Спаси меня

Глава 4

Мейсон

Лицо Джессы прижато к моей коже. Я держу ее руку одной рукой, а другой приглаживаю длинные шелковистые волосы, убирая их со щеки. Утреннее солнце проникает сквозь жалюзи, и быстро взглянув на часы понимаю, что уже почти полдень. Мы проспали почти восемь часов, но мое тело все еще болит от вчерашних нагрузок. Особенно сильно болят плечи и бедра, которые я чуть не вывихнул в результате прыжка с высоты, чтобы поймать Джессу, которая сейчас тихонько посапывает, прижавшись к моей груди.

Этот милый звук заставляет меня улыбаться. Эта женщина идеально подходит мне — с того самого палящего, пыльного дня, когда я впервые увидел ее чертовски сексуальной в развалинах комплекса в джунглях Картахены. Ее темные волосы рассыпались по плечам, как плащ, а на ней было белое платье из пленки, которое шептало о ее изгибах. Мои внутренности, словно инстинкт, двинулись к ней — я должен был овладеть ею.

Потом я увидел, как этот ублюдок Аранья смотрит на нее, и, если бы я не был настроен поймать его и предать суду, я бы убил его на месте.

Теперь, спустя шесть лет нашего профессионального и личного союза, единственное, что может сделать меня счастливее, — это посадить моего ребенка в ее утробу. Ее дыхание изменилось, и она зашевелилась, прижалась губами к моей коже и поцеловала меня с добрым утром.

— Как бы ты к этому отнеслась? — Я закончил свою мысль вслух, запуская пальцы в ее волосы.

— К чему? — Ее голос сонный, но она улыбается.

Мы вместе уже достаточно долго, чтобы я знал, что она чувствует себя так же, как я — восстанавливающийся, но счастливой от выполненной работой. Я осторожно поднимаю ее, приподнимая ее тело, чтобы она оказалась в моих объятиях, ее полные губы шепчут мне. Ее глаза медленно моргают, тепло разливается по моим внутренностям, и я нежно целую ее.

— Как бы ты отнеслась к созданию семьи сейчас?

Ее тонкие брови слегка морщатся, а глаза моргают еще шире. Великолепный изумруд встречает меня, и я вижу, что она размышляет. Ее улыбка понемногу исчезает, и мои внутренности напрягаются.

— Я действительно думала об этом, — говорит она, вырываясь из моих рук, садясь на кровати. — Это была последняя мысль, которая пришла мне в голову, когда я соскользнула с металлического стержня.

В голове возникает образ ее падения на этот чертов бетонный пол, и лед пронзает мой желудок. Мое желание становится еще более острым, если вспомнить, что могло произойти — что могло произойти на любой из наших работ.

— Что ты думаешь?

Простыня обернулась вокруг ее тела, и она потянулась за бутылкой воды на прикроватной тумбочке.

— Я с самого начала старалась не забеременеть, — говорит она, отвинчивая крышку. Я жду, пока она делает глоток. — И в тот момент, когда я думала, что все кончено… Я думала, что никогда не увижу нашего ребенка… твоего ребенка.

Она икает, и слезы заливают ее глаза.

Так же быстро я забираю бутылочку из ее рук, ставлю ее на приставной столик и притягиваю к себе.

— Моего ребенка?

Несмотря на мускулистое телосложение, Джесса мягко обнимает меня. Ее грудь прижимается к моей груди, а лоб — к моей челюсти. Я провожу пальцами по ее шее, а другой рукой глажу ее попку. Я не уверен, что она говорит. Она беременна, а мне не сказала?

— Когда я проходила медосмотр в прошлом месяце, я говорила с врачом о прекращении приема противозачаточных средств.

Мой живот напрягся, и руки тоже. Осторожно я поднимаю ее, чтобы наши глаза встретились.

— Посмотри на меня. — Низкий гул в моем голосе заставляет меня звучать сердито. На самом деле, я нахожусь в предвкушении. — Ты беременна?

Светло-зеленый цвет глаз удерживает меня.

— Нет. — Она качает головой, опустив подбородок. — Пока нет, во всяком случае. Но я уже три недели ничего не употребляю.

— Так ты можешь быть?

— Было бы очень рано, если бы я…

Поймав ее за щеки, я удерживаю ее лицо, заставляя посмотреть на меня. Удовлетворение, как шипучие пузырьки, бурлит в моей груди, и я не могу удержаться от улыбки, которая расплывается по моему лицу. Тяжесть покидает ее, и она быстро моргает, начиная смеяться.

— Ты не злишься на меня?

— Злюсь? — Накрыв ее рот своим, я раздвигаю ее губы. Наши языки сталкиваются, и я грубо целую ее, покусывая ее губы и притягивая их к своим.

Она меняет положение, перебирается ко мне на колени и обнимает меня за плечи. Моя утренняя полуэрекция переходит в полную эрекцию, тепло заливает мой таз. Я тянусь вниз, чтобы поднять ее. Наши рты сливаются, и ее изящная рука оказывается между нами, обхватывает мой твердый член и приставляет кончик к ее входу.

С громким стоном я погружаюсь в ее скользкий жар. Ее пальцы сжимают мои плечи, и она быстро садится на меня, ее груди подпрыгивают между нами.

Она бьется о мой таз, теребя клитор о мой ствол. Ее голова откидывается назад, и она стонет мое имя. Сейчас утро, а это значит, что я так близок к тому, чтобы кончить, что сжимаю челюсти, чтобы не потерять сознание. Тем не менее, ее внутренние мышцы сжимаются и напрягаются, доя меня. Ее темные волосы струятся по спине, и мои пальцы вплетаются в их толщу. Это все, что я могу сделать.

— Блядь, Джесс, — простонал я, когда мой член запульсировал, заполняя ее горячим и твердым. — О, да, — кричу я, толкаясь вверх, и наслаждение затуманивает мой разум.

Она вздыхает, когда ее оргазм обрывается, и в этот момент существуют только две вещи — я и Джесса… и, возможно, маленькая жизнь внутри нее.

Я застонал, когда ее внутренние мышцы заставили еще один импульс вырваться из моего ноющего члена. Я чертовски люблю эту женщину. Она — моя идеальная пара, мой идеальный партнер, а теперь она может стать матерью моего ребенка, и наше наследие будет тихо расти в ее прекрасном теле.

Она наклоняется вперед к моему рту, касаясь языком моих губ. Я моргаю затуманенными глазами и вижу сексуальную ухмылку на ее губах.

— Доброе утро? — шепчет она своим кошачьим голоском.

— Если ты еще не была беременна, то теперь ты беременна, — говорю я, проводя руками по ее бокам и обводя большими пальцами ее напряженные соски.

Она удовлетворенно хмыкает, и я сдвигаю ее со своих коленей, поворачивая ее так, что, когда мы опускаемся на кровать, ее спина оказывается прижатой к моей груди. Моя рука накрывает ее плоский живот.

— Я не могу придумать ничего более сексуального, чем ты, носящая моего ребенка.

Ее рука накрывает мою, и она переплетает наши пальцы.

— Ты хочешь мальчика или девочку?

Конечно, это неважно, лишь бы ребенок был здоров. Но все же…

— Сын для начала — это хорошо, — говорю я.

Это вызывает у нее смех.

— Для начала?

— Я просто подумал, что если у нас будет четверо…

— Четверо! — кричит она, пытаясь вырваться из моих рук.

Теперь я смеюсь, крепче сжимая ее руки. — Куда, по-твоему, ты собралась?

— Если ты думаешь, что я буду беременна четыре года подряд…

Я смеюсь еще больше, целуя ее шею, перебирая ее волосы.

— Я бы с удовольствием оставил тебя босой и беременной. Я так и вижу тебя с ребенком на бедре и еще тремя, бегающими по дому.

Я уже вижу это — я возвращаюсь домой с работы в огромную любящую семью, Джесса круглая и сияющая.

— Как насчет того, чтобы начать с одного, а потом мы сможем посмотреть дальше, — говорит она, уже не сопротивляясь.

Мы молчим, и я провожу пальцами по ее спине. Когда она снова заговорила, ее голос был теплым.

— Так ты хочешь маленького мальчика?

— Я хочу любого, кто бы у нас ни был. Я просто подумал, что старший брат — это было бы здорово.

— Ты мог бы научить его играть в футбол. Ее голова откидывается назад, и она целует мою челюсть. — Когда он подрастет, ты сможешь научить его стрелять. Научишь его, как обращаться с женщиной…

— Тогда наша дочь станет моей маленькой принцессой. Мысль о темной кудрявой головке с маленькими розовыми губками сжимает мою грудь. — Ее ноги никогда не будут касаться земли.

— А когда она подрастет, я научу ее стрелять, как отбивать настырных парней…

— Оставь этих настырных парней мне и малышке Мейс.

— Малышка Мейс.

Моя ладонь возвращается на ее живот, и я раздвигаю пальцы. В этот момент я вижу все. Все идеально, и я думаю, как долго нам придется ждать… Это произойдет в этом году? В следующем?

Она молчит, и я могу сказать, что ее мысли где-то в другом месте. Я наклоняюсь и целую ее плечо, прежде чем спросить.

— В чем дело, красавица?

Она колеблется, и я чувствую, как напрягаются ее мышцы. Моя девочка, хранящая от меня секреты, — это что-то новое.

— Джесса? — повторяю я.

— Мне пора в отставку.

Это не вопрос. Это не извинение. Это спокойная констатация факта. Даже при всем моем нетерпении создать семью мысль о том, что я буду работать один, немного охлаждает мой энтузиазм. Когда я ушел из ЦРУ, после работы в Колумбии, я убедил Джессу поехать со мной и основать компанию «Москаретти и Стил». Без Стил это будет уже не то.

В то же время я знаю, что она права… хотя бы на время.

— Может быть, мы сможем сделать перерыв в работе фирмы на год, — говорю я, представляя себе нас двоих вместе, Бора-Бора, темноволосого малыша, бегающего голышом в прибое. Это чертовски удивительный образ, и мы оба его заслужили.

— Мейсон. — Ее голос как нежный аргумент.

Мои руки крепко обхватывают ее.

— Джесса. — Я повторяю ее тон в дразнящей манере.

Она извивается в моих руках, и я отпускаю ее, позволяя ей отстраниться и повернуться ко мне лицом.

— Это то, о чем я хотела с тобой поговорить. Это та часть, с которой я боролась больше всего.

Ее голова опирается на руку, согнутую в локте, и густой локон темных кудрей падает ей на щеку. Я провожу по ней пальцем.

— Боишься, что тебе не хватит адреналина? Думаю, мы оба заслужили годовой отпуск. Для тебя, конечно, длиннее. Ты можешь взять столько времени, сколько тебе нужно. — Грустная улыбка тянется к ее губам.

— Я ухожу в отставку навсегда.

Теперь я перехожу в сидячее положение.

— У нас все получится, Джесс.

Она поднимается вслед за мной, и я вижу, как на ее лице отразилась отставка.

— Я не могу рисковать своей жизнью каждый день с ребенком дома. Я даже не могу делать это с малышом, или маленьким ребенком, или подростком… — Я начинаю возражать, но она легонько прижимает пальцы к моему рту. — Один из нас должен быть здесь с ними. Логичнее всего, чтобы это буду я.

Ее голос мягкий, не злой, и наши глаза на мгновение задерживаются. У меня нет готового ответа, я не знаю правильного ответа. Я знаю только, что не готов сдаться.

Это не имеет значения. Она наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня, прежде чем соскочить с кровати и голышом пройтись по нашей большой спальне. Утреннее солнце ярко горит на бледном полу, выложенном керамической плиткой. Я смотрю, как она накидывает шелковый халат на плечи и обтягивает тело, а затем раздвигает тяжелые бархатные шторы. Французские двери открыты, и морской бриз доносит шум прибоя.

— Я проверю Эллу и сообщу ей, что мы закончили работу вчера вечером. — Она идет к обветренной деревянной двери нашей спальни, даже не останавливается, когда проходит через нее, и спрашивает: — Хочешь кофе?

— Я сейчас приду. — Говорю я, наблюдая за тем, как полотняная ткань развевается на теплом соленом ветерке.

Джесса. Моя прекрасная жена, моя сексуальная любовница, мой идеальный партнер. Я не собираюсь так просто отказываться от того, чтобы ты была рядом со мной.