Спартак Superstar

Глава 9, в которой героя испытывает роборотень

Смеркалось. На крылечке, свернувшись клубком, дремал Джульбарс. Спартак и Василий Иванович сидели на завалинке под окошком с резными наличниками. Василий Иванович сидел, облокотясь полосатой спиной на бревенчатый сруб. Спартак сидел, опустив плечи, опершись о колени локтями. Коренастый торс Василия Ивановича грела тельняшка, в пузо въелась резинка фланелевых кальсон, ноги спрятались в шлепанцы. Спартаку хозяин «заимки» выдал майку, плавки, шорты, нейлоновые носки и китайские кеды. Василий Иванович курил самодельную трубку и тянул неспешный монолог о жизни. Точнее – за жизнь.

– ...Я на ней с бодуна женился. Она женщина видная. Хотя у ней и оранжевая кожа, ухи востренькие и зубов всего двадцать четыре штуки, остальное все у нее на месте, как и положено у женщин. Два года мы с ней прожили до развода. С тех пор я ни-ни, не пью совсем. Ни в Новый Год, ни в день рождения, ни-ни. Завязал. Разве бокал пива себе позволю, и то редко, под особое настроение... Как развелся я, так и поселился здесь, на заимке, Джульбарса завел, занимаюсь сельским хозяйством, и, ты знаешь, доволен. Крестьянствуя здесь, усилий особенных прилагать не приходится. Все машины за тебя делают. По труду я затосковал, по ручному, вот и надумал в том году избу поставить. Ихний жилой модуль отослал, ямку под фундамент вырыл, бетон заказал, кирпич, лесу – и мастерком, пилой, топориком, все сам, все своими руками. Нужник человеческий вырыл. Пруд для Джульбарса оборудовал. Саженцы с Земли завез. Видал, как разрослись за год? Баньку я под самый конец благоустройства сварганил. Как тебе в баньке? Понравилось в черной париться?

Спартак кивнул.

– Путевая вышла банька, я доволен. Когда в отпуск на Землю приезжаю, обязательно хожу в Сандуны и, ты знаешь, мне год от года там все меньше и меньше нравится. Мне, как законному гражданину К.С., можно куда хочешь в отпуск. В этом году надумал было на Сириус мотнуться, да не вышло. Исполняющий мои обязанности директора позвонил из Москвы. Проблемы возникли с налоговой. Пришлось разбираться ехать. У меня в Москве бизнес. Спроси, на хера он мне сдался, я тебе не отвечу. Сам не знаю, на хера. В земном эквиваленте я здесь, на сельском хозяйстве поболе жены Лужкова зарабатываю. Замутил херню на Земле в Перестройку, теперь бросать жалко, а продать, так обманут. Знаю я их, мазуриков. В Перестройку, как покатило, я было подумывал насовсем из Дальнего Космоса в Москву перебраться. Мне, как законному гражданину, можно где хочешь жить. Твоего Сергеича только в командировки туда пускали, а мне, пожалуйста, живи на планете-тюрьме, раз пришла такая фантазия. Веселуха там у вас была в Перестройку. Сейчас не то, совсем другой коленкор. Пионеры Перестройки, кто зачах, кто уехал. Мой первый, перестроечный, исполняющий обязанности думал, что я в Москву редко наведываюсь, потому как постоянно прописан в Нью-Йорке, а тот, который сейчас за меня директором, уверен, что я только в девяносто восьмом, после дефолта, в Штаты слинял от греха подальше. Звонит мне по американскому номеру, и каждый раз, чудак, про погоду на Манхэттене спрашивает. Знал бы, куда взаправду дозванивается, синоптик-любитель, с ума бы спятил, как Джульбарс, пока я в отпуске. Тоже проблема, ты знаешь. Каждый раз без меня Джульбарс с катушек съезжает. Планета хоть и сельскохозяйственная, да кусочки джунглей на ней оставлены для экологии. Поленницу дров за хатой видел? Из здешних джунглей дровишки. Отсюда на запад джунгли близко. Джульбарс до них за полдня добирается. Я перед отпуском ему харчей оставляю, ешь не хочу, и все равно он рвет когти в джунгли.

Услыхав зачастившееся повторение своей родной клички, дракончик приподнял голову, заспанными глазищами посмотрел на людей и пискнул: «Йо?» Будто спросил: «Я нужен»?

– Спи, мальчик, отдыхай. Нужен будешь, позовем. Джульбарс хорош, когда ветром с джунглей гнуса на заимку заносит. Здесь гнус – во! Размером с воробья каждая мошка. Можно их и химией, но, ты знаешь, так забавно смотреть, как он их лопает. Прямо смехота, как он их. Комедия бесплатная. Кино. Я, лейтенант, пацанчиком сильно кино про собаку Джульбарса любил. Раз двадцать смотрел в кинотеатре «Ударник». Занятия в ремесленном прогуливал из-за того кино. С пацанами в орлянку резался, деньги на билеты копил. Титры до сих пор наизусть помню: режиссер – Шнейдеров, сценарий – Эль-Регистана, в роли охотника Шо-Мурада – товарищ Черкасов. В честь того Джульбарса из кино и назвал этого. Страх, как к нему привязался, а он, видишь как, в джунгли. Как волка ни корми, все в лес глядит. Верно сказано.

– А если вам взять ему в пару девочку? Чтобы не убегал.

– Он кастрированный. Эта порода, если не кастрированная, совсем дурная. Рвет все, что движется. Как из яиц вылупляются, так сразу и рвут, жрут, трахаются, пока их самих не сожрут. А кастрированные они умные. Мой жуть, какой умный, но меня любит, только когда я рядом. Такая у них особенность. Я его и на цепь сажал перед отпуском, и в клетку, все бесполезно. Эти, когда в экстазе, умеют телепортироваться метров на десять. У этой породы еще есть другая особенность, у них причиндалы кастрированные за два месяца могут обратно вырасти. За сезон точно отрастают. Поэтому я дольше, чем на двадцать четыре рабочих дня отсюда ни ногой, чтобы мой не одурел до того, чтоб хозяина уже не признать.

– Любите вы Джульбарса.

– Полюбил. Завел от скуки, и, видишь, привязался к скотине.

– От скуки? А как же ментальная реальность? Вы ею не пользуетесь?

– Онанизмом не занимаюсь. Трахаюсь в отпуске, месяц в году, зато как!

– Но в ментале можно не только трахаться.

– Верно говоришь, там все можно, и бабы там живые, настоящие. Только все равно онанизм это в философском смысле слова. Вникай, лейтенант, сейчас я тебе всю философию и растолкую подробно. Слушай...

Слушать про онанизм Спартаку было совсем не интересно. А сидеть в сумерках, на завалинке, было хорошо. Сидеть и думать, обдумывать услышанное ранее, сортировать, фильтровать, раскладывать по полочкам.

И ранее, говоря о главном, по-настоящему важном, очень-очень интересном, Василий Иванович Пехота, то отвечая на вопросы слушателя, а то и сам по себе, то и дело съезжал с одной темы на другую, с другой на четвертую, с пятой вновь на другую. А мозги кандидата технических наук требовали порядка. Паганелю хотелось помочь Терминатору. Конкретно, здесь и сейчас это было уместно. В удобном для Спартака ужатом виде полученная важная информация складывалась в нижеследующем порядке:

1. Система рукопашного боя для подготовки нелегальной агентуры создавалась Разведывательным управлением Генштаба РККА и РККФ в 20—40-е годы ХХ столетия, исходя из того, что разведчик-нелегал не должен выделяться своим видом и, следовательно, от стилей борьбы, в которых решающую роль играют вес, рост, сила, быстрота реакции и т. д., и т. п., необходимо категорически отказаться. К работе над созданием новой оригинальной системы боя привлекли специалистов китайской и корейской национальности, живших на Дальнем Востоке СССР, медиков, биологов, спортсменов, артистов цирка. Коллектив разработчиков работал и за страх, и на совесть, в распоряжении ученых и практиков всегда имелось достаточно «мяса» – то есть прошедших спецподготовку вражеских диверсантов, попавших в наш плен, – для проверки теоретических изысканий на практике. В отличие от энкавэдэшников, которые при создании своей, полицейской, системы рукопашного боя, работали с «куклами», сиречь, с приговоренными к высшей мере зэками, гэрэушники использовали исключительно высококачественное «мясо».

Результатом многолетней и кропотливой работы высококлассных специалистов стала необычно гибкая, технически простая, полностью сохраняющая эффективность без регулярных тренировок, доступная для освоения и ребенку, и женщине, и инвалиду, труднораспознаваемая и практически непредсказуемая универсальная «рукопашка».

Сленговое название «рукопашка» сохранялось вплоть до начала Великой Отечественной, когда возникла насущная необходимость разработать схемы интенсивной подготовки бойца. В сорок первом обиходный термин «рукопашка» сменила аббревиатура ГРУ-СМЕРШ.

Опыт Второй мировой подтвердил сверхэффективность рукопашного боя по версии ГРУ-СМЕРШ. После войны американцы организовали специальное подразделение, оно всеми правдами и неправдами «выдаивало» информацию, касательно «рукопашки» ГРУ-СМЕРШ. То, что удалось «выдоить», янки приняли за основу для подготовки своих элитных нелегалов, о чем, естественно, предпочитают умалчивать.

2. Современные земные популяризаторы рукопашного боя по версии ГРУ-СМЕРШ все поголовно являются отпетыми шарлатанами. Эксклюзив эпохи тоталитаризма, уникальная система противоборства, в одночасье почила в бозе после того, как завистники скинули с социалистического Олимпа маршала Жукова. Недоброжелатели пустили слух, что под личным руководством Георгия Константиновича готовятся диверсионные группы СМЕРШа с целью свержения власти Отца Народов. И погоны полетели, как птицы. Мало того, полетели пули в поседевшие раньше времени виски да чернильного цвета тату напротив горячих сердец. И «столыпинские» вагоны повезли в лагеря экспертов уникальной системы. Враги Г.К. Жукова блестяще сработали. Конечно, не против «рукопашки», но, так уж случилось, что все ее ИСТИННЫЕ носители сгинули буквально в одночасье. Все, кроме одного.

3. Василию Ивановичу Пехоте дали 10 лет по 58-й статье. В те годы спортменеджерам Космического Содружества было так же трудно работать на территории СССР, как и зарубежным шпионам из стана политических антиподов рабоче-крестьянского государства, и все же ушлые менеджеры умудрились осуществить подмену зэка Пехоты на его точную биокопию.

4. Василий Пехота, как и многие новички, категорически отказался мутировать. В отличие от многих, от подавляющего большинства, Пехота победил во время дебютного выхода на ринг. Победил Василий Иванович и во второй, и в третьей схватке. Однако лишь после дюжины побед ему сообщили о правиле, согласно которому неполноценный гладиатор, одержавший сотню побед кряду, получает в награду полноправное гражданство Космического Содружества.

5. Спортменеджер строптивца всегда старается изо всех сил склонить неполноценного к полноценности. Это часть шоу. Упертость Спартака действительно стоила Александру Сергеевичу человеческого облика. И это часть шоу. Организаторы экстрапопулярного шоу свое дело знают крепко. Кандидат на роль героя, коему дарован шанс сравняться в правах с небожителями, должен в натуре проявлять геройские качества, завоевать симпатии болельщиков на ринге и вне его. Презреть смерть и соблазны, не ведая о главной награде. Спартак далеко не первый, кого полюбили болельщики за упрямство и волю, но большинство упрямцев соглашались мутировать, когда узнавали, что сотая победа в виде монстра обеспечивает возврат в человеческий облик. Подавляющее большинство, 99,9%. Спартак проявил характер, показал себя стойким бойцом, заработал очки, предприняв попытку побега, и завоевал промежуточное поощрение в виде возможности тренироваться под руководством гражданина Пехоты.

6. Полноправный гражданин Космического Содружества Василий Иванович Пехота согласился поделиться со Спартаком секретами рукопашного противоборства по версии ГРУ-СМЕРШ за солидное материальное вознаграждение, обещанное ему шоуменами и шоувуменшами.

7. Устроители кровавого шоу рассматривали также в качестве кандидата на должность тренера Спартака голубого претендента, Мастера коленнолоктевого фехтования, но справедливо посчитали, что герою будет проще учиться у соотечественника. К тому же, фехтование коленями и локтями является лишь дополнением к боевому телекинезу, вроде штыка на конце ствола, а рукопашка по версии ГРУ-СМЕРШ самодостаточна.

8. И болельщики, и спортивные журналисты, и организаторы, и сам Василий Иванович – все абсолютно уверены, что Спартак обязан ошалеть от счастья, узнав про реальные перспективы получения гражданства Космического Содружества вкупе с сопутствующим социальным пакетом разнообразных льгот, гарантий, возможностей...

– Лейтенант запаса! Да ты меня не слушаешь вовсе!

– О другом задумался, – признался Спартак.

– О чем, если не секрет? Что для тебя важнее, товарищ лейтенант, высказанных вслух мыслей сторожила о здешней непростой жизни? – Признание Спартака слегка, но обидело Василия Пехоту. Он, Пехота, ты понимаешь, откровенничает, а его, понимаешь, не слушают. Для кого, спрашивается, он старается? Для Джульбарса?

– О девушке я своей, о земной, задумался, – нашелся Спартак. – С ней, быть может, прямо сейчас двойник мой на белых простынях кувыркается. Ревную я.

Обиды как не бывало. Вся обида вышла, словно злой дух, из Василия Ивановича на выдохе после тяжелого вздоха. Пехота опустил глаза, взглянул на давно потухшую трубку, стукнул ею о завалинку, выбивая пепел. Встрепенулся, разбуженный стуком Джульбарс. Василий Иванович посмотрел на дракончика, махнул рукой вяло, мол, спи дальше, животное, отдыхай.

– Знамо дело, – Пехота дружески похлопал Спартака по плечу. – Бабы, они... От них... Вообще-то, в твоем варианте другой коленкор, и... Забудь! Брось, товарищ. Выкинь из головы. Трудно, ясное дело, но я тебе, слышь, сейчас помогу. Записи твоих выступлений на ринге я видел, но записи – записями, а надо б воочию глянуть, как ты работаешь.

– Вы предлагаете спарринг? – Спартак рефлекторно выпрямил спину и расправил плечи, инстинктивно протестировал организм и успокоился: все системы восстановились полностью, отдохнули и готовы к ратному труду.

– Точно так, товарищ дорогой. Спарринг. Только не со мной. Со спецсредством. Поспаррингуешь с роборотнем, а я за вами понаблюдаю.

– С кем?

– С роботом-оборотнем.

– Типа, с роботом-трансформером, да?

– Догадлив ты, как я погляжу. Только слово «роборотень» мне больше по нраву, чем казенное «трансформер». Роборотень – полнее отражает суть спецсредства, – Василий Иванович вложил два пальца в рот и зычно свистнул.

– Йо? – Головенка Джульбарса лупоглазо вылупилась на хозяина.

– Это я не тебе, собака ты моя чешуйчатая. Спи, Джулька, коли охота. Только, слышь, лейтенант, не уснет он. Страсть, как любит разные представления. Они у нас на заимке редкость. Скучно мальчику со мной на заимке. Было. До твоего появления.

Глухие шумы за хатой однозначно свидетельствовали, что их источник копошится в сарайчике, который хозяин, проводя для Спартака экскурсию по оазису заимки, охарактеризовал как «хозблок». Судя по звукам, в сарайчике упало что-то, вроде ведра в таз, простуженно и протестующее заскрипела дверь, открываясь, послышались шуршащие шаги по траве.

– Йо! – Обрадовался Джульбарс, единым махом взопрыгнул на перила крылечка и устроился на перилах, словно курица на насесте.

Из темени кустов за хатой на полянку перед крыльцом вышел роборотень. В сумерках позднего вечера он смахивал на привидение. Матово-белая человеческая фигура с головой, но без лица, без признаков пола, без острых углов, вся какая-то сглаженная, зализанная, самостоятельно передвигающаяся человекоподобная болванка.

Спартак поднялся с завалинки, сцепил пальцы в «замок», хрустнул суставами.

– Смотри мне, грядки не потопчи, боец, – вместо напутствия бросил в спину земляку товарищ полноправный гражданин Пехота.

Грядки справа, сзади за спиной хата, крылечко и наблюдатели, человек и дракончик, слева остановился на краю полянки роборотень. Спартак повернулся к спарринг-партнеру, еще раз оглядел полянку новым взглядом, взглядом бойца.

Места для ратных игрищ под открытым небом вполне достаточно. Мурава под ногами приемлемо мягкая, падение на нее – одно удовольствие. Спартак сместил центр тяжести на правую ногу, согнул ее в колене, выставил вперед левую, поднял крепко сжатые кулаки, приготовился к схватке с роборотнем, который стоял в пяти шагах от героя. До поры стоял болван-болваном. До того, как Спартак поднял кулаки.

Роборотень тоже присел на правой и тоже выставил вперед разгруженную левую. Приподнял согнутые локти, изогнул кисти крючками. На голове-болванке выросли жесткие и прямые черные волосы. Безликое лицо обрело черты – выступили скулы, обозначились брови, под ними расползлись щелочки глаз, отпочковались уши, вспучился нос, раскрылся рот. Матовая поверхность роборота обрела фактуру желтоватых кожных покровов азиата. Покровы частично отслоились от туловища и рук, провисли складками, потемнели, превращаясь в длиннополый халат, весь покрытый вязью иероглифов. Не более двух секунд понадобилось роборотню, чтобы прикинуться китайцем, владеющим стилем хищного таракана.

Стилевую принадлежность выдавала стойка. Стиль единственного таракана-хищника на планете Земля, легендарный стиль «Богомола», очень любят киношники. Стойку «Богомола» с другой не спутаешь, если хотя бы раз ее видел допреж, хотя бы в кино. Спартак знал, что родоначальники тараканьего стиля предпочли разнообразию техники ног устойчивость, и посему наш герой чуть разогнул колено опорной правой, готовясь переиграть в маневре противника. «Богомол» шагнул по направлению к герою. Шагнув, роборотень изменился. Исчезли халат и антропологические признаки азиата. Почернела кожа, расплющился нос, утолстились губы, пошли колечками волосы, округлились глаза, кисти роборотня обросли перчатками. Начинал шаг китайский таракан в низкой стойке, а закончил пританцовывающий негритянский боксер.

Спартак согнул колено правой, готовый противопоставить порханиям боксера каратешную непоколебимость и мощь.

Спартак моргнул. Опускал веки, видел негра в боксерских перчатках, поднял ресницы и увидел европейца штангиста... А впрочем, нет, не штангиста, борца! Обманулся по вине трико, оно и у штангистов, и у борцов чертовски похожего кроя.

Борец, судя по стойке, практикует вольный стиль. Именно вольники вытеснили из восьмиугольника так называемых «Боев без правил», весьма популярных в последнее десятилетие ХХ века, всех прочих единоборцев. Как правило, «Бои без правил» заканчивались болевым приемом в партере. Спортсмены вольники приноровились кидать на ковер и заламывать апологетов ударной техники, а также самбистов, дзюдоистов, дзюдзюцуистов, всех тех, которые заточены бороться в одежде и, за компанию, греко-римских борцов, которые фигово следят за ногами.

Правое колено Спартака разогнулось, он приготовился-таки попытаться встретить на отходе ударом пяткой излюбленный борцами вольного стиля проход в ноги.

Борец шагнул, и борцовское трико растеклось туманной облачностью по меняющему цвет телу. Земной борец превращался в местного голубого мастера колено-локтевого фехтования.

Как голубые фехтуют коленями и локтями, наш герой, разумеется, понятия не имел. Когда голубые парапсихологически крутили Спартаку кишки, они стояли иначе, чем этот. Те раскорячились в широких боевых стойках, а этот обе ноги поставил рядышком, и колени согнул по-другому. Те делали пассы расслабленными, вытянутыми руками, а этот согнул руки и выставил впереди себя локти. Нелепая позиция, однако, должно быть, из нее вытекает очень даже лепая атака. Не исключено, что позиция нарочно нелепа, дабы заморочить Спартаку голову. Во вьетнамском вьет-во-дао, например, на дистанции боец замысловато извивается лишь ради заморочек. В ближнем бою бойцы из Вьетнама мочат врагов без всяких вычурных выпендрежей, короткими, рациональными ударами. Допустим, этот голубой тоже выпендривается для отвода глаз. Исходя из названия, фехтование коленями и локтями предполагает контакт, типа «клинч». А войти в сверхблизкий контакт рациональнее всего наскоком. Следовательно, есть смысл приготовиться к отскоку.

Спартак почти полностью разогнул правое колено, левое поднял, подтянул к животу и развел руки в стороны, изображая журавля. Спартак ценил «птичьи стили» и знал в них толк.

Но прогнозируемого наскока не последовало. Последовал шаг, и роборотень в четвертый раз полностью сменил имидж. Он превратился в... Слов нет! Одни буквы! Спартак глазам своим не поверил! Баланс на одной ноге удержал, но морально пошатнулся и грязно выругался. Выплюнул парочку бранных слов, что позаимствовал у Александра Сергеевича, какие запомнил.

Крякнул понятливо и удовлетворенно экс-майор Пехота. Смешно пискнул совершенно офигевший дракончик, и немудрено – на полянке балансировали, изображая «журавлей», зеркально повторяя один другого, два Спартака. Да – два! Шагнув в четвертый раз, роборотень скопировал и позу, и одежду, и внешность героя.

Копия-роборотень воспользовался замешательством оригинала-человека, чтобы нанести коварный удар мыском кеда в пах. Из позиции «журавля» сильный удар стопой получится только при смене ног, что роборотень и сделал – нога, которую он держал на весу, топнула по траве, заодно и приблизив роборотня к объекту атаки, а опорная взлетела, норовя обогнуть поднятую левую Спартака и поразить «золотую цель».

Оригинал опомнился и скопировал действия копии. С той лишь разницей, что опорная-толчковая Спартака взлетела по дуге, каковая пересекалась с траекторией бьющей ноги роборотня.

Ноги пересеклись. Кед Спартака ударился о голень близнеца, пресек атаку блоком-сбивом. Оба держали руки, как крылья, разведенными в стороны. Оба взмахнули руками. Спартак, скрючив пальцы, вознамерился вцепиться в лицо близнецу-роборотню, но копия героя шлепнула расслабленными ладошками по предплечьям оригинала, накрыла их сверху, роборотень поймал человеческие запястья в захват, рванул противника на себя, нагнулся, боднул героя лбом, метя в нос.

Замешкайся Спартак самую малость, и лобешник роборотня вогнал бы носовой хрящик прямо в геройский мозг. И абзац, капут Спартаку. Возможно, полный и окончательный, ибо Василий Иванович ни словом не обмолвился о наличии у себя в хозяйстве реанимационного саркофага для воскрешения гладиаторов.

Герой, разумеется, не растерялся. Поддался рывку, набычился, пряча нос, да и мотнул головой, как его учили. Еще когда Спартак был подростком и только-только начинал интересоваться премудростями драки, добрые люди научили его, как грамотно «брать на колган» супостатов. Бить головой следует так, будто выполняешь команду «равняйсь». Тогда и свои мозги сбережешь, и чужим обеспечишь сотрясение.

«Колган» героя с разворотом врезал по таранящему лбу, череп боевого агрегата выдержал, однако его начинка малость пострадала. Нокдаун. Один– ноль в пользу человечества.

Спартак легко выдернул из захватов запястья. Выдергивая, согнул локти. Выдернув, распрямил и толкнул открытыми ладонями, которые напряглись лишь в момент касания плеч соперника роборотня. Профаны противоборств недооценивают преимущества техники толчков, и только Мастера знают, насколько толчки эффективны. Ежели, конечно, толкать умеючи. Как, например, Спартак.

Точная копия нашего героя отлетела метра на три, не устояла, упала на спину, перевернулась через ушибленную голову. Спартак прыгнул вдогонку. Вперед и вверх! Поджал ноги в прыжке, чтоб выпрямить их, когда под ногами окажется растянувшийся на траве противник.

Роборотень откатился в сторонку. Кеды Спартака ударили по смятой грудью роборотня траве. Откатываясь, роборотень подтянул колени к животу, перевалился набок, сработал бедрами, разгибая колени, и подошвы его кед попали, и сильно попали, по лодыжкам героя. Лежачий сбил приземлившегося.

Спартак падал, а его двойник робот вскакивал. Падая, Спартак ориентировал тело таким образом, чтоб коснуться травы лопатками, перевалиться через плечо и встать на одно колено, в стойку, известную ему под названием «Старый прячущийся тигр». Роборотень, вскакивая, замахивался ногой, вскочив, врезал под ребра «Старому тигру», которому не хватило мгновения, чтобы «спрятаться» за, образно говоря, барьером непробиваемых блоков. Один-один, счет в схватке сравнялся.

Под ребрами у героя вспыхнула костром боль, в глазах помутилось. Развивая успех, роборотень присел, склонился над «раненым тигром», и его, роборотня, острый локоть тюкнул героя по... Спартак дернулся, и локоть тюкнул в мышцы плеча. А не дернись герой, и тю-тю! Тюкни локоть роборотня по шее, и – баста! Смещение шейных позвонков и, увы, летальный исход!

Но нет худа без добра! Вернее, так: любое худо, обладая сноровкой, можно вернуть обратно со сторицей. Дернувшись, Спартак стремился как можно скорее завалиться на спину, спасти, убрать, увести открытые тылы своего торса с острия атаки, и тюк в плечо придал ему дополнительное ускорение.

Спина Спартака прижалась к траве, сквозь муть в глазах он увидел падающий на переносицу безжалостный кулак. Пострадавшее плечо болело, пожалуй, еще сильнее, чем подбитые ребра. В зону плечевой боли попадала и спасенная шея. Травмированные мышцы плеча щедро делились болью с мышцами шеи, мешая им нормально функционировать. И все же герой сумел, успел шевельнуть головой, увернуться от тяжелейшего удара по переносице. Кулак роборотня просвистел возле уха, задев мочку, глухо ударился об почву, а ребро ладони Спартака ударило в локтевой сустав промахнувшейся, прямой, как копье, руки роборотня.

Сустав – ЩЕЛК! – механически щелкнул. Человеческие суставы ломаются по-иному, со смачным хрустом.

Сломав механическое сочленение сгибателя, победоносная ладонь человека змеиным броском взмыла к горлу роборотня. Большой палец оттопырился и вонзился глубоко в мякоть под челюстью. Вероятно, ключевые узлы агрегата-оборотня совпадали с точками акупунктуры человеческой анатомии. А, возможно, Спартаку просто повезло ткнуть пальцем и попасть в скрытую под покровами кожеимитатора потайную кнопку «откл». Так или иначе, но факт остается фактом, живая, образно говоря, боевая машина из плоти и крови с маркировкой «Спартак-3» победила свою эрзац-имитацию.

Робот закостенел. Его кожеимитационные покровы поблекли, черты геройского лица стаяли с головы-болванки, отвалились фальшивые уши, рассыпались в прах псевдоволосы, одежды прилипли к корпусу и, обесцветившись, растворились в нем. Роборотень сдох.

Спартак спихнул с себя неподвижную куклу со сломанным ответвлением руки и отчетливой вмятиной под безликим овалом башки. Победитель охнул, схватился за ребра, застонал, нечаянно резко проведя травмированным плечом. Стиснув зубы, оттолкнулся от свалявшейся травы, поднялся на ноги.

– Иди сюда, на завалинку, – позвал Пехота. – Сядь, отдохни.

– Йо-йо, – запищал Джульбарс. Честное слово, дракончик пищал сочувственно и пялился на прихрамывающего героя едва ли не со слезой.

Сломанный роборотень остался валяться на траве. Несломленный герой доковылял до завалинки, опустился на нее тяжело, привалился спиной к бревнам, запрокинул голову, закрыл глаза. Грудь Спартака вздымалась часто, но ровно.

– Йо! – Дракончик спорхнул с перила-насеста, вразвалочку подбежал к человекообразной болванке на траве, со злостью клюнул роборотня в покатое темя, разинул клюв и вцепился в синтетику округлого плеча.

– Ты гляди, лейтенант! Джульбарс за тебя мстит, гляди! Знать, признал и простил твою невежливость при знакомстве. Я ж говорил – вы подружитесь.

Легкие Спартака вдоволь насытились кислородом. Дыхание успокоилось. Спартак здоровой рукой утер пот со лба, осторожно дотронулся до покраснения на боку. Больно, но ребра, вроде, целы. Терпимо больно, после футбольной залепухи Попрыгунчика было больнее. Спартак помассировал распухающее плечо. Тоже больно, однако тоже вполне терпимо. Еще побаливала нога. Одну из лодыжек кед роборотня зашиб прилично, а Спартак в пылу схватки этого почти не заметил. Теперь на месте ушиба растет гематома. Ну, да ничего, вырастет, почернеет, пожелтеет и рассосется. Не впервой.

Джульбарс самозабвенно и ожесточенно терзал побежденного роборотня. Василий Иванович с умилением наблюдал за питомцем, изредка, исподволь поглядывая на Спартака. Молчаливая пауза затягивалась, и Спартак решил, что нечего из себя примадонну корчить, кашлянул, прочистил горло и задал вопрос потенциальному тренеру:

– Ну, как?

– Чего «ну, как», – переспросил Пехота, прикидываясь непонятливым простачком. Взглянул на героя наивными глазами, будто, и правда, не уловил суть вопроса.

– Как я дрался? – уточнил Спартак. Спокойно уточнил, безо всякого раздражения. Вызывающе спокойно. Хотя и тянуло обложить матом гражданина Пехоту за его надменное лицедейство.

– Ах, ты об этом! – изобразил притворное прозрение Василий Иванович, поскучнел, и в голосе его зазвучали тоскливые нотки. – Паршиво, ты знаешь. Гораздо хуже, чем я ожидал.

– Но я победил, – терпеливо напомнил Спартак.

– Вот именно: «но», – напоказ загрустил Пехота. – Побеждать, товарищ дорогой, надо без всяких «но». Тогда это и будет победа. А с разными «но», ты понимаешь, это... это онанизм.

– Не понимаю.

– Сам знаю, что не понимаешь. Понимал бы, так и побеждал сразу, без лишних «но». Вот послушай, расскажу тебе байку в тему. Энкавэдэшники, ты знаешь, они своих «кукол» специально дразнили, чтоб злее были. А мы к нашему «мясу» относились бережно. Как сейчас помню, доставили к нам самурая. Он под чукчу рядился, его наши взяли с поличным во Владике, когда он микрокамерой акваторию порта фотографировал. Как его взяли, ухватки чукотские он разом все побросал, сидит в клетке гордый такой, ноги сикось-накось, в позе «лотос», спина прямая, руки под брюхом сложил, красавец. А в клетке грязь – ужас. Прежний неряха постоялец, шпион американский, всю клетку, ты понимаешь, загадил. И мухи, ты б видел, вокруг самурая так и вьются, так и вьются. Где грязь, там и муха, ясное дело. Мы самураю, чин-чинарем, ведро воды в клетку поставили, швабру с тряпкой, а он, ты понимаешь, на сангигиену ноль внимания, фунт презрения. Как сейчас помню, подхожу я, значит, к решетке и говорю ему вежливо: вы, говорю, ваше благородие, прибрались бы у себя. А он мне и отвечает: не мешайте, говорит, медитировать. Удобная, между прочим, штука, эта восточная медитация. Лентяями для лентяев придумана. Бьешь законно баклуши, а устыдят за безделие, посылаешь к ихней японской матери. Я, мол, медитирую... Не, думаю, врешь, со мной у тебя этот номер не пройдет. От меня, думаю, ты так просто не отбрехаешься. И втянул я того самурая в спор. Схлестнулись с ним в словесной баталии. Я ему про рыбку, которую без труда хрен достанешь из пруда, он мне про «сатори», о «просветлении» в мозгах талдычит. Я ему про то, что дурака валять ума много не надо, он мне про сверхразум просветленного. Слово за слово, раскололся япошка. Смекнул самурай, что жить ему до утра осталось и, ты понимаешь, надеялся, ханурик пленный, до зари найти ответ на загадку, «коан» по-ихнему, что задал нашему самураю накануне перехода границы СССР сильно просветленный японский монах. Надеялось наше «мясо» перед смертью просветлеть, как тот монах. Познать, ты понимаешь, истинность бытия... В общем, раскололся самурай, и я его спрашиваю: значит, говорю, вы медитируете в том смысле, что размышляете? Нет, отвечает, чтобы «решить коан», говорит, надо впасть в такое состояние, когда верный ответ сам собой появится в голове, сам найдется, без всяких умственных усилий. Тут мы по новой заспорили, об уме. Он логику с диалектикой отвергал, я, наоборот, он горячился, а я над ним посмеивался, и, в итоге, он загадал мне ту монашескую загадку, над которой медитировал. Как, спросил, звучит хлопок одной ладони?.. Ну, я, ты понимаешь, представил себя одноруким, на ладоху свою открытую поглядел, и тут, ты представляешь, на мою хиромантию садится муха. Прямо на «бугор Венеры» села. Я пальцами резко так – ХЛОП! И приХЛОПнул муху. Четырьмя пальцами той же руки на которой муха и сидела, ты понял? И вежливо так вопрошаю у Самурая: слыхал? Вот так, говорю, звучит хлопок одной ладонью без помощи другой. А самурай, ты представляешь, ажно дар речи потерял. Варежку раскрыл, гляделки вылупил и ХЛОП в обморок. Ночью с собой покончил. Швабру поломал, гвоздик из нее выколупал и ржавым тем гвоздем сделал «кири» своему «хара». Сволочь, по крайней мере. Мне за доведение свежего «мяса» до состояния самоубийства посредством досужих разговорчиков выговор с занесением влупили, по партийной линии отчехвостили и заставили клетку после него мыть. С тех пор недолюбливаю я японцев. Хотя, ты знаешь, в принципе, идеи интернационального равенства мне по душе.

Василий Иванович замолчал. Его рассеянный взгляд блуждал в прошлом, ностальгия изогнула его губы полумесяцем. О чем, интересно, он сейчас думает? И думал ли он сейчас вообще, человек, поглощенный трясиной воспоминаний? Быть может, он сейчас просто-напросто медитирует? Кто знает...

И вновь Спартаку пришлось нарушать молчаливую паузу:

– Не понимаю, к чему вы рассказали мне свою байку?

– К тому, лейтенант запаса, что многие, и ты в их числе, за деревьями леса не видят. Лукаво мудрствовать, ты знаешь, оно для здоровья вредно. Тебя, лейтенант, учили драться, и ты дерешься, а это лишнее и совсем для победы необязательное.

– Не понимаю я, хоть убейте.

– Тебя убивали дважды, толку – ноль. Зачем ты дерешься, лейтенант?

– Дерусь, когда вынужден. То есть когда вынуждают.

– Зачем? Ради чего?

– Ради победы.

– Вот и побеждай, когда вынужден! Сразу! Без этой канители: блок-удар-отскок-подскок-обвод-тычок-добивание. ДОбивание, слышишь? Си-ля– соль-до, на хрена вести бой, как будто на пианино играешь? На хрена вообще его «вести»? Бздыньк литаврами, и хорош, уноси готовенького.

– Кажется, я вас понял. Вы намекаете на главный принцип кунг-фу: начинать удар позже противника и заканчивать раньше.

– Дурак ты, лейтенант. Исходить надо из предпосылки, что противники всегда быстрее, сильнее, техничнее тебя. ПротивниКИ, понял? Много! Вокруг! И все Мастера, и все жахнули дружно, кто по почкам тебе, кто по ногам, кто по ручонкам твоим торопливым, а кто и по голове дурной. Сумеешь опередить каждого?

– Вы намекаете на целесообразность принципов айки-до? Использовать агрессию противников против них самих, да?

– Два! Дважды дурак. Айки-ля-соль-до, про ноту «до» опять балабонить не буду. Скажу про другое. Принципы айки хороши в теории, но, по жизни, айкидоки всегда уклоняются от схватки с представителями других видов. Слыхал быль о том, как дедушка, который айки-до сочинил, телепортировался во время показательных выступлений?

– Даже видел. На Земле есть пленка. Его, древнего старичка, обступают здоровые амбалы, окружают, окружили, и на следующем кадре он уже за кольцом окружения. Существует сенсационная кинохроника, подтверждающая факт телепортирования, и...

– И факт никчемности айки-до, – подхватил с полуфразы Пехота, закончив ее, фразу, по-своему. – Раз деду пришлось спасаться, телепортируясь, знать, иного выхода не было и, следовательно, на приемчики свои айкидошные он уже не рассчитывал. Считай, по факту, сдался дедок-основатель тем, которые его окружили.

– Согласен. Можно и так сказать. Кстати, окружали его, если не ошибаюсь, дзюдоисты. Дзюдо является всего лишь одним из стилей дзю-дзютцу. Следовательно, основополагающий принцип дзю-дзютцу оказался более действенным, я вас правильно понял?

– Ничего ты не понял. И я в твоих умничаньях ни хрена не понимаю. Какой еще принцип?

– Основной принцип, вернее – постулат дзю-дзютцу гласит: сначала поддаться, чтобы потом победить.

– Скажите еще: расслабиться и получать удовольствие! Так оно и будет, я тебе обещаю, если противник окажется хитрее, ловчее, да еще и опытнее тебя. Ты ему поддашься с дальним прицелом, а ему начихать на твои принципы да прицелы, он тебя с большим удовольствием сразу и поимеет.

– Тогда я абсолютно не понимаю, как...

– Вот! Правильное слово: «как»? Хочешь научиться побеждать безоговорочно и сразу, а не му-му канителить, кончай умничать и по-простому, по свойски спроси меня, как это делается.

– Как?

– Каком кверху!.. Шучу. А если серьезно, то через две недели у меня урожай взойдет, придется его собирать и будет не до тебя. Четырнадцать дней у нас с тобой на тренировки, товарищ дорогой.

– Всего четырнадцать?

– Не «всего», а целых четырнадцать. Более чем достаточно. Все гениальное, ты понимаешь, просто. Чем проще, тем гениальнее. В области транспорта гениальнее колеса ничего больше так и не придумали. И гениальнее рукопашного боя по версии ГРУ-СМЕРШ вряд ли придумают. Здешней воинствующей расе голубых только гонор ихний не позволяет перенять у меня науку побеждать в рукопашной, но ты, слава богу, не голубой. Хотя и гонору в тебе лишнего много, и умничать любишь не по делу, но я КЛЯТВУ дал тебя обучить, и я тебя обучу, парень. Завтра с утреца и начнем, а сейчас... Фу! Джульбарс, фу! Кончай роборотня жрать, дурик! Ко мне! Ко мне, мальчик!.. Вставай, лейтенант, пошли в хату, поужинаем и на боковую. Завтра подъем в шесть-ноль-ноль, ты понял?..