Союз обворованных

Глава 5 Куда деваться бедным женщинам?

Да, бабульки, задали задачку! Фигуристая телка, значит, появилась у нашего Гарика… Нашего с Кариной. Интересное кино получается. Позавчера он ко мне приезжал, а вчера, значит, хоть Карина и свободная была, решил ещё с кем-то поразвлечься. А может, и раньше решил, не вчера. Надо бы разузнать как-то… Да только как разузнаешь?

Я ломала голову всю дорогу, до самого дома. Но ни до чего толком не додумалась. Видно, без Ринки мне это дело не разгрызть. Может, она что-то такое знает. А хоть и не знает, одна голова хорошо, а две лучше.

В общем, приехала домой и сразу позвонила на работу. Сегодня у моей партнерши как раз сутки, сообщения у крутых для крутых принимает. Вот я её и развлеку немного, сделаю нечаянную радость.

— «Чураев-бипер»! Добрый день!

— Привет, красавица!

— А, это ты, привет! Случилось что?

Как все нормальные люди, в нерабочее время мы стараемся не звонить на службу. А тем более оператору — не полагается.

— Ринка, ты отвечай, как клиенту.

— Слушаю вас.

— Так вот, по абсолютно достоверным данным у нашего Гарика кто-то появился. Баба, я имею в виду.

— Сообщение принимаю. — У неё даже голос сел.

— Во-во, принимай. Судя по описанию, не жена. И вообще не знакомая… опять же, по описанию. Хотя, может, из прежних какая всплыла. Короче, он с ней в «Комфорт» заходил.

И тут Каринка неслужебно присвистнула. Есть у неё манера — так удивление выражать.

— Ты не свисти, а то денежки высвистишь. Вместе с Гариком.

Понятно, почему она так отреагировала. В «Комфорт» с первой попавшейся не ходят. Я, к примеру, этой чести только через год удостоилась. За выслугу лет. Или, больше похоже, дошла до нужного эстетического состояния. То есть приобрела приемлемый для такого места вид. Выходит, и эта фигуристая своим видом тянет на клуб. Достойна, значит.

Голос Карины мне напомнил, где я нахожусь:

— Слушаю вас, абонент.

— Извини, задумалась… Так вот, сутки у тебя когда заканчиваются?

— Тридцать первого, в четырнадцать.

— То есть на пьянке будешь?

— Да.

— Тогда давай мы до завтра подумаем, а перед моими сутками посоветуемся.

— Сообщение принято. Тридцать первого, в двенадцать.

Голос Карины сменили гудки. Правильно это я решила, вместе обязательно что-то путное надумаем. И поганое настроение, которое возникло после бабулькиного рассказа, стало потихоньку отходить. Небось теперь у Рины настроение испортилось…

От телефонного звонка я вздрогнула.

— Здравствуй, дорогая!

Он! Гарик наш богоданный! А голосок-то какой бархатный!

— Привет!

— Катенька, поздравляю тебя с наступающим праздником! Желаю тебе счастья и хорошего настроения!

Понятное дело, завтра, в Новый год, хошь не хошь, а должен он пред светлы очи жены появиться. Никаким бизнесом не отговоришься, в новогоднюю ночь все пьют водку в кругу семьи и друзей. Но с этим пусть его законная разбирается. Мое дело сказать приятным голоском «спасибо» и сделать вид, что ни о каких заходах от меня левее я знать не знаю.

— Спасибо! И тебе того же. Ты завтра дома?

— Конечно, ты же понимаешь… Мы не можем быть вместе в такой день, как бы сильно мне этого ни хотелось. Прости!

Хорошо хоть, что сам врет, но от меня не требует. Я у него, наверное, числюсь женщиной, которая на всякие сахаринные слова не способна. И отлично. Очень удобный имидж. Сухая улыбающаяся вобла. Правда, фигура лучше.

— Я понимаю, Гарик. Желаю тебе удачи в наступающем году. И здоровья.

— Спасибо, милая. Ты когда на работе?

— Завтра.

— Тридцать первого?! Под Новый год! Ох, и подлец Гаврилович! Я ему позвоню, отпрошу тебя!

— Нет, что ты, зачем? Что мне дома одной делать? А он за праздники две ставки платит.

Ну, положим, если б не смена, то не обязательно дома. И, слава Богу, не обязательно одной, но польстить человеку — вреда не будет. Тем более такому человеку.

— Не расстраивайся, милая. Мы с тобой встретимся третьего, ты не против?

Во гад, уже на следующий год график составил! А я тебе график поломаю.

— Нет, Гарик, посчитай. Не получится третьего. Или второго, или четвертого, после трех.

— Хорошо, договорились. Четвертого. Я около семи приеду…

К концу разговора мне удалось из себя выдавить ласковый тон, хотя внутри я по-прежнему кипела. Интересно, а Карина у него, выходит, на второе запланирована. А может, прямо на первое января. С другой стороны, после выпивки в кругу семьи тоже надо отдыхать… Значит, я четвертого с ним встречусь. Ну вот тогда и посмотрим, послушаем. Если женщина молчит, это ещё не значит, что она и не думает. Хорошо бы мужчинам выучить уже такую простую закономерность…

В нашей конторе за пару лет интенсивной работы сложилось навалом традиций. Например, Новый год встречаем все вместе. Какая уж там работа получается, это отдельная песня. Но на службу выходим и в перерывах между рюмками иногда даже сообщения передаем пьяным клиентам от пьяных же абонентов. Это уж как повезет. И готовимся к празднику всем дружным коллективом. Вот ещё и поэтому звонок Гарика моему шефу, Алексею Гавриловичу, ничего бы не дал.

В сумке остывала курица, в духовке доходил пирог. Я одевалась, но, честно говоря, думала совсем не о наступающем празднике, а об этой блондинке с фигурой, которая даже с тетки Настиного третьего этажа вызывает изумление.

Я только опасалась, что с Каринкой нелегко придется. У неё вечно глаза на мокром месте и все кругом виноваты. А сейчас, пожалуй, главной виновницей буду я, раз такую плохую весть принесла.

Но ничего, встретились, как родные. За ночь, видно, очухалась. А так что нам с ней, собственно, делить? И тяпнули, и отметили… Часам к трем ночи все желающие стали выползать на свежий, уже январский, воздух. Кроме дежурной смены, разумеется, которая должна была до двух часов дня держать оборону. Самое, кстати, лафовое время — с трех ночи до семи утра. Кто уже пьяный, тот спит, кто ещё не очень — добирает и потому никуда не звонит. Это ближе к полуночи здесь сумасшедший дом. А потом — тишина и покой.

Я осталась возле пульта, только сняла обруч с наушниками и микрофоном, чтоб не мешал.

Карина подсела ко мне и заговорила приглушенным голосом. Это у нас всех после суток такое бывает.

— Так откуда у тебя сведения?

— Помнишь, я тебе про бабку свою рассказывала? Она в одном дворе с «Комфортом» живет. Окна прямо на клуб смотрят.

— Вот оно что…

— Ну да, эта бригада ух, моя бабулька и её подружки, все кобры со стажем, через вот такенный бинокль за клубом следят.

— Но в клубе ведь окна с односторонней видимостью.

— То-то и оно, что с односторонней. От злости они за входом следят. И меня там видели…

— А, понятно. Так что?

— Так вот они мне в морду тыкали, что засекли Гарика с какой-то высокой, крупной блондинкой. Тетка Настасья, ну, бабкина подружка, ещё сказала, что у неё на заднице шуба лопается.

Карина только вздохнула. Она небольшая, стройненькая, и у неё комплекс: завидует бабам в два обхвата, таким, как Руслана Пысанка в телевизоре. Все бубнит «мужики не собаки, на кости не кидаются». Поэтому бабулькины разведданные её ещё больше достали, чем меня.

— Ты, Ринка, не спеши расстраиваться. Гарик мне вчера звонил, поздравлял.

— И мне тоже.

— Похоже по разговору, что ради этой, новой, нас с тобой он пока бросать не собирается.

— Мне тоже так показалось, только мало ли что покажется. А завтра он возьмет и все наизнанку вывернет. И что тогда?

— Слушай, ты что-то надумала или просто так панику разводишь?

— Нет, Катька, ты все-таки железная какая-то! Тут от нас мужчина уходит, а мы с тобой все надеемся, что нам это только кажется…

— Знаешь, Ринка, это не я железная, это ты сопливая. Это ж не вчера он кого-то на улице закадрил. Раз уж в «Комфорт» повез и мои тетки увидели, значит, время подошло. Выдержала испытательный срок. Но я пока ничего не почувствовала, никаких изменений. А ты?

Она задумалась, после говорит:

— Да, если б ты не сказала, ни о чем не догадалась бы… А может, мы просто такие дуры, хватились бы потом, когда уже ничего не сделать… Или и сейчас уже все пропало?

Так, совсем разнюнилась. Перебрала что ли или действительно так огорчилась? Из-за чего, спрашивается, из-за кого? Да у неё ещё этих мужиков будет!.. Стоп, Катерина! Сама тоже расстроилась, только причину поумнее нашла — возможные экономические проблемы. Вот и ищи способ, как проблемы решить. А эмоции оставь Карине. Она хоть и старше меня, но наивная, никак не привыкнет, что мужики такие… Ну, такие, как есть.

— Слушай, Катюша… Мало ли что тебе бабки наговорили, может, это они просто тебя так хотят от безнравственного поведения отвадить? Я вот думаю, надо бы нам самим за Гариком… Последить как-то, что ли? Тебе не кажется?

Карина смотрела не меня совершенно разумными, а вовсе не паническими глазами. И, кстати, не пьяными.

— Последить? А как? Он же встречается со мной, когда я свободна, с тобой — когда у тебя выходной. А у меня же в это время работа, никак не смогу я за вами, как Шерлок Холмс, ездить. Да и не на чем…

— Да уж, какие из нас с тобой Шерлок Холмсы… И вообще, наверное, это я глупость придумала. Ну выследим, ну узнаем, например, что и вправду есть какая-то третья — а дальше что? На развод подавать?

— Ну, блин, ты и скажешь! На развод… Поговорим с ней по-свойски. Если баба нормальная — хрен с ней, пусть живет. Пока что этого кобеля на всех хватает, и насчет денег тоже. Пока что жаба его не стала давить, верно?

Карина задумалась, кивнула.

Я дальше мысль развиваю:

— А если увидим, что эта фигуристая начинает на себя одеяло тянуть, так отделаем, что она на свою блондинистую задницу месяц не сядет! Она одна, а нас двое! Нет, точно надо проследить и все вызнать, а там уж поглядим…

Мордочка у Ринки живая, подвижная, все на ней написано. Гляжу — ей от мысли о такой разборке совсем тошно стало.

— Да ты успокойся, если понадобится, найдем себе помощников. На тебя, былиночку, в драке мало надежды…

Обиделась было, после улыбнулась — мол, в самом деле, какая из меня драчунья, — а потом, смотрю, застыла. Вроде как мысль мою подружку посетила.

— Ты сказала «надежды», и я вспомнила, ну, знаешь, как бывает… Одна девчонка, вместе в школе ещё учились, Ленка Карпуха, сейчас она, правда, Кальмиус, хотя с мужем разошлась, но фамилию оставила, все же красивее, чем Карпуха… так вот эта Ленка говорила, что есть у неё знакомая, Надеждой зовут, а у этой Надежды подруга частным сыщиком работает, представляешь? Правда, она вроде больше по экономическому шпионажу, но чем черт не шутит…

— Ринка, ты гений! Наплевать, что по экономическому, главное, что сыщица! Надо к ней идти!

— А если не захочет?

— Не страшно! Сама не захочет, так у неё кто-то знакомый найдется, кто такими делами занимается. Позвони этой своей Надежде!

— Да не моя она знакомая… Хотя попробую через Ленку добраться. Ленка говорила, что баба надежная, ей всю правду сказать можно… Она не проболтается, и никогда она, говорят, ни одну женщину никому не выдала. Хоть мужу, хоть другу, хоть подруге. Могила, одним словом.

— Вот и доберись до этой могилы. Может, она ещё чего умного посоветует.

— Точно, прямо сегодня Ленке и позвоню.

— Только не сейчас. Ночь на дворе. Хоть и праздник.

— Конечно. Часов в восемь вечера.

— Точно. А потом мне позвони.

Карина убежала, а я осталась за своим пультом и задумалась. Этой Надежде, или её знакомой, надо будет всю правду рассказать, как врачу. И что она про нас подумает? Мы ж и сами с Кариной не сразу привыкли. Когда узнали, долго друг на дружку косились… Как же на нас посторонние смотреть будут? А другого выхода-то и нет, похоже…

Не спрашивать же у Гарика, в самом деле. Он же, дурень, думает, мы ни о чем не догадываемся. А красиво было бы… только невыгодно… И для нервной системы очень вредно. А она на внешности отражается. Нет уж, лучше потратить деньги, пусть другие побегают.

И вообще, что ещё делать бедным женщинам в трудной ситуации, как не просить помощи у других женщин?