Среди них скрывается монстр... Книга 1

Картина пятая… (L'attrape-rêves)

L'attrape-reves

Я уверена в том, что женщины, умеющие вкусно готовить, обладают неким подобием причудливой магии. Искусно шаманя над разнообразными блюдами, они передают им собственную энергетику, смешанную с чарами. Другого объяснения тому, что эти женщины могут создавать еду любой сложности, я придумать не могла, ведь, проведя половину дня на кухне, около духовки, я добилась лишь разочарования, депрессии и апатии. Как бы тщательно я не старалась следовать рецепту, печенье, которое я старалась приготовить, больше походило на жутковатые комки грязи. Пахло оно еще хуже, чем выглядело.

Кто бы поделился со мной магией? Или просто у меня руки растут не из правильного места? Никогда не думала, что готовить намного сложнее, чем писать картины и смешивать краски. Мука — пыль из самых нижних кругов Ада. Я пыталась быть аккуратной, словно сапер старающийся обезвредить смертоносную бомбу, но, в итоге, вся кухня покрылась слоем муки и на шкафчиках остались белые отпечатки от моих рук. Даже я была с ног до головы вымазанная в ней. Мука, смешанная с молоком, будто въелась в кожу, оставаясь на ней сухой, потрескавшейся коркой. Она прилипла к волосам, создавая неприятные комочки и, кажется, даже забилась в легкие, из-за чего мне стало так тяжело дышать. Просто невыносимо. Я возненавидела эту адскую смесь больше всего на свете и пообещала себе, что больше не буду пытаться, что-либо испечь. А ведь, причиной моих мучений была Мадлен. Вернее ее глупые советы.

Честно, я ненавижу извиняться, ведь, для того, чтобы попросить прощения, нужно признать свою неправоту, что иногда бывает не так уж легко, как хотелось бы. Но чувство вины перед Арне, начало погребать меня под невыносимо тяжелыми завалами сожалений. Вспоминая свое отношение к парню, все сказанные слова, насквозь пропитанные пренебрежением и последнюю ссору, я краснела, чувствуя себя невероятно невоспитанной и грубой. Будто я какая-то стерва, коей в жизни не хотела быть. И мои совестные мучения еще утяжелялись помощью Арне, когда мне казалось, что практически все отвернулись от меня. Вот так и оказалось, что светловолосый парень был прав. Я еще та малолетняя дура, не способная нормально рассмотреть внутренний мир человека и судившая лишь по стереотипам.

Я долго раздумывала над тем, как извиниться перед Арне. Много раз прокручивала в голове слова, которые можно сказать, но все они казались мне нелепыми и чересчур наигранными. Тем более, когда я звонила парню, он ответил далеко не сразу и сказал, что сейчас сильно занят, поэтому перезвонит, когда будет время. Прошло уже два дня, а от него, по-прежнему, ничего не было слышно, а вновь звонить я не решалась. Не хотелось навязываться.

Тогда-то мне на помощь и пришла Мадлен, о чем я теперь крайне сожалела. Описав ей сложившуюся ситуацию в двух словах, при этом, совершенно не вдаваясь в подробности, я хотела лишь поныть и пожаловаться на жизнь, но сестра, желая помочь, сказала, что будет намного проще испечь печенье и угостить им Арне. Таким способом, я, вроде, напрямую не извиняюсь, но угостив его вкусностями, собственного приготовления, делаю шаг навстречу к парню, показывая, что хочу оставить все разногласия позади. Тогда мне идея понравилась, но теперь я понимала, что, если угощу Арне своим печеньем, парень точно подумает, что я желаю ему смерти. При чем, в самом прямом смысле. Я пыталась попробовать эту гадость и, во рту, до сих пор, остался неприятный вкус, а на зубах поскрипывали маленькие кусочки скорлупы от яиц.

Находясь на грани срыва, тяжело было сохранить самообладание. Пять часов я готовила, но добилась лишь невероятной грязи и мерзких на вкус угольков, вместо печенья. Злостно осмотревшись по сторонам, я фыркнув, сняла с себя фартук и с гневным шипением кинула его на пол, после чего, пошла в ванную, оставляя в коридоре, после себя, дорожку из муки.

Провалявшись в горячей воде не меньше чем час и, вылив на волосы бутылку шампуня, я пришла к выводу, что мне придется выкинуть несколько кастрюль и формы для выпечки. На кухню я в ближайшие дни не зайду. Уже тошнило от нее. И убирать там не буду. Лучше потрачу немного денег и вызову клининговую службу. Что же до Арне… Мне стыдно отвозить ему то, что я приготовила, но, поскольку идея Мадлен мне нравилась, я решила купить печенье в пекарне. Ну и что с того, что его испекла не я? Зато Арне останется жив и не пролежит в больнице ближайший месяц, а то и два.

Когда я вызывала такси, на улице уже вечерело. Стоило подождать завтрашнего дня, чтобы быть уверенной в том, что светловолосый парень точно будет на работе, но моя неусидчивость твердила о том, что следует сделать все сегодня. Да и жутко устав, я была настроена проветриться. Если не удастся встретиться с Арне, я могла прогуляться по району Монмантра и полюбоваться картинами уличных художников, продающих свои творения вдоль тротуара. Иногда там попадались настоящие шедевры.

Заехав в пекарню «Brioche», я, среди всего изобилия, вкусно пахнущей выпечки, выбрала печенье с яблочным джемом, попросив упаковать его в красивую коробочку и прозрачную пленку замотать серой лентой. Возможно, Арне и не любит сладости. Я ни разу не видела, чтобы он ел нечто подобное, но об этом, в данный момент, я старалась не думать. Меня больше волновала зависть по отношению к тем, кто испек все эти чуда из муки. Пекари с золотыми руками, а не такими корявыми, как у меня. Но я, все равно, решила, что экспериментировать с готовкой больше не буду. Иначе мои нервы не выдержат и я сойду с ума. Просто я не отношусь к разносторонним людям, которые, удивляют своей многогранностью и множеством навыков, успевая делать несколько дел за раз. С этим просто нужно было смириться.

Как и ожидалось, рабочий день в отделении хеджевого фонда еще не закончился. В холле меня, встретила все та же девушка с аккуратно уложенными светлыми волосами и безрадостной, дежурной улыбкой. Поскольку, я на этот раз оделась более подобающее, и джинсам с футболкой предпочла юбку и блузку, девушка отнеслась ко мне более уважительно, но так же задала уже знакомые вопросы, когда я сказала, что мне нужно встретиться с Арне Габеном. Судя по всему, она меня не помнила, но наш разговор закончился тем же, что и в прошлый раз. Если я не записана в его расписание, встретиться с Арне мне не удастся. Но, на этот раз, у него было не совещание, а встреча с деловыми партнерами, в каком-то из ресторанов Отель-Де-Виля. Правильнее было уйти и ждать звонка от Арне, но мое упрямство победило в войне со здравым смыслом и я решила ждать.

Арне приехал примерно через полтора часа и в холл зашел вместе с женщиной в возрасте, одетой в строгий деловой костюм и имеющей при себе массивную папку с проглядывающимися файлами. Удивился парень моему приходу или нет, я не поняла, так как выражение его лица совершенно не изменилось и все, что я смогла рассмотреть в его зеленых глазах, так это жуткую усталость и сварливость. Его спутница скользнула по мне строгим взглядом, своих серых, как сталь, глаз, но на этом ее интерес закончился.

Проходя мимо диванчика, на котором я сидела, Арне кивнул мне, таким скупым образом, поздоровавшись и попросил, ту светловолосую девушку, проводить меня к нему в кабинет, после чего, он с той женщиной, о чем-то переговариваясь, свернули в коридор и вскоре скрылись с виду. Я добилась желаемого и сегодня мне все же удастся встретиться с Арне, но его безразличность начинала угнетать. Возможно, даже раздражать. Я видела, что светловолосый парень жутко занят и, скорее всего, у него, действительно, нет времени для того, чтобы уделить мне хотя бы немного своего внимания, но именно это и выводило меня из равновесия. Я привыкла к дружелюбности Арне и его предложениям сходить на ужин, из-за чего теперь, холодный взгляд парня и невозможность увидеть его в тот момент, когда мне захочется, немного напрягали.

Лифт медленно тянулся вверх, поднимая меня и девушку на нужный этаж. В прошлый раз, когда я гуляла по первым этажам здания, видела, что во многих кабинетах кипела работа и «белые воротнички», с усердием трудились, сидя в кожаных креслах за компьютерами. Но на четвертом этаже, куда мы поднялись, было очень тихо, словно все здание внезапно опустело. Не смотря на новый ремонт и приглядный вид интерьера, мне казалось, что в этом длинном и узком коридоре, по которому мы не торопясь шли, не хватало лишь мигающих лампочек, чтобы придать этому месту жутковатости, которую часто пытаются воссоздать в фильмах ужасов.

Кабинет Арне, оказался в самом конце коридора. Просторный, но практически пустой. Бело-серый цвет обоев, веял стерильной чистотой и угрюмостью, среди которых не было места личным вещам, наподобие фотографий, картин или цветов. Неприятное место не идущее ни в какое сравнение с уютом моей мастерской. Но после того, как девушка ушла, оставляя меня наедине, я не смогла сдержаться и походила по кабинету, внимательно рассматривая все предметы. Арне долго не было, поэтому, начиная изнывать от скуки, я успела полежать на кожаном диванчике, посидела за его столом, пародируя бурную работу важного боса и даже покаталась на кресле из одной стороны кабинета в другую. В общем, я просто дурачилась, пытаясь отвлечься от угрюмости этого места и не дать ему впитаться в мое сознание, оставляя там неприятный осадок.

Можно сойти с ума, если долго, в одиночестве, находиться тут, поэтому, когда Арне, наконец-то, зашел в кабинет, я ощутила поток облегчения, прошедший легкой волной через все тело. Но парень, по-прежнему, не обращал на меня никакого внимания. Разговаривая по телефону, он быстрым шагом, промаршировал через кабинет и, подойдя к массивному дубовому столу, открыл верхний ящик, после чего свободной рукой начал рыться в бумагах, лежащих там.

— Где вы нашли такого переводчика? — голос Арне был пропитан невиданным раздражением и не нужно было долго думать, чтобы понять, что парень негодовал. — И почему вы не проверили договор то того, как поставить подпись? Куда, в конце концов, смотрели юристы? Они слепые?

Сидя на диванчике, я вертела в руках песчаные часы, которые до этого взяла со стола Арне, чтобы хоть чем-то занять время. Но посмотрев на Арне и прищурив взгляд, я слегка сдавила в руках выпуклое стекло, борясь с желанием, каким-нибудь образом привлечь внимание парня. Ненавижу, когда меня игнорируют.

Арне, тем временем, продолжал заниматься своими делами, будто в кабинете он был совершенно один. Парень прошел из одной стороны комнаты в другую, направляясь к шкафу, откуда он достал папку, после чего, вместе с ней, вернулся к столу.

— Нет, я этого не понимаю, — так же зло сказал Арне в телефон. В уголках его губ залегли маленькие морщинки, искажая лицо угрюмостью. — Это ваша ошибка и просто так спустить ее мы не можем. Завтра утром, сходите к юристам. Я буду ждать вас ближе к десяти. И, Вольгарт, в вашем интересе прийти вовремя. В одиннадцать меня на месте уже не будет.

Арне еще какое-то время слушал своего собеседника, но, потом торопливо с ним распрощался и нажал на отбой. Глубоко вздохнув, он устало потер лицо ладонью и повернулся ко мне. Ну, наконец-то, и столетия не прошло.

— Привет, у тебя ко мне какое-то дело? Проблемы с «Алтитюд»? — Арне взъерошил волосы на затылке и ненадолго закрыл глаза. Он оперся о стол и слегка наклонился вперед, больше не имея сил держать при себе прежнюю строгость. Смотря на его измотанный вид, мне стало жаль Арне, но слегка кольнуло то, что в моем визите он не видел ничего, кроме деловой выгоды. В какой момент, я стала для него одной из всех тех стервятников? Когда он поставил меня на одну планку с ними? Неприятно. Даже немного злит то, что он такого мнения обо мне.

— Нет, с «Алтитюд» все отлично. Я просто пришла проведать тебя и принесла тебе… — я сняла свой рюкзак и, расстегнув змейку, выудила оттуда упаковку печенья, после чего положила его обратно. Мне стоило быть аккуратной, так как картонная коробка не спасла печенье от повреждений, в следствии моей любви швырять рюкзак, и оно превратилось в крошку. Такое, как подарок я точно преподнести не могла. — Или не принесла. В общем, забудь. Как у тебя дела? Какие-то проблемы на работе? Ты выглядишь измотанным.

— Нет, на работе все, как обычно, — Арне пожал плечами, после чего обогнул стол и сел за кресло. — Обычный рабочий день, со всеми его вытекающими проблемами, — последние слова Арне произнес тихо, но с ощутимым недовольством. Парень достал из стола какие-то бумаги и, не смотря на меня сказал: — Так ты, Клоди, просто пришла проведать меня? Не обижайся, но ты выбрала не самое лучшее время для визита.

— Арне, сейчас уже почти девять часов вечера, — я отвела взгляд от парня и посмотрела на часы, висящие на стене. Длинная черная стрелка мерно шла по белоснежной поверхности, переходя от одной цифры к другой и издавая при этом еле слышное тиканье. Завораживающий и нудный звук. — Сколько ты еще будешь работать? Оставь все свои дела назавтра и расслабься. Знаешь, у тебя кабинет мрачнее некуда. Может, выберемся отсюда и сходим попить чая? Мы так давно не виделись и я бы хотел с тобой поговорить.

Я чувствовала, что поступаю неверно, пытаясь поучать парня насчет того, как ему нужно проводить свое время, но ничего не могла поделать с собой. Арне выглядел ужасно изнуренным. Кожа слегка посерела и под глазами легли темные круги. Казалось, что еще совсем немного и он превратится в робота, в программе которого будет заложена лишь возможность заниматься работой, вытесняя собой время для сна и отдыха. Сколько себя помню, Арне был мне безразличен, но увидев его таким, я почувствовала, как сердце сдавливает от переживаний. Но, судя по всему, в моей заботе Арне не нуждался.

— Я не могу отложить свои дела назавтра иначе, потом выбьюсь из графика, — Арне говорил таким тоном, будто я ранее сказала несуразную чушь. — Я понимаю, что мой кабинет для тебя неприятен, но уйти сейчас нет возможности. Поэтому, если ты хочешь поговорить со мной, то мы можем сделать это и тут.

С таким Арне было невыносимо разговаривать. Вся знакомая мне дружеская теплота, будто выветрилась оставляя место леденящему душу безразличию. Парень казался далеким и чужим, словно мы совершенно незнакомые люди, познакомившиеся всего лишь пару минут назад. Но более неприятным было ощущение, будто мы поменялись местами. Раньше Арне звал меня поужинать вместе, а я отказывалась из-за постоянной работы. Теперь же, я предлагала парню вместе выпить чая, но получала его отказ из-за сильной занятости. Оказывается, это неприятно и даже обидно. Интересно, Арне тоже чувствовал себя таким неловко брошенным, всякий раз, слыша мое «Нет»?

— Не стоит, — я отрицательно помотала головой, слегка наклонив голову вперед, из-за чего, несколько прядей темных волос упали на лицо. — Раз ты сильно занят, я не буду отвлекать тебя от работы. Давай встретимся в другой раз. Только скажи, когда тебе будет удобно.

— Хорошо, Клоди, — Арне согласился, но на меня, он по-прежнему не смотрел. Листая бумаги, парень скользил взглядом по мелкому шрифту и водил пальцем по строчкам. — Я завтра посмотрю свое расписание и перезвоню тебе насчет встречи.

И опять слова показались мне неприятными. Слишком отчужденно они были сказаны. Врезавшись в мой разум острыми когтями, эти слова спустились густым осадком на душу, пачкая голову невнятными мыслями. Жутко хотелось, чтобы он оторвался от этих чертовых документов, поднял голову и, посмотрев на меня, своим беззаботным взглядом, вновь улыбнулся. Что имеем, мы не ценим, а потеряв — плачем. Теперь я скучала по вниманию Арне.

— Хорошо, я буду ждать твоего звонка, — больше мне нечего было сказать, хотя хотелось подойти к парню и, схватив за ткань идеально выглаженной рубашки, хорошенько встряхнуть его, намереваясь сорвать с лица это надоевшее выражение отчуждения. Пусть мои действия разозлили бы его или удивили. Все это было бы лучше, чем этот холод.

— До встречи, Арне, — я встала с дивана и, закинув лямку рюкзака на плечо, пошла к выходу. На душе грустно и тоскливо. Все же, мрачность этого кабинета передалась мне.

— До встречи, Клоди, — такое же тихое и безразличное.

Арне так и не поднял голову, когда я выходила из кабинета.

***

Валяясь в кровати и нежась в первых лучах, еще не жаркого, утреннего солнца, я довольно потянулась, утопая в смятом одеяле и разбросанных подушках. Легкий запах цветов, исходящий от постельного белья, приятно щекотал обоняние и, через приоткрытое окно, с улицы, веял свежий воздух. Мягко, тепло и удобно. Идеально.

Редко утро бывало таким прекрасным. Не было сонливости и усталость ушла вместе с красочными сновидениями. Хотелось улыбаться и встречать предстоящий день с прекрасным настроением, наплевав на весь негатив.

Вроде ничего необычного. Время от времени, в жизнях людей, возникают вот такие вот беспричинные моменты полные счастья, но, для меня, это утро стало некой чертой, ставящей меня перед веским выбором.

Вспомнив об Реми, я ненадолго перестала улыбаться и, перевернувшись на живот, уткнулась лицом в мягкую подушку. Я не хотела о нем думать и больше всего на свете, желала, чтобы этот парень, раз и навсегда исчез из моей жизни. Поэтому, это решение далось само по себе. Я поняла, что не хочу мстить своему насильнику, таким образом, опять погрязая в липком болоте и с головой уходя в свой личный Ад. Выбери я тропинку мщения, мои дни опять наполнились бы мраком, нервами и переживаниями. И вновь моя душа повисла бы над глубоким обрывом, готовая, в любой момент, сорваться вниз. Зачем мне это? Почему бы мне просто не попытаться забыть про случившееся? Да, тот случай мерзкий и противный, но я была бы последней слабачкой, если бы поддалась нервам и впала в глубокую депрессию, каждый день жалея себя и страдая по утраченной невинности.

К черту все. Хочу начать жизнь с нового, белого и не испачканного черными каракулями, листа. Пусть я все еще ненавидела Реми, но омрачать свою жизнь этими негативными чувствами не собиралась. Стоит вычеркнуть этого ублюдка из своей жизни и попытаться больше не встречаться с ним. Но, если Реми вновь будет лезть ко мне, присылая сообщения и цветы, тогда я буду действовать.

Пока все тихо и моя жизнь возвращается в прежнее русло, я хочу радоваться вот таким вот дням.

Приняв это решение и переступив через воображаемую черту, чтобы в дальнейшем пойти, как мне казалось, по светлой тропинке, я решила окончательно вернуться к прежней жизни и наполнить ее новыми красками, создавая смесь невероятно интересных дней.

В то утро, еще немного повалявшись в кровати, я решила сходить в Булонский лес. И, черт, как же я скучала по этому месту. Бодрящий кофе и ароматные маффины в руках. Вокруг зелено и яркие цветы пестрят вдоль бесконечных тропинок, скрытых под тенями пышных деревьев. Тут кипела своеобразная жизнь, веющая сказкой и витала атмосфера волшебства. Просто невероятно.

Единственное, что слегка утяжеляло настроение, это апатическое чувство одиночества. Женевьева оказалась стервой, но, раньше, она была хорошей подругой, не дающей мне ощутить себя уязвимой, из-за отсутствия рядом близких людей. Мадлен, как всегда, работала и я не могла украсть хотя бы час ее времени. Гросье хорошая женщина, но она не являлась моим другом и, думаю, если я приду к ней с задушевными разговорами, Гросье посмотрит на меня, как на умалишенную. Почему-то я вспомнила про Арне. Хорошо было бы прогуляться с ним по Боуленскому лесу. Но чтобы парень был привычно улыбчивым, а не сосредоточенно хмурым. Вот только, Арне тоже не являлся моим другом и наскучать ему своими звонками, навязывая свое внимание, я тоже не могла. Поэтому, сев на лавочку, я положила рядом с собой бумажный пакет с маффинами и, отпив глоток уже немного остывшего кофе, достала из рюкзачка телефон, намереваясь позвонить маме. Мы, в последнее время, редко созванивались и за это мне было стыдно. Мои родители одни из немногих, кто всегда был рад мне, а я временами совершенно забывала про них, погружаясь свои проблемы.

Я долго разговаривала с мамой. Она спрашивала про то, как я питаюсь, чем занимаюсь и как мои дела. Обычные вопросы от которых мне стало невероятно тепло на душе. Так приятно знать, что за меня переживают и меня любят. Мама даже спустилась в папину мастерскую, где он трудился над новой скульптурой, и дала ему телефон. Папа был, как всегда, неразговорчив. Истинный представитель мужского пола, не разменивающийся на пустую болтовню. Но мне было приятно услышать его глубокий, слегка охрипший, голос.

Ближе к обеду, когда я возвращалась домой, у меня зазвонил телефон, донося из рюкзака приглушенную мелодию. Сразу я подумала, что это Арне, так как парень все еще не перезвонил мне, хотя обещал это сделать сегодня. Но оказалось, что звонил Этьен. Еще на выставке, мы договорились встретиться и парень хотел уточнить день и время. Я была рада звонку этого парня. В конце концов, мне хотелось поговорить еще с кем-нибудь, за исключением своих родителей, поэтому, предложила встретиться после обеда, надеясь, что у Этьена найдется свободное время. К счастью, все сложилось более чем отлично и, после того, как я зашла домой для того, чтобы переодеться, сразу же поехала к назначенному месту.

Оказывается, Этьен еще тот скромник. За его жутковатой и слегка зловещей внешностью, скрывается нечто милое и доброе. К сожалению, этого просто так не рассмотреть и, я уверена, что многие люди все также побаиваются Этьена, испытывая рядом с ним непроглядный страх. Нужно долго всматриваться в глаза парня, замечать каждое его движение, веющее неуверенностью и легкую, практически, незаметную улыбку, чтобы понять, каким на самом деле он являлся.

Как и договаривались, мы с Этьеном, встретились в кафе, расположенном, недалеко от площади Бастилии. Сев в дальнем углу, практически пустого помещения, мы долго листали ламинированные страницы меню, поначалу, таким образом, пытаясь отвлечься от неловкого разговора. Наше общение шло крайне тяжело и я не могла найти общих тем для разговора, но увидев неловкость парня, значительно расслабилась. Попивая чай в уютном кафе, мы напрочь забыли про время и я с удовольствием слушала про то, как делается вино и какие сорта винограда для этого больше подходят. Этьен рассказывал об этом с особым упоением, показывая, что в свою работу он невероятно влюблен.

Позже, обсудив потрет племянника Этьена, мы перескакивали с одной темы на другую и я вскользь спросила у парня про Жоржа, пытаясь понять, что он за человек. Я сомневалась, что в дальнейшем буду много общаться с этим рыжеволосым парнем, но он производил невероятное впечатление и мне хотелось узнать о нем немного больше. Так, от Этьена, я узнала, что семья у Жоржа очень необычна. Его дед, по маминой линии, владеет акциями нескольких компаний, отец известный журналист, мать пианистка, сестра художник, а он увлекся спортом, но насчет своего будущего, по словам Этьена, еще не был уверен. Со временем Жорж собирался открыть школу фехтования, но пока что он никуда не спешил и просто отдавался полностью спорту. Неоднозначный парень этот Жорж, но, думаю, что не мне судить о странностях.

Прежде чем уходить из кофейни, Этьен посмотрел на наручные часы и сказал, что если у меня есть желание, можно съездить к Жоржу на тренировку, ведь она как раз должна была заканчиваться. Мысленно я отметила, что, скорее всего, Жорж и Этьен неплохо дружат, раз этот брутальный парень, временами, напоминающий медведя, знает о времени тренировок Жоржа, но, поскольку, мой интерес был удовлетворен и, рыжеволосого парня я видеть не хотела, решила отказаться. Хотя, с Этьеном я действительно была рада встретиться и мы договорилась, что, по возможности, нужно будет опять увидеться.

Когда мы распрощались, я, вместо того чтобы вызвать такси, пошла вдоль улицы, собираясь немного прогуляться. На улице жарко, душно и под палящими лучами солнца, становилось дурно, но мне осточертела однообразность, поэтому, пусть эта прогулка и была полна дискомфорта, я морально наслаждалась сменной обстановки. Теперь, после того, как прошло официальное начало выставки, галерея была открыта для обычных посетителей и туристов. Я там появлялась время от времени, но почти всеми делами занималась Гросье. Поэтому, я, получив немного больше свободы от этой строгой женщины, решила отдохнуть.

***

Ненавижу свое настроение. Оно слишком часто меняется.

Полулежа на диване, расположенном на втором этаже галереи, я покусывала кончик языка и нервно помешивала ложкой остывший чай в фарфоровой чашке. Взгляд бесцельно блуждал по очертаниям мебели в кабинете, но сознание терзали далеко не радужные мысли.

Я слишком сильно привязалась к Арне Габену и меня это нервировало.

Прошло уже три дня, после того, как я, вечером, заявилась к парню на работу и он, до сих пор, не перезвонил мне, хотя обещал, уже на следующий день, посмотреть свое расписание, чтобы найти свободное время. И меня это злило. До дрожи во всем теле раздражало и нервировало. Вот какого черта я должна была столько ждать? Мог бы позвонить и сказать, что в ближайшее время встретиться не получится. Но, нет, звонков от Арне не было, а я, как дура ждала, боясь первой позвонить, чтобы не отвлекать его от работы.

Со временем, вся эта ситуация стала меня злить настолько сильно, что, однажды, в мою голову смертоносным ураганом пришло понимание того, что я постоянно думаю об Арне. Как художнику, мне нравилась его внешность. Я даже несколько раз делала зарисовки его портрета, по вечерам, сидя в гостиной с чашкой чая, альбомом и карандашами. Мне импонировала целеустремленность парня и то, как он, с высокоподнятой головой, проходит через трудности. Настолько сильный характер большая редкость в таком возрасте, но это я списывала на строгое воспитание, которое, несомненно, у него было. Все, что раньше меня нервировало, теперь казалось даже немного милым. К сожалению, со всем этим, пришло и много того, что меня начало злить.

Высокий статус парня и его место в обществе, рядом с которыми я казалась лишь маленькой пешкой, раздражали. Мне были ненавистны все те люди, что отвлекали его внимание, целиком и полностью забирая себе все время Арне.

— Ты выглядишь ужасно, — в кабинет зашла Гросье и, поставив передо мной чашку с горячим чаем, выдернула из моих рук посуду с уже охладевшим напитком. Если не знать характер этой женщины, такой поступок можно было расценить, как грубость, но я понимала, что в данный момент Гросье выказывала заботу.

— Спасибо, но я всегда так выгляжу, — пробормотала я, поерзав на диване в безуспешной попытке сесть поудобнее. Никогда не думала, что эти подушки такие неудобные, словно в них положили камни, а не мягкую набивку.

— Нет, сегодня ты выглядишь особенно ужасно, — не согласилась со мной Гросье. Женщина села за свой стол и открыла ноутбук. — Такое впечатление, что ты размышляешь о том, как решить все глобальные проблемы мира. Или, тебя, Клоди, в коим-то веке, начала мучить совесть из-за того, что ты в последнее время даже не притронулась к кистям?

— Моя совесть меня не тревожит, — я безразлично пожала плечами и, наклонившись вперед, взяла в руки чашку, но, поскольку она была очень горячей, я тут же, с громким стуком, поставила ее обратно на стол. Слова женщины меня не задели, но, не в силах держать все в себе, я подумала, что будет не плохой идеей посоветоваться с Гросье. Она же умная женщина. — Слушайте, а что делать, если я привязалась к человеку, но эта привязанность меня обременяет? То есть, мне хочется проводить с этим человеком больше времени и я много думаю о нем, но меня это не радует, так как все эти мысли отвлекают, да и у меня нет возможности часто видеться с ним.

— Этот человек — парень? — почему-то спросила Гросье, подняв на меня заинтересованный взгляд. Скрестив руки на груди, она сложила губы в одну тонкую линию и прищурила взгляд, теперь больше напоминая хитрого зверька вышедшего на охоту.

— Да.

— О, Боже, я ему уже соболезную, — Гросье фыркнула, откидываясь на спинку кресла.

— Это еще почему? — сдвинув брови на переносице, я кинула недовольный взгляд на женщину. Я просто хотела узнать то, как можно отвлечься и слова женщины мне жутко не понравились.

— Да потому что, ты в него влюбилась, — она наклонилась вперед, опираясь руками о край стола. — Но зная тебя, могу сказать, что мне действительно жаль этого парня, которому придется не сладко, если у вас начнутся отношения. Ты же жутко неорганизованная, думаешь только о картинах, вечно забываешь обо всем, можешь спать сутками, часто опаздываешь, ужасно готовишь, разводишь срач, не любишь убирать…

— Подождите, — я развела руки в стороны, прерывая бурный поток слов Гросье. На все эти оскорбительные утверждения я решила не обращать внимания. Меня волновало кое-что другое. — Ни в кого я не влюбилась. Это обычная привязанность. Я хотела узнать, как от нее избавиться, а не слушать от вас перечень своих плохих черт. И, между прочем, во мне много хорошего.

Возможно, мои чувства можно было бы принять за влюбленность. Я уже думала об этом, но, мысленно, я настойчиво утверждала, что это не так. К счастью, иметь отношений с Арне я не желала. До сих пор мне не хотелось встречаться и страшны были любые мысли касающиеся физической близости. О какой влюбленности может идти речь, если я не желаю, чтобы Арне даже прикасался ко мне?

Черт. По-хорошему, мне нужно было вычеркнуть весь клуб и его участников из своей жизни, чтобы полностью избавиться от плохих воспоминаний, но Этьен был хорошим парнем и, в будущем, мы могли бы подружиться, а Арне притягивал своей харизмой и мне просто хотелось хотя бы иногда быть с ним, чтобы заряжаться этой энергетикой.

— Ну-ну, конечно, ты не влюбилась, — Гросье помотала головой и опять откинулась на спинку кресла. В ее голосе я услышала нотки явного сарказма. — Если ты хочешь перестать думать об этом парне, просто не видься с ним больше. И отвлекись на что-нибудь. Например, займись работой. Я у тебя на столе оставила заявки на написание картин. Просмотри их и скажи за которые ты возьмешься, чтобы я знала каким людям нужно отказать.

Гросье, как всегда, была в своем репертуаре и, в любой ситуации, пыталась настроить меня на работу. Но, в принципе, она была права. Если я хочу перестать думать об Арне, мне стоило больше не видеться с ним и не ждать его звонка. Раз уж парень настолько занят, что уже, скорее всего, забыл про меня, я тоже выкину Арне из головы и займусь работой.

***

Аделард Симон, пожилой мужчина, который еще в юношестве сколотил состояние на своем таланте, являлся невероятно приятным профессором, умеющим делиться своими знаниями со студентами «Дасин Дарт» и увлекающий их в мир искусства. Мне нравилось ходить к нему на частные уроки, хоть и цена за них была не маленькая. Оно того стоило.

В среду, ближе к обеду, я зашла к месье Симону в университет, чтобы извиниться за долгое отсутствие и попросить вновь назначить занятия. Подождав в коридоре, пока занятие закончится и шумные студенты выйдут из аудитории, я зашла к нему, боясь, что мужчина не станет слушать мои оправдания насчет длительного отсутствия и просто прогонит. Но, месье Симон вновь меня удивил. Несмотря на жуткую занятость, моему визиту он был рад, о чем сразу оповестил меня, улыбнувшись от уха до уха.

— Я вчера был у вас в галерее. Картины просто чудесны, — сказал мужчина, собирая бумаги с лекциями в сумку. Ему была присуща рассеянность, из-за чего, листы постоянно выскальзывали из рук и падали на пол. Присев, я помогла собрать записи и протянула их месье Симону, чувствуя себя глупо от того, что не додумалась пригласить его к себе на открытие выставки. Это грубая ошибка и, хоть мужчина, судя по всему, не обижался, мне все равно было неловко. — Несколько картин привели меня в восхищение. Например, «Замкнутая свобода». Отлично передан полет. Но есть и несколько произведений, смутившие меня слишком грубыми мазками и неуместным переходом цветов. Пошлите, я объясню вам все. У меня, как раз, есть полчаса свободного времени, — месье Симон говорил торопливо и из-за его английского акцента, который не выветрился даже через столько лет, после его переезда во Францию, я с трудом поняла некоторые слова.

Пробираясь сквозь столпотворения студентов, образовавшиеся в коридоре, мы прошли через все правое крыло университета, и свернув к лестнице, поднялись на третий этаж, после чего зашли в зал для рисования. Как оказалось, месье Симон сфотографировал на телефон некоторые мои картины и, приближая на экране изображения, таким образом, показывал смутившие его моменты. В галерее запрещено фотографировать и, хоть мне было любопытно, как месье Симону удалось это сделать, решила не спрашивать об этом. Хотя, в голове, несколько раз представила, как этот пожилой мужчина, аккуратно доставал телефон и, украдкой осматриваясь по сторонам, фотографировал картины. Наверное, выглядело это забавно.

Все полчаса своего свободного времени, мужчина рассказывал о своем впечатлении от моих картин и указывал на ошибки, чтобы, в будущем, я могла их избежать. Но, когда время истекло, месье Симон сказал, чтобы я приходила в пятницу к нему на урок и там мы продолжим обсуждении выставки.

— Клоди, я не люблю хвалить студентов, так как они после этого расслабляются и начинают хуже стараться, — сказал мужчина, когда мы вышли из зала и он достал ключи, чтобы закрыть дверь. — Но я все же хочу сказать, что вы уникальны. В столь юном возрасте, огромная редкость иметь такой талант. Да, ошибки есть и вы еще долго будете их исправлять, но, когда вы добьетесь своего уникального стиля, ваши картины займут значительное место в мире искусства.

— Спасибо, но вы преувеличиваете, — я немного стушевалась и покраснела от смущения. Месье Симон являлся очень необычным мужчиной. Торопливый, рассеянный, хромающий на правую ногу и носящий вечно помятую одежду. Но он был невероятно талантлив и уважаем в кругу художников. Поэтому такая похвала вознесла меня до небес.

— Просто старайтесь больше. Будет жаль, если вы остановитесь на достигнутом, — это были последние слова, перед тем, как мужчина закрыл дверь и поковылял прочь, попутно поглядывая на свои наручные часы.

Вдохновленная словами месье Симона, я заулыбалась и пошла к лестнице, намереваясь, по пути в мастерскую, заехать в специальный магазин и купить новые кисти. Хотелось рисовать и на практике попытаться исправить моменты, на которые мне указал мужчина, но, спускаясь по лестнице, боковым зрением, я увидела в пустующем коридоре второго этажа, парня с рыжей шевелюрой, из-за чего в голове, тут же возникло несколько нелицеприятных слов. Продолжая спускаться по ступенькам, я заверила себя, что это точно не Жорж. Ну не могло мне так «повезти», что при первом же приходе в институт, после долгого перерыва, я сразу же увидела этого парня. Но, чисто из принципа, чтобы доказать правоту своего утверждения, я поднялась обратно и, выглянув в коридор, повнимательнее посмотрела на рыжеволосого парня. Это, все же был Жорж.

Ему шел такой простой, но аккуратный стиль одежды. Темные брюки, бледная футболка с короткими рукавами и черно-белые кеды. В такой обстановке Жоржа можно было легко принять за одного из студентов «Десин Дарт». Разве что, скульпторы и художники редко когда бывают такими подкачанными.

Я не особо хотела общаться с Жоржем, но, все равно, пошла в его сторону. Мои шаги отдавались эхом в этом, практически пустующем коридоре, но парень так и не повернулся в мою сторону. Он все так же стоял около окна и, облокотившись руками и подоконник, смотрел на улицу.

Подойдя ближе, я хотела спросить, почему Жорж тут стоит, но посмотрев на улицу через мутное стекло, ошарашенно раскрыла глаза, чувствуя, как на душе становится гадко от увиденного. На заднем дворе университета, в небольшом саду, скрываясь за деревьями, три парня рвали бумаги, выбрасывая их в мусор и еще один крупный парень, держал второго, более щуплого, не давая ему сдвинуться с места. Было прекрасно видно, что эта четверка издевалась, над этим потрепанным и сутулившемся студентом. Тот, что покрупнее, взял студента за шиворот потускневшей от старости футболки и толкнул его на землю и после того, как он упал на колени, этот парень запустил пальцы в его отросшие черные волосы и потянул вверх, заставляя опять встать на ноги.

Смертоносным цунами, во мне поднялась буря негодования, руша собой до этого крепкие возвышения хорошего настроения. Жутко мерзко. Просто невыносимо.

— Клоди? — Жорж, наконец-то, обернулся и увидел, что я стою рядом с ним. В его голосе скользнули нотки удивления, но выражения лица парня я все еще не видела, поскольку смотрела на улицу. — Ты решила вернуться к занятиям?

— Что там происходит? — я проигнорировала вопрос парня и задала свой. К слову, очень глупый, поскольку и так было ясно, что творится между теми парнями. — Почему ты на это смотришь? Их нужно остановить.

— Зачем? — я обернулась к Жоржу и увидела, как он пожал плечами. — Мне нет смысла ввязываться в ситуации, к которым я не имею отношения. И тебе тоже не советую этого делать. Во-первых, потому что ты не знаешь, почему это происходит. Возможно, парень получает по заслугам. Если же его просто травят и ты в это вмешаешься, можешь тоже получить, а над этим заморышем потом будут еще больше издеваться. Во-вторых, это окно не единственное, которое выходит на сад. Скорее всего, какой-нибудь преподаватель уже заметил то, что происходит. О, вот и они. Посмотри, — Жорж кивнул в сторону окна. Когда я туда посмотрела, двое пузатых мужчин, в форме охранников, пытались поймать этих студентов. Но, поскольку они были не особо прыткими в силу своего нерасторопного телосложения, парни кинулись в рассыпную и побежали куда глаза глядят. Странно, но щуплый паренек тоже бросился наутек. — Правда забавно?

— Нет, — я помотала головой. Ничего забавного и веселого я в этой ситуации не видела и меня слегка напрягало отношение Жоржа. Он стал для меня очень неприятным, будто в коридоре внезапно повеял ветерок и здешний застоявшийся воздух развеялся, донося до меня грубый аромат отчуждения, исходящий от Жоржа.

— Да брось, — Жорж улыбнулся своей коронной улыбкой веющей хитростью лиса. — Они устроили такое под окнами университета, поэтому сразу становится понятно, что у этих идиотов мозгов не так уж и много, как хотелось. Да и я бы не назвал это издевательствами. Я с восьми лет в спорте и там видел настоящую травлю. А это лишь жалкая пародия, — Жорж фыркнул. — Но, если тебе это неприятно, давай переведем разговор на другую тему. Так, что ты тут делаешь, Клоди? Вернулась к занятиям?

— Я заходила к месье Симону, но сейчас мне нужно бежать по делам. Поговорим позже, — глупая и нелепая отговорка для прекращения беседы, но мне стала жутко неприятна вся эта ситуация и Жорж, из-за чего я пробормотала первое, что пришло в голову, после чего, попрощавшись с парнем, развернулась и быстрым шагом пошла прочь.

Пока я спускалась по лестнице, раздумывала о характере Жоржа. Не скажу, что я являлась самым соболезнующим и добрым человеком, во всем мире, но проявление агрессии к более слабому студенту, вызвало у меня приступ омерзительного отвращения, пробившего всю нервную систему. Жорж же выглядел, так, будто ему было совершенно неинтересно происходящее. И эта безразличность не была показательной. Она являлась настоящей сущностью Жоржа.

Лучше держаться от этого парня подальше. Я его не боялась и понимала, что Жорж мне ничего не сделает, но намного лучше было бы исключить из своего круга знакомых таких странных личностей.

Я любила уютные кофейни. Меня успокаивали их причудливые интерьеры, деревянная мебель, улыбчивые официанты и манящий аромат кофе. Поэтому, выйдя из университета, я прошлась вдоль улицы и зашла в кофейню, в которой раньше не была. Заказав себе чашку капучино, я села за столик около окна и достала из рюкзака блокнот с карандашом. Ситуация с Жоржем оставила неприятный осадок, но я решила сосредоточиться на словах месье Симона. Поэтому, храня в памяти его замечания, открыла в блокноте чистый лист и начала делать небольшие зарисовки. Но окончательно окунуться в рисование у меня не получилось. Уже вскоре зазвонил телефон.

Увидев, на дисплее имя Арне, я нахмурилась, прикусывая нижнюю губу. В груди все встрепенулось и в голове зашумел водоворот мыслей, будоража сознание высокой волной. Мне так и не удалось перестать полностью думать об этом парне, но я упорно старалась забыть его, отвлекаясь на другие дела. Поэтому, звонок Арне меня ошарашил и, как бы я не хотела это отрицать, в сознании тонко затлела радость от того, что парень все же перезвонил мне, пусть и с огромным опозданием.

Гордость и здравый смысл настойчиво твердили о том, что не следует отвечать на звонок. Не сейчас, когда я уже практически настроилась на то, что мне не удастся встретиться с Арне. Так было лучше для меня и моих пошатнувшихся принципов. Но, в противовес всему этому, играло жуткое желание услышать голос парня. К сожалению, оно победило с огромным перевесом, не давая мне, хотя бы одной быстротечной секунды, чтобы усомниться в правильности этого решения.

— Да? — первые несколько секунд, в телефоне я слышала лишь сдавленный шум городской суеты. Арне точно был не в офисе.

— Привет, Клоди, — голос Арне не казался уставшим, но и радостью от него не веяло. Самый обычный тон при самой обычной беседе. — Извини, что долго не звонил. Было много дел и я совершенно потерялся во времени. Ты еще хочешь встретиться? Я сегодня, после шести вечера свободен.

Удивленно заморгав, я отодвинула руку с телефоном от уха и задумчиво посмотрела на смартфон. Такого я точно не ожидала. Нет, когда Арне только позвонил, я поняла, что он спросит насчет встречи, так как другого повода звонить мне у парня не было, но не думала, что он предложит увидеться сегодня. Как-то внезапно.

— Ем, ты сегодня свободен? — я замешкалась, опять возвращая телефон к уху. Приложив свободную ладонь ко лбу, я шумно выдохнула, раздумывая над тем, стоит ли мне видеться с Арне. Привязанность к нему меня нервировала и хотелось перестать думать о парне, но, в тот же момент, эта же привязанность, обвивала меня крепкими нитями и тянула к соглашению. Эта внутренняя битва длилась совсем недолго, ведь понимание того, что я сама первой предложила увидеться и отказываться будет некрасиво, дало понять, что лучше согласиться. — Да, давай увидимся. Я тоже сегодня вечером свободна, — я соврала. Мне нужно было прийти в галерею, но, думаю, Гросье сможет справиться и без меня. — Где увидимся?

— Давай я заеду за тобой и потом мы выберем место, — предложил Арне самый оптимальный вариант. За его голосом, фоном отдались какие-то разговоры и я чудом расслышала последние слова парня.

— Хорошо, я живу…

— Я помню адрес твоей квартиры, — прервал меня Арне и я невольно сжалась, вспоминая о том случае, когда Арне, волнуясь, искал меня. Вновь меня кольнуло чувство стыда, но теперь до меня хотя бы дошло то, как Арне нашел адрес моей мастерской. В галерее, когда пришел Арне, судя по всему, Гросье не было а управляющая мадам Итюле, навряд знала, что этот молодой парень является меценатом «Алтитют», из-за чего, считая его посторонним человеком, отказалась давать мою личную информацию. Но Арне вполне мог съездить в офис организации и там бы ему точно дали мои адреса.

— Тогда я буду тебя ждать, — немного виновато произнесла я. Попрощавшись с парнем, я отпила горячего кофе, чувствуя, как мое настроение становится намного лучше и воспоминания о Жорже окончательно выветриваются из головы.

До встречи с Арне оставалось почти четыре часа. Не так уж много времени, чтобы успеть решить серьезные дела, поэтому, пару часов я потратила на то, чтобы расслабленно допить кофе, немного прогуляться по улочкам, зайти в специальный магазин, для того чтобы купить новые кисти и позвонить Гросье, предупреждая, что у меня нет возможности зайти сегодня в галерею.

Когда я вернулась домой, приняла душ, после чего, со все еще мокрыми волосами начала рыться в шкафу, перебирая все вещи. Обычно, я вполне спокойно относилась к своему внешнему виду и предпочитала носить удобную одежду, но сегодня мне хотелось выглядеть красиво. Не знаю почему. Просто настроение этому способствовало. Поэтому, с особым усердием я выбирала наряд, позже, остановившись на длинном платье, персикового цвета, с небольшим декольте. Говорят, что девушки такого невысокого роста, как я, одевая длинные платья, выглядят более низкими, но этот предмет одежды отлично подчеркивал мою фигуру, из-за чего, я и остановила свой выбор на нем.

Своими волосами я тоже занялась. Высушила их и собрала в высокий хвост, хотя обычно предпочитала держать их распущенными. Немного накрасилась, пытаясь не переборщить с помадой красного цвета и выбрала босоножки на невысоком каблуке, после чего, долго крутилась около зеркала, любуясь собственным внешним видом. Редко бывало, что я себе действительно нравилась.

Когда позвонил Арне, я была уже полностью готова, но мне понадобилось несколько минут, чтобы закинуть кошелек, ключи и телефон в сумку. Я решила не брать с собой рюкзачок, так как к этому наряду он не шел и выглядел слишком грубо.

Весело насвистывая мелодию, я спустилась по лестнице и вышла на улицу, наслаждаясь хоть и душным, но уже не таким жарким воздухом и дуновениями ветра, колышущими низ платья. На улице было много людей. Они лениво расхаживали по тротуару и их голоса тонули в шуме мимо проезжающих машин, создавая один сплошной гомон. Оглянувшись по сторонам, я скользнула взглядом, по машинам, припаркованным недалеко от моего дома и заметила среди них автомобиль Арне.

— Привет, — парень вышел из машины и улыбнулся. Была эта улыбка искренняя, или она являлась лишь признаком учтивости, я не знала. Мне просто было приятно, что Арне больше не хмурился, создавая вокруг себя ауру безмолвного превосходства. Парень все еще казался уставшим и, возможно, немного сонным, но при этом, более живым, чем в его кабинете, при нашей последней встрече. Цвет глаз выглядел более мягким, а волосы светлее, напоминая оттенок белого, покрывшегося серостью. — Я раньше не видел тебя с волосами собранными в хвост. Непривычно.

— Надеюсь, что ты не намекаешь на то, что я выгляжу нелепо, — я наклонила голову набок и нервно улыбнулась. Странно. Очень странно. Обычно, любые замечания насчет своего внешнего вида, я игнорировала, считая, что главное то, что нравится мне, но, в данный момент, мне хотелось сорвать резинку и распустить волосы. Слова Арне слишком неоднозначно влияли на меня и это нервировало.

— Нет, — Арне отрицательно помотал головой. — Тебе очень идет, — губ парня коснулась улыбка. Сердце пропустило стук от этой более мягкой улыбки веющей теплотой.

— Спасибо, — я отвернулась в сторону, не в силах больше смотреть на парня. — Так куда мы поедем? Есть предположения?

— Возможно, — Арне открыл для меня дверцу и я села в машину, стараясь делать это более грациозно, поскольку ноги иногда путались в ткани платья и я боялась упасть. — Я недавно нашел один ресторан. Он находится в Бют-Шомон, но там, действительно, вкусно готовят.

— Звучит заманчиво, — поправив низ платья, я поудобнее села и положила сумочку на колени.

Во время поездки, в машине повисла тишина, но она не была неловкой или тяжелой. Скорее, она являлась привычной и уютной. Да и я была занята тем, что все время посматривала на Арне, замечая, что за рулем он становится более сосредоточенным и в глазах появляется неведомая мне ранее строгость. Даже властность. Это завораживало и мне захотелось в мельчайших подробностях запомнить такого Арне, чтобы позже, обязательно нарисовать. Но, естественно, эту картину я никому не покажу. В коем-то веке, мне захотелось нарисовать что-то только для себя, а не для всеобщего обозрения.

Ресторан, действительно, находился не в самом перспективном районе, но выглядел он вполне хорошо. Мне понравилось отсутствие пафоса и высокомерных гостей. Люди, сидящие за небольшими, круглыми столиками, казались совершенно обычными парижанами, решившими отдохнуть в тишине после трудного рабочего дня. Создавалось впечатление, что мы с Арне выглядим неуместно приодетыми для такого места и мне это нравилось. Лучше так, чем мы пошли бы в один из самых дорогих заведений и там бы я ловила неодобрительные взгляды богатых жителей Парижа, из-за своего не достаточно дорогого платья.

— О чем ты хотела поговорить? — спросил Арне, когда мы сели за столик и, улыбчивая, молодая девушка, принесла нам меню.

— Да ни о чем особенным, — я полистала страницы меню, отмечая, что цены тут были вполне приемлемые. Немного замявшись я вспомнила, что хотела поговорить с Арне для того чтобы извиниться, но сейчас мне казалось это неуместным. Или я все еще не могла подобрать нужных слов. — Просто, я поняла, что мне не хватает общения с тобой, после того, как ушла из клуба, — сказала я, надеясь, что мои слова не прозвучали странно.

— Может, в таком случае, ты все же вернешься в клуб? — поинтересовался Арне, поднимая голову и кидая в мою сторону любопытный взгляд. — Сегодня как раз проходит встреча, но я ее решил пропустить. Если хочешь, можем поужинать и поехать туда. Реми, Этьен и Жорж будут тебе рады. Еще Рори должна скоро приехать из тура. Теперь она единственная девушка в клубе, но, пока она не вернулась, без представительниц прекрасного пола, в «Женесе» как-то совсем скучно.

— Думаю, что мне лучше не менять своего решения, — слова Арне вызвали у меня бурю негодования, но я постаралась этого не показывать и выдавила из себя вымученную улыбку. Во-первых, Жоржа и Реми я видеть не хотела, а с Этьеном могла встретиться всякий раз, когда у нас появлялось свободное время. Во-вторых, немного напрягло, что Арне скучно, когда в клубе нет девушек. Когда вернется Рори он будет с ней заигрывать? Типичный парень, жаждущий женского внимания. Злит.

— Тогда, не буду пытаться тебя переубедить, — Арне пожал плечами и подозвал официантку, попросив девушку помочь нам с выбором блюд. И опять меня нервировало то, как эта девушка улыбалась Арне и, практически все время, обращалась только к нему. Когда она записала наш заказ и ушла прочь, я облегченно вздохнула, радуясь тому, что внимание парня опять целиком и полностью принадлежало мне.

Мы разговаривали на разные темы, стараясь не упоминать наших работ. Сейчас, отдыхая, хотелось отвлечься от всего, что обременяло и обсудить то, что нас окружало. Никогда бы не подумала, но Арне увлекательный собеседник. С ним не скучно и интересно. Совершенно забывая о времени, мы долго разговаривали и, когда я, краснея, рассказала Арне, как готовила для него печенье, парень, впервые за долго время, искренне засмеялся и в его глазах засверкали веселые огоньки. Но именно в этот момент, я перестала дышать, ощущая, как в груди все сжалось.

С опозданием, но до меня дошла обычная истина. Это была не привязанность. Я действительно влюбилась в Арне Габена.

Раньше, я уверяла себя, что Арне мне приятен, как друг, но, теперь, смотря на его улыбку, невероятно красивые черты лица и безумно притягательные глаза, я тонула в желании оказаться ближе к парню. Ненависть к прикосновениям испарилась и, как бы я не отрицала собственные желания, но мне хотелось, чтобы Арне подошел ко мне и взял за руку, обжигая прикосновением мою ладонь. В голове забурлил водоворот не самых приятных эмоций и мне захотелось провалиться сквозь землю, проклиная злую шутку судьбы. Осознание своих эмоций привели меня в негодование и пропалили в груди сквозную дыру. Мне нельзя было влюбляться в Арне.

Оставшуюся часть вечера, я пыталась убедить себя в том, что это все лишь ошибка и я просто запуталась в собственных чувствах, но, все равно, старалась не смотреть в его зеленые глаза, боясь безвозвратно потеряться в них.

Кажется, что в тот вечер, часть моих убеждений умерла, испепеленная новыми чувствами, которые все никак не хотели уходить, несмотря на то, что я настойчиво пыталась их прогнать.

***

Говорят, что любовь окрыляет. Наполнив до краев душу и тело этим чувством, люди летят ввысь, лавируя в пушистых облаках и наполняя легкие невероятно чистым, практически пьянящим воздухом. Им больше не ведома грязь бренного мира и вся вселенная сужается до пределов единственного человека.

Любовь превозносят и ей поклоняются. Люди ищут свою вторую половинку, будто считая себя неполноценными. Для некоторых это цель всей жизни, а для некоторых внезапный подарок судьбы. Для меня же это стало сущим проклятием.

Придя домой, после ужина с Арне, я сняла с лица наигранную улыбку и скривила губы в болезненном выражении. На душе было неспокойно и, в голове, мысли, словно рой ос, навязчиво жужжали, отдаваясь в висках неприятным давлением. Паршивое состояние собственной бестолковости.

Стянув босоножки в прихожей, я, не переодеваясь, поплелась в спальню, где упала на кровать, словно громоздкий мешок с картошкой и, несколько раз подпрыгнув на пружинистом матрасе, уткнулась лицом в подушку.

Я злилась на себя за то, что посмела ощутить эти чувства к Арне, тем более в такое время, когда моя жизнь только начинала налаживаться. Судьба издевалась надо мной, подкидывая нежеланные подарки, в которых я вовсе не нуждалась и больше всего на свете, желала бы вернуть их обратно. Просто скажите адрес отправителя. Слышишь меня, Судьба? До тебя долетают мои отчаянные крики о просьбах прекратить все это? Я не хочу… Мне это не нужно! Пожалуйста, Судьба, не терзай мою душу. Мне и так больно.

Лежа в кровати, практически не шевелясь, я пыталась понять, почему именно Арне запал в мою душу, будоража мое сознание и заставляя сердце биться чаще. Раньше он мне не нравился и, несмотря на то, что внешне он всегда был красив, как на представителя противоположного пола, на Арне я не смотрела. Для меня он был лишь надоедливой мухой, вечно крутящейся вокруг, а теперь мне было приятно внимание парня.

Так и не сумев заснуть, ближе к утру, в моем сонном и истерзанном сознание возникла одна мысль. После изнасилования я перебывала не в самом спокойном состоянии и мои нервы шалили. В этот неспокойный период жизни, Арне не покидал меня. Он искал меня в тот момент, когда парню показалось, что со мной что-то случилось и переживал за меня. Арне помог мне в тот момент, когда от меня многие отвернулись и именно благодаря его помощи, я смогла исправить проблемы с работой.

Я влюбилась в Арне потому, что парень был добр ко мне. Наверное. Я неуверенная. Но другого объяснения этим чувствам найти не могла. Черт, неужели обычной доброты достаточно для того, чтобы возникла эта химия? Тогда, почему я так же не влюбилась в Этьена? Он хороший парень и тоже помогал мне.

Я возненавидела любовь каждой частичкой своего тела. Проклинала ее и желала этому чувству сгореть в самом жарком огне преисподней.

Проспав только пару часов, я проснулась с тяжелой головой и затуманенным рассудком. Лежа на смятом покрывале, я, первое время, сонно моргала, желая до конца проснуться. Из-за не ушедшего из головы сна, я не до конца вернулась в реальность и не могла понять, почему на душе так тяжело. Но, вспомнив про Арне, тяжело вздохнула, потерла ладонями лицо, размазывая косметику, которую забыла смыть и громко выругалась.

На душе было паршиво. Не хотелось ничего делать, но, заставив себя встать с кровати, я поплелась в ванную, где разделась и долго отмокала в горячей воде. Но даже тогда мысли меня не покинули. Пожалуй, из всех людей, живущих на этой планете, Арне был одним из самых худших вариантов в кого я только могла влюбиться. Думаю, не стоит скрывать, что я ему не ровня. Будущий миллиардер и девушка являющаяся художником под его покровительством. Даже звучит глупо. Если бы можно было выбирать, я бы предпочла начать отношения с кем-то со своего круга, но намного позже. Может, даже через несколько лет.

Но больше меня нервировало то, что Арне был членом клуба, с которым меня связывали далеко не самые радужные воспоминания. И, более того, он дружил с Реми и, сколько бы времени не прошло, я не могла быть уверенной в том, что тот случай не станет общеизвестным. Конечно, в интересах Реми не рассказывать о случившемся, но вдруг парень, однажды, напьется в клубе и расскажет о случившемся? Я сгорю со стыда, ведь изнасилование считала своим унижением.

Все же, мне следовало оборвать всю связь с «Женесе» и его участниками. Но, нет. Я только сильнее усложняла себе жизнь. Глупая девчонка.

Сидя в ванной и водя рукой по поверхности воды, таким образом, всколыхивая мелкие пузырьки пены, я поняла, что влюбленность стала моей слабостью, благодаря которой я вновь канула в пучину апатию. Но, к счастью, эта слабость не являлась смертельно опасной. Нужно лишь перебороть себя и тогда эти чувства охладеют.

Решительно настроившись избавляться от любви, словно от вредоносного вируса, я мысленно кивнула себе, обозначая новую, немного нелепую, войну с собственными чувствами. Ну и, конечно, главным моим оружием была работа. Если окунуться в нее с головой, можно забыть обо всем на свете. Так я думала, но, в очередной раз ошибалась.

Стараясь не думать об Арне, я добилась лишь того, что он еще прочнее засел в моей голове, поэтому, надеясь начать новую картину и размышляя над тем, что хочу изобразить, с возмущением поняла, что перед глазами возникало лишь лицо Арне. Зло кинув кисти на пол, так что они разлетелись в разные стороны и закатились под мебель, я, громко выругавшись, пошла одеваться, собираясь доказать себе, что во внешности Арне нет ничего особенного.

Переодевшись в свободные джинсы и футболку, я положила в рюкзачок альбом с карандашами и взяла сумку с пледом. Вызвав такси, я поехала в парк «Клиши-Батиньоль» находящийся в семнадцатом округе, из-за чего мне пришлось проехать через половину Парижа. Дорога не близкая, но более подходящего места в городе не было.

Зайдя в парковую зону, я, первым делом, поплелась к магазинчику с кофе и выпечкой. Зная, что мне придется провести тут немало времени, решила изначально купить себе холодный кофеиновый напиток и немного еды. Позже, я расстелила постилку рядом с деревом, чтобы спрятаться под его тенью и, нацепив на лицо солнцезащитные очки, осмотрелась вокруг.

Не сказала бы, что парк «Клиши-Батиньоль» являлся чудесным местом отдыха. Здешние газоны не радовали глаза бескрайней зеленью. Скорее, трава казалась пожелтевшей, из-за палящего солнца, а небольшое количество деревьев, выглядели скудно лысыми и потускневшими, благодаря чему, тени от них было недостаточно, чтобы укрыться от летней знои. По бетонным тропинкам, сейчас разогретым до жара огня, невыносимо было ходить и сетка, окружающая баскетбольную площадку уже давно проржавела. Но тут собиралось много молодежи и среди них встречались симпатичные парни. Если мне так настойчиво лезут образы Арне, хорошо, я найду парня симпатичнее Арне и нарисую его, таким образом отвлекаясь от предмета воздыханий.

Достав из рюкзака альбом с карандашами, я поудобнее села на постилке и начала рассматривать парней, надеясь найти того, кто будет достоин стать моей моделью. Но, нет, сколько бы я не осматривалась, на глаза попадались сплошные недоразумения. У того парня ужасно торчат уши, а у этого глаза слишком маленькие, словно у мыши. У парня сидящего недалеко от меня вместе со своей девушкой, были вполне симпатичные черты лица и даже глаза такого же оттенка, как и у Арне, но волосы словно сухая солома и телосложение щуплого подростка.

Отчаявшись найти что-то более подходящее я положила альбом и легла на постилку. Ужасно паршиво. Оказывается чувства к одному человеку заставляют замечать недостатки всех остальных, будто этот человек являлся чем-то идеальным. Я попыталась вспомнить что-то, что мне бы не понравилось в Арне, но ничего не приходило в голову. Раньше меня раздражали его комплименты, но, в последнее время, он так просто ими не сыпал. Да и сомневаюсь, что я была бы уже против этих комплиментов.

В расстроенных чувствах, я приехала в галерею. Промаршировав через все залы и миновав всех посетителей, я поднялась на второй этаж, после чего зашла в кабинет и завалилась на диван. Гросье, до этого сидевшая за своим столом, и что-то печатающая на ноутбуке, оторвалась от работы, удивленно посмотрев на меня. Но женщина ничего не сказала и уже вскоре вернулась к работе, ограничивая свой интерес лишь этим взглядом. А я так и осталась лежать на диване, немигающим взглядом, смотря в потолок. Апатия все сильнее заполняла голову, замедляя ход мыслей. Кто бы знал, что любить так невыносимо больно. И это ноющее чувство в груди лишь больше усиливается, когда ты хочешь вырвать из головы мысли о понравившемся человеке. Пытаешься убедить себя в том, что вам лучше не видеться, чтобы эмоции поутихли, но от этого еще сильнее страдаешь.

— От любви вообще можно избавиться? — спросила я позже, еле шевеля губами. Мой вопрос прозвучал совсем тихо, но Гросье его услышала. Подняв голову, она вновь посмотрела на меня.

— От любви? Смотря от какой, — женщина пожала плечами. — Некоторые люди легко забывают о любви, переключаясь с одного предмета обожания на другого. Но это скорее не любовь, а банальная заинтересованность. Если же любовь действительно настоящая, она может жить годами. А ты зачем спрашиваешь? Наконец-то поняла, что у тебя к тому парню была не просто привязанность?

— А как понять, что это именно любовь, а не обычная заинтересованность? — я проигнорировала последние вопросы Гросье. Ее слова дали мне надежду, что от этих чувств возможно избавиться, не смотря на то, что они будто въелись в каждую частичку моего тела.

— Как? Хм, не знаю. Навряд, я вообще тебе в этом вопросе помогу, — Гросье откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. — Но, Клоди, тебе только восемнадцать лет. В этом возрасте твои гормоны бушуют и, естественно, что любые чувства ты будешь значительно преувеличивать. Я, вообще, удивлялась, почему ты так долго не обращала внимания на парней. Поэтому, все, что ты сейчас чувствуешь, вполне нормально. Хотя, не знаю, расстроит тебя это или нет, но чувства, пережитые в таком возрасте, редко бывают настоящими. Лишь одна любовь из миллиона, может остаться с человеком, когда он переходит с такого возраста в более взрослый и его приоритеты меняются. Это я тебе говорю, чтобы ты потом не расстраивалась и смотрела на все реальным взглядом. Поэтому… Не знаю. Хочешь, начни отношения с тем парнем. Кому от этого будет хуже? Ну кроме него самого, конечно. Но, Клоди, пожалуйста, сделай так, чтобы это не повлияло на твою работу. Ты, вообще, просмотрела те заявки?

Размышляя над словами Гросье, я невольно сжалась, услышав ее последний вопрос. Нет, я забыла их посмотреть и чувствовала, что меня ожидает очередная ругань. Хотя, может это и лучше? Мне нужна была взбучка, чтобы хоть немного растормошиться.

***

Все это меня съедало. Казалось, что еще немного и я рехнусь, после чего меня можно будет отправить в психиатрическую больницу и лечить обильным количеством горьких таблеток. Я засыпала с мыслями об Арне и с ними же просыпалась. Даже во снах он частенько приходил ко мне, не давая хотя бы там отвлечься от навязчивых чувств. Работа не шла и все валилось с рук. Я стала вялая, сонная и уставшая. Арне стал центром моей вселенной и это меня убивало.

Возможно, Гросье была права и я лишь преувеличивала все эти чувства, сама того не желая, раздувая их до невероятных размеров. Но, со временем, я поняла, что так больше не может продолжаться. Мне нужно было поговорить с Арне и рассказать о том, что чувствовала. Если он откажет мне, сказав, что моя любовь являлась лишь ненужным грузом, мне легче будет отказаться от этих чувств, ощутив их ненужность. Но, если Арне скажет, что все еще что-то чувствует ко мне… Я не знала, что в таком случае будет. Начнем мы встречаться? Возможно. Это было бы логично. Готова ли я встречаться с Арне? Опять-таки, я не знала. Но я хотела, чтобы парень постоянно был рядом, чтобы обнимал и поддерживал. Все остальные нюансы и проблемы я решила опустить до того момента, пока не получу ответ парня. Рано строить планы, пока еще ничего неизвестно.

Позвонив Арне, утром, в понедельник, я сказала, что мне нужно как можно скорее встретиться с ним. Арне удивился такой срочности, но сказал, что вечером постарается выбить немного времени. Позже он перезвонил и сказал, что в девять вечера будет ждать меня около набережной Д`Орсе. Поэтому, все время до вечера, я мучилась, представляя все варианты событий. Постепенно, страх своими маленькими и жуткими руками, пробирался внутрь головы и длинными, когтистыми пальцами путал мысли, заставляя меня с нервным содроганием ждать встречи с Арне.

Раздумья о том, что бы такого надеть, тоже волновали, будто от одежды зависел ответ парня. Я уже подумала надеть юбку, с блузкой и каблуками, но потом поняла, что в таком виде буду чувствовать себя еще более униженной, если Арне мне откажет. Поэтому, я оделась просто. Рыжие брюки и белая майка, а на ногах любимые кроссовки. Волосы распущены. Мне так привычнее и спокойнее.

В назначенное время я пришла к набережной, собираясь позвонить парню и спросить когда он приедет, но, еще до того, как я спустилась по каменным ступенькам к дорожке из брусчатки и достала телефон из рюкзака, увидела Арне одиноко стоящего в дальней стороне набережной. Опираясь руками о заграждение, он, не двигаясь, смотрел на воду. Волосы развевал слабый ветер и плечи казались необычайно напряженными. Арне выглядел, как некто принадлежащий другой вселенной и мне показалось, что небольшое расстояние, разделяющее нас, становится все больше и как бы я не звала его, как бы громко не выкрикивала имя, парень меня не услышит, находясь за пределами моей досягаемости. Но, когда я подошла ближе, неспешно ступая по тротуару, он обернулся и в зеленых глазах Арне я увидела обеспокоенность.

— У тебя что-то случилось? — спросил парень проигнорировав приветствия. Мне стало совестно от того, что я опять заставила его волноваться. Но, от того, что Арне переживал за меня, стало приятно.

— Нет, ничего не случилось. Почти… — я не знала, как начать разговор, поэтому, растягивая время, подошла к заграждению и тоже посмотрела на воду, поблескивающую на тусклом свете уличных фонарей.

Рядом с Арне я вновь почувствовала себя жутко неуверенно. Богатый и жутко красивый. Действительно, он мечта любой девушки. А что я? Несуразная, худая и неряшливая. Гросье права, минусов во мне больше чем плюсов и в данный момент, я тянулась к недостижимому, пытаясь перепрыгнуть свою планку. Но мне это было нужно. В конце концов, раньше Арне предлагал мне встречаться. Возможно, у него, действительно, тогда были ко мне чувства и, вполне вероятно, что они до сих пор остались.

— Тогда, что за срочность? — Арне не унимался. Он сделал шаг ко мне и я вздрогнула, еле переборов желание отойти.

— Арне, я хотела поговорить с тобой, — я глубоко вздохнула, пытаясь вместе с воздухом, вдохнуть немного храбрости. Мне нельзя было медлить и стоило разобраться с этой ситуацией так, будто я собиралась сорвать пластырь. Главное, глубоко вздохнут и сказать слова, настойчиво крутящиеся у меня в голове, словно пластинка на граммофоне. — Арне, ты начал мне нравиться. Любовь это или нет, я не знаю, но я постоянно думаю о тебе, — я много чего хотела сказать, но все слова застряли в горле, стоило мне только понять то, насколько нелепо и глупо звучит сказанное мною.

Повисла неловкая тишина и я отвернулась в сторону, боясь посмотреть на парня, чувствуя, как меня томит и сдавливает ожидание.

— Что? — переспросил парень, делая шаг назад. В этой тишине, шорох его обуви о асфальт, показался оглушающим. — Я тебе нравлюсь? — в голосе Арне прозвучало нечто похожее на неверие смешанное с сарказмом. — Действительно? А не ты ли говорила, что я могу нравиться лишь дурам и отношения со мной это все равно, что вступить в грязь?

Я все же обернулась к Арне и заметила, как парень напрягся. На хмуром лице залегло несколько маленьких морщинок и сильные ладони сжались в кулаки. Казалось, что Арне вот-вот превратится в статую из непробиваемого камня. Он негодовал и я этого ожидала, но не думала, что мне станет так паршиво от негативной реакции на признание.

— Я знаю, что наговорила тогда много грубых вещей, — хотелось опустить голову, но я, наоборот, вздернула подбородок, боясь, что в ином случае, я сорвусь теряя свое показное спокойствие. — Но многое во мне с тех пор изменилось.

— Ты жутко непостоянна, — Арне скривил губы. Вновь он стал все тем же, незнакомым мне парнем. Грубым и холодным. — Если мы начнем отношения, что будет потом? Ты внезапно опять изменишь свое решение и скажешь, что я ничтожество с которым тебе противно находиться рядом? Куда же, Клоди, делись твои убеждения насчет меня? Испарились? А ты уверена, что они потом не вернутся?

— Если после тех моих слов, твои чувства ко мне охладели, то просто бы так и сказал, — я говорила спокойно, слегка прикрывая глаза, но внутри, острыми коготками, скреблись кошки. — Хотя, не переживай, я и так все поняла. Извини, что отвлекла.

Все, на этом моменте, воображаемая плотина моего спокойствия, рухнула и чувства нахлынули жутким цунами, погребая под собой самоконтроль. Глаза защипало, но стараясь не показывать своего истинного состояния, я резко развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Глубоко дыша, чтобы успокоиться, я, буквально взлетела по лестнице и пошла напролом, сквозь людей, спокойно идущих по улице. Кого-то я задела плечом, а кто-то успел отойти в сторону, но множество неприятных слов насчет своего паршивого воспитания я все же услышала.

Арне за мной не пошел. Лишь однажды обернувшись, прежде чем отойти на достаточно дальнее расстояние, я увидела очертания его фигуры, все еще стоящей там, на набережной, около заграждения.

Toi l'attrape-reves, tu le sais bien ouais,

Comme l'on vit on reve,

Et comme l'on reve on devient!

Toi qui, veille sur nos nuits,

Je te dis merci, petit morceau de lune.

Oui toi, qui gardes bien en vie

Tous nos secrets, nos reves dans tes plumes.

(Christophe Mae)