Спроси свое сердце

ГЛАВА 14

Сэму не пришлось жалеть, что он решил остаться. Так как Ли Чина в «Кедровой Бухте» не было уже несколько дней, Сэм готовил себе поесть сам и, признаться, не ел вкусно с тех самых пор, как сошел с поезда.

А угощение лесорубов было отменным, несмотря на то, что принимали они гостей в неуютном и душном помещении, служившем им домом.

Джамбо опустил Молли на землю перед бараком и распахнул дверь. Спертый запах плохо выстиранных шерстяных носков, рубашек, пота, табака и алкоголя смешивался с острым ароматом мяса и свежеподжаренного хлеба. Горы золотистой кукурузы, гороха и картофеля дымились на сбитых из досок столах. Лесорубы уже снимали свои сапоги с шипами и усаживались за стол.

Сэм помог Молли устроиться рядом с Джамбо и сам сел рядом и тут же набросился на еду, будучи голоден, как волк. Он заметил, что Молли осторожно поглядывает на него, и хотя злость его поостыла, впрочем, видимо, как и ее гнев, не было, однако, смысла прямо сейчас затевать задуманный им разговор.

Привычные есть быстро, мужчины буквально заглатывали пищу. Молли изо всех сил пыталась поспевать за ними.

Сэм усмехнулся, обратив внимание, что она едва съела половину своей порции, в то время как все остальные уже закончили кусочками хлеба подчищать тарелки.

— Я… я, кажется, слишком утомлена, чтобы испытывать голод, — солгала Молли.

Наблюдая, как она облизывает губы, провожая взглядом остатки яблочного пирога, уносимые обратно на кухню, Сэм добродушно улыбнулся.

— Ты не станешь возражать, если я попрошу остатки пирога отослать Молли домой? — спросил он Джамбо. — Боюсь, она еще не скоро научится есть так быстро, как едят мужчины.

— Эта девочка должна понять, что не может она все время тягаться с мужчинами.

— Именно эту мысль я и пытаюсь ей внушить, Джамбо!

«Лесной бык» похлопал Сэма по спине и усмехнулся:

— Желаю удачи, Сэм! Если кому и под силу сделать это, так только тебе… однако…

— Что — однако?

— Однако, я не совсем уверен, что леди-босс поддается внушениям! — Джамбо от души расхохотался.

Он вытащил пробку из бутылки с виски и передал ее Сэму. Сэм отпил из бутылки большой глоток. Обдумывая слова Джамбо, он взглянул на Молли и передал бутылку ей.

Молли покраснела. Сделать глоток виски из бутылки, как это делают мужчины? Несколько лесорубов, заметила Молли краем глаза, наблюдали, как же она поступит.

Молли схватила бутылку и сделала такой же большой глоток, как и Сэм.

Ага! Молли в ловушке, понял Сэм. Пришло время проучить ее, сказал он себе. Я покажу ей раз и навсегда, кому на самом деле следует носить в семье бриджи.

Когда Молли передала бутылку ему обратно, Джамбо знаком попросил их обоих выйти на улицу. Он сразу же понял, что затеял Сэм, и Сэм не мог не удивиться смекалке великана. Улыбнувшись, он подмигнул «лесному быку».

Молли была леди-боссом, и Джамбо, конечно же, не хотел, чтобы она глупо выглядела перед артелью, тем более, что к Молли он испытывал самые дружеские чувства. Но Джамбо прежде всего был мужчиной, а потом уж «лесным быком» и человеком, испытывающим какие-то симпатии, и он, разумеется, хорошо знал, что такое мужская солидарность. К тому же, Сэм был прав, Молли Джеймс Бренниган был нужен урок женственности! Не могла она во всем тягаться вечно с мужчинами. Сэм Бренниган и Джамбо Рейли вознамерились преподнести ей задуманный Сэмом урок.

— Итак, малышка, — поддразнил Джамбо, — как ты нашла глоток виски после сытного ужина? Тебе понравилось, а?

— Не совсем, — честно призналась Молли, она имела в виду и виски, и сытность ужина: для нее-то он не был сытным!

— Вот как? — удивился Сэм. — А мне показалось, что виски тебе понравилось! Я заметил, ты и глазом не моргнула, когда я передал тебе бутылку. Скажи, у тебя и мысли не возникло отказаться?

Молли начинала злиться. Она сжала кулаки. Сделала глоток Молли лишь потому, что Сэм поставил ее в затруднительное положение, передав ей эту проклятую бутылку. Но даже и в этом затруднительном положении Молли сказала бы «нет», будь она в другом расположении духа. Однако, сейчас она все еще была обижена на Сэма. Молли ни на минуту не забывала об их ссоре, произошедшей два дня назад, к тому же, от бессонных ночей и боли в сердце накопилось раздражение. Она так сильно скучала по Сэму! Вот почему она схватила из рук Сэма бутылку и сделала глоток. Но признаться в этом кому-либо другому, кроме как самой себе, она не желала.

Заставив себя казаться невозмутимой, Молли небрежно пожала плечами:

— Я просто хотела понять, в чем же великая притягательная сила виски, и почему алкоголь столь почитаем мужчинами. Теперь же, попробовав, я вижу, что в виски нет ничего особенного. Вы, мужчины, только делаете вид, будто это какое-то предназначенное исключительно для вас зелье, в то время как на самом деле, оно напоминает горячее лекарство от кашля, и ничего привлекательного в нем нет.

Джамбо, вытащив бутылку из-за пазухи, произнес, поддразнивая:

— Да ты просто не распробовала, малышка! Тебе следует сделать еще несколько глотков, чтобы понять ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ виски. Кажется, так ты изволила выразиться?

Молли перевела взгляд с Джамбо на Сэма и обратно вернулась взглядом к Джамбо. Они, что, сговорились? Видимо, Сэм все еще злится на нее за бриджи, а Джамбо принял, кажется, его сторону!

Молли выхватила бутылку из рук лесоруба и сделала еще один большой глоток. Ей удалось сдержать кашель, сдавивший внезапно горло, но не удалось сдержать горячих слез, брызнувших из глаз.

Заметив, как они оба силятся скрыть многозначительные ухмылки, Молли приложилась к бутылке еще раз. Да она сколько угодно может выпить этого их дрянного виски!

Брови Сэма сдвинулись, карие глаза потемнели. Девчонка так сама и лезла в расставленные сети! Он поднес бутылку к губам и вылил добрую порцию янтарной жидкости себе в горло.

Потом бутылку взял Джамбо и повторил то, что прежде до него сделал Сэм, кадык «лесного быка» скакал вверх-вниз.

Еще один большой глоток из бутылки, и Молли отметила, что по всему телу разливается тепло и подступает волна приятного головокружения. Ощущения показались ей крайне забавными. Она чувствовала себя великолепно.

— А знаете, — сказала Молли, делая еще несколько глотков, — может быть, вы, мужчины, и правы: не такое уж НЕПРИВЛЕКАТЕЛЬНОЕ оно, это ваше зелье. Теперь я, кажется, распробовала.

Она одарила Сэма кривоватой улыбкой. В глазах у нее помутилось, язык стал заплетаться.

— Я никогда не испытывала такой… такой… свободы! Я помню, что мне следует как можно больше печься и заботиться о ранчо, но, разгрози… нет, разрази меня гром, не помню, ПОЧЕМУ я должна беспокоиться о ранчо или о чем-либо другом, что бы там оно ни было.

Молли хихикнула и хлопнула Сэма по ноге

— Как насчет того, чтобы еще выпить? Джамбо немедленно ушел и тотчас же вернулся с новой бутылкой виски.

— У нас в лагере много виски. Ну как вам этот пузырек?

Он вытащил пробку зубами, сделал глоток и передал бутылку Сэму, а тот в свою очередь — Молли.

Теперь уже вкус виски не показался ей отвратительным. Она вообще едва ли ощутила какой-либо вкус. Молли ждала, прислушиваясь к ощущениям, новую волну тепла, обволакивающего тело от макушки до кончиков пальцев ног, и она, эта волна, пришла. Мир вокруг закружился еще быстрее.

— Сэм, — вновь хихикнула Молли, — почему ты ни-когдка раньше не предлагал мне виски? Это, оказывается, з-замеча-чательный, — она икнула, — напиток.

Сэм наклонился к ней, и Молли запустила пальцы, в его белокурые волосы, вряд ли отдавая себе отчет, что делает. Джамбо поднялся с бревна, на котором они сидели втроем.

— Надеюсь, Сэм, все получится так, как ты и задумал, — сказал «лесной бык».

— Молли, мы едем домой! — объявил Сэм, надеясь, что она его слышит.

Он обратился к Джамбо:

— Молли сама давно напрашивалась, чтоб ее проучили, она первой затеяла эту игру в женщину-мужчину. Однако, теперь я намерен покончить с этой игрой. Дай-ка мне бутылку!

Джамбо передал.

— А! На донышке! — поболтал бутылку Сэм.

Остатки виски заплескались о стекло. Сэм предложил Молли сделать еще глоток, и она, хихикнув, выпила все, что оставалось в бутылке.

Сэм потащил жену к лошади.

— Молли, ты в состоянии ехать верхом? — спросил он.

Сэм в этом сомневался.

— Не говори глупостей! Конечно, в состоянии! Почему бы и нет? А ты-то сам в состоянии? — она пьяно ухмыльнулась.

Замечание Эммита, что, по крайней мере, с Молли не соскучишься, зазвенело у Сэма в ушах, так как у него то и дело возникало непреодолимое желание свернуть ей шею — он ведь обещал брату в этом случае постараться вспомнить его слова.

Молли попыталась взобраться на лошадь, но после двух безуспешных попыток, Сэму пришлось самому усадить ее в седло.

— Спасибо, — сказала Молли, — ты настоящий лже-ден… денжел… дже… джентльмен.

Сэм лишь проворчал в ответ нечто нечленораздельное, потому как, разбери Молли его слова, они вряд ли бы ей понравились.

Заставив Молли ехать впереди, он последовал за ней вниз по склону, иногда останавливаясь, чтобы передать ей бутылку, которую он захватил с собой. И каждый раз она охотно отхлебывала виски из бутылки. Сэм удивлялся, как только Молли до сих пор держится в седле! Он просто был бы рад, если бы она сползла с лошади! Тогда бы он мог себе позволить перекинуть жену через седло и вытряхнуть из нее по дороге всю дурь. Сам он несколько раз прикладывался к бутылке лишь для того, чтобы сохранить самообладание.

Когда они подъезжали к ранчо, Молли пела и неосторожно раскачивалась в такт мелодии в седле. Сэм едва сдерживал ярость.

Он стащил жену с седла, оставил обеих лошадей на попечение конюха и понес Молли в дом. В спальне Сэм снял с нее одежду и обнаженной бросил на кровать.

С глупыми смешками она откинулась на подушки. Сэм сбросил сапоги с себя, рубашку и, весь кипя от злости, стал расстегивать пуговицы на бриджах. Он твердо вознамерился насладиться роскошным телом своей молодой жены. Последние два дня ни о чем другом он и думать не мог.

— Сэм?

— Ну что? — огрызнулся он. — Надеюсь, ты не станешь возражать.

— Мне… мне… — она икнула, — нехорошо. — Сэм потерял терпение.

— Черт бы тебя побрал, Молли! Тебя, что, тошнит? Не вздумай сейчас блевать! Слышишь?

Но было уже слишком поздно. Молли соскользнула с кровати и, зажав рукой рот, бросилась к ночному горшку, стоявшему в углу за ширмой. Он слышал, как она тужится и стонет. Сэм испытал непрошеный укол совести: что за урок он придумал для Молли — напоить девчонку!

Обреченно вздохнув, Сэм налил воды в кувшин, взяв сосуд с ночного столика, смочил салфетку и пошел за ширму, где его маленькая жена склонилась над горшком, издавая жалобные стоны.

Сегодня уж ему от нее ничего не добиться, в этом Сэм был уверен. Оставалось лишь надеяться, что урок она получила хороший! Как он хотел, чтобы его жена была бы прежде всего — женщиной — женщиной, черт побери! Не какой-то девчонкой-сорвиголовой, пытающейся изображать из себя мужчину, а ЖЕНЩИНОЙ!

Придерживая ей голову во время следующего приступа рвоты, Сэм уже крайне сожалел о своей затее. Впрочем, так или иначе, нужно было однажды показать Молли, что ей не следует во всем тягаться с мужчинами. Сэм твердо решил сделать из Молли Джеймс настоящую себе жену.

Молли была на корабле, волны с грохотом разбивались о борт, океан бурлил, в голове у нее стучало в ритме волн, в желудке крутило, какая-то неведомая сила подбрасывала и швыряла во все стороны.

О, Господи! Она чувствовала себя так, словно настал час кончины. Молли открыла глаза, но тут же поспешила снова их зажмурить. Ослепительный солнечный свет заливал комнату, заставляя мысли метаться, как бы в поисках темноты. Голову сжимала тисками невыносимая боль.

— Доброе утро, — в голосе Сэма слышались нотки торжества, смысл которых Молли никак понять не могла.

— Сэм?

— Да, детка.

— Где мы?

— Если ты откроешь глаза, то увидишь: мы там, где и должны быть! Дома, в своей постели!

— Что случилось?

Сэм подошел к кровати. Когда он сел на матрас, легкое движение вызвало у Молли новый приступ тошноты. Она тяжело сглотнула и попыталась сосредоточиться.

— Ты ничего не помнишь? — спросил он.

— Помню… Я была в лагере лесорубов… Потом приехал ты…

— И мы ужинали, — подсказал Сэм.

— О, Боже! — воскликнула Молли. — Только не упоминай ничего о еде!

— Что, плохо, да?

Молли прикрыла глаза ладонью и застонала. Сэм помог ей принять сидячее положение.

— Вот, выпей!

Он подал ей стакан, до половины наполненный чем-то густым, по запаху напоминавшим виски, которым она накачалась прошлым вечером.

Еще одна волна тошноты заугрожала захлестнуть ее.

— Не могу!

— Нет, можешь! Давай-давай! Ты почувствуешь себя лучше!

— Нет!

— Почему? Говорю же, тебе станет лучше! Обещаю!

— Я больше не доверяю тебе.

Так-так, решил Сэм, значит, кое-что она все-таки помнит.

— Молли, я не заставлял тебя пить виски!

— Кажется, нет…

— Ты сама решала, стоит ли тебе пить. Если бы ты отказалась, никто не стал бы настаивать.

— Да, так…

— Видишь ли, детка, женщины устроены иначе, чем мужчины. Такими уж создал людей Бог. И я не вижу причины, почему бы тебе не смириться и не бросить соперничество с мужчинами, не всегда разумное, как сама видишь. Ты женщина!

— Я не глупее тебя, Сэм! Я работаю с таким же упорством и хочу того же, что и ты.

Сэм приложил ей ко лбу влажную салфетку.

— Я никогда и не говорил, что у нас нет ничего общего, Молли. Я лишь хотел сказать, что мы разные, и, наверное, это прекрасно — быть женщиной.

— Все женщины зависимы, Сэм, а я не могу себе этого позволить, по крайней мере, сейчас. Я должна спасти ранчо. Я должна, Сэм. Для меня это самое важное в жизни!

Сэм тяжело вздохнул и провел рукой себе по волосам.

— Я знаю, детка, я знаю.

Как бы Сэм хотел не знать этого! Как бы он хотел, чтобы самым важным в ее жизни были муж и семья, которую они с ней создадут…

Он не знал, как Молли относится к детям. Они никогда не говорили о детях. Может, ей будет ненавистна сама мысль завести детей? Может, именно поэтому она редко соглашается делить с ним постель? Ведь избегает постели она до очевидности, и не потому вовсе, что ей не нравится заниматься любовью!

Очень многое они еще не знают друг о друге!

И тем не менее, в глубине души Сэм не сомневался, что он нашел для себя прекрасную партию. Как-нибудь уж он убедит Молли измениться и сделает так, что она его полюбит и захочет разделить с ним всю жизнь!

Неделя прошла без особых событий. Сэм ничего не говорил о ее бриджах, а Молли более чем добросовестно держала свое слово: каждую вторую ночь она проводила с Сэмом, занимаясь любовью, правда, лишь один раз за ночь, а на следующее утро Молли возвращалась на свое любимое ранчо «Леди Джей».

За день до вечеринки, устраиваемой Пейшенс в честь молодоженов, стоя на кухне Сэма, она любовалась заходящим солнцем. Вернулась Молли в «Кедровую Бухту» раньше мужа и, поскольку Ли Чин обещал приехать только в воскресенье, она решила приготовить Сэму ужин.

Молли чистила лук, чтобы добавить его в рагу, когда Сэм открыл дверь на кухню. Его лицо вытянулось, глаза походили на колючие льдинки, он сам был не похож на себя.

— Сэм? — сердце Молли упало. — Что случилось? С тобой все в порядке?

Сэм тяжелыми шагами прошел через кухню, отодвинул один из стульев с высокими спинками, громко заскрежетавший по деревянному полу, и тяжело опустился на стул.

— Несчастный случай. В долине, на лесопилке, ранен «медвежатник».

Молли знала, кто такой «медвежатник» — человек, который срезает кору с бревен.

— Как это произошло? — она подошла к Сэму.

— Соскочил один из ножей и сильно его ранил.

— Очень ли опасны раны? Есть надежда, что он поправится?

— Да, он поправится, но долгое время не сможет работать. Разумеется, я позабочусь о его семье, но хуже всего, что у меня нет уверенности, несчастный ли это случай или же… Я осмотрел оборудование. Оказалось, оно было преднамеренно испорчено. Кто, черт возьми, мог испортить оборудование?

— Не знаю, Сэм, — Молли подошла к плите, чтобы помешать рагу. — Я рада, что, по крайней мере, с «медвежатником» все обойдется. Может, все-таки, это была случайность?

— Очень надеюсь!

— Знаешь, — сказала ему Молли, — мне хотелось бы побывать на твоей лесопилке и посмотреть, как там работают люди. Возможно, когда-нибудь мы сможем построить и свою собственную.

Сэм застыл, осознав, что, говоря «мы» и «свою», она имела в виду «Леди Джей».

— У нас уже есть лесопилка, Молли, и ты можешь использовать ее для леса «Леди Джей» в любое время. Кстати…

Он полез в карман и раскрыл ладонь. Молли взяла в свои руки с его ладони маленькую пуговицу, обтянутую кожей.

— Ты нашел ее! Вот здорово!

— Это ведь твоя пуговица, да?

— Ну да! От моего ботинка. Я потеряла ее на прошлой неделе. Где ты ее нашел?

Сэм пристально наблюдал за женой.

— Недалеко отсюда, — ответил он уклончиво.

Нашел пуговицу Сэм на лесопилке, возле испорченной пилы. Почему же Молли сказала, что никогда не была на лесопилке? Забыла? Сэм боялся позволить себе прийти к какому-то другому заключению.

— Что у нас на ужин? — спросил он, меняя тему. Сэм потянул носом воздух.

— Пахнет вкусно, — произнес он.

— Мексиканское рагу и лепешки. Ангелина сказала, они у меня получаются даже лучше, чем у нее.

Сэм про себя застонал. Ему следовало бы догадаться, что раз учила Молли готовить Ангелина, то его желудку придется переваривать острую мексиканскую пищу.

— Пойду умоюсь. Вернусь через пару минут, — сказал Сэм.

Молли кивнула и начала накрывать. Она с нетерпением ожидала возвращения мужа, желая доставить ему удовольствие своей заботой о нем.

Когда он сел за стол, Молли поставила перед ним блюдо с дымящимся рагу, затем передала ему лепешку и села за стол сама.

Проголодавшись за долгий день, проведенный в седле, Молли набросилась на рагу и съела уже почти половину порции, обмакивая свернутую лепешку в пряный соус, прежде чем взглянула на Сэма и увидела, что он, в отличие от нее, почти ничего не съел. Лепешек на столе не было, включая и тех, которые лежали под полотенцем, но рагу осталось нетронутым.

Сэм поймал взгляд Молли. Зачерпнув вилкой острое рагу, он отправил вилку в рот, прожевал и проглотил.

К глазам Сэма подступили слезы, лицо покраснело.

— Очень вкусно, — сказал он.

— Тебе не нравится мексиканская кухня? — Молли расстроилась.

— Нет же, нравится, очень! — Сэм съел еще немного.

— Видишь? Это рагу — лучшее из того, что мне когда-либо приходилось в своей жизни пробовать.

На самом деле он пробовал острую пищу второй раз в жизни. Ли Чин, разумеется, никогда рагу не готовил, а от попыток Ангелины накормить его Сэм неизменно отказывался, предчувствуя уже по запаху, что ему не понравится.

Первый раз, когда он попробовал мексиканскую стряпню, у него всего лишь ужасно заболел желудок. А на этот раз, кроме того, горело в горе и на глаза накатывали слезы, но он мужественно доел всю порцию до конца. О, Господи, скорее бы вернулся Ли Чин!

— Хочешь еще? — спросила Молли, подскакивая из-за стола, чтобы положить Сэму добавки.

— О, нет! — вскричал Сэм. — То есть… я хотел сказать… спасибо, я наелся. Было очень вкусно, но хорошего — понемножку. Спасибо, Молли.

— На здоровье.

Позже этим же вечером у Молли, как обычно, заболела голова, и Сэм снова принялся спрашивать себя, не боится ли его жена забеременеть.

Зная, что головная боль была ее излюбленной уловкой, он на этот раз сделал вид, будто поверил ей, лишь потому, что у него совсем не в качестве уловки разболелся желудок. К тому же, по утрам, просыпаясь, Молли всегда выглядела восхитительно: разметавшиеся по подушке рыжие волосы, томная улыбка…

На утро у Сэма были особенные планы.

Проведя бессонную ночь, Сэм проснулся перед рассветом, сходил по нужде и вернулся в постель.

Молли открыла глаза и зевнула. На ней была ситцевая ночная сорочка, и Сэм не возражал, чтобы она надевала на ночь эти невзрачненькие ситцевые сорочки. Ему трудно было спать рядом с ней, даже если она была полностью одета, не говоря уже о том, когда кружевные французские сорочки полуобнажали ее тело.

Молли попыталась соскользнуть с кровати, но Сэм поймал ее за руку и притянул к себе.

— Не торопись вставать!

Он наклонил голову и требовательно поцеловал ее, но Молли вырвалась.

— Нет, Сэм! Мне пора возвращаться на ранчо. — Она попыталась высвободиться окончательно, но Сэм не отпускал.

— Черт возьми, Молли! Тебе нравится заниматься любовью не меньше, чем мне! Почему же ты не позволяешь мужу доставить тебе удовольствие?

— Я… у меня… много работы! Пусти же, Сэм! — Она вырвалась и соскочила с кровати.

— Ты никуда не уйдешь, пока я тобой не овладею! — Сзади схватив жену за сорочку, Сэм втащил ее обратно на кровать. Молли подтянула колени к животу и зажала в руке один из массивных столбиков изголовья кровати. Ее огненно-рыжие волосы веером раскинулись по спине.

Она взглянула на Сэма через плечо, ожидая, что же он станет предпринимать дальше.

Сэм лишь усмехнулся. Схватив ее за лодыжку, он не слишком деликатно растянул Молли на животе, подтащив к себе поближе. Ночная сорочка сбилась в комок у нее под руками, тело обнажилось. Взгляду Сэма открылись кругленькие ягодицы.

Молли крепко держалась за столбик изголовья.

— Оставь меня в покое, Сэм! Я не отпущу, за что уцепилась, и потому забудь о своих намерениях!

Сэм громко расхохотался:

— Ты, что, никогда не видела, как жеребец взбирается на кобылу, детка?

Молли ахнула:

— Но ведь люди не мо…

Сэм, возбужденный несказанно, был уже обнажен.

— Вижу, пришло время для нашего следующего урока, детка!

Он легонько укусил Молли за ухо и поцеловал в изгиб шеи. Его руки скользнули ей на груди, теребя кончики сосков до тех пор, пока они не затвердели.

Он услышал тихий вздох удовольствия, но изголовье Молли все же не отпустила.

Сэм провел ладонями вдоль ее спины к ягодицам, лаская гладкую кожу, затем наклонился, чтобы поцеловать соблазнительную округлость, и почувствовал, как Молли затрепетала.

Он скользнул пальцами между ее бедер и стал дразнить лоно, наслаждаясь горячей влажностью зовущей плоти.

Улыбнувшись сам себе, он вернулся к изгибу шеи губами, в то же время опускаясь на Молли сверху и раздвигая коленом ей ноги.

Она ощутила, что горячий возбужденный член настойчиво прижимается к ее ягодицам и почувствовала, как неукротимый огонь желания разливается по жилам. Молли знала, что готова уже принять Сэма.

Он скользнул внутрь, отступил и вновь приподнялся, чтобы снова заполнить лоно. Молли была от наслаждения на грани безумия. При каждом движении Сэма шелковистые волосы на его груди терлись о ее спину, возбуждая еще сильнее. Упругие мускулы перекатывались, сжимаясь, надавливая.

Она не смогла сдержать стона наслаждения, сорвавшегося с губ. Молли вся трепетала, приподнимая ягодицы навстречу движениям Сэма и напряженно ожидая каждый его толчок. Она раскрывалась и предлагала себя ему — всю, без остатка.

Утопая в океане страсти, она выкрикнула имя Сэма. Судороги наслаждения сотрясли ее, когда она достигла наивысшей точки экстаза, и Сэм последовал за ней к райскому наслаждению без промедления.

Расслабившись, он прижался губами к ее шее.

— Разве это было так уж ужасно, детка? — Могла ли она ему сказать, что не было ничего ужаснее? Заниматься любовью с Сэмом всегда казалось ей чем-то сказочно прекрасным, но эта сказка таила в себе не сказочную опасность.

Каждый раз, когда они занимались любовью, Сэм покорял ее все больше и больше — частичка за частичкой. Что же останется от Молли Джеймс к концу года? Останется ли хоть одна частичка ее души и тела, еще не влюбленные в Сэма?

Молли запрещала себе подобные мысли. Они пугали, они терзали ее, но, несмотря на запреты, не оставляли Молли.

Она отодвинулась от Сэма.

— Теперь я могу идти? — спросила Молли.

От него не ускользнула перемена ее настроения. Сэм обреченно вздохнул.

— Да, можешь. Не сомневаюсь, у тебя много более важных дел, чем приносить удовольствие своему мужу.

— Это несправедливо, Сэм, и ты сам знаешь это! — Но Сэм не обратил никакого внимания на ее попытку оправдаться.

— Сегодня вечером Пейшенс устраивает прием в честь нашей свадьбы. Я надеюсь, ты сможешь втиснуть его в свой плотный распорядок дня.

— Я вернусь задолго до начала приема, — пообещала Молли.

Она с трудом могла сдержать подступивший к горлу комок, слезы были готовы так и брызнуть из глаз.

В первую брачную ночь она обнаружила, что плакать, оказывается, вовсе не трудно, и с тех пор не забывала об этом.

Сэм поднялся с кровати, натянул бриджи и вышел из комнаты, не попрощавшись. Молли стоило невероятных усилий сдержаться, чтобы не броситься за ним следом.