Срочно требуется жена

2

Бернард свернул на подъездную аллею. В ночи маячили очертания огромного темного дома. Зачем он купил это чудовище?

Его шаги гулко отдавались в пустоте. Он зажег свет и очутился в просторной комнате, которая когда-то радовала его, а теперь казалась пустой и безжизненной. Он опустился в кожаное кресло у изразцового камина.

Бернард положил голову на спинку кресла и закрыл глаза. Тишина угнетала его. Он с удовольствием побыл бы у Джойс подольше, но она, как обычно, взяла работу на дом. Кроме того, сегодня вечером она была не в настроении. Бернард готов был поклясться, что Джойс вздохнула с облегчением, когда он обнял ее на прощание. Конечно, тайный поклонник тут ни при чем; ее заботит нечто другое.

Она что-то скрывает.

Слов нет, обед прошел замечательно. Но когда Джойс вышла на балкон, что-то изменилось. То ли она почувствовала себя неуютно, то ли расстроилась.

Он снова вспомнил события вечера. Ему кажется или это действительно имеет место? Что – это? Бернард не мог найти подходящего слова. У него засосало под ложечкой. Если бы он не был уверен в обратном, то решил бы, что Джойс среагировала на его прикосновение. Они часто танцевали, даже боролись, но никогда прежде не ощущали… Чего? Близости друг друга?

Она для него как сестра. И все же, все же… Когда сегодня вечером он улыбался ей, в ее глазах отражался какой-то новый блеск. А когда зазвонил телефон, Джойс не обратила на него внимания. Взгляд у нее был томный и мечтательный.

Бернард, ты ошибаешься. Ошибаешься, понял?

Даже если Джойс внезапно перестала воспринимать его как брата, она явно не одобряла его желания обзавестись семьей. Этот план не вызывал у нее никакого сочувствия.

Неужели она не понимает, что он нуждается в тепле и уюте, которые превращали ее дом в семейный очаг? Бернард тосковал по тем вечерам, которые провел там вместе с ней, играя в покер, обсуждая пришедшие ей в голову идеи или просто непринужденно болтая, чтобы скоротать время.

Но это было раньше. До того, как она основала бюро.

Бернард обвел взглядом огромный диван и кресла с обивкой теплых тонов. Именно она помогла ему выбрать эту мебель. У Джойс был хороший вкус. Каким-то образом ее присутствие чувствовалось здесь, но этого было недостаточно, чтобы создать атмосферу, царившую в ее доме. Одной мебели мало, чтобы превратить дом в очаг. Для этого нужны люди. Теплые людские тела и души. Так что мысль о жене и детях вовсе не так уж плоха.

Вообще-то до сегодняшнего дня он не думал о женитьбе. И сказал об этом Джойс только для того, чтобы привлечь ее внимание. Но тут же понял, что это правда. Топот маленьких ножек, аромат вкусного обеда и теплые слова жены, радующейся его приходу с работы, внезапно показались Бернарду единственным противоядием от тоски, неизменно охватывавшей его в этом пустом доме.

Он шумно выдохнул, встал и поплелся в просторную спальню. Просто стыд и позор, что Джойс с головой погрузилась в работу и не понимает, что обкрадывает себя. Работа не самое главное на свете.

В последние годы и у него самого работы было выше головы. Теперь у Бернарда, занимавшегося обустройством земельных участков и малым строительством, был в подчинении целый штат. Большинство его времени уходило на совещания с архитекторами, изучение планов участков и наблюдение за ходом работ. Работа заполняла почти все его время, но его это не удовлетворяло.

Он снял костюм и растянулся на кровати королевских размеров с постельным бельем зелено-коричневого цвета, также выбранным Джойс.

И выбрать этот дом ему тоже помогла Джойс. Теперь Бернарду требовалось только одно: направить энергию Джойс на поиски жены для него. Никто не знает его лучше, чем она. Если кто-нибудь способен подыскать ему подходящую женщину, то это именно Джойс.

Конечно, если она не захочет занять это место сама.

Когда на следующее утро в кабинет вошел Гилберт Мур, Джойс отвернулась от компьютера. Он широким жестом положил на письменный стол толстую пачку листовок.

– Это наши рекламные объявления, которые предстоит разослать по почте.

Она подавила зевок и посмотрела на пачку.

– Жаль, что мы не смогли позволить себе сфальцевать их…

– Тебе помочь?

– Нет. – Джойс махнула рукой. – Лучше свяжись с этим зазнайкой кинооператором. Он звонил уже дважды, но иметь дело со мной не захотел. Если бы не договор с Чарльтоном, я бы сказала этому нахальному щенку все, что о нем думаю. Почему владельцу рекламной компании стукнуло в голову, что снимать ролик должен именно этот тип? Он ведь только что окончил киношколу!

– Что ж делать, если мистер Чарльтон хочет дать шанс своему протеже и за это делает нам крупную скидку?

Джойс издала короткий смешок.

– Гилберт, ты прекрасно знаешь, сколько они заломили за ролик первоначально. – Она покачала головой. – А денег у нас не густо.

Мур пренебрежительно махнул рукой.

– Такие дела не по моей части… Что, мы действительно вылетаем в трубу?

– Действительно. Но как-нибудь выпутаемся.

Джойс вздохнула. В последнее время их расходы превышали доходы, однако два небольших заказа, полученные сегодня утром, позволяли надеяться, что они продержатся до тех пор, пока Мелланби не заплатит аванс. Слава богу, его не отпугнул экстравагантный проект, предложенный Гилбертом.

Пока Джойс добавляла в кофе молоко, Гилберт налил себе чашку.

– Сегодня утром у нас появились два новых клиента, а Тина из «Прачек-волшебниц» позвонила и сказала, что у ее витрины собираются подростки и глазеют на нее часами. Сегодня она пришлет нам чек.

– Вот и отлично. – Он показал на дверь. – Раз так, я пошел ублажать управляющего.

Джойс посмотрела на кружку, над которой поднимался пар, и снова зевнула. Она не спала всю ночь, и виноват в этом был Бернард. С чего он взял, что созрел для роли мужа и отца? До сих пор самые долгие связи Бернарда продолжались несколько месяцев. Что у него на уме?

– Гилберт, ты можешь представить себе Куинси отцом семейства? – спросила Джойс, остановившись в дверях кабинета своего партнера.

Компаньон посмотрел на нее поверх очков в металлической оправе. Сомневаться не приходилось: она застала Мура в момент мозговой атаки. На его плечах красовалась шляпка с плюмажем, взятая с вешалки.

– Бернарда? Детка, что тебя тревожит? Бернард хочет жениться, а ты боишься, что потеряешь своего лучшего друга?

Она вздохнула и прислонилась к косяку.

– О господи, как глупо… Я действительно хочу, чтобы он был счастлив. Но мне почему-то… неспокойно.

– Догадываюсь. Он хочет, чтобы ты помогла ему найти жену.

Джойс смущенно улыбнулась.

– А она должна быть некоей выдающейся гражданкой, согласной все принести в жертву своему мужу и будущим детям.

У нее приподнялся уголок рта.

– Поразительно… Ты что, по ладони читаешь, что ли?

– Нет, детка. Просто это видно невооруженным глазом.

– Видно? – Джойс уставилась на него. – Что видно? Я знаю этого человека всю свою жизнь, но никогда ничего подобного не подозревала.

Гилберт пожал плечами.

– Ты не видишь вас обоих со стороны. Я давно подозревал это.

– Что подозревал?

Гилберт откинулся на спинку скрипнувшего кресла и пригладил рукой плюмаж.

– Брось, Джойс. Неужели ты не поняла намека? Мне сдается, что ты и есть та самая выдающаяся гражданка, желающая принести себя в жертву.

Джойс не поверила своим ушам.

– Сначала Вероника, теперь ты… Я вовсе не ищу мужа. А о детях вообще не может быть и речи!

Гилберт засмеялся.

– Только пока. Потом ты привыкнешь к этой мысли.

– Я думаю только об этом бюро. У меня нет времени ни на что другое.

В этот момент раздался звонок, возвещавший о приходе посетителя.

Джойс повернулась, увидела почтальона и пошла к нему. Крепко сбитый мужчина положил на стоявший в приемной письменный стол пачку писем и бандероль.

– Привет, Брэд, – сказала она почтальону. – Что вы нам принесли?

Он приподнял лохматую бровь.

– Обычную ерунду. Слава богу, новых счетов нет.

Джойс посмотрела на бандероль.

– А это что?

– Понятия не имею. Обратного адреса нет. – Он поправил сумку на плече и шагнул к двери. – Надеюсь, что-нибудь полезное.

Джойс рассеянно кивнула и начала рассматривать бандероль. К ней была приклеена карточка с ее именем. Внутри лежало что-то твердое. Она ощутила возбуждение. Неужели еще один подарок от тайного поклонника?

– Что там? – послышался рядом голос Гилберта.

– Не знаю.

Он протянул руку и взял со стола почту.

– Раз так, открой и посмотри.

Джойс сорвала с коробки липкую ленту, затаила дыхание и сняла крышку. Внутри лежал прямоугольный предмет, завернутый в цветную бумагу и обвязанный шелковой ленточкой. Джойс вынула его и заглянула в пустую коробку.

– Открытки нет.

– Вот она. – Гилберт нагнулся, поднял сложенный листок бумаги, упавший на пол, и протянул ей.

Дай мне лечь

И умереть на твоей белоснежной груди.

Я бы съел тебя как изысканный плод.

Я пью твой аромат,

И он сжигает меня, словно пламя.

Десмонд Стюарт (1875–1928)

– Что там написано? – Гилберт попытался заглянуть ей за плечо.

Джойс отчаянно покраснела и прижала записку к груди.

– Это личное.

Он кивком показал на предмет в цветной бумаге.

– Ты будешь разворачивать? Или хочешь сделать это не при мне?

Джойс посмотрела на подарок.

– Похоже на книгу. – Она немного помешкала, а потом сорвала бумагу.

Это и в самом деле была книга. Посмотрев на нее, Джойс ахнула. На обложке были изображены лепестки роз, два хрустальных бокала, подсвечники и блюдо с печеньем в форме сердечек.

– «Любовники. Поваренная книга. Основные ингредиенты, необходимые для вечера вдвоем», – вслух прочитал Гилберт. – И кто же, по-твоему, мог это прислать?

– Я… не знаю.

Зазвонил телефон, заставив ее вздрогнуть.

Трубку снял Гилберт.

– Бюро «Пикантная витрина». Гилберт Мур слушает.

Затем он приподнял седые брови и посмотрел на Джойс.

– Да, Бернард, она здесь. Мы только что разобрали почту.

Когда Джойс брала трубку, у нее дрожали руки. Неужели поваренную книгу ей прислал Бернард?

– Алло?

– Привет, солнышко. Похоже, с делами покончено. День чудесный. Как насчет совместной трапезы? А вдруг мне повезет и я сумею убедить тебя приготовить еще один роскошный обед?

Когда Джойс положила последнюю листовку в пачку, лежавшую на дальнем конце дивана, часы пробили одиннадцать раз. В животе у нее бурчало. Взятая на дом работа заставила ее отвергнуть не только предложение Бернарда пообедать, но и еду вообще.

Она допоздна задержалась на работе, принесла домой досье одного из новых клиентов, чтобы определить цену на услуги бюро, а потом начала складывать рекламные листовки для отправки утренней почтой. Чтобы не думать о последнем подарке, следовало все время ощущать себя занятой.

Но ее план бесславно провалился.

Неужели именно Бернард и есть ее тайный поклонник? По телу бежали мурашки. Краем глаза увидев под лавиной листовок поваренную книгу в обложке с лепестками роз, Джойс покачала головой и вытащила ее.

И тут зазвонил телефон, стоявший на угловом столике. Кого еще черт несет в такое время? Когда Джойс снимала трубку, у нее гулко колотилось сердце.

– Алло…

– Привет, моя дорогая, – прозвучал в трубке голос Эмили Робсон.

– Привет, ма. Что-нибудь случилось?

– Да нет. Ничего особенного. Просто захотелось услышать тебя. Как дела?

Джойс вздохнула. В голосе матери слышалось напряжение.

– Перестань. Ты расстраиваешься из-за того, что Лиззи снова не оплачивает счета? – Подруга, с которой Эмили снимала дом, часто опаздывала вносить свою долю.

– Нет, она выписала мне чек.

– Прекрасно. Если так, то в чем проблема?

– Нам прислали нового управляющего. – Мать заведовала секцией детской одежды в местном универмаге.

– Да? А что случилось со стариной Бобби?

– Его перевели.

– А этот новенький тебе не нравится.

– Он не дает мне житья. Ему не нравится все, что мы делаем. То, как мы размещаем заказы, то, как мы обслуживаем потребителей, то, как мы считаем выручку… Этот тип заставляет нас все переделывать.

– Ничего. Я не сомневаюсь, что ты с ним справишься.

– Не уверена, что игра стоит свеч. Ладно, что мы все обо мне… Почему ты дома в пятницу вечером? Наверно, опять притащила домой столько работы, что хватит на весь уик-энд?

Джойс тяжело вздохнула.

– Ты могла хотя бы для разнообразия поддержать мое желание чего-то добиться в жизни.

– Радость моя, я так и делаю. Но не забывай, что у каждого человека должна быть личная жизнь.

– Разве вы с Бернардом дадите забыть?

– Кстати, как поживает мой второй сынок?

Джойс сделала паузу, пытаясь решить, стоит ли рассказывать матери о том, что Бернард принял решение круто изменить свою жизнь.

– В последнее время он сильно изменился.

– Изменился? В какую сторону?

Джойс нахмурилась.

– Поговаривает о том, что хочет остепениться.

Наступило короткое молчание, после чего Эмили радостно воскликнула:

– Просто замечательно! Давно пора. Похоже, он наконец созрел. Мальчик всегда держал слово, и я знала, что он нас не подведет. И что же вы надумали?

– Не знаю, о каком слове ты говоришь, но наш план заключается в том, чтобы найти ему жену. Примерно так же, как мы нашли для него дом и мебель.

– Найти жену? Что ты хочешь этим сказать?

– Ну… во всяком случае, речь идет о серьезной связи. Он не станет торопиться с женитьбой. Желает сначала проверить свои чувства.

– Он хочет, чтобы именно ты нашла ему подходящую женщину? О боже, неужели я ошибалась?.. Скажи, после его решения ваши отношения изменились?

– Изменились? – Джойс закрыла глаза и откинула голову на спинку дивана.

– Он никак не намекал, что этой женщиной, ну… можешь быть ты?

Джойс открыла рот, собираясь возразить, но в ее ушах эхом прозвучали слова Бернарда: «По-твоему, я никогда не думал о тебе в таком плане?» Она выпрямилась. А вдруг Вероника, Гилберт и мать правы?

– Ма, а почему ты спрашиваешь?

– Вспомни, что случилось перед смертью отца. Я провела всю ночь в больнице, а утром Бернард привел тебя и Джимми. Ты несла букет азалий, а Джимми шел с тобой, чтобы поставить их в воду.

– Ваза оказалась с трещиной, и я пошла вниз за новой.

– Верно. Когда ты ушла, отец очнулся в первый раз за несколько дней, узнал Бернарда и взял его за руку. Папа ужасно обрадовался и сказал, что всегда любил его как сына. Мы все расплакались, и тут Бернард дал ему честное слово.

При воспоминании о смерти отца у Джойс болезненно сжалось сердце.

– Какое слово?

– Он пообещал присматривать за тобой, заботиться о тебе и следить за тем, чтобы у тебя ни в чем не было недостатка.

Джойс грустно улыбнулась. В то время Бернарду было всего шестнадцать… Она проглотила комок в горле.

– Все это очень трогательно, – сказала она. – Жаль, что я этого не знала. Но он действительно заботится обо мне. Мы всегда заботились друг о друге. Как положено друзьям.

– Не знаю… Судя по тому, как он это сказал, можно было подумать, что с годами ваши отношения перерастут в нечто большее. Отец тоже так думал. Перед смертью он сказал, что жалеет только об одном: ему бы хотелось видеть, как Бернард станет настоящим членом нашей семьи. И Джимми тоже любит его. Впрочем, как и все мы.

– Ох, мама… Я знаю это, но мне кажется, что ты торопишься с выводами.

– Как по-твоему, это возможно? – В голосе матери прозвучала отчаянная надежда. – Он ни на что не намекал? Вполне возможно, что он не знает, как за это взяться.

У Джойс защемило сердце. Неужели она и сама надеется на это?

– Не знаю. Не уверена…

– Послушай меня, детка! Ты должна дать ему шанс. Я всегда надеялась, что вы поладите.

– Знаешь что? Я постараюсь присмотреться. Если окажется, что Бернард ко мне неравнодушен, то я не стану исключать такую возможность.

– Сделай так, детка. Ей-богу, не пожалеешь.

В животе у Джойс громко заурчало.

– Мама, я скоро позвоню тебе.

– Непременно. И скажи Бернарду, что старушка Эмили не прочь время от времени поболтать с ним.

Джойс положила трубку и устремилась на кухню, держа поваренную книгу в руке. Она долго стояла, не сводя глаз с печенья в форме сердечек, изображенного на обложке.

В книге были рецепты двух видов. К первым относились блюда, содержавшие много специй и крема. Другие рецепты, дополнявшие первые, носили пышные названия типа «Пенная ванна в воскресное утро» или «Пикник для двоих при лунном свете» и включали подробные указания, как лучше подавать то или иное блюдо. Тарелками здесь служили разные части тела, а столовым серебром – пальцы. На многочисленных цветных фотографиях были изображены пары, сервирующие блюда тем или иным способом.

Джойс вспыхнула. Неужели эту книгу прислал ей Бернард? Неужели он хочет, чтобы их отношения стали именно такими? Она закрыла глаза и представила себя и Бернарда на такой фотографии.

Бернард лениво размазывает сладкую глазурь по ее груди, а она протягивает ему кусочек цыпленка. Он берет этот кусочек губами, потом наклоняет голову и слизывает глазурь с ее сосков…

Ее тело сладострастно напряглось… Если они станут любовниками, то смогут ли остаться друзьями? Сможет ли она заниматься с Бернардом любовью, рискуя навсегда потерять его дружбу?

И вдруг Джойс осенило. Все, что от нее требуется, это убедить Бернарда, что он может быть счастлив и в том случае, если не будет усложнять себе жизнь. Конечно, риск велик: он может уйти к другой женщине или перестать дружить с ней. Но если она наберется смелости, то получит куда больше.

Она готова к следующему шагу… Поняв это, Джойс сначала застыла на месте, потом выпрямилась, расправила плечи и вздернула подбородок.

Раз так, осталось только одно.

Она прижала книгу к груди. Будущее казалось ясным, как хрусталь.

Поскольку Бернард, кажется, предпочитает оставаться тайным поклонником, нужно дать ему понять, что она, Джойс, сама неравнодушна к нему.

Иными словами, нужно соблазнить своего лучшего друга.