Спасение

Аналитическая группа, Нью-Йорк. Феритон Кейн, 23 июня 2204 года

Нью-Йорк никогда особо не впечатлял меня. Местные обычно говорят, что Нью-Йорк был «городом, который никогда не спит», ещё до того, как он возвысился, став центром человеческой вселенной. Этим они пытаются оправдать своё прозябание в тесных квартирках с завышенными ценами — даже сейчас, когда могут жить в любом месте на планете, попадая на работу через расположенные практически в каждом доме портальные врата.

Нью-Йорку присущи свой, особенный кураж, звучание и атмосфера, уверяют они. Творческая шелупонь живёт здесь, чтобы испытать опыт, который поможет им творить искусство, в то время как корпоративные пчёлки пашут в течение своих первых лет на должности, чтобы доказать свою преданность. Впрочем, проживающие в NY служащие тоже делились по сортам: некоторые жили здесь, потому что находили это удобным, другие же — просто потому что не могут позволить себе уехать.

И да: виновен, я живу на Манхэттене. При этом вовсе не потому, что я нищий младший менеджер. Прямо на моём столе красуется табличка с фамилией и должностью: Феритон Кейн, заместитель директора, отдел безопасности Сопряжения Светил. И если ты сможешь угадать по ней настоящую сферу моих обязанностей, то ты явно умнее большинства.

Мой офис находился на семьдесят седьмом этаже башни Корпорации Сопряжения. Эйнсли Зангари захотел, чтобы штаб-квартира Корпорации располагалась на Манхэттене — и добился своего. В современном мире не так много людей, способных позволить себе участок на Западной 59-й улице, прямо рядом с площадью Колумба. Эйнсли обязали сохранить фасад старого отеля в качестве основы своего 120-этажного чудовища из стали и стекла — и даже я не знаю почему; насколько могу судить, отель не имел никакой архитектурной ценности, но мэрия носилась с фасадом, словно с какой-то достопримечательностью.

Так что у нашего здания есть ещё и достопримечательный фасад. Даже Эйнсли Зангари, самый богатый человек из когда-либо существовавших, не может позволить себе споры с отделом исторического наследия городской управы.

Я не жалуюсь. Из окон моего офиса открывается прекрасный вид на город и центральный парк, лучший даже, чем вид из окон самого пафосного небоскрёба с Парк-авеню. На самом деле мне пришлось расположить стол так, чтобы я работал спиной к занимающему одну из стен окну — оно меня слишком отвлекало. Впрочем, я постоянно поворачивался к нему на вращающемся стуле.

В тот безоблачный июньский полдень я стоял у окна, как и всегда, завороженный открывающимся передо мной видом — эта картина напоминала мне полный небесным сиянием рисунок семнадцатого века.

От созерцания меня отвлекла вошедшая без стука Кандара Мартинес. Я приветственно улыбнулся наёмнице, возвращаясь к столу. Строгая чёрная майка, обтягивающая кубики пресса, тёмный френч от дома моды средней руки, свободные брюки с множеством карманов — гражданская одежда смотрелась на женщине словно военная форма.

Род занятий без труда читался во всём её облике.

Санджи, мой электронный ассистент, завалил меня ворохом данных. Мягкие линзы, надетые на глазные яблоки, отобразили эти данные прямоугольником зелёно-фиолетового текста.

Не могу сказать, что в файле было что-то, чего я до сих пор не знал. Когда Кандаре было девятнадцать, она поступила в военное училище в Мехико. После выпуска участвовала в нескольких операциях городских сил быстрого реагирования. Затем её родители были убиты бомбой-беспилотником, запущенной группкой антиимпериалистических подонков-анархистов, чтобы покарать живой символ иностранного экономического угнетения. Или, на человеческом языке, итальянский завод по производству автономных систем удалённого наблюдения, где работали члены её семьи.

После этого растущий коэффициент убийств при задержании начал вызывать всё большую настороженность у её начальства, и Кандара была с почётом уволена в 2187 году. После она оказывала внештатные услуги разным службам корпоративной безопасности, окончательно уйдя в тень.

Кандара имела 170 сантиметров роста, коротко подстриженные каштановые волосы и серые глаза. Трудно сказать, были они настоящими или выращенными, поскольку не вписывались в её мексиканскую родословную. Если, конечно, там не скрывался какой-то гринго. При этом она в отличной физической форме, и это не было следствием выполнения служебных обязанностей по выживанию во враждебной среде, что не объясняло атлетически развитую мускулатуру конечностей. Без сомнения, результат работы «Бодикорректора» или «Кселла», но чего именно — данные отсутствовали. Мисс Мартинес умела скрывать в интерсолнете следы своих поступков.

— Спасибо, что приняла контракт, — сказал я. — Чувствую себя увереннее, зная, что ты пойдёшь с нами.

Сказанное было верно только частично. Присутствие Кандары обычно заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке — я слишком хорошо знал, сколько человек она устранила за свою карьеру.

— Мне вот что интересно, — произнесла она, — неужели в службе безопасности Сопряжения настолько мало людей, что приходится нанимать сторонних специалистов?

— Людей у нас хватает. А вот профессионалов твоего уровня маловато, Кандара. Нам нужен кто-то, способный посмотреть на проблему со стороны.

— Звучит заманчиво, Феритон.

— Боссу требуется защита, серьёзная защита. Мои ребята привыкли иметь дело с известными неизвестными угрозами, если можно так выразиться. А эта экспедиция… она другая. Найденный нами артефакт совершенно чужд.

— Я тебя услышала. Это Оликс?

— Без понятия. Совершенно без понятия.

— Я заинтересована. И польщена. — Лёгкая улыбка приподняла кончики её губ. — Можешь сказать, почему выбор пал на меня?

— Репутация, — соврал я. — Просто ты лучшая.

— Чушь собачья.

— Шутки в сторону. Мы должны держать это в тайне даже от своих: три других человека, идущие с нами, представляют серьёзные политические группы. Поэтому я и обратился к кому-то с реальным опытом скрытых миссий.

— Вы обеспокоены тем, что конкуренты узнают о том, куда мы направляемся? Какой же артефакт вы нашли?

— Не могу сказать, пока мы не выдвинемся.

— Вы получаете свои технологии, изучая чужие образцы? Вот поэтому ты беспокоишься о соперниках?

— Речь идёт не о новых технологиях и не о переделе рынка. Проблема много больше и серьёзней.

— Хм? — Она вопросительно приподняла бровь.

— Ты получишь всю информацию после согласия участвовать, Кандара. Это же стандартные правила.

— Ладно, признаю, это разумная стратегия сдерживания утечек. Но мне нужно знать: вы готовитесь к враждебному противодействию?

— Нет. Или, по крайней мере, пока нет. Вот поэтому мы и обратились к тебе. Мы не знаем, что нас ожидает, поэтому нам и потребовался специалист, одинаково компетентный во многих областях. Способный ответить на любой вызов.

— Ах, ты просто мне льстишь.

— Ну и вишенка на торте — основная причина, почему мы с тобой проводим эту встречу, прежде чем я познакомлю тебя с остальной частью команды.

— Вот и ложка дёгтя…

— Мы связаны протоколом первого контакта. Некоторые пункты в нём очень жёсткие, но с Комитетом обороны Земли не спорят. На протяжении этой миссии мы будем полностью изолированными. С этим ещё не сталкивался ни один из нас. Мы привыкли к тому, что, вне зависимости от того, какое бедствие нас поразит, всегда сможем позвать на помощь из любой точки, в которой оказались. И, что важно, помощь незамедлительно придёт. Каждый из нас строит свою стратегию выживания, зная, что аварийная команда всегда находится в двух минутах ходьбы. Этого достаточно. Я считаю это слабостью, особенно в этой ситуации. Если в нашей миссии что-то пойдёт не так, мы окажемся связанными протоколом первого контакта, разработанным Комитетом обороны Земли. Понимаешь, к чему я клоню?

Сказанное заставило девушку задуматься. Я понял это по смене позы, ставшему серьёзным лицу, напряжению мышц.

— Какие действия они могут предпринять против нас? — спросила она. — Если предположить, что они враждебны.

— Точных данных нет, а гадать я не хочу.

— Серьёзно? — Улыбка вернулась на её лицо. — Мы сейчас обсуждаем противодействие предполагаемому вторжению инопланетян. Сама постановка вопроса выглядит глупо. Что, по мнению Эйнсли Зангари, они собираются предпринять? Похитить наше золото и обесчестить наших женщин?

— Или обесчестить наше золото и похитить наших женщин. Я же говорю, что не знаю. Данных нет.

— Нет? А Оликс? С этими чужаками всё кончилось миром. И вовсе не потому, что они безобидны. У них имеется большой запас антиматерии на борту «Спасения Жизни». Другого источника энергии, достаточно мощного, чтобы разогнать судно до приличной доли скорости света, в природе не существует.

— С Оликс нам просто повезло, — осторожно сказал я. — Их религия содержит совершенно другой набор приоритетов для взаимодействия с чужаками. Всё, что им нужно, — путешествовать в космосе своей группкой до конца времён, до момента, в котором, согласно их верованиям, их Бог явит себя. Им не нужно захватывать новые звёздные системы и расселяться на пригодных для жизни планетах, чтобы продолжить свой род.

Непривычная, неожиданная для нас модель поведения. Я полагаю, что никто даже представить себе не мог подобных инопланетян, до того момента, когда они прибыли в нашу солнечную систему.

Но, Кандара, ты действительно хочешь построить стратегию выживания нашего вида на предположении, что все встреченные нами инопланетяне будут так же добры, как Оликс? Да, прошло шестьдесят лет с момента их прибытия, и оба наших вида получают выгоду от торговли. Отлично, но мы обязаны учитывать, что в какой-то момент столкнёмся с не столь благожелательными чужаками.

— Межзвёздные войны — это просто детские сказки. В подобных конфликтах нет никакого смысла. Война не оправдывает себя ни экономически, ни с точки зрения получения ресурсов, ни для захвата территории… Звёздные войны — полная бессмыслица. Даже Гонконг перестал использовать этот сюжет для своих интерактивных фильмов.

— Тем не менее, мы обязаны учитывать эту возможность, пусть она и маловероятна. В моём отделе разработаны сценарии неудачных контактов, которые мы никогда не публикуем, — признался я. — И некоторые из них… пугают.

— Я была бы удивлена, если бы их не было. Насочинять можно много, если потакать своей паранойе.

— Может быть, ты права. Тем не менее, ты обязана предпринять действия по протоколу Комитета обороны Земли в случае, если чужаки окажутся опасными. Ты готова принять эту ответственность? Я бы хотел быть уверенным, что могу положиться на тебя, если окажусь выведенным из строя.

— Ты думаешь, что до этого может дойти? — Кандара глубоко вдохнула, когда наконец поняла, о чём я спрашиваю.

Я включил её в состав группы именно на этом основании — благодаря своей молодости, своему идеализму и своей решимости она достаточно бесстрашна, чтобы в случае опасности для человечества запустить систему самоуничтожения. Потребность в сотруднике с такими качествами можно было без труда объяснить Юрию. Он никогда не сомневался в моём подборе кадров.

— Хорошо, — ответила она. — В случае необходимости я готова нажать большую красную кнопку.

— Спасибо, — кивнул я. — И вот что ещё: не думаю, что твою решимость в этом вопросе оценят другие члены команды.

— Значит, я не буду рассказывать им об этом, только и всего.

— Хорошо. Пойдём встретимся с ними.

Отдел безопасности Сопряжения Светил занимал семь идущих один за другим этажей. Ведомственный конференц-зал находился на семьдесят шестом этаже. Мы с Кандарой спустились по большой винтовой лестнице в центре башни. Конференц-зал, естественно, располагался на углу башни, обеспечивая обзор через две стеклянные стены. Овальный стол из тикового дерева, находящийся в центре комнаты, вероятно, стоил больше моей зарплаты за год.

Вокруг были расставлены пятнадцать стульев. Ещё несколько стульев для менее важных посетителей выстроились вдоль не стеклянных стен. Чистая психология, подчёркивающая важность тех, кто приглашён сидеть за одним столом со старшими.

В зале нас ждали семь человек, и никто из них не сел на пристенный стул. Хотя, насколько мне известно, только трое из присутствующих обладали реальной властью: Юрий Альстер, Каллум Хепбёрн и Алик Понедельник.

Юрий сидел за дальним концом стола, рядом со своим исполнительным помощником и техническим консультантом Луи. В нашей компании он один из настоящих старожилов, родившийся в Санкт-Петербурге в 2030 году; вечно унылый и угрюмый, каким может быть только покинувший матушку Россию россиянин. Учитывая его возраст, я сомневаюсь: а способен ли он улыбаться вообще?

Луи прошёл через свою первую операцию по продлению теломер около столетия назад, а затем перешёл к клеточной регенерации, чтобы поддержать дальнейшую жизнь. Если это вообще можно назвать жизнью. Большинство людей называет подобные методы увеличения возраста отсрочкой смерти. Я видел людей, неспособных собрать средства на операцию до восьмидесяти лет, и только потом накопивших на денег на терапию. Они больше не умирают. Но выглядят ужасно. Все эти бесчисленные процедуры привели к тому, что внешний вид Юрия был заморожен где-то на уровне пятидесятилетнего дедка, с круглым лицом, украшенным следами подтяжек кожи, и тонкими песчаными волосами, кажущимися светлее из-за пронизывающих их седых прядей, успешно сопротивляющихся терапии. Глубоко посаженные серо-зелёные глаза-буравчики дополняли образ человека, который с подозрением относился ко всей вселенной.

Впрочем, для Юрия его вечные пятьдесят не особо страшны. Помимо бросающихся в глаза подтяжек лица, у него должны быть и заменённые внутренние органы — просто потому, что ни одна оригинальная печень не сможет пережить погружение в такое количество водки. Все его запасные части были распечатанными на биопринтере клонами высокого класса.

Юрий слишком большой ксенофоб, или слишком сноб, чтобы пользоваться кселлом. Эта инопланетная биотехнология была основным предметом торговли между Оликсом и людьми — клетки с биохимией, совместимой с человеческим организмом, которые могли быть собраны в органы и мышцы по значительно более низкой цене, чем воссозданные из ваших генов и распечатанные стволовые клетки.

Про кселл говорили, что их услуги немного уступают человеческим медицинским технологиям. На мой взгляд, необоснованно. Именно кселл сделал возможным предоставление расширенного медицинского обслуживания миллионам людей, которые были слишком бедны, чтобы получать его раньше. И именно кселл стал крупнейшим благом, изменившим жизни людей так же сильно, как Корпорация Сопряжения, начавшая оказывать услуги по перемещению через свою сеть портальных узлов.

Я почтительно кивнул Юрию. В конце концов, он был моим боссом и инициатором этой экспедиции. Я видел в ней потрясающую возможность для себя. Ещё бы знать какую.

Как обычно, около Юрия тёрся его помощник Луи, в своём нелепо дорогом костюме, выглядевший среди нас словно перепутавший офисы волк с Уолл-стрит. Это не так далеко от истины, если учитывать, что он один из множества правнуков Эйнсли. Двадцативосьмилетний, Луи вечно горел желанием рассказывать всем о своей блестящей новой учёной степени по квантовой физике в Гарварде, при этом не купленной, а честно заслуженной, как следует из его слов. Прямо сейчас он испытывал себя, карабкаясь вверх по карьерной лестнице Корпорации Сопряжения, без всякой посторонней помощи — тоже с его слов, естественно.

И мы ему верим, конечно: любой обычный парень с улицы может без труда получить престижную и высокооплачиваемую работу консультанта при начальнике отдела, просто послав нам своё резюме. Да-да, Луи обычный парень, точно такой, как все: после работы может выпить с коллегами и пошутить про руководство.

Забавно, что Каллум Хепбёрн осмелился сесть рядом с Юрием. Он прибыл двадцать минут назад из системы Дельты Павлина[1], населённой сторонниками утопии. В наши дни этот человек с грубым лицом, чью грубость не смягчила даже генная терапия, является одним из их старших специалистов по решению проблем. Его густые волосы сияли приковывающей взоры яркой серебряной белизной, которой могут похвастаться только достигшие его возраста рыжие, и это сильно отличается от серовато-белого безвкусия, в которое превращаются со временем волосы остальных.

В его серо-голубых глазах плескалась плохо скрываемая боль. После разговора с Эйнсли меня осенило, что Каллум вовсе не горит желанием участвовать в нашей экспедиции.

Считается, что утописты, с их совершенной демократией, не могут заставлять своих сограждан совершать поступки против их воли. Это правило относилось ко всем классам, так что люди, обладающие более привилегированным вторым классом гражданства, вроде Каллума, должны быть с гарантией ограждены от исходящего от властей давления. А вот поди ж ты.

Интересно, что за чудовищное одолжение предложил Эйнсли Зангари, чтобы убедить помочь Эмили Юрич, занимавшую пост самого близкого подобия лидера, возможного в Утопии, и являющуюся единственной, кто мог заставить Каллума вернуться на Землю.

Присутствие Юрия в экспедиции только усиливало боль Каллума. Они не разговаривали с тех пор, как Каллум покинул Сопряжение при крайне интригующих обстоятельствах, которые я не могу охарактеризовать иначе чем «прыжок с переворотом».

На самом деле это было 112 лет назад. Без разницы. Согласитесь, что сложно удерживать обиду столь потрясающе огромное количество лет, но Каллум справился. Каллум — шотландец.

Уверен, что если и существует народ, столь же упрямый и несговорчивый, как русские, то это шотландцы. Это многое говорит об артефакте, который мы обнаружили. Если даже эта «сладкая» парочка готова отложить личные проблемы в сторону и начать сотрудничать — хотя бы номинально, то… заперев их вместе в нашем транспорте, мы превратим путешествие в увлекательное шоу.

Каллум прихватил с собой из Дельты Павлина двух помощников.

Элдлунд, очевидно, родом из Акиты, главного мира Утопии, вращающегося вокруг Дельты Павлина. Как и все люди, рождающиеся в этом утопическом мире в настоящие дни, он был омни — генетически модифицированным человеческим существом, способным быть как мужчиной, так и женщиной, проводя свою тысячелетнюю взрослую жизнь колеблясь между полами.

Этой обязательной коррекции подвергался геном каждого человека, рождённого в Утопии, реализуя и доводя до предела основную философию — закреплять идеи равенства на фундаментальном уровне. Эта коррекция вызвала много возражений, будучи впервые применённой в 2119 году. Коррекция осуждалась за экстремизм и недопустимое вмешательство в человеческую природу некоторыми религиями и моралистами старой школы, но к сегодняшнему дню страсти поутихли.

Как и всегда, сначала было много дискриминации и даже насилия над омни со стороны активных членов человеческого общества: невежественных, предвзятых и физически непривлекательных фанатиков. Но всё, что мнит себя отклонением, рано или поздно становится правилом.

Сегодня соотечественники Элдлунда, вероятно, могли бы без проблем вписаться в уличную толпу в большинстве улиц на Земле. Конечно, они бросались бы в глаза везде, торча словно гвозди, но исключительно из-за роста: все омни создавались высокими. И омни, возвышающееся на добрые пятнадцать сантиметров над всеми присутствующими на совещании, вовсе не было исключением. Тело его худое, словно у фанатичного бегуна, казалось гибким, словно ива. Но определённо не имело при этом присущей ивам хрупкости. Ещё у Эла красивое лицо с острыми скулами, подчёркнутыми искусно подстриженной бородой.

Во внешности, в обманчиво мягкой позе, в выражении лица омни читалось столько диаметрально противоположенных посланий, что мне захотелось потрясти головой, чтоб избавиться от морока. Жители Утопии с Акиты всегда отличались крайне евангелистическим подходом к жизни. Во всех смыслах этого слова. Искренне надеюсь, что это не станет проблемой.

В данных, выплеснутых Санджи, омни числилось специалистом по Тьюрингу.

Другим спутником Каллума была Джессика Май, величайший политический флюгер из присутствующих. Уроженка Гонконга, которая в двадцать лет настолько радикализировалась, приняв этику Утопии, что смогла обучаться в качестве экзобиолога на Аките только затем, чтобы, вернувшись на родину, начать зарабатывать грязные капиталистические деньги, с головой погрузившись в царящий у нас культ стяжательства.

Я знал, что ей семьдесят четыре: электронный ассистент подкинул дровишек, пока мой взгляд скользил по её телу. Удивительно — Джессика не выглядела настолько дряхлой! Невероятно, но факт: работая на безопасность Сопряжения, она сумела заработать деньги на терапию теломер, даже не достигнув тридцати!

И сразу после операции, во время какой-то пустяшной перепалки, Май внезапно встала, вышла и вернулась на Акиту, где её, учтя опыт работы, сразу приняли в их Бюро наблюдения за пришельцами Оликс. Пять лет назад Джессику повысили до старшего помощника Каллума — пост, который явно оставлял ей много свободного времени для занятий в тренажёрном зале.

Будь я циничным, сказал бы, что Каллум это ценит.

Последним непредставленным остался Алик Понедельник. Бездельник-Понедельник. Он настолько плох, что словари используют его фотографию, иллюстрируя выражение «С гнильцой». Патентованный американский ублюдок.

Род занятий: старший специальный детектив ФБР, работающий за пределами округа Колумбия.

Хотите верьте, хотите нет, но в полученных мной данных его возраст был засекречен. Мать его, да он просто ходячий, говорящий федеральный секрет, зацензуренный до мозга костей.

Служба безопасности Корпорации Сопряжения могла бы без труда взломать его профиль, но взламывать ядро ФБР — значит подвергать себя никому не нужному риску. И опасность тут исходит не только от федералов. Руководство следило за тем, как я веду дела, да и Юрий задавал вопросы, без которых я мог бы и обойтись.

Мне нужно, чтобы он продолжал думать, будто это его миссия.

Неприятно, но что поделаешь. Приходится мириться с тем, что ты не можешь изменить.

Прикинув возраст Алика на глазок, я предположил, что ему 110 лет. Именно на столько он выглядел. Понедельник казался даже не отсрочившим свою смерть стариком, а плохо реанимированным трупом — его возраст просто бросался в глаза. Толстая, твёрдая кожа Алика пережила столько разных методов лечения, что вам придётся использовать удары током, чтобы заставить скрытые под ней мышцы лица выразить хоть какую-то эмоцию. В его лице не было ничего натурального — даже цвет не казался естественным. Большинство современных негров на деле светло-коричневые, но Понедельник был чёрным, словно десять лет загорал на экваторе; ты не можешь стать темнее, даже намазав лицо ваксой.

Тело Алика тоже было подделкой. Снимите с него рубашку — и вы увидите телосложение молодого бога, понимая при этом, что каждый выпирающий мускул был спроектирован и биораспечатан в одной из лучших клиник Сан-Франциско. И будьте уверены: среди всех этих идеальных сухожилий и групп мышц наверняка скрыты агрессивные периферийные устройства нападения и защиты.

Но… всё это время и деньги были потрачены впустую. Любой, смотрящий на Алика, понимал, что он стар, дряхл… а также весьма расчётлив.

Алик был связан с рептилоидами округа Колумбия, с богатыми стариками, которые действительно управляют Землёй, следя за тем, чтобы наше устоявшееся демократическое капиталистическое общество оставалось в заданных ими рамках, не поддаваясь соблазну нарушить святое право частной собственности, наслушавшись новомодных идей вроде утопизма.

Как и все остальные, рептилоиды тоже хотели бы получить информацию о природе расследуемого нами артефакта. И Алик был призван её предоставить, демонстрируя при этом всю лояльность, какую только можно приобрести за серьёзную сумму в долларах.

Я сел спиной к Центральному парку и доброжелательно улыбнулся:

— Спасибо всем вам, что пришли, и людям, которых вы представляете, за то, что согласились участвовать.

— Ты, вообще, кто такой? — процедил Алик, глядя на меня. — Мне сообщили, что это миссия Комитета обороны Земли.

— Мы являемся частью комитета по обороне. С юридической точки зрения, — спокойно ответил я. — Мы проводим это расследование по их просьбе и под их руководством. Но фактически это экспедиция господина Альстера, со мной в качестве руководителя.

— А ты неплохо их выдрессировал, Юрий! — Лицо Понедельника растянулось в подобии улыбки.

— А то, — равнодушно ответил тот, взирая на детектива снисходительно, словно с неизмеримой высоты.

Я заметил, что губы Алика в ответ слегка шевельнулись, произнося что-то вроде «херов умник».

— Каковы наши дальнейшие действия? — спросил Каллум, переводя беседу в рабочее русло.

— Отсюда мы проследуем прямо в Няку через систему Бета Эридана. Наш транспорт готов. От базового лагеря мы доберёмся до артефакта за сорок восемь часов, может быть, ненамного дольше.

— Какого хера? — возмутился детектив. — Почему так долго?

— Карантин, — кратко ответил Юрий. — Мы должны держать объект полностью изолированным. И физически и в цифровом виде. Так что мы не можем открыть портал прямо к нему. Мы доберёмся старомодным путём — на наземном транспортном средстве.

— Цифровая изоляция? — Безжизненное лицо Алика не выражало никаких эмоций, но это было и не нужно — всё стало ясно по обиженному тону. — Пожалуйста, скажите мне, что вы организуете доступ к интерсолнету, когда мы доберёмся.

— Не организуем, — произнёс Юрий. — Это прямое указание Комитета обороны Земли. Мы не можем рисковать. Уверен, ваши наниматели это оценят.

Каллум ухмыльнулся.

— На месте уже работают наши учёные. И мы приветствуем появление новых членов команды, — сказал он, обводя собеседников рукой.

— Новых членов команды? — произнесла Джессика. — Звучит так, будто вы решили, что мы будем работать вместе.

Широко улыбаясь, она обвела спутников взглядом, предлагая присоединиться к веселью. Элдлунд поддержал её, скривив губы в усмешке, а Луи проигнорировал, уставившись прямо на меня.

— Вам будет предоставлен полный доступ к данным научной группы, — продолжил я. — И если мы выявим какие-то дополнительные аспекты артефакта, которые вы хотите исследовать, ваши исследования будут в приоритете. По сути, определять направление расследования будем не мы, а вы.

— На сколько мы там застрянем? — спросил Каллум. Шотландский акцент в его голосе всё ещё различался, хотя в досье говорилось, что он не был на родине более века.

— У нашего расследования два приоритета, — ответил Юрий. — Первоочередной задачей является оценка потенциальной угрозы, связанной с артефактом. Является ли он враждебным, и если да, то в какой степени? Определив это, мы должны сформулировать перечень мер по реакции на появление артефакта. Так что это займёт столько времени, сколько потребуется. Я доступно излагаю?

Смотрел он при этом не на задавшего вопрос Каллума, а на сидящего с кислой миной Алика. Детектив кивнул, соглашаясь, показывая при этом всем своим видом, как он не рад услышанному.

— Вопросов больше нет? — спросил я. Вопросов не было. — Вот и славно. Пожалуйста, следуйте за мной.

На семьдесят шестом этаже имелась портальная дверь, ведущая прямо в межзвёздный отдел Сопряжения в Хьюстоне. Алик Понедельник был 188 сантиметров в высоту, поэтому он шагнул прямо за мной, а вот Элдлунду, проходя сквозь портал, пришлось слегка пригнуться. Портальные двери Корпорации имеют стандартную высоту два метра пятнадцать сантиметров. Несмотря на то, что омни являются частью человечества, они выбиваются за человеческие рамки. Во всех смыслах.

Мы вышли в круглый зал с четырьмя другими портальными дверями на стенах. Яркий утренний солнечный свет сиял через расположенный вверху стеклянный купол. Кондиционер громко сопел, пытаясь справиться с техасской жарой и влажностью.

Все наши роболентяйки ждали нас, собравшись группой в центре зала: метровые жемчужно-белые контейнеры с очень юркими колёсами, созданные, чтобы перевозить личный багаж. Санджи пингнул мою, и она пробудилась.

Нужно ли говорить, что у Луи было две лентяйки? Дизайнерские рубашки занимают колоссальный объём, не так ли? Я прошёл вдоль стены по часовой стрелке, стараясь не заглядывать в портальные двери. Некоторые вели в аккуратные приёмные отделов, а пара выходила прямо в большие актовые залы, которые сейчас пустовали.

Дверь в отдел Службы безопасности Корпорации Сопряжения Светил была пятой.

Я остановился перед ней и ждал, когда все лентяйки догонят нас, прежде чем пройти. Несмотря на то, что межзвёздное путешествие — самая экстраординарная деятельность, когда-либо осуществляемая человечеством, здание, в котором размещены порталы С. С. Inc, обыденно до уныния. Бетон, сталь, стекло — всё как в тысячах других корпоративных офисных коробках, разбросанных по технологической зоне Хьюстона.

В вестибюле были открыты четыре портальные двери, каждая из которых снабжена набором ограничителей доступа — тонкие серебряные прутки, расположенные настолько близко, что невозможно пройти.

Зримое, физическое препятствие.

Были и другие, более скрытые и смертоносные меры безопасности, введённые после печального инцидента, произошедшего 112 лет назад, когда Каллум совершил свой знаменитый скачок от состоящего на хорошем счету сотрудника Корпорации Сопряжения до полноправного жителя Утопии.

Искин восьмого поколения, управляющий вопросами безопасности, удалённо опросил Санджи. Подобной проверке подверглись и остальные. После этого стержни ограждения опустились в пол.

Джованни, глава миссии на Бету Эридана, ждал нас за портальными дверями. Его слегка потряхивало от осознания того, сколько высоких шишек набилось к нему в офис. Он представился, неуверенно пожал протянутые ему руки и наконец выдавил из себя:

— Пожалуйста, сюда.

Он повёл нас по длинному коридору с изображениями звёздных скоплений и унылых пейзажей экзопланет на стенах. Наши лентяйки тихо катились табуном позади. Редкие сотрудники Сопряжения, встреченные нами в коридоре, бросали на нас любопытные взгляды, и большинство из них узнавало Юрия. Удивительно, сколько людей начинает выглядеть виновато, стоит им столкнуться лицом к лицу с таким уровнем власти.

— А та планета, она вообще какая? — спросила Кандара.

— Няка? На удивление уныла, если так вообще можно сказать о чужой планете, — ответил Джованни. — Смотрите сами: диаметр десять тысяч триста километров, что даёт нам гравитацию девять десятых от Земли. Продолжительность суток: тридцать семь часов. Не очень хорошо для наших суточных ритмов. Атмосферное давление составляет две тысячи паскалей, что всего на два процента отличается от давления на уровне моря Земли; воздух состоит в основном из CO-2 со следами аргона, азота и диоксида серы. Няка движется на расстоянии пяти с половиной астрономических единиц от Беты Эридана. Царство льда, темноты и холода. Минимальная тектоническая активность — на Няке нет вулканов. Лун тоже нет. Никому эта ледышка и даром не нужна. В обозримом будущем терраформирование ей не грозит.

— А мы можем там столкнуться с местной жизнью? — продолжила Кандара.

— Без шансов, красавица, — сказал Джованни, оборачиваясь и улыбаясь.

— Есть ли у Беты Эридана другие планеты, кроме Няки?

— Три. Два маленьких твёрдых тела, оба на орбитах, столь близких к Бете Эридана, что горячи как Меркурий, и от солнечных приливов вращаются столь медленно, что на их дневной стороне можно плавить кирпичи. И один миниатюрный газовый гигант на расстоянии в пятнадцать астрономических единиц. Проморожен так, что Няка по сравнению с ним — тропики.

В конце коридора перед нами в сторону отъехала панель, открывая небольшое, пустое помещение. Она закрылась, стоило нам пройти мимо неё. Тут же открылась точно такая же панель на противоположной стороне, приглашая нас пройти.

Зал ожидания портала к Няке больше всего походил на промышленный склад. Гладко отполированный бетонный пол, высокие сине-серые композитные панели стен, чёрный блестящий потолок со свисающими над проходами яркими световыми нитями ламп. Всё пространство заполняли высокие, в три человеческих роста стеллажи, заполненные аккуратными рядами контейнеров разных цветов и размеров: от белых пластиковых коробочек до громоздких стальных ящиков.

Автоматические грузовые погрузчики катались вдоль рядов, расставляя припасы из пары портальных дверей и сортируя их по группам, согласно графику использования: более необходимые припасы ближе, менее актуальные — дальше.

Другая стена сплошь заполнена окнами, сквозь которые видно множество лабораторий, где прямо сейчас анализировались образцы. Технический персонал в масках биологической защиты изучал их целым зоопарком различных приборов.

— На Няке точно нет местной жизни? — спросила Кандара, с подозрением разглядывая происходящее в лаборатории. — Я смотрю, вы очень серьёзно относитесь к угрозе биологического заражения.

— Это не больше чем обычные предосторожности, — отмахнулся Джованни. — По протоколу требуется до семи лет, только чтобы получить предварительное разрешение Комиссии по Внеземной Жизни, подтверждающее отсутствие инопланетной жизни в образцах.

И даже это не гарантирует действительно отсутствие на планете местной жизни. Некоторые специалисты уверяют, что нужно подождать пятьдесят лет, выполнив за это время не менее четырёх заборов проб в разные времена года, чтобы с гарантией утверждать: исследуемая планета безжизненна. Но даже после такой процедуры возможны казусы — за последние пять лет было обнаружено несколько интересных микробов на считающихся безжизненными негостеприимных планетах.

— То есть вы допускаете, что, возможно, ошиблись, утверждая, что на Няке нет местной жизни? — Кандара пристально посмотрела в глаза администратору.

— Я могу только утверждать, что не обнаружили местную жизнь в ходе полного и всестороннего обследования, проведённого по утверждённой процедуре. Кавли провёл пару месяцев, тормозя со скорости в восемьдесят процентов от скорости света. Он прибыл в систему в феврале этого года. Сразу по прибытии мы запустили целую эскадрилью астрономических спутников через доставленный им портал. На тот момент всё шло как по маслу. Мои люди хорошо выполняют свои обязанности, и это далеко не первая наша освоенная система.

Джованни махнул рукой, приглашая нас в полукруглую комнату возле портала на Няку, расположенного в конце зала. В комнате был оборудован контрольный центр с двумя линиями больших голографических экранов высокого разрешения, протянувшихся вдоль изогнутой стены.

На включённых экранах были видны полумесяцы обсуждаемых планет, фотографии с достопримечательных мест на их поверхности, а также схемы орбитальных траекторий, массивы данных, ощетинившиеся диаграммами, звёздные карты. Издалека всё это сливалось в пёстрое полотно, выглядевшее, словно неудавшаяся абстрактная картина.

— Сигнал мы заметили сразу. Его сложно было не заметить. Несмотря на то, что сигнал был слабым, он передавался на всех диапазонах и был постоянным.

— Сигнал? — возмутился Алик. — На брифинге шла речь о мёртвом артефакте, теперь выясняется, что он испускает сигналы. Что ещё вы от меня утаили?

— Не могу ничего добавить к сказанному. — Джованни извиняюще посмотрел на Юрия, словно спрашивая, что делать. Не дождавшись ответа, он добавил: — Я не знаю, что именно вам рассказали.

— Не отвлекайтесь, пожалуйста, — сказал я ему. — Что случилось после того, как вы обнаружили сигнал?

— После обнаружения сигнала искусственного происхождения, исходящего с поверхности третьей планеты системы, мы перешли на действия по протоколу, разработанному Комитетом обороны Земли для всех подобных случаев. Мы сбросили автоматический спускаемый аппарат, который приземлился на поверхности на достаточном расстоянии от источника сигналов, и выдвинулись, как только портал заработал.

Что ещё сказать? Я никогда не разбивал лагерь так быстро. Первым делом мы переправили на Няку передвижной исследовательский модуль, способный доставить двух офицеров из Комитета обороны Земли до артефакта и обратно. Это мы сделали десять дней назад. По их возвращении нам сообщили, что операция является секретной, и приказали развернуть вспомогательную базу непосредственно у артефакта. Эти указания мы выполнили.

Не обращайте внимание на слово «вспомогательная» в названии базы — мы укомплектовали её много лучше, чем основную. Там даже есть собственный больничный модуль. Вместе с грузовиками к артефакту отправилась моя инженерная команда, которая должна была всё это смонтировать. Они вернулись только вчера. Первая группа учёных выехала к артефакту семь дней назад, заполнив несколько грузовиков своим исследовательским оборудованием.

Больше мне нечего добавить, кроме того, что по прибытии вашей группы мне поступило указание выполнять ваши просьбы в приоритетном режиме.

— Это не обязательно, — влез в разговор Луи. — Не нужно нас как-то особо выделять.

— Ты собираешься оспаривать указания руководства?

Луи покраснел, но нашёл в себе силы промолчать.

Вместе с Джованни мы проследовали к порталу максимально возможного диаметра. Пять метров — шире портал не открыть. Бублик устья портала, возвышающийся над полом, в нижней части пронзал металлический мост-пандус достаточной для проезда автоматического погрузчика шириной. Под пандусом виднелись ведущие к Няке пучки толстых кабелей и шлангов.

Трёхсантиметровая полоса пепельно-серого материала, расположенная по периметру устья, маскировала разработанную по указанию Эйнсли систему защиты портала. Не думаю, что в ней была необходимость — безопасность порталов в большей степени зависела от искусственных интеллектов «Большой восьмёрки», а они были способны предотвратить любой сбой.

Я заглянул в широкий проём портальных врат. Они открывались в геометрически правильную полусферу купола диаметром в тридцать метров. Два снабжённых сканерами и камерами контрольных устройства, расположенные на высоких столбах по обе стороны врат, позволяли «Большой Восьмёрке» контролировать всё проходящее через врата.

— Ну вот мы и на месте, — гордо сказал Джованни, протягивая руку к порталу. — Корпорация Сопряжения Светил приглашает вас совершить межзвёздный переход. Счастливого пути и добро пожаловать в другой мир!

— Спасибо, — сказал я, вставая на ведущий к порталу пандус.

Оказавшись на одном уровне с вратами, я не мог не испытывать лёгкого беспокойства, связанного с переходом. Базовый лагерь, находящийся на третьей планете системы Беты Эридана, располагался на расстоянии одного метра от меня. Один маленький шажок — так ведь принято говорить, ступая на другие планеты. Шаг, которым я преодолею восемьдесят девять световых лет.

Меня не особо волновало перемещение между расположенными на Земле портальными станциями. Ну, насколько я там перемещаюсь? На жалкие шесть тысяч километров с одного берега океана на другой. Сейчас же я собирался переместиться на восемьдесят девять световых лет. Преодолевая столь огромное расстояние, я не мог не думать о времени и усилиях, которые потребовались, чтобы сделать это реальным.

Задолго до того, как Келлан Риндстром провёл свои первые эксперименты в ЦЕРНе в 2062 году, фанаты космоса рассматривали разные идеи космических кораблей. Многие из них были осуществимы. Как например, проект по сбору гелия-3 в глубинах газового океана Юпитера. Энергии, полученной от термоядерной реакции слияния ядер, должно было хватить, чтобы разогнать корабль размером в город до скоростей, способных доставить его к одной из ближайших звёзд за разумное время. Или возьмём проект корабля, снабжённого солнечным парусом толщиной в одну молекулу и размером со среднюю страну. Или проект корабля с солнечным парусом гораздо меньших размеров, зато разгоняемого с орбиты Земли лазером высотой в небоскрёб. Разгон корабля при помощи энергии аннигиляции антивещества. Пузырь Алькубьерре. Работающие за счёт энергии вакуума квантовые двигатели…

Открытие Келлана Риндстрома отправило все эти проекты на полку, где хранятся школьные поделки. Я их вспомнил-то только затем, чтобы напомнить, какое невообразимо огромное количество энергии необходимо затратить, чтобы разогнать корабль всего до одного жалкого процента от скорости света.

Звездолёты Корпорации Сопряжения без труда достигают 80 процентов от скорости света. Без невообразимых затрат или титанических устройств — в смысле, без антивещества, лазера размером с планету или термоядерной реакции в гигантском реакторе. Всё, что нужно, — это портал в форме сферы, который вы бросаете в звезду. Безумно горячая солнечная плазма устремляется в него с близкой к релятивистской скоростью. И переносится к другому порталу, закреплённому в вершине магнитного конуса, выполняющего те же функции, что и сопло у ракеты.

Поскольку запасы плазмы в Солнце можно считать бесконечными, а разгоняемый с их помощью звездолёт, напротив, весьма невелик и состоит, по большому счёту, из портала в Солнце, сопла, навигационного компьютера и связанного с Землёй портала, который ведёт в другую солнечную систему, ускоряется он весьма шустро.

Когда звездолёт достигает цели, он тормозит, выходя на орбиту вокруг звезды. После чего включает связанный с Землёй портал, предоставляя возможность незамедлительно отправлять в новую систему предварительно собранные астероидные промышленные комплексы.

В считанные часы после прибытия корабля мы начинаем добычу полезных ископаемых для производства следующего поколения звездолётов, которые отправятся дальше, к новым звёздам, обеспечивая экспоненциальный рост покорённого пространства.

Вслед за рудодобывающими комплексами в новый мир приходят команды первопроходцев, подготавливая только что открытые планеты для терраформирования и следующей за ним колонизации.

Корпорация Сопряжения была одним из ведущих игроков на этом поприще, строя и отправляя космические корабли с Земли на протяжении более ста лет. Каждая вновь освоенная звёздная система является ещё одним огромным источником дохода для компании. В том числе и Бета Эридана[2] — самая дальняя звезда, которую достигли люди, находящаяся сейчас на расстоянии одного маленького шажка.

Пройдя через портал, я почувствовал небольшое падение силы тяжести. Не совсем достаточно, чтобы нарушить равновесие, но на всякий случай я взялся за перила, пока осторожно спускался по наклонной рампе. Купол был уменьшенной версией входной камеры на Земле, также повсюду высились стеллажи с запасами и оборудованием. Примерно четверть из того, что я видел, относилась к системам жизнеобеспечения: большие сферические резервуары, воздушные фильтры, насосы, воздуховоды, квантовые батареи, теплообменники. В общем, всё, чтобы поддерживать жизнь людей во враждебной среде.

Если по какой-либо причине основной портал и резервные аварийные порталы закроются, эти штабеля оборудования и запасов смогут обеспечить, при необходимости, жизнь сотрудников на протяжении многих лет.

Санджи соединился с сетью базового лагеря и вывалил на мои линзы планы помещений. Форпост Корпорации Сопряжения на Няке был построен по банальной треугольной схеме: с радиальными проходами, ведущими от главного купола к трём куполам немного меньшего размера.

— Здесь обычно не протолкнёшься от геологов и экзобиологов, — сказал Джованни, направляясь к одному из трёх больших воздушных шлюзов на краю купола. — Но только не сейчас — мы сократили базовый персонал на Няке до абсолютного минимума. Мы успели собрать некоторые местные образцы, но дальнейшие исследования приостановлены. Единственные люди, которых вы можете встретить здесь сегодня, — инженеры службы обеспечения жизнедеятельности и сотрудники Службы безопасности.

Рассказывая, Джованни провёл нас к открытому воздушному шлюзу, достаточно большому, чтобы вместить всех нас и спешащих за нами лентяек с багажом.

Выход наружу представлял собой плоские металлические ворота, обрамлённые со всех сторон световыми полосами и кабельными каналами. Даже со всеми слоями изоляции, предусмотренными создателями базового лагеря, по воротам сползал слабый, еле видимый поток стылого воздуха — свидетельство того, насколько жуткий холод ждал нас на поверхности Няки.

Воздух в куполе гаража содержал щекочущую ноздри и обещающую приключения примесь сернистого газа. Но я почти не обратил на это внимания — был слишком занят, разглядывая ожидавший нас транспорт.

«Первопроходец» занимал всё доступное пространство, словно наглый дракон, уютно развалившийся в своём логове. Признаюсь, я, как и прочие мои современники, практически незнаком с наземными транспортными средствами.

Может быть, поэтому я сейчас так поражён увиденным?

Подготовленный для нас транспорт состоял из трёх секций. Кабина с двигателем находились спереди, в гладком, похожем на ядовито-зелёное яйцо, корпусе. Фары, копирующие фасетчатые глаза насекомых, были сгруппированы вокруг тупого носа, чуть ниже закруглённого ветрового стекла кабины; датчики и антенны торчали, как густые чёрные щетинки, тоже чуть ниже стекла. Радиаторы системы охлаждения выглядели четырьмя зеркально-серебряными полосами, расположенными по обеим сторонам корпуса, словно по прихоти дизайнера, решившего добавить транспорту сходство с ракетой.

Прямо за кабиной, соединённые с ней шарнирной муфтой, находились две цилиндрические пассажирские секции с узкими окнами по обеим сторонам. Их поверхность была выполнена из той же блестящей металлокерамики, что и кабина.

Каждая секция стояла на шести огромных колёсах, с индивидуальными электродвигателями для каждого колеса. Чёртовы колёса в высоту были не меньше меня и с такими толстыми шинами, что я спокойно мог засунуть руку между выступами протектора.

Наша команда замерла в благоговейном удивлении. Даже Алик не удержался, одобрительно скривив губы.

«Божечки, как бы я хотел быть водителем этого прекрасного монстра!» — уверен, что такая мысль проскользнула в головах большинства моих спутников.

«Обломайтесь, коллеги. Только не в мою смену», — лёгкой улыбкой охолонил нас Джованни, представив нам Саттона Кастро и Би Джейн, водителей «Первопроходца».

Качество внутренней отделки убедило меня, что Юрий приказал распечатать «Первопроходца» специально для нашей поездки. Ни за что не поверю, что прожжённые первопроходцы Сопряжения нуждаются в подобном комфорте для путешествий по неизведанным мирам.

Задняя часть машины содержала спальные отделения с обширными шкафами для багажа. Я заглянул в одну из четырёх расположенных впереди маленьких туалетных кабинок и обнаружил сложнейший набор складных сантехнических устройств, значительно превосходящих всё, что я видел раньше, и способных удовлетворить любые потребности — от душа до туалета. Ещё в машине был крошечный камбуз с пакетами блюд для гурманов, которые стюард всё ещё раскладывал по холодильникам.

Салон, доминирующий над средней частью, был оборудован роскошными креслами с откидной спинкой. На них мы и расселись, когда наши водители направились к кабинам. Обслуживающая салон пара стюардов предложила нам выбор напитков с закусками. Признаюсь, это было несколько сюрреалистично.

Я видел старые видео, в которых рассказывалось о полётах на самолётах и путешествиях на Восточном экспрессе. На мгновение мог бы поверить, что портал в Няке действительно перенёс нас в двадцатый век.

Это путешествие вглубь истории. Должен признать, в этом присутствовала определённая степень элегантности. Будь это не так нелепо, я бы мог, наверное, и привыкнуть.

— Отправляемся! — прокричал наш водитель Саттон Кастро. — Осторожно, двери закрываются! Мы отправляемся через две минуты!

Санджи тут же продемонстрировал мне схему шлюза в гараже, на которой обозначалось, как закрываются двери и как караван проходит в камеру, где, под контролем приборов, испытывает первые воздействия внешней среды.

Я не просил об этом, но Санджи умеет приспосабливаться к среде и обстоятельствам. Будучи примерно таким же умным, как искусственный интеллект предыдущего поколения, он может в значительной степени предугадать, что я хочу и что должен знать.

Биометрия, которую считывала моя медицинская периферия, зафиксировала учащение пульса, небольшой прилив адреналина и повышение температуры кожи. Медицинские справочные алгоритмы Санджи тут же нашли объяснение случившемуся — хозяина что-то тревожит. Поэтому мой электронный ассистент сделал всё возможное, чтобы меня успокоить: показал, что все системы шлюза работают без сбоев.

Тем временем давление в шлюзе повышалось.

— Получи доступ к автомобильной сети, — прошептал я беззвучно.

Периферийные датчики, расположенные около нервов моей голосовой связки, уловили импульсы, и Санджи соединился с сетью «Первопроходца».

— Переключи меня на одну из внешних камер.

Закрыв глаза, я обратился к передаваемой с камеры картинке. Было видно, как перед «Первопроходцем» медленно открывалась большая дверь гаража.

На улице было темно. Серое небо нависало над ржаво-коричневой каменистой равниной. Мелкая пыль, взвешенная в сверхтонкой атмосфере, окружала всё лёгкой дымкой. Присмотревшись, я увидел несколько призрачных воронок вихрей, всасывающих спирали песка над плоскими вершинами лежащих впереди гор. За ними виднелись острые пики разрывающего горизонт горного хребта.

Открывающийся передо мной вид восхищал. Чуждая девственная пустыня. Новый, неизведанный мир.

«Первопроходец» уверенно двигался к цели. Расстилающаяся перед нами дорога была неровной, заставляя машину переваливаться с борта на борт, мягко сжимая и разжимая пружины подвески. Очень скоро мне стало казаться, что я плыву на яхте по волнующемуся морю. Взлетев на рытвинах, наш транспорт несколько мгновений парил, даруя мне мгновения покоя. Затем шины врезались в рыхлый реголит, выбивая из дороги огромные хвосты пыли.

Я открыл глаза, и Санджи прекратил трансляцию. Юрий, Каллум и Алик занимались тем же самым, что и я, наблюдая за изображениями, передаваемыми камерами «Первопроходца», в то время как Кандара и трое помощников решили встать, прижавшись к длинным окнам, чтобы рассмотреть пейзаж по-настоящему. Хорошая иллюстрация разницы в возрасте.

Это случилось незадолго до того, как купола базового лагеря стали белыми осколками на горизонте. Мотор «Первопроходца» урчал и заставлял машину двигаться со скоростью пятьдесят километров в час, кидая то в одну, то в другую сторону, когда мы проезжали по гребням дюн.

Саттон и Би следовали за линией маркерных столбов, расставленных настоящим первопроходцем — автономным научно-исследовательским ровером, который расставил их через каждые четыре километра, чтобы обозначить маршрут. Нам оставалось только следовать за алыми вспышками, хорошо заметными на фоне угрюмого пейзажа.

Снова показались стюарды, начав принимать заказы на напитки. Я заказал горячий шоколад. Большинство моих спутников заказали алкогольные напитки.

— Время пришло, — сказал Алик. — Мы достаточно далеко отъехали от базового лагеря, и я больше не могу получить доступ к интерсолнету. Что за хуйня у вас приключилась?

Я посмотрел на Юрия. Тот важно кивнул.

— Могу ознакомить с первоначальным отчётом команды, — произнёс я, приказав Санджи передать им файлы.

Все тут же опустились на сиденья, закатив глаза, чтоб ознакомиться с переданными данными.

— Космический корабль?! — удивлённо выпалил Каллум. — Вы всерьёз рассчитываете скормить нам это дерьмо?!

— Ах, если бы, — с ядом в голосе ответил Юрий. — Это настоящий космический корабль, ручаюсь.

— Давно он здесь? — спросил Алик.

— Тридцать два года по предварительной оценке.

— И вы уверяете, что корабль не повреждён?

— Именно. Корабль цел, за исключением полученных при посадке незначительных повреждений.

— Я удивлён размером, — сказал Элдлунд. — Предполагается, что космические корабли имеют больший размер.

— Двигатель этого корабля не основан на принципе разгона за счёт инертной массы. Мы считаем, что перемещение корабля базируется на более экзотических физических принципах.

— То есть на генераторе червоточин? Я правильно понимаю? — резко спросил Каллум.

— Мы не знаем. Пока не знаем. Надеюсь, научная команда озвучит предварительные итоги, когда мы приедем. У них была целая неделя.

— На корабле действительно нет следов, позволяющих определить, кто его построил? — задумчиво спросила Кандара.

— Нет. — Юрий и я обменялись взглядами.

— Нет, но, — продолжил я, — часть… груза не была повреждена. Или, скажем точнее, уцелела.

— Груз? — Она нахмурилась. — Это в каком файле было?

— Среди переданных вам файлов нет этого описания, — вздохнул Юрий. — Комитет обороны Земли запретил распространение любой информации о грузе. Мы не можем допустить нарушения этого указания.

— Серьёзно? Есть что, более секретное, чем упавший инопланетный корабль? — спросил Каллум. — Занятная, должно быть, штука.

— Ну и? — прищурилась Кандара.

— На борту корабля есть несколько биомеханических единиц, которые можно классифицировать как камеры гибернации, или модули, целью которых является… ах, чёрт возьми, сами увидите, — вздохнул я. — Подытожу: в них находились люди.

— Это типа такая шутка?! — прорычал Алик.

— И снова нет, — сказал Юрий. — Кто-то забрал людей с Земли тридцать два года назад и доставил их сюда. Вот такая вот дерьмовая новость.

— Ну что, всё ещё считаешь нас параноиками? — улыбнулся я Кандаре.

Она посмотрела на меня в ответ.

— Сколько их там? — спросил Элдлунд. Голос его звучал подавленно. — В смысле, людей.

— Семнадцать, — ответил я.

— Они живы? — быстро спросила Джессика.

— Механизмы камеры гибернации выглядят работающими, — дипломатично сказал я. — Половина научной команды, которую мы отправили на корабль, — это медицинский персонал. Нам дадут более точный ответ, когда мы приедем.

— Ёбушки-воробушки, — возмутился Алик и сделал большой глоток бурбона из своего хрустального стакана. — Мы находимся за восемьдесят девять световых лет от Земли, и они прилетели сюда тридцать лет назад? Их корабль может создавать порталы?

— Неизвестно. Не исключено.

Сообщив эту новость, я пристально наблюдал, как Каллум, Юрий, Кандара и Алик удивлённо переглядываются, ища поддержки друг у друга, и пытался понять, кто из них действительно ошарашен известием, а кто только имитирует удивление.

Увы, безуспешно. Я так и не понял, для кого сказанное мной не было новостью. Так и не смог узнать, кто из них инопланетянин.

[1]Звезда, находящаяся в 19,9 световых годах от Земли.

[2] Звезда Бета Эридана находится на расстоянии 89 световых лет от Земли. Эта звезда относится к редкому типу звёзд, на которых происходят колоссальные вспышки: в 1985 году было отмечено феноменальное увеличение яркости на три звёздные величины (то есть в 15 раз), которое продолжалось в течение более чем двух часов.