Среди них скрывается монстр... Книга 1

Картина первая… (Tous Les Mêmes)

Без связей в этом мире ничего не добиться. Моя сестра постоянно твердила об этом, пытаясь натолкнуть меня на путь истинный. Иногда мне казалось, что она волнуется за меня больше чем я сама, но со многими ее утверждениями я была не согласна. Да, порой без связей сложно устроиться даже на затхлую работенку каким-нибудь менеджером в неперспективных конторах, но пытаясь познакомиться с нужными людьми, которые в будущем могут поспособствовать карьерному росту, можно потерять саму себя и забрести в ту часть общества, которая со временем тебе будет казаться омерзительной. Вокруг тебя окажутся ядовитые змеи, готовые в любой момент впиться своими острыми клыками, желая убрать ненужную преграду со своего пути, а ты будешь лишь беззащитным кроликом. Мне всегда была неприятна эта притворность. Но тогда почему, послушав свою сестру, я приняла приглашение в этот клуб?

Сидя на мягком диване и держа в одной руке бокал вина, я с недовольством смотрела по сторонам, понимая, что многое отдала, лишь бы оказаться в своей измазанной красками мастерской, а не в этом клубе. Абсолютно все тут отдавало приторным пафосом и высокомерием. Возникала очень неприятная атмосфера, давящая на меня тяжелым грузом и с каждым мгновением в голове все громче звучало утверждение, что мне тут не место.

Я считала интерьер здешних комнат безвкусным и устаревшим, но, большинство других людей, точно бы завелись в восхищенных возгласах, расхваливая потемневшие со временем обои с золотым орнаментом, деревянные полы, поскрипывающие при каждом шаге и эту мебель, времен Наполеона. Интерьер в лучших традициях богачей, любящих всякое антикварное старье. Я уже молчу о том, что здание находилось в третьем округе Тампль. Раньше, я часто проходила мимо него, когда направлялась в музей Карнавале, но уж никак не ожидала, что однажды я буду сидеть тут попивая вино.

— Клоди, ты опять скучаешь, — прозвучала укора в мелодичном голосе и, уже в следующий момент, рядом со мной на диван села Женевьева. Она, как всегда, была невероятно обворожительна и грациозна. Другого и не ожидаешь от восходящей звезды театра Пале-Рояль. Густые волосы каштанового цвета, падали на ее тонкие плечи и закрывали собой лямки изящного платья, цвета морской волны. У нее прямые, но выразительные черты лица и невероятно большие голубые глаза, обрамленные пышными ресницами.

Мы с Женевьевой познакомились где-то год назад, когда я рисовала афишу для постановки, в которой она играла свою первую главную роль. Даже не знаю, почему мы сдружились. У нас особо не было общих интересов и наши характеры отличались, но со временем она стала ходить на мои выставки, принося мои любимые красные розы, а я посещала абсолютно все ее постановки, после окончания которых, я всякий раз дарила девушке букет лилий. В нашей дружбе главной была поддержка.

— Я не скучаю, — вру. Мне ужасно скучно и даже спать захотелось. Но пытаясь это скрыть, я отпила глоток вина и улыбнулась своей подруге. К сожалению, улыбка получилась вымученной.

— Не ври, Клоди, я вижу тебя насквозь, — Женевьева прищурила глаза и поднесла к губам бокал со своим любимым Дон Периньон. — Неужели тебе тут так сильно не нравится?

Именно Женевьева порекомендовала меня в этот клуб и только благодаря ей я тут очутилась, но, в последнее время, мне казалось, что девушка сожалеет о своем поступке, ведь она прекрасно видела, что я не получаю особого удовольствия от нахождения в этом месте.

Даже сама идея клуба казалась мне странной. Создан он был почти год назад и носил название «Женесе», но, до сих пор включал в себе всего лишь шесть человек. Я была седьмым. Создавался он по принципу того, что тут собирались перспективные, но молодые парни и девушки живущие в Париже. Золотая молодежь, которая, в будущем, должна была потрясти весь высший свет своими достижениями и завоевать свои сферы деятельности. Например, Женевьева Байо в свои двадцать один год, уже затмила большинство опытных актрис в Пале-Рояль и собиралась достичь мировой известности.

Естественно, в «Женесе» попасть не так уж и просто. Единственный шанс это сделать — получить рекомендацию того, кто уже находится в списке клуба. Я получила рекомендацию Женевьевы, но все еще не являлась полноправным участником. Примерно три месяца длится испытательный срок. По истечению этого времени будет голосование и участники будут решать подхожу я им или нет. Как же это все глупо.

— Женевьева, ты ошибаешься, — я поправила кончиками пальцев свободной руки локон ее мягких волос и улыбнулась. На этот раз улыбка получилась ласковой, ведь не смотря на разный характер и отсутствие общих интересов, дружба нас очень сблизила и девушка была для меня такой же родной, как и моя сестра. Именно поэтому, не смотря на весь негатив, Жене вызывала у меня только позитивные чувства. — Просто я сильно устала. У меня новый агент и она постоянно треплет мне нервы на счет выставки. Осталось два месяца и ей не нравится, что у меня готово только три картины.

— Да, я помню, что ты мне рассказывала про эту Грос, — задумчиво кивнула девушка.

— Гросье, — поправила я Женевьев, улыбнувшись от того, как подруга изменила фамилию моего агента, намекая на ее излишний вес. — Она каждое утро приходит ко мне в мастерскую и стоит надо мной, пока я рисую, постоянно комментируя краски. Иногда мне кажется, что я вернулась в художественную школу, а Гросье мой вечно недовольный преподаватель.

Женевьева фыркнула и в уголках ее губ заиграла улыбка. Поставив опустевший бокал на столик, девушка посмотрела в сторону. Там, в другом конце комнаты, недалеко от бильярдного стола, стояли остальные члены клуба, сумевшие найти немного свободного времени, чтобы прийти сегодня сюда.

Арне Габен блондин с зелеными глазами и невероятно обворожительной улыбкой. Многие девушки влюблялись в него с первого взгляда, так и не разглядев в этом молодом человеке сердцееда, любящего поразвлечься с красивыми дамами и так же быстро теряющий к своим пассиям интерес. Думаю, что далеко не одна девушка проливала из-за него горькие слезы, безрезультатно пытаясь излечить разбитое сердце.

Женевьева была из тех, кто не смог остаться равнодушным к его внешности. Пусть она и знала, что любовь к Арне не приведет ни к чему хорошему, но все равно при любой возможности незаметно любовалась им. Женевьева надеялась, что, однажды, она наберется смелости и признается парню в своих чувствах, а он ответит взаимностью, после чего их будет ожидать любовь слаще той, которую описывают в сказках. Я пришла в клуб всего лишь три недели назад и знала Арне не так уж и хорошо, но понимала, что лучше Женевьеве не связывать свою жизнь с ним. Эта любовь будет полна мучений.

Насколько мне было известно, семья Арне владеет хеджевым фондом. В будущем он должен был занять место своего отца, но, если честно, я никак не могла представить этого взбалмошного парня на месте серьезного директора.

Недалеко от Арне стоял Реми Морель. Он, облокотившись одной рукой о край бильярдного стола, недовольно нахмурив брови на переносице, рассказывал что-то своим собеседникам. Высокий брюнет с вечно хмурым выражением лица и темными, как ночь, глазами. Его я знала еще до того, как пришла в клуб. Однажды, он посетил мою выставку вместе со своей невестой. Они даже приобрели одну картину за весьма внушительную сумму, но я случайно услышала, что Реми весьма нелестно отзывался о моем творчестве и если бы не его любимая невеста, он бы в жизни не купил картину. По его мнению, взлет моей популярности обусловлен лишь везением.

Да, в тот момент я была готова перегрызть ему глотку. Реми далеко не первый и не последний, кто так говорит и мне бы следовало смириться, но меня изнутри сжигала злость из-за такого наплевательского отношения к чужому труду, ведь я многим пожертвовала для того, чтобы отточить свой талант. Я не умею готовить, плавать, убираться, я не изучала иностранные языки и я очень редко выезжала за пределы Парижа. А все потому, что каждую секунду своего свободного времени я тратила на рисование. Моя правая рука, это самое дорогое, что у меня есть, ведь без нее я никто. И меня злит, когда люди говорят, что мне повезло. Я всего добилась сама тяжким трудом и невероятными усилиями.

Реми повернулся в нашу сторону и наши взгляды встретились. Я сразу скривилась, словно съела кислый лимон, таким образом, показывая парню свое пренебрежение. Женевьева постоянно твердила о том, что Реми не такой уж и плохой человек, ведь не смотря на то, что он был выходцем из очень богатой семьи и уже успел открыть свой ресторан, пользующийся популярностью, ему была несвойственна высокомерность. Не знаю куда смотрела моя подруга, ведь, как по мне, высокомерия в Реми было намного больше чем нужно.

Я ненавидела парня за те слова и всякий раз показывала свое негативное отношение к Реми. Это у нас было обоюдным. Нечто подсказывало мне, что по истечению испытательного срока он будет против моего вступления в клуб.

Отвернувшись от Реми, я посмотрела на Этьена, который молча стоял около стены, облокотившись об нее одним плечом. Если честно, я бы не хотела встретить Этьена в каком-нибудь темном переулке. Не смотря на то, что ему было лишь двадцать три года, его рост уже достигал двух метров и внешний вид парня был весьма зловещим. Сразу так и не скажешь, что он потомственный винодел и вина его семьи пользуются бешенной популярностью.

Еще в клубе состоит некий Жорж, но его я видела только один раз, да и сегодня он отсутствовал и некая девушка, имени, которой я так и не могла запомнить. Ее я ни разу не видела, но знала, что эта девушка скрипачка и у нее сейчас тур с оркестром, в котором она является первой скрипкой.

Вот и все участники клуба, от которых меня отличало лишь то, что я выросла в семье со средним достатком. Зато мой отец тоже творческая личность. Он до сих пор лепит скульптуры, хотя они и не приносят ему особой прибили. Его искусство специфично, но отец был для меня примером, показавшим, что творить нужно для себя. Будет хорошо, если людям понравится твое творчество, но в погоне за славой ни в коем случае нельзя терять своего стиля.

— Клоди, давай пойдем к ним, — Женевьева встала с дивана и, подняв со столика опустевший бокал, свободной рукой указала в сторону парней. — Нет смысла сидеть тут и скучать.

Я была не согласна с ней, ведь от общения с этой троицей особого удовольствия не получала, но не смотря на все мое нежелание, я все равно встала с дивана и пошла вслед за Жене. Женевьева подойдя к парням, встала рядом с Арне и, протянув ему пустой бокал, попросила налить еще шампанского. Естественно, Арне, как всегда, обворожительно улыбнулся и выполнил просьбу девушки.

— Ну, наконец, прекрасные девушки решили осчастливить нас своей компанией. Вы освещаете этот мрачный вечер, — мягко сказал Арне окидывая меня и мою подругу теплым взглядом своих зеленых глаз. Женевьева тут же заулыбалась, а я еле сдержалась лишь бы не скривиться. Мне не нравилась эта черта характера Арне и его любовь сыпать комплименты. Такое впечатление, что он перечитал женских романов из которых взял большинство своих фразочек. Порой мне казалось, что он легко мог стать героем какого-нибудь эротического рассказа, девяносто процентов сюжета которого было о том, как Арне проводит жаркие ночи в объятиях женщин, желая среди них найти ту единственную девушку, сумевшую утолить всю его жажду и в последствии ставшей спутницей всей жизни. Вот только, Арне не ищет такую девушку. Они лишь развлекается с ними.

— Я сомневаюсь, что прекрасным девушкам будет интересна тема нашего разговора, — сказал Реми, кинув на меня быстрый, но мрачный взгляд. Против Женевьевы он ничего против не имел и изредка они даже очень неплохо общались, так как мать моей подруги занималась ресторанным бизнесом, так же как и Реми, но, поскольку у нас была обоюдная неприязнь, парень точно предпочел чтобы я осталась сидеть на диванчике в другом конце комнаты. Так и хотелось сказать ему, что если его что-то не устраивает, Реми может идти домой. Я же чисто из принципа останусь тут.

— О не беспокойся, Реми. Сомневаюсь, что ты можешь излагать чересчур умные мысли, суть которых мой женский разум не сможет постичь, — я обещала себе, что сегодня буду сдерживаться и постараюсь не грубить Реми, но выпитый алкоголь немного ударил в голову и эти слова сами по себе сорвались с моих губ, до того как я успела их остановить.

— Конечно, куда уж мне до девушки, совсем недавно закончившей школу и занимающейся лишь разведением красок на холстах. Это ты у нас специалист по умным мыслям, — ядовито фыркнул парень, делая глоток из своего стакана, в котором был то ли ром, то ли бренди. На встречах клуба он всегда пил лишь крепкий алкоголь, хотя Арне как-то обмолвился, что за пределами этого здания Реми вообще не пьет.

У меня глаз начал дергаться из-за слов этого напыщенного хама. Реми вновь намекал на то, что моя профессия ничто иное, как нелепое хобби и все что я делаю, не нуждается в особых усилиях. Черт, как же мне хотелось влепить пощечину по его надменному лицу. Да, я только недавно закончила школу и сейчас мне было лишь восемнадцать лет, но это не давало Реми повода считать меня глупой девчонкой. Иногда я соболезновала его невесте. Бедная девушка во всем слушается своего будущего мужа и считает, что у нее, как у представительницы слабого пола, не может быть права голоса. Была бы я невестой Реми, уже давно придушила бы его.

— Да хватит вам, — Арне встал между нами и развел руки в стороны, видя, что я уже была готова сказать очередную колкость. — Нет смысла ругаться в такой прекрасный вечер. Давайте лучше еще выпьем и пообщаемся. Ведь именно для этого мы тут собрались.

До этого молча стоявший Этьен, так же не произнеся и слова, взял у меня почти опустевший бокал и долил в него немного вина, зная, что я много не пью, после чего отдал его мне. Кивнув в знак благодарности, я сделала несколько больших глотков, пытаясь таким образом успокоиться. Не помогло. Алкоголь вскружил голову, но легче мне не стало. Хотелось высказать Реми все оскорбления, крутившиеся у меня в голове и мне было ненавистно то, что сейчас последнее слово осталось за ним. Вот же грубиян. Я ведь не говорю при каждом удобном случае, что для того чтобы открыть ресторан, особого ума не нужно. Тем более, в своем бизнесе он опирался на свою богатую семейку.

— Ты красиво рисуешь, — прогрохотал голос Этьена. Удивленно заморгав, я подняла взгляд на парня, теперь стоявшего около меня. Он очень редко разговаривал со мной и это первый раз, когда Этьен пытался меня приободрить, что уж никак не вязалось с его жуткой внешностью. Это настолько ошарашило меня, что гнев, направленный на Реми, тут же немного поутих.

— Спасибо, — мне так и не удалось скрыть удивления в голосе.

Между Женевьевой, Реми и Арне развернулся нешуточный спор. Они разговаривали на счет обилия туристов в городе и насколько негативно это сказывается на Париже. Между мной и Этьеном возникло неловкое молчание. Я понятия не имела о чем разговаривать с ним.

— Я недавно заходил в галерею, — Этьен первым прервал тишину. — Думал, что встречу тебя там, но мне сказали, что в самой галерее ты редко бываешь.

— Да, я стараюсь больше времени проводить в мастерской, — меня немного удивило то, что Этьен искал встречи со мной, но на этот раз я постаралась не подать виду. — Ты приходил по какому-то делу, или просто хотел повидаться?

— Я хотел посмотреть твои картины, — ответил парень. — Все хотел это сделать, но раньше времен не было. Мне они понравились и я даже купил одну.

— Случайно не «Ночной путешественник»? — я особо не интересовалась тем, кто покупает мои картины, но недавно управляющая галереей сказала, что приходил очень жуткий молодой человек и купил эту картину. Теперь, кажется, я знаю о ком она говорила.

— Да, она, — кивнул Этьен и на его губах появилась еле заметная улыбка, больше напоминающая жуткое искривление губ. Да, внешность у него была далеко не самая приятная, но я уже успела понять, что внутри Этьен весьма добрый и мягкий человеком. Во всяком случае, он мне таким казался. — Я еще хотел спросить, не пишешь ли ты портреты? Мой брат ищет художника, который нарисовал бы его сына и я хочу порекомендовать ему тебя.

— Я не особо часто пишу портреты, — задумчиво прищурившись, я взболтнула вино в бокале, наблюдая за тем как красная жидкость оставляет на стекле замысловатые потеки. — Детей я раньше вообще не рисовала потому что они не любят долго сидеть на одном месте, когда позируют. Но если твой племянник будет себя хорошо вести, я возьмусь за его портрет. Только нужно согласовать время. У меня через два месяца выставка и у меня очень мало свободного времени.

— Может, мы с тобой встретимся в каком-нибудь ресторане и обсудим все детали? — предложил Этьен.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея, — отрицательно мотаю головой. — Лучше приходи со своим братом в галерею. Пусть посмотрит мои картины и решит, подхожу ли я ему, как художник, — на прошлой встрече Этьен приглашал меня посетить особняк его родителей. Я обмолвилась, что мне интересен процесс создания вин и парень сказал, что покажет мне все, если я найду время чтобы съездить туда. Тогда я отказалась, так как не считала Этьена достаточно близким человеком, чтобы ездить к нему в гости, но теперь думала, что если я возьмусь за написание портрета, не плохо было бы в будущем посетить их виноградники и попытаться нарисовать их.

— Правильно, лучше сходи в ресторан вместе со мной, — внезапно около меня возник Арне. Юноша положил руку мне на плечо и придвинулся намного ближе, чем того позволяют нормы приличия. — Я как раз знаю одно уютное местечко.

— Спасибо, но я откажусь, — я убрала руку Арне со свое плеча и отошла на несколько шагов в сторону. — Я уже говорила в прошлый раз, что у меня слишком мало свободного времени и я не могу расхаживать по ресторанам.

В Арне была еще одна неприятная черта характера. Он был настойчив и любил добиваться своего. К сожалению, в данном случае он поставил за цель добиться меня. Когда я только появилась в клубе, он одаривал меня комплиментами, но скорее это вошло в его привычку, нежели я ему понравилась с первого взгляда. Ситуация усугубилась пару недель назад. Мы, как обычно, собрались в этом помещении и кто-то из парней заговорил о том, что сейчас очень редко можно встретить девственниц. Женевьева, знающая меня, как свои пять пальцев, обмолвилась о том, что я до сих пор невинна. После этого интерес ко мне у Арне значительно возрос. Естественно, его предложения, сходить на свидания я настойчиво отклоняла, но все равно чувствовала, что моей подруге сложно видеть то, как предмет ее воздыханий заинтересовался мной.

— Милая Клоди, я не займу много твоего времени. Всего лишь полчаса. Максимум час, — Арне скрестил руки на груди и я невольно засмотрелась на золотой браслет на запястье парня. Я не знаю у кого возникла эта идея, но у всех членов клуба были точно такие же браслеты. Только у Женевьевы он был немного изящнее, нежели у Реми, Арне и Этьена. Поскольку я еще не состояла в клубе, у меня его не было, но остальные неизменно носили его, как знак принадлежности к «Женесе».

— Арне, оставь ее в покое и лучше сосредоточься на той девушке, с которой ты встречаешься сейчас, — Реми, как всегда, не остался в стороне. Стоит только Арне начать клеиться ко мне, как он тут же возникал рядом и начинал отговаривать друга от желания провести время со мной. Видно, он меня сильно ненавидел, раз не желал, чтобы я случайно замарала его друга.

— Да я сейчас ни с кем не встречаюсь, — Арне пожал плечами и отрицательно помотал головой.

— А как же та начинающая модель? — поинтересовался Реми.

Дальнейший их разговор я слушать не стала и решила вернуться к диванчику. Умостившись на нем, я продолжала понемногу пить вино, размышляя о том, какие идеи возьму для следующих картин. Вскоре ко мне пришла Женевьева и шепотом стала жаловаться на Арне и его любвеобильность. Она постоянно говорила, что он похотливый кобель, не желающий пропустить даже одной юбки, но все равно с нежностью посматривала на него и тихо вздыхала. Поэтому, она уже вскоре вновь упорхала к Арне, надеясь влиться в их разговор.

Как только я допила вино, ко мне тут же подошел Этьен и долил мне еще вина, будто все это время наблюдал за мной и ждал момента, когда мой бокал опустеет. Мы немного пообщались и обменялись электронной почтой, чтобы позже списаться и договориться на счет встречи в галерее. Странный парень этот Этьен, ведь огромным контрастом идет его внешность и характер. Но от него мне хотя бы не было тошно.

Судя по всему, Арне не собирался отставать от меня. Он вновь подошел к диванчику на котором я сидела и в который раз за этот вечер стал сыпать бессмысленными комплиментами, надеясь все же склонить меня ко встрече. Недовольная его приставаниями, я начала более быстро пить вино и Арне пришлось идти за бутылкой, лежавшей в металлическом ведрышке со льдом, чтобы опять наполнить мой бокал. Но как только он это сделал, Женевьева утащила его к бильярдному столу, предлагая сыграть партию в американку.

Этот вечер был унылым и эти люди, не считая Женевьевы, были мне неприятны. Со временем я не смогла сдержаться и опять поругалась с Реми. Он, сморщив нос, окинул меня надменным взглядом и сказал, что девушкам не положено так много пить. И это говорил мне тот, кто выпил уже несколько стаканов крепкого алкоголя. Еще Реми попытался забрать мой бокал, но, естественно, я не дала ему это сделать. В повседневной жизни я очень редко пила. Да и сейчас я выпила лишь пару бокалов и меня злило то, что Реми смеет говорить, что я могу сделать, а чего не могу.

Пиком моего раздражения стал вопрос заданный Арне, когда Женевьева опять потащила меня к бильярдному столу, около которого собрались парни.

— Скажи, милая Клоди, какие парни тебе больше нравятся? Могла бы ты встречаться с кем-нибудь из нас? — Арне показал рукой на себя, а потом на Реми и Этьна. Я не знаю, чем был вызван этот вопрос, но не смогла сдержать смеха, хотя это и было грубо. Наверное, алкоголь слишком сильно ударил мне в голову.

— Среди вас? — я фыркнула через смех. — Да я бы никогда в жизни не встречалась с таким, как он, — я махнула рукой в сторону Реми. — Лучше уж повеситься, нежели провести жизнь в мучениях.

— У меня тоже мнение на счет тебя, — Реми скривился. — Я бы лучше отрезал себе руки, чем прикоснулся к тебе.

— Что же касается тебя, Арне, — я повернулась к светловолосому парню, напрочь проигнорировав слова Реми. — Я бы не хотела пополнить список твоих достижений и уж тем более, не хотела бы встречаться с парнем, переспавшим с половиной парижанок.

— Клоди, милая, ты слишком плохо обо мне думаешь. Я не сплю с кем попало, — ласково улыбнулся Арне пытаясь оправдаться, но я решила не отвечать и на его слова, а то начну смеяться еще сильнее. И на кого рассчитана его ложь? Я не настолько глупа, чтобы поверить ему.

— Этьен, без обид, но ты не в моем вкусе, поэтому с тобой я тоже не встречалась бы, — я развела руками в сторону и наклонила голову набок. На самом деле я вообще не понимала, какие парни мне нравятся, ведь кроме своих картин я больше ничего не видела, но сомневалась, что когда-нибудь буду встречаться с двухметровым парнем обладающим взглядом убийцы и кривой улыбкой.

Да, сказанные мною слова были грубыми и мне не следовало отвечать на этот вопрос, но алкоголь развязал мой язык и стало куда сложнее следить за своим поведением. К счастью, парни не обиделись, но до конца вечера Арне постоянно ходил за мной и пытался уверить меня в том, что он не такой похотливый кобель, как я думаю.

Первым ушел Реми. Парень сказал, что его ждет невеста и ему следует ехать домой. Я была огорчена… Хотя, о чем это я? Его отъезд вызвал у меня море радости из-за чего я начала весело улыбаться и даже помахала Реми на прощание, на что он кинул на меня недовольный взгляд и ушел прочь.

Вторым нас покинул Арне. Ему внезапно начали активно звонить на телефон, не смотря на позднее время. Сославшись на срочные дела, Арне вызвал себе такси и уже вскоре уехал. Скорее всего, направился к очередной временной даме.

Этьен еще какое-то время был с нами и даже пытался завести разговор, но между нами повисла неловкая атмосфера и он тоже ушел, предварительно предложив отвезти меня и Женевьеву по домам. Он сегодня был единственным, кто не пил, поскольку приехал на собственной машине и вполне мог выполнить свое предложение, но Женевьева была первой, кто тактично отказался. Я ее понимаю. У самой нет желания ехать с Этьеном в машине по темным улицам Парижа. Каким бы хорошим человеком он не был, все равно вызывал мурашки по коже.

— Нам тоже следует ехать домой, — сказала Женевьева, когда мы остались наедине. Я полулежала на диванчике в то время, как девушка стояла около меня и тонким пальчиком водила по сенсорному экрану телефона, скорее всего, собираясь дозвониться до своего водителя, чтобы он забрал ее отсюда. — Вставай, Клоди. Пойдем, постоим на улице пока не приедет машина. Я отвезу тебя домой.

— Нет, ты езжай, а я еще немного побуду тут и вызову себе такси, — на самом деле, я хотела уйти отсюда чуть ли не первой, но, видно, все же переборщила с вином и теперь с трудом держала веки открытыми. Мне было стыдно признаться Жене, что я не хочу уходить лишь по той причине, что мне трудно встать с дивана. Я корила себя за то, что не уследила за количеством выпитого вина. Сколько бы не думала, никак не могла понять в какой момент алкоголь так сильно ударил мне в голову. Я ведь не выпила много.

Свет, освещающий комнату, ранее казался мне тусклым, но сейчас он неприятно слепил глаза. Я щурилась и опускала веки, в надежде унять эти болезненные ощущения, но легче мне не становилось. Более того, все тело начало ныть, будто кто-то невидимый сдавливал мои кости и в горле возник горький ком. Было ужасно плохо.

— Клоди, я тебя тут не оставлю. Видно, алкоголь плохо на тебя действует. Пожалуйста, больше так много не пей, — запричитала Жене. Поскольку у меня были закрыты глаза, свою подругу я не видела, но почувствовала как под ее небольшим весом, немного прогнулись подушки дивана, когда Женевьева села рядом со мной. Она положила свою прохладную ладонь на мою щеку и погладила ее, таким образом, пытаясь привести меня в чувства. Безрезультатно. Меня бы сейчас и ядерным взрывом нельзя было поднять. Чертово вино. Больше никогда в жизни не буду его пить.

— Тебе завтра утром на репетицию, а уже почти полночь, — напомнила я девушке. — Если скоро не ляжешь спать, у тебя будут круги под глазами и сонливость. Сомневаюсь, что тебе это сейчас нужно. Ты же сама говорила, что скоро новая постановка и ты хочешь играть там главную роль, — я старалась говорить ровно и у меня даже очень неплохо получалось.

Я не хотела, чтобы Женевьева уходила домой. Мне было плохо, а ее присутствие давало мне толику спокойствия и легкости. Но совесть не позволяла попросить девушку остаться рядом со мной. Ей действительно нужно было выспаться перед завтрашним днем. Поэтому, я все же уговорила Женевьеву уехать, пообещав, что я еще немного посижу, потом схожу в уборную, чтобы умыться и вызову себе такси.

Вот только, стоило Женевьеве скрыться за дверью, как я тут же провалилась в темную бездну бессознательности, наслаждаясь отсутствием так мешавшего мне света. Вот только, в этом были свои минусы.

Меня редко мучили кошмары, но сейчас я никак не могла отделаться от плохих сновидений. В кромешном мраке, отдающим холодом, за мной кто-то гнался. Из разных сторон, разрывая черные стены, ко мне тянулись полупрозрачные руки и рвали на клочья мою одежду. Я старалась убежать от них, но мои движения были вялыми и медленными.

Пробуждение было тяжелым. Я еще долго не могла понять где реальность, а где сон. И только спустя несколько невероятно длинных секунд, поняла, что происходящее со мной не является плодом моего сонного воображения. Кто-то действительно раздевал меня, причем очень настойчиво и грубо.

Чужие руки скользили по моему телу, намереваясь освободить меня от одежды. Мне было невыносимо жарко и душно, но свозь плотный туман, образовавшийся у меня в голове, я поняла, что на мне уже нет юбки и этот человек расстегивает пуговицы на блузке.

Я попыталась оттолкнуть эти настойчивые руки, но собственное тело, будто налившееся свинцом, меня не слушалось. Я не могла пошевелиться или позвать на помощь. Из рта вырывались невнятные хрипы и единственное, что мне удалось сделать, это открыть глаза. В полутьме я успела разглядеть лишь браслет участника клуба, плотно сидевшем на мужском запястье, после чего ладонь накрыла мои глаза и я вновь погрузилась в темноту.

Я не могла понять, где нахожусь и что происходит. Мое тело горело точно так же, как и сознание. Лишь эти грубые и властные прикосновения намертво впечатались в опустевшей голове, вторя громким ноткам тревоги. Я хотела сказать хотя бы что-нибудь, но мои пересохшие губы были плотно сжаты.

Всего лишь на мгновение рука исчезла с моего лица, но я так и не успела рассмотреть ничего существенного. На мои глаза легла повязка и, приподняв мою голову свободной рукой, этот человек завязал на моем затылке узел, несколько раз больно потянув за волосы.

После этого началось то, что я с уверенностью могла назвать своим наихудшим кошмаром.

Этот человек не церемонился. Он ловко расстегнул все пуговички на моей блузке и стянул ее после чего, его рука скользнула под мою спину. Двумя пальцами он расстегнул застежку на лифчике и снял этот предмет одежды. Я все так же обездвижено лежала, чувствуя себя невероятно уязвимой и слабой перед этим человеком. Мне хотелось хотя бы прикрыться, но, естественно, это желание было неосуществимо.

Со мной творилось нечто странное. То, объяснение чему я не смогла бы дать, даже если бы сильно захотела. Парень властно оглаживал мои бока, живот и грудь. Кожа под его ладонями горела и с губ срывались тихие вздохи. Я не контролировала свое тело и сознание. Я могла лишь чувствовать то, что происходит, но даже так не была в состоянии понять, как все к этому пришло и чем все закончится. Обездвиженная кукла, отданная на растерзание зверю.

Его жадные губы скользнули к шее, оставляя там несколько грубых поцелуев. Он с особым усердием облизывал и покусывал мочку уха, наслаждаясь происходящим. В один момент, внутри меня, прошел разряд тока, сжигая мое сознание дотла, и я невольно выгнулась. Не хочу этого чувствовать.

Эта ситуация была омерзительной и я испытывала еще больше отвращения, к себе, из-за того, что по телу тонким ручьем протекали приятные ощущения, вскружившие мою голову. Этот парень точно знал, что делать и умело ласкал мое тело, собираясь взять от меня все, что захочется, давя на меня своим властным поведением и тяжестью тела, накрывшим мое. Ненавижу. Как же я его ненавижу. Мерзко. Противно. Невыносимо.

Он целовал шею, оставляя на ней засосы и сжимал в ладонях мою грудь, ощутимо сжимая ее. Лежа под ним, я тихо всхлипывала, безрезультатно пытаясь привести свои чувства в порядок. Была бы возможность, я бы уже давно со всей силы ударила бы его или укусила за руку. Он не имел права делать все это со мной. До сих пор я была не готова даже за руку взяться с парнем, что уж там говорить про поцелуй. И то, что происходило сейчас, было ненормальным и никак не укладывалось у меня в голове. Я сильнее зажмуривала глаза, пытаясь убедить себя в том, что это лишь ужасный сон, но, сколько бы я не переубеждала себя в этом, парень никуда не исчезал.

Он целиком и полностью доминировал, делая все, что захочется и не думая о том, что в данный момент почувствую я.

Он вплетал пальцы в мои волосы, сжимал пряди каштановых волос и оттягивал их назад, заставляя меня запрокинуть голову. После этого он целовал и покусывал мои губы и, в тот момент, когда мне удалось отвернуть голову, он, с силой, пальцами сжал мой подбородок, поворачивая мою голову обратно к себе, после чего вновь с жадностью накрыл мои губы грубым поцелуем, будто желая еще сильнее наказать меня за непослушание.

Когда его раскаленная рука медленно спустилась вниз и поддела край трусов, чтобы снять их с меня, я была готова засунуть свою гордость куда подальше и начать умолять парня оставить меня в покое. Мне даже удалось произнести обрывки каких-то слов, но, естественно, ответа не последовало и, уже вскоре, с меня был сорван последний предмет одежды.

Оказавшись полностью обнаженной, я поежилась и попыталась свести ноги вместе, но парень тут же разместился между ними и руками подхватив мои ноги под коленками, только сильнее развел их в стороны, не давая мне возможности прикрыться.

Мысль о том, что он рассматривает меня, приводила меня в негодование и в острое смущение. Но… На этом ведь все не закончится? Самое страшное было впереди.

В тишине я отчетливо расслышала звук, с которым молния на его брюках была расстегнута. Этот звук полоснул по моим нервам не хуже острого ножа. С содроганием я ощутила, как уже в следующий момент, в меня уперлось нечто горячее и твердое, словно камень.

Сердце прерывисто забилось и из легких испарился весь воздух. Испуганно распахнув глаза под плотно завязанной повязкой, я беззвучно закричала, пытаясь отползти в сторону. Он тут же с невероятно силой обеими руками схватил меня за бедра и обратно придвинул к себе. Утром на островках этой жуткой боли точно появятся синяки.

Паника оглушающе зазвенела у меня в ушах и горло пережало от ужаса. Не возможно было сделать хотя бы маленький вдох, из-за чего, легкие начало жечь от нехватки воздуха. Я мало, что соображала в тот момент, но отчетливо ощутила, как он с первым грубым движением ворвался в меня. Выгнув спину и до крови прикусив губу, я взвыла от неприятного ощущения. Меня будто разрывало изнутри. Я все еще пыталась вырваться, но, судя по всему, моему мучителю так даже больше нравилось. Его движения стали еще более грубыми и быстрыми.

Как же ненавистно мне было его прерывистое дыхание и эти хлюпающие звуки, с которыми он каждый раз врывался в меня.

Мне не хотелось думать о том, что происходит и я пыталась нерушимой стеной отгородиться от этих ощущений. Но трудно было игнорировать то, как в тебя, грубыми толчками входит нечто огромное и горячее, словно раскаленная лава.

Он долго измывался надо мной. До боли прикусывал кожу на шее, целовал грудь, и с силой тянул за волосы. Уже вскоре я потеряла любые силы и часто теряла сознание, проваливаясь в темноту. Мне хотелось остаться там навсегда и больше не чувствовать всего этого, но, каждый раз, сознание вновь возвращалось назад. Мой мучитель, воспользовавшись мои неподвижным состоянием, ставил меня в удобные позы и дальше имел, как ему было угодно.

Было неприятно вновь возвращаться в сознание и понимать, что еще ничего не законченно. Только, перед тем как окончательно рухнуть в бездну мрака, я, словно сквозь пелену, почувствовала на себе нежные объятия и тихий шепот на ухо.

***

Ужасно ощущать себя полностью потерянной. Проснувшись в одной из комнат клуба, я первое время лежала, не моргая смотря на белоснежный потолок и думала о том, что это был лишь ужасный сон. Вот только, жуткая боль во всем теле, ясно говорила о том, что весь этот кошмар происходил в реальности. Суставы ломило, голова все еще была опустевшей и в груди невыносимо белела разорванная на части душа.

По какой-то неведомой причине я была одета и от моей кожи исходил еле ощутимый запах мыла. Этот ублюдок помыл меня. Пытался смыть следы своего преступления? Лучше бы он убрал эту невыносимую боль, терзающую глубокие раны в моем сознании.

Я с огромным трудом сползла с дивана и, взяв свою сумочку с журнального столика, на ватных ногах поплелась к выходу, обходя препятствия в виде мебели. Сейчас я больше напоминала марионетку, чьи ноги, на запутанных веревочках болтались в разные стороны, чисто инстинктивно ведя меня в сторону двери. Я еле передвигалась, но желая как можно скорее покинуть это место, неугомонно двигалась вперед, пока не вышла из здания, с тихим хлопком закрыв за собой дверь. На улице ярко светило утреннее солнце. Скосив взгляд вниз, я прищурилась и, закрыв лицо ладонями, несколько раз глубоко вздохнула, после чего медленными шагами продолжила свой путь.

Наверное, выглядела я жутко. Чего стоил только взгляд таксиста, когда я села в его машину. Пожилой мужчина в белой рубашке, обернулся и, окинув меня взволнованным взглядом, поинтересовался все ли у меня в порядке. Глупый вопрос и нелепая ситуация.

Но я все же кивнула. Да, у меня все в порядке. Только в груди сильно болит и хочется исчезнуть. Раствориться в воздухе и хотя бы ненадолго представить, что этой ночи не было.

Пока я ехала домой, стеклянными глазами безразлично смотрела в окно, совершенно не обращая внимания на мелькающий там пейзаж. У меня внутри бушевала целая война противоречивых чувств, среди которых был сплошной негатив, но внешне я выглядела, как ледянное изваяние с опустевшими глазами. Только когда такси остановилось на одной из улочек Антрепо, я поняла, что назвала адрес не своего дома, а мастерской.

Отдав водителю сотню евро и не дожидаясь сдачи, я поплелась к мастерской, обходя стороной посетителей рядом находящейся закусочной «Ля Мартель». И только оказавшись за закрытой дверью, дала волю своим чувствам.

Я кричала, яростно ругалась, раскидывала вещи, пинала стулья, срывала с себя одежду, ногтями царапала кожу, на которой виднелись багровые пятна от засосов, падала на пол, не сумев удержаться на все еще слабых ногах и тихо рыдала, чувствуя, как щеки обжигает горькими слезами.

Во мне ярким огнем пылала ярость и негодование, но в тот же момент я чувствовала себя опустошенной и униженной. Меня втоптали в грязь и изуродовали душу. За что? Почему я? Скрутившись на полу калачиком, я раз за разом задавала себе эти вопросы, но ответа на них найти не могла.

Это точно был кто-то из этой троицы. Кроме членов клуба никто не мог зайти в здание да и я ясно помню, что сумела рассмотреть браслет на мужском запястье. Но кто именно это сделал?

Арне? Он, в последнее время, открыто показывал заинтересованность мною. Но зачем идти на такой шаг? Арне всегда окружало много девушек и он привык добиваться их комплиментами и подарками. На насильника он не похож.

Реми? Он недолюбливал меня и легко мог таким образом попытаться унизить. Но, он вчера дал понять, что лучше отрубит себе руки, чем прикоснется ко мне.

Этьен? Неизвестно, что творится у него в голове. Но, в тот же момент, я совершенно не видела причину, по которой он так мог поступить со мной. На встречах мы почти никогда не разговаривали и являлись друг другу чужими людьми.

Ясно было лишь одно, мне в вино что-то подмешали. Но это мог сделать любой из них.

Немного позже, все еще не придя в себя, я поплелась в ванную комнату и, закрывшись в душевой кабинке, долго терла мочалкой кожу, пытаясь стереть с себя чужие прикосновения. Вот только, из памяти их не убрать, как бы не хотелось.

В то утро, в закрытую дверь мастерской, настойчиво стучала мой агент Софи Гросье. Я не открыла ей точно так же, как и не отвечала на ее звонки. Но, от этой неугомонной женщины так просто не избавиться. Съездив в галерею, она взяла ключи от мастерской и открыла дверь, врываясь в мое личное пространство, без моего же желания.

В то время, я одетая в свой рабочий комбинезон, испачканный красками, сидела на полу в небольшой кухне. Раньше, в этом помещении была жилая квартира, поэтому, делая тут мастерскую, я не убрала кухню и ванную, понимая, что довольно долго времени буду проводить тут и эти блага цивилизации мне не помешают.

Я не любила мадам Гросье за ее желание влазить в мои личные дела, но, увидев в каком состоянии я нахожусь, она не задала ни одного вопроса. Вместо этого, женщина молча заварила мне имбирный чай с большим количеством меда и поставила передо мной пузатую чашку с горячей жидкостью, сказав, что я должна выпить чая. Мадам Гросье поняла, что произошло, ведь перед ней я не смогла скрыть искусанные губы и синяки, но в ее взгляде не было жалости. Женщина не спрашивала, как это произошло и не интересовалась тем, кто это сделал, но перед уходом задала один простой вопрос. Мадам Гросье интересовалась тем, что я буду делать. Сложный вопрос. Пока что я не могла дать на него ответа.

Этьен, Арне и Реми из богатых и влиятельных семей. Любое мое слово против кого-нибудь из них, тут же обернется против меня. Да и если я обращусь в жандармерию с заявлением об изнасиловании, развернется скандал, который, впоследствии, разрушит мою карьеру художника.

Паршиво осознавать свою беззащитность и беспомощность.

Вечером, выключив телефон, я взяла карандаши, с блокнотом и села на пол в дальнем углу своей мастерской. Сегодня я не рисовала. Вместо привычного мне занятия, я писала все, что думаю об этой ночи и об ублюдке изнасиловавшим меня, после чего эти листы порвала в клочья и кинув их в глиняный горшок, сожгла. Мою память это не очистило, но стало немного легче.

Всю ночь, не сумев заснуть, я, словно тень, ходила по комнатам мастерской, пиная ногами, попавшиеся мне на пути предметы. Меня изнутри разрывало негодование от того, что этот человек останется безнаказанным, но в тот же момент я понимала, что будет лучше, если я закрою все свои протесты в глубине сознания и, уйдя из этого клуба, постараюсь забыть о случившемся. Иначе это может привести к еще большим проблемам.

Но… приручить свои чувства иногда не так просто как хотелось бы.

***

Прошла неделя после того случая. Все это время меня мучили жуткие кошмары, в которых надо мной измывался некто невидимый и, просыпаясь в холодном поту, я всякий раз шла в душ, надеясь, что вода смоет воспоминания. Мне казалось, что я покрыта слоем грязи и унижена до конца своих дней.

Было тяжело вести привычный образ жизни и, большую часть времени, я не выходила из мастерской. Лишь раз съездила домой за вещами и сходила в продуктовый за едой, чтобы надолго закрыться в привычной мне среде, окруженной картинами.

На звонки я не отвечала и пускала к себе только Гросье. И то лишь потому что от нее зависела моя выставка. Я не могла допустить, чтобы из-за какого-то ублюдка, я лишилась единственного заработка и своей мечты. Поэтому, даже через силу я рисовала. Правда, картины получались мрачными.

Еще через несколько дней мне пришло сообщение от Женевьевы. Она волновалась из-за того, что я не отвечаю на ее звонки и так же сообщала, что вскоре должна была состояться еще одна встреча клуба, на которой мы могли бы пообщаться.

Меня трясло лишь при одном упоминании об этом чертовом месте, но прочитав сообщение своей подруги, я не смогла удержаться от возникшего желания еще раз прийти туда и посмотреть в лица Этьену, Арне и Реми. Кто бы не изнасиловал меня, этот человек точно думает, что он меня сломал и, что я больше не вернусь в клуб. Поэтому я решилась на этот отчаянный шаг. Прийти туда в последний раз и показать, что не смотря ни на что, я не сломалась. Я дышу, живу, рисую. Я все еще могу улыбаться, путь даже через силу.

В назначенный день я, не смотря на жаркую погоду, надела брюки и блузку с длинным рукавом, таким образом, пытаясь скрыть все еще не сошедшие засосы и следы от укусов.

Я пришла раньше на час и с омерзением посмотрела на диван, на котором все случилось. Мне хотелось его сжечь, но вместо этого, сдержав свои порывы, я прошла мимо и села на кресло рядом с окном. В полной тишине было слышно оглушающе громкое тиканье часов. Прикусив кончик языка, я пыталась успокоить возраставшее негодование и угомонить быстрое сердцебиение. Ненавижу это место, презираю того ублюдка и злюсь на собственную слабость.

Постепенно, на Париж опускался вечер и уже вскоре дверь открылась и в прихожей послышались шаги. В комнату зашел Арне.

— Клоди, ты сегодня рано, — голубоглазый парень задорно улыбнулся и, подойдя ко мне, поцеловал мою руку. Я еле сдержалась, чтобы не скривиться и не отдернуть руку. — Как твои дела? Случайно не появилось немного свободного времени, чтобы сходить со мной в ресторан?

Я внимательно смотрела на парня, пытаясь рассмотреть каждое его движение и мимику. Он вел себя очень привычно и как бы я не старалась увидеть в нем хоть что-нибудь подозрительное, мои попытки не обвенчались успехом.

Следующей в клуб пришла Женевьева. Она тут же накинулась на меня с вопросами и укорами на счет того, что я не отвечала на ее звонки. При этом подруга явно отметила слишком бледный цвет моего лица и возникшие мешки под глазами. Спасибо, Женевьева, я и без тебя прекрасно знала, что по ночам плохо сплю.

К моменту прихода Этьена, между Женевьевой и Арне завязался разговор и они благополучно отвязались от меня, сев на соседний диван.

— Добрый вечер, Клоди, — учтиво поздоровался Этьен. Он как всегда был дружелюбен, но зловещ. — Я писал тебе на почту, на счет встречи, но ты не отвечала. Много работы?

— Да, работы очень много, — я вцепилась внимательным взглядом и на Этьена, но и за ним не заметила ничего необычного.

Последним пришел Реми. Он тоже, как обычно, окинул меня безразличным взглядом своих темных глаз и высказал несколько колкостей в мою сторону.

Я перебывала в нервном замешательстве. Кто бы не изнасиловал меня, он хорошо скрывался среди этой троицы. Это меня злило и приводило в негодование. Та ночь перевернула всю мою жизнь и оставила болезненный след на сердце, но, судя по всему, для этого ублюдок, это даже ничем особым не являлось.

Вечер проходил в привычной атмосфере. Парни играли в бильярд, а Женевьева крутилась около Арне. Я же, отказавшись от любого алкоголя, сидела в сторонке наблюдая за всем этим, чувствуя, как подрагивают мои пальцы и по коже пробегает холодок. Они смеялись, пили, играли в бильярд и вели себя вполне беззаботно. Вот только, один из них растоптал меня той ночью.

С каждым мгновением, во мне все сильнее распалялось пламя ярости и, сжимая ладони в кулаки, я думала о том, что обязательно найду его и, если я не могу рассчитывать на помощь жандармов, сама отомщу посмевшему осквернить меня ублюдку. Среди них скрывается монстр, но я найду его и уничтожу.

Прикусив губу, я оскалилась, смотря на эту троицу. Мысленно я ознаменовала эту минуту началом игры, в которой я одержу победу и растерзаю врага.

Vous les hommes vous etes tous les memes

Macho mais cheap

Bande de mauviettes infideles

Si previsibles

Non je ne suis pas certaine

Que tu m'merites

Vous avez de la chance qu'on vous aime

Dis-moi merci

(Stromae)