Эпизод 5

После того как президент прокричал имя, прошло чуть больше двух минут. И ожидание явно не устраивало Лаврентия.

— Сказал же ему ждать в коридоре… Вот чем слушает этот увалень?!

И только он набрал в грудь побольше воздуха, чтобы прокричать имя еще раз, в дверь постучали.

— Наконец-то, — проворчал президент, — Заходи.

В двух словах описать внешность вошедшего в кабинет человека было несложно. Определенный тип человека, который везде, в любом мире был одинаковым. Иван — подросток чуть выше меня, полноват, с роскошной рыжей шевелюрой, подростковой щетиной и молочно-белой кожей. Ничего примечательного в нем нет и никогда не будет. Он стандартный эталон «рыжести». И я был более чем уверен — в «породе» у него куча братьев и сестер.

На носу и под глазами можно увидеть бронзовую россыпь веснушек.

Ванька-встанька… Ванька-сранька…

— Сонцов, почему не слышим с первого раза? — причитающее спросил Лаврентий. — Почему я должен повторять дважды? Какого черта ты не слышишь меня? -— он искоса посмотрел на обладателя рыжести повышенной степени, и продолжил, -— Я с кем разговариваю?

Рыжему, видимо, было весьма неловко, или же он опасался гнева Лаврентия Лаврентьевича, отчего опустил голову и что-то невнятно пробормотал.

— Не слышу, — сказал президент.

— П… Простите, дядя Лаврентий, — послышался звонкий голос Ивана, -— Я так больше не буду… Честно!

Дядя?

— Сколько раз тебе повторять, не смей в стенах академии обращаться ко мне «дядя». Еще одно замечание на эту тему — уедешь домой, в деревню. Ты меня понял?

Зеленые глаза внимательно посмотрели на «дядю», и тот лишь тяжко вздохнул.

— Ничего не меняется в твоей голове… Весь в отца. -— он сел за стол, и приказал, -— Отведи нашего нового студента в комнату.

— Студента? Он уже прошел испытания? — Ваня расправил плечи и с вызовом посмотрел на президента. — Испытание же завтра только!

Что-то я ничего не понял. А точнее, понял, что ничего не понял.

В их разговор я особо не вникал, ибо было не за чем. Поднял с пола сверток с формой и начал его разворачивать.

На вид — мой размерчик. Только вот нижнего белья не хватает. Ткань натирать будет все прелести и достоинства этого подросткового тела.

Разговор родственников, между тем, закончился, и под одобрительный взгляд президента я вышел вслед за Ваней, постоянно поправляя на себе штаны, которые сваливались с меня. Не совсем мой размер, не угадал. Зато верх идеально сидел.

Было одно «но», что отличало меня от Ивана, помимо цвета волос, конечно же. На рукаве не было белой эмблемы, как у тех студентов и у «рыжего» в том числе. Была палочка, обозначающая цифру один на черном фоне, и непонятный мне рисунок.

Что-то по типу герба моего вымышленного рода. Если я все правильно понял.

Бык, кинжал и башня? Что за суповой набор?

Ваня тем временем не затыкался.

— Я Иван Сергеевич, для тебя просто — Ванек! Ну ты, конечно, крут! Только появился в стенах академии, сразу забрался в женское общежитие, к самой принцессе, так еще и тумаков ей отвесил! Ну ты… Ты… — Его словарный запас явно хромал. — Крутой!

— Ага, — сухо ответил, внимательно разглядывая лестницу, по которой мы спускались.

Каменные ступени, казалось, были только-только установлены, вырезаны и сияли своей чистотой. Казалось, на них не было и пылинки, что было не совсем уместно, как мне казалось. Они были идеальными, от слова совсем. А деревянные перила блестели так, словно их только-только покрыли лаком.

— Только теперь ты враг номер один у всех принцесс, графинь и, проще говоря, всех девиц! — заметил он, останавливаясь перед большой стальной двери с резьбой.

— Это почему это? — удивился.

— Так тебя уже приписали к секте Хлыстов, которая появилась очень-очень давно, еще при Иване Грозном, так еще и шепчет, мол, ты содомит!

— Что такое секта и кто такие содомиты? — Меня определенно начинала раздражать местная непонятная терминология.

Как оказалось, содомиты и извращенцы — почти одно и то же, что мне ой как не понравилось. Только появился здесь, а уже подобным кличут. Ну а секта Хлыста…

Это была некая группа людей, которая воздерживалось от всего, что только возможно. Человеческое тело, согласно их воззрениям, греховно и является наказанием за первородный грех. Что само по себе бред. Как-то не укладывалось в голове словосочетание содомита и Хлыста. А Ивана же, наоборот. забавляло это сочетание, ибо он повторил это не один раз. Так еще, и придумывал для меня клички… Так себе ситуация.

— А то, что ты победил Елизавету Петровну, да еще и не используя магию, так это ты…

— Крут, — перебил его я, обошел и распахнул стальную дверь, которая, на удивление, очень легко поддалась.

Как я и думал, за дверью была пелена, через которую мне нужно было пройти.

— Ваня, скажи-ка мне, а эта пелена, она везде?

— Пелена? — Он удивленно посмотрел на меня, а я указал на выход. — А, ты про разлом, что ль? — он захохотал, — Тебе что, всю голову Запорожцы отбили? Какая к черту пелена? Что за дивное название? -— и захохотал.

Мое лицо не излучало ничего. Ни злобы, ни агрессии, мимики — ноль, но Ваня подумал, что своими словами и смехом задел меня, и принялся тысячу раз извиняться.

На определенный момент я устал от повторения одного и того же слова.

— Успокойся, а.

— Так ты не обижаешься?

И вправду, похож на типичного рыжего Иванушку. В моем мире таких было много…

— Нет. Так ты мне на мой вопрос ответишь?

— А чего не ответить-то? Отвечу! — Он заулыбался, поднимая скулы, отчего его веснушки превратились в одно сплошное пятно по обе стороны от носа. — Разлом появляется там, где есть сильный маг или маг с очень чистой родословной. Который способен силами своего артефакта сделать тоннель между двумя точками. На самом деле — все могут этому научиться, ну… -— он замялся, -— Точнее, мы на вряд ли сможем, но если будем в большой группе с сильным магическим источником, то да. Это мы можем!

— Как это? — Я не стал дожидаться ответа и шагнул вперед, выдохнув от неприятного ощущения липкости на лице.

Комната, в которую я зашел, оказалась очень просторной и светлой, а пол был таким же паркетным, как и в кабинете Лаврентия. Огромное окно перед глазами было занавешено белоснежным тюлем.

Обои, желтые с оранжевым, больше напоминали цвет детской неожиданности, что мне как-то было не особо по нраву. Мебели — по максимуму. В левом углу от окна — письменный стол, а возле него комод. Шкаф и софа — у правой стены, такой же «комплект» у левой, а возле двери стоял пуфик зеленого цвета. Стены были увешаны разнообразными картинами. На одних запечатлены какие-то военные походы, на других — рисунки каких-то неизвестных мне городов.

Вкус у того, кто обставлял эту комнату, безоговорочно испорчен.

— Ну, это работает только в помещениях с большим энергетическо-магическим потенциалом, как, например, вся академия! Закрываешь глаза перед дверью, аркой, порогом, представляешь себе место, куда в этом помещении или комплексе зданий хочешь попасть. И вуа-ля! — Он театрально хлопнул в ладоши и хихикнул. — Ты переходишь в это место!

— Ты тоже сильный маг? — спросил я, внимательно разглядывая глуповатую улыбку и выражение лица Вани.

— Я? Нет! С чего ты взял?

— Ну в комнату мы же зашли.

— А, — он как бы виновато почесал макушку и плюхнулся на пуф, скидывая с ног черные сапоги, — Так это дядя мой пожелал так. У меня даже сестры так не могут, а они, — он улыбнулся, — Военные маги.

Как же много он болтает…

-— А зачем нужны военные маги?

-— Как зачем? -— он очень искренне удивился. -— А вдруг война? Вдруг императору понадобится новая торговая точка, или новые ресурсы? Да и… -— он замялся, -— Ладно нашему. А если королю Швеции? Или Великобритании? Это же…

-— Обычным людям не по зубам? Здесь же есть обычные люди?

-— Конечно есть! -— он опять искренне захохотал, -— Ну, ты даешь! Такие вопросы задаешь, как будто только с луны свалился!

Как же меня он начал утомлять…

— Дай догадаюсь, у тебя большая семья с кучей братьев, сестер и родственничков? — вспомнил я свое предположение, когда только его увидел.

— Да! — Ваня замер, пораженный моей догадкой. — А откуда ты знаешь?

Я не стал ничего отвечать, спрашивать про перемещения, про армию и молча подошел к окну.

Вид быт абсолютно такой же, как из окна Лизы.

Под окнами здание было «густо засеяно» различными цветами, горшками и прочей растительной утварью, так же среди кустарника проглядывалась дорожка из желтого кирпича, а буквально в пятидесяти метрах уже узнаваемое мною здание женского общежития, возле которого торчали подростки.

Хм, я тоже на втором этаже, да и здания — копия друг друга. Из какого это я там окна вывалился?

Я взглядом отследил примерное место, где моя задница познакомилась с чудесной «русской» землей, и поднял глаза на второй этаж.

Волей случая, судьбы или чьей-то матери в окне стояла Лиза и что-то рассматривала вдали. Как оказалось, не что-то, а кого-то — меня. Как только она обнаружила объект своего внимания, показала мне кулак и задернула окно занавеской.

Странная баба…

Насытившись свежим воздухом и лучами солнца, я «вернулся» в комнату, где Ваня что-то деловито ломал в руках, причудливо ругаясь.

— Какой лоший придумал это, а? — Он внимательно посмотрел на меня, показывая черную, исписанную странными буквами коробочку.

Вот как мне понимать, что за херню он несет? А если?..

Я проигнорировал непонятный вопрос от рыжего и задал свой.

— А где хоть какие-то мои вещи? Я вроде бы оставил подаренные принцессой штаны и книжку у президента в кабинете.

— Так оно все тут, в шкафу твоем! — Он махнул рукой на противоположную от себя стену.

Щелкнув шеей, и расправив плечи, я направился к дубовому шкафу. Дверь оказалась массивной и не сразу поддалась, пришлось приложить усилия. Но оно того стоило.

Весь шкаф был забит одеждой, каким-то бумагами и обувью. Значит, меня не оставят бродить голым.

С некоторым удовольствием я отметил наличие белоснежных трусов и без какого-либо стеснения начал переодеваться. Словив на себе взгляд, посмотрел на Ваню, который стоял посреди комнаты бледный, как поганка.

— Что? Мне переодеваться на виду нельзя? Или у вас приветствуются… -— но я не договорил, Ваня покраснел и выпалил:

— Ты бы хоть это сделал не напротив окна… Там же… Там же…

Проследив за его взглядом, я уловил силуэты в женском общежитии, которые маячили перед своими окнами, внимательно разглядывая, что творится у нас.

— Девственницы, что ль? — буркнул я и задернул занавеску. — С хера ли они так интересуются. И что они могут разглядеть на таком расстоянии?

— Забудь это слово! — взбрыкнул Ваня. — Бед накличешь на себя!

Натянув штаны, я вернулся к шкафу, где, наконец, нашел книженцию, отданную мне Лаврентием.

Глобусы, херобусы и прочая хреномуть. Как мне заставить тебя показывать?

«Спроси меня, и я покажу!» — раздался в голове чужеродный голос какого-то старика.

Меня аж отдернуло от книги. Бросив ее на пол, я принялся оглядывать комнату в поиске того самого старика.

— Вижу, ты впервые сталкиваешься с магическим талмудом? — разрядил тишину голос Вани, — Я тоже долго привыкал, что в моей голове появляется голос девицы, когда дядя разрешал мне пользоваться его книгой.

Девицы? А почему тогда у меня голос старика? Немного несправедливо.

— Задаешь в голове вопрос, раскрывая страницу, и ответ придет сам собой, если, ты, конечно, задаешь вопрос в компетенции талмуда. — ответил на назревающий вопрос Ваня.

Внимательно посмотрел на книгу, потом на рыжего и опять на книгу, нагнулся и поднял ее, сдувая с обложки мусоринки, и уселся на свою кровать.

Провел пару минут в тишине, пытаясь правильно сформулировать вопрос, и наконец выпалил у себя в голове.

«Что такое лоший?»

«Вас интересует обозначение термина?»

«Ага…»

«Дурной».

«Кто дурной?!».

«Ну, судя по всему — ты. Я тебе объяснил смысл слова, значение которого ты спросил».

— Леша, кстати. — Голос рыжего вывел меня из раздумий. — Ты талмуд-то береги, он редкость.

— Почему это?

— Царская библиотека была выжжена очень давно, экземпляров осталось не так много. Я вообще удивлен, почему тебе дядя его отдал.

Я бы на его месте не удивлялся. Но и объяснять ничего не собирался.

«Пожрать бы…»

«Ужин будет через полчаса. Настоятельно рекомендую вам выходить из комнаты через пять минут, — сказала книга. — А перед выходом — умыться в соседней комнате. Вид у вас обшарпанный».

И вправду. Упал со второго этажа, наглотался песка на дуэли и даже зубы не чистил.

Талмуд оказался весьма удобной вещью, вот только как бы мне его постоянно с собой носить?

Я уставился на книгу, и не пришло ничего лучше на ум, чем вырвать одну страницу, так, ради эксперимента. На что словил целый поток криков Ивана, мол, нельзя так поступать с книгой, запрещено так обращаться с редким экземпляром и что все расскажет своему дяде. Казалось, что он был готов сожрать меня с говном за подобный акт вандализма.

На это мне, собственно говоря, было наплевать. Я лишь искал легкий способ всегда с собой носить знания. Если все окажется так, как предполагаю.

Убирая книгу в шкаф, я внимательно уставился на лист бумаги.

«Ну что, дедок, поговорим?»

«Поговорим.»

«Йес!»

Облегчив для себя вариант ношения «знаний», я вышел из комнаты и повернул налево, двигаясь по подсказкам листика бумаги в кармане брюк.

«Так еще никто мною не пользовался…» — прозвучал в голове старик с легкой ноткой грусти в голосе.

«Я тебя обязательно как-нибудь вклею обратно».

Дверь в ванную была без каких-либо значков, подписей и так далее, и, если бы не «бумажка» в кармане, я бы так ее и не нашел. Комната, кстати, так же, как и «моя», была без всяких изысков. А вспоминая Лизино место обитания, я немного призадумался над удобствами, связанными с чином человека.

В комнате три на три метра был простой белоснежный умывальник, такой же унитаз, чугунная ванна на четырех ножках и большущее непрозрачное окно во весь мой рост.

«Что бы не подглядывали, но было светло?» — подумал я, изучая потолок.

Электричества, такого привычного мне, не обнаружил, как и ламп. Собственно говоря, об проблеме отсутствия этого важного элемента жизни я задумался только сейчас. Как-то не обращал на это внимание раньше.

— Включить теплую воду, — скомандовал я раковине, но, увы и ах, голосового помощника здесь не было.

Выругавшись, принялся изучать интерьер, чтобы понять, что и как мне включать-запускать.

Уставившись на странные вентили с трубой над раковиной, я предположил, что с их помощью должна открываться вода. Не хватало мне прелестей моего мира, ох как не хватало.

Собственно говоря, я угадал, только вот чтобы настроить теплую воду, пришлось крутить оба крана и подбирать количество оборотов, чтобы настроить нужную температуру.

Я не забывал при этом всячески ругаться.

Наконец, умывшись, понял, что забыл полотенце, уставился в собственное отражение в маленькое зеркальце.

Ребенок… Ей-богу, ребенок…

«Сколько ты ни умывайся, совести у тебя больше не станет», — зазвучал в моей голове голос книги.

— Поддеть меня пытаешься за вырванную странницу? — спросил вслух, но ответа не последовало. -— Будешь много выделываться, я тобой буду задницу подтирать. Хочешь?

Обрывок страницы терпеливо молчал.

Я его уделал. Определенно и бесповоротно. Будет он мне еще огрызаться, ага.

Умывшись еще раз, снова вскинул глаза к своему отражению и в полном шоке замер, глядя на лицо за моей спиной.

Не сказать, что сильно испугался, но это было неожиданно и очень жутко.

Загрузка...