Справедливости ради

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Я – Ангелина Миронова. Мне 26 лет. Я следователь по уголовным делам. Три года назад я закончила Университет МВД, и стала ещё на ступень ближе к осуществлению своей цели.

Ангелина Миронова

Да, следователем я решила стать не просто так. За этим решением стоит событие, о котором я не люблю вспоминать. Но именно оно определило мою жизнь.

Воспоминания стали всплывать в памяти. Я увеличила темп и нагрузку. Спорт всегда помогал мне с этим справляться. Прибавила звук в наушниках на полную. И песня, как нельзя кстати – Metallica – Until lt Sleeps.

Музыка – это вторая моя отдушина. И друг и психиатр в одном. Сложно сосчитать сколько раз она вытаскивала меня и придавала сил бороться дальше. Жаль только, что я не обнаружила эту удивительную силу раньше. С другой стороны, возможно, тогда я не обрела бы свою цель… Перед глазами встал Олег. Призраки прошлого… Нельзя позволить воспоминаниям захватить себя. Это приводит к печальным последствиям. Я перешла на силовые упражнения. И сосредоточилась на тренировке. Помогло.

Верный призрак, что тренировка была тяжёлой, и речь не о физнагрузке, когда мышцы говорят: «Ангелина, перебор!».

Я вышла из зала, и пошла к машине, когда услышала голос за спиной:

– Эй, красавица! Познакомимся? – он догнал меня на парковке. В этот момент я оценила уличное «освещение» у тренажёрки. Как-то не обращала внимание раньше. Не то, чтобы мне страшно, но возникающие неожиданно из темноты люди, пробуждают оборонительные рефлексы. Да, ещё какие люди! Парень был настоящий качок, но из тех, кто считает спортивную форму превыше всего. Это было сразу заметно по его лицу. Он шёл параллельно со мной, задрав высоко подбородок, и был абсолютно уверен, что его подкат выгорит.

– Нет.

– А чего так? – с удивлением в голосе, и некоторой растерянностью, спросил он. – Я видел тебя в зале. Судя по тому, как ты занималась, ты – горячая штучка, – к концу предложения его воодушевление вернулось, и он, видимо, решил, что отказаться от такого, как он, ну, никак нельзя. Он чуть обогнал меня, развернулся, и пошёл спиной вперёд, глупо улыбаясь.

– Отвали, – не стала я размениваться на объяснения. Улыбка сползла с его лица.

– Ой, как грубо, – проговорил он, кажется, с обидой. Я уже подошла к машине, стала открывать дверь. Этот идиот положил руку на дверь, не давая открыть её. Я повернулась к нему.

– Руку убери.

– Ты какая-то несговорчивая, – не унимался он. – Но очень красивая, – от обиды не осталось и следа, он лыбился во все тридцать два зуба, было чувство, будто у него слюни сейчас потекут. Фу!

– Я скажу в последний раз. Убери руку, – он уже открыл рот, когда с противоположной стороны моей машины, раздался голос:

– Эй, придурок, отвали, – мы повернулись на голос. Макс стоял с серьёзным лицом и смотрел на качка. Качок уже собрался что-то сказать, но я не дала. Повернулась к нему лицом и заговорила:

– Мне кажется, тебе не нужны проблемы…

– Какие это проблемы? – он даже не дослушал, и самодовольно глянул на Макса.

– Она не обо мне, идиот, – я услышала насмешку в голосе Макса.

– Ради такой девушки… – стал продолжать качок, натягивая свою идиотскую улыбку. Болван даже не слушал. Перебила его:

– Я – следователь. В двухстах метрах мой отдел. Если не хочешь провести ночь там, скройся, – он посерьёзнел. Глянул на Макса. И пошёл прочь. Я повернулась к Максу.

– Я бы разобралась.

– Не сомневаюсь, – он уже пошёл в сторону зала. Сказала ему вслед:

– Спасибо.

– Да, не за что. Ты и сама бы ему наваляла, – он чуть повернул голову в мою сторону, но было уже темно, поэтому я скорее услышала, чем увидела его улыбку. Улыбнулась тоже. Села в машину и поехала домой.

Так как по убийству нужно было ждать экспертиз, то на следующий день я занималась другими своими делами: разбой; кража, с причинением тяжких телесных; пьяная поножовщина… Закончила с последним, когда пришёл отчёт от судмедэксперта по вчерашнему убийству.

Причина смерти – внутреннее кровотечение. Первый удар не задел ничего жизненно важного. Нанесён на две трети длины лезвия. Второй – пришёлся в правое лёгкое. Нанесён на полную длину ножа. И третий – в печень. Нанесён с приложением силы, оставил кровоподтёк от рукояти. Последний удар убил жертву.

– Скорее всего, убийца левша. Все удары пришлись на правую сторону… – размышляла я. Зафиксировала это себе в памяти.

Ещё медэксперт отметила, что между вторым и третьим ударами прошёл какой-то промежуток времени. Кровотечение после второго удара длилось около пяти минут. Пожалуй, надо сходить к медэксперту лично. Будто есть что-то недописанное в отчёте…

Кроме ножевых ран, зафиксированы следы борьбы на кистях – синяки и кровоподтёки. Мелких порезов на теле не обнаружено.

– Значит, кровь на зеркале принадлежит убийце…

Из под ногтей взяты образцы и отправлены на анализы…

Я почти дочитала отчёт, когда пришло ещё одно письмо. Собралась открыть его, когда ко мне в кабинет зашёл Макс.

– Привет, – поздоровался он серьёзно.

– Привет.

– Я там тебе отправил записи видеокамер, – он подошёл и опёрся одной рукой на мой стол, второй – на мой стул.

– Есть что-то? – в нетерпении спросила я.

– Показания мужа подтверждаются.

– Попал на камеры кто-то подозрительный? – всё это время я сидела в пол оборота, глядя на него снизу-вверх.

– Был один… Вроде, как просто отвлёкся, доставая что-то из кармана, поэтому отвернулся от камеры…

– Где? Покажи, – я быстро повернулась к монитору, и стала открывать его письмо. Макс наклонился и включил мне запись. И перемотал до нужного момента.

Высокий мужчина, был одет в джинсы и тёмную кофту. Поведение непринуждённое. Нервозность отсутствовала. Будто и правда просто отвлёкся, доставая что-то из кармана. Мне показалось, что этот человек правша. То, что он доставал из кармана, телефон, или нечто другое, на видео было не видно, он доставал из правого кармана. Всё равно его надо проверить – решила я.

– Дальше, по его пути, были камеры? – я подняла взгляд на Макса.

– Уже запросил.

– Отлично. Спасибо, – я повернулась к монитору, решив, что мы закончили, а Макс выпрямился, но не ушёл. Я снова посмотрела на него.

– Ты оказалась права насчёт мужа, – он смотрел на меня сверху вниз так серьёзно. – А я бы обвинил его. Всё-таки у тебя есть какой-то секрет…

– Секретный ингредиент моего секретно-ингредиентного супа… – начала я, переводя разговор в шутливую форму, чтобы сбавить градус его серьёзности. Он засмеялся. – Тяжёлая и упорная работа всего-то… – с лёгкостью закончила я. Он чуть помедлил, но потом спросил с улыбкой:

– Но ведь не только?

– Ну, может, немного чутья…

– Всё-таки секретный ингредиент есть… – он сел на край моего стола. И опять этот его взгляд. От него я всегда чувствую себя неловко.

– Не начинай… – выдохнула я, и посмотрела в экран монитора.

– Что? – самым невинным тоном спросил он.

– Что было, уже в прошлом. Теперь только работа, – я посмотрела на него.

– Но почему? – его взгляд внимательно изучал меня.

– Потому что у меня нет времени ни на что, кроме работы… – мой тон был серьёзен. Я, как и раньше, не собиралась отступать от своей цели. И я говорила ему об этом ещё тогда, и сейчас ничего не изменилось. Макс фыркнул, а я добавила, чтобы исчерпать эту тему: – Извини, теперь мне нужно работать, – я с невозмутимым видом повернулась к монитору и стала писать письмо судмедэксперту, с просьбой о встрече.

– Ну, конечно… – в его голосе не было недовольства, или осуждения, немного печали, совсем чуть-чуть. Он вышел. А мне пришлось потратить несколько минут, чтобы собраться.