Создательница

Глава 21

Когда мы вышли из Межпространства перед Домом водяных Дуг, я узнала место. Это была обширная усадьба с белыми колоннами, виднеющимся за подстриженными кустами. Один раз я уже видела её на фотографиях, которые сняла Верити, когда жила здесь. На короткое мгновение у меня закружилась голова. Ей был знаком этот дом, она оставалась в нём, чтобы тренироваться. Возможно, она также с кем-нибудь подружилась. Мне было интересно, оставила ли она на нём свои отпечатки.

Это так странно, насколько тебя может изменить скорбь. Сначала она оглушительная и диссонирующая и заглушает всё остальное. Ничего не имеет смысла, потому к тебе ничего не проникает. А потом шум становится музыкальным сопровождением, которое хотя и остаётся дисгармоничным, но заглушает уже не всё. А потом она сливается с фоном, изменяет основной тон жизни, но не главную мелодию. И вдруг случается что-то, и ты возвращаешься к самому началу, так что какофония потери заслоняет мир.

Внезапно мне так сильно стало не хватать Верити, что сжались лёгкие, и я, чтобы не упасть, вцепилась в забор. Она была нужна мне здесь. Не для того, чтобы сказать, что мне делать, хотя она сделала бы и это, потому что так было всегда, он она была бы на моей стороне. Она бы меня поняла. Возможно, именно сейчас она была бы единственным человеком в мире, кто был на это способен. Перспектива других была искажена, но Верити посмотрела бы на всё моими глазами и поддержала, пока я пытаюсь добраться до сути дела.

Но её больше нет. Я осталась одна, хотя рука Люка покоилась на моей пояснице, и наша связь была тонкой, но отчётливой. Этот дом был последнем местом, где жила Верити, и даже если она не наложила на него своего отпечатка, потому что провела здесь всего одно лето, это, определённо, сделала Эванжелина: здесь везде чувствовалась изысканная роскошь. Газон был ярко-зелёным и безупречно подстриженным, ракушки на дорожках гладкими и выровненные граблями. На одном конце газона находился пруд, гладкий, как зеркало, на другом фонтан. Кусты вдоль забора были покрыты кремовыми, интенсивно пахнущими гардениями.

Люк немного сильнее надавил мне на спину.

— Иди вперёд, — сказал он. — Открой ворота.

— А разве они не заперты?

— На них наложено заклинание. Но ты член Дома, поэтому тебя они впустят. Так как мы связаны друг с другом, я твой спутник.

— А что насчёт Кварторов?

— Они могут пройти только по специальному приглашению, потому что речь идёт о преемственности. Подожди минутку.

Он быстро открыл отделение в Межпространстве, вытащил из него завёрнутый в ткань кинжал и протянул мне рукояткой вперёд.

— Мне понадобится оружие?

— В этом я сомневаюсь, но я не смогу творить никаких заклинаний, как только мы окажемся внутри, а мне не нравиться мысль о том, что под рукой нет оружия.

— Тогда пусть он будет у тебя.

— Зайти вооружённым в чужой Дом? Тогда я не смогу покинуть его на своих двоих. Ты будешь держать его, я буду держать тебя, тогда всё пройдёт как по маслу.

По моему опыту эти слова были предвестниками катастрофы. Каждый раз. Всё же я приняла от него клинок и отодвинула ткань в сторону, чтобы посмотреть на символы, выгравированные на серебренной рукоятке. Кинжал был небольшим, но тяжёлым. Я видала, каким он был острым, когда использовала его против Антона.

Я очень осторожно снова завернула клинок, направив лезвие от себя.

— Что теперь?

— Открывай ворота.

Я протянула руку, отдёрнула её и попыталась вновь. Лишь лёгкое нажатие пальцами на железо, и магия, казалось, поднялась, чтобы прямо-таки неудержимо проявиться. Ворота распахнулись так стремительно, что ударились о забор и угрожали снова захлопнуться.

Люк перехватил их, подставив ногу.

— Хуже не было бы, если бы ты сделала это немного помягче.

Я мрачно на него взглянула и пересекла ворота. В нескольких шагах от дома и садов тёк журчащий ручей, охватывая их. Вода даже в свете луны была кристально чистой.

— У них есть крепостной ров, — сказала я.

Он присел на корточки и протянул руку над водой. Она сразу же вскипела: синяя энергия закружилась на самом краю, и Люк отпрянул и потряс рукой, как будто обжёгся.

— Ага, как мило, — язвительно сказало он.

— У вас нет крепостного рва, — я спрятала улыбку.

— А нам он и не нужен. Это только хвастовство.

— Безусловно. Вы ведь никогда не хвастаетесь. Но должен быть способ обойти его, — я присела на корточки, ожидая, что ров отреагирует на меня так же, как на Люка. Но моя рука с лёгкостью скользнула в прохладную воду, протекая между пальцев. Магия полностью расслабилась. — Это приятное чувство.

Он встал на колени рядом и протянул руку. Снова вода вскипела. Он переплёл свои пальцы с моими, и она успокоилась.

— Она позволяет прикоснуться к себе, когда я в одно и тоже время прикасаюсь к тебе, — сказал он. — Снимай обувь.

— Серьёзно?

— Он слишком широкий, чтобы перепрыгнуть, так что мы снимем обувь и перейдём вброд, или ты можешь испортить пару очень красивых сапог, — он снял собственные из явно дорогой чёрной кожи и сунул под мышку, прежде чем предложить мне свой локоть. — Лучше не опаздывать. Так ты точно не заслужишь благосклонности других, понимаешь?

Я сняла сапоги, сунула в них кинжал и взяла Люка под руку. Сейчас мне нужна любая благосклонность, какую только можно получить.

Вода была освежающе холодной, и я почувствовала на подошвах покалывание, когда магия отреагировала на Линию, проходящую вдоль ручья. Через три шага мы добрались до другой стороны и снова одели обувь.

— Не хочешь забрать его теперь? — я попыталась протянуть Люку завёрнутый в ткань кинжал, но он поднял руки в отклоняющем жесте.

— Я же сказал, я не могу носить здесь оружие. Просто засунь его в сапог.

Конечно. Это сработает, пока в какой-то момент он не располосует мне икру.

Но я всё-таки сделала, как он сказал и ощутила контуры ножа на ноге. Мы медленно пересекли лужайку, прошли мимо изысканных фонтанов и пруда, в котором плавало много карпов кои, а затем вверх по элегантной главной лестнице. Когда Люк кивнул мне, я постучала в дверь. Тяжёлый дверной молоток из кристалла лежал в моей руке.

Дверь распахнулась. Внутри напряжённо стояли Кварторы, облачённые в церемониальные мантии. Только Доминик выглядел более-менее расслабленным, но казалось даже он немного съёжился. Всё ещё могущественный, но это могущество проявлялось каким-то лживым образом, худой и голодный, а не смелый и уверенный в себе.

Напротив стояли три другие Дуги, все в светло-голубом Марэ, водяных Дуг. Они скользнули вперёд, а их лидер — азиатка, чьи волосы струились вниз гладким, иссиня-чёрным водопадом, с отдельными, кобальтовыми прядями — заговорила:

— Ты Сосуд и пришла со спутником.

— Правильно, — ответила я.

С каждым разом, когда кто-то называл меня так, мне становилось немного легче говорить «да». Титул казался чуточку более приятным. Я не была уверена в том, что это означает: осваивалась ли я постепенно с ролью или же сдалась?

— Я Маура Фитцджеральд.

— Я Сабина Леварет. А это Ирис, — она указала на вторую женщину, стоящую рядом, — и Джошуа.

Полный, пожилой мужчина кивнул. У всех троих был одинаковый пронзительно вопрошающий взгляд, который я привыкла видеть у Паскаля.

— Мы маги Марэ и приветствуем тебя.

Маги — это учёные Дуг. Логично, что они также те, кто будет председательствовать на церемонии выбора следующего лидера. На их стороне была традиция и знание, и, если судить по гудению энергии, исходящей от всех троих, они также обладали значительной силой.

— Спасибо, — пробормотала я, почувствовав себя в джинсах и вязаной кофте ребёнком и лёгкой мишенью. По дороге сюда мы заглянули ко мне домой, так что я смогла снять школьную униформу, но теперь жалела, что не нарядилась получше.

— Люсьен, — поприветствовала Сабина Люка невыразительной улыбкой, таким образом напомнив ему, что его положение здесь ничего не значит. Потом снова обратилась ко мне. — Остальные члены нашего Дома собрались снаружи. Ты готова?

Я посмотрела на Доминика; он незаметно кивнул.

— Думаю да. У меня больше нет плаща. Это проблема?

— У нас есть один для тебя.

Ирис шагнула вперёд и протянула мне охапку бледно-голубого шёлка. Мой старый плащ был белым, и я бросила на Сабину вопросительный взгляд.

Она безмятежно улыбнулась.

— Здесь и сейчас ты Марэ.

Я встряхнула ткань, которая казалась тяжёлой, ещё даже до того, как я её одела. Когда я накинула плащ на плечи, подошёл Люк, чтобы помочь его поправить.

— Застёжка, — сказала я, теребя золотые окружности.

Люк поднял беспомощно руку.

— Здесь у меня нет магии, — напомнил он.

Сабина шагнула вперёд.

— Если позволишь?

Она прикоснулась, и оба круга слились. Я в последний раз проведя руками, поправила плащ.

— Как я выгляжу? — спросила я Люка.

— Как будто собираешься изменить мир, — ответил он.

— А ты не оденешь мантию?

— Я всего лишь зритель. Нет никакой необходимости в том, чтобы наряжаться.

— Сабина прочистила горло и указала рукой в сторону коридора.

— Думаю, нам пора начинать.

По дороге она сказала:

— Сегодня ты должна встать с нами, а не с Кварторами.

— Но мы действуем вместе, — настойчиво сказала Орла. — В конец концов, мы пытаемся донести послание.

Люк пробормотал:

— Держись в стороне, Мышонок. Как можно ближе ко мне.

Сабина продолжила, как будто весть Кварторов ничего для неё не значила — скорее всего так и было. И это мне вполне в ней понравилось.

— Мы откроем церемонию традиционным призывом. Те, кто хочет принять участие в испытании, пригласим выйти вперёд и назначим их кандидатами перед народом. Твоя роль довольно проста и ограничивается стандартными ответами на заклинания. Однако я полагаю, что люди будут обращать на тебя внимание. Как я слышала, ты выучила необходимые ответы?

Я поклялась быть в будущем более любезной с Ниобой, если мне удастся пройти через сегодняшнюю церемонию, не оскорбив большинство присутствующих.

— Я как-нибудь справлюсь.

Позади меня Люк издал звук, вырвавшийся смех, который он скрыл кашлем.

Маги провели нас через приёмные, библиотеку и огромную столовую, прежде чем остановиться в огромном бальном зале. Противоположная стена полностью состояла из стеклянных дверей, и за мерцающим стеклом сверкали сотни крошечных огоньков, как миниатюрные луны.

Так тихо, чтобы Кварторы не смогли услышать, Сабина сказала:

— Будущее Марэ зависит от событий, которые произойдут сегодня ночью. И твоё будущее, до определённой степени, тоже находится здесь. Мы не утверждаем, что понимаем твою связь с источником магии во всех подробностях, но мы осознаём, какую силу она тебе даёт. Пожалуйста убедись в том, чтобы ради нас мудро использовать её сегодня вечером.

Я не стала объяснять, что вообще не могу использовать магию.

— Я постараюсь.

Она с сомнением посмотрела на меня, но я не могла обещать большего. Маги заняли свои места возле трёх дверей посередине. Люк подбадривая, быстро пожал мне руку, а потом последовал за Кварторами к другой двери, в противоположном углу комнаты. Они шмыгнули на улицу, оставив меня одну с тремя водяными Дугами.

На какой-то невидимый сигнал, двери открылись, и маги одновременно прошли через них. Я последовала за Сабиной через среднюю.

То, что я увидела снаружи чуть не заставило меня сбежать назад в здание. На всей лужайке толпились Дуги, море из голубого шёлка и недоверия. Я отпрянула назад, но Сабина обернулась и поймала мой взгляд. Ирис и Джошуа подошли с двух сторон, и бежать было некуда. Так что я спустилась с высоко поднятой головой по ступеням террасы к краю толпы, на виду у Люка.

Маги остановились возле стола с мраморной плитой. Посередине лежали стеклянная перьевая ручка, чернильница и пергаментный свиток.

Я не смогла прочитать, что там написано, но в этом не было необходимости. Благодаря урокам Ниобе я уже знала, что свиток объявлял о том, что имена в конце страницы были кандидатами на пост матриарха или патриарха. Если их выберут, они клялись служить Дому и прежде всего другим и до самой смерти быть поверенными магии.

Дома передавались по наследству, как объяснила мне Ниобе. Дом Люка был с самого начала Домом ДеФаудре, длинный непрерывный порядок наследования.

Но когда пророчество или смерть вели к тому, что нужно было возвести другую семью, то имя Дома менялось. После этой церемонии Дома Марэ больше не будет существовать. Тот человек, кого возведут на место матриарха или патриарха, изменит не только свою жизнь, но также жизнь своих потомков.

— Добро пожаловать, — выкрикнула Сабина толпе.

Она вытянула вперёд руки ладонями вверх и заговорила нараспев, таким образом открыв церемонию.

Дуги отвечали, и я присоединилась к ним, хотя слова казались мне странными и громоздкими, не смотря на всю мою практику.

Я посмотрела на Люка, который проговаривал слова про себя и попыталась повторять за ним. Но большинство Дуг сосредоточились на мне, а не на церемонии, и из-за всего этого внимания я вся покрылась холодным потом, и мне стало почти дурно. Чтобы как-то с этим справиться я решила закрыть глаза и забыть обо всех.

Я представила себе слова обращения, написанные на доске в школе, слабо излучающие силу, словно звёзды в сумерках. Когда я немного расслабилась, мой язык развязался, и магия отреагировала на это, распространившись в моём теле утешительным теплом.

По словам Ниобе эти слова содержали наставления о торжественности собрания и серьёзности задачи. Я заметила, что в мире Дуг редко что меняется: обязательства, союзы, а теперь и наследование, всё, что они делали, было прочным и непреклонным. Причина кроется в том, что они обладают такой силой, что нельзя действовать безрассудно? Или в том, что они верят, будто их действия продиктованы судьбой и поэтому непогрешимы?

Когда я продолжила петь, в то время, как магия набирала во мне силы, в толпе кто-то ахнул. Перешёптывание быстро распространялось и обрушилось, словно прибой во время прилива. Я замолчала посреди предложения и открыла глаза, чтобы посмотреть, в чём проблема. И увидела, как моя собственная кожа светится в темноте. При этом на ладонях собрался самый яркий свет, хотя он не причинял мне никакой боли.

Люк сделал шаг вперёд, но Доминик остановил его: между ними завязался немой спор.

Сабина замолчала и подняла вверх брови в безмолвном вопросе: не опасно ли продолжать?

Тепло магии уже ослабевало, а свет на моих ладонях тускнел. Казалось здесь не было ничего серьёзного: магия чувствовала удовлетворение и спокойствие, а я казалась себя лёгкой, как пёрышко. Паскаль выглядел очарованным, но не обеспокоенным. Я кивнула, и Сабина продолжила говорить нараспев.

В этот раз я не стала закрывать глаза, а поверила в то, что магия и я будем отвечать без ошибок. Когда я заговорила, всё моё тело снова засветилось, а свет на ладонях образовал шар.

Никто не говорил. Никто не осмеливался дышать, как будто я была особенно ненадёжной свечой, которая может потухнуть даже от слабого дуновения ветерка. Когда обращение закончилось, я замолчала, и свечение постепенно потускнело, не до конца, но настолько, что я больше не выглядела как что-то фосфоресцирующее. Я сложила руки и попыталась выглядеть безобидно.

Пришло время для кандидатов отозваться и выйти вперёд, но толпа будто замерла. Я обдумывала, может они меня боятся, и вопросительно посмотрела на Люка, но он, лишь озабоченно нахмурившись, пожал плечами.

По традиции, как объяснила мне Ниобе, маги вызывались первыми. После долгого молчания вперёд вышла Сабина и вписала в свиток своё имя, окинув толпу взглядом.

— Сабина Леварет, — выкрикнула она, и её слова прозвучали словно вызов. Её голос донёсся до самых последних рядов и эхом вернулся назад. Казалось, её жест ослабил напряжение толпы, потому что другие маги последовали её примеру, подписались, назвали громко свои имена и отошли в сторону.

Постепенно Дуги начали откликаться и выходить вперёд. Свиток разворачивался всё больше, было такое ощущение, что он бесконечен. Не было возрастных ограничений: некоторые Дуги, что подходили к столу, казалось, были моего возраста, в то время, как другие были старше Орлы по крайней мере в два раза и поднимались по ступенькам деревянной походкой. И, судя по акцентам, что я слышала, они собрались со всего мира.

В конце поток кандидатов сократился до ручейка, а потом и вовсе иссяк. Маги ждали какое-то время, прежде чем одновременно поднять руки, и приготовиться закончить церемонию.

В небе прогремел гром. Я инстинктивно посмотрела наверх, ожидая, что хлынет ещё один послеобеденный ливень. Но вместо ливня увидела, как к нам прогулочным шагом направляется Антон, отбросив плащ за плечо, как будто был слишком хорош для того, чтобы носить его аккуратно. Толпа расступилась перед ним, как библейское море.

Сунув руки в карманы, он любезно кивал людям и казалось, не обращал внимание на тревогу, которую вызвало его присутствие.

Люк сразу же оказался рядом, и Антон остановился, разглядывая нас.

— Как мило, — сказал он, — но конечно бесполезно.

— Тронь её, и тебе не жить, — сказал Люк.

— Как так? — ответил Антон. — Ты всего лишь гость в этом Доме, и здесь у тебя нет власти. Ты точно так же беспомощен, как и она.

Магия внутри меня начала паниковать, и я искала способ успокоить её. Я ощущала давление завёрнутого в ткань кинжала на моей ноге; он был так заманчиво близко.

— Я не беспомощна.

— И мы тоже, — сказал Доминик и быстро подошёл к нам. — Ты преступник. Ты нарушил наши законы, и мы имеем полное право поступить с тобой так, как считаем нужным.

— Не здесь, — сказала Сабина.

Её тон был мягким, но глаза сверкали.

— В пределах этого Дома наши люди имеют суверенитет. Вы не можете поднять против него оружие.

Антон улыбнулся.

— Всегда приятно услышать голос разума.

Я наклонилась, вытащила кинжал из сапога и стряхнула с лезвия ткань, пряча его под плащом. Страх магии усилился, в то время как моё сердце билось как бешеное.

— Это не разум, — сказала Сабина и сжала от отвращения губы. — А традиция.

— Те же яйца, но другим боком, — ответил Антон. — Так как мы установили, что вы не можете ничего сделать, я возьму теперь это перо.

Я крепче ухватилась за кинжал.

— Почему ты хочешь стать Квартаром? Ты же собираешься их уничтожить.

— Разве будет не лучше сделать так, чтобы можно было уничтожить их изнутри? — прошептал он мне.

«Антон редко нападает с большого расстояния. Он хочет почувствовать, как это произойдёт, а для этого требуется близость», — сказала Ниобе. Он не только собирался искоренить Дуг, ещё он хотел насладиться их страданиями.

Он небрежно поднялся по ступенькам и размашисто внёс своё имя.

— Антон Ренард, — выкрикнул он, и с лязгом бросив перо на стол, снова вернулся ко мне.

Я не собиралась сдаваться.

— Они тебя не выберут. Они знаю, что ты такое, поэтому не выберут.

Он наклонился ко мне, и мне стоило огромных усилий остаться стоять на месте и не отпрянуть. Зато я не дрогнувшей рукой поднял кинжал и нацелилась на его горло.

С улыбкой, которая предназначалась толпе, он даже ещё подошёл ближе, так что остриё проткнуло ему кожу и должно было вот-вот нанести кровавую рану.

Я с удовольствием воткнула бы клинок поглубже, но это было бы слишком: слишком целенаправленно, слишком публично и слишком движимая инстинктом. Я не могла так поступить, и Антон знал это с самого начала.

— Что я такое? Самая сильная здесь Дуга. Кого же им ещё выбирать?

Он собрался уходить и повернулся ко мне спиной, чтобы подчеркнуть, какая я слабая и безобидная.

В то время, как толпа с открытыми ртами наблюдала, он нарисовал в воздухе дверь — насмешливо танцующее синие пламя. Ужас превратился в ярость, и я резко повернулась к Кварторам.

— У него действительно есть шанс?

Они обменялись обеспокоенными взглядами, но не ответили. Рука Люка крепче обхватила мою.

— Антон!

Он небрежно посмотрел через плечо, как будто ничего, что я собиралась сказать, не стоило его внимания. Но моя мать уже очень рано научила меня тому, что дела говорят громче, чем слова.

Я взбежала вверх по ступенькам, схватила со стола перо и нацарапала на пергаменте своё имя.

— Маура Фитцджеральд, — сказала я и, чтобы посмотреть на толпу, резко повернулась, всё ещё с кинжалом в руке.

Антон фыркнул, но его презрительная маска дала трещины, через которые просачивался гнев.

— Да ты шутишь.

— Я член этого Дома, — сказала я. — Магия признала меня. А это значит, что я могу выдвинуть свою кандидатуру в Кварторы.

Доминик с довольным лицом скрестил руки на груди, но Антон прыснул со смеху.

— Ты ребёнок, да в придачу ещё и Плоская.

— Нет, — сказала я с абсолютной, непоколебимой уверенностью в голосе.

— Я Сосуд.