На шестом этаже Флетч поставил огромный чемодан на пол, чтобы достать ключи и открыть дверь.
Но ее распахнула Сильвия.
Женщины обнялись и затараторили по-итальянски. Флетч отметил, что Сильвия в фартуке. Ему пришлось протискиваться мимо женщин, чтобы попасть в квартиру. Сильвия и Энди продолжали щебетать, словно школьницы, встретившиеся после каникул.
По запахам Флетч понял, что Сильвия приготовила им обед, по времени, вернее, ужин.
Оставив чемодан в прихожей, он прошел в спальню, чтобы позвонить по телефону.
Даже через закрытую дверь до него доносились радостные вскрики. Он набрал номер.
— Мистер Хорэн? Это Питер Флетчер.
— А, слушаю вас, мистер Флетчер.
— Извините, что беспокою вас в воскресный вечер…
— Не беда. Мне звонят отовсюду и в любое время. Вы решили предложить за Пикассо другую сумму?
— Вы переговорили с мистером Коуни?
— Да. Он ответил, что ваше предложение его не заинтересовало.
— И он не хочет обдумать его?
— Нет.
— Он прояснил происхождение картины?
— Нет. Я указал, что вы вправе задавать подобные вопросы. Что вам необходимо знать, откуда взялась у Коуни эта картина. Считаю, сделал все, что мог.
— Но не продвинулись ни на шаг?
— Он не снизошел даже до стандартных ответов. Я имею в виду ссылку на Швейцарию. Лишь отметил, что подлинность картины не может вызывать сомнений.
— Очень даже может.
— Разумеется, нет. Мне, к примеру, ясно, что перед нами подлинник, да и вы сами едва ли будете спорить.
— Понятно.
— Между прочим, мистер Флетчер, наш техасский ковбой удивил меня, буквально слово в слово повторив ваши слова.
— О?
— Картину «Вино, скрипка, мадемуазель» он назвал «великолепным» образчиком наследия Пикассо, добавив, что это «ключевое произведение кубизма».
— О!
— То есть наш ковбой с восемью детьми не дилетант в живописи.
— Не мне с вами спорить, мистер Хорэн. Предложите мистеру Коуни пятьсот двадцать пять тысяч долларов за эту картину.
— Что ж, мистер Флетчер, это уже ближе к истине. Обязательно предложу.
— Как вы помните, с самого начала я предупреждал вас, что мне, возможно, понадобится ваша помощь в розыске и приобретении и других картин.
— Разумеется.
— Не затруднит вас спросить мистера Коуни, нет ли у него еще одной интересующей меня картины.
— То есть вам вновь нужна определенная картина?
— Да. Картина Умберто Боччиони «Красное пространство».
— «Красное пространство»? Вы вновь поставили меня в тупик, мистер Флетчер. От ключевой работы кубизма Пикассо вы переходите к итальянскому футуризму?
— Я знаю.
— Огонь и вода.
— Вернее, вода и огонь, если сохранять вашу последовательность.
— И вновь, как профессионал, я должен предупредить, что мне ничего не известно о существовании такой картины…
— Конечно, конечно.
— С чего вы взяли, что эта картина может принадлежать мистеру Коуни, мистер Флетчер?
— Пусть это останется моей маленькой тайной.
— То есть вы хотите, чтобы я незамедлительно спросил, есть ли у него «Красное пространство»?
— Ну почему незамедлительно. Первым делом скажите ему, что я предлагаю более полумиллиона за Пикассо…
— «Вино…» стоит гораздо дороже.
— Я думаю, и этого предложения достаточно, чтобы затем поинтересоваться второй картиной. Скажите, кто-то, мол, упомянул о ее существовании, и вы хотели бы знать, где она находится.
— Вы толкаете меня на обман?
— Назовем это тактической уловкой, — возразил Флетч. — Мне хочется знать, что он вам скажет.
— Сейчас около восьми часов. Разумеется, по местному времени. Я постараюсь позвонить ему сегодня.
— И перезвоните мне утром?
— Если застану его дома.
— Благодарю вас. Покойной ночи.