Сплошь мертвецы

13

— Это была бомба, — сказал Тодд Донати, — Самодельная бомба.[38] Надеюсь, полиция расскажет мне больше после того, как они закончат ее изучение.

Начальник службы безопасности отеля сидел в люксе королевы. Я, наконец, уложила синий чемодан на одну из кушеток, и, ура! была счастлива избавиться от него. Софи-Энн не побеспокоилась, чтобы поблагодарить меня за его возвращение, но я, наверное, и не слишком этого ждала. Если у вас под рукой есть шестерки, вы можете посылать их с поручениями и не благодарить. На то они и шестерки. По сути дела, я даже не была уверена, что эта дурацкая штуковина вообще принадлежала ей.

— Похоже, я слечу с должности после всего этого, особенно после убийства, — сказал глава безопасности отеля. Его голос был спокойным, но мысли его были горькими. Ему была очень нужна медицинская страховка.

Андре посмотрел на него долгим синим взглядом.

— И каким же образом жестянка появилась на этаже королевы, в этом самом месте?

Андре ничуть не беспокоила ситуация Тодда Донати с его работой. Донати пристально посмотрел в ответ, но был слишком изнурен для подобного рода «гляделок».

— Действительно, почему Вы должны вылететь с работы только потому, что кто-то смог принести бомбу и тайно установить ее? Может быть, потому, что Вы отвечаете за безопасность каждого в отеле? — жестко спросил Джервейс.

Я не слишком хорошо знала Джервейса, но начала понимать, что со мной он был просто душкой. Клео ударила его по руке достаточно сильно, чтобы он поморщился от боли.

Донати заговорил:

— В общем, так, если в двух словах. Очевидно, кто-то принес бомбу и поставил ее на цветок у дверей лифта. Она могла быть предназначена для королевы, поскольку находилась ближе всего к ее двери. Почти в равной степени она могла предназначаться для кого-либо еще на этаже, или, возможно, конкретная жертва не намечалась. Так что я думаю, что бомба и убийство арканзаских вампиров — два разных дела. В ходе расспросов мы выяснили, что у Дженифер Кейтер было не много друзей. Ваша королева была не единственной, кто имел на нее зуб, хотя у нее были самые веские основания для убийства. Возможно, Дженнифер установила бомбу сама или подбила на это кого-то другого, прежде чем была убита.

Я смотрела на Хенрика Фейта, сидящего в углу номера: его бороденка дрожала вместе с трясущейся головой. Я попытался нарисовать картинку единственного оставшегося члена Арканзаской делегации, крадущегося с бомбой, и просто не смогла это себе представить. Мелкий вампир, казалось, был убежден, что находится в гадючьем гнезде. Я была уверена, что он сожалеет, что принял защиту королевы, потому что прямо сейчас ее перспективы казались не слишком обнадеживающими.

— Слишком много всего нужно сделать здесь и сейчас, — сказал Андре. В его голосе звучала лишь тень озабоченности, и он подтрунивал над собственными рассуждениями, — Для Христиана Баруха было бы глупо выгнать Вас теперь, когда он больше всего нуждается в вашей преданности.

— Парень распаляет себя — сказал Тодд Донати, и я знала, без сомнения, что он не является уроженцем Роудса. Чем сильнее становился стресс, тем сильнее был заметен его родной акцент: не Луизиана, но, может быть, северный Теннеси, — Но топор еще не пал на голову. И если мы сможем добраться до сути того, что происходит, может быть, я буду восстановлен. Не слишком много людей подойдут для этой работы. Многим людям, которые занимается вопросами безопасности, не по вкусу… — «работать с чертовыми вампирами», Донати закончил свою предложение про себя, для меня и себя. Он резко напомнил себе немедленно вернуться в настоящее время, — Не нравится то, что столько времени приходиться тратить, чтобы организовать систему безопасности в таком большом месте, как это, — закончил он вслух для вампиров. — Но мне нравится работать. Мои дети будут нуждаться в деньгах, когда я уйду. Всего лишь два месяца с небольшим, и они получат полную страховку после моей смерти.

Он пришел в люкс королевы поговорить со мной об инциденте с Dr Pepper (как и полиция, и вездесущий Христиан Барух), но остался поболтать. Вампиры это, похоже, не заметили, но Донати был настолько болтлив потому, что находился под действием сильных лекарств. Я чувствовала жалость к нему, и в то же время понимала, что некто с таким количеством отвлекающих факторов вряд ли будет делать свою работу хорошо. Как Донати вообще сводил концы с концами в последние пару месяцев, когда его болезнь стала наносить ущерб его повседневной жизни?

Может быть, он мог нанять не тех людей? Может быть, он пропустил какие-то жизненно важные шаги в вопросах защиты гостей отеля? Может быть… — тут я была отвлечена волной тепла.

Это пришел Эрик.

Я никогда не чувствовала его присутствия так остро, и мое сердце упало, когда я осознала всю серьезность последствий обмена крови. Если моя память меня не подводит, это был в третий раз, когда я приняла кровь Эрика, а «три» — это всегда важное число. Я постоянно чувствовала его присутствие, когда он был где-то рядом, и, думаю, с ним было то же самое. В нашей нынешней связи могло быть что-то еще, просто я этого еще не испытала. Я закрыла глаза и прижала лоб к коленям.

В дверь постучали, и Сигиберт открыл после того, как осторожно посмотрел в глазок. Он признал Эрика. Я едва смогла заставить себя взглянуть на него и как обычно поприветствовать. Я должна была быть благодарна Эрику, я знала это, и в каком-то смысле так оно и было. Пить кровь Андре была бы невыносимо. Хотя нет: я смогла бы это пережить. Хоть это и было бы отвратительно. Но обмен кровью с кем бы то ни было — не тот выбор, который я хотела бы сделать, и я не собиралась забывать об этом.

Эрик сел на диван рядом со мной. Я вскочила, будто меня рогом боднули, и пошла через комнату в бар, чтобы налить себе стакан воды. Неважно, где я была, я чувствовала присутствие Эрика; и, что тревожило еще сильнее, мне было комфортно рядом с ним, словно я чувствовала себя более защищенной.

Ну, просто здорово.

Сидеть было больше негде. Я с несчастным видом пристроилась рядом с Викингом, которому сейчас принадлежала часть меня. До этой ночи, когда я видела Эрика, я испытывала просто мимолетное удовольствие — хотя, возможно, я думала о нем чаще, чем должна думать женщина о мужчине, который старше ее на много веков.

Я напомнила себе, что в этом не было вины Эрика. Он мог быть политиком, он был зациклен на заботе о Самой Важной в его жизни Персоне (имя которой писалось «Э-Р-И-К»), но я не представляла, как бы он смог догадаться о цели Андре и догнать нас, чтобы урезонить Андре, с какой-либо долей умысла. Так что, думай не думай, а я должна была Эрику Большое Спасибо, но я не собиралась обсуждать это, пока мы были в непосредственной близости от королевы и вышеупомянутого Андре.

— Билл по-прежнему продает свои жалкие компьютерные диски внизу, — сообщил мне Эрик.

— И?

— Я подумал, что тебе может быть интересно, почему, когда ты находилась в отчаянном положении, я появился, а он — нет.

— Он больше не интересует меня, — сказала я, задаваясь вопросом, с чего Эрик заговорил на эту тему.

— Я велел ему остаться внизу, — сказал Эрик. — В конце концов, я шериф его Зоны.

Я пожала плечами.

— Он хотел ударить меня, — сказал Эрик с намеком на улыбку. — Он хотел забрать у тебя бомбу и стать твоим героем. Куинн хотел бы того же самого.

— Я помню, что Куинн предлагал это, — сказала я.

— И я тоже, — сказал Эрик. Он казался несколько шокированным этим фактом.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала я, и надеялась, что мой тон достаточно ясно показывал, что я была серьезна.

Близился рассвет, а ночь у меня выдалась тяжелой (это было самое мягкое, как я могла ее назвать). Мне удалось поймать взгляд Андре и чуть кивнуть в направлении Тодда Донати. Я пытался донести до него мысль, что с Донати было не все в порядке. Он был серым, как небо перед снегопадом.

— Если это может послужить для нас оправданием, г-н Донати… Мы рады Вашей компании, но нам еще нужно многое обсудить по поводу планов на завтра, — сказал Андре спокойно, и Донати напрягся, поскольку хорошо понял, что его выгоняют.

— Конечно, г-н Андре, — сказал глава безопасности. — Надеюсь, вы все хорошо выспитесь днем, и я увижу вас завтра вечером.

Он поднялся с гораздо большим усилием, чем требовалось бы, и постарался сдержать гримасу боли.

— Мисс Стакхаус, надеюсь, что Вы оправитесь от своих неприятностей достаточно быстро.

— Благодарю Вас, — сказала я, и Сигиберт открыл двери, чтобы Донати вышел.

— Если вы позволите, — сказала я через минуту, после того как он ушел, — Я хотела бы пойти в свою комнату прямо сейчас.

Королева бросила на меня обжигающий взгляд.

— Ты о чем-то недовольна, Сьюки? — спросила она, хотя это звучало так, будто она в действительности не хотела услышать мой ответ.

— Ах, с чего бы мне быть недовольной? Я обожаю вещи, которые делаются против моей воли, — сказала я. Напряжение все нарастало и нарастало, и слова рвались наружу фонтаном, даже несмотря на то, что здравый смысл говорил мне, что лучше было бы заткнуть этот фонтан.

— И потом, — сказала я очень громко, ничуть не прислушиваясь к себе, — Я просто обожаю отвечать за всех. Так даже лучше!

Я потеряла логику и источник сил.

Еще многое было не сказано, и я бы продолжила, если бы Софи-Энн не подняла руки вверх. Она казалась малость возмущенной, как выразилась бы моя бабушка.

— Ты весьма самонадеянна, если считаешь, что я знаю, о чем ты говоришь, и что я хочу слышать, как на меня кричит человек, — сказала Софи-Энн.

Глаза Эрика светились, как будто позади них горела свеча, и он был настолько притягателен, что я могла бы в нем утонуть. Помоги мне, Господи. Я заставила себя перевести взгляд на Андре, который изучал меня так, будто бы выбирал наилучший способ порубить мое тело. Джервейс и Клео просто смотрели с интересом.

— Простите меня, — сказала я, горестно возвращаясь в мир реальности. Было так поздно, и я была такой уставшей, и ночь была заполнена таким количеством неприятных инцидентов, что я на мгновение подумала, что могу неожиданно упасть в обморок. Но Стакхуасы не рождают кисейных барышень, как и феи, я думаю. Сейчас я порадовалась этой небольшой доле своих генов. — Я очень устала.

Внезапно силы меня оставили. Я действительно хотела пойти спать. Ни слова не говоря, я тяжело двинулась к двери, которая казалась мне почти чудом. Несмотря на это, когда я закрыла ее за собой, я услышала, как королева сказала:

— Андре, объясни.

Куинн ждал меня у дверей моей комнаты. Даже если бы у меня были силы, я не знала, была бы я рада или огорчена видеть его. Я достала пластиковый прямоугольник, открыла дверь, и после того, как я проверила внутри и увидела, что моя соседка ушла (хотя интересно, куда, поскольку с Джервейсом ее не было), я кивнула головой, говоря Куинну, что он может войти.

— У меня есть идея, — сказал он тихо.

Я подняла брови, поскольку сил говорить не было.

— Давайте просто заберемся в постель и будем спать.

Мне, наконец, удалось улыбнуться ему.

— Это лучшее предложение за весь день, — сказала я.

В этот момент я поняла, что могу влюбиться в Куинна. Пока он был в ванной, я стащила одежду, сложила ее и скользнула в свою пижаму, коротенькую, розовую и шелковистую на ощупь.

Куинн вышел из ванной в одних трусах, но я была слишком измотанной, чтобы оценить зрелище. Он лег в постель, пока я чистила зубы и умывала лицо. Я проскользнула к нему. Он повернулся на бок, раскрыл объятия, и я тут же скатилась прямо в них. Мы не принимали душ, но его запах был мне приятен: он пах жизнью и теплом.

— Хорошая получилась сегодня церемония, — вспомнила я после того, как выключила ночник.

— Спасибо.

— Будет еще что-нибудь?

— Да, если ваша королева предстанет перед судом. Теперь, после того, как Кейтер убита, кто знает, останется ли все в силе? И завтра после суда будет бал.

— О, я смогу надеть мое миленькое платьице, — эта маленькая радость расшевелила во мне планы на будущее. — Ты будешь занят?

— Нет, бал организует отель, — сказал он. — Ты собираешься танцевать со мной или с блондинистым вампиром?

— О, Боже, — сказала я, не желая, чтобы Куинн напоминал мне о нем.

И буквально одновременно он сказал:

— Забудь об этом сейчас, детка. Мы здесь сейчас в постели вместе, как и должно быть.

Как и должно быть. Это звучало хорошо.

— Ты услышала обо мне сегодня вечером, верно? — спросил он.

Ночью было так много неприятностей, что мне потребовалось время, чтобы вспомнить, что я узнала о том, что ему пришлось делать, чтобы выжить.

И что у него есть сводная сестра. Ненормальная, неуправляемая сводная сестра, о которой он заботился, и которая на дух меня не выносила.

Он был несколько напряжен, ожидая моей реакции. Я могла это чувствовать в его голове и по его телу. Я попытался увидеть в ситуации что-нибудь хорошее, но была слишком уставшей.

— Куинн, у меня нет проблем с тобой, — сказала я.

Я поцеловала его в щеку, потом в губы.

— Нет проблем вообще. И я постараюсь полюбить Франни.

— Слава Богу, — сказал он с облегчением. — Тогда хорошо.

Он поцеловал мой лоб, и мы заснули.

Я спала как вампир. Я не просыпалась, чтобы сходить в туалет или перевернуться. Лишь однажды мое сознания выплыло наружу, когда Куинн всхрапнул во сне, просто чуть обеспокоившись звуком, я прижалась к ему покрепче. Он остановился, что-то пробормотал, и стих.

Когда я, наконец, действительно проснулась и взглянула на прикроватные часы, было четыре дня. Я проспала двенадцать часов. Куинн ушел, но он оставил отпечаток больших губ на кусочке гостиничной почтовой бумаги (моей помадой) и положил его на свою подушку. Я улыбнулась. Моя соседка не пришла. Может быть, она проводит день в гробу Джервейса. Я содрогнулась.

— Она была с ним холодна, — сказала я вслух, желая, чтобы здесь была Амелия, которая нашла бы, что ответить.

Кстати об Амелии… Я выловила свой сотовый телефон из сумочки и позвонила ей.

— Привет, — сказала она. — Что случилось?

— Чем занимаетесь? — спросила, стараясь не чувствовать тоски по дому.

— Чешу Боба, — сказала она. — У него шерсть скаталась.

— А помимо этого?

— Ну, я немного поработала в баре, — заявила Амелия, стараясь, чтобы это прозвучало как бы между прочим.

Я была поражена.

— И что ты делала?

— Разносила напитки. Что еще там делать?

— Как Сэм дошел до того, чтобы взять тебя?

— Братство собирает большую встречу в Далласе, и Арлена взяла отпуск, чтобы поехать туда с тем ничтожеством, с которым она встречается. Потом сынишка Даниэль подхватил воспаление легких. Так что у Сэма действительно были проблемы, и, поскольку я оказалась в баре, он спросил меня, знаю ли я, как выполнять эту работу. Я сказала: «Эй, что тут может быть сложного?»

— Спасибо, Амелия.

— Ну, ладно, я думаю, это прозвучало довольно неуважительное. — Амелия рассмеялась. — Но это оказалось немного сложнее. Каждый хочет поговорить с тобой, но тебе нужно спешить и не пролить на них напитки, и нужно помнить, кто что пил и как платил. И постоянно быть на ногах.

— Добро пожаловать в мой мир.

— Ну, как там г-н Полосатый?

Я догадалась, что она имела в виду Куинна.

— У нас все в порядке, — сказала я, вполне уверенная в том, что было правдой. — Он проводил одну большую церемонию прошлой ночью, было так здорово! Вампирскую свадьбу. Тебе бы понравилось.

— Что интересного на сегодняшний вечер?

— Ну, может быть суд, — у меня не было желания объяснять, в особенности по мобильному телефону. — И бал.

— Ого, как у Золушки?

— Пока не знаю.

— Как проходит деловая часть?

— Я расскажу об этом, когда вернусь, — сказала я, вдруг погрустнев. — Я рада, что ты занята, и что все идет хорошо.

— Кстати, Терри Бельфлер звонил спросить, не хочешь ли ты щенка. Ты помнишь, когда Энни сбежала?

Анна была очень дорогой и очень любимой катахулой[39] Терри. Он приходил ко мне в поисках Энни, когда она удрала, и к тому времени, когда он ее нашел, она уже имела несколько тайных свиданий.

— На кого похожи щенки?

— Он сказал, что нужно увидеть их, чтобы поверить в то, что такое возможно. Я сказала ему, что ты, возможно, будешь на следующей неделе. Я ни к чему тебя не обязала.

— Хорошо.

Мы поболтали еще минуту, но поскольку я покинула Бон Темпс менее чем сорок восемь часов назад, разговаривать было особо не о чем.

— Ну, — сказала она в заключение, — Я скучаю по тебе, Стакхаус.

— Да? Я тоже скучаю по тебе, Бродвей.

— Пока. Не давай покушаться на тебя всяким чужим клыкам.

Слишком поздно.

— Пока. Не разлей пиво на шерифа.

— Если я это сделаю, это будет специально.

Я рассмеялась, потому что подумала, что тоже с удовольствием бы облила Бада Диаборна. Я отключила трубку с очень приятным чувством. Я заказала еду в номер, и чувствовала себя при этом очень неуверенно. Это было не то, что я привыкла делать каждый день, или даже каждый год. Или вообще когда-либо делала. Я немного нервничала по поводу появления официанта в моей комнате, но в этот самый момент появилась «блудная» Карла. Она была той же одежде, в которой была вчера, и вся украшена засосами.

— Хорошо пахнет, — сказала она, и я вручила ей круассан. Она выпила мой апельсиновый сок, а я — кофе. Он хорошо сработал. Карла разговаривала за нас обеих, рассказывая мне о том, в чем я участвовала. Она, похоже, не осознавала, что я была с королевой, когда был обнаружен разгром делегации Дженнифер Кейтер, и хотя она слышала, что я нашла бомбу Dr Pepper, все равно рассказала мне об этом, словно меня там не было. Может быть, Джервейс заставлял ее молчать, а теперь слова просто рвались наружу.

— Что ты оденешь на бал сегодня вечером? — спросила я, чувствуя себя невероятно фальшиво, даже спрашивая об этом. Она показала мне свое платье, которое было черным, блестящим, с почти отсутствующим лифом, как и то, которое она носила вчера. Карла, видимо, считала необходимым акцентировать внимание на своих прелестях.

Она попросила взглянуть на мое платье, и мы обе неискренне поахали о замечательном вкусе соседки.

Ванной мы пользовались по очереди, и я, конечно же, не догадалась зайти туда раньше. Я была очень раздражена к тому времени, когда Карла вышла. Наверное, она вылила на себя всю горячую воду в городе. Конечно, там было много всего оставлено, и, несмотря на злость по поводу разбросанной по всей ванной косметики, мне удалось привести себя в порядок и аккуратно сделать макияж. В честь моего красивого наряда я попыталась уложить волосы, но не смогла сделать ничего лучше, чем «хвост». Пусть волосы будут распущены. Я сделала немного более тяжелый макияж, чем для дневного времени, и вдела крупные серьги, которые, как говорила Тара, очень подходили к наряду. Я покрутила головой, чтобы поэкспериментировать, и посмотрела, как они качались и сверкали. Они были серебристо-белыми, как отделка лифа моего вечернего платья. Которое самое время надеть, сказала я себе, слегка волнуясь от предвкушения.

О, боже! Мое платье было цвета синего льда, с бело-серебристым бисером, и было вырезано на должную глубину спереди и сзади. В платье было встроено бра, так что я не нуждалась в бюстгальтере, и я натянула какие-то синие трусики, которые не оставляли складок на теле. Затем надела высокие чулки. И мои туфли, серебристые, на высоких каблуках.

Я привела в порядок ногти, пока Русалка была в душе, теперь нанесла блеск для губ и, наконец, взглянула в зеркало.

Карла сказала:

— Ты выглядишь сногсшибательно, Сьюки.

— Спасибо.

Я знала, что улыбаюсь во весь рот. Я никогда раньше не наряжалась подобным образом. Положение обязывает. ДжейБи водил меня на мой выпускной бал, хотя другие девушки приглашали его, потому что он хорошо бы смотрелся на фотографиях. Тогда моя тетя Линда сшила мне платье.

Больше никаких самодельных нарядов.

Раздался стук в дверь, и я озабочено взглянула в зеркало. Но это был Джервейс, заглянувший убедиться, что Карла была готова. Она улыбнулась и покрутилась, чтобы собрать полагающиеся восторги, и Джервейс поцеловал ее в щеку. Я была не слишком впечатлена характером Джервейса, и физически он был не из тех, к кому бы я зашла на палку чая, с его широким, мягким лицом, и светлыми усами. Но я должна была отдать ему должное за его щедрость: он закрепил на запястье Карлы алмазный браслет-цепочку. Безо всяких церемоний, будто это была просто побрякушка. Карла пыталась сдержать своего возбуждение, но потом она бросилась как ветер и обняла его за шею. Мне было неудобно находиться в комнате, потому что некоторые ласковости, которые она использовала для благодарности, включали анатомически подробности.

После того, как они ушли, столь довольные друг другом, я встала посреди спальни. Я не хотела садиться в платье, пока это было возможно, потому что знала, что появятся складки и потеряется ощущение совершенства. Которое оставило бы меня без малейших усилий, тем более что я пыталась не раздражаться по поводу бардака, который оставила Карла на своей стороне, и слегка чувствовала себя покинутой. Куинн говорил, что зайдет за мной в номер. Мы же не договаривались встретиться внизу, верно?

Моя сумочка загудела, и я поняла, что сунула туда пейджер королевы. Нет, только не это!

«Спускайся сюда», — говорило сообщение. — «Сейчас будет суд».

В то же время позвонил телефон в номере. Я взяла трубку, пытаясь успокоить дыхание.

— Детка, — сказал Куинн. — Я извиняюсь. Если ты еще не слышала, то Совет принял решение о том, что суд над королевой состоится прямо сейчас, и тебе нужно срочно спуститься. Прости, — сказал он снова, — Я весь с головой в подготовке. Мне нужно работать. Может быть, это не займет много времени.

— Хорошо, — сказала я тихо, и он положил трубку.

Слишком много для эффектного вечера с моим новым парнем.

Но, черт подери, я не собиралась переодеваться во что-либо менее празднично. Все остальные будут в нарядах для вечеринки, и даже, если моя роль изменилась, я тоже достойна отлично выглядеть. Я спускалась на лифте с одним из служащих отеля, который не мог отличить меня от вампирши. Я его очень пугала. Меня всегда веселило то, когда люди не могли отличить человека от вампира. По мне, так вампиры в некотором смысле светятся, совсем чуть-чуть.

Андре ждал меня, когда я вышла из лифта. Он был таким взволнованным, каким я его никогда раньше не видела. Я могла это сказать потому, что его пальцы сжимались и разжимались, а губы были в крови, будто он кусал их, хотя они заживлялись на моих глазах. До вчерашней ночи Андре вызывал во мне только страх. Теперь я ненавидела его. Но было очевидно, что я должна была оставить все личное до других времен.

— Как это могло случиться? — спросил он. — Сьюки, тебе нужно узнать об этом все, что ты можешь. У нас оказалось больше врагов, чем мы думали.

— Я думала, что после того, как Дженифер убили, суда не будет. Поскольку она была главным обвинителем королевы.

— Мы тоже так думали. Или что суд будет пустой формальностью, инсценировкой, поскольку обвинения должны были бы быть сняты. Но когда мы спустились сегодня вечером, нас ждали. Они уже отложили начало бала, чтобы сделать это. Возьми мою руку, — сказал он, и я была настолько удивлена, что взяла его под руку.

— Улыбайся, — сказал он. — Смотри уверенно.

И мы смело вошли в презентационный зал — я и мой добрый приятель Андре.

Хорошо, что у меня было немало практики по фальшивой улыбчивости, потому что это был настоящий марафон по Сохранению Лица. Все вампиры и люди из их окружения расступались, освобождая путь для нас. Некоторые тоже с улыбкой, хотя и без удовольствия, некоторые с любопытством, некоторые просто со спокойным предвкушением, будто они собирались на просмотр фильма, о котором получили хорошие отзывы.

И меня охватил поток мыслей. Я улыбалась и шла на автомате, а сама вслушивалась.

…Миленькая…

…Софи-Энн получит то, что ей причитается…

…может быть, я могу позвонить ее адвокату, посмотрим, вдруг она открыта для связей с нашим королем…

…Клёвые буфера…

…Моему мужчине нужен телепат…

…слышал, она трахается с Куинном…

…говорят, королева и Малыш Андре имеют ее…

…нашли ее в баре…

…Софи-Энн сдулась, так ей и надо…

…слышала, она спит с Каталиадисом…

…глупый суд, где преступники?…

…надеюсь, что на балу будет какая-нибудь еда, нормальная человеческая еда…

И так далее, и тому подобное. Некоторые мысли относились ко мне, королеве, и/или Андре, другие были просто мыслями людей, которые устали ждать и хотели, чтобы поскорее началась вечеринка.

Мы шли сквозь толпу до тех пор, пока она не закончилась перед залом, где проводилась свадьба. Присутствующие здесь были почти на 100 % вампирами. Примечательная черта — отсутствие человеческой обслуги или других людей из персонала отеля. С напитками курсировали исключительно вампиры. То, что должно было здесь произойти, не было предназначено для людей. Если можно было бы чувствовать себя более обеспокоенной, я бы это сделала.

Я могла видеть, что Куинн был занят. Небольшая платформа была преобразована. Гигантский Анкх вынесли, но добавили две кафедры. На месте, где Миссисипи и его любимый давали обеты, примерно на середине между двумя кафедрами, стояло троноподобное кресло. В нем сидела древняя женщина со всклоченными седыми волосами. Я никогда не видела вампира, которого обратили, когда он был настолько стар, и, несмотря на это я поклялась, что не заговорю с Андре — я уже с ним наговорилась.

— Это древняя Пифия, — сказал он отсутствующе.

Он рассматривал толпу, думаю, в поисках Софи-Энн. Я заметила Йохана Глэспота, звездный час которого наконец-то близился, и остальная часть делегации Луизианы находилась рядом с адвокатом-убийцей. Там были все, кроме королевы, Эрика и Пэм, которых я мельком видела стоящими возле сцены.

Андре и я заняли наши места в правом крыле. С левой стороны сидела группировка вампиров, которые не были нашими фанатами. Главным среди них был Хенрик Фейт. Хенрик превратился из панически испуганного котенка в комок гнева. Он злобно смотрел на нас. Разве что не плевался в нас шариками из бумаги.

— Судя по запаху, у него в заднице кто-то сдох, — пробормотала Клео Баббит, упавшая на сиденье справа от меня. — Королева предлагала взять его под свое крыло, когда он был один и без защиты, и вот она, благодарность.

Клео была одета в традиционный смокинг, и смотрелась в нем просто дьявольски хорошо. Его суровость была ей к лицу. Ее молодой челочек выглядел гораздо больше женственным, чем она. Меня удивило его наличие в толпе, которая целиком состояла из суперов, и в подавляющем большинстве — вампиров. Дианта наклонилась вперед из заднего ряда, чтобы толкнуть меня в плечо. Она была одета в красное бюстье с черными рюшками и черную юбку из тафты, тоже в рюшечках. В ее бюстье явно не хватало бюста, чтобы его заполнить. Она вцепилась в карманную компьютерную игрушку.

— Рад’видетьтя, — сказала она, и я сделала усилие, чтобы улыбнуться ей.

И ее внимание вернулось к компьютерной игре.

— Что произойдет с нами, если Софи-Энн признают виновной? — спросила Клео, и мы все погрузились в молчание.

Что случится с нами, если бы Софи-Энн будет осуждена? В условиях ослабленного состояния Луизианы в скандале вокруг смерти Питера мы все были в опасности.

Я не знаю, почему я не думала об этом, но почему-то не думала.

В этот момент я поняла, что даже не собиралась тревожиться, потому что я воспитана как свободный человек-гражданин Соединенных Штатов, я не беспокоилась о своей судьбе по этому поводу.

Билл присоединился к небольшой группе возле королевы, и насколько я могла видеть через зал, он преклонил колени, вместе с Эриком и Пэм. Андре взлетел со своего сидения слева от меня, и одним своим молниеносным движением пересек зал и упал на колени вместе с ними. Королева стояла перед ними, как римская богиня, принимающая поклонение. Клео последовала за моим взглядом, и пожала плечами. Она ни перед кем склонять колени не собиралась.

— Кто входит в Совет? — спросила я эту темноволосую вампиршу, и она кивнула на группу из пяти вампиров, сидящих прямо перед постаментом, лицом к древней прорицательнице.

— Король Кентукки, королева Айовы, король Висконсина, король Миссури, королева Алабамы, — сказала она, указывая на них по порядку. Я была знакома только с Кентукки, хотя и узнала знойную Алабаму по ее разговору с Софи-Энн.

Адвокат второй стороны присоединился на постаменте к Йохану Глэспоту. Что-то в арканзаском адвокате напомнило мне г-на Каталиадиса, и когда он кивнул в нашем направлении, я увидела, что г-н Каталиадис кивнул в ответ.

— Они родственники? — спросила я у Клео.

— Он зять Каталиадиса, — сказала Клео, оставив меня в размышлениях о том, как выглядит женщина-демон. Разумеется, не все они выглядят как Дианта.

Куинн вскочил на сцену. Он был одет в серый костюм, белую рубашку и галстук, и он нес длинный жезл, покрытый резьбой. Он подозвал Исайю, короля Кентукки, который проплыл по сцене. Взмахнув жезлом, Куинн передал его Кентукки, который был одет гораздо более элегантно, чем раньше. Вампир ударил жезлом по полу, и все разговоры стихли. Куинн отошел к задней части сцены.

— Я избран Старшиной этого судебного заседания, — объявил Кентукки голосом, который было слышно во всем зале. Он поднял жезл так, словно его нельзя было проигнорировать. — Следуя традиции расы вампиров, я призываю вас всех засвидетельствовать суд над Софи-Энн Леклерк, королевой Луизианы, обвиняемой в том, что она убила своего законного супруга, Питера Тридгилла, короля Арканзаса.

Глубокий, протяжный голос Кентукки звучал очень торжественно.

— Я обращаюсь к адвокатам обеих сторон, готовы ли представить свои стороны?

— Я готов, — сказал юрист-полудемон. — Я с Саймон Маймонидис, и я представляю потерпевший штат Арканзас.

— Я готов, — произнес наш адвокат-убийца, читая с листа. — Я Йохан Глэспот, и я представляю скорбящую вдову, Софи-Энн Леклерк, вероломно обвиненную в убийстве своего законного супруга.

— Древняя Пифия, ты готова слушать это дело? — спросил Кентукки, и старуха повернула к нему свою голову.

— Она слепая? — шепнула я.

Клео кивнула.

— От рождения, — сказала она.

— Почему она судит? — спросила я. Но суровые взгляды вампиров вокруг нас напомнили мне о том, что вряд ли стоит шептаться на слушаньях, и было бы приличным заткнуться.

— Да, — сказала Древняя Пифия. — Я готова слушать это дело.

У нее был очень сильный акцент, но я не могла его идентифицировать. Там было все перемешано в кучу.

Итак. Пусть игра начнется.

Билл, Эрик, и Пэм отошли к стене, а Андре сел ко мне.

Король Исайя вновь стукнул жезлом.

— Пусть обвинение выступает первым, — сказал он, с немалой долей трагичности в голосе.

Софи-Энн выглядела очень нежной, подходя к сцене в сопровождении конвоя. Как и все мы, она готовилась к балу, и была одета в пурпур. Мне было интересно, не был ли королевский цвет случайностью. Наверное, нет. Я знала, что Софи-Энн тщательно готовит все свои случайности.

Платье было с высоким воротником и длинными рукавами, и было очень уместно на суде.

— Она прекрасна, — сказал Андре, и его голос был полон благоговения.

Да-да-да. Но у меня в голове было несколько больше всего, чем восхищение королевой. В роли конвоя выступили две Бритлингенши, вероятно, настоявшие на этой роли перед Исайей. На них были какие-то бронированные платья в их иноизмеренческом стиле. Броня была черной, неясно мерцающей, словно была сделана из медленно текущей темной воды. Она облегала тела лучше любого бронекостюма. Кловэч и Батания оставили Софи-Энн на постаменте, и немного отступили. Таким образом, они находились вблизи и к обвиняемой, и к работодателю, так что, думаю, с их точки зрения все спланировано великолепно.

— Хенрик Фейт, изложите свои доказательства, — сказал Исайя без дальнейших церемоний.

Речь Хенрика была долгой, пылкой и полной обвинений. Все сводилось к тому, что он доказывал, что Софи-Энн вышла замуж за его короля, подписала все стандартные контракты, а затем сразу начала плести интриги, которые привели Питера к его смертельной схватке, несмотря на его ангельский характер и то, что он обожал свою супругу. Оно звучало, словно Хенрик рассказывал о Кевине и Бритни,[40] а не о двух древних и коварных вампирах.

Бла-бла-бла. Адвокат Хенрика не прерывал его, а Йохан не протестовал против всех этих весьма красочных заявлений. Йохан думал (кажется), что Хенрик — такой пылкий, неуемный — и скучный — потеряет симпатию зрителей, и он был совершенно прав, если учесть, что пренебрежительные жесты и изменения в языке тела в толпе были им полностью проигнорированы.

— И теперь, — говорил Хенрик в заключении, и скупые розовые слезы текли у него из глаз, — В целом штате нас осталась всего лишь горстка. Она, которая убила моего короля и его лейтенанта Дженнифер, она предложила мне место в ее рядах. И я почти согласился из страха перед негодяями. Но она лжет, и я стану ее следующей жертвой.

— Кто-то сказал ему это, — пробормотала я.

— Что? — губы Андре были возле моего правого уха. Сохранить конфиденциальность беседы в толпе вампиров — непростое дело.

Я подняла руку, попросив его помолчать. Нет, я не могла услышать мысли Хенрика, но могла влезть в голову его адвоката, который имел меньше демонской крови, чем Каталиадис. Не осознавая, что я делаю, я наклонилась вперед и вытянула шею в направлении сцены, чтобы лучше слышать. Слышать в своей голове.

Кто-то сказал Хенрику Фейту, что королева планирует его убить. Он был готов свернуть судебный процесс, который с убийством Дженнифер Кейтер потерял главного обвинителя. Он никогда не имел достаточно высокого рейтинга в иерархии, чтобы принять мантию лидерства, он не обладал ни сообразительностью, ни честолюбием. Он бы с большим желанием пошел на службу к королеве. Но если она действительно собиралась убить его… он попытается убить ее первым, если это единственный способ выжить, — вот что думал адвокат.

— Она не хочет тебя убить, — крикнула я, едва ли осознавая, что делаю.

Я даже не поняла, что вскочила на ноги, пока не почувствовала на себе взгляды всего зала. Хенрик Фейт ошеломленно смотрел на меня, разинув рот.

— Скажи нам, кто сказал тебе это, и мы будем знать, кто убил Дженнифер Кейтер, потому что…

— Женщина, — сказал громовой голос, который заглушил меня, и очень эффективно заткнул. — Умолкни. Кто ты и по какому праву вмешиваешься в этот священное действо?

Пифия была на удивление мощна для хилой старушки, какой она казалась. Она наклонилась вперед на своем троне, уставившись своими слепыми глазами в моем направлении.

Да уж, прервать вампирский ритуал в зале, полном вампиров, было очень хорошим способом залить кровью мое великолепное новое платье.

— Я никто и не имею никаких прав, Ваша Честь, — сказала я, и в нескольких ярдах слева я услышала смешок Пэм. — Но я знаю правду.

— О, в таком случае, я уже никакой роли в этих разбирательствах не играю, я правильно понимаю? — прохрипела Древняя Пифия на своем исковерканном английском. — Так зачем же я должна была выбираться из моей пещеры, чтобы принять решение?

Зачем, действительно.

— Я могу слышать правду, но у меня нет полномочий, чтобы вершить правосудие, — сказала я честно.

Пам прыснула снова. Я просто знала, что это была она.

Эрик стоял у стены вместе с Пэм и Биллом, но теперь он двинулся вперед. Я могла чувствовать его присутствие, холодное и надежное, очень близко ко мне. Он давал мне какую-то смелость. Я не знаю как. Я чувствовала это, однако, в тоже время я чувствовала, что и мои коленки дрожали все сильнее. Ужасное подозрение поразило меня с силой многотонного грузовика. Теперь, когда Эрик дал мне достаточно крови, по характеру гемоглобинизации крови я квалифицировалась как существо, близкое к вампирам, и мой странный дар выплеснулся на смертельно опасную территорию. Я читала мысли не адвоката Хенрика. Я читала мысли Хенрика.

— Тогда скажи мне, что я должна делать, — сказала Древняя Пифия с сарказмом столь тонким, каким бывает пластик мясного рулета.

Мне потребовалась бы неделя или две, чтобы преодолеть шок от моего ужасного подозрения, и я вновь вернулась в мысли, что мне следует убить Андре, и, возможно, Эрика тоже, даже если кусочек моего сердца будет безутешно рыдать о потере.

Все эти размышления заняли секунд двадцать.

Клео больно меня ущипнула.

— Корова, — сказала она бешено. — Ты все уничтожишь.

Я стала выбираться к левому краю ряда, по дороге перешагнув через Джервейса. Я проигнорировала его возмущенный взгляд, как и щипок Клео. Оба были мелкими блохами по сравнению с теми властьимущими, которые могли бы пожелать откусить кусочек меня первыми. И Эрик встал позади меня. Моя спина была прикрыта.

Когда я приблизилась к сцене, было трудно сказать, как Софи-Энн отнеслась к этому новому повороту в ее непредсказуемом судебном процессе. Я сосредоточилась на Хенрике и его адвокате.

— Хенрик думает, что королева хочет его убить. Ему сказали это, чтобы он дал показания против нее в порядке самообороны, — сказала я.

Теперь я была позади судейских кресел. Рядом стоял Эрик.

— Королева не принимала решение убить меня? — сказал Хенрик. Он смотрел с надеждой, смущением и так, будто все вокруг одновременно его предали. Это была трудная задача для вампира, поскольку мимика не являются средством их коммуникации.

— Нет, она не собиралась это делать. Она была искренней, когда предлагала свою защиту, — я смотрела ему прямо в глаза, пытаясь вбуравить свою искренность в его испуганный мозг. Я подошла к нему почти вплотную.

— Вас, вероятно, тоже обманули. И она Вам платит, в конце концов.

— А можно мне вставить слово? — сказала Древняя Пифия с едким сарказмом.

Упс. Стояла просто леденящая душу тишина.

— Ты провидица? — спросила она очень медленно, так чтобы я могла ее понять.

— Нет, мэм, я телепат.

Вблизи Древняя Пифия выглядела даже старше, чем я могла предположить.

— Ты можешь читать мысли? Мысли вампиров?

— Нет, мэм, именно их я читать не могу, — сказала я очень твердо. — Я поняла это из мыслей его адвоката.

Г-н Маймонидис не был счастлив услышать это.

— Все это было вам известно? — Древняя П. спросила адвоката.

— Да, — сказал он. — Я знаю, что г-н Фейт считал, что он был под угрозой смерти.

— А вы знали, что королева предложила принять его на службу?

— Да, он сказал мне, что она так говорила.

Это было сказано таким двусмысленным тоном, что не нужно было быть Пифией, чтобы прочитать между строк.

— И вы не поверили слову вампирской королевы?

Да, это был трудный вопрос для Маймонидиса.

— Я счел своим долгом защитить моего клиента, Древняя Пифия, — он выбрал верный тон смиренного достоинства.

— Ммм, — отреагировала Пифия, и, по-моему, это прозвучала весьма скептично. — Софи-Энн Леклерк, теперь ваша очередь представить свою сторону рассказа. Вы готовы?

Анн-Софи сказала:

— То, что сказала Сьюки — правда. Я предложила Хенрику место в своих рядах и защиту. Когда мы получим возможность вызвать свидетелей, Древнейшая, Вы услышите, что Сьюки — мой свидетель. Она была свидетелем окончательного сражения между народом Питера и моим. Хотя я знала, что Питер женился на мне с умыслом, я не поднимала руку против него до тех пор, пока его люди не напали ночью нашего празднования. В силу многих обстоятельств он не смог воспользоваться моментом, чтобы уйти после меня, и, как следствие, его люди мертвы, а большинство моих выжили. Он неожиданно начал нападение, когда в зале присутствовали существа не нашей крови. — Софи-Энн удалось выглядеть потрясенной и опечаленной. — Все эти месяцы я прилагала усилия, чтобы удовлетврить все претензии.

Я думала, что выпроводила бОльшую часть Веров и людей прежде, чем началась бойня, но видимо, кто-то там все же оставался.

Вероятно, тех, кто «оставался» уже нет.

— С той ночи вы понесли и другие большие потери, — заметила Древняя Пифия. Это прозвучало вполне сочувственно.

Я поняла, что весы склонились в пользу Софи-Энн. Не потому ли, что Кентукки, который ухлестывал за Софи-Энн, был тем членом Совета, который руководил судебным разбирательством?

— Как вы говорите, я много потеряла — как в числе своих подданных, так и в доходах, — согласилась Софи-Энн. — Вот почему мне нужно наследство моего мужа, на которое я имею право согласно брачному договору. Он считал, он унаследует богатое королевство Луизианы. Теперь я буду рада, если смогу получить Арканзас, один из самых бедных штатов.

Последовало долгое молчание.

— Могу ли я пригласить нашего свидетеля? — сказал Йохан Глэспот. Его голос прозвучал очень нерешительно и неопределенно для адвоката. Но в этом зале суда было не трудно понять, почему. — Она уже здесь, и она была свидетелем смерти Питера.

Он протянул мне руку, и мне пришлось подняться на платформу. Софи-Анн выглядела расслаблено, но Хенрик Фейт в нескольких дюймах слева от меня впился руками в свое кресло.

Последовала еще одна пауза. Седые волосы древней вампирши свисали вперед, скрывая ее лицо, пока она уставилась на свои колени. Потом она подняла взгляд, и ее слепые глаза безошибочно нашли Софи-Энн.

— Арканзас принадлежит тебе по закону, и теперь он твой по праву. Я объявляю тебя невиновной в заговоре с целью убийства мужа, — сказала Пифия почти между делом.

Ну… ура. Я была достаточно близко, чтобы увидеть, как глаза Софи-Энн расширились с облегчением и удивлением, а Йохан Глэспот незаметно ухмыльнулся за своей кафедрой. Саймон Маймонидис посмотрел на пятерых судей, чтобы увидеть, как они приняли решение Пифии, и когда ни один из них не высказал ни слова протеста, адвокат пожал плечами.

— Теперь, Хенрик, — прохрипела Древняя Пифия, — Ваша безопасность гарантирована. Кто сказал вам ложь?

Хенрик едва ли выглядел «гарантированным». Он выглядел испуганным безумцем. Он поднялся и встал рядом со мной.

Хенрик был умнее, чем мы. В воздухе что-то мелькнуло.

В следующий момент выражение на его лице сменилось. Это был ужас. Он посмотрел вниз, и все мы проследили за его глазами. Из его груди торчала тонкая деревянная стрела, и как только его глаза увидели ее, рука Хенрика коснулась раны, и он качнулся. В толпе людей начался бы хаос, но вампиры упали на пол в полном молчании. Единственной закричавшей была слепая Древняя Пифия, которая требовала, чтобы ей объяснили, что случилось и почему все настолько напряжены. Две Бритлингенши перескочили через сцену и встали перед Кентукки с оружием наготове. Андре буквально взлетел со своего места в зале на пол перед Софи-Энн. Куинн пересек сцену, чтобы бросить меня на пол, и получил вторую, контрольную стрелу, которая была предназначена для Хенрика. Она была излишней. Хенрик был мертв, когда упал на пол.