Стальной кошмар

Глава двадцать вторая

Доктор Харолд В. Смит проснулся от первого же звонка. Просыпался он всегда одинаково – так зажигается электрическая лампочка. Какую-то долю секунды он еще продолжал лежать, но сообразив, что находится в своем кабинете в санатории “Фолкрофт”, немедленно вскочил. Часы, которые он не снимал даже перед сном, показывали четыре часа сорок восемь минут. Смит снял трубку.

– Да, – произнес он голосом, от которого, как от лимона, сводило челюсть.

– Смитти? Говорит Римо.

– Слушая вас, Римо. – Голос Смита продолжал оставаться безразличным.

– Феррис пропал, – быстро сообщил Римо. Рука Смита сильнее сжала трубку.

– Что?

Римо начал было отвечать, но тут в трубке послышался голос Чиуна.

– Не беспокойтесь, Император, Феррис не вполне пропал.

– Где он сейчас?

– Мы не знаем.

– Значит, пропал.

– Нет, его просто перевезли в другое место. Сейчас Римо расскажет, какой промах он допустил. Только прошу вас не наказывать его слишком строго.

– Спасибо, Чиун, – послышался отдаленный голос Римо, а затем Смит услышал, как они оживленно что-то обсуждают по-корейски. Он решил подождать окончания дискуссии, поскольку понимал, что они все равно не станут его слушать, пока не решат все между собой. Наконец снова заговорил Римо: – Смитти, его похитили. Мы видели, как это произошло, но похитителям удалось скрыться. У них фургон из настоящей брони.

– Из титана, – поправил Чиун. – Обычная броня не смогла бы нас остановить.

Издав усталый вздох, Римо продолжал:

– Там была светловолосая девчонка со стариком. Старик совсем дряхлый.

– Хотя и моложе меня, – вмешался Чиун.

– Дашь ты мне закончить или нет?! – сорвался Римо. Смит возвел очи горе. Даже сейчас, когда произошло ЧП, первой его реакцией была мысль, будто Римо с Чиуном никогда и не покидали КЮРЕ. И лишь затем он почувствовал, что стены сжимаются вокруг него плотным кольцом.

– Короче, – продолжал Римо, – старик сидел в инвалидном кресле.

– Должно быть, помехи на линии, – перебил Смит. – Мне послышалось, будто один из похитителей был в инвалидном кресле. Повторите. Боюсь, я вас неправильно понял.

– Он был в инвалидном кресле. Понимаю, это кажется каким-то бредом, но так оно и есть. Ферриса похитил инвалид. Они специально врезались в машину, чтобы убрать ее с парковки для инвалидов, и убили водителя – так хотели встать именно на это место.

– Ерунда какая-то, – сказал Смит.

– Но что еще хуже, водитель был убит с помощью сюрикена, вонзившегося ему в шею.

– С помощью чего?

– Это такой заостренный метательный снаряд. Его используют ниндзя для убийства.

– Выходит, Ферриса ДОрра похитили ниндзя?

– Вряд ли. Это был не обычный сюрикен, а свастика с заточенными краями.

– Ферриса ДОрра похитили ниндзя-нацисты?! Вы это хотите сказать?

Смит потянулся за пузырьком с сильнодействующим аспирином.

– Ничего я не хочу сказать. Я просто рассказываю, что мне удалось обнаружить, а делать выводы – это уж по вашей части.

– Что-нибудь еще?

– Мы пытались их преследовать, но они столкнули нас с шоссе и уехали.

– Все потому, что Римо не дал мне вести, – раздался еле слышный голос Мастера Синанджу.

Доктор Харолд В. Смит тяжело опустился в кресло, с ужасом думая, как он станет докладывать о случившемся президенту.

– Полагаю, во всей этой суматохе вам не удалось запомнить номер фургона? – язвительно спросил он.

– Нет, я и не собирался его запоминать, – согласился Римо. – Если помните, я на вас не работаю.

– А вот я работаю и буду работать, – послышался другой голос.

Смит так и подскочил.

– Повторите, что сказал Чиун?

– Вы лучше сами с ним побеседуйте, – предложил Римо.

– Мастер Синанджу? – произнес Смит в трубку, и в его сердце ожила надежда.

– Не волнуйтесь. Император, я запомнил все цифры. Я давно уже понял, какую важную роль цифры играют в американском обществе. У вас всюду одни цифры – номера телефонов, номера домов, номера карточек “Америкой экспресс”. Я видел номер машины, в которой скрылись преступники.

– Тогда назовите их, – попросил Смит, запуская компьютер.

– ДОК-183.

– А штат какой? – спросил Смит, вводя данные в компьютер.

– А я не знаю, в каком мы штате, – сказал Чиун.

– Я спрашиваю, какой штат был обозначен на номерном знаке. Там всегда обозначен штат.

– Я не заметил, – грустно проговорил Чиун. – Неужели штат тоже важен? А я думал, только цифры. Так что запоминать в следующий раз: штат или цифры?

– Все вместе, – устало ответил Смит.

– Все вместе. Значит, придется выполнять дополнительный объем работ, но я сделаю это ради вас, о благородный распространитель “Америкен экспресс”.

– Мастер Синанджу, это очень важно! Может, хотя бы вспомните первую букву?

– Кажется, начиналось с “А”.

– Алабама, Аляска, Аризона или Арканзас?

Пальцы Смита замерли на клавиатуре в ожидании ответа.

– Да, один из этих, – авторитетно подтвердил Чиун. Пальцы Смита расслабились.

– Вы цвет запомнили?

– Да, белый с красными буквами.

– Алабама, – произнес Смит, вводя слово в компьютер.

Компьютер порылся в памяти и скоро выдал информацию.

– Фургон зарегистрирован Лигой белых арийцев Америки и Алабамы, – сообщил Смит. Потом подумал и добавил: – Передайте трубку Римо.

– Смитти? – сказал Римо.

– Эта свастика неспроста здесь появилась. Фургон зарегистрирован неонацистской организацией.

– А на что неонацистам понадобился Феррис ДОрр?

– Ума не приложу. Но вы с Чиуном должны обнаружить, где он находится, и спасти его.

– Разговаривайте с Чиуном. Я здесь до тех пор, пока не закончится это дело, а потом сразу отправляюсь в Корею.

– Римо, будьте добры, попросите его об этом сами, – умоляющим голосом произнес Смит. – Когда я объясняю ему даже самые простые вещи, у меня начинается головная боль.

Римо остановился перед огромными воротами с резной табличкой “Крепость чистоты”. Высунувшись из окна, он окликнул охранника, одетого в коричневую форму с портупеей.

– Извините, – обратился Римо к охраннику, – не могли бы вы нам открыть?

Охранник лениво приблизился. Римо тихо шепнул Чиуну:

– Ни в коем случае не снимай темные очки!

Мастер Синанджу прикрыл большими очками свои миндалевидные глаза и натянул поглубже белый котелок. Головной убор как нельзя лучше подходил к его костюму. Галстук и платочек в кармашке были золотистыми.

– Не волнуйся, я в порядке, – произнес он фразу, которую часто слышал от киногероев. Раз американцы часто ее повторяют, значит, это следует делать и ему.

– А чего вам надо? – подозрительно спросил охранник.

– Хотим вступить в организацию. Где тут у вас регистрируют новых членов?

– В организацию допускаются только чистые в расовом отношении, – сообщил охранник, внимательно разглядывая карие глаза и смуглое лицо Римо. – Как вас зовут?

– Римо.

– Что-то не очень похоже на арийское имя, – медленно произнес охранник.

– Римо Белый. А это мой отец.

– Чиун. Чиун Белее, – сказал Мастер Синанджу.

– Белее? Белее чего? – прошептал Римо по-корейски.

– Белее тебя, – ответил Чиун, поправляя галстук.

– По-каковски это вы бормочете? – подозрительно спросил охранник.

– По-арийски, – сказал Римо. – Мы официально приглашенные преподаватели арийского языка. Через месяц вы все сможете говорить на этом языке.

Охранник долго смотрел на них и наконец принял решение.

– Ладно, проезжайте. Видите большое здание с флагом? Вам туда.

– Да тут везде флаги, – заметил Чиун, когда они въехали на территорию. Повсюду маршировали люди в коричневой форме. – Симпатичные. Приятно снова видеть “зингха”.

– Что?

– “Зингх”, – повторил Чиун, показывая пальцем. – Счастливый знак.

– Папочка, – принялся объяснять Римо, когда они вышли из машины и начали подниматься по настилу, ведущему к входу в главное здание, – это свастика, знак нацистов. Знак зла.

– По-твоему выходит, что японцы безраздельно владеют солнцем, потому что оно изображено на их флаге? Или американцы – звездами? “Зингх” старше Германии на много сотен лет. В древности это был достойнейший знак. Напомни мне, я как-нибудь тебе об этом расскажу.

– Только не сейчас. И запомни: говорить буду я. Эти люди – нацисты и могут быть опасны.

– Вовсе они и не опасны. Они просто идиоты.

– В таком случае, опасные идиоты. Короче, все переговоры буду вести я. Мы должны казаться стопроцентными, чистокровными арийцами.

– Но это невозможно! Арии всегда были варварами: они никогда не мылись и пили кровь.

Чиновник, ответственный за регистрацию новых членов, даже не спросил, являются ли они арийцами, и забыл поинтересоваться их именами. Его волновал только их годовой доход.

– Я безработный, – ответил Римо.

– А я получаю столько, что вам и не снилось, – ответил Чиун.

– Согласны ли вы платить членские взносы за вашего друга? – поинтересовался чиновник.

– Конечно, – сказал Чиун.

– Ваш годовой взнос составляет двадцать пять тысяч долларов.

– Вы принимаете “Америкен экспресс”? – небрежно спросил Чиун.

– Все принимают “Америкен экспресс”, – сказал чиновник, пропуская карточку через специальный аппарат.

– Сейчас принесу вам форму.

Через несколько минут чиновник вернулся с двумя картонными коробками и протянул их Римо.

– Должно подойти, – сказал он. – Разместитесь в казарме имени Зигфрида.

Оказавшись за дверью, Чиун заглянул в коробку, но увидев ее содержимое, скорчил гримасу и тут же бросил коробку в мусорную кучу.

– Но нам понадобится форма, чтобы не отличаться от остальных! – воскликнул Римо.

– Когда надеваешь форму, то в душе подчиняешься правилам других, – назидательно заметил Чиун. – Ни в коем случае не подчиняйся этим людям, сынок, иначе они полностью завладеют тобой.

– А как же тогда мы сможем влиться в коллектив и стать похожими на них?

– Синанджу не старается походить на других, – ответил Чиун. – Другие должны стремиться походить на Синанджу.

– Ох, беда, – произнесла Илза Ганс, выглянув из окна кабинета Конрада Блутштурца.

– Что там такое? – рассеянно спросил Конрад Блутштурц.

Оторвавшись от разложенных на столе чертежей, он краем глаза принялся наблюдать за красиво очерченной попкой Илзы – девушка как раз склонилась к окну, чтобы получше разглядеть, что происходит на улице. Попка была симпатичная – кругленькая.

– Помните, за нами в Балтиморе гнались двое?

– Агенты ФБР. Сапожники!

– Так вот, они здесь!

Конрад Блутштурц поднял глаза. Нажав кнопку управления, он выехал из-за стола и встал рядом с Илзой.

Внизу он увидел высокого мужчину в летних брюках и тенниске, который направлялся к одной из казарм, держа под мышкой форму Лиги белых арийцев. Рядом с ним шел человек пониже, одетый в белый костюм, и с любопытством оглядывался по сторонам.

– Прикажи их убить. Видишь, я занят. Доктор с минуты на минуту будет здесь, а мне надо еще уточнить массу деталей.

– О Боже!

– И пусть это сделают наши камикадзе.

– Они ничем не лучше этих ваших командиров: вечно все проваливают.

– Пошли команду побольше. Скоро они нам вообще не понадобятся, потому что тогда я стану ходить, как нормальный человек. И делать все, что делают настоящие мужчины.

– Мне нравится, как вы это сказали, – настоящие мужчины!

Римо отчаялся уже натянуть на себя полученную форму, когда в дверь их комнатушки в казарме постучали.

– Кто там? – спросил Римо и только тут понял, что Чиун выбросил его форму и он в течение двадцати минут пытался влезть в детский размер.

– Дневальный. Вам следует немедленно явиться в тир!

– Я не прикоснусь к огнестрельному оружию, – твердо заявил Чиун. – И тебе не позволю.

– Ну, можно притвориться, – откликнулся Римо. Однако главный вход в тир был на замке.

– Может, есть боковая дверь? – предположил Римо. Действительно, скоро они обнаружили маленькую дверь, на которую клейкой лентой был прикреплен вырванный из блокнота листок с надписью “Тир”.

– Наверно, это и есть вход, – сказал Римо. Едва они вошли, дверь сразу же захлопнулась. Но самое удивительное, что в помещении не было света.

– Здесь чем-то не тем пахнет, – заметил Римо.

– Пахнет порохом, – ответил Чиун, наморщив нос. – А он всегда плохо пахнет.

– Я имею в виду обстановку. Что-то здесь не так.

На ощупь они двинулись вдоль стены. Римо чувствовал, что справа находится большое открытое пространство. Там ощущалось какое-то движение и слабый запах людей – настолько слабый, словно их и Римо с Чиуном разделял какой-то барьер.

Внезапно вспыхнул свет, и Римо увидел черные круги мишеней. Только мишени были не впереди, а позади них. А в дальнем конце тира стояли люди в коричневой форме. Они как по команде вскинули винтовки и приготовились открыть огонь.

– Это что, своеобразное посвящение? – спросил Чиун.

– Нет, это своеобразная бойня, а мы – жертвы. Раздался треск винтовок – засвистели первые пули. На черных кругах мишеней стали появляться отверстия.

– Папочка, используем прием “Ткачи”, – шепнул Римо.

– Согласен, – отозвался Чиун.

Римо пошел прямо на солдат Лиги белых арийцев, Чиун следовал параллельным курсом. Внезапно Мастер Синанджу бросился наперерез Римо; тот тоже перебежал на противоположную сторону, только за спиной у корейца. А солдатам казалось, будто Римо с Чиуном в панике не знают, куда бежать. В этом и заключался прием “Ткачи”: каждый бежал по кривой, но эта кривая пересекалась с траекторией движения другого. А возник этот прием во времена персидского царя Дария как способ атаковать вражеских лучников.

Много лет назад Чиун объяснил Римо, что человек, бегущий в сторону противника по прямой, представляет собой неподвижную цель, причем все более крупную по мере приближения. Если же то и дело бросаться из стороны в сторону, то цель становится нечеткой. Но наименее четкой цель становится при выполнении приема “Ткачи”. Дело в том, что лучник всегда выбирает наиболее крупную цель, а таковая возникает в тот самый момент, когда траектории движения двух бегущих людей пересекаются. Но когда он выпускает стрелу, они уже успевают разбежаться в разные стороны.

Этот прием успешно срабатывал в случае со стрелами. Срабатывал он и с пулями. Пули, конечно, были быстрее стрел, но зато меньше по размеру и требовали большей точности прицела.

Стрелявших было пятеро, и к тому моменту, когда они поняли, что поодиночке им не справиться, Чиун и Римо преодолели уже половину пути.

Тогда командир решил изменить тактику и открыл перекрестный огонь. Но Римо с Чиуном уже подошли слишком близко, поэтому стрелкам пришлось вернуться к индивидуальной снайперской стрельбе.

Но и с этим они тоже опоздали.

Один из снайперов прицелился в Римо, точно, в грудь, и аккуратно спустил курок – так получался наиболее чистый выстрел. Вдруг он почувствовал, как собственная винтовка ударила его по плечу, при этом почему-то не услышав выстрела и даже не ощутив, как приклад, к которому прикоснулся Римо, вонзился ему в плечо. Дело в том, что был перерезан нерв и сигнал боли не поступил в мозг. Винтовка упала на пол, и стрелок, не понимая, что происходит, схватился за безжизненно повисшую руку.

Римо уложил его коротким ударом в шею и повернулся к другому солдату, который как раз вскинул винтовку.

– Вот что я скажу тебе, приятель, – начал Римо, спокойно сложив руки на груди, – даю тебе один бесплатный выстрел.

И солдат выстрелил. Пуля полетела точно в цель, но человек, которому она предназначалась, почему-то не упал и даже не схватился за живот. Солдат снова вскинул винтовку, но было уже поздно.

– Я же сказал: только один. Ты выбываешь из борьбы, – проворчал Римо и превратил лицо противника в кровавую мешанину.

Перешагнув через тело, Римо направился к Чиуну, но Мастер Синанджу не нуждался в помощи. Перед ним червяком извивался парень, у которого отказали ноги, а рядом прыгали еще двое, пытаясь его подстрелить. Но каждый раз, едва они поднимали винтовки, Мастер Синанджу одним ударом откидывал их как детей.

– На твоем месте я бы бросил это дело, – сказал ему Римо. – Так ты только продлеваешь агонию.

– Тихо! – скомандовал Мастер Синанджу, и стволы почему-то поднялись вверх. – У-лю-лю!

Но солдаты не сдавались. Им было достаточно всего одного выстрела, но они никак не могли прицелиться. Один из них даже заплакал от огорчения.

Наконец Мастеру Синанджу надоела эта игра, и он схватил стволы. Сделано это было очень быстро, и рука Чиуна была тверда, хотя солдатам и в голову не пришло, что он сжал стволы.

– Они мне надоели, – заявил Чиун, с деланым равнодушием направляясь к дверям.

Солдаты просто не могли поверить своему счастью и, прицелившись, выстрелили. Но стволы взорвались, поразив горе-воинов градом осколков. Продолжая сжимать в руках ненужное уже оружие, они упали, словно деревянные солдатики. Впрочем, они и были марионетками в чужих руках.

– Неплохо попрактиковались, – сказал Чиун. – Ты скольких уложил?

– Двоих.

– А я троих. Я выиграл.

– Нет, кажется, мы оба проиграли. За нами охотятся.

– Ну, это уж слишком для того, чтобы влиться в коллектив.