Создательница

Глава 10

Мне казалось нечестным, что я была связана с такой огромной силой и все же не могла ею пользоваться. Хотя бы даже просто, чтобы на следующее утро не дать себе задремать. Я в полусне позавтракала, вздремнула на плече Колина, когда мы ехали в школу и думала, что остаток дня буду сидеть на занятиях словно лунатик. Но когда мы приблизились к школе, я почувствовала себя какой-то нервной, как будто выпила целый чайник кофе, а не одну чашку. А когда вышла из машины, меня затопил ещё больший выброс адреналина.

Через территорию св. Бригиты проходит много Линий, но они довольно спокойные. Время от времени я чувствовала, как ими пользовались Ниобе и Констанция, когда заходили в Межпространство, но большую часть времени они были практически незаметны.

Сегодня же утром, каждая отдельная Линия, которая граничила со зданием или пересекала его, вибрировала от энергии. Дуги из всех Домов использовали их.

Я крепко вцепилась в дверь, потому что почувствовала, как сила заряжает воздух вокруг меня, как во время грозы.

— Проблемы? — спросил Колин.

— Я не знаю.

Я снова наклонилась в водительскую кабину, и он поцеловал меня, краткий момент нежности, который вернул мне объективность.

— Дуги. Очень много.

Он не мог их видеть, но все же огляделся в поисках.

— Может нам снова уехать?

— Будет лучше дать им отпор. Я пойду и поговорю с Ниобе.

Похоже, больше никто не замечал жужжания в воздухе, когда я пересекала школьный двор, но я довольно ясно осознавала, что за мной наблюдает тысяча невидимых глаз. Ниобе встретила меня прямо за дверью.

— Скажи, что это ненадолго, — проворчала я, указывая на ближайший магический поток.

— Кварторы были неумолимы, Мо. Тебе необходима защита.

— Меня сводит это с ума, — постоянное гудение Линий вызывало мурашки на руках. — Здесь, должно быть по меньшей мере двадцать человек. Тебе это совсем не мешает?

Она нахмурилась.

— Я могу чувствовать только свои собственные Линии, и они мне не мешают. Возможно, ты более чувствительна, по причине твоих способностей. Так и вправду лучше — охранники предупредят нас, если Антон вдруг приблизится, и я смогу отвести тебя в безопасное место, пока они будут им заниматься.

Как магическая версия спецслужбы. Мне стало интересно, есть ли и у них в ушах маленькие приборы передач, а затем, не чокнусь ли я постепенно изо всей этой энергии, что пульсирует по моему телу.

— Они должны уйти, — сказала я, пытаясь сосредоточиться. — Позови Орлу и скажи, что она должна убрать их. Я не могу провести так весь день.

— Ты должна быть благодарна. Кварторы были за то, чтобы запереть тебя до тех пор, пока не изберут приемника. Ради твоего же собственного блага.

Холод медленно расползался по моему телу.

— Они же не могут…

— Они — Кварторы, и имеют право делать все, что считают нужным, чтобы защитить магию. Люк выступил против и добился своего. В этот раз. Но если ты не найдешь способа гарантировать безопасность магии и победить Серафимов, то до конца своей жизни проведешь взаперти под охраной, не важно, насколько сильно за тебя борется Люк.

— Взаперти? — я яростно запротестовала, прежде чем до меня дошли остальные слова. — Люк заступился за меня? Выступил против Кварторов?

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Я уже давно знаю Люка. Бремя быть наследником у любого другого уже отняло бы человечность, выжгло всю мягкость и всё приличие и оставило только долг и власть. Ему же удалось избежать такой участи, но если ты и дальше будешь такой легкомысленной, то заставишь его полностью отказаться от самого себя.

Прежде чем я успела спросить что-нибудь ещё, появилась Лена.

— Ты идешь? Школьное собрание начнется через пять минут.

— Тогда вам лучше поспешить. — Ниобе развернулась на каблуках и ушла прочь.

— Я думала, что учителя-консультанты должны быть милыми и дружелюбными, — сказала Лена, — Но по сравнению с этой женщиной даже сестра Донна кажется ангелом.

— К ней надо привыкнуть, — промолвила я. — Ты уже слышала что-нибудь о благотворительном проекте во время поста, в котором нам предстоит участвовать в этом году?

— Нет, насколько знаю, но через пару минут мы узнаем больше.

Когда начинался пост, школьное управление всегда назначало для всей школы благотворительный проект, и на протяжении 40 дней мы должны были жертвовать время для нуждающихся. В прошлом году мы помогали с учёбой обделённым детям, ещё годом ранее читали вслух для ветеранов из ближайшего учреждения. Проект был обязательным, чтобы получить аттестат об окончании школы, являлся ежегодной традицией и означал, что на протяжении двух месяцев школьные занятия будут укороченными.

Когда мы хлынули в спортзал, магия успокоилась, а с ней и мои расшатанные нервы, которые привыкли к вибрирующим Линиям. Когда сестра Донна в своей развевающейся рясе промаршировала к подиуму, мое беспокойство улетучилось. Она монотонно прочитала ту же речь о цели поста, с которой выступала каждый год, а магия накрыла меня фоновым шумом.

Несмотря на неудобные деревянные сиденья, я старалась не заснуть.

— Проснись, — прошипела Лена, ударив меня локтем в бок. — Если ты пустишь слюни на мой свитер, то я столкну тебя со скамейки!

— Прости, — прошептала я. — Я вчера поздно легла.

Она приподняла бровь.

— Колин?

— Ничего, чтоб было бы настолько приятным.

Сестра Донна закончила свою речь, девочки вокруг нас усердно зааплодировали, и я присоединилась к ним.

— Ладно, я так и не поняла. Куда мы направимся в этот раз?

— В бесплатные столовые и убежища для бездомных.

Поверх скамеек на меня смотрела Джилл МакАллистер, и я снова напряглась, в поисках всевозможных признаков присутствия Антона.

— Спорю на двадцать долларов, что она в нашей группе, — проворчала Лена. — Кстати, мы начинаем послезавтра, на случай, если ты и это проспала.

— Потрясающе.

Мы покинули спортзал и присоединились к вялой толпе, которая направлялась на второй урок.

— Значит, если вчера вечером ты была не с Колином…

Как только я вспоминала визит к Колину, в животе начинали порхать бабочки.

— Сначала я была с ним, какое-то время. Но когда вернулась домой, то там меня поджидала ещё работа.

Мое пребывание у Дуг однозначно считалось работой.

— Но ты ведь ещё помнишь, что мы стоим на пороге окончания школы, верно? Заявки в колледжи отправлены, судьба решена. Можем немного и расслабиться.

— Хотелось бы.

От НЙУ все еще не было новостей. К настоящему времени я даже не была уверена, на что надеюсь: на то, что меня примут, только чтобы потом отказаться, или на то, что откажут, тем самым не оставив мне выбора.

— Мо! — позвала Констанция через весь коридор. — Подожди!

— Это что-то новенькое, — пробормотала Лена.

— Ты видела всех этих… — Констанция замолчала, как только увидела Лену. — Ты не могла бы оставить нас?

— Нет, — Лена уперла руку в бок. — Мы как раз разговаривали.

— Хорошо, но теперь мне нужно поговорить с Мо. Это важно.

— Я сейчас приду, — сказала я Лене. — Займи для меня место.

Она смерила Констанцию взглядом, даже не пытаясь скрыть недоверие.

— Как хочешь.

— Ты видела охранников? — спросила Констанция, когда Лена ушла. — Что случилось?

— Их задание не дать Антону проникнуть сюда ещё раз.

Она заморгала.

— Это ловушка?

— Я не думаю, что это ловушка, ведь он знает, что они его ищут, — сказала я, но про себя знала, что это не так. Кварторы полагали, что он, возможно, все равно попытается, а это делало меня приманкой. — Ты слышала какие-нибудь слухи?

— Я? Мне же никто ничего не рассказывает, — сказала она надувшись. — Даже Ниобе. Хотя она меня и обучает, но никогда не рассказывает ничего интересного, всегда лишь «держи чувства под контролем» и «сосредоточься на своей воле». При этом она знает каждого. Серьезно, каждого. И они все немного побаиваются ее. Думаю, она очень важная личность.

— Возможно.

Люк полагался на информацию, исходившую от нее, и я видела, как хорошо они работали вместе. Однако они, похоже, вращались в совершенно разных кругах, а их отношение друг к другу выдавало достаточно разногласий, что я не могла иначе, как задаваться вопросом, каким было их общее прошлое. Я отмела досаду в сторону.

— Слушайся ее, хорошо? Она сможет тебя защитить.

— Не важно. Ведь в конце концов это не я в опасности! Это за тобой они охотятся.

— Иди на урок, Констанция.

Я даже не стала ждать, чтобы посмотреть, послушает она меня или нет.

— Я всё время напоминаю себе, что она достойна сожаления, — сказала Лена, когда я скользнула на место, которое она для меня заняла. — Но это не так просто.

— Мне знакомо это чувство, — сказала я.

Все больше и больше чувство вины, которое я испытывала по отношению к Констанции за всё то, что с ней случилось, уступало место раздражению. Я тоже потеряла Верити, но вместо того, чтобы бросаться на всех, я преследовала людей, которые были в этом виноваты. Иметь перед глазами цель, помогло мне справиться с трауром. Может и Констанции тоже следует найти таковую.

Остаток дня я провела на автопилоте. Линии оставались спокойными. Джилл МакАллистер избегала меня. Даже Констанция и Ниобе, казалось, были готовы предоставить мне свободное пространство.

— Тебе надо вздремнуть, — сказал Колин, как только я села в грузовик.

— Мне нужен отпуск, — ответила я. — Поехать куда-нибудь, где есть голубая вода и белый песок.

Он провёл осторожно и нежно вдоль моей щеки.

— Как бы мне бы хотелось так и сделать. Может хочешь отдохнуть немного у меня?

Это было даже лучше, чем тропический пляж, но также невозможно.

— Я должна работать.

— Нужно подыскать тебе другую работу, — сказал Колин. — По крайней мере до тех пор, пока снова не откроется Слайс.

Я протяжно зевнула.

— Билли этого не позволит. Кроме того, маме нравиться, когда я рядом. Тогда она чувствует себя уверенней.

— Зато твой отец нет. Он волнуется за тебя.

Я выпрямилась.

— Когда вы с ним об этом разговаривали? Пока вчера вместе катались?

— Сегодня утром. Твой отец примкнул к строительной группе, которая восстанавливает Слайс. Похоже в будущем, мы проведем пару замечательных часов вместе, — сухо сказал он.

— Похоже, ты шутишь.

— Ему нужно как-то зарабатывать, но не все люди готовы принять его на работу. Кроме того, он считает, что для всех было бы лучше вытащить тебя из Моргана.

— Забавно, все хотят держать меня оттуда подальше, но сами не готовы уйти.

— Не всё зависит от желания, — сказал он. — Иногда это просто невозможно. У тебя же есть такая возможность. Мы пытаемся сохранить за тобой все варианты.

Я глухо рассмеялась.

— Ты и мой отец приняли одну сторону?

— Мы оба хотим, чтобы ты была в безопасности, — сказал он. — И счастлива. Это ставит нас на одну и ту же сторону, а Билли на другую.

Мой отец не имеет ни малейшего понятия, что делает меня счастливой, и у него нет права принимать на этот счёт решение. Мы остановились позади Моргана, и мой желудок сжался. Внезапно мне вспомнились головорезы, которые вломились к нам в дом, и страх вернулся. Я моргнула, и сцена уступила место лицу Билли, наблюдающему, как горит Слайс, а потом вешающему мне ещё больше лапши на уши.

Страх, ложь и жадность. Казалось, магия предупреждает меня, и я упёрлась руками в приборную панель.

— Все в порядке? — спросил Колин и обнял меня рукой.

Я позволила себе прислониться к нему и расслабиться. Вот как должно было быть между нами: мы встречаемся и можем положиться друг на друга. Я справилась с Билли и убедила мать. Все должно было бы быть в порядке. Вмешательство отца представляло угрозу, которой я не предвидела.

— Под контролем, — сказала я сквозь стиснутые зубы, исключительно благодаря силе воли успокоила желудок и обуздала гнев. — Ты заберешь меня в восемь?

Он кивнул и прижался своими губами к моим.

— Только потому, что ты сердишься, еще не означает, что твой отец не прав, Мо.

— Но это и не означает, что он прав.

В Моргане было больше людей, чем обычно во вторник вечером. Даже Билли помогал за стойкой. Я почувствовала слабое напряжение в Линиях и проследила по ним до мужчины, который сидел поблизости от входной двери и наблюдал за комнатой, хотя и неприметно, но не переставая. Он поймал мой взгляд и слегка кивнул, и я поняла, что это телохранитель, о котором упоминал Люк. Кварторы не собирались рисковать.

Я прошла в заднюю комнату и сняла с шеи шарф. Мои волосы затрещали от статического заряда. Я бросила взгляд на тележку для покупок. Пусто. Мое дыхание успокоилось.

Затем запищал мой мобильный, и сердце заколотилось с новой силой.

Я проверила номер. Дженни.

«Есть что-нибудь?» — было написано в сообщении.

Я уже хотела ответить, но остановилась. Все были заняты в главном зале.

Если и был подходящий момент для вынюхивания, то как раз сейчас.

Бюро Билли, как и бюро моей матери, находилось в кладовой, куда можно было попасть из задней комнаты. Я заперла за собой дверь и осмотрелась.

Произвольно сложная стопка бумаг — бланк заказа, старые счета за электричество — были разбросаны по письменному столу, а компьютер тихо жужжал. Я дотронулась до мышки, но экран потребовал пароля. Я аккуратно открыла один ящик стола и нашла лишь счета от продавцов алкогольных напитков и производителей бокалов. Ничего, что могло бы пригодиться Дженни.

— Мо? — закричал Билли и затряс дверную ручку. — Что ты там делаешь?

Я так испугалась, что уронила стопку бумаг, которую только что просматривала.

— Я переодеваюсь! — крикнула я и выскользнула из школьной униформы, создавая при этом столько шума, сколько могла. В конце концов, я распахнула дверь.

— Прости, — сказала я. — У меня не было возможности переодеться в школе.

Он посмотрел мимо меня на пол, усыпанный бумагами.

— Что произошло?

— Я споткнулась и ударилась рукой. — Я потерла локоть. — Я уберу.

— Ничего, — резко сказал он и прогнал меня. — Чарли требуется твоя помощь в зале.

Я убежала, надеясь, что на моем лицо нельзя было прочесть чувство вины.

Оказавшись в зале, я помахала Чарли и начала обходить бар, принимать заказы и подавать напитки. Это было во многих отношениях легче, чем работать в Слайсе — меню было короче, а люди редко заказывали модные, замысловатые напитки. Поэтому, несмотря на наплыв, благодаря легким заказам, у меня было больше времени подумать над словами Колина.

Работать на Билли было опасно, даже ещё опаснее, чем представлял Колин, потому что он ничего не знал об Экомове. Если русские узнают правду, я закончу на дне реке Чикаго или в мусорной куче на краю Гэри. Я возложила надежды на то, что Дженни Ковальски и Ник Петрос смогут мне помочь избавиться от обеих организаций, и выиграть время, чтобы выяснить, как спасти Колина и его сестру.

Но из-за возвращения моего отца все мои планы находились теперь в опасности. Я выстроила карточный домик, а он все время толкал стол. Я не могла судить ни о его мотивах, ни о его лояльности и не знала, что он задумал. Я знала лишь одно, что Колин узнает правду, если отец продолжит вмешиваться. Все рухнет, а мне ничего не останется.

В течении последних шести месяцев я научилась жить с риском — моё общение с Дугами и мафией почти не оставили мне выбора. Но от мысли о том, что Колин узнает о том, что я сделала, на моем лбу проступали капельки пота. Мои пальцы дрожали, даже когда я разносила стаканы, наполненные пивом «Гиннесс» и тарелки с картофелем фри под кари.

— Иди, отдохни, — сказал Чарли, когда я чуть не уронила поднос. — Эти я и сам могу отнести.

Я убрала вспотевшие пряди волос со лба и улыбнулась, но, казалось, выражение моего лица было таким же ненадёжным, как и поднос, который чуть не выскользнул из моих рук.

— Иди уже, — настоял он и выпроводил меня.

— Со мной всё в порядке, — ответила я так громко, чтобы телохранитель Дуг смог меня услышать. — Я вернусь через 10 минут, хорошо?

Он кивнул, чтобы показать, что понял, и я прошла в заднюю комнату. Нет повода для волнений. Билли ничего не расскажет Колину, иначе я перестану с ним работать. Мой отец ничего не скажет, потому что иначе потеряет меня. Но паника просто не хотела отступать. Перед моим внутренним взором промелькнули сцены — папки Колина из социальной службы, Верити в переходе, пожар в Слайсе — и комната показалась мне такой маленькой и давящей.

Дядя позвал меня по имени, когда я сняла куртку с крючка.

— Чарли сказал, что тебе плохо.

— Мне просто нужен свежий воздух. Я сделаю перерыв.

Я распахнула серую, металлическую дверь и жадно вдохнула ледяной воздух.

Дверь захлопнулась за мной с глухим стуком. На боковой улице было темно; единственный уличный фонарь слабо освещал снег, собранный в кучку у его основания. Одно из парковочных мест было зарезервировано по испытанной временем традиции в Чикаго двумя складными стульями, и я подошла к ним.

«Ещё пару минут», — сказала я себе, уже ощущая, как холод проникает сквозь толстую куртку. Магия содрогнулась в ответ на мое беспокойство, и я попыталась подумать о чём-то успокаивающем: об океане, над которым кружат чайки, о чашке горячего какао во время тихого снегопада. Но эти сцены все время прерывались предыдущими, наполненными отчаянием и потерей.

Я медленно и осознанно вдохнула и выдохнула, сосредоточившись на жжении в носу и легких. Ещё пару минут, чтобы отогнать страх, и я смогу снова зайти внутрь и притвориться будто всё в порядке. В конце концов у меня был опыт в разыгрывание комедий.

Я не ожидала нападения.

Уличный фонарь замерцал и затрещав, потух. В следующий момент погасли и голые лампочки справа и слева от черного хода Моргана, а воздух внезапно наполнился тенями и шуршанием.

Сумрачные.

Я вскочила. Улица позади Моргана была очень узкой, по ней едва мог проехать грузовой автомобиль, а существа, которые охотились за мной, кишели, словно стая диких животных на мостовой. Раздался скрежет, когда один из них провел когтем по машине марки Бьюик, а от их черной одежды посыпались искры.

У меня было две варианта: я могла попытаться убежать — Сумрачные редко охотились в жилых районах, особенно если там не было грубой магии, которая привлекла бы их. Если удастся добраться до Западной Авеню с ее огнями, уличным движением и всеми этими свидетелями, то они, возможно, откажутся от преследования.

Второй вариант — это снова прошмыгнуть в Морган, но тогда придётся побежать прямо на них.

А потом у меня был ещё третий вариант. Люк. Я сосредоточилась на слабом напряжении нашей связи, двигаясь к противоположному концу квартала, потому что предположила, что будет лучше попытаться оторваться от Сумрачных.

Теперь они тоже медленно двинулись вперёд, идя со мной в ногу, пока я отступала назад. В любой момент они атакуют, и мне потребуется столько путей для отступления, сколько я могла найти. Конец этого квартала, с его переулками, мусорными баками и машинами, казался мне правильным выбором.

Я вытянула руку и на ощупь шла вдоль ряда машин, не выпуская из виду шайку. Я представила, как свободной рукой обхватываю цепочку, которая связывала нас с Люком и попыталась достаточно сосредоточиться, чтобы вызвать его. Но прежде, чем я смогла это сделать, кто-то заговорил.

— Предсказуемо, — слово было произнесено нараспев, достаточно высоко, чтобы сыграть на моих нервах. — Сделай это, и они нападут. Когда Люк прибудет сюда, то найдет на земле лишь то, что от тебя останется — спасать будет уже нечего. Прекрасное дежавю для наследника.

— Антон?

Я оторвала взгляд от Сумрачных, которые остановились, когда Антон вмешался. Куда подевался тот телохранитель из бара? Где были другие, которые следили за защитными заклинаниями? Почему они не заметили, что что-то не так? И тогда я поняла: Антон не задействовал магию. Как уже однажды, он подобрался ко мне, прикинувшись Плоским. Никто не волнуется. Никто из них не придёт.

Он стоял в конце боковой улицы, его костюм был таким темным, что казалось состоит из теней, его же кожа наоборот, настолько бледной, что почти светилась. Он посмотрел вверх на уличный фонарь, и тот замерцав, зажегся, придавая его коже желтоватый оттенок.

— Хоть и говорят, что подражание является самой честной формой лести, но разве ты не предпочла бы быть оригиналом?

— Перенеси меня в Межпространство, — сказала я. Было сумасшествием просить об этом именно его, но с Сумрачными нельзя договориться. Они убьют нас обоих. — Пожалуйста. Забери меня отсюда.

Он тихо рассмеялся. Обойдя снежные сугробы и с лёгкостью перепрыгнув через лужи с грязной жижей, он прошёл вниз по улице.

— Зачем мне помогать тебе, Плоская? Чужачка. — он остановился, как только приблизился ко мне. — Убийца.

Сумрачные продвинулись вперед, но всё ещё не нападали, лишь поджидали, слишком гибкие, чтобы быть людьми. Их суставы сгибались под неправильным углом, а может и под множеством разных углов. Я не знала, что из этого.

Оборванные капюшоны скрывали то, что осталось от лиц. Их слова звучали так, будто им не хватало частей тела — гортанные, шипящие звуки, которые наверняка что-то означали. Но все, что я понимала это то, что и мои нервы и магия кричали о том, что нужно уносить ноги.

— Я нужна тебе живой, — пояснила я непослушным голосом. — Тебе нужно немного магии, чтобы вызвать Восхождение, не так ли? Если они убьют меня, то ты тоже проиграешь.

Казалось, он это обдумывает. Я ощущала поблизости водные Линии, в которых скопилась сила. Если бы я смогла заставить его использовать эту силу, чтобы она вышла из Линий, то, возможно, смогла бы таким образом направить внимание Сумрачных на него. Мне удалось бы убежать, по крайней мере, пока не подоспела бы помощь.

Мне не пришлось симулировать чувство ужаса, когда я сделала ещё один шаг, пытаясь расположить его между мной и Сумрачными.

— Ты действительно нужна нам живой, — задумчиво сказал Антон, гладя подбородок. А затем он улыбнулся и его лицо просветлело так, будто он только что решил особенно сложную загадку. — Но не совсем живой. Лишь отчасти.

— Не думаю, что они ограничатся этим «отчасти», — сказала я, когда Сумрачные увеличили скорость и с новым пылом направились к нам.

Если Антон вскоре ничего не предпримет, то мы оба умрём буквально за несколько минут.

— Это зависит от того, как их попросить, — сказал он, откинул голову назад и выкрикнул что-то на том же ужасном языке, что использовали Сумрачные. Двое из четверых перепрыгнули через нас и с треском и грохотом приземлились на другой стороне, таким образом преграждая мне путь к отступлению.

Антон обратился ко мне.

— Если я вежливо попрошу их, то они наверняка отстанут от тебя, как раз перед самой остановкой сердца. И это даст мне именно то, что нам нужно.

— Ты можешь с ними разговаривать…

Когда я произносила эти слова, они прозвучали неуклюже и бестолково, такие же бесполезные, как и все мои попытки бежать.

— Ещё лучше, я могу отдавать им приказы. Видишь, какое одолжение я тебе делаю? Если бы мой приказ не сдерживал их, то они уже сейчас набросились бы на твой костный мозг.

Мое сердце пропустило удар, а из-за страха все поплыло перед глазами. Не удивительно, что он не боится. Он уже в течение нескольких месяцев посылал за мной Сумрачных: в парк, когда я надела кольцо Верити, в водонапорную башню, на Аллею, даже на поле для гольфа, когда Паскаль проверял мою связь с магией. Сумрачных не просто притягивала магия, они были его личным эскадроном смерти.

— Ты должна быть мне благодарна, Плоская.

Теперь в его голосе больше не было жестокого юмора. Он говорил на полном серьёзе. Он ожидал благодарность. Он сделал ещё шаг по направлению ко мне и схватил за запястье. Связь с Люком стала холодной и неактивной. Мою руку принизила боль.

— Я жду.

— Спасибо.

Мои губы сформировали слово, но с них не сорвалось ни звука.

— Так-то лучше, — кивнув, сказал он. — Я хочу знать о тебе и магии. Есть что-то, что ты ещё никому не рассказывала, какая-то истина, о которой знаешь только ты.

Я лихорадочно замотала головой. Магия во мне скорчилась, и я закрыла глаза и попыталась успокоить нас обеих. Но все, что я видела перед глазами, это Сумрачных, напавших в переходе на Верити и вспомнила, с какой легкостью они откинули меня в сторону. Антон грубо схватил меня за подбородок, заставил поднять лицо вверх, и я открыла глаза.

Его горячее дыхание, пахнущее кислятиной, коснулось моего лица.

— Ты же так ценишь свободу воли. Теперь ты можешь ее продемонстрировать. Я хочу знать про магию все: что ты можешь делать с её помощью, почему ты выжила. И ты мне всё расскажешь. Но я предоставлю тебе выбор. Я могу сотворить Раскол: ты будешь вести себя тихо и позволишь мне вытянуть все секреты из твоего умненького разума. Или я могу натравить на тебя Сумрачных. Медленно, потому что тебе понадобится воздух, чтобы рассказать мне правду.

Его рука соскользнула к моему горлу, и он сдавил. Перед глазами появились черные точки.

— Хоть это и вызовет «Восхождение», но это не будет проблемой. Как там говориться, двух мух одним ударом?

Он отпустил меня, и я упала на землю, хватая ртом воздух, в то время, как снежная жижа намочила куртку и джинсы. Сумрачные подобрались ближе. В воздухе висел сильный запах крови, как от паленного железа. Я поспешно отползла в сторону, но один из них вытянул руку и схватил меня за куртку. Ткань куртки порвалась, и я снова упала.

Я сглотнула желчь, которая появилась во рту. Внутри меня бунтовала магия, и я только при помощи силы воли пыталась заставить её прорваться, чтобы сжечь Антона и Сумрачных. Я видела, какой урон могла нанести грубая магия. Ведь теперь, когда мы обе были в опасности, она могла защитить нас!

Но хотя она билась внутри о мои вены, я никак не могла найти способа выпустить её.

Антон держал меня обоими руками и своей магией, так что мне хотелось кричать. Да я и начала кричать: вдохнула ночной воздух, почувствовала, как расширилось горло, но звук затих, прежде чем достиг моих губ, потому что в одно и тоже время раздался другой крик, нечеловеческий, и голова Сумрачного пролетела над нашими головами и тяжело приземлилась на крышку ближнего мусорного бака.

— Если ты ещё хоть раз тронешь ее, то здесь скоро будут убиты не только мухи!

Люк стоял там, где двор переходил в улицу, у его ног тело Сумрачного, в то время, как рубиновое пламя танцевало вокруг лезвия меча. Символы, что были выгравированы на плоской стороне лезвия, казалось светятся золотом, и я чувствовала содержащуюся в них силу: голод, вызванный гневом. Люк вышел вперёд, уклонился от вытянутых когтей Сумрачного, воткнул меч по самую рукоятку ему в грудь, а потом рванул вверх, разделяя гнилую плоть пополам.

— Мышонок?

Я подавила рыдания.

— Со мной всё хорошо.

Антон с искажённым лицом резко повернулся к Люку и выкрикнул оставшимся Сумрачным приказы. Они пронеслись мимо нас к Люку и его пылающему мечу позабыв, что я тоже ещё здесь.

Я ещё никогда не видела такой ярости на лице Люка, как у берсерка, но мы всё равно были в невыгодном положении, особенно когда я почувствовала, что Антон использует следующую Линию. Энергия вскипела, и на его ладони образовался тёмно-синий свет.

Чисто инстинктивно, я прыгнула вперёд и толкнула Антона в тот момент, когда энергия покидала его руки. Молния промазала, не коснувшись Люка, вырвала у одного автомобиля дверь и опрокинула один из телефонных столбов.

— Глупая маленькая сучка! — прорычал Антон и потянулся ко мне, но я увернулась, схватила стул, на котором прежде сидела и дико им замахала. Мне удалось ударить его ещё один раз и оттеснить назад, но потом он сказал одно слово, и стул растворился в моих руках.

— Люк! — позвала я.

Он оторвал взгляд от боя. По руке у него текла кровь, он что-то прокричал, и это отбросило обоих Сумрачных на несколько метров назад.

— За тобой! — крикнул он.

Я обернулась, ожидая обнаружить там новую, ужасающую угрозу, вместо этого там оказалась трещина в воздухе: каморка в пустоте, и я уже видела, как он её использует. Я засунула туда руку, надеясь, что не упаду во внутрь и не заблужусь в Межпространстве.

Вместо этого мои пальцы нащупали что-то, завёрнутое в ткань, что-то, что было длиннее футбольного меча и очень тяжёлым для своего размера. Я убрала в сторону слои льна и почувствовала под ладонью веющий холодом металл. Антон схватил меня за волосы и дёрнул на себя так, что я не выдержала и заплакала.

Магия мстительно забурлила, когда я схватилась за рукоятку и резко повернулась, выбросив руку с клинком вперёд. Я почувствовала, как он располосовал Антону руку. Он громко закричал и отпустил меня, и я побежала к Люку.

— Вниз! — выкрикнул Люк, и я бросилась на землю. Он послал через меч энергетическую молнию, целясь в Антона. В живых остался только ещё один Сумрачный, но я почувствовала, как Антон стягивает магию, подготавливая удар.

Люк заговорил нараспев. Сумрачный, который кружился вокруг него, издавал причмокивающие, посасывающие звуки. Антон, в свою очередь, бормотал своё заклинание. А моё дыхание казалось мне таким громким и хриплым, что я не думала, что смогу услышать что-либо ещё.

Но когда задняя дверь Моргана распахнулась, шум от металлической двери, ударившейся о стену, был громче, чем выстрел. И на одно мгновение мы все замолчали, когда мой дядя вышел на тёмную улицу.

— У нас бар, полный…, - он замолчал, разглядывая открывшуюся перед ним сцену. — Что за… Мо?

— Возвращайся во внутрь, — крикнула я.

Антон ухмыльнулся и повернулся к Билли, в то время, как Люк продолжал сражаться с Сумрачным.

Не знаю, что заставило меня защищать Билли, но я, не задумываясь, бросила в Антона нож, целясь в середину спины.

Конечно же я промахнулась. Можно научиться множеству трюков, когда кидаешь дротики — приёмы, которые производят впечатление на посетителей, особенно, когда тебе восемь лет и ты хочешь получить пару долларов, чтобы потратить их на мороженное.

Но дротики и кинжалы — это совершенно разные вещи, и моё оружие приземлилось слишком далеко внизу, ранив вместо спины икру Антона. Он упал, но голубой свет, который распространился по ране, говорил, что он в течение одной минуты встанет и будет полностью исцелён.

Позади меня Люк разрубил на куски последнего Сумрачного. Воздух был наполнен вонью разлагающейся плоти. Я споткнулась, и меня затошнило, когда Люк пустил через улицу ещё один шипящий энергетический луч, отбрасывая Антона ещё на несколько шагов назад.

Билли, с бледным как смерть лицом, навалился на дверь.

— Зайди во внутрь, — повторила я и попыталась затолкать его в Морган.

Но он вырвался, пристально глядя на Люка и Антона, которые стояли теперь друг против друга.

— Я могу позвать ещё больше Сумрачных, — сказал Антон.

— А я могу позвать ещё больше охранников, — парировал Люк. Вспыхнул свет, воздух затрещал, и он улыбнулся. — Кстати я уже это сделал. У них приказ убить тебя на месте.

Антон презрительно фыркнул.

— Мне бы хотелось посмотреть на то, как они попытаются!

— Это мы можем устроить. Но на самом деле, — Люк понизил голос до заговорщического шепота, — я намереваюсь сделать это сам.

Антон переместил свой вес; его взгляд метнулся к труппе Дуг, которые бежали вдоль улицы.

— В следующий раз, — сказал он, насмешливо поклонившись, прежде чем исчезнуть в Межпространстве.

Люк схватил меня за руки.

— С тобой всё в порядке?

— Нет. Но…, - я указала на дядю, который молча открывал и закрыл рот. — А что с ним?

— Подожди, — сказал Люк, подошёл к охранникам, которые остановились в нескольких метрах и пролаял приказы. Группа выпрямилась, безропотно внимая каждому его слову. Я ещё никогда не видела в нём эту сторону: Люк, в качестве руководителя. Это соответствовало ему. Всё в его жизни соответствовало ему, и я задавалась вопросом, почему он настаивает на том, чтобы кто-то вроде меня стал частью этого.

Широко распахнув от страха глаза, Билли одной рукой опирался на мусорный бак.

— Мо…

— Я могу всё объяснить, — сказала я Билли, теперь, когда всё закончилось, зубы не попадал на зуб.

Я наклонилась и подняла кинжал, который метнула. Кровь на лезвие была такой тёмной, что казалась маслом.

— Прежде чем он заржавеет, тебе следуют его вытереть, — беззвучно сказал Билли.

Я кивнула, вытерла кинжал о мой вымазанный снежной жижей фартук и побоялась спросить, откуда он это знает.

— Эта тварь, — в конце концов сказал он и указал на то место, где лежал скрученный труп Сумрачного. — Что…

— Их называют «Сумрачными». Они наёмные убийцы. Охотники.

Он уставился на существо и перекрестился.

— Не люди.

— Нет.

— Ты их уже видела раньше.

— Да.

Он кивнул, и я наблюдала, как он всё впитывает в себя, соединяет доказательства, словно кроссворд и понимает, как отдельные детали подходят друг к другу. В конце он посмотрел на меня.

— Эти твари… убили Верити?

Я сглотнула.

— Да.

Люк направился к нам. Меч исчез, но выражение его лица всё ещё было наполнено решимостью и убийственным. Оно стало немного мягче, когда он увидел меня.

— Ты совсем мокрая, Мышонок.

— Я упала.

— Я это заметил, — он провёл рукой по моему рукаву и спине; по мне распространилось тепло, и высушило мою одежду.

Нескольких слов было достаточно, которые позаботились о том, чтобы дыра на куртке переплелась и исчезла.

— Переохлаждение никому не рекомендуется.

К Билли постепенно вернулось самообладание. Он больше не опирался о мусорный бак, а поправил свои волосы и нашёл спасение в роли, которую играл лучше всего. Он скрестил руки на груди и уставился на Люка.

— А ты кто такой?

— Люк.

Он сказал это так небрежно, как будто то, что выяснил Билли, не подвергнет нас опасности. Однако я знала, что это не так.

— Я ещё никогда о тебе не слышал.

— Зато я о вас, — ответил Люк. — Дядя, правильно? Вы захотите забыть о том, что только что увидели.

— То, чего я хочу, это объяснение, — угрожающе сказал Билли.

Как раз в этот момент за угол завернул грузовик Колина, и свет фонарей осветил невероятную сцену.

— Чёрт возьми, Мышонок, ты единственный человек, которого я знаю, кто может превратить небольшой переулок в Центральный вокзал Нью-Йорка, — Люк мрачно уставился на грузовик.

— Это не моя вина, — ответила я. — Не то, чтобы я специально просила Антона напасть на меня.

— Мо, за тобой ещё кто-то охотиться? — спросил Билли.

Колин подошел к нам.

— Что, черт побери, произошло? Что он здесь делает?

Я не знала, кого он имеет ввиду, Билли или Люка, поэтому объяснила присутствие обоих:

— Появился Антон с кучей Сумрачных, за ним последовал Люк. А потом посреди боя присоединился Билли, когда искал меня.

— Ты в порядке?

Он внимательно меня изучил, и при виде кинжала в моей руке, его глаза стали твёрдыми, как сталь. Я кивнула, и он меня обнял.

— Как ему удалось подобраться так близко?

Голос Люка, стоящего позади меня, прозвучал так устало, какой ощущала себя я.

— Он не использовал магию, поэтому не сработало ни одно защитное заклинание. Сумрачные не могут использовать Линии, поэтому и не использовали их. Никто не заметил, что произошло, пока он не начал творить Раскол.

— Ты обо всем знал? — спросил Билли, ткнув Колину пальцем в грудь. — Ты все это время знал, что за ней охотятся эти существа? О том, что они вообще существуют? И ничего мне не сказал?

— Ты бы ему не поверил, — объяснила я.

— Магия, — сказал он, однако в его голосе не было страха. Он был больше… удивлен, как будто получил небесное видение. Это перемена вызвала во мне тревогу. — Это все меняет.

— Вовсе нет, — я повернулась к Люку. — Нет ничего такого, что ты мог бы сделать, чтобы он забыл? Стереть из памяти все, что здесь произошло?

— Ничего, кроме Раскола, — сказал он. — А это граница, которую я не стану пересекать, даже ради тебя.

Я покачала головой, вспоминая то чувство, когда Антон копался у меня в голове. Я бы никому этого не пожелала, и я не хотела, чтобы Люк был на такое способен.

— Тебе нельзя говорить об этом, — сказала я Билли. — Ни слова.

— Но, Мо, милая моя девочка…

Я собрала последние остатки сил, которые у меня ещё оставались, ухватилась крепче за нож и сказала:

— Я не твоя милая девочка. Я устала, мне холодно и мне действительно ужасно надоело, что люди всё время пытаются меня убить. Ты ни с кем не будешь об этом говорить. Ты забудешь, что это вообще случилось. Ты не будешь вмешиваться в это дело Билли, потому что если вмешаешься, с кем-нибудь что-нибудь случиться. Возможно даже с тобой.

Люк улыбнулся и забрав у меня кинжал, прикоснулся большим пальцем к лезвию, проверяя, насколько оно острое.

Билли перевел взгляд с меня на Люка и обратно. Он открывал рот и тут же резко закрывал его.

— А ну домой, — сказал Колин. — Немедленно.

— Моя сумка…

Я замолчала, когда увидела выражение лица Колина.

— Доннелли прав, — сказал Билли. — Сейчас лучше всего отвезти тебя домой. Я приду после и принесу твои вещи. И мы поговорим, ты и я.

Теплота в его улыбке заморозила кровь в моих жилах. Больше не сказав ни слова, Колин подтолкнул меня к грузовику.

Люк последовал за нами. Понизив голос, он спросил:

— Ты уверена, что не ранена?

Я сжала губы. Я не была ранена, по крайней мере по-настоящему, хотя ладони и колени горели в том месте, где я их расцарапала, когда упала, и горло причиняло боль там, где Антон схватил меня. Но произошло именно то, чего я всегда старалась избегать: столкновение между магической и обычной частями моей жизни, и оно подвергло опасности всё, над чем я так усердно работала. Теперь Билли знал правду, и это делало его опасным.

С того момента, как я стала вместо Верити Сосудом, Люк настаивал на том, что когда-нибудь мне придётся выбрать между жизнью среди Плоских и жизнью среди Дуг, и никогда не скрывал для какой, по его мнению, я была предназначена. До сегодняшнего вечера я думала, что смогу иметь обе одновременно. Я протестовала и капризничала, убегала и отказывалась верить.

Теперь я должна была спросить себя, а не прав ли он. И если он прав насчёт того, где моё место, какие это будет иметь последствия? Как изменятся наши отношения?

И моё будущее с Колином?

Колин, стоящий рядом, выглядел таким сердитым, как будто Люк сам представлял реальную опасность.

— Это не может подождать до завтра?

Люк провёл рукой по волосам.

— Поговорить мы можем завтра. Но отныне тебе нужна защита.

— Как ты вообще об этом узнал? — спросила я, когда снова могла говорить. — Он сказала, что Сумрачные атакуют, если я позову тебя.

Он прикоснулся к моему подбородку, и нежное прикосновение прогнало воспоминания о мёртвой хватки Антона.

— Связь работает в обе стороны. Когда ты испугалась — очень сильно испугалась, это был панический ужас — я смог это почувствовать.

И он пришёл ко мне.

Прежде чем я смогла ответить, Билли пересёк улицу и протянул Люку руку, жест от мужчины к мужчине, который должен был поставить их на один уровень.

Когда Люк не поднял руки, чтобы ответить на рукопожатие, Билли прочистил горло.

— Ты можешь думать обо мне всё, что угодно, но она член моей семьи, и я благодарен тебе.

Люк ушёл, даже не потрудившись ответить, наследник до мозга костей.

На лице Билли промелькнуло негодование, но он быстро его скрыл, а я сделала вид, будто ничего не заметила, даже когда он так на меня посмотрел, будто учуял новую добычу.

Колина, конечно, не волновал ни тот, ни другой. Он посадил меня в грузовик и помог с ремнём безопасности, когда мои пальцы так сильно дрожали, что я не смогла застегнуть его сама. Билли подождал, пока Колин пройдёт на свою сторону, а потом наклонился ко мне.

— Тогда позже, — сказал он. — Мы ещё обязательно поговорим.

Я не ответила. Колин завел машину и поехал, но в боковом зеркале я увидела, как Билли машет нам вслед, более благожелательный, чем можно ожидать от мужчины, мир которого только что был перевернут с ног на голову. Это ни в коем случае не может означать что-то хорошее.

По пути домой Колин на полную включил отопление, но я все равно прижалась к нему; мне просто не становилось теплее. Я из всех сил пыталась вжаться в его кожу. Он провёл дрожащей рукой по моим волосам, этот жест утешил нас обоих.

— Мне не нравится Люк, — наконец сказал он.

— Он…

— Послушай меня, — его голос прозвучал глухо. — Я ненавижу его как чуму. Я думаю, что он опасен. Я думаю, что он втянет тебя во что-то, к чему ты не готова и потребует сделать то, чего никто не имеет право требовать. Я думаю, что он хочет, чтобы ты принадлежала только ему одному, и использует все, что попадет ему в руки, чтобы это стало реальностью. Я думаю, что он коварен и хитёр и по тысячам причин не достоин доверия. Мне каждый раз хочется нажать на курок, когда я его вижу.

— Разве мы должны обсуждать это именно сейчас?

— Послушай меня. Ничего из этого не меняет того факта, что он единственный, кто может тебя защитить. Я видел, как ты стараешься держать на расстоянии его и Дуг. Отчасти ты пытаешься помешать им завладеть твоей жизнью. Это хорошо. Но частично, ты делаешь это ещё и потому, что боишься, что Люк встанет между нами, а это чушь. Так легко мы не сдадимся. Поэтому, когда он придет к тебе и скажет, что у него есть план как обеспечить твою безопасность, то ты не должна отказываться только потому, что беспокоишься о моих чувствах. Мне плевать на Дуг и их пророчества. Мне нужна только ты. И твоя безопасность. Все остальное — абсолютно все — отходит на задний план.

— Серафимы хотят разрушить весь их мир. Возможно, я могу их остановить.

— Но ты не обязана. Ты ничего им не должна.

— Дело совсем не в том, должна я им что-то или нет, а в том, чтобы что-то предпринять, ведь никто другой на это не способен. Даже если придется заплатить самую ужасную цену.

— Должен быть другой выход. Ведь при помощи всей этой магии Люк может тебя скрыть. И он это сделает, если ты попросишь.

Я не была в этом так уверена. Не в том случае, если Люк думает, что я нужна Дугам.

— Я не хочу прятаться. Ты это делаешь. Прячешься каждый день, даже от меня. И как, это сделало тебя счастливым?

— Сейчас речь не о моем прошлом, — сказал он.

— Нет. Речь о моем будущем. Нашем будущем.

— Наше будущее не стоит твоей жизни.

— У меня другое мнение на этот счёт, — сказала я, пытаясь выглядеть беззаботно.

Мы припарковались перед нашим домом, и Колин поцеловал меня — так отчаянно, будто изгонял демонов или пытался прогнать страх с помощью вожделения, а я ответила на его поцелуй также страстно, сказав таким образом все, что не могла выразить словами. Я сделала ещё один шаг в мир Дуг, в место, куда он не мог последовать за мной, и мы оба это знали. Но сегодня вечером я научилась тому, что могу защитить себя и… победить.