Спаси сердце короля

Глава 12

У меня в голове это не укладывается.

Я отшатываюсь назад, как от удара, а потом даю себе несколько секунд для того, чтобы переварить сказанное. Ещё одна тайна, неожиданно открывшаяся для меня в абсолютно случайный момент. Если это, конечно, правда.

– Ему было всего шестнадцать, – со скептицизмом произношу я. – Как он мог такое провернуть самостоятельно?

Тео фыркает, и я не успеваю понять, это был весёлый смешок или издевательская насмешка.

– Неужели ты настолько плохо его знаешь?

Я не нахожу, что ответить. Мне как раз казалось, я хорошо его узнала. Он поведал мне много нового о себе, раскрыл часть своей души, доверился… Ему не хотелось демонстрировать свои многочисленные шрамы, но он сделал это для меня, а значит, впустил в глубины своего сердца.

– К чему ты это? – хмурясь, отвечаю я вопросом на вопрос.

– Да к тому, что ты будто не знаешь, что мой старший братец никогда не был обычным ребёнком. – Тео мрачнеет прямо у меня на глазах, как будто разговор о брате вызывает у него самые ужасные воспоминания. – И начать взрослеть он был вынужден гораздо раньше, чем положено детям.

Я пытаюсь не вдаваться в подробности, но прикинуть в голове реалистичные картинки произошедшего никак не могу. То есть он позаботился о том, чтобы Тео увезли подальше от семьи, когда ему было всего шестнадцать лет. Это разбивает моё сердце в очередной раз.

– Он не говорил, что со мной всё в порядке? – спрашивает Тео, ковыряя мою начавшую в очередной раз кровоточить рану.

– Нет. Он говорил, что ты сбежал.

– И ты не имеешь права на него за это обижаться.

Я резко поднимаю взгляд, удивившись тому, что Тео понял, как это задело меня. Тео точно держал связь с ним. Всё это время. Интересно, знали ли об этом парни? Почему скрыли от меня? Может, было что-то, что не позволяло ему довериться мне на все сто процентов? Что ж, это было правильно. Я этого не заслуживала.

– Ты, чёрт возьми, тоже не так уж и хорош, раз вместо хоть какой-то помощи и поддержки брата выбрал такую жизнь. – Я обвожу взглядом спальню. – Нашёл себе богатую мамочку, с которой ещё и спишь. Я сомневаюсь, что он этого хотел для тебя, когда отправил куда подальше от дома.

Тео садится, опираясь на спинку кровати, и скрещивает руки на груди.

– Пытаешься обмануть себя, чтобы успокоить собственную совесть? – насмешливо интересуется он, наклонив голову чуть набок.

– Да что ты вообще знаешь о совести?

– Ты кинула его в самый уязвимый момент. К тому же воплотила в реальность самый худший его кошмар.

– Заткнись, – прикрыв глаза, рявкаю я.

– Почему? Ты не хочешь принять правду? Не хочешь осознать своё существо таким, какое оно есть на самом деле?

Мой голос вырывается из горла тихим хрипом:

– Ты понятия не имеешь, что я тогда чувствовала.

– Как и ты то, что чувствовал он.

Глаза в миг накрывает пелена. Когда я поднимаю голову и навожу на Тео взгляд, всё уже плывёт и размывается в пятна. Я делаю шаг назад и упираюсь спиной в стену, после чего беспомощно сползаю вниз. Грудь начинает трястись от бесконтрольных всхлипов.

– Зачем ты всё это говоришь мне? – плачу я, закрывая руками глаза и прижимая к груди согнутые колени. – Почему вы все вечно издеваетесь надо мной? Я ведь просто хотела жить спокойно… Я не желала никому зла, никогда. Вы втянули меня в это, вы меня сломали. А потом просто получили результат своей работы.

Я слышу, как скрипит кровать, а затем раздаются тихие шаги в мою сторону. Держу голову опущенной, и мои слёзы, выбираясь из глаз, стекают по щекам на ткань моих штанов. Уже совсем скоро я начинаю хлюпать носом.

– Перестань разыгрывать спектакль, – безразлично выдаёт Тео, стоя надо мной. – Тебе никто не поверит. У некоторых из нас жизнь куда хуже.

Я поднимаю заплаканные глаза, обращая на него взор, и не могу поверить в то, что он такое выдал. С таким хладнокровием и безразличием, что по спине у меня пробегает неприятная дрожь.

– Какой же ты мудак, – хриплю я, горя от ненависти. Он, твою мать, лез ко мне со своими вонючими подкатами и делал двусмысленные намёки совсем недавно, а теперь… – Какой же ты урод.

Встав, я начинаю ненавидеть себя за то, что так унизительно расплакалась перед ним, как будто ждала поддержки или утешения. Нет, я не ждала ни того, ни другого. Эмоции вырвались сами по себе, спровоцированные его ужасными словами. Я и без того не нахожу себе места и вечно вспоминаю о своём поступке, а он подливает масла в огонь. С силой толкаю его в грудь, а потом выхожу из спальни, надеясь никогда больше не иметь с ним ничего общего. Хотя заведомо знаю, что этому не бывать, пока я нахожусь у Сары.

Что ж, тогда, получается, я покончу со всем этим как можно скорее.

Возможно ли морально подготовиться ко встрече с человеком, который клялся тебе в любви, а ты его по итогу предала, навлекла беду и сбежала, как последняя сука? В моём случае это было бы невыполнимой задачей, однако я здесь, снова с ирландцами в одной машине, и мы едем туда, где меня поджидает мой главный страх. Человек, к которому я испытываю самые противоречивые чувства. С одной стороны, боюсь, с другой – ненавижу, а с третьей – чуточку люблю. Последнее вызывает много опасений, и я моментами надеюсь, что мне это всё просто кажется. Я чувствую вину перед ним, поэтому моя психика таким способом решает обмануть саму себя. Ведь так?

– Где пройдёт встреча? – спрашиваю я, пытаясь унять трясущиеся коленки. Хорошо, что их под тёмно-синим платьем не видно.

Глянув на себя в зеркальце заднего вида, я восхищаюсь своим отражением. У этой красивой девушки с чёрными волосами, зачёсанными назад, тёмно-карие глаза, и они блестят. Я прикидываюсь, будто не знаю, что это подступающие от волнения слёзы. Я не думала, что мне придётся так скоро встретиться с ним вновь. Что мне придётся смотреть ему в глаза. Но я утешаю себя тем, что, выполнив своё задание, я избавлюсь от этого раз и навсегда. Больше не увижу ни его, ни ирландцев, ни одного из этих уродов, зарабатывающих на жизнь кровью чужих людей. Осталось потерпеть совсем немного. Оставаться сильной, не поддаваться панике. Она мне не поможет.

– В церкви, – отвечает Аластер.

Я удивляюсь названному месту, но быстро осознаю, что это достаточно хороший выбор для подобной встречи. Тихий храм, куда приходят верующие люди для исповеди или мольбы к Богу. Что может пойти не так? И кто додумается до того, что туда заявятся двое мужчин, возглавляющих могущественные мафиозные кланы?

К месту мы добираемся минут за сорок. Всю дорогу я игнорирую всё, что вижу за окном, и стараюсь дышать как можно спокойнее. Я не должна выказывать того, как сильно волнуюсь. В каком ужасе пребываю.

«Кадиллак», на котором мы едем, блестящий на солнце, плавно останавливается у обочины. Воздух вибрирует от жары пустыни Невады, смешиваясь с ароматом жасмина, доносящимся из чьих-то тщательно ухоженных садов. Церковь – небольшая одноэтажная постройка, покрашенная в невзрачный бежевый цвет, – выглядит как типичный представитель заурядной архитектуры пригорода. Её фасад украшают лишь скромный крест и несколько потрескавшихся оконных рам с разноцветными витражами. Рядом с ней, на асфальте, видны следы от покрышек и несколько окурков. Вокруг стоят высокие пальмы, отбрасывая длинные тени. Парковка, выложенная гранитным камнем, кажется почти пустой – лишь несколько дешёвых машин одиноко стоят у входа: пара пикапов, один «Седан» и старые внедорожники – всё это говорит о том, что это обычный приходской храм в небогатом районе. Я боюсь обнаружить среди них «Астон-Мартин» серебристого цвета, но сразу понимаю, какое это глупое предположение. Вряд ли он явится сюда на своей машине: проехать весь путь от штата Вашингтон до Невады не так уж и просто и точно займёт не меньше сорока часов. Он не будет подобным заниматься, учитывая, каким теперь важным человеком является. И всё же интересно, по какой причине он согласился на подобные переговоры? В самом деле хочет выслушать «Айриш Моб» с их предложением?

Аластер глубоко вздыхает, откидывается на спинку кресла и тянется к ручке, открывая дверцу. Воздух Лас-Вегаса ударяет в лицо жаром, запахом горячего камня и чего-то ещё – чего-то, что пахнет опасностью. Я знаю, что эта встреча как шаг в бездну, и я, несмотря на всё своё хладнокровие, которое пытаюсь демонстрировать, чувствую, как сердце бьётся быстрее. Гелдоф выходит из машины первым, помогая себе тростью. На левой стороне, где должна была быть его нога, сейчас протез, из-за которого его шаги кажутся неестественными. Он делает жест рукой, приглашая меня следовать за ним. Я выхожу, стараясь сохранять спокойствие, несмотря на дрожь в коленях. Машинально приглаживаю волосы, прежде чем последовать за мужчиной. Мы огибаем машину и направляемся к массивным дубовым дверям храма в сопровождении двоих мужчин по обе стороны от нас – телохранителей главы клана Гелдоф. На самом деле, людей Аластер прихватил куда больше – все они остались в своих машинах рядом с «Кадиллаком», чтобы в случае чего прийти на выручку. Двери украшены сложной резьбой, изображающей сцены из Библии. Один из телохранителей с лёгкостью распахивает одну из створок, Аластер ступает внутрь, и я вхожу следом. Внутри царит сумрачная тишина, прерываемая лишь тихим гулом кондиционера. В отличие от внешней простоты, интерьер церкви выглядит чуть более презентабельно, но всё равно остаётся скромным. Простые деревянные скамьи стоят рядами, покрытые тонким слоем пыли, и на них сидят несколько человек: женщина с ребёнком, одинокий старик, шепчущий что-то себе под нос, и полный мужчина. Витражи, изображающие абстрактные узоры, переливаются всеми цветами радуги. Свет из нескольких оконных рам, частично затенённых пыльными шторами, падает неровными пятнами на пол. Звук наших шагов эхом разносится по огромному пространству. В глубине церкви, у алтаря, стоит человек. На нём тёмное одеяние, его лицо скрыто в тени, и я тут же чувствую тяжесть в груди, когда возникают некоторые опасения. Но когда спустя несколько секунд я понимаю, что это всего лишь святой отец, а не тот, о ком я подумала, тяжесть спадает, уступив больше места лёгким, которые начинают свободно дышать. Это мужчина средних лет, с коротко стриженными седыми волосами и с простым серебряным крестиком на цепочке. Его лицо спокойно, почти бесстрастно, но взгляд острый, проницательный, когда он обращает его на нас. В руках он держит Библию в потёртом кожаном переплёте.

– Отец Майкл, – подаёт голос Аластер.

– О, мистер Гелдоф, – немного заикаясь, хрипло отзывается святой отец и делает неуверенные шаги в нашу сторону. – Не думал, что вы прибудете так рано.

– Надеюсь, церковь будет освобождена к моменту начала встречи?

Мужчина активно кивает, будто извиняется за что-то.

– Всё будет сделано, сэр, – произносит он следом.

Думаю, он находится с ирландцами «в доле», раз позволяет проводить в своей церкви подобные встречи. Он ведёт себя так, будто ему приходилось иметь немало дел с криминальными лицами. Интересное у него служение Господу. Святой отец уговаривает нескольких прихожан как можно скорее освободить церковь, а затем и сам спешно покидает нас, ни разу даже не взглянув в мою сторону, словно меня не существует. А потом Аластер обращается ко мне:

– Садись на скамью. Подождём приезда твоего мужа и будем надеяться, что он сдержит слово и явится.

Я следую его указаниям и сажусь на одну из опустевших скамей. На меня с огромной фрески взирает распятый Иисус, и мне становится не по себе.

– Ты верующая? – неожиданно спрашивает Аластер, вынуждая меня поднять голову, чтобы на него посмотреть.

– Не знаю, – честно признаюсь я, хотя раньше могла точно ответить на этот вопрос – да.

– Не знаешь, веришь ли ты в Бога?

– Он слишком часто надо мной издевается. Не знаю, поступает ли так хороший Бог или Его попросту нет?

Запоздало меня снова посещают мысли о нём. О его вере. Он всегда носит крестик на шее и имеет тату с крестом и фразой из Библии на теле. И это несмотря на все ужасы, что он вынужден переживать и по сей день. К горлу подкатывает комок, когда я вспоминаю, какая мысль однажды посетила меня после того, как он впервые объяснил значение своей татуировки.

«Надеюсь, я не стану его бездной».

Меня мутит от воспоминаний, и я опускаю голову, чтобы не думать о том, что сделала. Или скрыть блеснувшие глаза. Аластер в любом случае должен быть уверен в моей хладнокровности по отношению к новому главе «Могильных карт». Ни в коем случае мне нельзя показывать слабости в отношении его.

– Ты пока слишком глупа, чтобы осознать истину, – произносит Аластер насмешливо. Я игнорирую его слова, устремляя взгляд на Иисуса и при этом думая, какие же последствия могут быть у этой встречи. Гелдоф следит за моим взглядом и говорит: – Лучше помолись Ему, чтобы всё прошло как надо. Будет обидно, если такая красота никак не повлияет на своего мужа.

У меня сжимаются зубы, но я всеми силами стараюсь не показывать гнева, вызванного его издевательствами. Он не знает, каково мне сейчас здесь сидеть и каково будет взглянуть в глаза человека, которого мне пришлось предать. А может, знает и именно поэтому так поступает. В любом случае Аластеру плевать на человеческие чувства, ему важна его задача, его дело. Только ради этого он здесь. Плевать, через что пройдут участники встречи, главное – добиться цели. Я вздрагиваю, когда слышу за спиной звук распахнувшихся дверей. Телохранители Аластера напряжённо переглядываются и занимают свои позиции. Дыхание у меня сбивается в миг, и я начинаю слышать быстрый стук сердца в собственных ушах вместе с шумом крови. Коленки снова трясутся, но к ним прибавляется и дрожь в руках.

Я не хочу оборачиваться, я не хочу оборачиваться, я не хочу…

– Кровавый принц! Рад видеть вас, – заговаривает Аластер. – Как долетели?

Я не слышу ответа. Это убивает меня, потому что возникает ещё больше страхов, словно за моей спиной сейчас ужасный монстр, который вот-вот разорвёт меня на куски. Он такой же тихий, притаившийся для более удобного случая. Но молчание внезапно прерывается запахом, который проникает мне в нос и даёт подсказку о том, что он совсем близко. Этот головокружительный запах мяты и гибискуса, которым он всегда пах. У меня кружится голова от этого, я часто моргаю, чтобы не дать слезам накопиться в глазах.

– Как бы то ни было, – чтобы сгладить тяготящую обстановку, снова заговаривает Аластер, – я рад, что вы все добрались. А теперь, если позволите, мы начнём обсуждение того, зачем я и собрал нас здесь. Было весьма неожиданно получить от вас согласие на эту встречу, но вот вы здесь, а значит, полпути уже пройдено.

– Вы меня не интересуете, Аластер, – раздаётся спокойный голос в ответ, и у меня вышибает весь воздух из лёгких. – Я пришёл за ней.

Твою мать…

Соблазн обернуться настолько велик, что я больше не могу совладать с собой и смотрю назад. Сердце ёкает в груди, потом переворачивается, куда-то падает, и всё это происходит всего за одну-единственную секунду. Я теряю связь с собственными лёгкими, забывая дышать. И все эти чувства такие противоречивые, что я никак не пойму, рада ли его видеть или наоборот – я в полном ужасе.

Гай по-прежнему красив. Словно принц, вышедший из сказок. В нём одновременно преобладают безупречная красота и мужественность. От этого дух захватывает. На нём строгий костюм, состоящий из чёрных пиджака и брюк и тёмно-красной рубашки. Его светлая кожа идеально сочетается с мрачными тонами одежды, тёмно-каштановые волосы зачёсаны назад, из чёлки выбилась лишь одна небольшая прядь.

Само совершенство.

– Нет, так не пойдёт, – не соглашается Аластер, явно возмущённый такими дерзкими словами. – Вы прилетели для того, чтобы обсудить…

– Для того, чтобы забрать её, – перебивает его Гай.

У меня не получается оторвать от него взгляда. Но вот он не смотрит на меня совсем. Говорит обо мне, но делает при этом вид, что меня здесь нет.

– Давайте так, Кровавый принц. – Аластер качает головой, крепче сжимая рукоятку трости. – Сперва разговор, о котором я сообщил по телефону, а уже потом получите свою подружку.

– Жену, – резко поправляют его, заставляя меня вжаться в чёртову скамью. Зачем он хочет получить меня обратно?

– Да, жену, – Аластер коротко усмехается. – Прошу прощения, если как-то оскорбил. Ну так что?

Я смотрю на красивое лицо Гая, на поджатые губы, хмурые брови, но при этом максимальное спокойствие и хладнокровие в его чертах. Смотрю в зелёные глаза, мечтая и не желая одновременно встретиться с ним взглядом. Но он по-прежнему не смотрит на меня. Ни в глаза, ни даже на мою фигуру, сидящую совсем недалеко от него. Словно совсем меня не замечает.

– Даю вам час для того, чтобы вы попытались убедить меня, – заговаривает он снова. Его голос, ставший в какой-то мере родным для меня, проносится эхом по залу. – По истечении этого срока я забираю её и возвращаюсь домой. У меня мало времени, и я не намерен тратить его на болтовню с недругами.

Я поражаюсь его дерзости. И Аластер тоже. Но ирландец скорее даже смущён, чем возмущён. Он выглядит так, словно совсем не ожидал, что кто-то может говорить с ним в таком тоне. Будто с какой-то прислугой или человеком из низшего общества. В какой-то мере я даже злорадствую от того, что кто-то ставит его на место таким образом. Гелдоф аж не находится с ответом. Такое ощущение, что если он заговорит, то вместо нормальной внятной речи выдаст сплошное заикание.

Гай пришёл сюда не один, конечно. У входа стоят несколько громил в костюмах – его телохранители. Они отлично вооружены, и я молюсь, чтобы им не пришлось воспользоваться своим оружием.

– В первую очередь я должен поблагодарить вас за свою дочь? – именно с вопросительной интонацией произносит Аластер.

– Я очень надеюсь, что вы здесь действительно были ни при чём и не использовали родную дочь в своих целях, иначе вынужден огорчить вас – вы отвратный отец.

Молчание означает, что Гай застал своего собеседника врасплох. И даже будто бы заставил слегка побледнеть.

– Вы думаете, я могу быть на такое способен? – с явным возмущением спрашивает Аластер.

– Её похитили в Нью-Йорке. А насколько я знаю, в Нью-Йорке немало ваших коллег, которые могли бы устроить это. Может быть, вмешались даже итальянцы.

– Интересно, зачем им это нужно было?

– Чтобы вы начали с нами войну, очевидно. – Гай делает небольшую паузу. – Но это уже не важно… Будь мой отец на моём месте, вряд ли Таллия Гелдоф выбралась бы невредимой, и мы оба это знаем, – продолжает Гай, не дав и слова вставить Аластеру. – Не за что.

Значит, Таллию похитила и «подложила» мафия извне – итальянская? Чтобы подставить Харкнессов, словно они выкрали дочку босса одного из ирландских кланов? Ведь это действительно могло выступить причиной для войны. Значит, у «Могильных карт» есть ещё один враг?

– Забудьте об этом неприятном эпизоде, – произносит Гай совершенно спокойно, будто его вообще не волнует, что кто-то пытался провернуть схему, которая могла ему навредить. – Главное, она воссоединилась с семьёй. Я был с Таллией гостеприимен. Думаю, она вам рассказывала. Надеюсь на то же самое с вашей стороны сегодня. Нам обоим ведь не нужны проблемы?

Аластер выслушивает всё молча, обдумывая сказанное. Не знаю, как часто эти двое встречались за жизнь, но по тому, как ирландец держится, могу предположить, такое поведение от Гая он видит впервые.

– Что ж, конечно, – наконец выдаёт Гелдоф. – Пройдём, обсудим моё предложение. Кто знает, может быть, вы увидите в этом что-то полезное для себя.

Я замираю на месте, когда, кивнув, Гай проходит мимо меня. Если бы я протянула руку, смогла бы коснуться его. За ним остаётся шлейф приятного аромата, которым он всегда пахнет, и я к своему ужасу осознаю, что хотела бы в эту минуту быть ближе к нему, чтобы вдохнуть этот запах полной грудью. Но он по-прежнему на меня не смотрит. Я ощущаю неприятный укол обиды, за который стыдно даже мне самой. Уму непостижимо! Я просто не имею сейчас права обижаться на него.

Гелдоф отходит с Гаем подальше к алтарю. Пользуясь случаем, я осторожно встаю со скамьи и выхожу из ряда, заставив одного из телохранителей Аластера напрячься и повернуться ко мне всем телом. Видно, если я вдруг побегу, он будет готов схватить меня. Вот только куда я побегу? Мне деваться некуда, да и нет причин убегать.

– Уйди с дороги, – зло шиплю я мужчине, когда он заграждает мне путь к запасному выходу.

– Финн, отойди, – громко приказывает Гелдоф, заметив мои попытки. – Мы не ограничиваем её свободу.

И тогда я беспрепятственно прохожу чуть дальше, делая вид, что направляюсь к запасному выходу (чтобы, например, подышать свежим воздухом), а на самом деле прижимаюсь к холодной каменной колонне, почти сливаясь с ней в полумраке. Я выбираю место у края одного из боковых нефов, где стоят немногочисленные скамейки. Отсюда, из тени, открывается неплохой обзор на алтарь, где Аластер Гелдоф и его собеседник сдержанно обсуждают предложение ирландцев. Звуки их голосов доносятся приглушённо, но я напрягаю слух, стараясь уловить каждое слово. Моё сердце колотится, будто загнанная птица в клетке.

– Территории в Англии принадлежат и будут принадлежать моей семье и только, – говорит Гай тоном, не терпящим возражений. – И я не намерен делить их с вами… – с отвращением добавляет: – С ирландцами.

Аластер на это недобро фыркает, при этом с усмешкой спрашивая:

– Неужели ваш брак по сути с ирландкой не вызывает у вас желания с нами дружить?

Сперва я даже не понимаю, о ком он говорит, когда упоминает некую ирландку. Но увидев, как Гай сглатывает, понимаю, что они имеют в виду меня. Мой отец – ирландец. Всё правильно.

– Мой брак с ирландкой для вас ничего не значит без ребёнка, и вы это знаете.

– Тогда почему бы вам его не сделать?

Я не понимаю, к чему они всё это обсуждают, но мне уже это не нравится. Я вспоминаю слова тёти Сары о ребёнке. Если бы он был у нас с Гаем, ирландцы могли бы использовать его в качестве некоего «рычага давления». Может, поэтому Аластер сейчас сделал эти намёки?

Воздух в церкви тяжёлый, пропитанный запахом ладана, а ещё напряжением, витающим между двумя мафиози. Я с трудом сдерживаю дыхание, стараясь не издать ни звука. Я знаю, что моё подслушивание – рискованное дело, но узнать детали предстоящей сделки критически важно. Резкий шуршащий звук вырывает меня из сосредоточенности, а Аластер с Гаем идут в другую сторону церкви, из-за чего я почти перестаю что-либо слышать. Кажется, кто-то вот-вот заметит моё занятие. Пора бы валить, пока меня не застали врасплох. С этими мыслями я начинаю пятиться, пока внезапно не врезаюсь спиной в чью-то фигуру. Очень крепкую и явно высокую. Почувствовав, как спёрло дыхание, я резко оборачиваюсь. О бо… же… Я бы узнала его даже в темноте, с его-то ростом и телосложением.

Зайд.

Он выглядит удивлённым первые две секунды, но это выражение лица тут же сменяется на нечто совсем иное. На ненависть. Дикую и яростную. Я почти вижу вспыхнувшее пламя в его тёмных глазах. Его чёрные густые брови сводятся в неистовой злости, а губы с пирсингом поджимаются. Зайд выглядит так же, как и в тот день, когда я видела его в последний раз, за исключением причёски. Теперь у него выбриты виски.

Я надеюсь, что он просто пройдёт мимо, не обратив на меня внимание, не станет тратить время на разговор. Как поступил Гай… Но я ошибаюсь.

У меня вздрагивают плечи, когда он подаёт голос:

– Что ты делаешь?

Мне кажется, я проглотила собственный язык, потому что дать ответ у меня просто не получается. Его тон по-настоящему груб, он просто пропитан озлобленностью и исступлением. Откуда он взялся? Что он здесь делает? А Нейт тоже здесь?

В следующее мгновение Зайд хватает меня за руку, и я поддаюсь панике, когда он начинает тащить меня к запасному выходу. Не осмеливаюсь подать голос, боясь тем самым вызвать нежелательное внимание или отвлечь двух мафиози от их переговоров.

– Зайд, – шиплю я от боли, его ладонь сжимает моё запястье с такой силой, что мне кажется, на коже останутся красные следы от его пальцев. – Зайд, отпусти.

Но он игнорирует меня. И когда мы добираемся до выхода и в лёгкие уже проникает свежий воздух, в котором преобладают нотки растущего неподалёку жасмина, Зайд грубо выволакивает меня на улицу и, выпуская моё запястье из своей хватки, отталкивает так, что я бьюсь спиной о стену соседнего дряхлого здания.

– Что ты здесь делаешь, блядь?! – рычит он в пугающем гневе, буквально налетая на меня.

Его рост почти под два метра заставляет меня почувствовать себя маленькой мышкой, и я неосознанно вжимаюсь в стену, напрочь забывая о том, что не должна выказывать страха.

– Я понимаю твою злость, – тем не менее решаюсь подать голос, заглядывая в его потемневшие глаза, – но Зайд, тебе лучше просто уйти сейчас. Пожалуйста. Я…

– Нет, блядь! – рявкает он, заставив меня снова вздрогнуть. – Ты ответишь мне, какого хуя ты тут забыла, пока я не сломал тебе твою тонкую шейку!

Меня парализует на месте. Я никогда не видела его в такой ярости. Это выглядит жутко. И что значит его вопрос? Он не знал, что я буду присутствовать на этих переговорах?

– Я пришла на встречу с Гаем, – дрожащим голосом отвечаю я.

Отчётливо чувствуется исходящее от Зайда желание придушить меня. Он с такой лёгкостью сделал бы это, что я невольно напрягаюсь, готовая бежать, если вдруг что.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, Зайд, – произношу я тихо, – понимаю, какую ненависть ко мне испытываешь, но.

– Закрой свой блядский рот! – орёт он, и я замираю, не зная, куда себя деть и что делать.

Он хватается за голову, запуская пальцы в чёрные волосы, и начинает ходить из стороны в сторону, будто раздумывая над тем, что сделает со мной. Осматриваюсь по сторонам в поиске чего-то, чем я могла бы ударить его, если бы он вдруг перешёл границы.

– Я надеялся, что никогда, блядь, не увижу тебя снова, – рычит он, озлобленный и громко дышащий. Нас разделяет не меньше пары метров, я отсюда слышу, как сильно у него сбилось дыхание. – И вот ты снова здесь.

Мысленно я молюсь, чтобы он поскорее успокоился. В таком неуравновешенном состоянии он меня пугает. Это не то же самое, когда злится Гай. Гай умеет держать контроль над собой при любых обстоятельствах и никогда не вызывает у меня такого ужаса. А Зайд… Он ведёт себя как полный псих. Сердце начинает биться быстрее, когда он быстрым шагом подходит ко мне, тычет в меня пальцем и начинает с особой ненавистью излагать все свои недовольства и претензии:

– Ты, блядь, самая подлая сука, которую я когда-либо знал, а я знал много сук. Может, ты появилась, чтобы я высказал тебе всё, что о тебе думаю?

– Как мило, – выплёвываю я, не сдержавшись. – Ты тоже не белый и пушистый. Знал об этом?

Его глаза в этот момент словно наливаются кровью. Одна секунда, всего одно мгновение – и он, замахнувшись, бьёт кулаком стену в нескольких сантиметрах от моего лица. Я испуганно вздрагиваю от неожиданности, невольно прикрыв руками голову.

– Будь я на его месте, уже убил бы тебя за то, что ты сделала!

Я поднимаю голову, уверенно глядя ему в глаза. Меня начинают злить его нападки.

– Нет, не убил бы. У тебя кишка тонка для того, чтобы навредить мне.

Зайд нахмуривается сильнее и сжимает зубы – настолько, что пирсинг вот-вот порвёт ему губу. Я играю с огнём. Но я никак не ожидала, что он схватит меня за шею. От внезапности у меня округляются глаза, а руки невольно пытаются ухватиться за его запястье. Я ощущаю на его коже что-то мокрое. Кровь. Должно быть, он разбил себе кулак.

– Ты так думаешь? – вжимая меня в стену сильнее, спрашивает Зайд совершенно бездушным голосом.

– З-Зайд… – выходит у меня с хрипом. – З-Зайд, отпус-сти.

– Ты не просто использовала меня, – орёт он мне в лицо, – ты использовала меня против моего близкого друга! Ты, блядь, подлая сука, у которой совсем нет сострадания!

– От-пусти… – продолжаю хрипеть я, пытаясь разжать его грёбаную руку на своей шее. В глазах уже накапливаются слёзы от нехватки воздуха.

– Что? Теперь уже не так смешно, да? Теперь тебе страшно? Если я сейчас сверну тебе ёбаную шею, ты уже не будешь такой смелой?

Я бы никогда не поверила, что Зайд может так вести себя со мной. Мне бы в голову не пришла мысль о том, что он на самом деле способен прикончить меня, не моргнув и глазом. Но сейчас, стоя на улице, недалеко от церкви, пока его ладонь крепко держит меня за шею, я начинаю верить в подобный исход.

– Я поверил тебе, блядь. – Его тон постепенно переходит в нечто уже более тихое, нежели крик, который был секунды назад. А хватка будто бы становится слабее. – Поверил. И помог… Помог разрушить жизнь собственному другу. Ты разрушила ему жизнь моими руками! Ты осознаёшь это, а?!

– Зайд! – раздаётся громкий голос за его спиной, и хватка на шее тут же ослабевает.

Я наконец отталкиваю его от себя настолько, насколько хватает моих сил, и начинаю непроизвольно кашлять, согнувшись к земле. Ещё бы чуть-чуть – и у меня потемнело бы в глазах. Касаюсь своей шеи, и на пальцах у меня остаётся немного крови Зайда. Маленькая часть стены, в которую прилетел его кулак, разрушена. Гравий под ногами возникшего на улице Гая хрустит, когда он медленно подходит ко мне. Я резко поднимаюсь и судорожно отступаю назад. За спиной у него стоят его телохранители. Зайд отходит к ним, сунув окровавленную руку к себе в карман, чтобы достать сигареты. Они все с интересом наблюдают за представлением. Моё тело кричит от ужаса, но сама я пока безмолвна.

Где Аластер? Как прошёл их разговор? Почему Гай вышел сюда один?

Меня мутит от направленного в мою сторону взгляда. От взгляда, которому я когда-то обещала любовь. Вот мы и встретились. Лицом к лицу. Прошло совсем немного времени, но я словно вижу его впервые за много лет. Приблизившись достаточно, Гай вдруг тянет руку к моему лицу, я жмурю глаза, не представляя даже, что он сейчас будет делать. Но вместо чего-то страшного он лишь хватает меня за подбородок, с какой-то странной нежностью гладя мою кожу большим пальцем. Он держит моё лицо, при этом излучая привычный для него холод.

– Скажи, что ты меня ненавидишь, – вдруг говорит Гай.

Я открываю глаза, поднимая взгляд. Я совсем не ожидала подобных слов для первой нашей встречи после разлуки.

– Скажи, что ты меня ненавидишь, – повторяет он настойчивее.

– Зачем?.. – спрашиваю я дрожащим голосом.

– Я хочу слышать.

Его кожа холодная, такая же, как страх, поселившийся в моей душе.

– Я тебя ненавижу, – говорю я, хотя и сомневаюсь, что говорю от всего сердца. Глаза у меня намокают.

– А я ненавижу тебя, – отвечает Гай, и его взгляд темнеет, словно это сам дьявол притворяется им и говорит со мной.

Рука на моём подбородке сжимается сильнее. Я уже чувствую дискомфорт. Его лицо приближается, Гай почти вжимает меня всё в ту же стену, а я никак не могу шевельнуться, потому что тело уже начинает коченеть от ужаса.

– Думаешь, после того, что ты сделала, теперь тебе будет место в этом мире? – спрашивает он. Мне хочется упасть на колени, закрыть лицо, голову, уши и не слышать ничего, что он говорит.

– Ты вынудил меня, – говорю я и вдруг чувствую, как по щеке катится слеза. – Из-за тебя я всё это сделала…

– Тише, не плачь, – шепчет он, вытирая слезу пальцем, но в голосе явно слышатся нотки насмешки. – Ты меня боишься?

Я опускаю взгляд. Не знаю, что происходит внутри. Не знаю, что должна отвечать, чтобы избежать лишних проблем. Чтобы просто испариться.

– Ты не должна меня бояться, – говорит Гай, словно смеётся надо мной. Он гладит мои волосы, я даже почти чувствую знакомые прикосновения. – Я ведь твой муж.

– Пожалуйста, перестань, – хрипло выдыхаю я. – Я просто хочу жить спокойной жизнью.

– С того дня, как ты стала моей, для тебя никогда не будет спокойной жизни.

Его голос меняется. В нём собирается столько злости, что я вздрагиваю, подняв беспомощно голову. Рука с волос опускается к подбородку снова, он тянет меня к себе за лицо, обхватив щёки пальцами.

– Гай… – говорю я, пытаясь отвернуться.

Он не отводит от меня взгляда, а я под напором его глаз словно плавлюсь. С моих щёк всё капают и капают слёзы, я вдыхаю с шумом жаркий воздух.

– Ты одарила меня этой властью, – говорит он. – Теперь я – новый Король этого королевства, а ты всё ещё принадлежишь мне. Ты хотела видеть монстра? Вот он, перед тобой. Но я буду хуже, чем мой отец, потому что тебе теперь никто не поможет.

Я не узнаю в этих словах человека, признававшегося мне в любви. И понимаю, почему так, а не иначе. Я сотворила монстра. Исполнила то, о чём так мечтал Вистан Харкнесс. Всё это было частью его чудовищного плана. Он рассуждал верно: «Раз я не сделаю сына монстром подобно себе, за меня это сделает девушка, которую он так опрометчиво полюбил».

– Ты моя вещь, а я – твой хозяин, – произносит Гай жестоко, убрав ладонь с моих щёк. – Так уж заведено в моём мире, и ты в этом мире будешь мне прислуживать.

Наконец он отходит. Когда я нахожу взглядом Зайда снова, вижу, как злорадно он на меня смотрит. Как ему нравится участвовать в этом шоу, призванном унизить меня. Поворачиваю голову, заметив движение и услышав хруст гравия. К церкви медленно и плавно подъезжает незнакомая мне машина.

– Сюда, – говорит мне Гай сухо, открывая дверцу подъехавшего автомобиля.

Я отрицательно качаю головой, но двое мужчин подоспевают прежде, чем я делаю несколько шагов в сторону запасного входа в церковь, из которого меня грубо выволок Зайд несколько минут назад.

– Не советую сопротивляться, – мрачно предупреждает Гай, и одна эта интонация стирает любые мои надежды на то, что всё не так уж и плохо.

Это вновь происходит. Гай Харкнесс снова похищает меня, но на этот раз ждать от него чего-то хорошего и тем более защиты не придётся. Может быть, он теперь закончит то, что начал его отец.

Но, как я понимаю, план Аластера уже начался, хоть он и не ввёл меня в курс дела. Как бы то ни было, теперь от меня зависит будущее моей семьи.

Посмотрим, что судьба подготовила для меня на этот раз.