилась к выходу. Стайл почувствовал к ней жалость. Она никак не ожидала, что станет объектом обсуждения.

— Минуточку, — подал голос мужчина-Гражданин. — Это она, не так ли? Я бы хотел расспросить ее.

— Это вовлечет ее в обсуждение жюри, — сказала Гражданка. — Сомневаюсь, что это разрешено правилами.

— Жюри вправе затребовать любой источник информации, какой пожелают, — пояснил Компьютер. — За исключением вопросов к автору обсуждаемого произведения.

— Женщина-робот, что ты думаешь об этом стихотворении? — обратился к Шине Гражданин.

Шина остановилась и посмотрела на него.

— Господин, я предпочла бы не отвечать на ваш вопрос, я считаю себя заинтересованным лицом.

— Отвечай! — потребовал он голосом, не терпящим возражений.

— Вы должны ответить, — сказал Компьютер. — Вы не вызвались добровольно. Вас вызвал суд присяжных как важного свидетеля. Мы пытаемся определить, верна ли догадка о том, что обсуждаемое стихотворение представляет вашу точку зрения.

Шина оскалилась. Ее человеческие манеры стали настолько естественными, что визуально ее машинную природу разглядеть было уже нельзя. Это была красивая женщина, с оголенным телом и, возможно, с оголенной душой.

— Что ж, вы узнаете мою точку зрения, господин. Если стихотворение написано обо мне, то мне это отнюдь не льстит. Оно является нападкой на мужчину, которого я люблю, а я при этом являюсь невольным орудием нападения. Я всего лишь машина, но думаю, что даже если бы была живой, я не обошлась бы так цинично с другим живым человеком, в такой форме. Данное стихотворение — куда более жестокая вещь, чем может сотворить мужчина, которого я люблю. Уверена, что его собственное стихотворение не из таких.

Гражданин кивнул головой:

— И правда, стих довольно грубый.

Гражданка, сжав губы, раздумывала.

— Я приняла решение. Если в данном стихотворении не говорится о конкретных, скажем так, реальных людях, то в таком случае оно ничем не примечательно. Если оно подразумевает таких людей, то тогда его великолепие обесценивается его жестокостью. В любом случае я не могу отнестись к нему с почтением. Я ставлю двадцать пять.

Для Руи это была катастрофа. Ее средняя оценка стала тридцать четыре. Другие члены жюри могли пересмотреть свое решение, если бы пожелали. Но, кажется, они не собирались менять свое мнение. Общий счет за стихотворение Руи составил семьдесят семь очков. У Стайла все еще оставались реальные шансы победить ее, благодаря Шине. Все, что ему было нужно, это набрать сорок очков.

Теперь судьи перешли к оценке произведения Стайла по содержанию.

— Это стихотворение более серьезное и менее понятное, чем предыдущее, — сказал Компьютер. — Кто-то может не знать, что существует альтернативный мир или реальность на этой же планете, в которой действуют другие физические законы. Автор может входить в этот мир, там он обладает властью и женат на красивой женщине. Первые шесть строк явно указывают на это. Там есть женщина-волчица, которая жертвует собой во имя долга, упоминается магическое свидание двух существ: одного изо льда, другого — из огня. Будущее этого мира можно время от времени предугадывать с помощью волшебных средств. И еще есть невероятное зло, часть которого — это конфликт, связанный с любовью. Две строчки относятся к завершающемуся Турниру, который сделает Гражданином одного из двух рабов. Таким образом, первая часть стихотворения относится по большей части к нынешней ситуации и оценивается положительно.

— Вторая часть представляется схематичным предупреждением. Ангел Гавриил — мифический персонаж, который должен протрубить о Судном Дне для всех живущих, и сигнал этот будет означать, что никто не сможет спрятаться или увильнуть от наказания. Стихотворение распространяет эту идею и на других существ, как причудливых, так и мерзких. Оно заканчивается тем, что и люди, и существа должны принять неизбежность с достоинством и выдержкой, и напоминает нам, что в соответствии с легендой из другого мира могущественная флейта — возможно, альтернативная версия рога Гавриила — уже дала знать о себе, устроив землетрясение в форме недавних толчков, зафиксированных на этой планете. Учитывая значительный образный элемент, я считаю это стихотворение серьезным и заслуживающим внимания. Подземные толчки на самом деле были вызваны обвалом выработанных шахт по добыче протонита на южной гряде, но это можно интерпретировать и как предупреждение: запасы минерала, на котором буквально зиждется энергетика планеты, не бесконечны. И нам придется в корне поменять уклад жизни, когда запасы минерала будут полностью исчерпаны. Уже сейчас мы имеем существенный дефицит исправного оборудования и построек. Поэтому я считаю данное стихотворение хорошо продуманным, серьезным предупреждением и, основываясь на этом, выставляю оценку: сорок восемь.

Стайл был удивлен и обрадован. Он и понятия не имел, что Игровой Компьютер знал так много о нем и о Фазе или что он сможет интерпретировать неявные послания в таком ключе. Теперь он понял, что все, что он рассказал Шине, она передала своим друзьям-машинам. Они, в свою очередь, могли проинформировать об этом Игровой Компьютер, который, возможно, был одним из них. Конечно, Компьютер имел и собственное мнение, опираясь на феноменальные ресурсы банков памяти и опыт анализа многих тысяч Игр, так что такая информация вообще не должна было его удивить.

Теперь настала очередь женщины-рабыни.

— В стихотворении есть какие-нибудь нападки на противника? — спросила она, но остальные ничего такого не заметили. — Я не уверена в отношении всех этих дел в другом мире, я впервые об этом слышу. Но я могу поверить, что запасы протонита не вечны. И так или иначе с этой ситуацией надо будет что-то делать. Хорошо, я согласна с этим предупреждением. Моя оценка — сорок.

На такую оценку от нее Стайл даже не надеялся. Она отдала другому стихотворению пятьдесят баллов, и он опасался, что она окажется мужененавистницей.

— Толково придумано, — сказал Гражданин. — Сорок пять.

— А кем он является в том мире, о котором вы говорили, — обратился мужчина-раб к компьютеру.

— Он тот, кого называют Адептом, — ответил Компьютер. — Это означает, что он могущественный волшебник.

— Забавно слышать такое от компьютера, — улыбнулся мужчина, — но я не против немного пофантазировать, даже если все это — сказки. Сорок два.

Внутри Стайла продолжала расти надежда. Это были на удивление благожелательные оценки. Пока что его средний балл был сорок четыре. Если последний присяжный снова даст двадцать пять очков, то это сравняет его с Руей. Леди-Гражданка, казалось, тоже думает об этом, но чуть раньше она уже удивляла его. Он почувствовал, как вспотели от ожидания его ладони.

— Потеря любви… — произнесла она. — Автор имел в виду леди-робота, которая любит его?

— Он не вправе отвечать на вопрос, — напомнил ей Компьютер. — Мы должны догадаться об ответе из его стихотворения.

— Мне просто интересно, действительно ли он хочет победить в игре. Он говорит, что они должны быть учтивы, потому что случится то, что случится. Не уверена, что могу принять такой ответ.

Стайлу стало не по себе. Эта женщина уменьшила оценку Руи за жестокость. Она собирается сделать то же самое с ним?

— Так как у него есть жена в другом мире, ему на самом деле уже не нужны какие-либо женщины в этом мире, — продолжила она. — Это нечестно оставлять ее в состоянии неопределенности.

— Мы можем одобрять или не одобрять личную жизнь поэта, — сказал Гражданин, — но мы здесь оцениваем только достоинства стихотворения. Не знаю, на сколько это важно, я вижу несколько признаков, что он понимает возможность фундаментальных изменений. Сука становится благородной, проигрыш оборачивается победой, лед соединяется с огнем, раб становится Гражданином, судьбы драконов и тараканов связаны. Возможно, он создает философию для понимания того, что живые существа и машины могут слиться воедино. Если это то, что уготовано судьбой, он примет это.

Она кивнула в знак согласия.

— Да, там есть какой-то подтекст. Автор стихотворения, я думаю, вряд ли был намеренно жесток. Он в сложном положении. Он связан с другими и должен быть внимателен и учтив. Это скорее урок для нас, как нужно поступать. Я ставлю оценку сорок четыре.

Колени Стайла едва не подкосились. Она не стала топить его, и его общий счет — восемьдесят два. Ощутимо больше, чем у Руи.

— Кто-нибудь желает изменить свои оценки какого-нибудь стихотворения? — спросил Компьютер. — Ваши оценки недействительны, пока не будут подтверждены.

Члены жюри обменялись взглядами. Стайл вновь почувствовал напряжение. Его успех еще может развалиться!

— Да, я хочу, — сказала рабыня. Стайл увидел, как заволновалась Руя. Это была судья, которая дала Руе пятьдесят баллов за содержание. Если она пересмотрит свою оценку работы Стайла, тогда…

— Думаю, я погорячилась, когда поставила те пятьдесят очков, — сказала она. — Давайте я дам за «Жестокого Любовника» сорок пять.

Колени Стайла снова выпрямились. Она перешла на его сторону.

— Окончательный счет: восемьдесят два против семидесяти семи в пользу стихотворения Стайла, — произнес Компьютер после некоторой паузы. — Стайл объявляется победителем Турнира!

Из динамиков раздались аплодисменты. Так быстро, так просто… он победил!

Но теперь он увидел Рую, стоящую в одиночестве, опустив глаза. Повинуясь импульсу, он подошел к ней.

— Это была отличная игра, — сказал он. — Ты могла бы легко выиграть в ней!

— По крайней мере у меня осталось продление пребывания, — сказала она, заметно задыхаясь от досады, а затем, спохватившись, добавила. — Господин.

Стайл почувствовал себя неловко.

— Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится…

— Мое стихотворение не было направлено против вас. Не специально. Я тогда думала о человеке, который бросил меня, господин.

Но тут толпа окружила их, и Стайлу пришлось переключить свое внимание.

— В соответствии с полномочиями, предоставленными мне Советом Граждан Планеты Протон, — произнес Игровой Компьютер, голос его звучал из каждого динамика по всему Игровому Дворцу, — я объявляю, что раб Стайл, победитель Турнира, освобождается от статуса раба и наделяется Гражданством со всеми сопутствующими правами и привилегиями, отныне и впредь.

Количество аплодисментов многократно выросло. К аплодирующим также присоединились члены жюри: рабы и Граждане.

Робот поспешил предложить Стайлу мантию с богатой отделкой:

— Господин, я часть вашего временного имущества. Вы вправе носить любую одежду или не носить. Однако, чтобы избежать путаницы…

Стайл думал, что готов к такому обращению, но повторное обращение «господин» немного напугало его. На протяжении всей жизни он называл так других людей, теперь же можно позабыть о куче условностей.

— Спасибо, — поблагодарил Стайл, протянув руку к мантии.

Робот проскользнул в сторону.

— Позвольте мне, господин, — сказал он, и Стайл догадался, что тот хочет надеть на него мантию. Гражданину не к лицу самому обслуживать себя, хотя Гражданин и мог это делать по желанию. Но Стайлу была неприятна сама мысль, что его будут одевать: в голове возник образ оседлываемой лошади.

— Спасибо, — повторил он со смущением.

Машина приблизилась вплотную, надевая и поправляя мантию.

— Гражданин не обязан благодарить машину или кого-либо еще, — прошептал робот осторожно в ухо Стайлу.

— Ах да. Спаси… ах да.

— Очень хорошо, господин, — вежливо произнесла машина.

Затем появилась леди-Гражданка. Это был работодатель Стайла. «Бывший работодатель», — напомнил он себе.

— Я довольна, Стайл, — сказала она. — Ты сделал победителем и меня тоже.

— Спасибо, госпожа, — ответил Стайл и тут же прикусил язык.

Она улыбнулась.

— Спасибо тебе, господин, — сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать его в правую бровь. — Я в огромном выигрыше благодаря твоей победе. Но гораздо большее удовольствие я испытываю от того, что была покровителем победителя Турнира. И я умею быть благодарной.

Затем она ушла, а вместо нее появился Гражданин Райфлмен.

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — сказал он, и это не было преувеличением — Райфлмен тоже был победителем Турнира пятнадцать лет назад. Стайл встретился с ним в первом туре прошедшего Турнира и победил его с большим трудом. Райфлмен проиграл с достоинством. — Вот тебе небольшой совет от меня, Гражданин: не появляйся на публике несколько дней и приучи себя к новой жизни. Это избавит тебя от дурацких ошибок. И найди кого-нибудь, кто объяснил бы тебе разные детали простым языком: размер имущества, внешний вид, права и привилегии. Тебе нужно изучить чертовски много за короткое время, если не хочешь стать жертвой алчных Граждан.

— Но разве не все Граждане… то есть… разве они не уважают имущество других Граждан?

— Твою минимальную долю в добыче протонита забрать у тебя нельзя, но только благодаря удаче, знаниям и решительности ты сможешь занять достойное место в иерархии Граждан. Воспринимай это как новую игру, Стайл. Ах да, у Граждан есть имена — мы анонимны только для рабов. Ты можешь выбрать себе новое имя по своему усмотрению.

— В этом нет нужды.

— Эта игра более сложная и имеет далеко идущие последствия, по сравнению с любой игрой Турнира. Возьми себе за правило — сразу вникать в детали, Стайл, — и Райфлмен одарил Стайла многозначительным взглядом.

Публика стала потихоньку рассасываться, так как эффект новизны от появления нового Гражданина стал ослабевать.

Стайл подал сигнал Шине.

— Твои друзья могут предоставить мне какого-нибудь наставника, который бы объяснил особенности поведения Граждан?

— Могут, господин, — сказала она. — Либо они могут запрограммировать меня…

— Отлично! Запрограммируй себя. Твои друзья знают, что мне нужно. И сделай это как можно скорей.

Шина ушла. Стайла поразил этот новый контраст: она осталась обнаженной, а он теперь одет. Неудивительно, она же оставалась рабыней — имитацией рабыни — и теперь находилась в его собственности и останется обнаженной до конца жизни. Жизни? Стайл печально улыбнулся: он постоянно забывает, что в ней нет жизни. И тем не менее она его самый преданный друг в этом мире.

Стайл повернулся к роботу, принесшему одежду.

— Веди меня в мои владения, — скомандовал он.

Машина замешкалась:

— Господин, у вас их нет.

— Нет? Но я думал, что все Граждане…

— Каждый Гражданин имеет стандартный пай в добыче протонита. Всем остальным он обеспечивает себя сам.

— Понятно.

Оказалось, не все преподносится Гражданину на блюдечке. Ему срочно необходимо руководство по Гражданству. Где же Шина? Процесс программирования не должен был занять много времени.

И вот она появилась.

— Все сделала, как вы и просили, господин, — сказала она.

— Отлично. Отведи меня в какое-нибудь укромное место и начнем обучение.

Она вывела его из Игрового Дворца.

Укромным местом оказался временный купол в пустыне. К генератору купола вел подземный силовой кабель, таким образом создавалось силовое поле, которое не позволяло загрязненной атмосфере проникать под купол. Портативное устройство заполняло купол приятным охлажденным воздухом. Шина разложила столик на двоих, достала крекеры, сыр и суррогатное вино. Затем сделала защитное поле непрозрачным и установила прибор, заглушающий возможные подслушивающие радиоустройства.

— Теперь нам никто не помешает, господин, — сказала она.

— Ты не обязана называть меня господином, — возразил Стайл.

— Нет, обязана, господин. Вы Гражданин, а я голая рабыня. Нарушая это правило, мы подвергаем себя ненужному риску.

— Но ты была мои другом все это время!

— И даже больше, чем другом, господин, — напомнила она ему. Когда-то она была для него и телохранителем, и любовницей. И великолепно справлялась с обеими обязанностями. Но когда он женился на Голубой Леди, во второй роли выступать она уже не могла. Считается, что машины не способны на незапрограммированные человеческие эмоции, однако Шина попыталась покончить с собой — самоуничтожиться. Она смирилась с браком Стайла только после знакомства с Голубой Леди. Шина все еще любила его, и поэтому Стайл постоянно чувствовал вину за собой.

— Мне тут пришло в голову, что как Гражданин я могу перепрограммировать тебя, чтобы ты не испытывала ко мне сильных чувств, — предложил он.

— Это правда, господин.

— Ты хочешь этого?

— Нет, господин.

— Шина, я очень дорожу тобой и не хочу, чтобы ты страдала. Помнишь стихотворение Руи? Я абсолютно против того, чтобы ты мучилась как его героиня. Сейчас, с моими новыми возможностями, есть ли что-нибудь, что я могу сделать, чтобы осчастливить тебя?

— Есть, господин. Но вы на это не пойдете.

Она была не уступчива. Шина снова хотела его любви, если не эмоциональной, то хотя бы физической, а этого он ей дать не мог.

— А кроме этого.

— Ничего, господин.

— Но я бы мог осчастливить твоих друзей. Как Гражданин я могу помочь им добиться официального статуса самостоятельных разумных существ.

Ее друзьями были разумные машины Протона, которые однажды помогли Стайлу спастись от гнева Гражданина, и он поклялся не выдавать их тайну, пока они не выступают против интересов людей, и обе стороны держали слово. Стайл не считал их желание заполучить себе статус рабов нарушением этой клятвы. По его мнению, они имели право на такой статус. Но статус заполучить нелегко, так как Граждане были заинтересованы в сохранении существующего положения вещей.

— Всему свое время, господин… Ну что, познакомимся с правами и привилегиями Граждан?

— Давай.

Быстро и на простом языке она обрисовала ему ситуацию.

Он имел право использовать доход от доли в добыче протонита для покупки или строительства материальных объектов и зданий. Он мог набрать себе штат сотрудников из числа рабов, роботов, андроидов, киборгов или кого-либо еще и имел право заниматься любым интересным делом, по собственному желанию. Ежегодных доходов было достаточно, чтобы позволить себе современный дворец, нанять на работу около двадцати пяти рабов и купить с полдюжины роботов наподобие Шины. С дорогостоящими хобби, типа разведения экзотических пород лошадей или создания копии Висячих Садов Семирамиды, придется немного подождать, пока не будет построен дворец.

Хотя рабам казалось, будто доходы Граждан неограниченны, это было далеко от правды. Однако имелась возможность увеличить богатство, заключая и выигрывая пари с другими Гражданами. Ставки размером в годовой доход отнюдь не были редкостью. Но если Гражданин достигал задолженности размером в двухгодичный доход, то он терял право заключать новые пари, пока его задолженность не уменьшится. Это правило предохраняло Граждан от обнищания, дабы базовый уровень их жизни не опускался и чтобы не страдал имидж Граждан в целом.

— Ну, с этим проблем не будет, — сказал Стайл. — За пределами Игры мой азарт улетучивается. Я буду очень консервативным Гражданином и буду жить по средствам. Большую часть времени меня здесь вообще не будет, ты же знаешь.

Она с грустью кивнула:

— Да, господин. Здесь в программе есть примечание от моих друзей. Они предупреждают, что сохранять старые привычки вам опасно. Вам надо быстро набрать влияние. Чтобы обезопасить себя, вам нужно увеличить свое состояние от исходной величины в сто раз… в течение шести месяцев.

— В сто раз! — воскликнул он. — За шесть месяцев!

— И еще, вы должны разгадать загадку, связанную с вашим лазерным ранением, господин, и узнать, кто послал меня, чтобы защитить вас. Мои друзья нашли новое доказательство, что это не единичный случай. Кто-то или что-то покушается на вашу жизнь, однако мои друзья не в состоянии выяснить, кто именно.

— Да. И на Фазе кто-то настроил Красного Адепта против меня, сообщив ей о ложной опасности.

В этой связи он поимел огромное количество проблем, а закончилось все изгнанием Красного Адепта с обоих планет. Оракул предсказал, что Голубой уничтожит Красную, так и произошло. Но всего этого можно было избежать, если бы не был пущен слух, будто Голубой собирается напасть на Красную.

— А еще вспомните землетрясение, господин, которое, как вы считаете, связано с событиями на Фазе, — продолжила она. — Возможно, это очередное предупреждение.

— Определенно. Платиновые Эльфы сообщили мне, что я стану участником важных событий после медового месяца.

Ой, он же не собирался рассказывать Шине о медовом месяце. Стайл быстро продолжил:

— Я не уверен, что мне нравится смысл происходящего. Я не знаю, как именно должны быть связаны оба мира. Но с тех пор, как множество людей стало переходить из одного мира в другой, миры стали взаимодействовать, возможно, это все очень серьезно, — он глубоко вздохнул. — Морально я был готов навсегда покинуть Протон, если проиграю Турнир. А теперь непонятно, как поступить дальше, когда я имею право на неограниченное пребывание. Здесь, да еще в одежде, я чувствую себя неуютно.

— Вот почему вам нужно какое-то время побыть в одиночестве, господин.

Стайл поднялся и стал ходить по кругу.

— Я обещал вернуться на Фазу к полудню. Я уже превысил все сроки. Почему бы тебе не заняться приобретением для меня материальных активов и не начать нанимать рабов, пока я пересекаю Занавес, чтобы…

— Это будет не очень мудро, господин.

Ее постоянное «господин» действовало ему на нервы, но он понимал, это было разумным правилом.

— Не мудро?

— Вам понадобятся деньги в качестве первоначального капитала для умножения своего состояния, господин, поэтому будет лучше не растрачивать их на второстепенные вещи. А если станет известно, что вашими средствами распоряжается машина…

— Я — Гражданин, не так ли? Я могу использовать машину, если захочу. Разве нет? — Стайла рассердила мысль о возможных пересудах по поводу Шины.

— Да, господин.

— В таком случае я назначаю тебя своим начальником штаба или… как он там должен называться. Я бы предпочел нанять рабов для видимости, а сам бы стал заядлым игроком. Но боюсь, я потеряю все состояние еще до того, как научусь правильно вкладывать деньги. Твои друзья помогут?

— Они помогут, господин.

— Тогда попроси их подыскать мне подходящего консультанта — того, кто знает как правильно вести игру новому Гражданину.

— И как быстро увеличить состояние Гражданина, господин.

— Точно. Теперь я закончу медовый… э-э, мои дела на Фазе. При условии, что мне удастся скрыть свое отсутствие на Протоне.

— Гражданину это вполне по силам, господин, — заверила она его. — Если вы дадите краткое формальное голографическое разрешение, тогда я смогу распоряжаться вашими средствами.

— Да, конечно, — и Стайл тут же позаботился об этом.

— Спасибо, господин, — сказала она, принимая запись. — Я займусь Вашими делами.

— Отлично. А я пока подумаю, что можно сделать для тебя и твоих друзей.

Шина кивнула, хоть и знала, что для нее он не сможет сделать ничего. Она будет служить ему нежно и преданно в любом случае.