Справедливости ради

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я почти закончила писать. Понятых отпустила. Криминалисты свою работу сделали. Осталась на месте преступления одна. Не люблю оставаться одна. Однажды на месте кражи, я тогда была на практике ещё, осталась одна, а преступник вышел из шкафа, где спрятался, и напал на меня. Ему, правда, досталось, больше, чем мне. Но напугал он меня сильно.

– Мы нашли мужа. Всего в крови… – я вздрогнула. Не слышала, как Макс вошёл. – Я еду в отдел. Ты со мной или ты ещё не закончила сочинение в пяти томах писать?

– С тобой. Я тут всё, – я, поставив последнюю точку, ещё раз посмотрела на место, где было тело. Я во всём разберусь. Обещаю…

– Идём? – поторопил меня Макс.

– Да.

Мы вернулись в отдел, я уже заходила в свой кабинет, когда Макс спросил:

– Могу я на допросе мужа присутствовать?

– Если хочешь…

– Хочу. Спасибо, – он мне улыбнулся.

– Тогда я зайду за тобой, как соберусь…

– Договорились, – всё с той же улыбкой согласился он.

Я зашла в кабинет и села за стол. Стала читать показания свидетелей, и оформлять всё по делу. Часа два ушло на бумажную волокиту.

Когда закончила, откинулась на спинку кресла, поразмыслить. На текущий момент у меня имелся только муж в крови, но скоро будут: судмедэкспертиза, отпечатки, результаты проб с зеркала… Я перебирала в мыслях всё, что у меня было, когда мой живот заурчал и завибрировал, требуя еды. Неплохо бы пообедать… Да, времени нет. Можно по дороге на допрос чего-нибудь перехватить. Я встала и пошла за Максом. Заглянула к нему в кабинет.

– Я еду допрашивать мужа убитой, ты хотел со мной. Едешь?

– Да, – он встал из-за стола и пошёл ко мне. Я дождалась его, и мы вместе пошли по коридору.

– Ты на своей или со мной? – спросила я.

– С тобой, – Макс снова пропустил меня вперёд, открыв дверь, и я вышла на лестницу. Он последовал за мной.

– Ты обедал? Я хотела заскочить чего-нибудь взять с собой перекусить, – предложила я по пути к машине.

– Нет. Я руками и ногами – за, – он резво заскочил в мою машину, и устроился на переднем сиденье.

Мы заехали в ближайшую кафешку, взяли с собой на вынос. Пока Макс ел, а я вела, пускала слюни от запахов.

– Что ты там взял? – поинтересовалась я, быстро взглянув на него, потому что запахи еды манили.

– Хочешь? – игриво спросил он. Есть хотелось очень, но чтобы он меня кормил, определённо – нет.

– Просто спросила… – солгала я. Но мой желудок меня выдал, уркнув. Макс многозначительно ухмыльнулся. А потом, набрав в рот еды, специально стал издавать звуки наслаждения:

– Ммм…

– Перестань.

– Что? Я ничего, – с невинным видом, и набитым ртом, продолжил он своё бессовестное дело.

– Машину мне не уделай едой, – нравоучительно пробурчала я.

– Согласилась бы попробовать, не была бы такой злой… – я бы и мамонта сейчас съела… Мы остановились на светофоре.

– Ладно. Дай сюда, – я выхватила у него лоток.

– Эй! – запротестовал Макс, но, скорее, наигранно, нежели всерьёз.

– Возьми мою… – сказала я, уже набивая рот его едой. – Ммм, боже, что это? – сначала удивившись, а потом наслаждаясь вкусом, поинтересовалась я. Не особо внятно, впрочем. Но он, кажется, понял.

– Вкусно? – я ощутила его довольный взгляд на себе. Загорелся зелёный. Я поставила контейнер на колени, и мы поехали.

– Очень, – дожёвывая, ответила я. Я почти услышала, как он заулыбался ещё шире, и боковым зрением, увидела его удовлетворённый кивок. И я точно знала, что в глазах у него блестят искорки радости. Мне даже не по себе стало.

– Тушёный кролик в сметанном соусе с бурым рисом, – наконец ответил он на мой вопрос.

– Это очень вкусно, – я была сосредоточена на дороге, поэтому ответ прозвучал предельно серьёзно.

– Я рад, что тебе понравилось, – я мельком взглянула на него. Он улыбался довольный, словно, одержал какую-то победу на пути к моему сердцу. Как же я не люблю эти неловкие моменты…

– В качестве компенсации, за съеденное мной, разрешаю тебе попробовать мою еду, – решила я сменить тему и уйти от этой неловкости. Он ещё с минуту смотрел на меня, прежде чем открыть мой контейнер с едой.

– Эээ, нет. Отдай мою еду назад. Не люблю брокколи, – он даже скривился, а я засмеялась.

– Там ещё рыба…

– Верни мою еду! – почти серьёзно потребовал он.

– Брокколи – это полезно, – сказала я, снова смеясь.

– Верни. Или я арестую тебя за кражу моей еды!

– Не будьте так суровы, старший сержант! – с лёгким упрёком, продолжила я подтрунивать над ним.

– Не шутите с голодным мужчиной, старший сержант, – серьёзно, но с лёгкой улыбкой, закончил он наш спор, и поменял свой контейнер на мой.

Мы продолжили путь молча, Макс ел, я вела. Закончила я обед уже у изолятора временного содержания. И мы с Максом пошли на допрос.

Ожидание долго не затянулось, минут через десять к нам привели подозреваемого, в сопровождении защитника. Защитник, привыкший к допросам, уверенно прошёл и сел на стул. А задержанный растерялся и застыл, не дойдя.

– Присаживайтесь, – указала я мужу погибшей на стул. Одновременно я оценивала его поведение и состояние, внимательно наблюдая за ним. Он подошёл и сел, всё ещё неуверенно, но, скорее, из-за новизны ситуации для него – он озирался по сторонам, а затем перевёл взгляд на нас с Максом. Какого-то страха или скрытности я в нём не увидела. Больше был похож на убитого горем, чем на виновного. Подавлен, глаза красные. Посмотрим… Я открыла документы приёма в изолятор временного содержания. В акте осмотра никаких порезов на подозреваемом отмечено не было.

– Меня зовут Ангелина Миронова, – начала я. – Я – следователь. Это – Максим Пономарёв, мой помощник, – Макс еле слышно запыхтел от возмущения. Я внутренне посмеялась. – Вы – Виктор Пелевин, так? – в ответ, подозреваемый лишь кивнул. – Вы – муж убитой?

– Марины. Да, – он ответил с некоторой хрипотцой в голосе.

– Расскажите, что случилось? – задержанный перевёл взгляд на защитника, тот ему одобрительно кивнул.

– Я пришёл домой после ночной смены, – начал он, глядя на свои руки, сложенные одна на другую на столе. – Дверь оказалась открытой. В коридоре было разбито зеркало. А потом я увидел Марину всю в крови… – его голос стал срываться, и он замолчал. Я выждала паузу.

– Дальше?

– Я подошёл к ней… Пытался остановить кровь, пытался ей помочь. Позвонил в скорую…

– Она была ещё жива?

– Да. Когда я подошёл к ней, она лежала с закрытыми глазами. Я позвал её и… Когда я дотронулся до её плеча, она открыла глаза и посмотрела на меня… – он замолчал, так и не договорив, словно, слова застряли у него в горле. И он всё смотрел на свои руки. По нему было видно, что эти воспоминания причиняют ему боль. Но мне нужно было знать все детали.

– Она посмотрела на вас, и? – он посмотрел на меня. В его глазах была мольба – не заставлять его вспоминать и произносить это вслух. Я терпеливо ждала.

– Её взгляд… Мгновение, её глаза были полны ужаса. Мне, наверное, никогда этого не забыть… А потом… Потом её взгляд стал отрешённым… – он замолчал, опустив взгляд снова на свои руки, и совсем сник, даже плечи опустились.

– Она успела что-то сказать? – он посмотрел на меня таким усталым взглядом.

– Пыталась. Она показала на дверь. И пыталась что-то сказать, но вместо слов хрипела. А потом… Просто затихла, – он снова замолчал и склонил голову. Потом я поняла, что он плачет. Он стал вытирать слёзы, быстрыми, неловкими движениями. Такие движения я видела когда-то у папы. Возникший внезапно образ, отвлёк меня, поэтому у задержанного было время, чтобы успокоиться.

– Почему вы ушли? – хрипло спросила я. Макс перевёл на меня слегка озадаченный взгляд, я проигнорировала это. Ответ задержанного вернул нас в русло допроса:

– Я решил, что она хотела сказать мне, что убийца ещё рядом и ушёл недавно. Я побежал в надежде найти его… И убить, – последнее он произнёс тише. У защитника, от этих слов, на лице отобразилось лёгкое неодобрение, но он ничего не сказал.

– Встретили кого-то, когда шли домой? – это был стандартный вопрос, но он определял дальнейшую линию допроса. Поэтому ответ на него был важен для меня. Подозреваемый задумался. И молчал несколько минут.

– Я не знаю. То есть… О таком никогда не задумываешься, этого не ждёшь. Я просто шёл домой, как обычно… Мне кажется, я никого не видел, – я внимательно посмотрела на него. Он выдержал мой взгляд, выглядел уверенным и, кажется, не пытался что-то скрыть.

– Ваша одежда была вся в крови, – а вот это был не вопрос, потому что ответ меня не интересовал. Мне нужна была его реакция. И в момент, когда он осознал, что это обвинение, он разозлился.

– Как я сказал, – выговорил он чётко, каждое слово, глядя мне в глаза. – Я пытался помочь Марине. А… Когда… Когда она умерла. Я обезумел. Я помню, что тряс её. И… Наверное, я прижимал её к себе… Так её кровь оказалась на моей одежде, – я, тем временем, сопоставляла в уме его рассказ с уликами на месте преступления. Судя по следам крови на лестничной площадке, уходил он дезориентированным. Кровь была на стенах и слева и справа, и на полу.

– Почему не вернулись назад? – не ослабляла я давление.

– Я не нашёл его. И сел. Марине я уже не мог помочь. Да, и соображал я плохо. Так и просидел, пока меня не нашла ваша собака.

– Есть мысли, как злоумышленник мог попасть в квартиру?

– Не знаю.

– У вашей жены были конфликты, недоброжелатели?

– Нет. Она была очень доброй… – он снова поник, склонив голову.

– Как вы добирались с работы домой? На машине, общественным транспортом?

– На метро. Можете проверить, – теперь он уже не злился. Просто посмотрел на меня равнодушно.

Я попросила его написать всё, что он мне рассказал. Пока он это делал, я заполнила протокол допроса.

Вышли с допроса мы с Максом уже ближе к вечеру.

– Тебя до отделения подбросить? – обратилась я к нему.

– Расскажи мне в чём твой секрет? – ошарашил он меня встречным вопросом.

– Какой секрет? – не поняла я.

– Ну, ещё до того, как ты перешла к нам в отдел, я слышал, что ты добиваешься отличных результатов и у тебя высокая раскрываемость.

– Так ты со мной на допрос поехал, чтобы посмотреть как я работаю?

– Что-то вроде того… – уклончиво…

– И посмотрев, решил, что слухи преувеличены?

– Я учился с тобой. И не только… Я знаю какая ты. Просто хотел увидеть тебя в деле.

– Я просто стараюсь делать свою работу хорошо, – серьёзно сказала я. Он посмотрел на меня внимательно, кажется, решая получил он ответ на свой вопрос или нет.

– Ты в тренажёрку? – в итоге спросил он.

– Да.

– Тогда меня до отдела подбрось. Тебе же по пути? Ты в нашу?

– Да.

Я высадила его у отдела и поехала на тренировку.