Спрут 3

Чемоданчик

— Прошу вас, проходите.

Офис профессора Маттинеры в Риме был облицован деревом. Идя за указывавшим дорогу секретарем, Дино Алесси пытался определить стоявший в воздухе запах — он был ему знаком и при каждом посещении раздражал: смесь резких духов одной из секретарш, аромата крепкого трубочного табака и запахов мелких экзотических животных, которых адвокат Маттинера повсюду — в комнатах и коридоре — держал в клетках.

— Пожалуйста, сюда, — указал секретарь.

Алесси вошел в комнату, где никого не было. Секретарь прикрыл за собой дверь. Дино сел и кресло и положил «дипломат» на колени. Нежно погладил его, словно дорогую сердцу реликвию. Потом раскрыл, потрогал наполнявшие чемоданчик хрустящие пачки денег и вновь закрыл.

Через несколько минут секретарь вернулся.

— Прошу вас, — проговорил он с легким поклоном.

Алесси проследовал за ним, оставив «дипломат» на кресле. Его ввели в другую комнату, точно такую же, как первая, только в ней еще был стол, на котором лежал чемоданчик. Он отличался от его «дипломата» тем, что по краям был отделан металлом.

Алесси открыл его. Там лежали фотокопии, кальки, топографические карты.

Легко постучав в дверь, вошел секретарь, в руках он держал «дипломат» Алесси.

— Вы его там забыли, — любезно сказал он.

Когда дверь вновь закрылась, Алесси заглянул в свой чемоданчик. Тот был пуст. Пачки денег исчезли. Не моргнув глазом, Алесси переложил содержимое «дипломата» с металлическими краями в свой. Тщательно запер замки и направился к выходу.

— До свидания, доктор Алесси, — попрощался с ним секретарь.

Возвратясь в Милан, Алесси отправился на квартиру Антинари. Анна полулежала в кресле со стаканом виски в руке.

— Смотри-ка, как быстро обернулся, — насмешливо проговорила она. — Что хорошенького успел сделать в Риме? Опять какое-нибудь мошенничество?

Алесси продолжал держать в руке «дипломат», словно боялся с ним расстаться.

— Что это у тебя в чемоданчике? Наверное, какая-нибудь мерзость, связанная с твоими грязными делишками?

Глаза у Анны были затуманены алкоголем. После смерти мужа она не в силах была больше выносить интриги и махинации, на которые раньше старалась не обращать внимания.

Дино Алесси наконец поставил «дипломат» на ковер и склонился над креслом поцеловать Анну.

Она его оттолкнула.

— Не забывай об осторожности, Грета может увидеть. Он взял ее за волосы, заставив откинуть голову, и впился в ее губы долгим поцелуем, хоть Анна тщетно продолжала вырываться.

— Ты нравишься мне еще больше, когда сопротивляешься, — ухмыльнулся Алесси, легонько кусая ее в шею.

— Видно, удалось обтяпать выгодное дельце, — презрительно проговорила она. — Ты всегда возбужден, когда гребешь денежки.

— Ах-ах-ах! — сказал он с усмешкой. — Тебе что, виски ударило в голову?

— Я достаточно трезва, чтобы понимать, насколько ты мерзок. — Она с вызовом поглядела на Алесси.

Этот человек, в объятиях которого она когда-то искала утешения, теперь вызывал у нее ненависть, она не могла его больше терпеть. Алкоголь развязал ей язык.

— Я уверена, — проговорила Анна, — что у бедняги Карло были серьезные затруднения, а ты пальцем не пошевелил, чтобы спасти его. — Она плеснула ему в лицо остатками виски из своего стакана.

— Это ты зря, этого тебе не надо было делать, — сказал он и, размахнувшись, дал ей такую пощечину, что Анна, приглушенно вскрикнув, сползла с кресла на пол. — Твой Карло был неудачник, ничтожество. И правильно сделал, что повесился.

Как зверь защищает своих детенышей, так Анна кинулась на защиту памяти мужа. Она яростно набросилась на Алесси, пытаясь вонзить ему ногти в лицо.

Он отскочил назад, и Анна, потеряв равновесие, растянулась на полу, разбив при падении бутылку с виски. Она лежала не шевелясь и тяжело дыша среди осколков стекла и наполнивших комнату паров алкоголя.

На следующий вечер Алесси вновь явился, но держался совсем по-другому. Он пришел с букетом цветов, был очень нежен и просил прощения.

В конце концов Анна дала себя уговорить и поехала к нему домой. Они сразу легли в постель, которая раньше казалась ей самым желанным прибежищем, а теперь вызывала отвращение.

Около полуночи Алесси встал. Сквозь дремоту Анна слышала, как он разговаривает по телефону в кабинете. Она повернулась с боку на бок, потом тоже поднялась, пригладила распущенные по плечам пышные волосы и накинула халат. На полу валялась рубашка любовника. Анна ногой откинула ее в угол.

Голова кружилась и раскалывалась, пришлось ухватиться за спинку кровати, чтоб не упасть. Придя в себя, она сделала несколько шагов. В открытую дверь кабинета Анна увидела спину Алесси, погруженного в телефонный разговор, На письменном столе лежал вчерашний «дипломат», и Дино держал на нем руку, словно боялся, что его могут отнять.

Анна тихо отошла от двери. Стараясь не шуметь, опустилась на край постели рядом с тумбочкой, на которой стоял второй телефонный аппарат. Осторожным движением сняла трубку и стала слушать разговор.

— Никаких проблем, — говорил Алесси. — Нет, нет, это препятствие устранено… Самоубийство… Врач подтверждает. У нас нет никаких оснований для беспокойства…

С другой стороны провода доносился голос с сильным иностранным акцентом. Он спрашивал:

— А что старик? Как он это воспринял?

— Не сказал ни слова. Перестроился. Он подтвердил мои полные полномочия, так что можем приступать к делу. Я уже получил все необходимые документы. Они вот тут у меня…

Синьора Анна, потрясенная открывшейся ей правдой о смерти мужа и до глубины души возмущенная жестоким цинизмом любовника и свекра, дрожащей рукой опустила трубку на рычаг и вернулась к двери в кабинет.

Подсматривая за Алесси, она увидела, как он снимает со стены тяжелую картину, под которой оказалась дверца вделанного в стену сейфа. Алесси открыл сейф и спрятал в него «дипломат».

Анна быстро скользнула обратно в постель. Вернувшись в спальню, Алесси нагнулся ее поцеловать. Несмотря на ужас, который он ей внушал, Анне удалось подавить в себе желание немедленно одеться и бежать.

Еще долго терпела она его ласки. Потом Алесси уснул. Когда она убедилась, что он действительно крепко спит, то тихонько выбралась из постели, быстро натянула одежду. На цыпочках пробралась в кабинет, отодвинула картину и взяла чемоданчик из сейфа.

Прежде чем уйти, она написала Алесси, что спешит к Грете, и оставила записку на постели.

Не успела она возвратиться домой, как буквально через несколько минут раздался настойчивый звонок в двери. Неужели это ее любовник, который так быстро обнаружил пропажу? Анна спрятала «дипломат» и пошла открывать. Это был не Алесси. На пороге стоял Каттани.

— Это вы? Так поздно? А где же Джулия?

— С Джулией все в полном порядке, синьора. Но мне необходимо с вами поговорить. Прежде всего, скажите, Алесси у вас? — Вид у Каттани был весьма озабоченный.

— Нет, он у себя дома.

Каттани подтвердил то, о чем Анна уже догадывалась. Алесси — убийца.

— Однако сейчас, — добавил Коррадо, — он сам рискует, что его прикончат. В игру вступила мафия. Он им больше не нужен, от него хотят избавиться.

Анна закрыла лицо руками. Все вокруг рушилось, и не было больше сил бороться. Она тяжело оперлась о руку Каттани, чувствуя, что этот человек, что бы там о нем ни говорили, — единственный, кому она еще может доверять,

— Идемте, — сказала Анна.

Она достала спрятанный чемоданчик.

— Это «дипломат» Дино. В нем, наверное, что-то очень важное. Возьмите его.

Коррадо открыл «дипломат» и бросил беглый взгляд на бумаги. Когда Каттани поднял глаза на Анну, в них было глубокое изумление и даже растерянность. Содержимое чемоданчика могло ошарашить даже такого видавшего виды человека.

— Алесси грозит опасность, — сказал он. — Надо немедленно его предупредить! Мне придется взять вашу машину, синьора.

Но у Алесси уже побывал другой гость. Вскоре после того, как ушла Анна, в дверь начали непрерывно звонить, Алесси, борясь со сном, пошел открывать.

— Я вас побеспокоил? — на пороге стоял Тано, тот франтоватый молодой человек с красивым жестким лицом, который служил у старого Николо Антинари. Не ожидая приглашения, он вошел в прихожую, руки в карманах, холодная усмешка на губах.

Несмотря на раздражение, вызванное этим визитом в столь неурочный час, Алесси пригласил его в свой кабинет.

— Что еще стряслось? Что за срочность?

Тано сунул ему под нос листок бумаги.

— Подпиши, — коротко приказал он.

— Что это означает?

— То, что ты уходишь из банка.

Алесси быстро пробежал глазами листок и с пренебрежением швырнул его на письменный стол. То, что он прочел, казалось настолько диким, настолько невероятным, что у него от возмущения перехватило дыхание.

— Да что Николо, рехнулся? — заорал он вне себя от бешенства. — Чтобы я подписал эту бумажку? Чтобы согласился уйти из банка и к тому же еще отказался от сделки? — Он вскочил и, ударив кулаком по столу, прошипел: — Не бывать этому! И не думайте!

На лице у Тано не дрогнул ни один мускул. Только правая рука еле заметным движением скользнула под полу пиджака. И вынырнула оттуда с пистолетом.

Алесси почувствовал, что земля уходит из-под ног. Он тяжело опустился на стул. Руки у него дрожали, и он спрятал их под стол.

— Но без меня вы не сможете заключить сделку, — произнес он с надеждой. — Ведь все необходимые материалы находятся, у меня.

— Найдется кто-нибудь, кто сделает это вместо тебя.

Часы показывали уже почти три часа ночи. Все произошло в течение нескольких минут. Перед Алесси разверзлась грозящая поглотить его бездонная пропасть.

Но он отчаянно пытался найти выход.

— Никто без меня не сможет заключить сделку, — повторил он. — Только у меня имеются все необходимые документы.

— Что за документы?

— Сведения, которые должны быть переданы в Болгарию, в Югославию, — страны, которые разрешат перевозку оружия через их территорию. А в обмен они требуют эти документы.

Тано не отрывал от него холодного неподвижного взгляда.

— Живей подписывай — и делу конец.

— Можешь на них посмотреть, — весь дрожа, проговорил Алесси. — Подожди, если не веришь. Я сейчас покажу документы, они есть только у меня одного…

Он отодвинул картину и открыл сейф. Увидев, что сейф пуст, Алесси почувствовал, как сердце сжимает спазм. Он застыл, не в силах поверить своим глазам. С трудом переводя дыхание, обернулся, и когда посмотрел на Тано, взгляд угас. Он хотел объяснить, рассказать, как достал эти документы. Но с языка сорвалась лишь короткая и банальная констатация:

— Украли!

Тано это ничуть не тронуло. Он уже явно начал терять терпение, в бешенстве крикнул:

— Давай подписывай!

Белый как мел Алесси вновь опустился на стул. Плачущим голосом он спросил:

— Если я подпишу, со мной ничего не случится?

— Ничего. Возьму этот листок и уйду.

— Это правда?

— Клянусь тебе.

Бросая на Тано недоверчивые взгляды, Алесси тщательно разгладил листок на письменном столе, взял ручку и поставил подпись. И пододвинул бумагу молодому человеку.

Тот внимательно проверил подпись. Потом с жестокой усмешкой поднял пистолет.

— Стой! Не стреляй! Я же выполнил то, чего ты требовал, — взмолился Алесси. — Ты ведь поклялся, что оставишь меня в покое…

Глухой хлопок выстрела, произведенного из пистолета с глушителем, прервал Алесси. Слова застряли у него в горле.

— Это тебе привет от синьора Николо, — прошипел сквозь зубы Тано. Потом выстрелил снова. — А это — от его сына. А также и от меня, — закончил он, спуская курок в третий раз, в то время как тело Алесси тяжело сползало с кресла на пол.

Несмотря на бешеную гонку, Каттани прибыл слишком поздно. Не теряя ни минуты, он вернулся на квартиру Антинари, где синьора Анна при известии об еще одном убитом разразилась безутешными слезами.

— Они всех нас уничтожат, — стонала она. — Всех до единого…

— Здесь оставаться опасно, — сказал Каттани. — Скорее собирайтесь, собирайте также и Грету, я вас отвезу в безопасное место.

Он взял «дипломат» с бумагами Алесси, усадил Анну с ребенком в машину и отправился в путь по направлению к монастырю. Монастырь стал для него своего рода убежищем на случай опасности.

Первым делом он пошел к аббату. Плотно затворив за собой дверь кельи, со значительным видом указал на чемоданчик и сказал, что хочет продемонстрировать поистине сенсационное содержимое этого «дипломата».

По мере того, как аббат знакомился с бумагами, на лице его отражались все более глубокое изумление и тревога. Одна другую сменяли топографические карты, на которых некоторые зоны были усеяны красными точками, планы местности, полученные при помощи аэрофотосъемки в горных районах. Чья-то опытная рука нанесла на планы и карты тонкую паутинку, отмечая наиболее важные зоны и пункты.

Чтобы лучше рассмотреть материалы, аббат полез в ящик стола и вооружился лупой. Наконец, сдерживаемые досада и возмущение бурно прорвались наружу.

— Боже мой, до чего докатились! — воскликнул он. — Здесь воспроизведена вся наша оборонительная противоракетная система! По-моему, это область Венето.

— Какому-нибудь мелкому подкупленному чиновнику было бы не под силу добыть этот материал, — заметил Каттани.

— Конечно, нет. Тут, должно быть, постарался человек, занимающий в этой сфере весьма высокое положение.

— Вот именно, — подтвердил Каттани, — Вы должны что-то предпринять.

Аббат резко к нему обернулся.

— Я?!

Каттани утвердительно кивнул головой. Устремив на аббата проницательный взгляд, он проговорил:

— Я знаю про ваше прошлое. Знаю, что всего несколько лет назад вы начали новую жизнь, погрузились в религию и ушли в монастырь. Но раньше вы были политическим деятелем. И притом с немалым весом.

— Это все в далеком прошлом, — отрезал аббат, устало махнув рукой.

— Однако вы могли бы побеседовать с кем-нибудь из прежних друзей. Одежда, которую вы носите, придает вам еще больший авторитет.

Последовала напряженная пауза. Аббат мрачно молчал. Наконец он откашлялся и спросил:

— Так чего ты от меня хочешь?

— Вы должны мне помочь, — воодушевился Каттани. — При соучастии людей, стоящих у власти, кто-то готовит колоссальную сделку по поставкам оружия. Страны Восточной Европы содействуют этой операции, а взамен получают планы нашей обороны. Разве вы не находите это чудовищным?

Лицо аббата приняло отстраненное выражение. Он произнес:

— Разве я могу что-то сделать?

— Неужели вы хотите умыть руки? Хотите позволить им безнаказанно действовать? Они торгуют оружием, военными секретами, а вы, человек, который мог бы им помешать, не желаете и пальцем пошевелить? Думаю, это не слишком христианское поведение.

Сквозь стрельчатые, узкие, как бойницы, окна виднелась огромная покрытая зеленью гора, одинокая и величественная. «В этот мир покоя, выбранный мной, — подумал аббат, — вновь вторгается другой мир, с его суетой и интригами и грозит поглотить меня».

— Оставь мне документы, — проговорил аббат. — Я должен хорошенько подумать.