Созвездие кактусов

1. Астрофитумы

Форму звезды — пяти-, шести-, семи- и вообще многолучевой — имеют в природе многие животные и растения, — достаточно вспомнить морских звезд, офиур, некоторые виды актиний, морских ежей, разного рода плоды, фрукты, орехи; у семейства же кактусовых звездчатая форма стебля является вообще широко распространенной. Наиболее совершенное выражение получила она у небольшого по численности видов, но пользующегося, пожалуй, самой большой популярностью рода Астрофитум.

Так как самих видов немного, а красота и известность астрофитумов велика, предел мечтаний всякого любителя — собрать не только основные виды, но и формы — а это уже трудность почти невероятная. Форм астрофитумов, уклоняющихся от основных, очень много. Некоторые очень редки и систематизированы по-разному: одни авторитеты выделяют их в самостоятельные виды, другие считают подвидами, третьи и вовсе не признают за разновидность. Дело в том, что кактусы рода Астрофитум необычайно изменчивы. Это видно в любом сколько-нибудь крупном посеве или собрании. Каждое растение здесь со своим «лицом», обличьем, и подобно тому, как среди людей попадаются самые разные физиономии, точно так же и среди этих кактусов есть экземпляры сравнительно невзрачные и растения, очаровывающие своей исключительной красотой. У астрофитумов давняя и богатая история, которую, однако, я постараюсь изложить мимоходом, ибо основные факты ее известны искушенным кактусистам, другое дело — впечатления, которые складывались в период знакомства и познания этих растений.

Итак, это было давно, очень давно, почти тридцать лет тому назад. Я побывал в гостях у одной почтенной четы кактусоводов, людей увлекающихся и потому, наверное, несколько странных в обиходном обывательском представлении. Насколько я знаю, супруги эти сначала увлекались собаками, начиная от догов и овчарок и кончая карликовыми пинчерами и болонками, затем пришло увлечение кошками сиамскими, ангорскими, сибирскими и не знаю еще какими, следом вспыхнула страсть к цветам — георгинам, гладиолусам и к саду вообще, и, наконец, на этой хорошо удобренной почве полыхнуло увлечение кактусами. В отличие от ветреных сангвиников мои знакомые всякий раз начинали заниматься новым делом капитально, с полной отдачей сил, времени и денег. Так было и в случае с кактусами. Создана была аккуратнейшая оконная тепличка со шкафами по обеим сторонам окна, с лампами дневного света и аккуратными стеллажами; были и микротеплички для сеянцев, разного рода увлажнители и распылители, книги, посуда, инвентарь, картотека с карточками на каждый вид и фотографией кактуса в уголке — точно вид на жительство — словом, все, что требуется и чему надлежит быть в идеале у всякого кактусовода.

В тепличке на стеклянных полках росли и цвели прекрасные (в моих тогдашних представлениях) и очень разнообразные (видов пятьдесят!) кактусы. Впрочем, вы не забыли, что речь идет о середине пятидесятых годов... Среди растений, стоявших на полках ровными рядками, я вдруг увидел нечто сразу покорившее меня своим необычным «рогатым», крапчатым, многоугольным и многореберным видом. Это «нечто», конечно, тоже был кактус, но как сильно отличался он от мамиллярий, цереусов и опунций, в особенности полосами шерстистых беловатых крапинок-хлопьев, чередующихся с темными зелеными «разводьями».

— О-о! Что это у вас такое? Вот прелесть! Вот диво! Скажите, пожалуйста, что это?

— А это — астрофитум! — был столь же восхищенный ответ.

— Астрофитум!?! Что вы говорите?! — наверное, я восхищался, как девица из провинциального дореволюционного пансиона.

Кактус за стеклом теплички смотрел на меня весело и гордо, словно знал, сознавал и свою красоту, и цену, и влияние на публику. Налюбовавшись вдосталь, я ушел от гостеприимных хозяев с ощущением, что смотрел не кактусы вообще, а именно этот замечательный астрофитум. К ощущению сему примешивалась и досада, род зависти, что вот у них-то есть такое чудо, они-то смогли достать (вывезли из Алма-Аты, как сказала хозяйка), а у тебя и близко подобного ничего нет. Поскольку владельцы кактуса восхищались им ничуть не меньше меня, а может быть, больше, я подумал почему-то, что они не уступили бы этот астрофитум и за сто тысяч рублей. А впрочем, не встречался ли вам, читатель, сорт людей, у которых мера оценки их собственных вещей всегда как-то возвышенно и недосягаемо увеличена: есть, скажем, у них фотоаппарат, так уж это такой, какого в целом свете не сыщешь, ружье если, то и ружье — уникум, книга — хо, попробуйте-ка теперь достаньте такую, если уж статуэтка, ваза или раковина, какая-нибудь монета — говорить нечего, ни в одном музее не сыщете... Может быть, это и есть самые счастливые люди?

Позднее, уже пристально занимаясь кактусами, я установил, что очаровавший меня незнакомец был не просто астрофитум, но астрофитум орнатум, с него-то и хотелось бы начать рассказ об этих замечательных растениях из Мексики, слава которых не меркнет и не затмевается пока никакими новыми находками, никакими уэбельманиями (юбельманиями), хотя последние объявлены прямыми родственниками астрофитумов на южноамериканской земле. Но об этом еще впереди, а пока рассмотрим систематику этого рода, причем правильней, на мой взгляд, будет разделить его так, как делают американские и английские систематики, — на три (а не на два, по Бакебергу) подрода. В таком случае систематическое разделение будет выглядеть следующим образом:

I. Подрод Astrophytum (собственно астрофитум)

Виды:

1. A. ornatum (DC) Web. (с вариантами и формами)

2. A. myriostigma Lem (с вариантами и формами)

II. Подрод Neoastrophytum

1. A. capricorne Br. et R. (с подвидами и формами)

2. A. senile Frič (с вариантом) [14]

III. Подрод Asterias

1. A. asterias (Zucc) Lem (с вариантами)

Учитывая малочисленность видов, можно предположить, что астрофитумы относятся к древним реликтовым растениям Мексики подобно розеокактусам, ариокарпусам или представителям рода Копиапоа в Южной Америке. Следует считать, что астрофитумы — коренные жители Северной Америки и отнюдь не выходцы из Америки Южной, где, во-первых, не найдено ни одного их вида, а самые близкие к ним по строению семян и цветков маленькие фрайлеи и некоторые гимнокалициумы все-таки достаточно далеки и не схожи. Изучая карты распространения видов, приходишь к четкому убеждению, что центр, откуда расселялись астрофитумы, лежал в юго-восточной части Мексики, а возможно, и значительно севернее, но великие оледенения оттеснили всю древнюю реликтовую флору к югу, сдвигая растительность подобно чудовищному бульдозеру в течение десятков тысяч лет. Именно поэтому территория Мексики и юга США так богата эндемичными (нигде более не встречающимися) родами и видами растений. В Мексике их насчитывается до восьми тысяч видов, в том числе редких и редчайших, сохранившихся всего в одной местности, скажем, в одной долине, на одном горном хребте или даже на одной горе, одном склоне. Северо-восток, восток и юго-восток Мексики сохранили самое большое количество редкостей. Это штаты Коагуила, Тамаулипас, Идальго — центр распространения астрофитумов.

Возможно, что самые редкие представители немногочисленного этого рода вообще еще не открыты и не найдены. Кто собирал растения в горах, вообще искал там что-либо живое, просто охотился или жил, наверное, разделит мое мнение, что горы с их осыпями, ущельями, провалами, каменистыми плато, где шагу не ступишь без риска защемить или сломать ногу, где растения и животные маскируются и прячутся с необычайным искусством, — не самое лучшее место для успешного поиска. Учесть надо и мексиканский зной, и отдаленность мест, и самую площадь гор, которая значительно больше равнин, так что Мексика, если б расправить, разгладить все ее хребты, заняла бы едва ли не вчетверо большую территорию, обследовать которую для малого количества энтузиастов и знатоков — задача почти непосильная.

По странной случайности первый увиденный мной астрофитум был и первый открытый — Астрофитум орнатум (Astrophytum ornatum (ДС) Web) — один из самых древних представителей рода. Ударяясь в историю открытия орнатума, замечу, что он был найден неподалеку от города Веракрус на крутом склоне глинистого каньона и, как писал его открыватель Тома Культе, кактус рос на меловой земле и представлял собой расписной колючий столбик в 90 сантиметров высотой. Разумеется, я и представить себе не могу такой большой астрофитум, очевидно, столетнего возраста. Самые крупные орнатумы, какие мне доводилось видеть у любителей, не достигали и двадцати сантиметров, но одно дело растения в природе, в Мексике, другое — в горшках у любителей на окне. О величине орнатума существуют противоречивые сведения, вплоть до указаний на высоту в полтора и даже в три с половиной метра, что явно похоже на фантастику.

Как бы то ни было, Культе собрал на том месте несколько десятков великолепных «рогатых» зелено-белополосных растений с бурыми колючками. У кактуса было восемь ребер. Некоторые растения оказались с крупными семенами в форме лодочки. Самым же удивительным были крапины-хлопья, отчего кактус выглядел очень декоративно, словно бы в своеобразной «меховой» шубке.

Хлопья-крапинки, по мнению некоторых ученых, защищают растение от вредных излучений и холода. Думаю, с этим нельзя согласиться. От холода такой одеждой не спасешься, от излучений тем более, скорее всего роль крапин-хлопьев совсем другая, во-первых, они хорошо маскируют, особенно молодые растения, придавая им вид пестрых камешков, во-вторых, играют, по-видимому, существенную роль в улавливании и связывании ночной влаги, ибо недаром самые густоопушенные формы астрофитумов (niveum) встречаются в наиболее засушливых районах. Крапчатость — признак древний и всегда хорошо выражен у сеянцев, что же касается взрослых растений, то у всех почти видов астрофитумов встречаются голые зеленые формы (nudum) или формы полуопущенные, как правило, активнее растущие и зацветающие раньше, а следовательно, более молодые и прогрессивные, чем густокрапчатые. Об этих формах речь еще впереди.

Вернемся же теперь к орнатуму. Астрофитум этот растет в предгорьях штатов Идальго, Тамаулипас, Веракрус и происходит, следовательно, из более теплых районов Мексики. Вот почему содержать его надо в тепле, по крайней мере теплее прочих. В горах Средней Мексики нет зимы и круглый год держится более-менее ровная температура, а осадки выпадают равномерно. Однако и для Мексики период большей сухости и более низких температур (в среднем +15, +17°) приходится на декабрь, январь, февраль, в то время как апрель, май, июнь более дождливы. В это время кактус начинает расти, выпускать бутоны и цветет, затем он снова активно идет в рост в августе, сентябре, октябре, и лишь в ноябре рост затухает. Выраженного периода летнего отдыха (стагнации) у А. орнатум нет. Подобным же образом ведут себя и другие растения из этого рода.

К сожалению, этот красивый астрофитум зацветает сравнительно поздно — с 6 лет (самый ранний случай), а обычно цветения ждут восемь, десять, пятнадцать лет и то лишь при правильном режиме с удлинением зимнего дня до 12 часов и затемнением от излишнего солнца в летний период. Вообще же, как уже говорилось, для растений короткого дня, какими являются большинство кактусов, достаточно в течение двух зимних месяцев выравнивать световой день, чтобы добиться нормального цветения. Эта причина главная, из-за которой так редко цветут у нас тропические растения. Устраните ее, и цветение будет ежегодным, если, конечно, соблюдаются основные правила ухода.

Цветы Астрофитума орнатум средней величины, желтые, иногда они раскрываются целым букетом. Семена крупные коричневые, имеющие характерную для всех астрофитумов, а также южноамериканских фрайлей форму лодочки с углублением, отчасти похожи также и на гречневую крупу. На семенах под небольшим увеличением видны точки-дыхальца. Садить семена всех астрофитумов нужно так, чтобы углубление-челночек было вверху. Следует заметить, что семена орнатума «капризнее», чем у других астрофитумов. Всхожесть свежих семян около 60 %, через восемь-десять месяцев всхожесть повышается до 80 %, а спустя год убывает, так что лежалые семена либо вовсе не всходят, либо дают 20–30 % всхожести. По-видимому, этот астрофитум во всех случаях труднее для размножения посевом, чем прочие.

Существует несколько разновидностей и форм этого прекрасного кактуса. Наиболее известны следующие:

а) вариант «niveum» (не путать A. capricorne v. niveum). Отличается плотным белым опушением с темными коричневыми мощными колючками-рожками. Вариант самый редкий;

б) вариант «mirbelii» имеет прекрасные желтороговые колючки и красивые чередующиеся гладкие и узорчато опушенные полосы. Встречается нечасто и так же, как предыдущая форма, труден для выращивания, а «ссаженный» с подвоя, упорно не желает образовывать корни;

в) вариант «glabrescens» — чисто-зеленый шаровидный, без хлопьев-клочков, или зеленый фон преобладает, иногда его также именуют вариант «virens». Колючки светло-желтые. Правильнее было бы называть такую форму «nudum».

Кроме этих разновидностей имеются различия в форме роста. Так, одни орнатумы принимают столбовидную форму, другие долго сохраняют форму шара, третьи имеют спирально закрученные ребра, четвертые желтоватую крапчатость, пятые более грубые колючки и т. д. Все это не разновидности в строгом понимании, а лишь игра природы и местные уклонения, у астрофитумов вообще даже сеянцы редко похожи один на другой, они все как-то индивидуальны, индивидуально красивы, чего не скажешь о кактусах других видов, которые в посевах отличаются лишь большей или меньшей величиной.

Сеянцы Астрофитума орнатум вскоре после всхода напоминают буровато-зеленые веретенца со срезанными кончиками, а цветом и формой они похожи на другой родственный орнатуму астрофитум — Astrophytum myriostigma — Астрофитум мириостигма (тысячекрапинковый), о котором будет сказано далее. Это родство видов сразу бросается в глаза всякому, кто сеял их в одной плошке.

Начитавшись сведений о том, что астрофитумы растут чуть ли не в сплошной извести, я и почву для них готовил, усердно добавляя всякого рода кальциевые добавки, — мел, известняк, штукатурку, гипс. При этом я не учитывал совершенно, что вода на Урале, и по крайней мере в Свердловске, насыщена солями кальция. И вот результат — все мои астрофитумы, добытые с огромным трудом, теряли корни, сохли, гнили, отказывались расти. Устранив первую причину (нематод и трипсов), я принялся экспериментировать с землей и после долгих опытов пришел к выводу, что ни в какой добавке извести эти кактусы не нуждаются, а нужна правильно составленная земляная смесь, разная для всех видов. Для А. орнатум, например, требуется более гумусовая земля, чем для всех остальных астрофитумов. Четверть торфа (выдержанного), четверть листовой земли, две четверти глинистой дерновой, смешанные с песком, гравием, кирпичной крошкой и толченым углем (все эти «присадки» составляют приблизительно одну треть к объему взятой земли), образуют наилучшую смесь для этого кактуса. Не повредит и небольшое, по щепотке-две на ведро, количество калийной селитры и суперфосфата. Надо ли повторять, что земля должна быть пропаренной.

Астрофитум орнатум растет довольно быстро и хорошо, если получает все необходимое (землю, свет, удобрение, тепло, правильный режим, подкисленную или дождевую воду). За год можно получить уже красивое небольшое растеньице до 5 сантиметров в высоту и 4 в ширину. А через три года на вполне здоровых корнях кактус будет совсем взрослым чудным растением почти в кулак величиною с яркими полосами и крепкими колючками. Такой астрофитум — большая ценность и украшение любой самой изысканной коллекции.

«Давайте остановимся на ночлег здесь», — сказал Галеотти, хотя совсем не было заманчивым ночевать на известковой горе на высоте 2300 метров под открытым небом. Но его спутники были утомлены за день непрерывной работы, и Галеотти сам начал подыскивать место для лагеря среди колючих гехтарий и опунций. Вдруг он издал радостный крик: «Ого! Какая великолепная звезда!» — и указал на белое пятиреберное растение. Это был, бесспорно, кактус, но без колючек и весь усыпанный белыми клочками шерсти по зеленому фону», — говорится в одной из книг В. Хаге.

Так был открыт второй астрофитум — Астрофитум мириостигма (Astrophytum myriostigma Lem.), пожалуй, самый известный из этого рода и не менее своеобразный, чем его старший собрат орнатум. Но если А. орнатум, на мой взгляд, наиболее древний из видов и, пожалуй, уже вымирающий, то А. мириостигма продолжает эволюционировать, особенно в своих подвидах и формах. Но прежде чем говорить о его разновидностях, хотелось бы сказать о роде Астрофитум в целом.

Изучив имеющуюся литературу, в основном зарубежную, и опираясь на собственный опыт, я прихожу к выводу, что видов рода Астрофитум всего-навсего четыре (A. ornatum, A. myriostigma, A. capricorne и A. asterias). Все они очень четко отличаются друг от друга, их может путать лишь совсем неопытный любитель. А далее идут хорошо выраженные подвиды, которые некоторыми исследователями, жаждавшими лавров открывателя, объявлялись самостоятельными. Так и появились «виды»: A. coahuilense, A. niveum, A. senile (последний еще может как-то претендовать на самостоятельность, хотя и его тоже правомерней считать нудальной (голой) формой A. capricorne, тем более что такая форма, имеющаяся у всех других видов, у А. каприкорне не обнаруживается).

Высказав свое суждение, я подчеркиваю, что не считаю его бесспорным, однако доказательств в его пользу могу привести сколько угодно. А вернувшись к А. мириостигма, что в переводе с латыни означает тысячекрапинковый, отмечу, что он не имеет колючек (кроме деток, сеянцев и растений, которые в прошлом были скрещены с другими видами рода) и представляет собой очень красивое, своеобразное растение, как бы высеченное талантливым скульптором из куска гранита, белого мрамора или какого-то странного зеленого камня — все зависит от того, какая перед нами форма этого астрофитума. Сверху он напоминает правильный пятиконечный многоугольник, сбоку похож на кардинальскую шапку-митру. В отличие от описанного выше вида А. мириостигма распространен гораздо шире и встречается в разновидностях по всей Центральной, Северной и Восточной Мексике, заходя в горы довольно высоко. Растет он на склонах и на осыпях среди камней, кустарников, травы, часто «выбирая» полузатененное место, — особенно зеленые, голые формы. Нередко он встречается небольшими группами, подобными друзам кристаллов, ибо в природе эти кактусы имеют колонновидную форму и могут достигать метровой высоты при поперечнике в четверть метра. Иногда этот кактус попадается поодиночке там, куда занесло ветром или водой его крупное семечко-лодку.

А. мириостигма имеет, как и орнатум, несколько густоопушенных форм, которые то выделяют в самостоятельные разновидности (например, А. коагуилензе — A. coahuilense по названию мексиканского штата, где он встречается), то начинают активно сомневаться в истинности таких заключений. За основание для выделения данной разновидности, имеющей цветок с красноватым зевом, а в остальном полностью похожий на А. мириостигма, служит утверждение, что А. коагуилензе якобы не скрещивается с А. мириостигма. Но тогда встает вопрос, а самостоятельны ли все другие виды рода: A. capricorne, A. asterias — они-то между собой великолепно скрещиваются и дают жизнеспособные гибриды! А что касается «нескрещивания» А. мириостигма с разновидностью коагуилензе, то, на мой взгляд, потомство просто может быть неотличимо от исходного типа, тем более что А. мириостигма изменчив удивительно. Твердо сказать можно лишь одно: я еще не видывал этого самого А. коагуилензе таким, чтоб он разительно отличался от A. myriostigma. Дельцы очень любят втирать очки доверчивым любителям, рекламируя эту «редкость» и набивая на нее цену. По крайней мере, у меня в коллекции есть три растения: все они получены от разных кактусоводов, все называются А. коагуилензе, все не похожи друг на друга и всех не отличишь почти от обычного А. мириостигма.

Наиболее верным признаком разновидности будет ее цветение, и, если образуется цветок с красноватым зевом вместо чисто-желтого, можно считать, что вы обладатель ускользающего «самостоятельного и нескрещивающегося с другими» вида. Если же цветок желтый, а опушение плотное, то перед вами либо разновидность А. мириостигма вариант тулензе (A. myriostigma subv. tulense), покрытая как бы белым войлоком и удлиненная, обозначенная по названию г. Тула (есть такой в Мексике). Также белоопушен, но колонновидной формы, с волнистыми, скошенными от вершины ребрами — А. мириостигма вариант колумнаре (A. myriostigma v. columnare).

Вариант потосинум имеет тонкую колонновидную форму и зеленоватый цвет туловища.

Вариант стронгилогонум отличается округлыми ребрами с выступающим кантом, причем есть еще «стронгилогонум нудум», форма зеленая с белыми пятнами.

Подварианты глабрум и нудум — зеленые с частичным опушением или совсем гладкие чисто-зеленые.

Наконец, имеется еще четырехреберная, сохраняющая эту форму[15], разновидность из штата Тамаулипас — вариант квадрикостатум. И, по некоторым данным, встречается, как исключение, форма с тремя ребрами и с ребрами совсем круглыми, напоминающими А. астериас.

Основной вид А. мириостигма имеет туловище, покрытое мелкими крапинами, которые с возрастом перемежаются зеленоватыми дугами-полосами. Сеянцы его всходят в виде зеленых темных веретенец и более жизнестойки, чем сеянцы орнатума, хотя последние покрупнее. Всходят они дружно, растут также весьма активно, хотя под лампами в зимнее время несколько вытягиваются. При хорошем уходе красивое растение получается уже через год; через два некоторые набирают первые бутоны. К трехлетнему возрасту при отличном содержании могут начать цвести. Старые астрофитумы раскрывают бутоны один за другим, начиная с апреля и до сентября. Зимовка нужна сухая и прохладная. Период роста с апреля по ноябрь. Земля — несколько более глинистая, чем для вышеописанного астрофитума. В почве со значительным количеством перегноя теряются корни.

Вторая группа астрофитумов относится к подроду Неоастрофитум. Основным ее видом является Астрофитум каприкорне (Astrophytum capricorne (Dietr) Br. et R.). В переводе на русский каприкорне значит козерогий — такое название кактус получил за форму своих колючек, несколько напоминающих рога коз. Был он открыт позднее других видов доктором Позельгером, с именем которого связано много интересных кактусовых находок. Позельгер нашел новый астрофитум в 1851 году в штате Коагуила в Восточной Мексике (вы не забыли, что именно здесь встречается и густоопушенная форма предыдущего астрофитума, принимаемая по системе К. Бакеберга за самостоятельный вид, и четырехреберная более древняя форма — и все говорит за то, что штат Коагуила, по-видимому, один из центров, откуда распространялся и прогрессировал удивительный род Астрофитум).

По моим наблюдениям, козерогий астрофитум является и самым трудным, самым строптивым. Лучше бы его назвать «астрофитум капризный». Впервые я увидел его в оконной тепличке одной московской кактусистки, к которой не постеснялся явиться без приглашения.

Жил я тогда в Москве, учился на литературных курсах Союза писателей, и вот однажды, снедаемый тоской по дому, стоял у окна своей комнаты в общежитии. Глядеть в окно было, пожалуй, единственным развлечением «курсантов»; тем более что наискосок-напротив помещалось общежитие медицинского института, и студентки манили молодых писателей, как сирены спутников Одиссея. Переводя взгляд от окон медичек на благообразный соседний дом с окнами в виде прямоугольных амбразур, какие были во французских феодальных замках эпохи до кардинала Ришелье, я обнаружил за одной из этих амбразур нечто вроде полок, на которых стояли какие-то стеклянные ящики вроде аквариумов. Вглядевшись в аквариумы-витрины, я заметил там лохматые головенки кактусов. А далее я, не долго думая, постучал или позвонил в двери сей квартиры и был встречен хозяйкой, глядевшей на меня с некоторым страхом.

Объяснив попросту, что я тоже кактусист, извинившись и т. д., я получил разрешение переступить порог этой квартиры, где все говорило об увлечениях ее хозяев биологией. Тут были коллекции бабочек в застекленных коробках по стенам (и коллекции очень приличные, тропических видов), висел скальп какой-то антилопы с длинными прямыми рогами, по-моему, из рода Орикс, были еще некие рога и шкуры, но главное увлечение хозяйки, как я понял, были кактусы. В квартире стоял полумрак, хотя на дворе сиял яркий сентябрьский день. И хозяйка тотчас пожаловалась мне, что вот-де досталась квартира, не окна, а пулеметные гнезда, что ей ежедневно приходится протискиваться в амбразуры к кактусам, что зимой, когда кактусы занимают окно, семья вообще живет только с электрическим светом, — но, по-видимому, так и бывает, что вопреки всему, вопреки логике, наперекор обстоятельствам и стихиям именно в таких вот квартирах водятся самые заядлые, чуть не сказал отъявленные, кактусоводы, и снова вопреки обстоятельствам именно они выращивают самые лучшие кактусы. Я видел чудесные квартиры (с окнами на юго-восток!) с лоджиями, террасами, можно сказать, с готовыми теплицами при доме, и никто там не занимался кактусами, в лучшем случае росли в ящиках тривиальные ноготки и настурции. Не заключена ли здесь какая-то тайна жизни?.. Не стимулируется ли в нас нечто преградами и препонами? Как знать... Во всяком случае, именно в той сумрачной квартире, а точнее в застекленных ящиках за окном-амбразурой, я увидел в числе других средней величины астрофитум, который заворожил меня своим густым крапчатым узором на темном восьмиреберном стебле, опутанном рогами не рогами, но толстыми колючками изогнутой формы. Кактус недавно отцвел, и засыхающий бутон держался на его макушке. Конечно, я тут же стал упрашивать хозяйку продать мне второй такой же экземпляр, стоявший рядом, но, конечно, услышал категорический отказ, даже с оттенком ужаса: «Да что вы?! Да как можно?!» В общем, я тотчас отступился, зато пересмотрел всю коллекцию (видов триста), и все кактусы были ровненькие, ухоженные, упитанные, чистые, все чувствовали себя в «аквариумах» отнюдь неплохо, даже на противоположной стене квартиры, — там окна выходили строго на север.

Итак, Астрофитум каприкорне потянул меня, пожалуй, посильнее прочих крапчатых собратьев, и вскоре я подробно с ним познакомился, узнал его строптивый нрав. Прежде всего я понял, что этот астрофитум значительно слабее, как-то слабосильнее и мельче других. Он и в природе никогда не достигает даже сорока сантиметров в высоту и обычно выраженно округлый, а не столбовидный. Он мгновенно останавливается, едва в почве образуется избыток кальция или падает кислотность, а в гумусовой кислой среде теряет корни и загнивает. При переувлажнении зимой он гибнет с фантастической быстротой, при нарушении режима содержания долго не растет, не образует щетины и вообще может приводить в глухое уныние своей неподатливостью. Зато если земля подобрана правильно, режим хорош, кактус растет довольно быстро, а щетины начинает образовывать уже на первом (!) году (обычно на третьем). При хорошем содержании на третий год он уже зацветает. И цветок каприкорне огромен по сравнению с его маленьким туловищем (до 7 сантиметров в ширину). Цветок воронковидный, как у всех астрофитумов, желтый, шелковистый, с красноватым зевом. Самая раноцветущая форма А. каприкорне — вариант минор (v. minor) найдена и описана собирателем Рунге в 1896 г. в Техасе. Минор иногда именуют самостоятельным видом, хотя это, безусловно, неверно. Отличается он лишь ранним образованием щетин (на первом году), ранним цветением на 2–3-й год и более светлым миниатюрным туловищем, в то время как основная форма вариант майор (v. major) — крупнее, серее, зацветает позднее, и «рога» имеет более жесткие, образование их идет на третьем или даже четвертом году (очень редко на втором). Особенно длинные и густые щетины образует нечасто встречающийся вариант Вирека (A. capricorne var. viereckii), названный в честь известного кактусиста — собирателя растений. Красивее всего становятся экземпляры в 7–10–15 лет, как и все другие астрофитумы, а может быть, и кактусы вообще.

Цветет Астрофитум каприкорне в июне, июле и августе. Весной требует притенения, период наибольшего роста падает на август, сентябрь, октябрь и ноябрь. Появление новых щетин прямо связано с периодом «отдыха», неотдохнувший, содержавшийся в большом тепле кактус щетин не образует, что проверено мной на опыте.

Следующим вариантом-разновидностью является наиболее редкий и ценный Астрофитум каприкорне вариант нивеум (A. capricorne v. niveum). Некоторые кактусоводы склонны считать его даже самостоятельным видом, что вряд ли верно. Нивеум отличается от основной формы всего лишь более крупным ростом, плотным белым опушением и характером расположения, а также поперечным сечением щетин, имеющих форму правильных дуг. Очевидно, нивеум, как и все вообще плотноопушенные формы у астрофитумов, во-первых, более древен, во-вторых, происходит из более засушливых районов Мексики. Как все растения-реликты с консервативной наследственностью, этот астрофитум требует внимательного ухода и подбора подходящих условий содержания. Главное — не слишком влажное, жаркое лето и умеренно холодная сухая зима без поливки. Особенно легко этот кактус «простужается» и загнивает в сыром холодном месте. Рост нивеума более медленный, однако все возмещается красотой растения, имеющего мало равных среди всех форм астрофитумов.

Астрофитум каприкорне вариант крассиспинум (A. capricorne var. crassispinum (Moll) описан, как и предыдущий вариант, доктором Мёллером в 1925 г. и также происходит из знаменитого штата Коагуила. Подобно нивеуму его также возводят в степень самостоятельного вида, однако все-таки большинство авторов склонны считать крассиспинум подвидом или формой. Этой же точки зрения придерживается и Бакеберг. Крассиспинум имеет несколько более вытянутое, чем у нивеума, тело, зеленоватое, с неравномерно расположенными хлопьями, колючки густые и темные, цветы чисто-желтые (без красного зева), Обе эти разновидности также немилосердно «подделываются», и достать «чистую» разновидность как нивеума, так и крассиспинума необычайно трудно. Последний с точностью можно определить лишь во время цветения. На мой взгляд, вариант крассиспинум — это своего рода переход к Астрофитуму сениле, или же он связан с подродом Орнатум-мириостигма, так как имеет желтые цветы и вытянутое туловище.

Сеянцы А. каприкорне отличаются от сеянцев предыдущего подрода довольно значительно, во всяком случае их сразу узнаешь по форме и цвету — это уже не темные веретенца, а сплюснутые с боков, имеющие форму бокальчика или зуба, даже с зазубринками наверху. Цвет сеянцев светло-зеленый, развиваются они труднее, очень реагируют на известковость воды и почвы и при наличии большого количества извести в воде покрываются желтой скорлупой и замирают. Поливать их нужно только подкисленной водой. Неплохо удобрять их, но слабой и снабженной всеми компонентами смесью.

Вторым видом подрода Неоастрофитум является Астрофитум сениле (Astrophytum senile Frič.) — «старческий».

Открыт он в 1923 году и описан в 1924 году известным собирателем и знатоком кактусов Фричем. Фрич нашел эти астрофитумы в горных местностях штата Коагуила. О видовой самостоятельности А. сениле до сих пор идут споры: одни придерживаются теории, уже высказанной выше, что А. сениле всего лишь голая (нудальная) форма от А. каприкорне, точно так же, как имеется эта форма у всех других видов астрофитумов (A. ornatum, A. myriostigma, A. asterias). Однако приемлема и другая точка зрения, что А. сениле является действительно самостоятельным, но «молодым» видом, уже настолько «отщепившимся» от основного вида (A. capricorne), что он имеет устойчивые самостоятельные признаки, закрепленные наследственностью.

Настоящий А. сениле отличается от А. каприкорне уже в стадии сеянца, о чем будет сказано ниже. По облику же это типичный астрофитум, восьмиреберный, с зеленым или незначительно покрытым хлопьями туловищем и очень мощными черными, седеющими затем щетинами, которыми стебель его может быть опутан удивительно плотно, так что растение напоминает какое-то ирреальное сооружение вроде птичьего гнезда, как писал об этом Фрич. Ростом он превосходит А. каприкорне, значительно более устойчив и крепок в культуре, что характерно вообще для всех нудальных форм по сравнению с формами, густо опушенными хлопьями.

У Астрофитума сениле имеется подвид, который обозначается как A. senile v. aureum (Möll) Backbg. — Астрофитум сениле вариант ауреум (с золотистыми колючками) — эта форма иногда называется и флависпинум, что значит желтоколючий. Формы же с желтыми колючками имеются и у А. орнатум, так что А. сениле вариант ауреум может быть просто желтоколючей разновидностью А. каприкорне. Форма эта несколько более капризная, легко загнивает и поражается грибками при переувлажнении. Ее светло-желтые щетины со временем становятся коричнево-желтыми.

Как бы то ни было, пока не соберется международный конгресс кактусистов (а дело идет к тому) и не утвердит единой и самой точной классификации (что весьма трудно сделать), разночтения в определении видов и подвидов, родов и групп будут оставаться, что не слишком сильно в общем-то мешает любителям астрофитумов их собирать, выращивать, изучать, любить, искать и надеяться на открытие действительно новых видов и разновидностей.

А открытий можно ждать. Достаточно представить себе хотя бы одну Мексику с ее гигантскими горными цепями и плато, потухшими и действующими вулканами, каньонами, пустынями и степями. В глухих местах могут встретиться наиболее редкие кактусы — эндемики. К примеру, недавно открытые в Южной Америке высокогорные сулькоребуции располагаются иногда так: отдельный вид растет лишь на одном горном склоне, в то время как на другом склоне горы растет уже совершенно другой вид сулькоребуций, и оба уже нигде больше не встречаются. Такие уединенные находки где-нибудь на горном отроге, вершине или на древнем, тысячелетиями не менявшемся плато еще ждут своих открывателей. Особенно это касается штатов Коагуила, Тамаулипас и южной части американского Техаса. Обследовать целую горную систему под силу лишь ряду больших экспедиций, ибо изучаться должны все доступные растениям пояса — от долин до заоблачных высот в 3 и 4 тысячи метров.

Завершая рассказ об Астрофитуме сениле, хочу сказать, что, как и полагается молодому виду, он очень изменчив, встречаются растения, густо оплетенные щетинами и относительно голые, растения с крапинами, чередующимися с зелеными полосами, и растения совсем без крапин, формы вытянутые и приземистые. Сеянцы и молодые кактусы всегда имеют хлопья. Сами по себе сеянцы сениле крупнее и зеленее, чем сеянцы сходного Астрофитума каприкорне, но также имеют форму сплюснутого бокальчика или зуба. Форма сениле ауреум еще более светлая, почти желто-зеленая, как бы сквозящая. Среди сеянцев часто бывают белые и желтые бесхлорофилловые растеньица, которые надо прививать в двухнедельном возрасте на хороший подвой, иначе они гибнут.

Почва для А. сениле должна быть такая же, как и для А. каприкорне, когда на одну часть листовой или торфяной земли приходится три части глинисто-дерновой земли, не считая трети песка, гравия и кирпичной крошки. Сеянцы начинают выбрасывать черные щетины уже на первом году, зацветают на третьем и четвертом. Все, что сказано о содержании Астрофитума каприкорне, подходит к содержанию и Астрофитума сениле.

Последним третьим подродом астрофитумов, явно по неразумению соединяемым Бакебергом в один с А. каприкорне, является подрод Астериас с единственным видом: Астрофитум астериас (Astrophytum asterias (Zucc) Lem.) — астрофитум звездчатый.

История открытия этого исключительно интересного, оригинального растения перепета уже всеми авторами до оскомины, и везде из слова в слово повторяется, как ботаник-любитель барон Карвинский собирал растения в Мексике по заданию «царского правительства России», и в частности князя Кочубея.

Не могу не заметить, что Петербург довольно внимательно следил за успехами ботаники и пополнением пусть немногочисленных тогда ботанических садов России. Эта традиция шла еще с допетровских времен, от царя Алексея Михайловича, любителя охоты, природы и экзотики. А оранжереи ботанического сада в Петербурге имели блестящую для своего времени коллекцию растений, особенно растений из тропических зон Азии, Африки, Америки, и, в частности, была отличная, регулярно пополняемая новинками коллекция кактусов. Функцию сборщика растений выполнял и Карвинским открывший в Северо-Восточной Мексике (штат Тамаулипас) не только новый астрофитум, но и целый ряд других кактусов, а в их числе очень ценный вид розеокактуса, о чем будет сказано далее. Словом, изучение и коллекционирование кактусов имеет в нашей стране давнюю историю. К сожалению, посетив ряд ботанических садов Урала, Москвы и Черноморского побережья, могу сказать, что сейчас кактусовое дело там обстоит далеко не блестяще, а кое-где из рук вон плохо. Коллекции пополняются слабо, растения вымирают, отделы кактусов и тропических растений ведутся часто случайными людьми или же специалистами, имеющими ученые степени по кукурузе и подсолнечнику. Зато любительское кактусоводство начинает процветать, и всякий побывавший, скажем, на выставках свердловского клуба «Цереус» не мог не любоваться здоровыми, полными жизненных соков растениями, что буквально улыбались из стеклянных витрин, как бы лишний раз заявляя зрителям, что лучшее удобрение — уход и знание.

Отправив Карвинского в Мексику, петербургское ведомство получило от него в 1843 г. несколько экземпляров невиданного и никем еще не описанного растения, которое Карвинский якобы нашел случайно, погнавшись за сброшенной ветром шляпой. Так это было или не так, во всяком случае, находка говорила сама за себя. На глинистом бугре, среди травы, Карвинский обнаружил круглые, плоские, странно украшенные желтоватыми «пуговками» ареол и красивыми узорами хлопьев ни на что не похожие растения. Впрочем, пожалуй, больше всего они походили на странные зеленые шляпки грибов. Осмотрев их, Карвинский с возрастающей радостью убедился, что перед ним кактусы совершенно неизвестного чудесного вида. Но, увезенные в Европу и в Россию, растения погибли, как это случалось со множеством кактусов, которые лишь на невежественный взгляд кажутся бесконечно выносливыми. Правильней было бы назвать их долготерпеливыми, выдерживающими варварское обращение дольше других растений, однако финал часто был один: кактусы не могли приспособиться к европейским условиям и погибали.

Редкий астрофитум исчез на долгие годы, и лишь спустя восемьдесят лет (!), в 1922 г. его обнаружил мексиканец Кастанеда, а в 1923 г. снова открыл вездесущий и опытный Фрич. Странно, что такой интересный астрофитум, кстати, не являющийся чрезмерной редкостью для территорий, где он растет, не был найден так долго. Однако надо учесть и то обстоятельство, что кактус растет среди травы, в кустарниках, в глинистых каменистых откосах и по буграм, маскируясь своей сплющенной, вдавленной в землю формой. Его трудно увидеть сразу, как и некоторые другие миниатюрные кактусы, и надо искать примерно так же, как ищут грибы. Поиск прячущихся в почву и в травы растений привел ныне к открытию новых крупноцветковых мамиллярий, и, по-видимому, немало еще будет найдено в первую очередь мелких миниатюрных кактусов типа фрайлей, сулькоребуций, нотокактусов, гимнокалициумов и других растений.

Астрофитум астериас в ширину обычно больше, чем в высоту. Сорока-пятидесятилетние растения достигают в природе размера небольшой тарелки. Их сплюснутая форма целиком зависит от условий освещения, и под нашим солнцем, даже в теплице с подсвечиванием зимой, кактусы не бывают столь плоскими. Расписанный крапинками и узорами хлопьев, украшенный пуговками и подушечками ареол, нередко несущий на темени по три-пять ворсистых бутонов и по одному-два крупных желтых цветка, Астрофитум астериас — настоящее живое чудо, украшение любой кактусовой коллекции или горки, которые часто формируют любители из камней, трав и разных видов кактусов. Красивы и одни астериасы, растущие в вазоне, плошке, керамической посуде, — они всегда разнообразны, один кактус не похож на другой, и все по-разному опушены. Кстати, позднее астериасы были открыты и в американском Техасе, где они представлены несколько иной подвидовой формой. Основная родина А. астериас — штат Тамаулипас, о котором уже говорилось выше.

Расположенный южнее Флориды, Тамаулипас имеет вполне тропический климат, — зимой дожди редки и стоит сухая прохладная или теплая погода со средней температурой января +18°, а весной и летом идут муссонные дожди, тропические ливни. Пик сухости на родине астериаса приходится на февраль, и в течение декабря, января, февраля и марта кактусы не требуют увлажнения. В период с апреля по июнь, когда кактус начинает цвести, он растет несильно. Цветение продолжается все лето до глубокой осени, когда бутоны уже не раскрываются, а зимуют. Период усиленного роста падает на август, сентябрь, октябрь и ноябрь, но это лишь в условиях теплицы и при теплом поливе. По моим наблюдениям, во время роста этот астрофитум гораздо более «водяной», чем другие, лишь бы стояло тепло, вода была теплой, а сам кактус был здоров. Здоровый астериас имеет очень мощные длинные корни, которые глубоко уходят в почву, даже у сеянцев. При пораженных корнях или корневой шейке он мгновенно загнивает и гибнет, особенно в холодную погоду и от холодной поливки. Должно стать правилом: лучше не поливать совсем, чем поливать при холоде.

В настоящее время известно до пяти разновидностей астериаса, что при его изменчивости, окраске, опушении, форме ребер не удивительно. Форма из Техаса имеет вдавленные ложбинки между ребрами, ареолы у нее мельче и белее, а сами ребра более острые. Кроме того, она не так плоска, как мексиканская, и приближается к сплюснуто-шаровидным. Типичная форма из Мексики более круглая и в то же время сплюснутая, плоская, ареолы крупные, выпуклые и желтоватые, что гораздо красивее, рисунок крапчатых узоров весьма густ.

Еще более густо опушена форма, которую можно бы назвать «niveum», хотя она называется мультипунктатум (многоточечная).

Наконец, есть почти голая форма (nudum), зеленая, с небольшим количеством редких и мелких точек.

Пятая форма указывалась Фричем, как красноцветковая (roseiflorum), и существует еще одна с голым красноватым плодом (nudicarpum). Ни ту, ни другую автору видеть не доводилось. Надо полагать, что это лишь уклоняющиеся от типа одиночные экземпляры.

Различны астериасы и по количеству ребер, их может быть от 8 до 11 или меньше. Иногда увеличение количества ребер связано с возрастом и старением кактуса. Обычно же у астрофитумов (за исключением А. мириостигма) ребер бывает восемь.

Цветет А. астериас на втором, третьем году желтым большим цветком с красноватым зевом и дает большое количество семян-челночков с отличной всхожестью. Все посеянные мной астериасы всходили на 2-й, 3-й день и образовывали крохотные забавные зеленые шарики (не «зубы», как у видов круга А. каприкорне, и не веретенца, как у А. орнатум — А. мириостигма). На десятый день у сеянцев, похожих на миниатюрные футбольные мячики, проглядывали два белых глазка, которыми они забавно смотрели на сеятеля. Еще через неделю к глазкам присоединялись точки «рот» и «нос», и кактус начинал увеличиваться, достигая через два месяца размера горошины с плоской вершинкой и точками ареол, позднее начинали появляться крапинки, разнообразные и мелкие. За год мои питомцы достигали уже четырех сантиметров в поперечнике — имеются в виду лучшие экземпляры, которые на второй год начинали цвести. Пуговицы-ареолы появляются на втором году, и с развитием их начинается цветение. Могу заметить, что у всех, кто видел мои сеянцы астериасов и астрофитумов вообще, рождалось сомнение, не выдаю ли я трехлетние растения за годовалые, ибо не кто иной, как знаток кактусов Буксбаум, писал, что сеянцы лишь на второй год имеют вид небольшой горошины. Могу лишь сказать; добиться, чтобы годовалый астериас или любой другой астрофитум выглядел как приличное красивое растение (без прививки), очень нелегко, здесь нужен весь комплекс опыта, ухода, освещения, режима, подбора почвы, подкормок и персадок, а главное — много внимания к растению.

Торопить астериасы с цветением не стоит, а бутоны в первый и второй год, если они появились, лучше убрать: надо, чтобы кактус окреп. Лишь на третьем году он может дать полноценные семена. Почва для А. астериас нужна более глинистая по формуле: 1 часть листовой или торфяной земли на 3 части глинисто-дерновой. Или даже две трети глинисто-дерновой смешиваются с третью песка, камня, угля и керамзита или толченого кирпича. Чем старше становится астериас, тем более глинистой должна быть земля и глубже посуда — корни кактуса, как я уже отмечал, несообразно с величиной растения длинные, густо разветвленные.

А в заключение хочется сказать, что все астрофитумы необычайно интересная группа кактусов. При их изменчивости, чудесном «марсианском» виде, всевозрастающей с годами красоте, опушенности, цветении — они украшение всякой коллекции, на них в первую очередь останавливаешь взгляд, ими любуешься, как живыми сокровищами. Выращивать их нелегко — они требуют внимания, легко поражаются вредителями, особенно червецом, личинками трипсов и нематодой, но все эти трудности «окупаются» их редкой красотой, понять которую способны даже самые равнодушные к природе и растениям люди.

2. Род Эхинофоссулокактус

Echinofossulocactus Lawr., 1941 — длинное это слово переводится на русский язык еще длиннее: ежовый кактус с небольшими мелкими канавками. Я не скоро привык к нему, хотя в тот период, когда я начинал собирать коллекцию, у эхинофоссулокактусов было и более простое название «стенокактус», ныне уже не употребляющееся. В общем, я не слишком очаровался «фоссуликами», как сокращенно именуют их москвичи, пока не повидал их взрослыми. Кстати сказать, все кактусы без исключения наибольшее впечатление производят в «расцвете сил», по крайней мере где-то на седьмой, десятый год жизни. Сеянцы производит впечатление довольно жалкое, они «одинаковы», что лишний раз подчеркивает: кактусы развились из немногих общих видов и далее пошли путем «индивидуализации» и приобретения обособляющих видовых качеств. Может быть, так развивается все живое. Сеянцы же эхинофоссулокактусов были похожи на сеянцы заурядных мамиллярии вроде Мамиллярии пролифера и отличались лишь какими-то пушинками на темени. Никаких извилистых ребер не было и в намеке. Впоследствии из сеянцев, приобретенных мною, сформировались растения одного вида (E. pentacanthus (Lem) Br. et R.), появились ожидаемые извилистые ребра, и все равно ничего особо красивого я не увидел, хотя в книге Пажоута-Валничека или в какой-то другой поверхность их описывалась «как искусно разукрашенный торт». Ничего похожего ни на торт, ни на пирожное я не обнаруживал, сколько ни приглядывался к своим «пентакантусам».

Но вот во время одной из поездок в Москву я увидел целую коллекцию очаровательных, иначе не могу сказать, темно-зеленых и белоопушенных кактусов, похожих по форме на крепенькие огурчики или, наоборот, на сплюснутые набалдашники от трости. Вершинки их были как бы морщинистые, расслаивались на тонкие зеленые изогнутые борозды, но, что самое замечательное, на этих бороздах и на вершине сидели розетки, нет, не колючек, а плоских изогнутых коготков-ноготков, иные и в самом деле темного рогового или янтарного цвета. Другие розетки были с бумагоподобными колючками, из некоторых высовывался острый единичный «коготь», словом, это были чудные растения, покорившие меня и заставившие внимательно изучить их систематику, распространение и особенности. Весь род этих кактусов не слишком велик, до 34–37 видов, ибо имеются и виды спорные, нечто вроде переходных или природных гибридов, что очень характерно для многих кактусов, таких, как мамиллярии, гимнокалициумы, пародии, нотокактусы. Бакеберг разделяет весь род Эхинофоссулокактус на три подрода, из которых один не имеет изогнутых ребер, к другому относятся все эхинофоссулокактусы с числом изогнутых ребер более ста, и к третьему, самому многочисленному, отнесены виды с меньшим числом, но очень тонкими, слабыми ребрами, причем этот подрод распадается еще на две группы.

К первому подроду относится всего один очень интересный вид: Эхинофоссулокактус коптоногонус (Echinofossulocactus coptonogonus (Lem.) Lawr). Извилистых ребер на его зеленом туловище нет, зато большие дуговидные шипы, расположенные как у всех эхинофоссулокактусов розетками, украшают его и придают очень своеобразный вид.

Кроме коптоногонуса, все остальные эхинофоссулокактусы имеют извилины-ребра в большей или меньшей степени. Самый многореберный (E. multicostatus (Hildm) Br. et R.) Э. мультикостатус имеет и замечательные колючки, четырехгранные, сидящие на белых подушках ареол. Самые длинные колючки имеет Е. lloydii Br. et R. и E. wippermannii, Э. ллойда и виппермана. Очень красив белоопушенный с желтыми «коготками» Е. albatus (Dietr.) Br. et R. (Э. альбатус) или «чернокоготный», Е. violaciflorus (Quehl) Br. et R. (Э. виолацифлорус).

Цветы всех эхинофоссулокактусов небольшие, похожие на цветки мамиллярий, беловатые, беловато-розовые, фиолетовые или красноватые, собранные ближе к вершине. Изогнутые ребра на вершине или снизу, как, например, у E. vaupelianus (Werd) Tieg, Э. ваупелианус, появляются при хорошем выращивании уже на первом году, колючки же проглядывают в лучшем случае в начале второго года, а обычно на третьем. Растут эти кактусы медленно, не торопясь, большими никогда не бывают, детки дают редко. И поэтому десяток самых интересных видов вполне может украсить любую коллекцию, более того — без эхинофоссулокактусов коллекция «мексиканцев» была бы неполной.

Растения эти происходят из предгорий средней и северной части Мексики, и значит, они не относятся к кактусам, любящим резкие перепады температур, как растения из высокогорья или пустыни. Все они растут под прикрытием трав и кустов, полное солнце для них опасно, а земля нужна плодородная с кисловатой реакцией (№ 2), зимой нужна умеренная сухость и прохлада, но не холод, летом обильный полив и тепло. Все эти кактусы при соблюдении указанных условий хорошо растут на своих корнях, и более капризен лишь уклоняющийся от типа, очевидно, в сторону эхинокактусов Е. coptonogonus (Э. коптоногонус). Этому кактусу земля нужна с большим количеством дерновой, равно как Е. albatus (Э. альбатус), который, будучи снятым с прививки, обычно плохо укореняется. Наверное, нет нужды собирать полную коллекцию всех эхинофоссулокактусов, ввиду их близкого сходства, вот почему автор приводит список видов, наиболее красивых и разнообразных по форме колючек.

E. coptonogonus (Lem) Lawr.*[16] KII　

E. multicostatus (Hildm) Br. et R.* »　

E. zacatecasensis Br. et R.* »　

E. lloydii Br. et R. »　

E. gladiatus (Lk. et O.) Lawr. »　

E. grandicornis (Lem) Br. et R. »　

E. vaupelianus (Werd) Tieg. »　

E. tricuspidatus (Scheidw.) Br. et R. »　

E. albatus (Dietr.) Br. et R.* »　

E. wippermannii (Muhlpfrdt) »　

Br. et R.

3. Жемчужины рода Мамиллярия

Часто после опунций, эхинопсисов и листоносных кактусов следующим шагом в собирании бывает появление в коллекциях мамиллярий — «сосочковых» кактусов, у которых ребра заменены бугорками и выступами самой разнообразной формы, Мамиллярии — небольшие и как будто неприхотливые растения. Но неприхотливость эта мнимая или действительная лишь для нескольких распространенных видов, что же касается всех остальных, то, повозившись с растениями несколько десятилетий, убеждаешься, как быстро способны мамиллярии стареть и стремительно вымирать, едва лишь изменяются условия содержания или появится злостный упорный вредитель вроде корневой нематоды, червеца или нашествия трипсов, буквально съедающих корни растений. Большинство изощренных кактусоводов относится к мамилляриям скептически, а также и к «мамиллярщикам», то есть собирающим преимущественно представителей этого рода кактусов. Здесь, наверное, стоит рассказать, как я увидел самую большую по количеству видов коллекцию этих растений и какое впечатление она на меня произвела. Было это много лет назад в Москве, я шел, насколько помнится, по Новослободской и по привычке приглядывался к окнам, что делать — привычка уже неизживаемая, а окна здесь были запыленные, давно не мытые, может быть, так казалось, ибо стоял душный теплый конец сентября. И вот в одном таком окне за двойными пропыленными рамами я увидел многочисленные и толстые, тесно столпившиеся головки кактусов. Конечно же я остановился, стал глазеть, можно даже сказать, «нахально», так как прохожие на меня оборачивались, а в окне за силуэтами кактусов показалась мужская лысина, словно бы недоумевающая или разгневанная. Наверное, кактусисты бесцеремонный народ или таковы все вообще коллекционеры — ведь, бывало, врывались и ко мне какие-то мужчины, старцы, женщины раным-рано или, наоборот, поздным-поздно и, бормоча извинения, однако достаточно настойчиво, устремлялись к коллекции, начинали ее осматривать, ахать, вопрошать и само собой надо было быть готовым к жертвам, для чего я уже научился позднее иметь под рукой ряд предназначенных для даров сеянцев или деток, — так вот, уподобляя себя этим посетителям и будучи не менее грешным, я жестами и мимикой объяснил, что не прочь бы посмотреть на кактусы ближе, на что мужчина после некоторого раздумья так же жестами показал, что он согласен, а вход в квартиру со двора.

Это была типичная неудобная, заваленная хламом и заставленная шкафами квартира, в каких живут еще в центре старой Москвы вдовы, старухи, разного рода коренной, тутошний, знающий Москву житель-абориген, который нимало не стесняется своих неудобств и словно бы любит их. А мужчина оказался разбитым параличом больным стариком, который с трудом передвигался, говорил несколько затрудненно, однако смотрел с детским любопытством, и мы тотчас нашли общий язык, как всегда находят его на чем-то одном помешанные любители, а потом мужчина или старик, как угодно, принялся показывать свою коллекцию и впрямь великолепную, состоявшую в основном из мамиллярий.

Было их видов двести, и все крупные, каждой не менее десяти–пятнадцати лет — все ухоженные, налитые соком, блестящие здоровой кожицей сосков или белизной и желтыми тонами, так и хочется сказать «оперения», ибо были тут мамиллярии словно бы покрытые мелкими белыми и желтыми перышками и совершенно птичьим пушком, и волосистые, как гнездо камышевки, и вытянутые в короткие мощные столбики, и плоские, формой похожие на развалистую репу, и мамиллярии круглые, как шар, покрытые седой изморозью и щетиной, и растения в голубовато-сизой дымке, — были, наконец, какие-то чудно прекрасные меловые столбики и столь же чудные плоские растения, как бы затянутые нежной звездчатой паутиной. Скажу откровенно — центр коллекции из нескольких десятков однообразных крупных мамиллярий с пирамидальными сосочками показался мне скучноватым, хотя и здесь были растения, обращающие на себя внимание своей ананасоподобной формой. И все-таки, слушая восторженные объяснения коллекционера, любуясь чистым, ухоженным собранием мамиллярий, я все время ловил себя на том, что мне чего-то недостает, а недоставало явно разнообразия более сильного, которое, наверное, необходимо, пока ты им не пресытился и не избрал из сотен дорог одну, зато свою и мало протоптанную тропу. Все это, очевидно, уже прошел и понял старик коллекционер мамиллярий. Выяснилось, что растения он содержит на даче, в парниках и не под стеклом, а под пленкой, что видов сорок самых лучших у него нынче украли, что на зиму мамиллярии отгораживаются от комнаты пленкой, что каждый вид внесен в соответствующую инвентарную книгу и т. д.

Старик оказался из тех настоящих фанатиков, у которых нет другого увлечения, кроме одного, и которые скрупулезно следуют всем мелочам (если есть мелочи в кактусоводстве) для того, чтобы создать своим питомцам максимум удобств, удовлетворения, а может быть, и удовольствий. Я уже писал, что такие фанатики и педанты встречаются среди всех видов увлечений: это аквариумисты, птицеловы, энтомологи, цветоводы и мало ли какие еще есть любители живой и не только живой природы, которые недоспят, недоедят, отдадут последнюю копейку, чтобы заполучить желаемый объект (птицу, кактус, рыбку, водяное растение), и будут носиться с этим животным, растением, изготовлять ему вольеру, тепличку, аквариум-вивариум-террариум со всеми мыслимыми и немыслимыми благами, как-то: проточная вода, подогрев, подсветка, дождевое и туманное орошение, подкормка, продувка, живой корм, будут высчитаны и месяцы тепла, и месяцы прохлады, и время перелета (для птиц), и сроки икрометания (для рыб), и сроки цветения, и способы опыления... Должен сказать в завершение, что таким только и может быть настоящий любитель. У таких-то все и растет-цветет, благоухает, изумляет, размножается, процветает, поет-щебечет, переливается всеми красками. Они-то и приближаются в своих деяниях к богу-творцу и сами получают от творчества не меньшее наслаждение. «И увидел бог, что это хорошо... » В противоположном случае только и слышишь жалобы и недоумения, что вот, мол, кактусы сгнили, парша на них «какая-то» напала, птица не поет, рыбки дохнут, вода в аквариуме мутная и т. д. — слышали вы такие жалобы, а может, и сами жаловались. Себя должен винить всегда строгий и честный любитель и, виня себя, находить причину, исправлять, дополнять — совершенствоваться. Иного пути нет...

У старика «мамиллярщика» все растения были на собственных корнях. «Прививку не терплю... » — мимоходом объяснил он в ответ на мой вопрос, ибо даже прекрасная меловая Мамиллярия эррера (Mamillaria herrerae) росла у него величиной в поперечнике до десяти сантиметров и была именно такой, какой она и должна быть: плоская, с идеально развитыми нежными звездочками словно кружевных колючек.

— Не терплю я никаких прививок, — повторил старик, а подошедшая из соседней комнаты пожилая женщина, не помню, жена или сестра, пожаловалась мне, что он ее замучил — чего-чего только не заставляет толочь в ступе и смешивать: и мел, и жженую кость, и камень, и скорлупу — все колдует над смесями для своих кактусов.

Я купил у старика несколько интересных красивых растений по вполне приемлемой цене: тут были вайнгартия, редкая белая пародия, пара ферокактусов — остаток прежней и, видимо, разнообразной коллекции.

— Не гонитесь-ка вы, молодой человек, за всем. За всем не уследишь. Все не познаешь. Выберите-ка себе отрасль, ну хоть мамиллярии, да соберите капитально, — пытался он обратить меня в свою веру. — Это ведь красота... Это ведь ценность...

Замечу, что, хотя я не встал в ряды «мамиллярщиков», — впоследствии принялся деятельно пополнять свою коллекцию мамилляриями и довел их число до ста видов...

А теперь пришла пора подробнее рассказать об этом огромном, едва ли не самом большом и до сих пор пополняемом вновь открытыми видами роде. К роду Мамиллярия (сосочковые растения) принадлежит около 400 видов, кроме того, к нему примыкают близкие роды, такие, как Корифанта, Долихотеле, Порфирия, Бартшелла, Мамиллопсис, Кохемия, Феллосперма (Coryphantha, Dolichothele, Porfiria, Bartschella, Mamillopsis, Cochemiea, Phellosperma) и др., а ближайшими родственниками, если не древними прародителями, являются розеокактусы и ариокарпусы.

Описывать все богатство рода нет возможности, для этого нужны отдельная книга или многотомное издание, ибо все мамиллярии так или иначе отличаются условиями роста, почв, климата. Наиболее известные и «простые» виды вроде Мамиллярии Вильда (М. wildii Dietr.) или Мамиллярии пролифера (М. prolifera (Mill.) Haw.) равно могут быть красивыми в хороших условиях содержания, как и наиболее изнеженные, скажем, такие, как М. Гумбольдта. Распространены эти растения, никогда не достигающие слишком большой величины, от Техаса, Аризоны и Нью-Мексико через всю Мексику и Центральную Америку до Венесуэлы и Колумбии, то есть заходят и в Америку Южную, но далеко в ней не распространяются. Таковы М. soehlemannii из Колумбии, М. simplex и M. hennisii из Венесуэлы, М. ruestii из Гватемалы и Гондураса. Есть мамиллярии на больших и малых Антильских островах и на островах Галапагос, где растет вид, близкий к M. wildii. Мамиллярии в значительной степени горные виды, особенно белоопушенные, но есть они и в долинах, на краях каньонов, на горных осыпях, как, к примеру, недавно открытые крупноцветковые растения. Многие из этих кактусов растут в полупустынных местностях, образуя сплошные дернины или своеобразные «горки».

Среди мамиллярий любители особо выделяют систематически относящуюся к разным родовым рядам группу белых мамиллярий, то есть имеющих белое, беловатое или желтоватое одеяние, колючки, шипы, пух. Белые мамиллярии действительно очень эффектны, среди них есть виды сравнительно неприхотливые, например, М. боказана (М. bocasana Pos), и виды весьма капризные, плохо развивающие корневую систему в неподходящей Земле.

К числу наиболее красивых видов относится М. кандида (М. Candida Scheidw), белоснежный шар из красиво сплетенных колючек, М. эррера (М. herrerae Werd), уже описанная выше, похожая на нее, но растущая коротким столбиком М. альбифлора (М. albiflora (Ward) Backbg.), образующая белое опушение на вершине, М. хионоцефала (М. chionocephala J. A. Purp) и др. «Белых» мамиллярий сравнительно много, список их, разумеется, неполный, я поместил в конце главы. Перечислю же мамиллярии, чем-то особо отличающиеся. Такова, например, замечательная М. плюмоза (М. plumosa Web.), покрытая странными колючками в виде белых перьев. Эта мамиллярия, как и многие другие «белые», требует очень осторожной поливки, и некоторые любители всего лишь опрыскивают ее, а поливают раз-два в лето, при условии, что она растет на своих корнях. Детки у нее нужно снимать в январе — феврале, и лишь после длительного подсушивания, до месяца-двух, их укореняют. Детки, снятые летом, обычно не укореняются. На подвое эта мамиллярия растет хорошо, но образует рыхлое, даже непохожее на вид опушение, зато на своих корнях она выглядит удивительно красиво. Почти то же самое можно сказать о М. пенниспинозе, М. бомбицине, М. Мёллера. Их прихотливость зависит от режима и подбора почвы. «Залитые» обычным поливом, они мгновенно загнивают и гибнут.

Очень красива белая с длинными колючками М. геминиспина, вариант нивеа или нобилис (М. geminispina v. nivea Schum.). Длинные белые шипы ее возвышаются над снежно-белыми радиальными колючками подобно странному сиянию. Замечательна и «седовласая» с длинными свисающими прядями М. ханиана (М. hahniana Werd.).

К группе белых мамиллярий примыкает или даже включается в нее группа мамиллярий с беловато-желтыми колючками и пушинками. Таковы мамиллярий шиедеана, ауриланата, цефалофора, аурихамата, микрохелия, микрохелиопсис, принглей и многие другие. (М. schiedeana Ehrenbg., M. aureilanata Backbg., M. cephalophora Quehl, M. aurihamata Böd, microhelia Werd, M. microheliopsis Werd, M. pringlei (Coult) Brand.)

Помимо белых мамиллярий очень широко известны мамиллярии с пирамидальными или коническими сосочками, видом своим несколько напоминающие ананасные шишки. Наиболее известными здесь будут М. магнимамма и М. центрицирра (М. magnimamma Haw. и М. centricirha Lem.), число видов им подобных и напоминающих их настолько велико, что я не решаюсь его комментировать. Дело в том, что растения эти очень изменчивы, взаимно скрещиваются, образуют, как многие другие роды кактусов, цепи видов, как бы переходящих друг в друга. Все это затрудняет собирание и определение мамиллярий, а систематика их также довольно несовершенна и ныне подвергается справедливой критике. Правильнее было бы, на мой взгляд, выделить из множества сходных видов, так сказать, «надвид» или «грандвид», а остальные считать подвидами. Что же касается любительского собирания, то если кактусовод сознательно не желает углубляться в дебри и собирать весь род мамиллярий, — а это совершенно невозможно, — стоит выделить десятка четыре-пять хорошо различающихся растений и попытаться их собрать, такая коллекция будет и эффектной, и достаточно полной.

Уход за мамилляриями несложен, исключая группу особо прихотливых белых растений, о которых уже говорилось. Все они любят влажное лето (кроме белых, которые увлажняются изредка, а больше любят опрыскивание или росу), легкое притенение (кроме белых, любящих полное солнце) и сухую прохладную зимовку от +5 до +15°. Белые мамиллярии (типа М. плюмоза или М. эррера, М. пенниспиноза) зимой не поливают совсем, а весной лишь обильно опрыскивают до начала устойчивого роста, полив дается затем изредка и только с поддона.

Земля для белых мамиллярий типа пустынной и горной № 3 и 4, для всех прочих типа саванной и пустынной № 2 и 3.

Примыкающие к мамилляриям корифанты более прихотливы, они происходят из засушливых горных и пустынных местностей, хотя некоторые растут и на равнинах. Стебли их имеют самую разную форму: от столбовидной до приземистой и плоской. В отличие от мамиллярий, которые, кроме крупноцветковых, цветут мелкими бледными желтоватыми или розовыми веночками вокруг вершины, корифанты цветут более крупными отдельными цветами, колючки их часто грубее, значительнее, весь облик более «грозный» по сравнению с женственными мамилляриями. Сходство заключается в том, что те и другие имеют не ребра, а бугорки-сосочки, те и другие являются миниатюрными растениями.

Корифанты и примыкающие к ним растения родов Неоллойдия, Необессейя, Эскобария (Neolloydia, Neobesseya, Escobaria — Br. et R.) содержат так же, как мамиллярии, подбирая им пустынную или горную почву № 3 и 4. Исключение составляют широкоизвестные корифанты С. elephantidens Lem., С. bumamma Ehrbg. Br. et R., первую из которых, Корифанту элефантиденс, именуют меж любителями «слоновый зуб» за крупные колючки, напоминающие слоновые бивни. Эти две корифанты требуют земли более гумусовой — типа № 2 «С».

С Корифантой элефантиденс был у меня забавный случай. Раздобыл я это растение привитым сеянцем в Москве, причем хозяйка, «отдавая» мне его, посетовала, что корифанта никак не хочет расти, стоит уже год или больше (видимо, поэтому мне и согласились ее продать). Желание приобрести корифанту было, однако, очень велико, тем более я видел, как выглядят взрослые растения, а выглядят они замечательно. Купленная мной корифанта простояла и у меня всю осень и зиму, не подавая признаков жизни. И лишь в начале лета следующего года, осматривая растение, я заметил тянущийся мимо подвоя тонкий корешок. Он упорно стремился к земле, игнорируя подвой. Стало ясно, что привит кактус неудачно, либо не тот подвой, либо между растением и подвоем образовалась пробка огрубевших тканей, так оно и оказалось, когда я осторожно отсоединил корифанту и, «подсушив», дал возможность расти на собственных корнях. Растение словно «подпрыгнуло» — налилось, стало увеличиваться день ото дня, опровергая утверждения прежней хозяйки, что эта корифанта растет «только на подвоях».

Что касается других родов кактусов, примыкающих к мамилляриям, то они не отличаются по содержанию и либо содержатся как обычные зеленые мамиллярии, например, род Долихотеле (Dolichothele Br. et R.) с длинными сосочками, либо как белые мамиллярии,— род Крайнция (Krainzia) с двумя красивыми видами К. лонгифлора и К. гюльцовиана (К. longiflora Br. et R. и К. guelzowiana (Werd) Backbg.) Это крупноцветковые белоопушенные растения, которые любят не песчаную — парадокс! — а гумусово-глинистую землю типа земли саванн № 2, но зимой нуждаются в абсолютной сухости, иначе быстро загнивают и гибнут. Летом необходимо обильное опрыскивание и редкий полив снизу, с поддона. Все сказанное о крайнциях относится и к виду Bartschella schutnannii (Hildm) Br. et R. и к видам из рода Mamillopsis.

Род MAMILLARIA Haw., 1812 К　

КРУПНОЦВЕТКОВЫЕ　

1. М. backebergiana Buchenau. II　

2. М. dodsonii H. Bravo. II　

3. М. goldii Foster et Glass. II　

4. M. saboae Glass. II　

5. M. theresae Cutak. II

БЕЛЫЕ

1. M. albicans Berg. II

2. M. albicoma Böd. III

3. M. albiflora (Werd) Backbg. II

4. M. albilanata Backbg. II

5. M. bocasana Pos. IV

6. M. bombycina Quehl. II

7. M. brauneana Böd. III

8. M. candida Scheidw. II

9. M. chionocephala J. A. Purp. III

10. M. columbiana SD. III

11. M. geminispina (Pfeiff) Backbg. v. nobilis II

12. M. graessneriana Böd. III

13. M. hahniana Werd. III

14. M. herrerae Werd. II

15. M. humboldtii Ehrenbg. II

16. M. klissingiana Böd. III

17. M. kunthii Ehrenbg. III

18. M. kunzeana Böd. III

19. M. lanata (Br. et R.) Orcutt III

20. M. lenta Brand. III

21. M. longicoma (Br. et R.) Berg. III

22. M. magallanii Schmoll. III

23. M. mendeliana (H. Bravo) Werd. III

24. M. moelleriana Böd. II

25. M. parkinsonii Ehrenberg. II

26. M. pennispinosa Krainz. II

27. M. plumosa Web. II

28. M. swarzii Shurly. III

29. M. solisioides Backbg. II

30. M. spinosissima Lem. III

31. M. tolimensis Craig. III

32. M. woodsii Craig. III

ЖЕЛТЫЕ

1. M. aureilanata Backbg. IV

2. M. elongata D. С V

3. M. microhelia Werd. III

4. M. nivosa Lk. III

5. M. pringlei (Coult) Brand. IV

6. M. schiedeana Ehrenbg. III

7. M. zelsiana Lem. IV

8. M. cephalophora Quehl. IV

ЗЕЛЕНЫЕ и др.

1. М. applanata Eng. IV

2. М. bella Backbg. IV

3. М. blossfeldiana Böd. IV

4. M. buchenauii Backbg. IV

5. M. dixanthocentron Backbg. III

6. M. flavicentra Backbg. IV

7. M. graessneriana Böd. IV

8. M. magnimamma Haw. IV

9. M. nana Backbg. III

10. M. viperina J. A. Purp. IV

11. M. zeilmanniana Böd. IV

12. M. wildii Dietr. V

Род CORYPHANTHA (Eng) Lem., 1968

1. С andreae J. A. Purp et Böd. III

2. С bumamma (Ehrenbg.) Br. et R. III

3. С bergeriana Böd. III

4. C. georgii Böd. III

5. C. cornifera (DC) Lem. III

6. C. elephantidens (Lem) Lem. III

7. C. erecta (Lem) Lem. III

8. С. obscura Böd. III

9. С palmeri Br. et R. III

10. С radians (DC) Br. et R. III

11. С. retusa (Pfeiff) Br. et R. III

12. C. sulcolanata (Lem) Lem. III

Род MAMILLOPSIS (Morr) Web., 1923

1. M. diguetii (Web) Br. et R. II

2. M. senilis Web. II

Род BARTSCHELLA Br. et R., 1923

1. B. schumannii (Hildm.) Br. et R. II

Род DOLICHOTHELE (K. Sch.) Br. et R., 1923

1. D. baumii (Böd) Werd. III

2. D. camptotricha (Dams) Tieg. IV

3. D. longimamma (DC.) Br. et R. III

4. D. surculosa (Böd) F. Buxb. IV

Род. KRAINZIA Backbg., 1938

1. K. guelzowiana (Werd) Backbg. II

2. K. longiflora (Br. et R.) Backbg. II

Род PORFIRIA Böd., 1925.

1. P. schwartzii Böd III

Род. NEOLLOYDIA Br. et R., 1922

1. N. ceratites Br. et R. III

2. N. conoidea (DC) Br. et R. III

3. N. grandiflora (O) Berg. III

Род NEOBESSEYA Br. et R., 1923

1. N. asperispina (Böd) Bod. III

2. N. roseiflora Lahm. III

3. N. similis (Eng) Br. et R. III

4. N. wissmannii (Hildm) Br. et R. III

Род ESCOBARIA Br. et R., 1923

1. E. chihuahuensis Br. et R. III

2. E. sneedii Br. et R. III

Род LEPIDOCORYPHANTHA Backbg.

1. L. macromeris (Eng) Backbg. III

2. L. runyonii (Br. et R) Backbg. III

4. Монотипы

Обычно к монотипам относят растения из числа самых редких, которые образуют не только самостоятельный вид, но выделяются и в самостоятельный род, что говорит, во-первых, о их древности, а следовательно, малом распространении, во-вторых, трудностях доставания и выращивания. Все это капризные растения, каждое со своим секретом и прихотями, ибо не будь этих прихотей, кактусы оказались бы широко распространенными. В Северной Америке встречаются следующие монотипные роды: Цефалоцереус (Cephalocereus Pfeiff.), Ацтекиум (Aztekium Böd.), Обрегония (Obregonia Frič), Лейхтенбергия (Leuchtenbergia Hock.), Тоумея (Toumeya Br. et R.), Неогомезия (Neogomesia Castan.), Ютаия (Utahia Br. et R.), Хомалоцефала (Homalocephala Br. et R.) и др. В свою очередь все эти единичные роды сравнительно близки с родами, в которых содержится по два, три, пять, десять видов и которые также являются растениями реликтовыми, то есть древними, сохранившимися как живые ископаемые лишь в местностях особенно глухих, с климатом, не менявшимся в течение тысячелетий. Такими «маленькими родами» будут Ариокарпус, Розеокактус, Пелецифора, Лофофора, Анцистрокактус и др.

Род Ариокарпус в настоящее время делится на два самостоятельных — собственно Ариокарпус (Ariocarpus Scheidw.) и Розеокактус (Roseocactus Berg.), отличающиеся по способам образования цветков. Территория, где встречаются представители этих родов, очень обширна, — это нагорья и полупустыни Техаса и весь северо-восток Мексики — обширные плато между складками Восточной Сьерры, пустынные степи и жаркие тропические области по берегу Мексиканского залива. Ариокарпусы — растения известные, американцы называют их «живые камни», и не случайно: кактусы эти, особенно розеокактусы, морщинистые, серого, серо-зеленого и серо-коричневого цвета, угловатые розетки скорее напоминают странные изделия из вулканического туфа, лавы, пемзы, гранита, имитируя камень, среди россыпей которого они растут. Многие кактусы, кроме того, прячутся в верхний слой постоянно сухой почвы, их заносит песком, и только острые твердые углы конических сосочков выдают, что здесь спряталось живое и ждущее своего часа растение, в котором неспешно совершаются процессы, не видные глазу, не слышные никому. В общем, и ариокарпус и розеокактус отлично приспособлены к жизни в полупустыне, засушливой степи или нагорье.

Ариокарпусы — растения темно-зеленого или зелено-серого цвета, более похожие на миниатюрные агавы, чем на кактус в обычном понимании этого слова, ребра у них заменены коническими или миндалевидными выступами, гладкими, как полированное дерево, или морщинистыми. Выступы эти не назовешь и сосочками, как, скажем, у мамиллярий. Между выступами-углами обильно растет белый пух, и сплошь покрыта им верхушка растения, где могут быть то желтые большие цветы, то бутоны или гладкие красные ягоды с ядовитыми свойствами. Таков ариокарпус, а их всего-навсего четыре вида, не слишком сильно отличающихся друг от друга.

Розеокактусы отличаются лишь тем, что цветут не из пазух между ребрами, а из основания бороздок, проходящих посередине их треугольных морщинистых и как бы мозолистых углов-выступов. Если ариокарпусы мало похожи на кактусы, то розеокактусы и подавно напоминают странные скульптуры из выветренного камня и растут точно так же, на глинистых и каменистых буграх, иногда одиночными растениями, но чаще скоплениями головок и розеток и своего рода сообществами. Все эти виды достаточно редки в природе, отыскиваются с трудом, в обжитых зонах хищнически сведены разного рода сборщиками, а также местным населением, которые изготовляют из сока этих растений клей, лекарства и, по-видимому, наркотические средства. Зато «кактусовые» фирмы США и других стран давно освоили производство семян этих растений, и они включаются в каталоги всех сколько-нибудь крупных компаний.

В настоящее время американские ботаники, специалисты по кактусам, считают, что роды Ариокарпус, Розеокактус и Неогомезия должны быть объединены, так как различия между растениями значительно меньше, чем объединяющие их сходства. Да и для всякого любителя, пытавшегося выращивать и содержать представителей перечисленных родов, это становится ясным вскоре же после посева семян, ибо сеянцы очень схожи.

Довольно большую коллекцию этих кактусов (видов 6 из 8 или 7) я впервые увидел у некоего столичного кактусовода, который, очевидно, принадлежал к людям, стремящимся во что бы то ни стало огорошить слушателя или посетителя. Что делать, есть такие, обязательно надо им кого-то чем-то поразить. И вот, видимо, руководствуясь этим правилом, кактусовод принялся обрабатывать меня, а мне ничего не оставалось делать, как разыгрывать хлопающего глазами провинциала. Разговор был примерно такой:

— Скажите, пожалуйста, давно вы занимаетесь кактусами? (В коллекции стояли, например, астрофитумы без мала пятнадцати-двадцати лет, такие же лейхтенбергии, ореоцереусы, гимнокалициумы...)

— Да всего три с половиной года...

— Что вы говорите?! А этим сеянцам у вас сколько лет?

— Полтора месяца...

— Что вы говорите?!! Удобряете, конечно?

— С включением радиоактивных элементов!

— Что вы говорите?! А этот кактус у вас откуда?

— Этот? Еще неделю назад рос в посольстве ФРГ...

Помимо ошарашивающих сведений кактусовод еще любил и категорические советы, выраженные так:

— Только прививать! Все-все...

— Только торф... Торф-торф...

— Мамиллярии не поливать... Ни капли! (Речь шла о белых мамилляриях.)

— Может быть, опрыскивать? — я робко.

— Ни в коем случае! Ни капли!

Продать хотя бы один «живой камень» этот любитель наотрез отказался. Но, насмотревшись на его ариокарпусы и розеокактусы, все привитые и хорошо растущие, я твердо решил завести эти растения сам, хотя, естественно, не мог ни привезти из посольства, ни «достать» каким-то другим способом. О, ужасное «доставание»! Каких душевных мук, каких прорех в бюджете ты подчас стоишь, скольких унижений и просьб!..

Так или иначе, случай помог мне достать мизерное количество семян ариокарпусов и розеокактусов. Не обладая еще изощренностью и умением, приходящими с годами, я посеял их и довольно скоро, дней через пять, обнаружил всходы. Это были драгоценные растения! Казалось чудом, что они все-таки взошли. Я не знал простой истины, что семена ариокарпусов, розеокактусов и подобных им растений сохраняют всхожесть очень долго, до 30 лет. Природа позаботилась о том, чтобы редкие растения могли длительно сохранять жизнь в форме семени, пока дождь, прихоть ветра или окружающей растительности не создадут вместе с теплом благоприятных условий для прорастания.

Семена ариокарпусов, безусловно, разносятся ветром, птицами или насекомыми типа муравьев, причем замечено, что кактусы редко всходят на абсолютно голом месте, солнце неминуемо испепелило бы там нежный сеянец, вот почему они «прячутся» в тени камней, скал, колючих кустарников или хотя бы своих более крупных собратьев. Если бы знать это правило! Но, начитавшись книг о «безводных пустынях», представляя себе, что кактусам «из пустынь» солнца нужно как можно больше, я держал сеянцы на мартовском солнце и замечал, как они краснеют, буреют, — а затем началась гибель. Один за другим сеянцы погибли полностью.

Лишь через несколько лет я снова посеял такое же мизерное количество семян. На сей раз я был умнее, сеянцы взошли хорошо и уже образовали первые длинные сосочки странной четырехреберной формы с крестообразными белыми «колючками» на концах. Растеньица нисколько не походили на ариокарпусы, а скорее напоминали сеянцы длиннососочковых долихотеле. Кстати, сосочки были не только у ариокарпусов-розеокактусов, но и у сеянцев неогомезии, энцефалокарпуса, обрегоний и лейхтенбергий, что, во-первых, говорит о их безусловном родстве, во-вторых, о родстве с мамилляриями. Но вот загадка: если ариокарпусы древнее мамиллярий, как это кажется и как думаю и верю я в это сам, то почему на ранней стадии развития сеянец напоминает мамиллярию, а мамиллярия в свою очередь (имеются в виду сеянцы) не напоминает ариокарпус? Похоже, вывод напрашивается другой: ариокарпусы произошли от мамиллярий или от общих с ними предков. Трудно поверить в это, однако вопрос остается открытым.

Сеянцы развивались очень медленно. То ли они не желали расти в тех условиях, которые я им создал, то ли понятие «медленно» по-разному понимают человек и природа. Ознакомившись с растениями пустынь, — а там растут и не только кактусы, — я пришел к выводу, что в пустынях могут нормально развиваться либо стремительно растущие представители растительного царства, либо развивающиеся крайне медленно. Недаром именно в пустынях живут и антилопы, и черепахи. Растения-эфемеры успевают за короткий период дождей выгнать метровый рост, отцвести и рассеять семена, засохнуть либо затаить жизнь в луковичном корне. Растения типа ариокарпусов тратят время не столько на рост, сколько на сопротивление зною, сухости и ветрам, подготовляя главное — цветение и плодоношение. После коротких нерегулярных дождей весной (иногда дожди бывают и довольно сильными) воспрянувшие к жизни растения набирают бутоны, выпускают от главного глубокого и совсем не похожего на репу, хоть он и называется «реповидным», корня (скорее он похож на петрушку) сосущие корешки, и кактус короткое время вегетирует — цветет, растет, дает жизнь плодам и семенам. Иногда он создает лишь бутоны и замирает от безводья и сухости, дожидаясь нового благоприятного «толчка» теплом и влагой к осени. Вот почему в коллекциях ариокарпусы и розеокактусы, набрав цвет в июне и даже в мае, могут зацвести только в сентябре. Возможно, что в природе в условиях Мексики они цветут и летом, и осенью. Завязав плоды, кактус снова погружается в период тихой скрытой жизни, он экономит воду, защищается от сухости, «отдыхает» и потихоньку готовится к будущему новому цветению, которое возможно лишь через много месяцев после зимней «спячки».

Попытки ускорить рост сеянцев дают малые результаты. Разумеется, создав наилучшие условия: световой режим, легкое удобрение, жару днем, прохладу ночью — их можно слегка «подогнать», но единственным «подгоном», по-настоящему ощутимым, может быть лишь прививка. Можно даже сказать с точностью, что без прививки, имея западные окна, рассчитывать на выращивание ариокарпусов почти невозможно. Кактус упорно не желает расти, стоит, темнеет и гибнет. Иное дело — окна восточные или теплица. Здесь ариокарпусы растут при соблюдении строжайших правил ухода. Земля должна быть глинисто-дерновой (типа пустынной или горной) или даже с примесью до 1/4 торфа, поливка редкая и только снизу с перерывом летом на месяц-полтора. Зимовка сухая. В течение двух первых лет растения держат в тепличке под лампами. Солнечный свет дается в начале лета рассеянным с помощью решетчатого притенения, а далее, когда сеянцы привыкнут, их приучают к полному солнечному свету в течение трех-четырех часов в день. Лучше, если это утреннее, а не послеполуденное солнце. Думается, что для всех без исключения редких кактусов горшок или плошка должны быть «снаряжены» так: слой хорошего дренажа из кусочков битого кирпича, слой смеси дерновой, листовой пропаренной земли с третью песка (питательная часть для сосущих корней), слой обычной пропаренной смеси, слой крупного песка или мелкого гравия вокруг корневой шейки.

Кактусы должны быть раз и навсегда строго ориентированы по сторонам света, и эта ориентировка не должна нарушаться.

Следует строго соблюдать и двойной период покоя: теплый в середине лета, прохладный и абсолютно сухой с ноября по март.

Отличия видовые у ариокарпусов и розеокактусов не слишком значительны. Лишь четыре-пять видов их различаются хорошо, остальные спорны и очень сходны. Ариокарпус тригонус (A. trigonus (Web.) К. Sch.) имеет острые трехгранные удлиненные и как бы «когтистые» углы-бугорки, голые и гладкие темно-зеленого цвета или серо-зеленые. Цветы бледно-желтые, довольно крупные и раскрывающиеся вокруг макушки, как у мамиллярий. А. ретузус (A. retusus Scheidw.) имеет бугорки серо-зеленые или темно-зеленые, снизу выпуклые и также треугольной формы, но уже неровные, с морщинками. Цветы меньше в диаметре и светло-розового цвета, А. фурфурацеус (A. furfuraceus (Wats) Thomps.) светло-серый, широкий, с бугорками, направленными не вверх, а вниз, и с бело-розовыми цветами. А. скафарострус (A. scapharostrus Böd) имеет удлиненные и похожие на нос челнока темные и гладкие бугорки, а цветы фиолетово-розовые с черными тычинками. Считается наиболее редким из ариокарпусов.

Розеокактусы имеют более тупые, морщинистые и еще более твердые выступы-бугорки, в целом повторяющие форму ариокарпусов, каждый бугорок, кроме того, имеет шерстистую бороздку, из основания которой ближе к вершине возникают сходные с ариокарпусами розовые, красные или беловатые цветы. Р. фиссуратус (Roseocactus fissuratus (Eng.) Berg.) имеет стебель до пятнадцати сантиметров шириной характерной кучевидной формы, бугорки морщинистые, серо-зеленые, цветы розово-красные. Иногда этот кактус кустится.

Розеокактус Ллойда (R. lloydii (Rose) Berg.) — полушаровидное растение величиною, как предыдущий вид, бугорки без опушения, зелено-серые, расширенной треугольной формы, морщинистые, с характерной бороздкой. Розовые или иногда лиловатые цветы.

Розеокактус Кочубея (R. kotschoubeyanus (Lem) Berg.) назван по имени князя Кочубея, инициатора поисков кактусов в Мексике, куда он направлял барона Карвинского, открывшего целый ряд видов редких кактусов и в том числе уже упоминавшийся Астрофитум астериас.

Это самый маленький из розеокактусов, он темно-зеленого цвета, плоский, приплюснутый с вершины, с красновато-белыми цветками, часто превышающими размер самого кактуса. Кочубеянус — один из самых красивых розеокактусов, имеющий разновидности с белым цветком и с цилиндрической формой.

Примыкающие к роду Ариокарпус-Розеокактус растения: Лейхтенбергия (Leuchtenbergia principis Hookft.), Обрегония (Obregonia denegrii Frič), Неогомезия (Neogomesia agavioides Castan) и Энцефалокарпус (Encephalocarpus Berg.) представляют собой близкие виды, которые не менее требовательны, капризны и прихотливы. Сходство наиболее заметно, когда вы видите маленькие сеянцы этих растений; все они имеют вытянутые тонкие сосочки с крестообразными беловатыми щетинками, которые с возрастом отпадают.

Наиболее близок к роду Ариокарпус монотипный вид Неогомезия агавиоидес (N. agavioides Castan. Т.) (агавовидная). Это растение американские систематики прямо включают в число ариокарпусов, однако сходство в «детском возрасте» с течением времени исчезает, и неогомезия превращается годам к пяти в миниатюрное, действительно слегка напоминающее мексиканскую агаву растение, тем более что агавы в Мексике растут разные и среди гигантских видов, тех, что мы знаем, сизо-зеленых растений с полосатыми или зазубренными листьями, встречаются и виды очень изящные и небольшие. Все сказанное о воспитании ариокарпусов относится и к неогомезии, которая лишь недавно стала появляться в наших коллекциях. Добавлю, что неогомезия происходит из мексиканского штата Тамаулипас и растет в горных районах среди травы и кустарников.

Лейхтенбергия — кактус еще более странного вида, чем неогомезия, и также скорее напоминает какое-то растение, не принадлежащее к кактусовым. Длинные трехгранные сосочки, на концах снабженные слабыми колючками-щетинками, довольно высокий рост, до 70 см, сине-зеленая окраска, своеобразные желтые цветы как будто резко отличают ее и от ариокарпусов. Но достаточно сравнить сеянцы, и сомнения отпадают, ибо растеньица имеют сходство, пожалуй, неоспоримое. По сравнению с описанными выше растениями лейхтенбергия распространена гораздо шире по всей Средней и Северо-Восточной Мексике, растет более «крепко», устойчивей без прививки, однако режим ее содержания все-таки тот же самый, и у неопытного любителя лейхтенбергия также быстро гибнет. Растет значительно быстрее, чем розеокактусы, но, конечно, не имеет того очарования, какое может внушить морщинисто-зелено-серая, покрытая белым пухом, кажущаяся роговой или каменной розетка розеокактуса (пусть читатель простит мне двойное повторение). Кстати, розеокактусы названы так не за свою форму и тем более не за цветы, а в честь ботаника-систематика Роуза, хотя название как-то отлично перекликается с их внешним видом.

Обрегония денегри (Obregonia denegrii Frič.) — следующий кактус, примыкающий к «живым камням». Даже и форма его, сплюснутая, напоминающая отчасти кедровую шишку темно-зеленого или лучше сказать серо-темно-зеленого цвета, похожа на розеокактусы. Была открыта неутомимым собирателем редкостей Фричем и снова в том же штате Тамаулипас, где она встречается растущей в предгорьях и более затененных растительностью местах, чем ариокарпусы. Первые сеянцы обрегоний, которые мне доводилось выращивать, имели сосочки с крестообразными беловатыми щетинками и росли лучше и скорее, чем розеокактусы. Из четырех семян, которые у меня были, я получил четыре сеянца, темноватых, зеленых и очень здоровых. Сеянцы погибли от летнего солнца, которое я предоставил им по неопытности и отчасти по глупым и противоречивым рекомендациям «знатоков».

Вообще рекомендация «полное солнце» часто приводит меня в замешательство. Полное солнце в условиях нашего северного лета с семнадцатичасовым (!) знойным днем по потоку излучаемой радиации (парадокс!) гораздо активнее, чем летнее солнце Мексики. Кроме того, незакаленные «зимние» сеянцы в сотни раз чувствительнее к нему, чем сеянцы, взошедшие под этим же солнцем. Итак, опыт выращивания обрегоний и почти всех сеянцев редких кактусов говорит, что без притенения нельзя вырастить здоровые корнесобственные растения. Привитые обрегонии растут очень хорошо и цветут уже на третьем году, достигая размера среднего яблока. Цветы их белые, открывающиеся на вершине, подобно еще одному звену этой сложной цепочки, которой является Стромбокактус дискиформис (Strombocactus disciformis (D. С.) Br. et R.).

Это маленькое миниатюрное растение, также напоминающее сплющенную шишку зеленого цвета. В верхней части оно опушено белым пухом и снабжено странными иглоподобными белыми же щетинками. Вырастить его нелегко, так как семена стромбокактуса доже не могут быть названы семенами — это какая-то микроскопическая коричневая пыль-пыльца. И все-таки при терпении и старании из посеянных пылинок появляются крошечные шарики-растеньица, идущие в рост довольно скудно. Кто выращивал пародии, блоссфельдии, мелкосеменные гимнокалициумы, может справиться и с этой нелегкой задачей. Сеять стромбокактусы нужно в отдельную, тонко измельченную землю, а добившись всходов, тщательно (с лупой) следить, не появится ли черная плесень или зеленый налет водорослей — главный враг мелких ничтожных сеянцев. Подросшие и выпестованные до величины горошины, сеянцы далее прививаются или воспитываются на собственных корнях, что, конечно, требует большого времени и ухода. Режим, сходный с режимом для обрегоний и ариокарпусов.

И последним активно связанным с «живыми камнями» звеном будет оригинальнейший и один из самых трудных, на мой взгляд, по выращиванию кактус, также единственный в своем роде: Энцефалокарпус стробилиформис (Encephalocarpus strobiliformis (Werd.) Berg.). Он может соперничать с маленьким стромбокактусом и чешуями напоминает круглую шишку, хотя отнюдь не еловую, как об этом пишут, а скорее какую-то словно отлитую из потемнелого серебра. Вершина энцефалокарпуса покрыта белым пухом, в котором прячутся мелкие плоды, образующиеся из фиолетово-красных цветов. Растет очень медленно, так же как ариокарпус, и в свою очередь представляет собой, очевидно, связующее звено между этими растениями и родом Пелецифора. Энцефалокарпус растет в горах, на скалистых склонах в штате Тамаулипас и более солнцелюбив и защищен от солнца, чем стромбокактус или обрегония.

Содержится точно так же, как розеокактусы, и лучше растет привитым сеянцем.

Род Энцефалокарпус, по-видимому, связан и с родом Гимнокактус (Gymnocactus).

Растения из этих родов широко известны любителям, особенно Пелецифора азелиформис со своеобразными колючками, похожими на мокричек, и Пелецифора псевдопектината с гребневидными колючками (Р. aselliformis Ehrenberg., P. pseudopectinata Backbg.). Обычно их размножают детками на прививках, тем более что деток они дают множество, как и подобный им белый кактус Солизия пектината (Solisia pectinata Br. et R.). Что же касается Гимнокактуса вальдецианус, который ранее относился ботаниками к пелецифорам, то это белое с ромбической формы «чешуйками» растение было в давние времена всучено автору на рынке московскими кактусистами-дельцами как энцефалокарпус! Правда, когда я покупал растение, тень сомнения присутствовала при сем, но как сомневаться, если тебя уверяют с обворожительными улыбками и чуть ли не хором!

Второй группой монотипных и маленьких родов будут растения, так или иначе связанные родством, — это Телокактус и Турбиникарпус (Thelocactus, Turbinicarpus).

Телокактусы — растения, которые лишь сегодня входят в моду у собирателей, по крайней мере в СССР. Виды, с одной стороны, родственны мамилляриям и корифантам, с другой — смыкаются с родами уже названными. Как правило, телокактусы — некрупные растения, имеющие ребра, разделенные на бугорки и сосочки; ареолы большинства телокактусов снабжены сильными шипами и колючками, ибо растения происходят из пустынных районов Канзаса, Техаса, Нью-Мексико и северных частей собственно Мексики. Это типичные растения пустыни, плоские и шаровидные, либо удлиненной короткостолбовидной формы. Многие имеют пестрые и цветные колючки, как у эхинокактусов или даже ферокактусов, и разительно отличаются вид от вида, как, например, Т. флавидиспинус и Т. гекседрофорус (Т. flavidispinus Backbg. и Т. hexaedrophorus), — первый напоминает мамиллярию, второй похож на гимнокалициум или корифанту. Разумеется, есть и родственные, сходные по цвету стебля и форме колючек виды. Телокактусы считаются «легкими» в культуре, с чем никак нельзя согласиться, ибо даже наиболее известный из них Т. bicolor, имеющий разновидность с трехцветными колючками, капризен, легко теряет корни, с трудом укореняется. Как типично пустынные растения, телокактусы требуют строгого соблюдения двойного режима отдыха, подсвечивания зимой и песчано-глинистой, однако достаточно плодородной земли.

Близок к телокактусам другой, пожалуй, гораздо более распространенный в коллекциях род Турбиникарпус. Род этот создан систематиками сравнительно недавно, в нем объединяются растения из восточных и центральных штатов Мексики, таких, как Тамаулипас, Сан-Луис-Потоси, Идальго и Керетаро. Еще десятилетие назад турбиникарпусы были модной новинкой, за ними гонялись, как за большой редкостью, чего не скажешь о нынешнем времени, когда большинство видов стали довольно обычными в коллекциях любителей. Все без исключения турбиникарпусы — небольшие темно-зеленые или серо-зеленые растения, хорошо отличимые уже в стадии сеянца, они образуют овальную или палицеобразную форму с мелкими розетками белых колючек, которые позднее исчезают и начинают заменяться своеобразными шипами и щетинками, а тело турбиникарпуса покрывается ромбическими «черепичками». Эти черепички придают растениям сходство с какими-то маленькими динозаврами или инопланетянами.

На первый взгляд культура турбиникарпусов не тяжела: всходят они из семян прекрасно, даже радуешься, считая: «Ого, сколько высыпало! Стопроцентная всхожесть!» И растут сеянцы на питательной среде очень быстро, обгоняя другие растения, так что можно подумать, что турбиникарпусы будут крупными кактусами. За год, тем более — два можно получить уже вполне взрослые с виду растения, особенно у видов Т. лофофороидес и Т. поласки (Т. lophophoroides (Werd) Buxb. et Backbg. и Т. polaskii Backbg.). Но удивительно легко они поддаются и заболеваниям, особенно грибковым — таким, как гниль шейки, а также чувствительны к почве, и едва изменится почвенная реакция (это постоянно случается от полива известковой водопроводной водой), кактусы останавливают рост и могут в таком полуживом состоянии находиться годами. Точно так же реагируют и описанные выше телокактусы. Все турбиникарпусы легко подгорают на солнце. Это растения тенелюбивые, растущие на защищенных от прямого солнца местах.

В настоящее время описано уже десять видов этого рода, первый вид которого был открыт Бедекером в двадцатые годы нынешнего века. Наиболее различаются четыре-пять видов, другие же более похожи на подвиды, чем на виды самостоятельные. Кроме того, при культивировании турбиникарпусы стали гибридизировать, и здесь уже возникла путаница невообразимая и отвратительная, так что в посеве иной раз всходит совершенно непонятное растение, не обладающее признаками ни того, ни другого вида. Вот почему хотелось бы заметить, что гибридизация близких видов в кактусоводстве недопустима, ибо влечет за собой полное обесценивание растений. Хорошо было бы также иметь единый отлично иллюстрированный цветными фото лексикон стандартов, где были бы представлены типичные виды всех кактусов. Но такая работа по плечу лишь коллективу энтузиастов, на базе многих обширнейших собраний кактусов. Видимо, эта работа — дело будущего.

Наиболее распространены в коллекциях следующие виды турбиникарпусов:

Т. лофофороидес (Т. lophophoroides (Werd) F. Buxb.) — круглый, шишкообразный, с ограненными панцирными сосочками, обильным белым пухом на темени (пух лучше развивается у привитых растений), постоянно цветущий в течение всего лета одно-двух-дневными чередующимися один за другим цветками. Иногда цветков бывает на его вершине по два и по три. Сравнительно недавно открытый, но уже широко распространенный Т. поласки имеет более широкие черепички с колючками, которых нет у лофофороидеса. Растение маленькое, шаровидное на подвоях и вытянутое, когда развивается на собственных корнях. Цветет также удивительно обильно.

Т. шмидиккеанус (T. schmiedickeanus (Bod) F. Buxb. et Backbg.) — первый из открытых турбиникарпусов — распространен в коллекциях реже и напоминает отчасти сосновую шишку с выступающими плоскоромбическими сосочками, каждый из которых оканчивается несколькими плоскими, своеобразно изогнутыми колючками-рожками. И еще более похож на шишку или странный какой-то плод, закованный в панцирь серо-зеленого цвета, не частый в культуре Т. макрохеле (Т. macrochele (Werd.) F. Buxb. et Backbg.). Другие турбиникарпусы, кроме Т. псевдомакрохеле, напоминают описанные. Так, Т. клинкерианус (Т. klinkerianus Backbg. et Jakobs.) похож на Т. шмидеккеанус, а Т. шварци и Т. розеифлорус (Т. schwarzii (Shurly) Backbg. и Т. roseiflorus Backbg.) похожи на Т. лофофороидес. Недавно описанный десятый вид турбиникарпуса Т. спацелатум (Т. sрасelatum) автору неизвестен.

Главное в содержании этих маленьких темных и своеобразных растений — обезопасить их от поражения грибками и создать правильный режим с двумя периодами покоя. Земля должна быть умеренно плодородная, проницаемая, типа горной, зима — сухая и не слишком холодная. К турбиникарпусам ныне примыкает целый ряд близких родов.

Таким монотипным родом будет род Тоумея с единственным видом Тоумея папираканта (Toumeya papyracantha (Eng.) Br. et R.) — растение, похожее на турбиникарпус и одно время причислявшееся к этому роду. Тоумея, темно-зеленый небольшой кактус со своеобразными плоскими шипами и опушением наверху, очевидно, обладает каким-то неразгаданным любителями секретом, ибо упорно отказывается расти на собственных корнях, хотя на прививке растет замечательно и достигает приличного размера, и, кроме того, дает множество легко прививаемых (но неукореняющихся) деток. По крайней мере все мои попытки вырастить это строптивое растение (так и хочется сказать «существо») закончились неудачей. В лучшем случае тоумея на своих корнях стояла, существовала, но не росла. Возможно, ей требуется какой-то специальный подбор почвы.

Почти то же самое можно сказать о маленьких кактусах из рода Навахоа (Navajoa fickeisenii Backbg. и Navajoa peeblesiana Croiz.). На собственных корнях эти кактусы, похожие и на турбиникарпус, и на тоумею, и открытые недавно, растут весьма трудно, хотя все-таки растут, на прививке же удаются при удачном подборе подвоя.

Род Лофофора (Lophophora) очень широко известен среди кактусоводов. Пожалуй, нет сколько-нибудь крупной коллекции, где не было бы представителей его и чаще всего Лофофоры Вильямса (L. williamsii (Lem. ex SD) Coult.) — невысокого круглого серо-зеленого растения без колючек. Лофофоры имеют богатую историю, которую излагают все руководства по кактусам, вот почему автор не хотел бы ее «переизлагать», сосредоточив внимание на культуре этого растения.

Сами по себе лофофоры ничего особенно красивого не представляют, они даже уродливы, на чей-то взгляд, но их своеобразие, странный медленный рост, неторопливое цветение, способность куститься и образовывать детки или даже скопления мелких головок вокруг маточного растения привлекают всех любителей. Лофофора — растение выносливое, хорошо растущее в суглинистой с песком почве, где оно образует массивный корень. Летом хорошо реагирует на поливку, зимой содержится сухо и холодно. В моей коллекции лофофоры однажды перенесли температуру в -7 градусов, промерзли насквозь и полностью сохранили жизнеспособность после медленного оттаивания. Лофофора растет на юге США и в Мексике, в самых засушливых, суровых климатом степях, равно вынося и зной, и холод. Однако в коллекциях на западных окнах всегда подгорает и требует притенения. Разновидности ее мало отличаются от типа.

Еще одним весьма интересным кактусом, недавно подававшимся во всех руководствах как «редкость из редкостей», является Ацтекиум Риттера (Aztekium ritterii (Böd), Это маленькое морщинистое растение, туловищем напоминающее какую-то «ватрушку» и уж никак не «скульптуры ацтеков», как пышно его рекламируют. Цвет растения колеблется от зеленого до фиолетового, цветы мелкие, как у лофофоры, семена — подобие пыльцы. По свидетельствам очевидцев, ацтекиумы растут в горных районах Южной Мексики и, следовательно, принадлежат к растениям «теплым», не требующим холодной зимовки. На собственных корнях ацтекиум не выращивают, а привитый, он образует множество отростков, которые, будучи снятыми с растения и привитыми снова, мало сохраняют естественную морщинистую форму. Дольше сохраняют ее привитые сеянцы, однако здесь многое зависит и от самого подвоя.

Главное в выращивании всех мексиканских монотипов — внимание к их особенностям, предупреждение от поражения вредителями, правильный подбор почв и соблюдение режима роста. Кактусы эти ни в коем случае нельзя стремиться «выгонять», стимулировать рост во что бы то ни стало. Стимулирование роста дает временные выгоды, а затем оборачивается гибелью растений. Все, кто желает возиться с редкими «мексиканцами» поменьше, должны их прививать на устойчивые подвои типа Эриоцереус, гибридные эхинопсисы, хилоцереусы или селеницереусы.

Многие опытные любители, не желая слишком тратиться на покупку редких кактусов, поступают именно так. Они срезают и прививают верхнюю часть купленного кактуса на новый подвой, «пенек» же на старом подвое становится поставщиком деток для новых прививок, и, таким образом, с течением времени аккуратный и хорошо владеющий опытом прививок коллекционер не только расширяет свое собрание кактусов, но и получает растения для обмена и возмещения истраченных денег. Такой коллекционер должен прежде всего позаботиться о создании фонда подвоев, как устойчивых, «постоянных», хотя опыт показывает, что все подвои со временем разрушаются, так и временных, для «подгона» сеянцев и деток. Обычно наиболее массовыми подвоями являются эхинопсисы, хотя опытные кактусоводы выращивают для этой цели целые ящики эриоцереусов, трихоцереусов, селеницереусов, пейреский, пейрескиопсисов и других кактусов с мощной устойчивой корневой системой.

5. Североамериканские цереусы

В самом начале своего собирательства я (и только ли я?) считал, что верхом совершенства в коллекции могут быть столбовидные кактусы, которые называл тогда несколько допотопно и неверно; «церéусы». Первый цереус, который оказалось возможным купить, белоопушенный столбик сантиметров тридцать высотой и 3–4 в поперечнике, я увидел в магазине на Арбате, и он поразил меня не только красотой, но и ценой, ибо стоил рублей сорок. Там же, в окнах, стояли гигантские, метра по два длиною зеленые цереусы и цереусы монстрозные, причудливое нагромождение растущего зеленого вещества, считавшиеся тогда за чудо-редкость. По крайней мере о монстрозных перуанских цереусах так писалось в наших журналах. Как бы там ни было, постепенно коллекция моя обогащалась столбовидными кактусами, а я научился их правильно называть и говорил теперь, уже тщательно поправляя сам себя, только — цéреус. Собрав их видов тридцать пять — сорок, я убедился, что при всей разности в опушении, «околюченности» или, наоборот, «голости» стебля они все-таки более однообразны, чем кактусы низкие, шаровидные или овальносплющенные, с которыми я все более дружился, не забывая, конечно, и остальных.

Итак, цереусы — группа растений, без которых не может быть интересным и, главное, разнообразным любое сколько-нибудь крупное собрание кактусов. Но так как в строгом систематическом понимании к подсемейству цереусовых относятся почти все и шаровидные и короткостолбчатые кактусы, то здесь я искусственно выделяю лишь те роды и виды, которые обладают высокостолбчатой формой. Виды эти очень многочисленны в Северной Америке, а еще более в Америке Южной, систематика их до сих пор не слишком совершенна. Они растут от умеренно теплых зон Севера США, достигают величайшего разнообразия на экваторе, в горах Перу, Эквадора и Боливии, спускаются далее в южный умеренный пояс и здесь идут до холодных равнин Патагонии. О южноамериканских и преимущественно горных видах будет сказано особо — в этом же разделе хочется сказать о цереусах преимущественно североамериканских, горных, пустынных и лесных, тех, которые чаще всего и попадают в коллекции любителей. Условно цереусы эти можно разделить на опушенные, густо одетые щетинами, примыкающие к ним, но опушенные лишь в верхней части, где они образуют своеобразные шерстистые разрастания — цефалии, цереусы с относительно голым зеленым, зеленовато-серым или голубым стеблем, усаженным колючками лишь на ареолах, и, наконец, сюда же будут относиться вьющиеся, лианоподобные, свисающие и ползучие цереусы из горных лесов, где они растут на скалах и деревьях. Таково условное разделение на четыре группы родов.

Пожалуй, самым известным представителем густо опушенных белой шерстью и щетинами цереусов будет знаменитый Цефалоцереус сенилис (Cephalocereus senilis (Haw) Pfeiff.), или «старик», «старичок», как обычно называют его любители. В природе это громадный кактус, до 15 метров высотой, растущий многие столетия, покрытый длинными седыми щетинами и верхушкой напоминающий голову фантастического существа, словно бы старого волшебника из немецких сказок. Смотришь на макушку кактуса, на седые свисающие с нее пряди, и грезится: вот-вот проглянет под ними лукавое лицо, — так необычен этот кактус.

Первого «старика» я привез из Прибалтики, следом купил еще одного в Москве, но кактусы эти были на прививках, из теплиц и росли очень плохо и медленно. Снятые с подвоев, «старики» вовсе не захотели укореняться. Помимо всего прочего я усвоил целую серию советов, что держать их надо чуть ли не без земли, в смеси из кирпича и гравия, почти без полива, одним словом, советы лишь помогли мне довести растения почти до гибели. В дальнейшем, раздобыв семена цефалоцереуса, я принялся за выращивание сеянцев и здесь как нельзя лучше узнал, что нужно требовательному и капризному «старику». Сеянцы этого кактуса, сразу же очень крупные и сразу же опушенные белыми щетинами, растут очень хорошо и мощно на плодородной смеси из половины листово-торфяной и половины дерновой глинистой земли. Хорошо реагируют сеянцы на удобрение и боятся лишь грибкового поражения шейки, избежать которого можно лишь тщательным пропариванием земли, дезинфекцией семян и постоянным контролем с немедленным изъятием заболевшего растеньица вместе с комом земли. Вопреки утверждениям, что «старичок» растет очень медленно, могу утверждать, что при правильном режиме в микротепличке под лампами Цефалоцереус сенилис за два года достигает почти пятнадцати сантиметров высоты при поперечнике в четыре сантиметра. Кактус очень любит тепло, свет и солнце, зимой же с конца ноября по март не нуждается в поливке и довольствуется лишь опрыскиванием в теплую погоду мягкой дождевой водой. Летнее увлажнение умеренное с просыханием земляного кома; надо помнить, что длинноволосые «старики» умеют извлекать влагу из воздуха, если они стоят в тепличке или на даче, однако отнюдь не в сухом, пересушенном воздухе городской квартиры. В таком воздухе волоски теряют свое влагоулавливающее свойство, загрязняются, сереют и отмирают.

Также внимательно надо следить за тем, не появится ли меж щетинками белый червец. Червецы мгновенно останавливают рост кактуса, уродуют его и могут быстро погубить, если кактусовод по лени или незнанию не примет чрезвычайные меры к устранению вредителя. На осмотр растений никогда не надо жалеть времени, и осмотр не поверхностный, а тщательный, с лупой в руке. Надо помнить, что лучше сразу обнаружить вредителей, чем допустить их размножение, и тогда начать с ними бороться.

Густо белоопушенных цереусов в Мексике немного, гораздо больше их в Южной Америке, где встречаются виды удивительно красивые: Триксантоцереусы, Аустроцефалоцереусы, Эспостоа, многие Клейстокактусы и др.

Зато цереусов, образующих колючие колонны, столбы, разветвленные «деревья», часто покрытые на вершинах шерстистыми «шапками» цефалиев, в США, Мексике и Центральной Америке очень много. Такими будут пилозоцереусы (Pilosocereus) — древовидные кактусы четырех-пятиметровой высоты, образующие часто уже при метровом росте утолщение — цефалий. Это кактусы с мощным ростом, требовательные к почве и к теплу. Большинство из них растет в тропическом поясе от Южной, Восточной Мексики (штат Тамаулипас) до Бразилии и Венесуэлы, а также на Антильских островах. Зимовка для пилозоцереусов должна быть теплой, а земля питательной.

Очень интересны ныне вошедшие в культуру маршаллоцереус, карнегии и другие кактусы с длинными шипами, сохраняющимися по крайней мере в стадии молодого растения. Это кактусы-гиганты многометровой высоты, особенно карнегия, но растут они в наших коллекциях не слишком быстро и довольно капризны, во всяком случае, капризнее описанного выше «старичка». Почва им нужна менее гумусовая, типично пустынная, режим — как для растений пустыни.

Точно такого же содержания требуют почти все другие цереусы: лофоцереус, маргинатоцереус, пахицереус, стеноцереус и т. д., которые относятся к горным или пустынным видам. Все они цветут в старшем возрасте, при величине свыше полутора-двух метров и более пригодны для хорошо оборудованных отапливаемых оранжерей.

К цереусам столбовидным примыкают цереусы вьющиеся, свисающие и ползучие. Видов и родов здесь также очень много, тут и густоопушенные, и «голые» виды, стебли многореберные и словно бы граненые, все виды окрасок и колючек. Такими будут эриоцереусы (Eriocereus), никтоцереус (Nyctocereus), селеницереусы (Selenicereus), апорокактус (Aporocactus) и др.

Так как все они сходны по условиям содержания, то я расскажу лишь о поведении и образе жизни одного из них. Таким типичным видом будет Селеницереус макдональда, «королева ночи», как называют его в Германии. Стебелек этого четырехгранного цереуса я получил в дар некогда во время посещения ботанического сада. Посаженный в жирную землю, стебелек дал на следующую весну полуметровый прирост, затем через год разветвился еще и еще, образовав подобие голых свисающих четырехгранных «веток». Вел себя этот кактус однообразно, как будто жил по каким-то очень точным часам. Всю осень и зиму он не проявлял признаков жизни, зато весной, уже в апреле, одна-две из его серых ареол превращались в зеленые светлые точки, точки увеличивались и развивались в побеги светлые, зеленые, растущие вниз не по дням, а по часам. Одновременно на старом приросте и также на месте ареол появлялись шерстистые беловатые точки, которые почти не увеличивались, пока вовсю старался расти побег. Но вот что-то внутри кактуса «выключало» его рост, он останавливался и начинал из светло-зеленого и нежного превращаться в тусклый, грубый и серо-зеленый, а шерстистые «почки» трогались в рост, обычно неравномерный, ибо одна всегда обгоняла остальные. Эта обгоняющая почка все явственнее превращалась в шерстистый бутон, который, побыв в некотором раздумье дня три-четыре (обычно это было около 7–10 июня ежегодно), вдруг в один особенно погожий день начинал увеличиваться и к вечеру достигал почти чудовищной величины. Было ясно, что бутон раскроется вот-вот, что он чего-то дожидается.

Ждал он, оказывается, захода солнца. Как только светило опускалось за крыши, — в июне оно, как известно, не торопится и заходит уже в одиннадцатом часу, — цветок очень медленно и все-таки достаточно ощутимо начинал двигаться, то есть раскрывать сомкнутые лепестки. Он раскрывался со скоростью движения Земли или опускания Солнца, — как угодно... Через час над кактусовой коллекцией сияла волшебная белая, женственная, фантастической величины звезда, одинаково напоминавшая и кувшинку-лилию, и орденскую звезду. Полностью открытый цветок производил впечатление ирреальное, и никак не верилось, что тусклый невзрачный четырехгранный кактус может хранить в себе, а главное, произвести такое чудо красоты, изящества, цветения с легким запахом ванили. В диаметре самые крупные цветы селеницереуса достигали 30 сантиметров, а может быть, и более. Цветок сиял всю ночь и на рассвете гас, складывался и поникал по мере того, как вставало солнце. Задержать цветение можно было, только искусственно затемнив его. Вот пишу и невольно просится на ум: всегда в сказках были скромные Золушки, нищие принцы, умные дураки, и все они внезапно блистали красотой, — надолго ли, на одну ночь, на краткое мгновение? — много разных мыслей рождает этот до предела простой невзрачный кактус...

Некоторое подобие цветов селеницереуса — белые цветы листовидных кактусов, распространенных весьма широко, и отчасти белые цветы эхинопсисов, также расцветающие ночью.

Все ползучие, свешивающиеся растения нуждаются в плодородной земле, а вернее, растут в любой здоровой почве. Если растению не хватает питания или корни повреждены, а также при теплой зимовке с поливом кактусы не цветут или, набрав бутоны, сбрасывают их до цветения.

6. Эхинокактус и Эхиноцереус

Два рода этих совершенно несхожих на вид кактусов неопытные любители часто путают из-за созвучности названий. До тех пор, пока я на практике не столкнулся как с представителями первого, так и с многими видами второго рода, я также не видел между ними разницы. Род Эхинокактус в настоящее время настолько мал, что в нем остались лишь типичные растения, всего около десятка видов, в то время как первоначально к эхинокактусам относили сотни видов. Нужно сказать, что кактусы обладают таким количеством разнообразных признаков, что если задаться целью во что бы то ни стало выделять из старых, устоявшихся родов новые, беря за основу какую-нибудь мелочь, — особенности в строения семян, форму цветка, место образования цветка, характер колючек, — то можно до бесконечности выделять все «новые» роды и виды, чем, на мой взгляд, уже сейчас излишне перегружена и запутана систематика, — сравнив меж собой представителей таких родов, например, как Ариокарпус и Розеокактус, Эспостоа и Псевдоэспостоа, Нотокактус и Бразиликактус, легко убедиться в этом. Хотел бы добавить, что и в маленьком, оставшемся после отщепления и отсечения других новых или условно новых родов, роде Эхинокактус есть настолько несходные виды, что рождается мысль: не выделить ли их в особый род и назвать, скажем, Неоэхинокактус. Такими видами будут, допустим, Эхинокактус грузони и Эхинокактус ингенс, — растения, разительно не похожие друг на друга.

Оставляя эту проблему для желающих «открыть» новый род кактусов и еще более усложнить систематику, я в то же время хотел бы сказать, что эхинокактусы весьма значительно отличаются от эхиноцереусов даже по внешним данным. Эхинокактусы — это крупные шаровидные и даже бочкообразные из-за своей громадной подчас величины растения, жесткие и твердые, покрытые многочисленными крепкими колючками, а эхиноцереусы — столбовидные, кустящиеся, часто ползучие очень своеобразные кактусы (здесь опять есть возможность выделить даже не один, а два-три новых рода!), шипы же и колючки эхиноцереусов, равно как и их цветы, бесподобно разнообразны, не в пример сравнительно одинаково околюченным эхинокактусам.

Эхинокактусы принадлежат к крупнейшим круглым кактусам. Достигая двух-трех метров высоты при метровом поперечнике, как, например, Эхинокактус грандис и Э. виснага (Е. grandis Rose, Е. visnaga Hook.), они могут быть представлены и сравнительно небольшими видами — таковы редкий и трудно растущий Э. горизонталониус (E. horizonthalonius Lem., E. parryi Eng.) и некоторые другие.

Эхинокактусы рано были завезены в Европу и появились в любительских коллекциях. Наиболее широко распространился замечательно красивый Э. грузони (E. grusonii Hildm.) — широкий округлый светло-зеленый кактус, весь покрытый острыми соломенножелтыми или беловатыми крепкими колючками. Вершина кактуса густо покрыта светлой шерстью, которая в период роста принимает нежно-желтый, удивительно приятный цвет. Неприхотливый к почве (типы 2 и 3), отлично растущий и на своих корнях и на подвое, кактус стоек и к вредителям. Словом, если бы все кактусы были столь «прочны», культивирование и разведение их не составляло бы никакого труда. Все эхинокактусы цветут лишь до достижения крупной величины, если им, конечно, обеспечивается правильный режим. Это растения пустынь и засушливых степей. Мелкие виды очень прихотливы и требуют либо прививки, либо большого мастерства в уходе за ними.

Эхинокактус ингенс (E. ingens Zucc.) совершенно не похож на предыдущий вид. Это темно-зеленое или серо-зеленое округлостолбовидное растение, твердое и покрытое коричневыми шишками, выходящими из беловатых шерстистых ареол. Растет этот эхинокактус медленнее, но так же неприхотлив к почве, так же любит жару летом и прохладную сухость зимой. Эхинокактусы могут переносить мороз до пяти градусов ниже нуля, а кратковременный и еще ниже, важно лишь, чтобы они оттаивали постепенно.

Примыкает к эхинокактусам очень красивый монотипный род с единственным видом Homalocephala texensis (Hopff) Br. et R.

Это средней величины округлое растение с белыми ареолами и великолепными поперечноребристыми широкими шипами, расположенными на острых широких ребрах розетками. Хомалоцефала, растущая в пустынных районах Техаса, Нью-Мексико и северной части Мексики, как бы соединяет в себе признаки и эхинокактусов и ферокактусов — другого очень интересного рода пустынных растений. Кактус этот редкий и в коллекциях бывает нечасто.

Что же касается эхиноцереусов, то их бесчисленное количество, причем виды их изменчивы и для культивирования далеко не все годятся. Колючие их стебли обычно вытягиваются, принимая уродливые формы, почти все они кустятся, дают много отростков и в коллекциях требуют много места. Наверное, по указанным причинам эхиноцереусы, кроме некоторых излюбленных видов, в большом количестве в собраниях кактусов не встречаются. Виды, пользующиеся признанием, таковы:

Во-первых, это «ложный старичок» Эхиноцереус делаетти (Е. delaetii Gürke.), кустящийся, средней величины кактус из Северо-Восточной Мексики, покрытый седыми щетинами и несколько напоминающий Цефалоцереус сенилис. Сходство это чисто внешнее, а по своей прихотливости Э. делаетти весьма трудный кактус, требующий внимательного ухода, режима и подбора почвы.

Популярными у собирателей эхиноцереусами являются «пектинатные» виды, то есть виды с гребенчатыми колючками, из которых наиболее красив Э. пектинатус (Е. pectinatus Scheidw. Eng.) с несколькими вариантами, иногда считаемыми за самостоятельные виды. Эхиноцереус книппелианус — странное растение зеленой и фиолетово-зеленой окраски, также пользуется известностью у любителей. Имеются виды и с красивыми колючками и виды некрупные, как, например, представители примыкающего к эхиноцереусам рода Вилькохсия (Wilcoxia Br. et R.). Эхиноцереусы подобно эхинокактусам — растения гор и пустынь. Летом они любят тепло и свет, зимой свет, сухость и холод, в ином случае, эхиноцереусы перестают цвести, а стебли их принимают некрасивую форму.

К пустынным кактусам примыкают и самые пустынные, если их обозначить таким нелепым, однако точным определением. Это группа североамериканских растений, распространенных в юго-западных штатах США, а также в мексиканских пустынях и полупустынях. Главным и самым крупным по численности видов будет широко известный род Ферокактус, к которому примыкают хаматокактусы, склерокактусы, педиокактусы, эхиномастусы и некоторые другие мелкие и монотипные роды, ныне, кстати, снова объединяемые. Все эти кактусы имеют сходные условия роста и развития, почти все трудны в культуре и требуют отличных знаний от кактусовода. Поэтому, не имея возможности описывать все растения, автор хотел бы подробнее остановиться на представителях рода Ферокактус (Ferocactus Br. et R., 1922).

Как и эхинокактусы, ферокактусы принадлежат к самым крупным круглым кактусам, достигающим у некоторых видов, таких, как F. acanthodes (Lem) Br. et R., трехметровой высоты при толщине не менее метра; более цилиндрические старые формы бывают и до четырех метров. Однако большинство видов рода — средние по величине и даже мелкие растения, объединенные одним признаком: все ферокактусы имеют очень длинные, широкие, мощные, часто многоцветные колючки, желтые, черные, красноватые, что придает растениям очень эффектный вид, особенно во взрослом (10–16–20 лет) состоянии. Ферокактусы растут очень медленно, и даже прививки не ускоряют значительно их рост, так что крупный, хорошо сформированный ферокактус — большая ценность в коллекции. Особенно красивы у ферокактусов центральные шипы, иногда они широкие и плоские, как, например, у F. latispinus (Haw.) Br. et R. или крючковатые, окрашенные в два или три цвета.

Ферокактусы наиболее приспособлены к жизни в пустыне, их твердая оболочка противостоит солнцу, ветрам и холоду, — подобно эхинокактусам они могут выносить значительные перепады температуры вплоть до минусовых, — мощные шипы рассеивают свет и улавливают росу, одновременно делая растения неприступными для врагов. В культивировании ферокактусы больше всего нуждаются в незащищенном ярком солнечном свете (при условии, что они растут на восточных, юго-восточных и южных окнах или в теплице). Это растение необычайно светолюбивое и донельзя любящее постоянный режим. При этом не следует забывать, что чрезмерно длинный летний день им совершенно не нужен. Кактусы любят росу и опрыскивание, имеют два периода роста, весной и в августе — октябре, и следовательно, два периода отдыха — короткий малозаметный летом (июль) и долгий зимний с ноября по март. Цветение ферокактусов — великая радость и главным образом потому, что старых экземпляров в коллекциях не так уж много, а режим суточного освещения 12–14 часов летом и 10–12 часов зимой редко кем строго соблюдается.

Выращивая до десятка видов ферокактусов, я прихожу к выводу, что к земле они не очень требовательны, лишь бы она была не слишком гумусовой, во всех остальных смесях с добавкой от трети до половины песка кактусы растут хорошо, если в почве нет нематод и грибков. Сеянцы ферокактусов всходят из семян, пролежавших после сбора не менее года, растут уверенно и быстро в тепличке под лампами, но очень чувствительны к плесневым грибкам, вот почему лучше всего все пустынные кактусы, а ферокактусы в особенности, сеять в отдельную посуду со всеми возможными мерами предосторожности по отношению к грибковым заболеваниям (опрыскивание купоросом, хинозолом, тщательно пропаренная земля, яркий свет, высокая температура содержания и ежедневный осмотр сеянцев).

Желающий выращивать ферокактусы должен изучить и понять условия их жизни на родине и помнить, что чем светолюбивее и прихотливее растение, тем больше любит оно постоянство и неизменность условий, что, впрочем, характерно для всего живого, особенно в старшем возрасте.

Кактусист, который без конца вертит и крутит свои растения, переставляет с места на место, переносит с окна на окно, с балкона на дачу, с дачи на балкон, может заранее не рассчитывать на успех в содержании кактусов, и так же будет далек от успеха тот, кто месяцами не заглядывает в коллекцию, полагаясь на выносливость растений. В кактусоводстве (и только ли в нем) следует придерживаться принципа: «лучше меньше, да лучше». Пятьдесят отлично растущих, ухоженных и процветающих в полном смысле растений приносят радости в сто раз больше, чем двести-триста видов, за которыми не успевают ухаживать и они существуют кое-как, поражаются вредителями и грибками.

Склерокактусы (Sclerocactus Br. et R.), эхиномастус (Echinomastus Br. et R.) и другие примыкающие мелкие роды требуют еще большего внимания, ухода, знаний и лучше растут привитыми на устойчивые подвои.

7. Мелокактусы и дискокактусы

Оба рода принадлежат к давно открытым кактусам, особенно первый. Вероятнее всего еще Колумб, привезший в Европу первую небольшую коллекцию кактусов, встретился с этими растениями, ибо мелокактусы во множестве растут на побережье Карибского моря, как, впрочем, и на Антильских островах, в Южной Мексике, в Центральной Америке, в Венесуэле и Перу, в тропических частях Бразилии. Внешне эти круглые кактусы, особенно молодые, напоминают эхинопсисы или гимнокалициумы, однако позднее, когда мелокактусы становятся взрослыми, верхние и центральные шипы у них утолщаются, набирают цвет и одновременно они начинают обзаводиться чудесным шерстистым и цветным выростом на макушке — цефалием, что придает растениям вид странной бутыли, колбы, дыни, турецкой фески и еще можно найти немало сравнений, ибо цефалий этот красноватого, коричневого, розового, белого или желтоватого цвета, в зависимости от вида мелокактуса бывает то удлиненный 5–7–10–12 см (по некоторым источникам даже до 1 метра высотой), то короткий, при ширине также колеблющейся. У некоторых мелокактусов цефалий выступает в виде округлой широкой и цветной «шапочки», но чаще он короткостолбчатый и удлиняется по мере того, как растение становится старше. Редко цефалий разветвляется на две-три части.

По местам обитания и распространения можно было бы искусственно разделить все мелокактусы на виды прибрежные и континентальные — те, что встречаются в горах южной части Мексики, Гватемале, внутренних частях Больших Антильских островов, на возвышенностях Венесуэлы, внутренней Бразилии и Перу. Все мелокактусы считаются прихотливыми растениями, и прихотливость эта увеличивается с возрастом кактуса, но особенно капризны виды с прибрежья, с песчаных пляжей Атлантики. Яркое тропическое солнце, морской ветер, изобилие растворенной в воздухе теплой влаги вместе с воздушными «витаминами» — запахами моря, песка, водорослей, колоссальных водных пространств, нагретых экваториальным светилом; отрицательная ионизация, столь полезная всему живому, а прибрежным растениям в особенности, наконец, постоянный суточный режим с двенадцатичасовым днем и двенадцатичасовой ночью, незначительные колебания температур в течение суток и года, теплые муссонные дожди летом и горячий зной зимой делают эти растения с трудом приспосабливающимися к холоду наших окон и даже тепличек, не говоря уже о загрязненном воздухе, морозной зиме, сухости и другом режиме освещения. Вот почему можно утверждать: тот, кто дождался цветения мелокактуса, то есть периода, когда 5–7-летний кактус образует цефалий, а цефалий в свою очередь покроется мелкими розовыми колокольчиками цветов, — тот мастер-кактусовод высшего ранга, гроссмейстер среди опытных любителей.

По данным Бакеберга, привитые сеянцы растут лучше и образуют цефалий более легко. Берясь же за выращивание мелокактусов на их собственных корнях и получив на первых порах довольно крупные, мощно растущие сеянцы, надо помнить, что без специальной теплички с повышенной влажностью и возможностью создать тропический световой и тепловой режим мелокактусы рано или поздно начнут болеть, покрываться пятнами и загнивать. Легко поражаются они и всякого рода вредителями и грибками. Летом они также требуют тепла и свежего воздуха, что в общем-то нелегко обеспечить, ибо свежесть всегда связана у нас с похолоданиями и дождями. Очень болезненно реагируют мелокактусы на всякого рода перестановки, переносы, изменения привычных условий. Купленное взрослое растение редко сразу трогается в рост, обычно оно долго «стоит», не увеличивается и не образует новых колючек.

По моим наблюдениям, мелокактусы лучше растут сообществами и в широкой глиняной посуде, это же можно сказать и об астрофитумах и многих других кактусах. Сообщество растений, однако, должно быть таким, чтобы виды были характерными для данной географической зоны (здесь тоже нужна совместимость!), кактусы и в природе растут чаще группами, образовавшимися неподалеку от материнского растения или рядом с ним. Разумеется, когда кактусы уже теснят друг друга, когда начинается конкуренция и вытеснение более слабо развитых — скученность мешает. Виды мелокактусов из континентальных районов растут в коллекциях более успешно.

Земля для мелокактусов должна напоминать горную или пустынную с большей долей песка, рыхлая и водопроницаемая. Иногда полезна для прибрежных видов добавка в почву небольшого количества солей магния и обычной поваренной соли (очень немного). Зимовка мелокактусов сухая, без полива и теплая, но с регулярным опрыскиванием растений.

Другой род кактусов, близкий к описанному, — дискокактусы (Discocactus Pfeiff., 1837). Несмотря на то что они были открыты и описаны сравнительно давно, дискокактусы в коллекциях стали появляться лишь с развитием тепличного кактусоводства и применением ламп дневного света. В культуре эти широкие сплюснутые кактусы из Бразилии и Парагвая, сходные с мелокактусами, так как они тоже образуют на вершине шерстистый цефалий, встречаются редко. Причин этому можно назвать много, и первая — трудность «доставания» семян, а далее уже можно назвать причины объективного порядка: дискокактусы — растения из тропических лесов и лесистых саванн, растущие в довольно своеобразных условиях возле рек, ручьев, водопадов, и состав почвы для них нужен иной, чем для других кактусов, возможно, они требуют большей добавки листовой земли и гранитной крошки. И все-таки дискокактусы ныне увеличиваются в числе за счет новинок и, думается, скоро перестанут быть только модой, войдут в коллекции многих опытных любителей наряду с мелокактусами. Успех выращивания любых растений складывается из знания климатических особенностей страны и физиологических особенностей самого растения — и поэтому нет видов, которые бы невозможно было успешно культивировать при наличии опыта, знания и терпения.

Имея сходство с мелокактусами, дискокактусы имеют и ряд отличий. Цефалий у них низкий и широкий, серовато-белый, цветы не мелкие и не розовые, а крупные, белые, ночные, ребра разделены на бугры подобно ребрам гимнокалициумов, и сами кактусы весьма напоминают гимнокалициумы, в то время как мелокактусы более напоминают ферокактусы или эхинопсисы. Колючки дискокактусов не слишком разнообразны и также по строению сходны с колючками гимнокалициумов. Дискокактусы требуют много тепла, особенно летом, нужна им и высокая влажность воздуха. Лучше всего они растут на восточных и юго-восточных окнах (имеются в виду привитые растения). Думается, что соблюдение режима тропиков даст основание выращивать их и на собственных корнях.

По характеру распространения к растениям этим примыкают кактусы из недавно открытого рода Уэбельмания (Uebelmannia, 1967). Виды его также увеличиваются и уже проникли в коллекции. Уэбельмании — своеобразные растения, не слишком похожие друг на друга, а может быть, объединяемые случайно. Сеянцы их похожи на пародии. Цветы некрупные, по крайней мере у U. pectinifera, которая во взрослом виде несколько напоминает Астрофитум мириостигма по своей крапчатости, ребра снабжены черными острыми щетинами. Уэбельмании растут на тропических нагорьях Бразилии и соединяют в себе признаки горных кактусов и кактусов из саванны. Почвы для них должны быть горного типа, режим же содержания, как у тропических гимнокалициумов, с периодом летних дождей и зимней теплой сухости. Разумеется, теплички необходимы для выращивания этих растений даже на подвоях.

Род MELOCACTUS Link et Otto., 1827 К　

1. М. neryi К. Sch. III

2. M. concinnus Buin et Bred*. II

3. M. albicephalus Buin et Bred*, II

4. M. matanzanus Leon. II

5. M. oreas Miquel* Migv*. II

6. M. violaceus Pfeiff*. II

7. M. amoenus (Hoffm) Pfeiff. II

8. M. erythracanthus Buin et Bred. II

9. M. glaucescens Buin et Bred*. II

10. M. amstutziae Rauh et Backbg. II

11. M. oaxacensis (Br. et R.) Backbg. II

12. M. jansenianus Backbg. II

13. M. azureus Buin et Bred. II

14. M. giganteus Buin et Bred*. II

15. M. huallancaensis Rauh et Backbg. III

16. M. communis Lk et O.*. III

17. M. peruvianus Vpl.

Род UEBELMANNIA Buin, 1967

1. U. buiningii Donald. I

2. U. lavispina Buin et Bred. I

3. U. gummifera (Backbg. u. Volt) Buin. I

4. U. meninensis Buin. I

5. U. pectinifera Buin*. I

6. U. pectinifera v. pseudopectinifera. I

Род DISCOCACTUS Pfeiff., 1837

(Полный список по Бакебергу)

1. D. boomianus Buin et Bred. I

2. D. alteolens Lem. I

3. D. bahiensis Br. et R. I

4. D. boliviensis Backbg. I

5. D. hartmannii (K. Sch) Br. et R. I

6. D. heptacanthus (Rodr) Br. et R. I

7. D. horstii Buin et Bred. I

8. D. paranaensis Backbg. I

9. D. placentiformis (Lehm) K. Sch. I

10. D. subnudus Br. et R. I

11. D. tricornis Monv. I

12. D. zehntneri Br. et R. I

8. Бразиликактус, Нотокактус, Эриокактус, Пародия

В этой и последующих главах рассказывается о южноамериканских кактусах.

Кактусы Северной Америки и кактусы Америки Южной не соединяются так, чтобы хоть какой-либо род проходил строем своих видов через оба материка. И если некоторые опунции, цереусы, мамиллярии, мелокактусы «заглядывают» через перешеек Центральной Америки в южноамериканские просторы, то они не распространяются далеко, а ограничиваются Венесуэлой, Северной Бразилией и Перу. Северные кактусы словно бы натыкаются на незримую линию экватора и не идут в Южное полушарие. В свою очередь еще меньше заглядывают через экватор и в Северную Америку кактусы с юга, хотя роды Мелокактус или Триксантоцереус можно считать связующими, так же как некоторые опунции. Для Южной Америки характерны свои специализированные роды кактусов, такие, как Нотокактус, Пародия, Лобивия, Эхинопсис, Гимнокалициум, Ореоцереус, Копиапоа, Ребуция, Неочиления и ряд других. Они так же характерны для Южной Америки, как для Северной ее эхинокактусы, мамиллярии, ариокарпусы, североамериканские цереусы и разнородные монотипы.

Помню, как во время моих скитаний по городу с высматриванием кактусов на подоконниках я однажды услыхал о некой женщине, у которой будто бы имелась удивительная коллекция. «У нее все что угодно есть! Все кактусы! У нее даже бразиликактус достать можно!» И мне был указан приблизительный адрес где-то в районе улицы Мичурина. Разумеется, рыскать по этой улице, тем более «в районе ее» я не мог — время все-таки вещь, которую приходится ценить при всей ее незримости. Но я постоянно держал в памяти информацию о кактусистке и однажды, проходя по улице, наткнулся как будто на то, что неосознанно, может быть, все время искал. Небольшой деревянный дом с двумя широкими окнами и «парадным» между ними стоял как-то скромно потупясь, дом явно без владельца, полукоммунальный или «жактовский», как иногда еще называют такие строения. Уверенность в определении была почти абсолютной, потому что некогда добротные наличники дома обломались и обвалились, водосточные трубы прежде даже с железным кружевом наверху печально поникли, фундамент разрушался, ворота были без створов и зияли пустотой, и окна двух разных квартир поражали своим несходством. В одном, совершенно голом без занавесок, виднелись груды книг, развалины и нагромождения из книг же, на столе жалкая лампа с полуобгорелым абажуром, на окне грязная тарелка. Здесь, очевидно, жил какой-то одинокий книжный червь — бюхервурм, как зовут таких людей немцы. Зато другое окно, тщательно окрашенное и ухоженное, вещало, что его владелец заботится о красоте не только внутренней, но и внешней. На этом окне и стояла целая коллекция кактусов — видов сорок, все в аккуратных горшочках, расписных мисочках, керамических вазончиках.

Набравшись смелости, я постучал в «парадное», ожидая увидеть какую-то полную, кроткую, розовую и улыбчивую женщину-хозяюшку, вариант кустодиевской «Купчихи за чаем». На мой стук никто не отозвался. Я постучал еще раз... Молчание. Еще... Тишина. Тогда, собрав последние остатки смелости или даже нахальства, я пробарабанил в четвертый раз, собираясь уйти. Но тут послышались шаги, за дверью что-то щелкнуло, и в приотворенное, насколько пожелала прочная цепь, пространство выставилась хмурая желчно-тощая женщина, скорее похожая на изможденного мужчину, — не хватало ей только лысины. «Что вам?» — спросила женщина-мужчина. Я сказал, что хотел бы посмотреть кактусы, что-нибудь купить, обменять...

— Я не торгую... А если менять — мне надо только лофофору... — все так же через щель сказала женщина и, определив довольно легко, что лофофоры у меня нет, захлопнула дверь, снова щелкнули задвижки, и все стихло.

Я обескураженно сошел с крыльца, все еще дивясь несовпадению веселого окна с кактусами и лика их владелицы. Пришлось смотреть коллекцию с улицы. Кактусы тут, по моим тогдашним представлениям, были немыслимо прекрасные: «старичок» цефалоцереус, клейстокактусы, пародии, ребуции, мамиллярии, два небольших ореоцереуса, еще какие-то — названий их я не знал, и, наконец, в самом уголке коллекции стояли два шаровидных кактуса со вдавленными вершинками, один был яркого желто-оранжевого цвета, другой — палево-зеленовато-серого. «Бразиликактусы!» — вспомнил я по рисункам и фотографиям в книге Хаге. Я долго смотрел на них, наслаждаясь одновременно и видом и названием растений.

А года через три я раздобыл, наконец, и семена этих растений, посеял их вместе с другими видами и получил плачевные результаты. Семена были слишком мелкие, их смыло при первом же поливе, утянуло в почву, так что из двадцати семян Бразиликактуса Гресснера (В. graessneri!) взошли только три сеянца и немногим больше было сеянцев другого бразиликактуса, Б. Хазельберга (В. haselbergii). Однако росли они довольно быстро, в тепличке под лампами хорошо перезимовали, из чего можно заключить, что бразиликактусы — растения, очень любящие тепло. Лишь в жаркой притененной тепличке растут они без прививки, на окне же, во власти сухого воздуха и умеренных холодов, кактусы эти часто загнивают, теряют корни и вообще «капризничают» — вот почему их нужно прививать. Бразиликактусы — типичные жители саванны, родина их — Бразилия и Уругвай. В настоящее время известно их три вида с несколькими вариантами. Растут они на суховатых склонах холмов, откосах, среди травы и кустов. Летом требуют обильной теплой поливки, зимой прохлады и сухости.

Почти все то же самое можно сказать и о более обширном до сих пор успешно пополняемом видами роде Нотокактус (Notocactus Berg. emend. Backbg., 1938), который был создан Бергом. Бразиликактусы из этого рода были выделены Бакебергом в 1942 году, равно как и другой небольшой род Эриокактус. Нотокактусы также жители суховатой травянистой и лесистой саванны и распространены в Бразилии, Уругвае, Парагвае и Аргентине. Бакеберг выделяет в этом роде два подрода: Notocactus (Нотокактус) и Neonotocactus (Неонотокактус). Причем к первому относит всего два широко известных вида: N. ottonis и N. scopa. Первый с многочисленными вариантами, низкий, шаровидный, интенсивно цветущий желтыми яркими цветами[17], второй — более высокий белоопушенный, вырастающий коротким красивым столбиком. Другие нотокактусы обычно зеленые разных оттенков растения с развитыми колючками, шаровидно-сплюснутые, с вдавленной вершиной. Все они обильно цветут весной и в начале лета. Наиболее красивы из них N. apricus с крупным цветком, N. concinnus также обильно цветущий, обильно покрытый колючками. N. tabularis, маленький кустящийся N. rutilans, красноцветковый N. herteri — один из самых крупных.

Как и бразиликактусы, нотокактусы любят полутень, жару и влагу летом (сезон дождей в саваннах), полную сухость и умеренный холод зимой. Почва нужна плодородная, на ней они очень хорошо растут, и многие без перекрестного опыления завязывают семена, многие — но не все. Цветение начинается рано, иногда уже на втором году. Все нотокактусы не требуют прививки, а снятые с подвоев укореняются очень плохо, подобно пародиям. Лучше всего выращивать нотокактусы из семян, обладающих почти всегда хорошей всхожестью.

Новые виды нотокактусов, открытые в недавние годы, указывают на родство этих растений с гимнокалициумами. Таковы виды: Notocactus HU-100 или N. crassigibbus или N. uebelmannianus. Другие виды нотокактусов очень близки к пародиям и виггинзиям. Есть мнение среди ботаников, что пародии и нотокактусы — две ветви одного большого рода, одна из которых (пародии) представляет горные виды, другая (нотокактус) виды равнинные. Во всяком случае, некоторые пародии описывались не раз, как нотокактусы или виггинзии, и, наоборот, отдельные растения вначале относили к пародиям. В связи с находками и выделением рода Уэбельмания (юбельмания) ряд пародий был переименован в уэбельмании (P. gummifera Backbg. et Voll. — Uebelmannia gummifera (Backbg. et Voll) Buin.).

Род Parodia Speg., 1923 — это похожие на нотокактусы небольшие и средних размеров растения, обычно круглые или округлостолбовидные в более старшем возрасте. Пародии — растения гор, горных склонов, каменистых россыпей, но растут они обязательно там, где есть плодородная земля. Видов их очень много, и все увеличивается их количество. Например, недавно открыта целая группа белоопушенных видов. Но коллекция, составленная только из пародий, глядится бедновато при всей очевидной красоте этих растений. Цвет колючек у пародий колеблется от серебристого и снежно-белого до ярко-желтого и даже черного оттенков, шипы бывают либо крючковидные, либо дуговидные, либо прямые и острые — речь идет о центральных шипах, помимо которых имеются еще и радиальные колючки. Все пародии отлично цветут желтыми, оранжевыми и красными цветами, похожими на цветки нотокактусов.

Пародии дают небольшие плоды со множеством мельчайших пылевидных семян, рассеиваемых, по-видимому, ветром. Семена эти хорошо всходят, но нужно быть ювелиром своего дела, выращивая из них крупные растения.

ПЕРВОЕ УСЛОВИЕ: отдельный посев пародий, бразиликактусов, стромбокактусов и других кактусов с пылевидными крошечными семенами в плошку с землей самого тонкого «помола», ибо в крупной, рыхлой земле семена теряются, а растения величиной с маковое зернышко не могут ухватиться еще более крошечным корешком за землю.

ВТОРОЕ УСЛОВИЕ — увлажнение плошки только снизу, очень осторожно, чтобы семена не всплыли и не потерялись, не были втянуты водой в почву.

ТРЕТЬЕ УСЛОВИЕ — ежедневный осмотр всходов с лупой, чтобы предупредить появление зеленых пленок водорослей и особенно фиолетовой плесени, которая губит мелкие сеянцы очень быстро.

ЧЕТВЕРТОЕ УСЛОВИЕ — возможно более частые пикировки растений в свежую плодородную и, разумеется, пропаренную землю — 6–10 пикировок в первый год и 4–5 во второй дают к концу второго года почти взрослые растения, готовые к цветению. Выращивание из семян стромбокактусов, пародий и бразиликактусов — школа высокого класса для любителя-кактусовода.

Видов же пародий столько, что было бы бессмысленным перечислить их. Вот почему наиболее интересные, на взгляд автора, вынесены в конец главы. По-видимому, уже два десятка самых разнообразных растений дадут хорошее представление об этих кактусах, а число резко разнообразных, пожалуй, не превысит десятка.

Помимо бразиликактусов, нотокактусов, виггинзий, пародий и уэбельманий в родственную группу входит и очень небольшой род Эриокактус (Eriocactus, 1942). Два-три вида этого рода почти всегда присутствуют в крупных и даже средних коллекциях.

Е. leninghausii появился в моей коллекции рано, хотя еще ранее я увидел крупный экземпляр его у знакомых мне супругов-коллекционеров. Довольно толстый, высокий, типа цереуса, весь одетый в желтовато-оранжевую шубку колючек, эриокактус был бесподобен. Он понравился мне и своей густой, как бы лисьей шерстью и оригинальной скошенной вершинкой, точно улавливающей наше низкое северное солнце. Желанный эриокактус я раздобыл в двух экземплярах в Риге, и оба кактуса прекрасно росли, причем один из них после срезки дал целый пенек деток, и я обзавелся желтыми питомцами в достаточном количестве.

Более мощный и не слишком похожий на эриокактус Е. grossei покрыт и более редкими, но длинными шипами-щетинами, черноватыми на концах. Несмотря на свою величину, он не производит такого впечатления, как его желто-оранжевый собрат. Цветут эти кактусы по достижении метровой высоты, и мне их цветения видеть не доводилось. Эриокактусы любят гумусово-глинистую плодородную почву, точно так же, как нотокактусы. Условия содержания не отличаются от всего сообщества этих родов.

Род BRASILICACTUS Backbg., 1942 К

1. В. graessneri (К. Sch) Backbg. III

2. В. haselbergii (Hge) Backbg. III

Род ERIOCACTUS Backbg., 1942

1. E. leninghausii (Hge.fr.) Backbg. III

2. E. magnificus Ritt. II

3. E. schumannianus (Nic) Backbg. III

Род NOTOCACTUS (K. Sch) Berg emend Backbg., 1942

1. N. apricus (Ar.) Berg. III

2. N. buiningii Buxb. II

3. N. carambeiensis Buin et Bred II

4. N. crassigibbus Ritt. II

5. N. herteri Werd. III

6. N. mueller-moelleri Frič. III

7. N. rutilans Dän et Krainz. III

8. N. ottonis (Lehm) Berg. IV

9. N. purpureus Ritt. II

10. N. scopa (Spreng) Berg. III

11. N. uebelmannianus Buin. II

12. N. vanvlietii Rausch. II

Род WIGGINSIA D. M. Porter, 1964

1. W. arechavaletai (K. Sch. ex Speg.) Berg. II

2. W. corynodes (O. ex Pfeiff) D. M. Port. II

3. W. erinacea (Haw) D. M. Port. II

4. W. kovaricii (Frič) Backbg. II

5. W. sessiliflora (Mackie) D. M. Port. II

6. W. tephracantha (Lk et O.) D. M. Port. II

7. W. vorwerkiana (Werd) D. M. Port. II

Род PARODIA Speg., 1923

1. P. aureicentra Backbg. IV

2. P. aureispina Backbg. IV

3. P. backebergiana Brandt II

4. P. buenekeri Buin. III

5. P. camargensis Buin et Ritt. II

6. P. catamarcensis Backbg. IV

7. P. challamarcana Brandt II

8. P. culpinensis Ritt. II

9. P. dextrohamata Backbg. III

10. P. fričiana Brandt. II

11. P. elegans Fechs.

12. P. echinus Ritt. III

13. P. gibbulosoides Brandt. II

14. P. ignorata Brandt. II

15. P. kilianana Backbg. II

16. P. koehresiana Brandt. II

17. P. lauii Brandt II

18. P. maassii (Heese) Berg. II

19. P. maxima Ritt. II

20. P. neglecta Brandt. II

21. P. nivosa Frič ex Backbg. II

22. P. penicillata Fechs. IV

23. P. penicillata v. nivosa II

24. P. pseudoprocera Brandt. II

25. P. pseudostuemeri Backbg, III

26. P. punae Card. II

27. P. rauschii Backbg. II

28. P. rigide Backbg. III

29. P. rubrifuscata Ritt. II

30. P. salmonea Brandt. II

31. P. setosa Backbg. II

32. P. spegazziniana Brandt. III

33. P. subterranea Ritt. II

34. P. superba Brandt. III

35. P. weberiana Brandt. III

36. P. uhligiana Backbg. III

37. P. zaletaewana Brandt. II

9. Чилийские кактусы

В строгом понимании видов с таким названием и не существует. «Чилийцами» среди кактусов называют несколько родов этих растений, происходящих с западного побережья Южной Америки, то есть с той узкой полосы гор и предгорий, которая тянется от северной части Перу до южной части Чили. Климат здесь резко отличается от климата «заандской» восточной части Южной Америки. Здесь меньше дождей, больше безоблачных дней и ночей с холодными туманами, особенно в горах, здесь, как ни странно, рядом с великим океаном лежат самые засушливые пустыни Америки. Климат Чилийского нагорья отчасти напоминает Мексику и Калифорнию, и кактусы-«чилийцы» отличаются от прочих южноамериканских своим своеобразным видом. В большинстве случаев это темные (темно-зеленые, фиолетовые, почти черные), коричнево-серые, серые и голубовато-серые, даже белые растения с черными, коричневыми, желтыми или белыми шипами и щетинами. Это типичные жители пустыни или сухого высокогорья, приученные природой к зною, мощному ультрафиолетовому излучению, защитой от которого может быть их окраска, толстая кожица с кутикулой, шипы же, как обычно, играют двоякую-троякую роль, являясь и защитой, и накопителями-проводниками влаги, и рассеивателями света.

Наиболее известны из чилийских кактусов виды рода Неочиления (Neochilenia Backbg., 1949), еще недавно считавшиеся редкостями, а ныне заселившие коллекции довольно сильно, так что, например, вид N. napina уже ни у кого не вызывает удивления, хотя в книге В. Хаге «Радость с кактусами», упомянутой мною в начале повествования, он обозначался как большая редкость. Неочилении — кактусы довольно однообразные, и большинство видов похожи друг на друга, думается, что коллекция из одних представителей этого рода не вызвала бы большого интереса. Однако среди видов, кроме названного и своеобразно красивого Н. напина, есть несколько весьма разнообразных — густоопушенная и похожая на мамиллярию Н. дурипульпа (N. duripulpa (Ritt) Backbg.), красивая своими завитыми колючками-«паучками», Н. талталензис (N. taltalensis (Hutch.) Backbg.), черно-фиолетовая, колючая и приближающаяся к видам рода Копиапоа Н. пауцикостата вариант виридис (N. paucicostata v. viridis (Ritt) Backbg.), еще более колючая Н. андреана (N. andreaeana Backbg.) и некоторые другие. Род этих кактусов, выделенных Бакебергом, можно считать еще неустоявшимся, так как некоторые растения явно тяготеют либо к пародиям, либо к ребуциям, либо к роду Копиапоа, либо к хорридокактусам. Род Хорридокактус насчитывает около тридцати «чилийцев», распространенных в северной и средней части Чили. Это крупные шаровидные растения с твердым, как почти у всех пустынных кактусов, стеблем и мощными шипами. Отчасти они напоминают ферокактусы Северной Америки. Еще более красивыми и длинными шипами обладает сходный и явно родственный хорридокактусам род Пиррокактус (Pyrrhocactus Berg. Backbg., 1929), растущий по другую, восточную сторону Анд, в Аргентине, хотя один вид пиррокактусов имеется и в Чилийском высокогорье, а именно (P. subaianus Backbg.).

Далее следует наиболее интересный и разнообразный по количеству видов род со странным названием Копиапоа [18] (Copiapoa Br. et R., 1922), нареченный по местности в Чили, где чаще встречались представители этого рода. Копиапоа теперь уже довольно распространенные растения в коллекциях, родственные указанным выше «чилийцам», однако, коллекционируя их подряд, надо помнить, что и они имеют ряды сходных, едва отличающихся видов, вот почему лучше остановиться на тех, что имеют особенное своеобразие. Такими будут светлый, почти белый с желтыми макушками Копиапоа хазельтониана (С. haseltoniana Backbg.), черноколючий Копиапоа цинереа (С. cinerea (Phil) Br. et R.), в старости приобретающий голубовато-серый оттенок, Копиапоа вагенкнехти (С. wagenknechtii Ritt) с острыми длинными шипами, К. купреа (С. cuprea), весь закутанный в шиповатое одеяние, и своеобразный, снабженный розетками шипов, напоминающий ферокактусы Северной Америки К. кокуимбана (С. coquimbana (Karw.) Br. et R.).

К перечисленным родам «чилийцев» примыкает небольшой род Райхеокактус (Reicheocactus Backbg., 1942) с тремя видами, род своеобразных густощетинистых кактусов Неопортерий (Neoporteria Br. et R. emend Backbg., 1922–1939), а также высокогорные перуанские растения из родов со странными названиями Оройя, Ислайя, Матукана и Субматукана (Oroya Br. et R., 1922, Islaya Backbg., 1934, Matucana Br. et R., 1922, Submatucana Backbg.). Перуанские кактусы, «пользуясь» своим почти экваториальным положением, взбираются высоко в горы, почти до границы вечных снегов. Их находили и на высоте свыше четырех тысяч метров. Особенно красивы из них растения родов Оройя и Ислайя. Первые — плоскошаровидные, густо покрытые желтыми шипами растения; вторые, жители безводных пустынь и нагорий, — овальные и круглые с жесткими острыми желтовато-белыми шипами. Макушки ислайи покрыты густым шерстистым войлоком. Виды матукана, растущие подобно многим высокогорным кактусам кучами и скоплениями среди камней и осыпей, также интересны, но в коллекциях любителей встречаются пока нечасто.

Высокогорные кактусы задают желающим их содержать целый ряд загадок. Как, например, создать условия высокогорья или хотя бы приближенные к ним, если ты живешь не на Эльбрусе и не в кишлаках Памира? А кактусы из Перу явно напоминают любителю, что им нужен разреженный, чистейший горный воздух, мощное солнце, потоки ультрафиолетовой и мало ли еще какой радиации, не говоря уже о суточных перепадах температур и строгом экваториальном режиме дня и ночи. Без всего перечисленного они живут, словно бы без каких-то витаминов, хиреют, подвержены нападениям вредителей и грибковым заболеваниям. В теплице им слишком жарко и влажно, на открытом воздухе (а это Урал, где в июне еще бывают заморозки, а в августе они уже бывают), под холодным дождем легко могут простудиться и загнить, на окне оройи, ислайи и матуканы вообще не растут без теплички, на прививках чувствуют себя лучше, но зато деформируются, теряют свойственный им вид, вытягиваются и вообще как будто перерождаются. Этим растениям необходим очень внимательный, вдумчивый уход с пониманием их требований. Содержание летом на открытом воздухе; осенью и весной, а также во время затяжного ненастья — под пленкой в теплице, именно под пленкой, а не под стеклом, так как обычное стекло сильно задерживает ультрафиолетовые лучи. Надо помнить, что чилийские нагорья, пустыни и перуанские выси почти лишены насекомых-вредителей, здесь не распространены грибковые заболевания. Солнечная радиация в сочетании со зноем, сухостью и влажным ночным дыханием океана создает исключительно здоровую атмосферу, и потому чилийско-перуанские кактусы, как и вообще кактусы из пустынь и гор, нуждаются в защитных мерах. Прежде всего, это опрыскивание раствором медного купороса, добавка угля в почву, присыпание углем корней и шейки кактуса и сухая прохладная зимовка. Только так можно культивировать «чилийцев», и успех всегда будет сопутствовать внимательному, пунктуальному, аккуратному любителю.

Род COPIAPOA Br. et R., 1922 К

1. С. cinerea (Phil) Br. et R.* II

2. C. montana Ritt.* III

3. С coquimbana (Karw) Br. et R.* II

4. C. cuprea Ritt.* II

5. C. chanaralensis Ritt. III

6. C. longispina Ritt. II

7. C. lembckei Backbg. II

8. C. marginata (SD) Br. et R. II

9. C. krainziana Ritt. II

10. C. hypogaea* Ritt. II

11. C. haseltoniana Backbg. III

12. С scopulina Ritt. II

13. C. dura Ritt. II

14. С columna-alba Ritt. II

15. С wagenknechtii* Ritt. II

16. C. longistaminea Ritt. II

17. С. tenuissima Ritt. II

Род HORRIDOCACTUS Backbg., 1938

1. H. crispus (Ritt) Backbg. II

2. H. engieri Ritt. II

3. H. echinus (Ritt) Backbg. II

4. H. marksianus Ritt. III

5. Н. heinrichianus Backbg. II

6. H. vallenarensis (Ritt) Backbg. II

Род REICHEOCACTUS Backbg., 1942

R. pseudoreicheanus Backbg. II

Род NEOCHILENIA Backbg., 1942

1. N. aerocarpa (Ritt) Backbg. III

2. N. napina (Phil) Backbg. III

3. N. rupicola (Ritt) Backbg. III

4. N. odieri (Lem) Backbg. III

5. N. jussieui (Monv) Backbg. III

6. N. andreaeana Backbg. III

7. N. duripulpa (Ritt) Backbg. III

8. N. mitus (Phil) Backbg. III

9. N. huascensis (Ritt) Backbg. III

10. N. paucicostata v. viridis (Ritt) Backbg. III

Род NEOPORTERIA Br. et R. emend Backbg., 1922–1939

1. N. subgibbosa (Haw) Br. et R. III

2. N. multicolor Ritt. III

3. N. villosa (Monv) Berg*. II

4. N. gerocephala V. Ito*. III

5. N. nigrihorrida (Backbg.) Backbg. III

Род PYRRHOCACTUS Berg emend Backbg., 1929

1. P. subaianus Backbg. II

2. P. strausianus (K. Sch.) Backbg. II

3. P. umadeave (Frič) Backbg. II

Род OROYA Br. et R., 1922

1. O. peruviana (K. Sch.) Br. et R. III

2. O. borchersii (Böd) Backbg. III

3. O. laxiareolata Backbg. II

4. O. gibbosa Ritt. III

Род MATUCANA Br. et R., 1922

1. M. haynei (Otto) Br. et R. II

2. M. breviflora Rauh et Backbg. II

3. M. variabilis Rauh et Backbg. II

4. M. yanganucensis Rauh et Backbg. II

5. M. multicolor Rauh et Backbg. II

6. M. blancii Backbg. III

Род SUBMATUCANA Backbg.

1. S. aurantiaca (Vpl) Backbg. III

2. S. formosa (Ritt) Backbg. II

3. S. madisoniorum (Hutch.) Backbg. II

4. S. myriacantha (Vpl) Backbg. II

Род ISLAYA Backbg., 1934

1. I. brevicylindrica Rauh et Backbg. II

2. I. islayensis (Först) Backbg. II

3. I. grandiflorens Rauh et Backbg. II

4. I. krainziana Ritt.

10. Южноамериканские горные цереусы

Однажды на самой заре своего собирательства я увидел весьма любопытный, можно сказать, останавливающий внимание кактус. Был он похож на ребристый темно-зеленый огурец, а на вершине «огурца» как-то дико и непричесанно во все стороны торчали седые волосы-щетины и сквозь них проступали мощные красноватые шипы. Владелец растения им очень гордился, говорил, что вывез его из Италии или еще откуда-то, и мне надолго запомнился этот чубатый, как старый запорожец, чудный кактус. Больше таких я нигде не встречал. Шли годы, росла моя коллекция, появились книги, и я, наконец, узнал чубатого незнакомца. Им оказался горный цереус из Северной Аргентины — Ореоцереус неоцельзианус (Oreocereus neocelsianus Backbg.).

Ореоцереус был открыт в середине прошлого столетия Бриджесом, а вслед за этим замечательным короткостолбчатым кактусом, который не бывает более метра высотой, но зато образует в старшем возрасте колонию стеблей, последовали открытия других не менее замечательных густоопушенных или, напротив, голых и шиповатых ореоцереусов, так что род их насчитывает сейчас 6–7 видов с несколькими разновидностями. Наиболее известны в коллекциях ореоцереусы тролли, максимус, хендриксенианус и фоссулатус (О. trollii (Kupp.) Backbg., О. maximus, O. hendriksenianus Backbg., О. fossulatus (lab.) Backbg.

Вслед за ореоцереусами в Европу были вывезены вновь открытые горные цереусы из Боливии, Перу, Аргентины, а в двадцатом веке и до сих пор Южная Америка становится основным поставщиком все новых и новых родов и видов кактусов, ибо гигантская горная система Анд и внутренние области Бразилии детально никем не были обследованы и это исследование ведется сейчас планомерно, многими кактусоводческими фирмами и отдельными экспедициями энтузиастов. Находки следуют ежегодно, и каталоги зарубежных фирм пестрят новыми, еще не описанными кактусами под номерами, что вносит немалую путаницу, неразбериху в кактусоводство.

Наиболее красивые горные цереусы, принадлежащие уже к другим родам, не могут быть описаны на нескольких страницах, для этого понадобилось бы многотомное издание. Могу лишь перечислить основные роды и вынести в конец главы самые красивые виды южноамериканских цереусов. Таковы род Эспостоа и Псевдоэспостоа из Перу и Эквадора, прекрасные мощные кактусы, закутанные в белые опушения, через которые проглядывают красные или желтые шипы. Эспостоа образуют цефалии-утолщения, где и возникают их цветы. Таковы оригинальные аустроцефалоцереусы, также с белым серебристым опушением; многочисленные клейстокактусы со светлым, сероватым, желтым, желто-зеленым и просто разнообразно колючим опушением; таковы хагеоцереусы, растущие и не только в горных районах Перу, и многие другие.

Виды горных цереусов разнообразны по прихотливости и требовательности, однако можно сказать, что все эти растения можно выращивать без прививки (исключение составляют, пожалуй, аустроцефалоцереусы), а рекомендации некоторых авторов, пишущих, что, например, ореоцереусы надо выращивать чуть ли не в камне, в бедной почве и т. д., совершенно неверны. Все горные кактусы любят почву питательную — примерно из четверти листовой, четверти торфяной, четверти глинисто-дерновой и четверти песка с гравием и кирпичной крошкой. Как все горные экваториальные виды, они имеют один довольно длинный период роста с марта — апреля по ноябрь и отдыхают с конца ноября до середины марта, апреля. Зимовка не должна быть слишком холодной, а мороз эти кактусы в отличие от многих североамериканских не выносят. Автору непонятны встречающиеся в литературе требования выращивать белоопушенные виды под колпаками из стекла или пленки. Белое опушение кактуса зависит не от того, что он закрыт, а от правильного содержания. Серыми кактусы становятся в грязной, сухой атмосфере, и кроме того, это почти всегда значит, что у них поражены корни. На чистом воздухе в теплице, на даче и вообще там, где достаточно влажности, кактусы остаются белоопушенными. Летом они любят тепло, полное солнце и притенение к вечеру (короткий экваториальный день) и потому лучше всего растут на восточных и южных окнах.

Точно такого же обращения требуют и сеянцы. В питательной земле они растут исключительно мощно, и, например, Ореоцереус неоцельзианус или эспостоа достигают к двухлетнему возрасту пятнадцати сантиметров высоты при пяти (у ореоцереуса) сантиметрах в поперечнике. Такой рост без прививки обеспечивается соблюдением всех правил режима ухода и подкормки.

Род OREOCEREUS Berg et Ricc, 1909 К

О. neocelsianus (Berg et Ricc) Backbg. II

O. hendriksenianus Backbg. II

O. maximus Backbg*. II

O. trollii (Kupp) Back*. II

Род AUSTROCEPHALOCEREUS Backbg.

A. dybowskii (Goss) Backbg. II

A. lehmannianus (Werd) Backbg. II

A. purpureus (Gürke) Backbg. II

A. albicephalus Buin et Bred*. II

Род CLEISTOCACTUS Lem. 1861

Cl. strausii (Heese) Backbg*. III

Cl. baumannii (Lem) Lem. IV

Cl. smaragdiflorus (Web) Br. et R. *. III

Cl. wendlandiorum* Backbg. III

Cl. variispinus Ritt. III

Cl. azerensis Card. III

Род EULYCHNIA Phil

E. aricensis Ritt. II

E. longispina Ritt. II

E. saint-pieana Ritt. II

E. floresiana Ritt.*. II

Род ESPOSTOA Br. et R. emend Werd, 1920

E. lanata (Hbk) Br. et R. II

E. ritteri Buin.*. II

E. mirabilis Ritt. II

E. procera Rauh et Backbg. II

Род PSEUDOESPOSTOA Backbg., 1934

P. melanostele (Vpl) Backbg. II

P. nana (Ritt) Backbg*. II

Род STETSONIA Br. et R.

S. coryne (SD) Br. et. R.*. II

Род WEBERBAUEROCEREUS Backbg., 1942

W. winterianus Ritt. III

W. longicomus Ritt. III

Род HAAGEOCEREUS Backbg., 1942

H. chosicensis (Werd et Backbg) Backbg. III

H. versicolor (Werd et Backbg) Backbg. III

H. ferox Ritt*. III

H. montana Ritt. III

H. variabilis Ritt. III

H. setosus (Akers) Backbg*. III

H. viridiflorus (Akers) Backbg. II

H. akersii Backbg. II

H. multicolorispinus Buin. II

11. Эхинопсисы, лобивии, ребуции и другие

Растения эти, особенно первые, известны всякому. С них начинается и большое и малое кактусоводство, с ними не расстаются, и встав на путь опытного любителя, и эхинопсис верно служит уже не как единственный и первый экземпляр «коллекции», но как надежный испытанный подвой для самых прихотливых видов. Заботливые любители выращивают эхинопсисы для подвоев целыми ящиками. Вряд ли нужно описывать эти круглые или цилиндрические растения, давным-давно потерявшие видовую принадлежность. Эхинопсисы довольно многочисленны, хотя и не слишком разнообразны по внешнему виду. Это выносливые растения из Аргентины, Боливии, Уругвая, Парагвая, одними из первых доставленные в Европу вместе с мелокактусами, на которые они очень похожи, пока у мелокактусов нет цефалия.

Однако цветы эхинопсисов совершенно не похожи на цветы мелокактуса, ибо отличаются большой, даже огромной величиной, воронковидной формой, раскрываются ночью, как цветы селеницереуса, и столь же недолговечны. Цветы растут из шерстистых бутонов, которые появляются у растений обычно по бокам стебля и лишь при правильном содержании с прохладной сухой зимовкой. Эхинопсисы, которые зимой содержатся в тепле, а главное, обильно поливаются, растут и зимой, принимая вытянутую, уродливую форму, цвести такие растения никогда не будут, так как не проходят период отдыха. Не цветут эхинопсисы и выращиваемые в чрезмерно жирной листово-перегнойной земле. Здесь они покрываются детками (излишек азота), такой облепленный детками эхинопсис может быть красив, но цветет очень редко. В общем, нужно признать, что это безмерно выносливые растения и недаром они так распространены, ибо каждая детка, часто имеющая готовый зачаток корня, укореняется очень легко и растет даже без соблюдения элементарных правил ухода везде и всюду. Иные любители пренебрегают эхинопсисами, не включают их в коллекции, хотя среди этих растений есть очень интересные и красивые виды — либо совсем почти без колючек, как, например, Эхинопсис вердермани, или, напротив, с очень длинными до семи сантиметров красивыми шипами, как светло-зеленый остроребрый Эхинопсис чакоана.

Если эхинопсисы знает каждый, то близкие к ним псевдолобивии, лобивии и медиолобивии знакомы лишь опытным кактусоводам. По преимуществу это горные кактусы из Перу, Боливии и аргентинских Анд. Псевдолобивии вообще раньше объединялись с эхинопсисами и выделены в особый род сравнительно недавно. Фактически это горные эхинопсисы с красивыми дуговидными шипами или крючковатыми колючками. Псевдолобивии в свою очередь составляют переход к собственно лобивиям, обширному роду кактусов, делящемуся на подроды и группы видов. Систематика рода довольно сложна, число видов перевалило за сотню, Бакеберг выделяет два подрода с пятнадцатью рядами или группами.

Лобивии при всем их разнообразии (имеются виды с длинными мощными шипами, виды с короткими колючками, виды густоопушенные или почти голые, темно-зеленые и желтовато-зеленые, шаровидные и столбчатые) имеют и много общего. В большинстве своем это круглые и короткостолбчатые кактусы заурядной внешности, красивые лишь во время цветения, когда они покрываются желтыми, красными, реже белыми длинными, как у эхинопсисов, или более укороченными цветами. Некоторые виды имеют множество вариантов, как, например, Лобивия фаматимензис. Собрание лобивий может быть весьма интересным, если подбирать разнородные виды.

Близко к лобивиям примыкает род Медиолобивия (Mediolobivia Backbg., 1934) — небольшие горные кактусы, образующие сращения стеблей, не слишком разнообразные и к тому же весьма прихотливые.

Род Айлостера (Aylostera Speg.) стоит как бы между лобивиями и ребуциями и содержит круглые кактусы с цветными колючками и своеобразными цветами.

Род Ребуция (Rebutia K. Sch., 1895) замыкает эту группу родственных родов горных растений и широко известен неприхотливыми мелкими округлосплющенными, а главное, богато цветущими кактусами, которые одними из первых появляются во всех коллекциях.

На ребуциях не заканчивается связь южноамериканских горных кактусов друг с другом, ибо следом идут виды из рода Сулькоребуция (Sulcorebutia Backbg., 1942), представляющие переход к группе чилийских кактусов.

Что же объединяет все эти роды?

Первое — то, что растения эти горные и высокогорные. Некоторые из них взбираются на высоту до пяти тысяч метров, высоту, редкую для высших растений, возможную лишь в горах на экваторе и вблизи него. Это растения короткого дня, нуждающиеся в световом режиме. Всем им нужен предельно чистый воздух и суточные перепады температур (теплый день, холодная ночь). Многие из них растут тесными сообществами, особенно лобивии и ребуции. В то же время некоторые (ребуции) растут в траве и требуют притенения. Все высокогорные кактусы не слишком любят жару и растут более активно в весенние и осенние месяцы. Большинство их образуют цветы не из верхних, а из боковых ареол.

Многие лобивии и псевдолобивии из-за их прихотливости необходимо прививать. Вообще же горным кактусам нужно как можно больше свежего воздуха, солнца, летнего дождя и содержания на открытом месте, в крайнем случае под пленкой, пропускающей ультрафиолетовые лучи. Зимой — прохлада и сухость. В темном месте эти кактусы теряют свою привлекательность, зато при соблюдении перечисленных правил ухода обогащают коллекцию очень красивыми экземплярами.

Род ECHINOPSIS Zucc, 1837 К

1. Е. brasiliensis Frič et Pazout. IV

2. E. chacoana Schütz. IV

3. E. multiplex (Pfeiff) Zucc. IV

4. E. oxygoha (Link) Zucc. IV

5. E. paraguayensis Mundt. IV

6. E. silvestrii Speg. IV

7. E. turbinate (Pfeiff.) Zucc. IV

Род PSEUDOLOBIVIA (Backbg.) Backbg., 1942

1. P. ancistrophora (Speg) Backbg. III

2. P. aurea (Br. et R) Backbg. III

3. P. carmineoflora Hoffm et Backbg. III

4. P. ferox (Br. et R) Backbg. III

5. P. fiebrigii (Gürke) Backbg. III

6. P. kermesina Krainz. III

7. P. longispina (Br. et R) Backbg. III

8. P. polyancistra (Backbg.) Backbg. III

9. P. torrecillasensis (Card) Backbg. III

10. P. wilkeae Backbg. III

Род LOBIVIA Br. et R., 1922

1. L. acanthoplegma (Backbg.) Backbg. III

2. L. argentea Backbg. III

3. L. boliviensis Br. et R. III

4. L. famatimensis (Speg.) Br. et R. IV

5. L. friči Bauschk. III

6. L. haageana Backbg. III

7. L. pugionacantha (Rose et Böd) Backbg. III

8. L. rigidispina Backbg. III

9. L. sanguiniflora Backbg. III

10. L. schieliana Backbg. III

11. L. tiegeliana Wessn. III

12. L. jajoiana Backbg. III

13. L. vanurkiana Backbg. III

14. L. wrightiana Backbg. III

Род ACANTHOLOBIVIA Backbg., 1942

1. A. tegeleriana (Backbg.) Backbg. III

Род ACANTHOCALYCIUM Backbg., 1935

A. violaceum (Werd) Backbg. IV

Род MEDIOLOBIVIA Backbg., 1939

1. Ml. auranitida (Wessn) Krainz. IV

2. Ml. aureiflora (Backbg.) Backbg. IV

3. Ml. costata (Werd) Krainz. IV

4. Ml. elegans Backbg. IV

5. Ml. ritteri (Wessn) Krainz. IV

Род AYLOSTERA Speg., 1923

1. A. albiflora (Ritt et Buin) Backbg. III

2. A. fiebrigii (Gürke) Backbg. IV

3. A. muscula (Ritt et Thiele) Backbg. III

4. A. kupperiana (Böd) Backbg. IV

5. A. pseudodeminuta (Backbg.) Backbg. IV

6. A. spegazziniana (Backbg.) Backbg. IV

7. A. spinosissima (Backbg.) Backbg. IV

Род REBUTIA K. Sch., 1895

1. R. grandiflora Backbg. IV

2. R. kariusiana Wessn. III

3. R. krainziana Kesselr. IV

4. R. marsoneri Werd. III

5. R. senilis Backbg. IV

6. R. violaciflora Backbg. IV

7. R. wessneriana Bewg. IV

Род SULCOREBUTIA Backbg., 1951

1. S. alba Rausch. III

2. S. caniguerallii (Card) Backbg. III

3. S. crispata Rausch. II

4. S. flavissima Rausch. III

5. S. frankiana Rausch. II

6. S. lepida Ritt. III

7. S. taratensis (Card.) Backbg. III

8. S. rauschii Frank. II

9. S. verticillacantha Ritt. III

12. Гимнокалициумы

Когда я впервые услышал это название, оно поразило меня некой кажущейся неправильностью произношения и словно бы излишней сложностью, точно так же, как «эхинофоссулокактус». Хотелось мне говорить «гипнокалициум», и я долго привыкал к новому названию, точно так же, как к произношению на латинский манер слов «цéреус» или «фрáйлея». Но кактусы эти все-таки хотелось достать, ибо в книге В. Хаге говорилось о них много интересного и в первую очередь, что гимнокалициумы неприхотливы и «цветут без устали».

Во время своего первого путешествия за кактусами в Прибалтику я увидел гимнокалициумы на базаре — там торговали кактусами загорелые мордастые дяденьки, причем ассортимент растений был удручающе невелик, кое-какие мамиллярии, отростки клейстокактусов и опунций. Но надо помнить, что тогда, в пятидесятые годы, и это были кактусы — прекрасные, изумительные, замечательные растения. В маленькой мисочке у одного из торговцев отдельно сидели плоские кругляшики с черными изогнутыми и похожими на паучьи лапки колючками. «Паучки» были темно-зеленые, и очень понравились мне, я и не предполагал, что по-словацки, например, гимнокалициум так и называется «пауковец».

— Что это у вас? — спросил я, указав на плошку с паучками.

— О-о! Этто рэтки! Очень рэтки кактусы... Этто... гимнокалициум! Дорого... — был ответ.

Но что такое «дорого» для любителя?.. Итак, первый гимнокалициум я раздобыл. И здесь же, в Риге, обзавелся еще одним видом этого рода — Гимнокалициум Михановича (G. mihanovichii), который своей окраской напоминал шлифованное изделие из темного камня, не то нефрита, не то агата.

Заняться же гимнокалициумами вплотную пришлось значительно позже, когда моя коллекция уже насчитывала двести видов и сам я превратился в искушенного сеятеля. Помню, что наибольшая трудность была в различении видов этих кактусов, так как многие присылаемые мне семена оказывались на удивление разными в смысле получаемых результатов. К примеру, и сейчас в моей коллекции есть четыре гимнокалициума, обозначенные как Гимнокалициум флейшерианум (О. fleischerianum), однако все растения очень разные, и ни одно не похоже на типичный гимнокалициум этого вида. Наверное, гимнокалициумы, как растения, образующие цепи видов, «переходящие друг в друга», нужно особенно оберегать от межвидовой гибридизации, иначе виды могут просто раствориться в мешанине гибридов, ни один из которых не бывает лучше, чем основные, образующие гибрид.

Коллекция моих гимнокалициумов (видов 35–40) собралась постепенно, как бы сама собой. Одни виды я вырастил, другие приобрел сеянцами, третьи купил готовыми растениями. Но тут-то я и столкнулся с целым рядом непредвиденных трудностей — ведь ждал я от этих растений легкой и радостной жизни. Во всех руководствах сказано, что гимнокалициумы «очень выносливы», «дружно цветут», «без конца радуют дружным цветением» и т. д. На деле же они оказались капризнейшими растениями. Что они делали дружно и охотно, так это теряли корни, загнивали, подгорали, отказывались не только цвести, но и расти. Я ломал голову над их проделками, пересаживал, пробовал все виды земли, ставил на полное солнце, убирал в тень, удобрял, не удобрял, пока не отыскал главную причину — нездоровая земля, полная нематод, личинок мух и трипсов и разного рода грибков. Устранив эту причину пропариванием земли, я нашел, наконец, две формулы почвы — одну для гимнокалициумов из саванны и степи, другую для горных видов, более любящих глинистую землю. Третье правило пришло само собой, ибо покрытые пятнами ожогов растения яснее ясного говорили, что страдают от солнца на моих западных окнах. А главное, собственные сеянцы, выращенные в стабильных условиях и под постоянным наблюдением, оказались самыми лучшими. Наблюдая за их ростом, кстати довольно быстрым, я изучил многие особенности этих сплюснутых, широких, бугорчатых кактусов и, наконец, добился того, что гимнокалициумы начали цвести действительно все лето непрерывно, белыми, розовыми, сиреневыми и красными цветами.

Цветок гимнокалициума возникает из оригинальной булавоподобной почки, которая, а лучше сказать которые, вырастают на вершине и вблизи вершины, а затем раскрываются тремя-четырьмя нежными большими по сравнению с растением и какими-то особенно приятными, благородными цветами. По моим наблюдениям, гимнокалициумы, кроме, может быть, видов Г. флейшерианум и Г. денудатум, из тропических районов Бразилии и Парагвая, не нуждаются в укороченном дне летом и в подсвечивании зимой, однако содержать гимнокалициумы надо в умеренной сухой прохладе, иначе они не набирают бутоны и не цветут. Как в чрезмерно кислой земле, так и особенно в щелочной, гимнокалициумы теряют корни, поэтому следует их поливать или дождевой водой, или воду для поливки из водопровода обязательно кипятить и подкислять лимонной (азотной) кислотой.

Систематика большого и многообразного рода Гимнокалициум до сих пор сложна, запутана и, на мой взгляд, несовершенна. Род делится на пять подродов, некоторые из них подразделяются на секторы. Главным признаком, по которому род подразделяется, служит величина семян и их форма. Существует довольно сложная таблица, в которой объединены все виды и подвиды гимнокалициумов, открытые на сегодня, однако она может представлять интерес лишь для кактусоводов, специализирующихся на этих растениях.

Думается, что коллекция из одних гимнокалициумов была бы незаурядным явлением, но имела бы тот же недостаток, что и коллекция одних лобивий или мамиллярий, то есть была бы несколько однообразной. Многие виды гимнокалициумов похожи друг на друга и различаются незначительно, а потому стоит, наверное, собирать виды наиболее контрастные. Таких наберется немало, достаточно сравнить, меж собой хотя бы виды Г. денудатум (G. denudatum), Г. Михановича (G. mihanovichii), Г. пунгенс (G. pungens), Г. саглионе (G. saglione), Г. брухи (G. bruchii), Г. спегаццини (G. spegazzinii) и Г. хорридиспинум (G. horridispinum). Все эти растения настолько разные, что могут показаться представителями различных родов.

Зато цветение гимнокалициумов сразу обнаруживает родство, так как все цветы имеют одинаковое строение и окраску, от чисто-белого, розового до ярко-красного тонов.

Распространены гимнокалициумы очень широко от лесистых саванн Бразилии до холодных степей Патагонии, где растут несколько выносливых к небольшим морозам видов. Главная масса гимнокалициумов встречается в Аргентине, причем растения эти есть и в горах, и на равнинах, по долинам рек в сухих степях и, возможно, даже в заболоченных районах. Почти все они растут среди кустарников, трав, в тени деревьев, термитников, скал и камней. На родине они выносят и полное солнце, однако в коллекциях, особенно после зимовки, очень страдают от солнечных лучей, в первую очередь на западных незатененных окнах.

К гимнокалициумам и, возможно, к нотокактусам примыкают или стоят несколько обособленно еще два рода очень небольших южноамериканских кактусов — фрайлеи и блоссфельдии (Frailea Br. et R., 1922; Blossfeldia Werd., 1937). Это маленькие и совсем крошечные растения. Фрайлеи по строению семян и цветов обнаруживают сходство с североамериканскими астрофитумами (семена крупные и похожи на челночек). Цветы фрайлей могут образовывать семена не только без перекрестного опыления, но и не раскрываясь вообще (раскрываются только в очень жаркую погоду), достаточно, чтобы был развитый бутон. Несмотря на свою невзрачность, это прихотливые растения, которые требуют такого же заботливого ухода, как любые редкости. Особенно надо беречь фрайлеи от грибковых заболеваний. На прививке растут очень хорошо и становятся более крупными, чем корнесобственные растения. Все, что сказано о фрайлеях, относится и к блоссфельдиям, выращивать которые сеянцами без прививки очень трудно.

Примыкает к гимнокалициумам довольно странный род горных кактусов Вайнгартия (Weingartia Werd, 1937) — растения, напоминающие и гимнокалициумы, и пародии, и лобивии. По-видимому, здесь еще нет ясности и точности в определении и отборе видов, за исключением тех, которые давно известны. Кактусы эти считаются богато цветущими, однако требуют внимательного ухода, как лобивии или прихотливые гимнокалициумы.

Род GYMNOCALYCIUM Pfeif, 1846 К

1. G. andreae (Böd) Backbg. III

2. G. anisitsii (K. Sch.) Br. et R. III

3. G. asterium Y. Ito. III

4. G. bayrianum Till. II

5. G. baldianum (Speg) Speg. III

6. G. bodenbenderianum (Hoss) Berg. III

7. G. bruchii (Speg.) Hoss. III

8. G. calochlorum (Böd) Y. Ito. III

9. G. cardenasianum Ritt. II

10. G. chubutense (Speg) Speg. II

11. G. damsii (K. Sch.) Br. et R. IV

12. G. denudatum (Lk et O) Pfeiff. II

13. G. fleischerianum Backbg. III

14. G. gibbosum v. nobile (Haw) Y. Ito. III

15. G. grandiflorum Backbg. III

16. G. griseo-pallidum Backbg. II

17. G. horridispinum Frank. III

18. G. horstii Buin. II

19. G. hybopleurum (K. Sch.) Backbg. III

20. G. intertextum Backbg. III

21 . G. izozogsii Card. II

22. G. lagunillasense Card. III

23. G. marquezii Card. III

24. G. marsoneri (Frič) Y. Ito. III

25. G. mihanovichii (Frič et Gürke) Br. et R. III

26. G. mostii (Gürke) Br. et R. III

27. G. multiflorum (Hook) Br. et R. III

28. G. pflanzii (Vpl) Werd. II

29. G. pseudo-malacocarpus Backbg. II

30. G. pungens Fleischer. III

31 . G. saglione (Cels) Br. et R. II

32. G. spegazzinii Br. et R. II

33. G. vatteri Buin. II

34. G. zegarrae Card. III

Род BRACHYCALYCIUM Backbg.

1. B. tilarens (Backbg.) Backbg. II

Род FRAILEA Br. et R., 1922

1. F. albicolumnaris. Ritt. III

2. F. cataphracta (Dams) Br. et R. III

3. F. castanea Backbg. II

4. F. colombiana (Werd) Backbg. IV

5. F. curvispina Buin et Bred. III

6. F. gracillima (Monv ex Lem) Br. et R. IV

7. F. pygmaea (Speg.) Br. et R. IV

Род WEINGARTIA Werd, 1937

1. W. lanata Ritt. II

2. W. longigibba Ritt. III

3. W. multispina Ritt. III

4. W. neocumingii Backbg. II

5. W. riograndensis Ritt. III

6. W. torotorensis Card. III

7. W. vilcayensis Card. III

Род BLOSSFELDIA Werd, 1937

1. B. liliputana Werd. II

2. B. campaniflora Backbg. II

13. Опунции и тефрокактусы

С опунций началось и опунциями заканчивается мое повествование о кактусах. Обычно коллекционеры крупного масштаба предпочитают не держать опунции в своих собраниях, ссылаясь на то, что они занимают много места, однообразны, требуют крупномерной посуды и пр. Опунции прочно держатся на окнах любителей поскромнее и всех тех, кто именует «кактусами» собрание всевозможных растений, хоть сколько-то напоминающих жителей пустыни. Всякого рода толстянки, крассулы, стапелии, гаворции, эхеверии, бриофиллюмы растут там, тешат взоры и сердца... Не будем, однако, высокомерно ополчаться на таких любителей: именно отсюда, из этой многомиллионной рати, и выходят и появляются коллекционеры-знатоки, которые решаются перешагнуть первый барьер незнания, а дальше — пойдет... Опунция, непременный член всех первичных собраний кактусов, таким образом, очень часто является двигателем к подлинному и системному кактусоводству, а поскольку ныне оно расширяется и процветает, клубы кактусоводов родятся, как грибы после дождя, организуются выставки, семинары, конференции, есть уже и республиканские объединения кактусоводов — значит, роль опунции возрастает и авторитет ее непоколебим.

Однако, если разобраться повнимательнее, зачастую утрата интереса к опунциям объясняется вовсе не их однообразием. Попробуйте достать семена интересных опунций, а тем более родственных им тефрокактусов, и вы сразу встанете в тупик. Семян нет. Ныне уже можно купить, пусть по высокой цене, почти любой кактус из подсемейства цереусовых, а редкую опунцию или тефрокактус почему-то не имеют в своих наборах даже кактусоводы-дельцы. Разнообразие же форм и видов опунциевых ничуть не меньше, чем цереусовых, принимая во внимание, что самих опунций и тефрокактусов раз в десять меньше, примерно четыреста видов.

Именно опунции населяют Америку «от края и до края», именно они, после мощных цереусов, — самый заметный элемент американского ландшафта, и они же самые распространенные за пределами Америки, растущие ныне в одичалом состоянии в Африке, Южной Азии и по Средиземноморскому побережью Европы. Опунции были даже чем-то вроде бедствия в Австралии, но об этом уже много писалось, и автор не хотел бы повторяться. Жизнестойкость этих растений часто поразительна. Так, однажды я забыл убрать в дом опунцию неизвестного мне вида, которая хорошо росла в парнике без стекла. В ту осень на Урале рано ударили морозы, выпал снег, и, увидев почернелое сморщенное растение, я даже не попытался его оттаивать или выкапывать. Зима была многоснежная, термометр на даче показывал -40–45 градусов... Читатель, вероятно, ждет, что опунция все-таки сохранилась. Нет. Она погибла, вернее, погибла вся ее надземная часть, но от корневой шейки, где сохранилось несколько жизнеспособных ареол, все-таки появились на свет в мае новые яркие побеги. Так опунция перезимовала на Среднем Урале. По рассказам, эта же опунция, по-видимому О. compressa, будучи укрытой и толсто засыпанной снегом в мягкую зиму, лишь незначительно подмерзает. Разумеется, Урал не Австралия, и опасаться, что опунция распространится на наших полях, более чем смешно, даже все опыты разведения этого растения в Средней Азии пока не идут дальше благих мечтаний. Однако жизнестойкость опунций можно считать доказанной и фактом их распространения на окнах в сообществах со столь же выносливыми эхинопсисами.

Опунции, известные многим, немногочисленны. Обычно это три-четыре вида, такие, как О. робуста (О. robusta), О. лейкотриха (О. leucotriha), О. микродазис (О. microdasys) — последняя особенно распространена во многих коллекциях и имеет варианты с красными, желтыми, темно-коричневыми и светлыми «пуговками» ареол. Зато других и часто замечательно красивых опунций с длинными шипами, беловолосистых с оригинальными цилиндрической формы члениками в коллекциях почти не увидишь.

Нужно заметить, что десяток-два оригинальных опунций, особенно некрупных видов, способны украсить самую прихотливую коллекцию и, более того, без опунций коллекцию кактусов вряд ли можно считать достаточно полной. Любителям следует знать, что опунции бывают и столбовидные, подобные цереусам. Таковы цилиндропунции и аустроцилиндропунции, среди которых много очень интересных видов.

Еще более привлекательными и своеобразными растениями являются тефрокактусы, около ста видов которых населяют горы Южной Америки. Многие виды тефрокактусов высокогорные, поднимающиеся до границы вечных снегов. Встретить тефрокактусы можно на всем протяжении Анд от Перу до Магелланова пролива. Растения эти почти всегда образуют скопления или дернины, как, например, белоопушенный, образующий сращения стеблей Тефрокактус флоккозус (T. floccosus) или Тефрокактус раухи, имеющий округлостолбовидные членики, покрытые белой шерстью. В отличие от опунций тефрокактусы имеют не лепешковидные и не цилиндрические побеги, а круглые или овально-округлые, легко отламывающиеся членики. Они могут быть покрыты острыми, длинными шипами, бумагоподобными колючками, белыми волосками и щетинами, что придает растениям необычайно декоративный вид.

Одни тефрокактусы, как правило, мелкочленистые и неопушенные, превосходно растут на собственных корнях и посаженные в широкие плошки, кустятся дернинами из овальных зеленых члеников, другие, подобно опунциям, — «ветвящиеся» на одном более крупном стволе. Отломленные членики не нужно сильно заглублять в землю, ибо тефрокактусы дают корни из ареол. Многие тефрокактусы в наших условиях образуют корни трудно, особенно наиболее декоративные виды с белыми и бумагоподобными колючками. Их надо либо прививать на мощно растущую опунцию, либо, вооружась терпением, изучать их прихоти и добиваться успешного роста, соблюдая все возможные условия, приближенные к естественным. Чрезмерный полив им вреден, зато влажный воздух и опрыскивание необычайно полезны, а белоопушенные виды и виды с бумагоподобными колючками, очевидно, умеют извлекать влагу из воздуха, вот почему их корни слабы и служат не столько для питания, сколько для прикрепления растений.

Особенность тефрокактусов, как всех пустынных и горных видов, — они очень болезненно реагируют на перемену места и положения по отношению к солнцу. Постоянством места для растений многие кактусоводы пренебрегают, мы как будто забываем, что растения — это не животные, обладающие способностью активного движения, что растения с появления на свет «обречены» на неподвижность, а значит, раз и навсегда строго сориентированы по сторонам света, по отношению к солнцу, преобладающим ветровым течениям, и, кто знает, может быть, столь же строго и зависимо должны они быть сориентированы по отношению к Луне, звездам, космосу вообще и к силовым линиям не ощущаемого нами, но, возможно, хорошо ощущаемого растениями магнитного поля, к атмосферному давлению и т. п.

Ведь известно, что и люди, из числа наиболее чувствительных, болезненно переносят перепады давления, всякого рода передряги на Солнце, а хорошо спят лишь в определенном положении к сторонам света и силовым линиям. Известно также, как человек реагирует на всякого рода переселения, скажем, из солнечной квартиры в квартиру с северными окнами. Но человек — существо двигающееся и способное немедленно выразить свое неудовольствие, ему гораздо легче приспособиться или избежать чего-то. Растение же не имеет такой возможности, реагирует медленнее, вынуждено «молча терпеть»...

Вот почему умение правильно растить зеленое создание — это прежде всего способность широко мыслить, знать физиологию растений, видеть и понимать их мельчайшие «гримасы», их настроение и состояние, не столько пытаться «заставить» расти в необычных и малопригодных условиях, сколько стараться имитировать условия природные, в которых растение существовало многие тысячелетия и даже миллионы лет.

Пластичность и приспособляемость растений к новым и необычным условиям всегда меньше, чем пластичность и приспособляемость животных, — эту простую истину надо знать каждому и особенно кактусоводу.

Наибольшей приспособительной силой обладают растения молодые и сеянцы, а также прогрессирующие виды. Виды редкие и старые, древние, реликтовые — наиболее консервативны во всех отношениях. Чем больше таким видам создается стабильных условий, тем лучше, тем они долговечнее, тем они успешнее растут. И опять сказанное относится ко всему живому.

Возвращаясь к тефрокактусам, хотел бы заметить, что лучше всего они растут на плодородных почвах из половины гумусово-торфяной и половины глинисто-дерновой земли с большим количеством песка, гравия, угля и кирпичной крошки. Земля должна быть как можно более рыхлой и проницаемой.

В общем, опунции и тефрокактусы еще ждут своих коллекционеров. Главное же сегодня — семена кактусов. Дайте любителям возможность без ограничений, по доступным ценам приобретать семена, и у нас будут, уже есть такие мастера-кактусоводы, каких не знают страны Европы и Америки. Из крошечного количества семян мы уже создали приличные коллекции, научились творить чудеса, размножая редчайшие виды. Нет сомнения, что кактусоводство расширяется, что это интересное, благородное, эстетически воспитывающее увлечение, завоевывающее все новые тысячи горячих приверженцев, будет по достоинству оценено общественностью.

Слово за любителями.

Род OPUNTIA (Tournef.) Mill., 1754 К

O. bruchii Speg. IV

О. microdasys (Lehm) Pfeif. V

O. basilaris Eng. et Big. IV

O. gosseliniana. Web. IV

O. scheeri Web. IV

O. ursina Web. IV

O. pycnantha Eng. var. margarinata Coult. IV

O. macbridei Br. et R. IV

O. pilifera Web. IV

O. hickenii Br. et R. IV

Род CYLINDROPUNTIA (Eng.) Knuth., 1935

C. imbricata (Haw.) Knuth. V

Род AUSTROCYLINDROPUNTIA Bckbg., 1938

A. cylindrica (Lam) Bckbg. V

A. subulata (Mühlpferdt) V

A. vestita (S. D.) Bckbg. V

Род GRUSONIA F. Reichb.

G. bradtiana (Coult) Br. et R. IV

Род TEPHROCACTUS Lem., 1868

T. alboareolatus Ritt. III

T. strobiliformis Berg. II

T. catacanthus Bckbg. II

T. coloreus Ritt. II

T. curvispinus Bckbg. II

T. flexispinus Bckbg. II

T. floccosus (SD) Backbg. II

T. articulatus v. papyracanthus (Phil.) Backbg. II

Т. rauhii Bckbg. II

Т. sphaericus v. glaucinus Bckbg. II

T. aoracanthus Lem. II

T. platyacanthus (S. D.) Lem. II

Род PEIRESKIA (Plum.) Mill, 1754

P. aculeata (Plum.) Mill.

P. undulata Lem. V

Род PEIRESKIOPSIS Br. et R.

14. Ответы читателю

Среди множества писем, пришедших мне после выхода в свет первого издания книги, писем в основном благодарных и даже восторженных (к сожалению, не на все я смог ответить) было и несколько (не более двух на сотню) от читателя строгого, даже сердитого, или, как я назвал его где-то в книге, принципиально несоглашающегося. В письмах такого читателя без большого труда можно было увидеть некоторое раздражение, словно бы автор узурпировал некое «право» людей более опытных, более знающих на создание книги о кактусах. Дескать, так ли уж много стоит тридцатилетний опыт кактусовода Никонова, если есть знатоки с пятидесяти- и чуть ли не семидесятилетним опытом? Никто из этих читателей почему-то не обратил внимания на подзаголовок книги, не принял к сведению, что писатель Н. Никонов отнюдь не биолог, не ботаник, не специалист по физиологии растений, наконец, и не знаток латинского языка, той самой премудрой латыни, которую он, как было уже сказано, осваивал на ходу, по мере знакомства с кактусами. Итак, мне еще раз приходится объяснить, что и второе издание подготовлено литератором и всего лишь скромным любителем кактусов, — о чем ясно сказано и в кратком предисловии. Именно с этих позиций автор считает себя вправе ответить на некоторые обвинения.

Прежде всего о латыни.

Упреки были в том, что в книге неверно дана русская транскрипция и произношение того или иного латинского слова, что автор русифицировал перевод некоторых фамилий и т. п.

Ответ здесь прост: хотелось бы сохранить традиционно сложившиеся формы произношения латинских названий кактусов и не «пугать» новейшими исправлениями. Вот почему название, допустим, Лофофора Вильямса автор считает возможным не исправлять так, как ему настойчиво и подчас даже грубо рекомендует сердитый читатель (Лофофора Уильямси!). Замечу кстати, что русское произношение этой английской фамилии и в приведенном примере весьма условно передает подлинное ее звучание. Именно поэтому автор не считает ошибкой произношение, а вернее, написание произношения таких слов, как: копиапоа (рекомендуется «копьяпоа»), ребуция (рекомендуется «ребютия»!) и т. д. и т. п. Обвинения в таких «ужасных» ошибках не приемлются и во втором издании.

Русская транскрипция латыни, особенно сходно звучащих г — х, з — с, и проч., вообще неизбежно будет довольно условной, напомню истину, что даже в русских говорах одни «гакают», другие «хакают» и бог весть, кто прав...

Отдельные читатели вообще советовали автору не переводить латынь в русское произношение. Чего бы проще! Но ведь книгу возьмут отнюдь не изощренные ботаники или хотя бы последователи великого Эскулапа, возьмут ее главным образом служащие, рабочие и крестьяне, любители подчас едва еще начинающие, и сплошная латынь будет лишь отпугивать такого читателя, а ведь именно для него (а не для знатоков) автор и старался рассказать о кактусах.

В то же время все ошибки, и главным образом опечатки, допущенные в латинских наименованиях по разным причинам, автор постарался исправить.

Целый ряд читателей (часто совсем не сердитых) настоятельно рекомендовал включить в раздел «Уроки географии» главу о природе Мексики и вообще «побольше о Мексике». Желание в общем-то закономерное и даже совпадающее с желанием автора книги. Однако написание такой главы после длительного размышления и колебаний пришлось отложить и вот по каким причинам. Главная — автор не был в Мексике, хотя и очень хотел побывать и даже получал заверения соответствующего отдела Союза писателей, что ему будет предоставлена такая возможность «в будущем». Так уж устроен мир, что поездки в ту или иную страну часто имеют не те, кто в этом остро нуждается... Возможно, поехав в Мексику, я привез бы не главу, а целую книгу, ибо знакомство с историей, культурой и особенно природой Мексики — одно из давних моих увлечений. На основании собранных материалов — карт, путеводителей, книг, слайдов, просмотренных документальных фильмов, опросов очевидцев — я мог бы, видимо, написать главу о Мексике, но привычка иметь информацию только собственную, и в первую очередь собственную, останавливала меня. Как знать, а вдруг получится глава, пусть похуже, но все-таки близкая к тем, которые не спеша писали знаменитые фантасты, удобно расположась в кресле в «тиши кабинета-библиотеки», попивая кофе и полистывая тома географии Элизе Реклю. Так появились страницы, столь популярные у юношества, однако не выдерживающие хоть сколько-нибудь серьезной критики, подступи к ним некто с критическим копьем. Жаль беспокоить великие имена, но ведь эпизод с кондором, унесшим Роберта Гранта, нападение «страшных хищников» красных волков, крокодилы-кайманы в Патагонии не более чем именно фантастика, потому что кондоры, американские грифы, питающиеся падалью, вообще ничего не носят и не могут носить в когтях, красные волки редкие и весьма робкие хищники, встречающиеся лишь в горах, а для кайманов слишком холодно в Патагонии.

Но мы уклонились от темы. Итак, описывать Мексику по книгам, фильмам и т. п. вряд ли стоит. Но может быть тогда, по рассказам очевидцев, людей чаще всего совершенно незнакомых не только с биологией и ботаникой, в частности, но порой даже и с географией? Все сведения, полученные от них, свелись примерно вот к чему: «Жарко. Небо ярко-голубое, даже синее. Много лесов. Растут пальмы (это могут быть и не пальмы, а, допустим, похожие на них юкки). Кактусов много, но какие-то некрасивые, однообразные. Или ребристые колючие палки, или еще такие, ну, лепешками. Некоторые цветут. Красным. Розовым».

Вопрос:

— Вода жесткая?

— Такая же, как у нас, вроде.

— А в книгах написано, что вода мягкая.

— Ну, не знаю. Чистая вода. Вкусная. Рек вообще много. Речки. Водопады.

— А в книгах написано — сухо.

— Да не сухо... А жарко. Влажно. Хоть в плавках ходи. Духота. Дышать трудно. Особенно в Мехико. Он ведь высоко. Пока привыкнешь... И еще смог везде... Дым... Автомобили...

— Воздух плохой?

— Ужасный. Хуже некуда. Не везде, конечно. А в горах-то, наверное, чистый. И речки тоже, наверное, чистые.

Вот такая картина получалась по опросам очевидцев...

Если же прибегнуть к учебникам географии, то вот образец описания страны:

«Восточная Сьерра-Мадре начинается на территории США хребтом Сьерра-дель Кармен, который сменяется группой коротких горных цепей. К югу от города Лампасос цепи сближаются и образуют единую горную дугу асимметричной формы. Отсюда на сотни километров на юг вытянут крутой, обращенный к востоку (!) структурный уступ, делающий Восточную Сьерра-Мадре трудно преодолимым барьером. Расчлененные глубокими ущельями склоны гор поднимаются на севере и юге на 1000–1500 м высоты, в средней части до 2500–3500 м.

В строении гор видны характерные особенности ларамийского пояса: преобладание осадочных пород, широкое развитие антиклинальных складок и отсутствие вулканических внедрений».

О растениях же сказано так: «Формации жестколистных кустарников остаются на западных склонах и образуют переходный к пустыне пояс, тогда как вершины невысоких гор и восточные склоны одевают дубово-сосновые леса. Вначале они имеют характер довольно однообразных редколесий, но затем становятся густыми и богатыми по флористическому составу».

Могу только сказать: не повезло Мексике и всем, кому предназначен этот институтский учебник, долженствующий, скажем тем же текстом, «прививать студентам любовь к географии».

Однако я рискнул уклониться от вопросов читателей. Итак, глава о Мексике, может быть, появится в последующих изданиях книги, если автору посчастливится побывать в стране не десять — пятнадцать дней в качестве туриста, которого галопом возят по городам, а хотя бы два-три месяца, чтобы иметь возможность поездить по Мексике, увидеть и описать ее, именно ту горную, пустынную, саванновую и тропическую, какой она в самом деле и является, ибо все четыре указанных выше пояса-ландшафта и составляют, видимо, понятие Мексика. А кактусы, растущие тут во всех названных поясах, имеют особенности приспособления, описанные в соответствующих разделах этой книги, точнее в главе «Уроки географии». Главное, что надо всегда помнить всем любителям кактусов: МЕКСИКА СТРАНА СКОРЕЕ ТРОПИЧЕСКАЯ, чем субтропическая. Она лежит южнее американской Флориды! Ее омывают два теплых огромных океана. И кактусы, как следствие, растения тоже главным образом ТРОПИЧЕСКИЕ: им нужно тепло, тепло, тепло, жара, солнце (не забывайте о притенении!) и много влаги ОСОБЕННО В ВОЗДУХЕ! Почвы же Мексики очень насыщены солями, и кактусы требуют их в виде удобрительных добавок, мексиканский краснозем (не заменяемый никакими нашими почвами) представляет собой как бы глину со всеми свойствами плодороднейшего чернозема. Вот почему и у нас кактусы лучше всего живут в разреженной песком, камнем или керамзитом глине, однако хорошо пропитанной растворами удобрительных солей.

Пока это все, что автор хотел сказать о Мексике.

Ряд вопросов читателей касается систематики. Один специалист-биолог даже упрекнул, что названные автором два царства, растительное и животное, устарели: биологи, мол, выделяют еще царство грибов и царство дробянок! Надо-де было писать надцарства. Отвечу лишь, что где-то я сознательно старался не затруднять рядового читателя, который, наверное, тоже будет считать грибы все-таки растениями, и не стоит выделять их в особые «царства», что же касается «дробянок» — они известны лишь посвященным. Осмелюсь также посягнуть на устои систематики, ибо смешное понятие надцарство воистину не находка. Не лучше ли бы его заменить хотя бы понятием «империя», «соединенное королевство», если не подходит уже употребленное автором простое понятие мир.

Некоторые читатели предлагали иллюстрировать издание своими слайдами и слайдами, которые показывают в клубах с помощью проектора. Предложение заманчивое, однако упирается в чисто полиграфические трудности и сложности. Вот почему автор вынужден и в данном издании использовать снимки кактусов из своей коллекции, сделанные фотографом-профессионалом и не в самое лучшее для этого время. К сожалению, сроки издания книг не совпадают с периодами цветения кактусов...

Еще одно читательское замечание: «Мало редкостей воспроизведено на слайдах!» Отвечу, что автор сознательно ограничил количество слайдов, ибо рядовые и начинающие любители хотели бы, естественно, сопоставить с изображенными свои кактусы, а редкостей у них всегда немного или нет совсем. Что же касается редкостей в коллекции автора, то они имеются в достаточном количестве, хотя и не преобладают над видами других категорий. Специально для удовлетворения запросов опытных любителей автор добавил в новом издании главу «Особенности содержания редких кактусов».

В нескольких письмах был затронут вопрос, почему в справочных разделах книги не называются места произрастания тех или иных кактусов. Хотелось бы оставить эту работу любителям, тем более что если названы, допустим, чилийские виды, то ясно, что они растут если не в Чили, то во всяком случае на тихоокеанском побережье Южной Америки.

И, наконец, автор книги не принимает возражений типа «Этого не может быть, потому что этого не может быть». Так некоторые прореагировали, в частности, на сообщение, что годовалые сеянцы можно вырастить величиной с трех и даже пятигодичное! растение. Такие аргументы несерьезны, ибо свет, тепло, подкормки, пересадки и пикировки, правильный режим, мастерство кактусовода в сочетании с многолетним опытом позволяют творить буквально чудеса в выращивании самых трудных видов. Вероятно, это подтвердят и многие серьезные любители. Можно лишь сказать: «Дерзайте!» Автор же книги абсолютно не заинтересован ни в каких мистификациях, хотя бы исходя из того, что сейчас сам уже не столь активно занимается кактусами и, как уже не раз говорилось, не претендует на роль непререкаемого авторитета в этой области.

В заключение автор благодарит всех читателей, приславших письма, а особенно тех, кто помог исправить вольные или невольные неточности, и тех, кто дружески, душевно, подчас даже с большой щедростью оценил его работу.

Автор приносит свои извинения всем, кому не смог ответить, но конечно же прочитал, оценил, обрадовался и был взволнован. Еще раз спасибо за доброе слово!