Становление. Том 3. Стезя отступника

Глава 7. Везунчик

— В общем, мне пришлось заняться этим парнем, — рассказывал Диего, — Торус вконец разленился и решил, похоже, все свои обязанности свалить на меня. Не понимаю, зачем это ему нужно, он же ничего не делает целыми днями — даже обходы по лагерю уже почти забросил, пустил всё на самотёк, отдал в руки шельмецов, вроде Шакала. Ему-то хорошо — пользуясь безнаказанностью, стража сразу стала выбивать из скребков чуть ли не вдвое больше взносов за защиту, а Торус, понятное дело, в доле. Не иначе как копит себе золотишка, а чёрт, — замялся Диего, — руды, на чёрный день. Эх, когда ж этот барьер уже прогниёт вконец, — вздохнул следопыт, — но что-то я отвлёкся. Прислал значит, Торус ко мне нового оборванца, чтобы я его испытал. Ну я тоже не дурак, направил его к Яну за списком припасов. Назвал это испытанием веры и намекнул, что список ни в коем случае не должен попасть к Ларсу. Коли парень не дурак, то поймёт, какой шанс ему выпал. А Торус пусть хоть подавится. Раз уж он может себе позволить скидывать свои обязанности на других, то чем я хуже?

— И не говори, — поддержал Горн, — Торлоф у нас тоже любит снять с себя ответственность. Ли ему поручит что-нибудь, а он сразу вызовет кого-то из нас, перепоручит всю работу, а сам усядется в таверне и попивает пивко. «В лагере, как на корабле, должна быть строгая иерархия. Старпому не положено драить палубу», — говорит он в таких случаях. Белиар дери его дурацкие сравнения.

— Говоришь, у парня были светлые волосы, забранные сзади в хвост? — полюбопытствовал Лестер.

— Да. Кстати, со светло-русыми волосами прибыл только один новичок, все остальные в этом месяце были черны, как смоль, если конечно не считать того седого, что умер через два дня после смены в шахте… — покачал головой Диего и продолжил описывать новичка, — одет он был в нательную рубаху, что поддевают под доспех, ботинок не было — одни портянки, будто его только что выдернули из сапог. Странно, что сыромятные наручи не отобрали — видно, спешили. Бородка и усы аккуратно подстрижены, сгребли его явно недавно. Может, и отправили последним, так как только что арестовали. Возможно, он служил в ополчении прямо здесь, в Хоринисе, а то и вовсе прибыл охранником в составе конвоя. Наверно, дезертир, вроде тебя, Лестер, или не поделил что-то с командиром.

— Парень-то, судя по волосам, нордмарец, что ему делать в Хоринисском ополчении? — вставил я.

— Да пёс его знает, — ответил Диего, — я и не настаиваю. Всё это мои домыслы. Кто ж здесь в колонии интересуется прошлым? А акцента у него нет, говорит чисто, словно из столицы вчера приехал. Уж в этом-то я разбираюсь — многих повидал.

Лестер тем временем сидел в задумчивости и, наконец, произнёс:

— Сдаётся мне, что я уже видел у нас этого парня. Он пришёл с идолом Кадаром — проповедником из Старого лагеря. Не похоже, чтобы он спешил в шахту по твоему поручению, а ботинками он, видно, уже успел обжиться.

— Не иначе, как снял с трупа какого-нибудь рудокопа, — усмехнулся Горн.

— Не, — покачал головой Диего, — знаю я эту историю. Купил их у Фиска. О том, как он провёл Уистлера уже пол лагеря балакает. Тот рассчитывал заполучить меч с изукрашенной рукоятью, что осталась от этого горе-бойца наёмника, как его звали-то…

— Клинт. Сучье семя, дери его… — выругался Горн.

— Неважно, — оборвал следопыт, — в общем, Скатти решил, что добру пропадать не годится и продал рукоять Уистлеру, про любовь которого к бабьим штучкам знает весь лагерь. Тот заказал кузнецу Хуно перековать клинок, но руды вовремя не заплатил, да ещё и решил поторговаться. В итоге кузнец послал Уистлера к Белиару и, чтобы возместить свои расходы, продал готовый меч перекупщику Фиску. Когда Уистлер спохватился, было уже поздно, а Фиск задрал для него такую цену, что мама не горюй.

— Всё это очень познавательно, но при чём здесь светловолосый новичок? — не выдержал долгой присказки Горн.

— А при том, — наставительно сказал Диего, — что он вызвался помочь Уистлеру и тайно выкупить меч, будто для себя. В отличие от Хуно, руду он взял авансом, а потом и был таков — ни меча, ни руды, зато штаны и ботинки себе новые прикупил. Ох уж Уистлер злился, аж весь красный был и в крапинку, прям как одёжка призраков. Свою глупость открыто он признать не решился, но люди всё равно прознали, и теперь даже рудокопы смеются за его спиной.

Мы рассмеялись и подивились находчивости и наглости новичка. Редко кто схватывал правила жизни в колонии так быстро.

— Так ты сказал, что видел его? — переспросил Диего Лестера.

— Ага. Он вроде как подумывает вступить в Братство — уж больно прельстил его халявный болотник по три косяка в день. Я даже немного помог ему — подсказал, как подступиться к моему наставнику Намибу. Парень напоминает меня в первые дни — вот и решил ему подсобить немного. Но и без этого, он неплохо справляется. С ним даже заговорил один из гуру, поручил забрать болотник у сборщиков.

— Вы всё также заставляется новичков лазать по трясине? — неодобрительно спросил я.

— А как же! — воскликнул Лестер, — ничего даром не бывает, должны же они зарабатывать на пропитание. В конце концов, почти всё продовольствие нам приходится выменивать у Старого лагеря именно на болотную траву.

— Чёрт, — выругался Диего, — а я-то думал, что он станет одним из призраков, мне бы пригодился такой смышлёный подручный, да ещё и с зубом на Буллита. Что его дёрнуло податься к вам?

— Обойдёшься! В Братстве тоже не хватает разумных людей. В основном либо фанатики, либо бездари, — пожал плечами Лестер.

Горн прокашлялся и улыбнулся:

— Ждите, как же. Размечтались! — усмехнулся он, — полагаю, я знаю о каком парне идёт речь.

Все подозрительно уставились на него.

— Ага, — продолжал Горн, наслаждаясь произведённым эффектом, — болотник ваш он уже загнал за хороший барыш, как, впрочем, и ту партию, которую принесли вашему так называемому «идолу» для продажи. Этот пропойца отдал всё! Я прямо-таки не знаю, как такое возможно. Парень ведь был не первый, кто пытался наложить лапы на траву, но ни у кого не выходило. Болотный пьяница даже когда упивался вусмерть, всё равно за своё держался крепко. А тут, говорят, отдал всё сам, за так! Не иначе магия какая-то.

— Он продал наш болотник? — недоверчиво спросил Лестер.

— Продал, всё до последнего стебелька. Побеги травы Сайферу для подпольной лаборатории, а готовые самокрутки не поленился побегать и раздать по лагерю. Десяток руды за штуку — вдвое дешевле вашей цены, я и сам купил парочку-другую.

— Вот сукин сын! — воскликнул Лестер, — а я-то ему ещё помогал. Но постой-ка! Не может такого быть! Я уверен, что он отнёс урожай Кор Галому, иначе весь лагерь на ушах стоял бы — алхимик не терпит задержек.

— Да не горячись, Лестер, — утешил друга Горн, — этот парень что надо. Все крутятся как могут, так что ничего удивительного. Это ж, мать её, каторга!

Лестер криво улыбнулся:

— Верно. Но сдаётся мне, он как-то ухитрился провести Кор Галома и убить разом двух зайцев. Не представляю, как такое возможно… Не мог же он собрать со сборщиков двойную норму? Ну ладно, это не мои проблемы. А посмотреть на рожи гуру, когда они узнают, что их провели, будет даже забавно. Чего стоил только Намиб — он всерьёз поверил, что парню снятся сны про Спящего, даже доложил об этом Юбериону, ходатайствовал о принятии того в Братство без лишних церемоний.

Диего почесал затылок, над чем-то всерьёз задумавшись, потом посмотрел на Горна и спросил:

— Значит, он всё-таки примкнул к ребятам Ларса, мои намёки не прошли даром?

— Думаю, что так. Припёрся в лагерь вместе с Мордрагом и прямиком к Ларсу, вроде бы как что-то ему даже передал.

— Вместе с Мордрагом? — переспросил я, — это никак посыльный магов воды?

— Он самый, — подтвердил Диего, — шпион, удачливый вор и барыга. Он, кстати, в последнее время сильно не ладил с Торусом. В лагере даже поговаривают, что начальник стражи подослал к нему убийцу, несмотря на неприкосновенность.

— Ха! — рассмеялся Горн, — если Мордрагу что и грозит, так это утонуть в кружке шнапса, потому как он не выходит из таверны уже вторые сутки. Даже друзьям проставляет бесплатную выпивку. Сдаётся мне, что он кого-то знатно пощипал в замке Старого лагеря, а чуть запахло жареным, сделал ноги.

— Интересная выходит история, — подытожил Диего. — Чую и со списком из шахты этот новенький не прогадал. Но не пойму… Он ведь всё-таки принёс его мне. Хм… ах вот оно что! — вдруг воскликнул призрак, — Ян никогда на моей памяти не дописывал ничего после своей подписи. Что же там было? Оружие, пиво, жаркое… — Диего неожиданно звонко и громко рассмеялся, — вот же проныры! Однако весёлая выйдет пирушка! Эх, жаль только бедолаг из конвоя… Надеюсь, хоть рудокопов не тронут.

Горн улыбнулся, но промолчал.

— Слушай, Диего, — спросил я, не очень интересуясь размышлениями следопыта, — а как всё-таки зовут этого светловолосого?

— Да кто его знает, — махнул рукой призрак, — как назовётся, так и зовут.

— Ну он же тебе как-то представился?

— Нет. Точнее собирался, но мне было не интересно. Всё равно скоро он получит кличку, как и все тут.

— Ну не все, — заметил я, — вон, к примеру, мы пользуемся именами.

— Тем не менее, многие думают, что меня так зовут в честь плавильной печи, мол такой же крепкий и горячий, — вставил Горн.

— Ну, а моё имя не лучше и не хуже любого другого, — ответил следопыт, — просто выдумал его я довольно давно, прижилось оно крепко, да и не популярное здесь, так что почти ни с кем не спутаешь.

— Что до меня, — сказал Лестер, — так звали одного из легендарных последователей Робара Первого. Не знаю, почему батюшка решил так меня окрестить. Но, в любом случае, скоро, я возможно сменю имя.

— Надумал стать учеником Юбериона, одним из гуру? — спросил Горн. — Неужели так не терпится окончательно сбрендить?

— Нет, Горн, — колко парировал Лестер, — не в этом дело. Просто только посвящённым предоставляется доступ в храм, где, как ты, возможно, помнишь, теперь обитают две прекрасные жрицы Спящего.

— Сукин ты сын! — беззлобно, скорее для виду выругался Горн и сплюнул, — бьёшь ниже пояса.

— А если серьёзно, — продолжал Лестер, — то Юберион уже несколько раз вызывал меня к себе. В последнее время у моего ментора всё больше проблем со здоровьем. Я уже выполняю практически всю работу за него. Думаю, скоро меня и официально посвятят. Идол Лестер звучит не очень, так что Спящий ниспошлёт мне новое имя.

— Главное не повтори судьбу Намиба, — заметил Горн.

— Так всё же как зовут того парня? — перебил я, стараясь вернуть разговор в интересное мне русло.

— Марвин, — не задумываясь, выпалил Лестер.

— Гектор, — одновременно с ним сказал Горн.

Друзья назвали совершенно разные имена и с удивлением переглянулись. К согласию прийти так и не удалось, похоже, что парень в разных лагерях именовал себя по-своему.

— Вот видите! — подытожил Диего, — выходит, что я был полностью прав. К чёрту имена — каждый может назваться, как ему вздумается. Ты тоже, Лестер, постарайся выдумать себе что-нибудь звучное, когда придёт время, а то окажешься каким-нибудь Хер Херонисом.

Лестер лишь усмехнулся.

— Вы уверены, что говорите об одном человеке? — продолжил я расспросы.

Все были уверены. Описание сходилось в точности, да и новичков в этом месяце было не так уж много. Почти все из них уже гнули спины в рудниках, и потому, засветиться сразу в трёх лагерях никак не могли.

— Тогда нам не остаётся ничего, кроме как самим дать ему прозвище, — сказал я, — нужно же как-то единообразно его называть. Какие будут предложения?

— Ну, — проворчал Горн, — крестьяне с полей уже окрестили его Освободителем.

— Это ещё почему? — удивился Диего, — уж больно пафосно для колонии. Что ж сразу не Робаром Третьим?

— Я особо не вникал в суть дела, — ответил наёмник, — вроде он начистил рыло рисовому Лорду и его головорезам. Теперь они даже сами разносят воду крестьянам и вообще ведут себя гораздо любезнее, будто их подменили.

— Всегда удивлялся, как эффективно может выбивать дурь пара крепких тумаков, — одобрил Диего, — у нас в лагере он тоже сильно не церемонился — послал Бладвина и Шакала к Белиару, отказавшись платить за защиту. Конечно, быстро сыскались добровольцы из рудокопов, желающие выслужиться, но ни одному не удалось застать его врасплох. Похоже паренёк не лыком шит — либо он чертовски везуч, либо нечеловечески проворен, иначе просто невозможно объяснить, как он выпутался из всего этого дерьма без единой царапины.

— Да, он парень не промах, — согласился Горн, — видели бы вы, как он по моей наводке отделал вора, без спросу занявшего дом в нашем районе. Любо было посмотреть! Этот тип мне определённо по душе. Точно вам говорю, не пройдёт и месяца, как Ли примет его в наёмники.

— Если к тому времени он уже не будет в числе шпионов Гомеза, — усмехнулся Диего.

— Или не будет просиживать зад в храме Братства, слушая лекции Юбериона, — добавил Лестер.

— Да не дурите! — воскликнул Горн, — такой человек не присоединится к вашим олухам, слишком хорош для них. Он уже заявился к генералу и попросил принять его. Конечно, Ли пока отказал, но каков нахал этот парень — без году неделя в колонии, а уже на полном серьёзе набивается в наёмники. Нам на самом деле нужен человек на место Клинта, вон даже дом пустует. Говорю вам наверняка, побудет он немного в шайке Ларса, докажет свою полезность, ловкость и сообразительность, и тогда генерал примет его.

— Может оно и так, — ответил Лестер, — но Юбериону уже было видение светловолосого человека. Может быть отчасти поэтому он так внимательно меня разглядывал. Посвящённый сказал, что меня тоже видел в своих снах вместе с ним, и потому, при следующей встрече, я должен направить его к нему.

— Это ещё не значит, что он присоединится к вашей братии, — возразил Горн, — да и сам посуди — если ваш гуру видел его светловолосым, то брить голову он точно не станет!

— Хм… — задумался Лестер, — верно. Но это не помешает ему сослужить хорошую службу Спящему.

— Хорошую службу за хорошую кучу руды, — усмехнулся Диего, — этот везунчик просто так своё не упустит. И, надо сказать, руда так и сыплется ему в карманы. Никогда не видел, чтобы кто-то осваивался так быстро. Можно подумать, что он в колонии уже целую вечность.

— Везунчик, — подхватил я, — точно! Вот подходящее прозвище.

Ребята засмеялись.

— Не боишься его сглазить, Мильтен? — поинтересовался Диего, — везение вещь весьма непостоянная. Сегодня человек на высоте, а завтра уже в могиле. С такими манерами, как у него, легко нарваться на неприятности. К тому же, он весьма легковерен, несмотря на сообразительность. Один рудокоп смог выманить его из лагеря просто позвав помочь в каком-то выдуманном деле. Конечно, за воротами ждали двое его дружков с дубинами, которых натравил Бладвин. То, что блондинчик после этого вернулся в лагерь живым и здоровым, просто чудо.

— Ты знал об этом покушении, но не предупредил? — возмутился я.

— Нет, — покачал головой Диего, — конечно, я ничего не знал. Услышал лишь позже, когда Везунчик уже по-свойски болтал с предавшим его рудокопом. Не поверишь, он не только оставил его в живых, но и простил. Правда, сломал перед этим пару рёбер во время драки, но всё же…

— Великодушный и честный, — подытожил я, — обычно такие здесь долго не живут.

— Честный? Не сказал бы, — возразил Лестер, — вспомни аферы с мечом и болотником. Нет. Он хитрый и изворотливый, своего не упустит.

— Сильный и быстрый, — добавил Горн.

— Наглый и дерзкий, — закончил Диего.

— Да уж, редкая комбинация, — заметил я, — давненько не сталкивался ни с чем подобным. Хотелось бы познакомиться с ним лично.

— Скоро познакомишься, — ответил Горн, — уверен, он станет новым посыльным магов воды вместо Мордрага.

— Не терпится прочесть послание, что он принесёт. Наверняка что-то необычное. Хорошо, что с некоторых пор именно я занимаюсь всей корреспонденцией магов огня.

Разговор затянулся надолго, и я совсем позабыл о мерах предосторожности. Обычно я не позволял себе задерживаться так сильно. Нужно было немедленно возвращаться лагерь, я попрощался с друзьями и активировал камень телепортации.