Совмещение

Глава 9 ИСТОЧНИК

Утром Стайл прошел через Занавес там, где располагался последний узел. Оказавшись на Фазе, он не заметил в этом месте ничего необычного — просто склон холма, редко усыпанный деревьями. Кто бы не отправил отсюда сообщение, сейчас здесь его уже не было, по прошествии двух месяцев не осталось и следа.

Стайл был Голубым Адептом, наделенным выдающимися волшебными способностями, но как их использовать для поиска исчезнувших следов? Не наложил ли другой Адепт контрзаклятие для их сокрытия? Есть только один способ узнать.

Стайл сыграл на гармонике, собирая силу и параллельно придумывая заклинание, а затем пропел: «Укажи стрелою мне путь послания извне».

На земле появилось яркое пятно в виде стрелки, словно бы кто-то направил туда луч прожектора; стрелка начала хаотично вращаться, как компас на магнитном полюсе — очевидно, мешало контрзаклятие. С ходу найти ответ не получится.

Тем не менее в этом месте сила Стайла превосходила мощь контрзаклятия двухмесячной давности. Он сможет отследить источник, если сам пойдет по следу, как делал это на Протоне.

«Пусть холод и жар мне откроют секрет, тропинку укажут, помогут взять след», — пропел он, мысленно дополняя желание деталями.

И тут же ощутил с левой стороны прилив тепла. Он повернулся и почувствовал тепло на лице. Шагнул вперед — и эффект стал слабее, вернулся назад — и снова почувствовал тепло. Тепло исходило с правой стороны. Он пытался определить точное направление на источник тепла, как будто нащупывал тропу.

И тропа повела его, при этом часто извиваясь и пересекая саму себя, словно макаронина в спагетти. Очевидно, что оппонент предусмотрел такое развитие событий и намеренно запутал следы. На распутывание всех завитков может уйти уйма времени, и на тропе могут встретиться ловушки. Стайл на время решил отложить это занятие, он хотел присоединиться к единорогам и Голубой Леди и потратить все лишнее время на поиски Клипа и на отмщение. Тайна послания прождала два месяца, может подождать и еще день.

Стайл воспользовался припасенным заклинанием для перемещения в табун, по прибытии ощутив кратковременный дискомфорт. Применять на себе магию такого рода — занятие не из приятных, но сейчас не до жиру.

Нейса первой заметила его и поскакала рысью навстречу. Она навсегда останется его любимой лошадкой и его лучшим другом. Вот только сейчас Нейса не проявляла особой радости, находясь в гнетущем состоянии из-за беды, постигшей ее брата.

Она превратилась в девушку и совершила несвойственный ей поступок — заговорила:

— У Жеребца есть новости о Клипе.

— Какие? — заволновался Стайл.

— Он жив.

Она снова обернулась кобылой, Стайл запрыгнул ей на спину, и она отвезла его в табун. Он быстро обнял Голубую Леди. Верховный Жеребец уже ожидал его в облике человека.

— Он в Белых Горах, у гоблинов в плену. Должны напасть мы ночью, когда они не ждут.

— Да, — согласился Стайл. — Только я и ты.

— Они прознают, коли применяться будет магия Адепта, и Клипа сразу же убьют. Не должен применять свою ты силу, пока его мы не спасем.

— Как же я тогда спасу его? — разочарованно поинтересовался Стайл.

— Спасу его я. А ты потом перенесешь всех нас в место безопасное.

Стайлу не очень понравился предложенный план, но пришлось согласиться: нет смысла начинать спасательную операцию, если само присутствие Стайла приведет к погибели Клипа.

— Отправляемся прямо сейчас, — объявил Жеребец. — К ночи мы достигнем гор. Я знаю, где расположен вход во владения гоблинов. Но, оказавшись в подземелье, я, как и ты, не буду ведать дальнейшего пути.

Стайлу пришла в голову идея.

— Допустим, я создам заклинание, которое укажет нам дорогу. Это продолжительное волшебство не вызовет беспокойства у гоблинов?

Жеребец задумался.

— Не знаю в точности, но думаю, что нет. Подозрение вызовет лишь самое новое и внезапное волшебство. Много древних заклинаний окружает гоблинов, и ни одно из них уродцев не тревожит.

— Я бы предпочел рискнуть.

Стайл поразмыслил несколько секунд, а затем заиграл на гармонике и пропел: «Звезд небесных институт, луч пролей на наш маршрут». К северу от них, в небе появилась яркая точка, испускающая на землю слабый луч света.

— Однако гоблины увидят сие тоже! — возразил Жеребец.

— Увидят что? — спросила Голубая Леди.

Жеребец улыбнулся:

— А-а-а… Остальные не видят!

— Остальные не видят, — подтвердил Стайл. — Я не настолько глуп, как выгляжу.

— Не настолько, — согласился Жеребец.

Он вернулся к своему естественному облику и начал бить копытом. Стайл понял намек и запрыгнул ему на спину. Сделать это было труднее, чем в случае с Нейсой, так как Жеребец был выше Нейсы на четыре ладони и почти в два раза тяжелее.

В нем было очень много от дикого животного. Не будь между ними понимания, прикосновение Стайла к спине этого жеребца могло быстро привести к фатальному исходу: неприручаемый Жеребец выплеснул бы весь свой гнев на унизившего его таким образом обидчика.

Они тут же тронулись с места. Стайлу, самому искусному наезднику этого мира, пришлось крепко ухватиться за коня, чтобы не упасть, прямо как какому-то новичку, — дух соперничества дал о себе знать; Жеребец просто напомнил Стайлу, что тот сидит на нем, лишь пока Жеребец это позволяет.

Стайл раньше никогда не ездил на таком скакуне. Жеребец весил, как тягловая лошадь, но скорость у него была, как у скаковой. Стайл когда-то приручил Нейсу, проехав на ней верхом против ее воли, и он прекрасно понимал, что повторить этот трюк с Жеребцом у него бы не вышло.

Мимо проносились разнообразные пейзажи, ветер нещадно трепал одежду Стайла. Жеребец на полном скаку выбивал копытами двойную барабанную дробь, и из того места, куда ударяла твердь копыт, вылетали искры — тем не менее ход его был плавным: Жеребец не растрачивал энергию на дополнительные движения вверх-вниз, он просто плыл вперед.

Их путеводная звезда висела в небе примерно на уровне головы, подсвечивая небольшой клочок земли на горизонте. Иногда звезда смещалась в сторону, чтобы они могли объехать препятствие или труднопроходимый участок, поэтому Жеребцу не приходилось снижать темп для разведывания пути. Он поддерживал скорость выше, чем у любой лошади, и при этом, казалось, совершенно не уставал. Когда он перегревался, из его ноздрей били струи пламени — таким способом единороги охлаждали себя (ведь потеть они не умели), избыточное тепло выводилось за счет дыхания и ударов копыт.

Через некоторое время поездка стала рутинной, а потом и вовсе скучной. Делать Стайлу было нечего, Жеребец нашел бы дорогу даже без помощи маленькой звездочки. Стайл, конечно, мог бы подремать, но слишком уж нервничал — ему хотелось поскорее спасти и исцелить Клипа. У него это может получиться, он был уверен, что его волшебству по силам приделать обратно отрезанный рог и убрать рубцы в месте среза. Самое сложное — освободить единорога, не спровоцировав его убийство, и еще надо после освобождения вытащить всех оттуда. Сейчас оставалось только ждать.

— Я вот что подумал, — начал Стайл. — Ты можешь говорить?

Жеребец выдал утвердительную ноту — словно кто-то сыграл на аккордеоне. Ему уже тоже наскучивала затянувшаяся поездка.

— Ты создание могучее, — сказал Стайл. — Несомненно, гоблины легко опознают и тебя, и меня. Я еще могу сойти за эльфа, но ты можешь быть только единорогом, даже в человеческом обличии. Небольшой рожок на лбу выдаст тебя.

Жеребец сыграл еще одну ноту согласия. Единороги могли принимать другие обличия, но у них всегда оставался небольшой рудиментарный рог. Все дело в том, что рог был средоточием их волшебной силы, без него они были бы простыми лошадьми, без способностей играть музыку и менять внешность. Если у единорога не будет рога в другом обличии, то он не сможет вернуться обратно к своему естественному облику. Это, разумеется, было неприемлемо: ни один уважающий себя единорог не захотел бы застрять надолго в теле человека.

— Твой драконий облик для маскировки годится не больше человеческого, — продолжил Стайл. — Правда, он может помочь проникнуть во владения гоблинов, но они тут же забьют тревогу — вторжение дракона не останется незамеченным! А когда ты отыщешь Клипа, маленькие монстры сразу догадаются: кто ты и зачем пришел.

— Гм, — задумавшись, взял аккорд единорог.

— Проблема в том, что ты во всех обликах своих — создание могучее. Это не так плохо и в обычной ситуации вполне уместно… — иногда то, как сформулировано предложение, бывает гораздо важнее самого предложения, особенно, если оно обращено к существу гордому, — …но в этот раз было бы лучше, если бы принял ты какую-нибудь незначительную форму, типа светлячка, как Нейса, чтобы я мог незаметно пронести тебя.

Единорог продолжал бежать, обдумывая услышанное. Спустя некоторое время он выдал новую ноту:

— Могу.

Звуки единорогов не были настоящими словами, но тональность мелодий и модуляция передавали точный смысл. И Стайлу обычно удавалось понимать значение звуков, если он внимательно прислушивался.

— Есть у тебя четвертый облик? — спросил он удивленно. — Я думал, их бывает не больше трех, а у некоторых вообще один или два.

На этот раз Стайл услыхал громкую ноту тщеславия. Жеребец оказался незаурядным единорогом, он обладал четвертой формой обличия и выбирал ее по собственному желанию.

— Отлично! — воскликнул Стайл. — А ты можешь принять нужный облик сегодня же ночью? Я знаю: чтобы принять новую для себя форму, нужно приложить недюжее усилие, а у нас так мало времени…

Жеребец отнюдь не питал иллюзий. Вызвать любой новый облик в первый раз всегда трудно, а четвертый облик — в особенности. Но Жеребец считал, что справится с задачей.

Они обсуждали этот вопрос, стремительно преодолевая мили и лиги, одну за другой. Выяснилось, что одни формы принимать легче, чем другие. Степень сложности зависела от нужных навыков и конечных размеров. Так, единорог мог без особого труда превратиться в крупного медведя, потому что размер этой формы был примерно таким же. С человеческим обликом уже сложнее, потому что масса человеческого тела меньше, плюс требовались навыки владения руками и голосом. Если в человеческом облике не получается завязать узел на веревке — это не очень хорошо, а если не можешь разговаривать — еще хуже. Такие вещи надо делать правильно либо не делать вообще. Светлячок Нейсы было более серьезным достижением, чем ястреб Клипа, потому что светлячок по весу составлял всего долю процента. Нейса весила 385 килограмм в естественной форме, около 40 килограмм — в облике девушки и меньше грамма — в виде светлячка. Верховному Жеребцу превращение до таких размеров далось бы в два раза тяжелее.

— Зато такой размер не вызовет подозрений, — заметил Стайл. — Никто не поверит, что такой внушительный зверь, как ты, физически сможет уместиться в такой маленькой форме. — Стайл делал акцент на сложности превращения, а не на ничтожности формы.

Возникала еще одна проблема — с полетом, как объяснил тревожными звуками единорог. Полет — это навык, которым нужно долго овладевать в процессе тренировок, после того как осуществишь превращение. Жеребец научился летать в драконьем облике, но с формой насекомого придется учиться летать заново, так как насекомые летают иным способом. На это может уйти несколько дней.

— О, я не имел в виду, что ты обязан будешь уметь летать, — успокоил его Стайл. — Я имел в виду просто что-нибудь маленькой формы, чтобы ты ни у кого не вызывал подозрений. Например, ты можешь даже превратиться в обычного… таракана.

Таракана! Жеребец издал громкий звук обиды: «Ни за что!» Но Стайлу это кое-что напомнило. Дракон-таракан — из его стихотворения, благодаря которому он победил на Турнире в мире Протона. Неужели стих оказался настоящим пророчеством? Сейчас, вспомнив стихотворение, Стайл разглядел некоторые параллели: он написал про рог Гавриила, а теперь речь идет о роге единорога — из-за рога Клипа они предприняли это путешествие; он также написал про попытку обмануть судьбу, но он выиграл самую большую ставку в своей жизни из-за жульничества другого Гражданина. Что дальше?

Точно! Первые четыре строчки стихотворения описывают его прошлый опыт явным образом. Затем идет ключевое слово: тишина. А Стайла недавно как раз поразило заклятие тишины. Затем — любовь. И тут помолвка с Шиной. Это, конечно, не совсем любовь, но близко. Шина определенно заслуживает любви.

В самом деле, ключевые слова красиво укладывались в последние события — почти как предсказания Оракула. Вот только слова были случайно выбраны Игровым Компьютером. Никакой магии! Должно быть, это простое совпадение. При желании смысл можно разглядеть буквально в чем угодно, как в случае с теми двумя стихотворениями. Однако… почему бы не попробовать?

— Это как раз та форма, каковую гоблины ни в чем не заподозрят. Подземелья наверняка кишат тараканами. Какой Верховный Жеребец захочет потратить огромные силы на такую непритязательную форму? Такое просто немыслимо! Посему для нашей опасной операции форма таракана самая безопасная из всех.

— Гм, — призадумался Жеребец, взвешивая рациональные и эстетические аспекты вопроса.

— На самом деле некоторые тараканы довольно красивы, — как бы невзначай промолвил Стайл. — Когда я служил рабом на Протоне, мне пришлось доставлять коня в купол Гражданина, который был помешан на экзотических тварях. У него была тараканья ферма, в которой встречались очень изысканные экземпляры. Я помню, там были такие темно-красные тараканы, большие и блестящие, определенно, короли среди тараканов. А еще были такие цветастые, как бабочки, только без крыльев…

— Хватит! — фыркнул единорог.

Он свернул в густую рощицу и замедлил шаг. Когда они остановились в ней, Стайл спешился и был этому несказанно рад: они ехали уже несколько часов, и у Стайла затекло все тело, к тому же его одолевал голод, а еще — очень хотелось откликнуться на зов природы.

По близости росло подходящее ореховое дерево — у единорогов хороший вкус на такие вещи, — и Стайл смог перекусить без помощи магии. Тут же рядом протекал маленький ручей. Это был настоящий оазис, вероятно, хорошо знакомый каждому дикому созданию. Путешествие на волшебном существе имело свои преимущества — это не только защита, но и удобства благодаря хорошему знанию местности. Стайл уже успел попутешествовать с тремя единорогами: Нейсой, Клипом и Верховным Жеребцом. И ему в равной мере понравилось с каждым из них. Стайл любил лошадей, но единороги всегда будут занимать в его сердце особое место.

Свыше пятнадцати лет он мечтал стать Гражданином Протона. Возможно, это было его личным состязанием, его персональной гонкой. Теперь он стал Гражданином, но все, что он сейчас по-настоящему хочет, — это остаться на Фазе, в любом качестве. Ему нравилось волшебство — не просто его способности, как Адепта, но, что более важно, то окружение, в котором существовала магия. Ему нравились зеленые холмы, маленькие речушки, разнообразные детали изменчивого пейзажа. Ему нравились сладостные прогулки на просторе, с их свежим воздухом, непредсказуемой погодой и ощущением свободы. Да, конечно, тут есть и опасности, но все равно здесь гораздо лучше, чем на Протоне.

Триста лет неограниченной добычи полезных ископаемых и беспощадной эксплуатации планеты уничтожили природу Протона, в итоге комфортно проживать на нем можно только внутри куполов, созданных силовым полем. Стайлу нравились удобства цивилизации, но с тех пор, как он побывал на Фазе, он начал подозревать, что цена за удобства непростительно завышена.

Стайл почувствовал теплое прикосновение к лицу слева. О да, его заклятие, чтобы отследить отправителя сообщения, благодаря которому он повстречал Шину, — оно все еще действовало. Старые заклинания никогда не исчезают, угасая очень медленно, с инерцией, что сейчас для него весьма кстати, так как любое конкретное заклинание можно использовать только раз. Тепло еле ощущалось, значит, источник находится далеко, но, во всяком случае, Стайл еще мог его отследить. Он сделает это, когда спасет Клипа.

Стайл услыхал музыкальный стон, как будто кто-то наступил на аккордеон. Жеребец, лежа на траве и корчась от боли, мерцал и при этом уменьшался в размерах, а из его тела вырастало еще несколько пар ног.

Стайл уже приготовился было произнести заклинание, но вовремя спохватился, сообразив, что это не нападение колдуна — просто Жеребец осваивал свой новый облик. Стайл подошел поближе, вглядываясь в сюрреалистическую карикатуру на таракана.

— Это самый уродливый таракан из всех, что я видел, — сказал Стайл, — и, надо признать, самый большой.

Действительно, таракан был размером почти с человека. Гигантское насекомое шевелило усиками, болтало лапами и яростно попискивало из миниатюрного рога на морде. Затем насекомое превратилось обратно в жеребца, изрыгнув огонь от сильного перенапряжения.

— А, это ты! — невинно воскликнул Стайл. — А я уж собирался раздавить тебя.

Жеребец с гневом взглянул на него и фыркнул так, что подпалил волосы на руках Стайла; затем единорог повторил попытку. В этот раз он достиг нужного размера, но не формы, превратившись в миниатюрного единорога.

— Боюсь, это не прокатит, — пробубнил Стайл набитым орехами ртом. — Гоблины знают, что таких маленьких единорогов не бывает.

Жеребец стал рыть ногами землю и трансформироваться. Очевидно, что он прилагал титанические усилия — его копыта покраснели, уши задымились. В этот раз все вышло как надо: нормального размера таракан, с серебристым телом и золотистой головкой. Насекомое сделало шаг и… взорвалось, превратившись обратно в Жеребца — ему просто не удалось удержать эту форму дольше двух секунд.

— Может, лучше немного отдохнуть? — предложил Стайл. — Дай организму время привыкнуть к новому образу. Мы пока еще не доехали до владений гоблинов.

Жеребец издал звук согласия. Стайл наколдовал десять фунтов овса Жеребцу на обед и тут же оказался в замешательстве. Ему бы не следовало использовать волшебство в этом месте. Но, кажется, ничего страшного не произошло. Возможно, на такой вид колдовства враг не обращает внимание.

После отдыха он взобрался на Жеребца и они возобновили путешествие. Выносливость этого единорога просто потрясала: он бежал несколько часов, потом пытался овладеть новой сложной формой, а после короткой передышки пустился вскачь на той же неизменной скорости. Нейса и Клип — отличные единороги — не смогли бы поддерживать аналогичную скорость так долго.

С наступлением сумерек показались зловещие Белые Горы. Жеребец направился к ним под углом, отклонившись на северо-запад, чтоб обойти стороной владения огров. В этой поездке им ни к чему лишние проблемы с ограми! На самом деле Стайл поладил с ограми, когда доказал, что он им не враг, но огры этому не слишком обрадовались, и возможные неприятности с ними исключать нельзя.

Солнце зашло за горизонт. Жеребец проскакал параллельно горному хребту на запад и остановился. Путеводная звезда находилась на севере, указывая на вход в мрачное подземелье.

Но оказалось, что территория охраняется: скалы были усыпаны дозорными гоблинами — они стояли рядами, словно бахрома горного хребта. Как же им проникнуть внутрь? Стайл нашел решение.

Он был немного крупнее гоблинов, но если ссутулится, то сможет сойти у них за своего. Стайл собрал ладонями грязь с земли и натер ею лицо и руки, затем разделся и покрыл грязью остальные части тела. Гоблины носили кое-какую одежду, и трусы с Протона вполне сойдут в качестве таковой. Однако головы и ступни гоблинов были гораздо крупнее, чем у него, а длина конечностей — короче. Стайл поэкспериментировал и в конце концов соорудил для каждой ноги каркас из маленьких веточек и грязи, приблизив размер ступней к гоблинскому. То же самое он сделал с головой. Конечно, с помощью магии было проще изменить облик — создать иллюзию или провести физическую трансформацию, — но в этом месте Стайл не осмелился использовать заклинания. Зато у него были умелые руки и способности к импровизации. Он увеличил размер головы, соорудив из оставшейся одежды большой тюрбан.

— До чего же нелепо, — произнес Верховный Жеребец, обернувшийся человеком. — Людское тело само по себе уродливо, но ты сделал его еще уродливее.

— Лучше займись собственным превращением, — напомнил Стайл, — и постарайся держать форму как можно дольше.

— Попытаюсь, но не обещаю, — угрюмо заверил Жеребец.

Он снова стал единорогом, собрался с силами и превратился в насекомого. Выглядел таракан не очень, зато облик оказался устойчивым. Стайл наблюдал, как тот сделал шаг, передвинув все лапки с одной стороны тела. Затем насекомое задрожало и начало увеличиваться, потом рост прекратился и таракан снова вернулся к своему прежнему размеру. Похоже, ему удалось стабилизировать форму.

Стайл опустил вниз раскрытую ладонь. Таракан сперва сомневался, потом неуклюже на нее заполз. Очевидно, тут нужна была особая координация движений — для управления шестью лапами, — и Жеребцу было нелегко передвигаться и одновременно удерживать маленький размер тела. Возможно, это было сродни жонглированию шестью мячами, идя по натянутому канату. Так случилось, что Стайлу приходилось раньше проделывать такие трюки, но на их освоение ушло немало времени.

— Просто не теряй контроль и не вздумай превращаться в коня у меня на голове, — проворчал Стайл, когда таракан перебрался к нему на тюрбан. — И смотри там, не закапай мне голову ни чем.

Таракан, услышав про «не закапай», начал трястись от хохота и тут же заискрился и увеличился в три раза, но быстро спохватился и взял себя в руки. Стайл решил больше так не шутить.

Уже почти совсем стемнело. Он собрался с духом и двинулся вперед, следуя за огоньком света, испускаемого на землю маленькой путеводной звездой. Он ссутулился насколько смог, став горбатым и ниже ростом. Стайл был опытным актером, и это был еще одни игровой талант, который сейчас пригодился. Он передвигался и махал руками, как гоблин, и, как гоблин, смотрел по сторонам. Он уже почти начинал ненавидеть мир так же, как гоблины.

Темный проем входа в пещеру был уже близко. Стайл смело заковылял прямо к нему. И тут его окликнул гоблин-стражник:

— Куда это ты поперся, грязная рожа?

На секунду душа Стайла ушла в пятки, но потом он догадался, что взаимные оскорбления — это у гоблинов обычная манера речи, и тот стражник, скорее всего, не понял, что лицо Стайла специально измазано грязью для маскировки.

— А тебе какое дело, вонючая задница? — ответил Стайл скрипучим гоблинским голосом и зашагал дальше.

Он почувствовал, как Жеребец-таракан трясется от еле сдерживаемого хохота, слушая эту перебранку. Вероятно, Стайл выбрал правильный ответ. Стражник не стал останавливать его. Стайл последовал за своей звездой прямо в пещеру. Гоблины заходили и выходили оттуда, но никто его не окликнул.

Стайл стал спускаться вниз: через узкие проходы, вдоль подземных скал, перешагивая через глубокие расщелины. С помощью звезды идти было просто, она безошибочно вела его по запутанному лабиринту. Мимоходом он задумался, как же это все работает — когда волшебство снабдило его нужной информацией, то вряд ли тут просто была задействована энергия.

Они на удивление быстро пришли к расположенной в углублении комнате, отгороженной цельными колоннами-сталактитами. Звезда указывала на место, где-то за колоннами. Там стоял конь. Нет, не конь — единорог без рога, весь в грязи, так что его естественный цвет почти не просматривался. Единорог стоял, понуро свесив голову, всем видом показывая отсутствие воли к жизни, но умереть он был не в силах. Клип!

Стайл услыхал возле уха тоненький писк аккордеона. Таракан был вне себя от возмущения. Никто не смеет так обходиться ни с одним единорогом!

Там же, за решеткой, единорога охраняло полдюжины гоблинов. Четверо из них подпирали стену, еще один жадно глотал какую-то зловонную жидкость, а шестой развлекался тем, что тыкал в Клипа кончиком копья. Несчастный единорог почти не вздрагивал, он уже перестал сопротивляться и был скучной мишенью для издевательств. Кровь от предыдущих порезов покрывала тоненькими полосками его блестящую когда-то, синюю шкуру, а волосы гривы спутались и слиплись. Над ним роились мухи, но хвост почти уже не дергался, чтобы их отогнать.

Стайл услышал, как таракан на его голове тяжело задышал, присвистывая в тональности аккордеона. Верховный Жеребец был вне себя от того, что кто-то посмел так обращаться с членом его табуна, и готов был взорваться.

— Нет, Жеребец, — прошептал Стайл. — Ты должен удерживать облик, пока не окажешься внутри клетки. Ни я, ни остальные твои формы не смогут механически пройти сквозь решетку — ее прутья слишком прочны, и просветы между ними очень узкие. Ступай внутрь, предупреди Клипа, затем напади на стражников до того, как они сами нападут.

Жеребец издал низкий звук согласия. Стайл поднес ладонь к голове, и таракан тут же вскарабкался на нее, затем Стайл опустил таракана на пол в углу, возле решетки.

— Эй, придурок, ты кто такой? — крикнул стражник.

Ай-ай-ай. Стайлу нужно отвлечь внимание от таракана, чтобы гоблин не заметил его и не раздавил просто так, из прихоти; Верховный Жеребец уязвим в нынешнем облике и может не успеть превратиться обратно, прежде чем нога гоблина раздавит его.

— Я просто хочу позырить на этого уродца, — откликнулся Стайл. — Я слышал, у вас тут лошадиноголовый без рога.

— Тебя это не касается, — отрезал гоблин. — Всяким недоумкам нельзя заходить сюда без разрешения. Особенно тебе.

Таракан неуверенно полз по стене. Ему явно было непривычно лазить по отвесной поверхности, но он не желал быть раздавленным. Продвижение шло очень медленно, и Стайлу надо было еще потянуть время.

— О, меня это касается, навозная рожа, — сказал Стайл и не солгал. — Я пришел, чтобы увести отсюда единорога.

— Да ты рехнулся, человечья морда! У нас приказ убить этого зверя, как только закончим собирать армию и поймаем вражеского Адепта. Зверь отсюда никуда не уйдет.

Значит, они не собирались оставлять Клипа в живых, независимо от решения Стайла. К тому же они собираются поймать и самого Стайла. Это была классическая схема: похищение-вымогательство-убийство. Что такое честь — гоблинам неведомо!

Таракан, услышав этот подлый план, не удержался на стене и упал на пол с довольно громким щелчком и с мелодией аккордеона. Стайл испугался, что это привлечет ненужное внимание. Таракан лежал на спине, шевеля шестью лапками, пытаясь встать на ноги. О нет!

— А вот это тебе сделать не удастся, грязноногий, — издевательски произнес Стайл. — Вас, стражников, казнят раньше заложника.

Стайл и в этот раз не стал им лгать и буквально поведал о своих планах. Его самоуверенность немного испугала гоблина. Видимо, такие повороты событий не были редкостью в подземных королевствах.

— Да что ты можешь знать, сучкопалый? — взревел гоблин.

Таракану наконец удалось повернуться правой стороной вверх, сопроводив движение тоненьким музыкальным хрюканьем. Любой гоблин, который обратит сейчас на него внимание, догадается, что это необычный паразит! Стайл должен продолжать заговаривать зубы.

— Я много чего знаю, мандрагороносый. Это ведь единорог Адепта, так?

— Разумеется, умник, поэтому он все еще жив — чтобы Адепт не вмешивался, пока с ним самим не разберутся. У нас есть и свои Адепты, но они не любят самолично драться друг с другом, поэтому мы сдерживаем его таким вот способом — этот дурачок любит животных. Мы тут просто исполняем приказ, нас не за что казнить. — Он с сомнением посмотрел на Стайла. — Ведь так?

И вот таракан дополз до Клипа. Стайл вздохнул свободно. Еще несколько секунд — и все будет в порядке.

— А как насчет планов самого Адепта? Если он узнает, что вы в этом замешаны, он придет за вами. И как вам тогда помогут ваши Адепты?

Пока Стайл говорил, он обнаружил, что Клип заметил таракана и поднял переднее копыто. Он собирался раздавить насекомое — ведь он не знал, кто это.

— Клип! — окликнул Стайл. — Нет!

С этого момента события начали разворачиваться очень стремительно. Все шесть гоблинов-стражников встрепенулись и стали судорожно разглядывать безрогого единорога. Волшебный таракан издал пронзительный звук и отскочил от зависшего над ним копыта. Клип дернул головой, и его уши развернулись в сторону Стайла.

— Хитрая уловка! — закричал ближайший к Стайлу гоблин. — Этот урод специально заговаривал мне зубы про заложника. Убейте его!

Было не совсем понятно, кого он приказал убить — Клипа или Стайла? Хотя это уже не имело значения: тревога поднята. Два гоблина пустили в ход свои пики против Клипа, еще один попытался раздавить таракана. Тот, кто был ближе всех к Стайлу, решил ткнуть в Стайла копьем сквозь решетку, а оставшиеся два гоблина стали звать на помощь.

Клип внезапно ожил, размахивая рогом и пытаясь насадить на него гоблина. Но на самом деле рога у него не было — только жалкий обрубок. Гоблин своим шершавым кулаком просто отмахнулся от носа Клипа. Таракан отбежал в сторону и начал увеличиваться в размерах, словно демонический амулет, оживленный заклинанием. Стайл увернулся от копья. Через мгновение внутри камеры уже стоял Верховный Жеребец, топая копытами и фыркая огнем. Он, в отличие от Клипа, имел целый рог, который мгновенно вошел в одного гоблина, потом во второго, третьего — они даже не успели отскочить. Три гоблина взмыли в воздух, насаженные все вместе на один страшный шип.

Клип напал на гоблина, который пытался проткнуть Стайла копьем, и со всей силы ударил передним копытом уродца по голове. Однако оставшиеся два гоблина уже бежали по дальнему коридору, который для единорогов был слишком узок, и звали на помощь. Стайл приготовил заклинание, но потом передумал. До сих пор он не использовал магию, и теперь, когда он знал, что в деле замешан другой Адепт, он решил как можно дольше не выдавать своего присутствия. Гоблины не знали, что в их подземелье пожаловал Голубой Адепт, поэтому другой Адепт может тоже не знать, пока Стайл своими чарами не выдаст себя.

Однако теперь в темнице находятся два единорога, и в недрах гор уже поднято по тревоге множество гоблинов. Жеребец мог бы воспользоваться для бегства своим тараканьим обликом, но Клип не может сменить внешность без своего рога. Стайл мог бы изменить облик Клипа сам, но это станет магическим сигналом о присутствии в горах Адепта. Стайл мог бы также расплавить решетку с помощью волшебства, если она не защищена от магии. Должно быть, таким образом Клипа сюда и поместили — Адепт-противник переместил Клипа за решетку с помощью заклинания. Если Стайлу все равно придется воспользоваться магией, то тогда в первую очередь надо заняться самым важным вопросом. Как бы он хотел, чтобы его не обнаруживали подольше!

— Клип, подойди ко мне! — позвал Стайл, доставая предмет, который он носил, словно копье.

Это был отрезанный рог Клипа. Единорог смотрел на него, не веря своим глазам — несомненно, он полагал, что рог потерян для него навсегда.

— Я могу восстановить его! — заверил Стайл, выставив рог перед собой основанием вперед.

Клип подошел и подставил голову к решетке, а Стайл приложил рог к обрубку на голове коня. «Хочу восстановленья рога на голове единорога!» — пропел он, пожелав увидеть срастание двух частей рога в единый, наполненный жизнью предмет. Задача была не из легких, ведь он не усилил магию игрой на гармонике, да и рог был волшебным и сопротивлялся магии Стайла. Стайл понимал, что две части восстановятся не в точности, как было, ведь он пытался привить мертвый рог.

Тем временем в коридоре позади Стайла показался отряд гоблинов с копьями наперевес. Стайл увидел их краем глаза, но не мог выпустить рог из рук, чтобы не прервать и без того медленный процесс восстановления. Клип тоже не двигался, находясь по другую сторону решетки и ожидая исцеления.

Зато Верховного Жеребца ничто не удерживало. Он прыгнул к решетке.

— Нет! — предупредил Стайл, зная, что камень слишком тверд и животное не сможет его сломать.

Однако Жеребец прямо в воздухе превратился в таракана, проскользнул между колоннами и уже на стороне Стайла превратился в дракона. Дракон расправил крылья, накренился вперед и выпустил по приближающимся гоблинам горизонтальную обжигающую струю пламени. Запахло горелой плотью. Стайл даже посочувствовал гоблинам, но затем вспомнил, как они обошлись с Клипом — и сочувствия как ни бывало. Жители мира Фазы обращаются с другими не самым дружелюбным образом, но гоблины были хуже всех.

Стайл снова сосредоточился на исцелении, оставив Жеребца прикрывать тылы, и две части рога Клипа медленно срастались друг с другом. Стайл чувствовал, как оживляющее тепло постепенно продвигается по всей длине рога. Скоро рог будет как новенький.

С дальней стороны темницы высыпала еще одна стая гоблинов.

— Жеребец! — закричал Стайл, и Верховный Жеребец развернулся в тот же миг, бросился к решетке, превратился в таракана и на другой стороне снова стал драконом; вырвалась еще одна струя пламени, поджаривая вражеские тела во второй раз.

А на подходе была куда большая неприятность. Стайл услыхал грохотание и топот ног сотен или тысяч приближающихся гоблинов, бегущих по невидимым подземным тоннелям. Он знал, что выдал себя Адепту-врагу, когда воспользовался магией, — это осложнит его положение. Он все еще держал в руках рог и ждал, когда последний дюйм рога наполнится жизнью, тогда вернутся обратно все способности Клипа — на меньшее тот не согласится.

Откуда-то появился белый туман — рядом со Стайлом стояла Белый Адепт. Волосы и брови ее были белыми, а дородное тело — облачено в сверкающее белоснежное платье.

— Вот и ты, Голубой, как мы и ожидали, — произнесла она, ее голос и взгляд были холодны как лед. — Ты клюнул на приманку.

— Клюнул, — угрюмо согласился Стайл. Ее приход его не удивил. При встрече с Белой ему всегда становилось зябко от холода. Но зачем она связалась с гоблинами? — Я уже порядком подустал от проделок таких, как ты.

Расскажет ли она ему хоть что-нибудь до того, как нападет? Если она успеет создать рисунок-заклинание до того, как он восстановит рог Клипа, то быть беде. Ему придется защищать себя, а без него единороги не смогут убежать. Вот только Белая могла воспользоваться заклинанием на расстоянии вместо того, чтобы встречаться лицо к лицу со Стайлом. Возможно, она хочет поговорить.

Верховный Жеребец прервал оборонительные действия, оставив валяться на полу груду обожженных гоблинов, скукоженных, словно высушенные жуки, и посмотрел на ведьму. Он начал собираться с силами для новой атаки.

— Осторожнее! — обратился к нему Стайл. — Она — Адепт.

Могучее животное замерло. Жеребец был не так глуп, чтобы сейчас напасть на Адепта, и знал, что Стайл еще не закончил с Клипом. В данный момент ситуация была тупиковой.

— Я не могу напасть на тебя напрямую, Голубой, — призналась Белый Адепт. — А ты не можешь напасть на меня. Однако мы в состоянии причинить зло нашему окружению.

— Согласен, — сказал Стайл. — Но зачем причинять кому-то зло? Не понимаю.

— Расслабься хоть на минуту, Голубой, и выслушай меня. Я хочу просто поговорить с тобой.

По собственному опыту Стайл знал, что тот, кто заявляет, что хочет просто поговорить, имеет склонность отнюдь не к дружеским поступкам. Однако поговорить — это лучше, чем подраться.

Теперь, наконец, рог Клипа был восстановлен. Стайл отпустил его, и единорог отступил, пробуя звучание рога-саксофона — звучало фальшиво, зато сильно. Шкура его, казалось, стала ярче даже под слоем грязи, и к нему снова вернулась радость жизни. Белый Адепт прекрасно понимала, чем только что занимался Стайл, но не вмешалась. Должно быть, предстоящий разговор ее волновал больше, и Стайл очень хотел знать, что все это значит.

— Дай слово, что ни Адепт, ни гоблин не нападут без предупреждения, — потребовал он. — Никакого предательства.

— Даю слово, Голубой.

Вокруг нее по воздуху пробежала еле заметная рябь. Он должен был ей поверить. Правдивость сейчас пропитывала саму атмосферу и материю Фазы. Адепты не очень ладили друг с другом, но всегда держали данное слово.

— Тогда я готов выслушать твои доводы.

— Тебе известно, что близится конец Фазы, — начала она. — Произошло сотрясение Пурпурных Гор, появился Предопределенный, Маленький Народец собирается с силами, словно для войны, повсюду появляются разные знамения.

— Верно, — согласился Стайл. — Они сказали мне, что я тоже участвую в этом. Хотя все, чего я желал, — это просто провести медовый месяц со своей женой. Кто-то в последнее время подстраивал мне ловушки, и, похоже, одну из них устроила ты.

— Просто, чтобы ты держался подальше, — промолвила она. — Ты являешься Адептом, возможно, наисильнейшим из нас. Тебе, конечно, здорово досталось, а ведь с самого начала тебе следовало возглавить наше начинание, а не противиться ему.

— Какое начинание? — еще больше заинтересовался Стайл.

— Спасти Фазу.

— Разумеется, я хочу спасти Фазу! Я люблю эту землю! Я хочу жить и умереть на ней!

— Но, надо полагать, ты не хочешь умирать до срока.

Стайл мрачно улыбнулся.

— Мне бы не хотелось умирать здесь, среди гоблинов. Это правда. Но ссоры с гоблинами я не искал. Ты похитила моего скакуна, надругалась над ним и тем самым заставила меня пойти против них.

— Правда твоя. Будучи не в силах нанести удар по тебе или твоей Леди и не в силах уговорить тебя не вмешиваться, мы решили захватить скакуна твоего. Мне эта затея не очень нравится. Сейчас мы отпускаем тебя и приносим наши извинения, и твои животные могут уйти с тобой. Ты можешь занять место нашего лидера, если захочешь. И если согласишься.

— А почему я могу не согласиться? — задал вопрос Стайл, и отнюдь не риторический.

— Потому что напророчено тебе стать лидером сил разрушения нашего мироустройства. Предопределенный — это лишь часть разрушения, другая часть — это ты.

— Похоже, на какую-то хитрую уловку, — произнес Стайл. — Даже если не рассматривать тот факт, что у меня и в мыслях не было вредить Фазе, вы бы не стали на меня давить, если бы не были уверены, что предначертанное мне можно изменить.

— Это действительно была уловка. Ведь мертвец не сможет ничего возглавить.

Стайл язвительно рассмеялся.

— Убить меня? Моя судьба — пережить все ваши начинания, даже если они осуществятся.

— Да. Ты судьбою храним, в отличие от твоего предшественника. Но никто не гарантировал, что тебя нельзя убить. Мы знаем только, что если ты останешься живой на Фазе, ты погубишь ее. Действие сил, которые охраняли тебя раньше, закончилось. Голубая Леди уже зачала тебе сына…

— Уже? — удивился Стайл.

— … вот почему она присоединилась к твоей бывшей лошадке под покровительство табуна животных. Посему судьба тебя больше не хранит, а хранит ее. Однако ее чувства к тебе таково, что она может не пережить твоей кончины, поэтому косвенно ты все еще под защитой. Я предупреждала об этом остальных, но они не прислушались ко мне. Они решили, что смогут одолеть тебя до того, как ты достигнешь Западного Полюса.

— Они?

— Остальные Адепты. Мы все сплотились перед лицом погибели. Мы все хотим спасти нашу землю. — Белая казалась такой искренней!

— Все остальные Адепты настроены против меня? — спросил он с недоверием.

— Все, кроме Коричневой — это дитя не поддержало нас. Ей понравилась твоя лошадка.

Стайл вспомнил, как Нейса дала маленькой девочке поездить на себе верхом. Оказывается, доброта вознаграждается.

— А как насчет Желтой? — раньше у Стайла были трения с Желтым Адептом, но с недавних пор отношения вроде бы наладились. Он не мог поверить, что Желтая стала его врагом.

— Ты хочешь услышать признание из ее уст?

— Хочу.

— Тогда давай я перенесу ее сюда.

Белая нарисовала на полу схему и постучала по ней три раза. Сгустился дым, потом рассеялся, и перед ними предстала Желтый Адепт в своем истинном виде — старой карги.

— О нет! — воскликнула Желтая. — Позволь, по такому случаю я сменю облик, мой милый мальчик.

Она достала пузырек, поднесла его ко рту, сделала глоток и… превратилась в юное восхитительное и прелестное создание.

— Белая рассказала мне, что ты и другие Адепты считают, будто я уничтожу Фазу, и что ты настроена против меня, Желтая, — сказал Стайл. — Это правда?

Она одарила его невероятно выразительным обиженным взглядом.

— Это близко к истине, Голубой, — ответила она. — Я не враг тебе и не против тебя… но и к тебе я не могу присоединиться, так как тебе действительно судьбою уготовано нанести огромный вред и разрушение естественному порядку вещей.

— Каким образом, если я ничего об этом даже не знаю?

— Орудия великих событий редко догадываются о своем предназначении, — ответила Желтая. — Это предохраняет от парадокса, который может стать совершеннейшей неприятностью.

— К черту неприятности! Я просто пытался провести медовый месяц! Где тут угроза хоть кому-нибудь?

— Ты привел Предопределенного, а затем направился к Западному Полюсу. Все это было в пророчестве.

— Поэтому остальные Адепты решили сделать так, чтобы я туда не добрался, — произнес Стайл со злой гримасой, — ловко подстраивая мне небольшие магические ловушки.

— Не все. Зеленый не захотел участвовать. Как и мне, ему не понравилась эта затея. Конечно же, ты туда добрался. Теперь на нас надвигается череда неизбежных событий, и, если мы как можно скорее не уберем тебя с Фазы, мы все обречены.

— Значит, вы хотите убрать меня, то есть убить?

— Нет, мы знаем, что это не сработает, — сказала Желтая. — Во всяком случае, Белая, Зеленый и я подозревали об этом. Черный, Оранжевый и Прозрачный участия в этом не принимали, а Коричневая была против. Нам пришлось нейтрализовать ее, чтобы она не успела тебя предупредить.

Оказывается, другие Адепты вовсе не были единодушны. Большинство скорее занимало нейтральную позицию — это объясняет, почему они просто не задавили его общей магической массой. Лицо Стайла стало суровым.

— Нейтрализовать Коричневую? Что это значит?

— Заклинание стазиса, — быстро ответила Белая. — Никакого вреда. На самом деле Адепту трудно причинить вред напрямую, в таком случае, скорее всего, заклинание просто отскочит и поразит самого заклинателя. Но можно применить косвенное воздействие, как в случае, когда ты лишился речи или оказался в клетке.

— Вы заморозили ребенка в ее же собственном доме? — гневно переспросил Стайл. — Наше перемирие подходит к концу.

— Иначе она бы тебе все рассказала, — повторила Белая.

— А теперь я говорю вам: освободите ее.

Выражение лица Белой стало тверже, что типично для людей, для которых разговоры являются только ширмой. Тут же вмешалась Желтая.

— Ни к чему провоцировать его, Белая. Мы не знаем, какая у него сила и какие друзья. Удерживать Коричневую уже смысла нет. Я пойду, освобожу ее.

Она вытащила еще один пузырек, отхлебнула снадобье и исчезла.

— Думаю, ты завоевал симпатии не только Коричневой, — проворчала Белая и недовольно взглянула на него, обводя взглядом облепившую его тело грязь, набедренную одежду и надстройку на его туфлях. — Похоже, тут не обошлось без магии, вряд ли это из-за твоего личного обаяния.

Стайл позволил себе немного расслабиться. Случились ужасные вещи, и он знал, что это еще не конец. На сегодняшний день нападениям уже подверглись он, Голубая Леди, Клип и Коричневый Адепт. Против него действует целая команда Адептов, ему необходимо узнать имена остальных ее членов.

— Давай разберемся, Белая. Какая конкретно опасность грозит Фазе, и что именно ты хочешь от меня? — теперь он понял, что ее предложение стать их лидером не имело особого смысла. Как он может что-то возглавлять, если само его присутствие означает конец всему?

— Мы хотим, чтобы ты добровольно покинул Фазу, дабы уменьшить опасность из-за конфликтов между Адептами. Ты можешь забрать с собой Голубую Леди и кого еще пожелаешь. Перейдешь сквозь Занавес, сядешь на Протоне в космический корабль и улетишь в самый дальний уголок вселенной, чтобы никогда больше не возвращаться.

У Стайла и в мыслях не было так поступать. Если не считать сложностей с отсутствием у Голубой Леди официального статуса в другом мире, где ЗАГС-Компьютер относится к таким вещам более серьезно, чем жители Фазы, то остается еще нерешенным вопрос с Шиной. Как он может жениться на ней, имея на Протоне другую жену? И как он может оставить своих друзей: единорогов, оборотней и вампиров? Фаза была миром его грез и кошмаров, он никогда не смог бы отказаться от нее.

— Нет.

— Думаю, будет уместно процитировать следующую часть пророчества: «Фаза никогда не будет восстановлена, пока Голубой Адепт не уйдет навсегда». Ты не можешь остаться.

— Я уже сталкивался с неправильно понятыми предсказаниями. Восстановление Фазы после моего отъезда и уничтожение Фазы, которого у меня и в мыслях не было, — это не одно и то же. Ты ответила только на часть моего вопроса, да и то уклончиво.

— Я прекрасно поняла твой вопрос, Голубой. У гоблинов под охраной есть аппарат из другого мира, они берегут его как зеницу ока. Если это устройство будет возвращено обратно, то наступит конец Фазы. Гоблины просто защищают аппарат от любого зла, а мы бы предпочли его уничтожить.

— Значит, союз Адептов с гоблинами осложнен внутренними противоречиями, — заметил Стайл. — Бесспорно, гоблины не ведают об этой стороне дела.

— Бесспорно, они об этом подозревают, — сказала Белая.

— Несомненно, суммарная мощь Адептов превосходит силы обычных гоблинов, — произнес Стайл, пытаясь оказать на нее вербальное давление. — Любой из нас мог бы превратить в пыль всех этих гоблинов.

— Ты бы смог, Голубой. Еще несколько человек смогли бы. Но это устройство — особый случай, и его бесполезно атаковать напрямую.

— Атаковать можно все что угодно, — возразил Стайл. — Какие-то вещи с большим успехом, какие-то — с меньшим, как в случае, когда Адепты нападают друг на друга.

— Нет. Данное устройство — это то, что в другом мире называют компьютером.

— Ни один компьютер не может работать на Фазе! Вообще ни один научный прибор не может.

За исключением тех, припомнил он, которые расположены на Западном Полюсе.

— У этого есть провод, ведущий к Западному Полюсу.

Надо же, они подумали об одном и том же.

— Допустим. Если компьютер смог додуматься, как использовать магию в своих электрических цепях.

— Да, он частично функционирует. И у него много всяких мыслей, часть из которых связаны с тобой — вот почему мы не хотели, чтобы ты наладил с ним контакт на Полюсе.

— А откуда вам знать об этом, если гоблины не позволяют и близко приблизиться к нему? В самом деле, зачем гоблинам впускать Адептов в свои владения, зная, что такие, как ты, могут уничтожить то, что они так бережно хранят?

— Народец сей никогда не отличался особым умом, — она еле заметно улыбнулась, — но у них хватило ума не подпускать Адептов близко к устройству. Они частично сотрудничают с нами, зная, что мы настроены против тебя и что ты предпримешь попытку вернуть устройство на Протон, откуда оно нанесет непоправимый ущерб для обоих миров. Так что союз наш с гоблинами очень зыбок, но он держится благодаря тому, что все мы хотим спасти Фазу.

— А я хочу уничтожить Фазу, или так, по крайней мере, хочется верить остальным Адептам. А все из-за какого-то корявого пророчества, и не важно, что я люблю Фазу, — вы-то считаете иначе.

— Нет, Голубой, пророчество не корявое. Ты возвратишь эту штуковину на Протон и тем самым уничтожишь Фазу. И только твой уход может облегчить положение.

Ее упорство раздражало Стайла. Тут какой-то изъян в логике.

— А откуда тебе знать, что пророчество не лжет?

— Компьютер сам сделал его.

— Ну а что такого ценного в догадках этой хитроумной штуковины из другого мира? Почему вы доверяете ей, прямо как Оракулу!

Она кивнула, и у Стайла отвисла челюсть.

— О нет! — воскликнул он.

— Да, именно. Компьютер — это и есть Оракул. Так он защищает себя от таких, как мы. Все наши планы против него он предугадывает и предотвращает. Действует окольными путями, но эффективно. Мы не смеем напасть на него открыто.

— Давай вернемся чуть-чуть назад, — предложил Стайл. — Сперва ты предложила мне мир и счастливую жизнь на Фазе, потом сказала, что я должен убраться с Фазы навсегда или буду убит, дабы я не уничтожил ее. Ты не замечаешь противоречия? Чему же верить?

— Нет, Голубой, — ответила она. — Просто среди Адептов мнения о том, как с тобой поступить, разделились — отсюда кажущееся противоречие. Предложение простое — если согласен, принимай его условия: сотрудничество с нами либо изгнание. Но мы опасаемся, что ты не согласишься.

— А ты попробуй, Белая.

Она пробежала взглядом по пещере, показав на единорогов и гоблинов, ожидающих окончания переговоров между Адептами.

— Говорить нам надобно полностью наедине, — заметила она. — Твое заклинание или мое?

— Мое, — сказал он, а потом сыграл такт на гармонике и пропел: «Сферу создай вокруг нас, чтоб не проникли ни ухо, ни глаз».

И вокруг них образовалась непрозрачная сфера, которая не пропускала внутрь ни звук, ни свет. Через секунду внутри вспыхнул свет — это ведьма произвела свое собственное заклятие.

— Теперь, пока мы не задохнулись, — начала она, — я расскажу тебе все как есть. Мы хотим, чтобы ты уничтожил Оракула. Только ты один можешь это сделать, ибо ты являешься его орудием. Он допустит тебя к себе, правда тебе сперва надо будет миновать гоблинов. Твоих сил вполне достаточно, чтобы провернуть это дело. Уничтожь зловещую машину, Голубой, и Фаза будет спасена. Об этом плане мы не осмеливаемся говорить вслух. Только на Протоне Оракул сможет заработать в полную силу и уничтожить Фазу, но он не может предвидеть свою собственную кончину. Сделай это, Голубой, и все остальные пророчества станут бессильны. У нас больше не будет претензий к тебе, и ты сможешь править на Фазе.

— Ты просишь меня предать… сознание, которое доверяет мне, — взволнованно произнес Стайл. — Я никогда не пойду на такое.

— Согласна. Ты всегда был человеком чести, Голубой, посему я доверилась тебе и нахожусь сейчас в твоей власти. Не твоя вина, что мы настроены против тебя. Просто только в твоих силах спасти либо уничтожить Фазу. Спасешь нашу землю — и заслужишь нашу благодарность, попытаешься уничтожить ее — испытаешь на себе наш гнев. Либо покинь эту планету, чтобы нам не нужно было тебя опасаться. Выбор за тобой, Голубой. Ты знаешь, что мы пойдем на все, мы будем бороться за свои жизни и за наш мир. Никакие угрызения совести нас не остановят, а наша суммарная магическая сила превосходит твою. Объединив силы, мы сможешь напрямую ударить по тебе. Противиться нам неразумно.

Что ж, это честный ультиматум. Однако Стайл понял, что простого решения ему не найти.

— Я люблю Фазу, — повторил он, — и не хочу покидать ее. Вдобавок я теперь Гражданин Протона, при том не самый бедный. Я не стану жертвовать всем, что имею в обоих мирах, и не улечу навсегда отсюда. А значит, у меня два выхода: присоединиться к вам или выступить против вас. Я ничего не знаю о тех пророчествах, о коих ты говорила. Почему я должен уничтожать устройство, которое не причинило мне никакого вреда?

— Никакого вреда?! — взорвалась она, ее белые волосы, казалось, потемнели и оплавились от жара. — Ты доверчивый дурак! Это устройство уже убило тебя один раз и подвергло твою жизнь опасности, когда настроило нас против тебя.

— С последним я согласен, — кивнул Стайл. — Однако функция Оракула в том, чтобы создавать правильные пророчества. Если я должен стать лидером сил разрушения Фазы и помогу компьютеру вернуться на Протон — хотя до сих пор неясно, почему компьютер желает зла Фазе или как он вообще может навредить ей, находясь на Протоне, — и кто-нибудь его спросит об этом, Оракул должен будет дать правдивый ответ. Естественно, это несет для меня определенную угрозу, и мне это не по душе. Но разве смогу я его винить за его правдивый ответ? Правда часто бывает неприятной. Думаю, мне следует спросить его, каким образом мне поступить в деле, характер которого пугает меня. Если я буду уверен, что Оракул собирается уничтожить Фазу, я не стану помогать ему, и, разумеется, он знает об этом. Видимо, есть еще какие-то обстоятельства, о которых не знаю ни я, ни остальные Адепты. Лучше я сперва все-таки поговорю с Оракулом, чтобы услышать разумное объяснение.

— Конечно, — сказала она. — Твой поступок будет логичен, и, несомненно, машина ожидает, что ты придешь к ней. Тогда тебе выпадет шанс уничтожить компьютер.

— Или шанс помочь ему уничтожить Фазу, — криво усмехнулся Стайл. — В данный момент я не собираюсь выполнять ни то, ни другое. Я пока не вижу ни одного разумного объяснения, которое заставило бы меня выбрать один из двух путей.

— Тогда подумай вот над чем, Голубой… Именно Оракул намекнул Красному Адепту об ее судьбе и тем самым вынудил Красную пойти против тебя. Она убила первого Голубого Адепта и атаковала тебя на Протоне, но вдохновил ее на это Оракул. Если ты хочешь отомстить за убийство Голубого Адепта, присмотрись, куда ведут все ниточки — они ведут к дьявольски хитрому Оракулу. Это отнюдь не миленькая машинка, наподобие твоей любовницы-голема, Оракул играет по жестоким правилам и никого не щадит.

— Но все его предсказания сбывались! — возразил Стайл, ощущая сомнение в душе. — Я не могу его винить за то, что он выполняет свою функцию!

— Дурак! Ты разве не понял, что это было самоисполняющееся пророчество? Красная напала на тебя, потому что Оракул на тебя указал, других причин нет. Оракул знал, что произойдет. Он один спровоцировал то убийство, и он знал, что убийство случится.

Стайл был потрясен. Он уже сталкивался с неявными закономерностями. Белая была права. Кампанию против него запустил Оракул. Существо попроще могло бы допустить ошибку, но Оракул не мог не знать, что делает. Он убил Голубого Адепта, повредил колени Стайла и направил Стайла по страшному пути, следуя по которому, он оказался на Фазе и стал мстить Красному Адепту.

Однако Стайл вспомнил также, что первый Голубой Адепт добровольно принял свое убийство. Почему?

— Но зачем Оракулу так со мной поступать? — печально спросил он, пытаясь найти ответ на эту часть загадки. Может, если бы он узнал мотив Оракула, он смог бы понять странное согласие на смерть со стороны его другого «я». В конце концов мыслили они с двойником одинаково.

— Предлагаю тебе самому пойти и спросить его об этом. Спроси его заодно, зачем он стремится использовать именно тебя для уничтожения Фазы. Потом ты сделаешь то, что посчитаешь нужным сделать.

Такой шаг казался вполне здравым, в какой-то степени. Ему надо переговорить с Оракулом.

— Я пойду и поговорю с машиной, а затем сделаю то, что посчитаю нужным сделать.

— Вообще-то это была шутка, — заметила Белый Адепт. — Мы не верим, что компьютер позволит тебе приблизиться к нему, пока не будет уверен, что ты на его стороне. Я сделала тебе от нас предложение, но ты отреагировал на него не так, как мы рассчитывали. Есть что-то, чего мы не знаем, что настраивает тебя против нас.

Ей было невдомек, что повлиявший фактор — это знание Стайла о добровольном уходе из жизни его двойника.

— Разумеется, я против вас! — воскликнул Стайл. — Я не могу быть с теми, кто способен похитить моего скакуна и надругаться над ним. Ваши методы неприемлемы.

— А методы Оракула приемлемы?

Стайл развел руками.

— Я допускаю, что знаю не всю правду. Спрошу у Оракула.

— Я с самого начала не верила в то, что ты присоединишься к нам, однако я попыталась привести факты. Если ты не хочешь честно принять…

— Я не совершаю бесчестных поступков!

— Да… Тогда нам придется уничтожить тебя. Желтой это не понравится, но другого выхода нет. Когда мы выйдем из этого пузыря, между нами будет объявлена война. Другие Адепты приложат все силы, да и гоблины уже наготове.

— Тебе повезло, что я всегда соблюдаю перемирие, иначе я бы просто заточил тебя в темницу прямо здесь.

— Честь — это роскошь, которая большинству из нас не по карману, — с грустью изрекла Белая. — Однако во имя чести многие совершают большие глупости. Ты не нападешь на нас или на Оракула без честного предупреждения, это делает тебя идеальным инструментом для любой стороны. — Она вздохнула. — У меня нет ненависти к тебе, Голубой. Я уважаю тебя. Я тоже остаюсь верна своим целям. И дело мое правое. Ты верен только своей чести, и это принесет тебе одно лишь горе. Фаза никогда не будет в безопасности, пока остается Голубой. Так говорит наш враг Оракул, и мы действительно в это верим. Нам это не нравится, но так должно быть. Отныне опасайся нас, Голубой.

Стайл изучал ее. Белый Адепт была немолода и не особо беспокоилась о своей внешности, как Желтая. Выглядела она старой, некрасивой и изнуренной. Он уже встречался с ней раньше, и она ему даже немного понравилась. Но он знал, что она ведьма, притом довольно искусная. А пользуясь силой и поддержкой других Адептов, она становилась гораздо опаснее. Ее предупреждение нельзя игнорировать. Адепты станут действовать скоординировано, единым фронтом. Маски сорваны. Теперь их ничто не удерживает. Она предупредила его насколько могла, чтобы при этом не предать своих товарищей.

Ему надо срочно убираться отсюда сразу же, как исчезнет щит. Но куда ему бежать? Адепты последуют за ним в любую точку Фазы. Предупреждение Белой, возможно, было направлено на то, чтобы обратить его внимание на эту проблему, так чтобы у него появился шанс. Он стал уважать ее еще сильнее. Она не пожалела для него информации, в которой он так нуждался, хотя на самом деле не должна была этого делать.

— Благодарю тебя за любезность, Белая, — сказал он.

Стайл произнес заклинание, которое освободило их, и приготовился. Если ведьма попытается ударить по кому-то из единорогов, он применит контрзаклятие. А если он начнет колдовать против затаившихся гоблинов, она заблокирует его действия. Так как одно и то же заклинание нельзя использовать дважды, то для Адепта это будет сущим расточительством — тратить магию против другого Адепта. Их магические силы уравновесят друг друга, пока в игру не вступят другие Адепты, и она сказала, что они уже наготове. Он предупрежден и должен перемещаться очень быстро, чтобы они не смогли проследить за ним.

— Нам надо уезжать! — крикнул Стайл. — Я защищаю от магии, а вы двое берете на себя остальных!

Он запрыгнул на ближайшего единорога, коим оказался Верховный Жеребец. Клип уже выбрался из темницы, вероятно, превратившись в ястреба, дабы пролезть сквозь решетку, — это значит, он полностью восстановился. Но Стайлу больше нравилось ехать на Жеребце, который, как он знал, был полон сил, а Клип мог быстро выдохнуться.

Жеребец громко протрубил несколько аккордов. В проходе уже появились гоблины, но быстро отступили назад, услышав предупреждение. Клип обернулся ястребом и улетел разведать путь. Жеребец помчался вперед. Стайл замечал все только краем глаза: его внимание было сосредоточено на Белом Адепте. Когда Жеребец тронулся с места, она стала рисовать на пыльном полу какой-то символ. Стайл пропел заклинание, которое скорее было в его голове, чем на языке: «Пыль на полу, развейся на ветру!»

Пыль с пола собралась в облако и закружилась внутри пещеры. Ведьма не смогла закончить свой эскиз, действие ее заклинания было прервано. В этом вихре пыли она могла колдовать не больше, чем он, когда стал жертвой заклятия тишины. Она посмотрела на него, и к своему удивлению Стайл обнаружил, что она улыбается. Похоже, что она была рада наблюдать его бегство. Должно быть, Белая не солгала, когда говорила, что ей не по душе вся эта история. Она должна была с ним сражаться, но на самом деле не возражала против проигрыша. Некоторые Адепты, кажется, были не так уж плохи.

Однако надо все же прислушаться к ее предупреждению о других враждебных Адептах, с большинством из которых он еще не сталкивался. Они не заставят себя долго ждать, когда не получат известий от Белой, и направят свои силы прямиком на него. Тем временем гоблинов становилось все больше — это были их коридоры, и в них им были хорошо знакомы все темные закоулки.

Верховный Жеребец возвращался тем же путем, каким они прибыли, но внезапно впереди выросли огромные железные ворота, преграждая путь беглецам. Жеребец не смог их миновать, а Клип едва протиснулся сквозь узкую щель, чтобы присоединиться к ним. Они оказались в ловушке, запертые в проходе. Позади на них уже напирала внушительная толпа гоблинов. Жеребец сыграл еще несколько аккордов. Клип, послушно выполнив команду, превратился в человека и занял место на спине Жеребца, рядом со Стайлом. Теперь на нем была одежда, а еще рапира. Он вытащил ее, обернулся и пригрозил нескольким гоблинам, пытавшимся пролезть через щели в воротах.

Стайлу пришла в голову идея. Он развернул спрятанный палаш и приготовился кромсать каждого гоблина, кто подойдет к ним слишком близко. Почти все его внимание было приковано к возможным проявлениям враждебной магии, но ведь он мог одновременно рубить мечом, почти не глядя.

Жеребец прыгнул на гоблинов. Они отбегали, бросая свои копья, в яростной попытке спастись. Не то чтобы они были трусоваты, просто единорог весом в тонну, со смертоносным рогом, с двумя вооруженными всадниками на спине, был по-настоящему жутким зрелищем. Тот, кто попытается встать на его пути, будет или пронзен насквозь, или зарублен, или растоптан. Так и получилось: многие, кто не успел вовремя уйти с дороги, были растоптаны или насажены на рог.

Единорог резко нырнул в боковой проход, так что Стайлу пришлось схватиться за гриву, чтобы не слететь, и загрохотал копытами, скача по коридору. Впереди был выступ, но Верховный Жеребец не успел вовремя затормозить и перелетел через край, сорвавшись в пустоту во тьме.

В следующий миг Стайл уже сидел верхом на драконе. Жеребец-дракон был не очень крупным для дракона — в длину, возможно, около четырех метров от носа до хвоста, и под весом Стайла он обрушился вниз. К счастью, Стайл был не очень крупным человеком, и дракон смог расправить крылья и плавно планировать вниз. Клип, разумеется, сразу же превратился в ястреба. На Стайле все еще были надеты вычурные туфли и тюрбан. Он быстро сорвал их с себя, чтобы облегчить ношу для рептилии, но спуск если и замедлился, то ненамного.

Дракон фыркнул пламенем, чтобы осветить пещеру. Они находились в глубокой расщелине, верхние края которой проглядывались в бледном свете луны. Вот их путь к свободе! Но дракон не мог им воспользоваться из-за чрезмерного веса Стайла.

Стайл приготовил заклинание, но, чувствуя присутствие магии другого Адепта, воздержался от применения волшебства. Ему могли сорвать заклинание так же, как он сделал это с Белой, а в воздухе это могло иметь катастрофические последствия. К тому же, кажется, враги не в состоянии обнаружить его, пока он остается во тьме и не использует чары. Он должен воздержаться от волшебства, пока не доберется до безопасного места. Поэтому тусклый свет над ним становился все тусклее, а они падали все глубже в полной тишине.

Внезапно что-то взорвалось. Полыхнул огонь, и мимо пронеслись металлические осколки. Кто-то открыл по ним огонь взрывающимися амулетами или чем-то подобным. Стреляли вслепую, в надежде случайно зацепить дракона. Противник не знал точно, где находится отряд Стайла. Теперь Стайл был уверен, что если использует для защиты магию, то наверняка выдаст свое местоположение. Лучше вести себя тихо, как подводная лодка, лежащая на дне, и надеяться, что глубинные бомбы его не зацепят.

Дракон снова попытался подняться, но не смог. Стайл ощутил жар, исходящий от тела рептилии, — Жеребец прилагал титанические усилия. Долго это не сможет продолжаться.

Позади них раздался хлопок. Жеребец-дракон повернул голову и выпустил назад струю пламени, в свете которого они разглядели грифона — крылатого льва с орлиной головой. Его послал еще один Адепт.

— Ай-ай-ай, — прошептал Стайл. — От такого не спрячешься.

Но Жеребец весь горел от напряжения. Он нарезал круги, целясь своим носом в преследующего их грифона, и выпускал струи огня. Грифон пронзительно закричал, когда попал под струю пламени, свет от его горящих крыльев озарил всю пещеру. Он упал в воду, оставив на ее поверхности после себя только дымящиеся перья.

В следующий раз послали уже крупного дракона. Его грудная клетка вздымалась, словно кузнечные меха, нагнетая давление для опустошительного пламени, которое легко испепелит и Стайла, и Жеребца. На этот раз противник применял огонь против огня. Ястреб летал рядом, слишком маленький и быстрый для огромного дракона. Дракон не обращал на него внимания, полагая, что ни один объект такого размера не сможет оставить даже вмятину на его бронированной шкуре.

Громадные металлофольговые крылья совершали быстрые взмахи, устремляя дракона вперед к своей жертве. Ястреб нырнул, нацеливаясь на голову дракона. Стайл мог только тревожно наблюдать, понимая, что Клип прощается с жизнью в бесполезной и безуспешной попытке отвлечь внимание врага. Все это случилось так быстро, что Стайл даже не успел подумать об охранительном заклинании. Дракон раскрыл огромную пасть, чтобы проглотить эту маленькую ракету, но Клип внезапно превратился в единорога и вонзил рог в голову дракона — рог прошел через глотку и вышел точно между глаз, разрушив по пути маленький драконий мозг. Удар был настолько неожиданным и мощным, что чудовище просто сложило крылья и испустило дух. Дракон рухнул в воду, а Клип успел обернуться ястребом и невредимый полетел дальше.

— Отличная работа! — закричал изумленный и обрадованный Стайл.

Больше уже никого не посылали. Но Стайл знал, что худшее только впереди. Его команде нужно еще выбраться из пропасти, но как это сделать? Они уже совсем близко от протекающей внизу воды. Ему нужно было как-то облегчить ношу Верховного Жеребца, однако он был уверен, что любое транспортное заклинание враждебные Адепты тут же заблокируют. Они хотели заставить Стайла применить его, дабы он тут же погрузился в реку забвения.

Жеребец пустил немного огня — достаточно, чтобы подсветить им путь. Темная вода внизу отражалась с небольшими радужными переливами, как будто была покрыта нефтью. Стайлу это показалось подозрительным. Он не хотел, чтобы Жеребец окунался в эту жидкость. Ему придется рискнуть и применить магию. Конечно, не в транспортных целях, но он сделает что-нибудь неожиданное. Ястреб кружил рядом. Он вернулся, выкрикивая какую-то новость. Он кричал снова и снова, пока Стайл не разобрал это единственное слово.

— Занавес! — крикнул Стайл. — Впереди Занавес?!

Так и есть. Теперь у Стайла появилась альтернатива получше.

— Подлети пониже, Жеребец, и я пройду сквозь Занавес. Потом ты и Клип взлетите и сбежите под покровом ночи. Вы им не нужны, только я. Вы вернетесь обратно в свой табун, а я выберусь наружу уже на Протоне, где их магия меня не достанет.

Разумеется, при пересечении Занавеса возникнут дополнительные проблемы, но их он будет решать по мере поступления. Жеребец не стал возражать. Он заскользил низко над водой, и в темноте можно было разглядеть, как сверкает Занавес, пересекающий расщелину.

— Если там есть какой-нибудь выступ… Мне бы не хотелось падать слишком высоко.

Никаких выступов не было. Придется окунаться в воду. Они пересеклись с Занавесом, и Стайл перенес себя с помощью заклинания.