Старкрафтер

Пролетая над горой Каймон

Ну все, вот теперь трындец.

— Тваюжмать! — взвыл Кирсан, адресуя ругательство скорее искину машины, чем врагам, и до упора вдавил вперед левый джойстик, отвечающий за направление и скорость хода: — вывози, жестянка!

«Оползень» заурчал и пополз наверх по стене воронки — благо, пологая.

Взглядом бежит по показателям — силовой щит еще не исчерпан и перезаряжается, критических повреждений нет, если не считать пробитие, полученное от, вероятно, специального миниатюрного рельсотрона или другого высокоскоростного массдрайвера. Собраться, собраться, тряпка, «Оползень» еще может выдержать серьезный огонь противника и уйти, нужно только собраться и все сделать правильно, кое-как водить БМББ Кирсан научился! Ему вполне удастся вырваться с поля боя, если только не случится еще раз такое фатальное невезение, как серия тяжелых попаданий, просадивших щит до уровня, когда тот был преодолен прямым попаданием.

«Оползень» выбрался на ровную поверхность и помчался вперед, разгоняясь не так резво, как обычно, но все еще прилично.

— Патронов не жалеть! — скомандовал Скай искину. — Поставить дымзавесу! Включить все средства противодействия!

Он несется сквозь океан врагов, не разбирая дороги: какая еще нахрен дорога, это просто плоский космодром, заполненный живой силой и техникой неприятеля, и нет этому конца и края. Благо хоть, «Оползень» вполне может себе позволить мчаться по прямой, как носорог из анекдота про то, чьей именно проблемой является плохое зрение этого самого носорога.

Рядом начинают ложиться фугасы крупного калибра: бахают знатно. Силовое поле от такого не спасет, оно только против кинетических снарядов работает, но не против медленного фугаса. Буквально на глазах Ская такой фугас попал по легкому транспортеру цалларунга и разорвал его в клочья. Да, мозгоглазые хреначат по «Оползню» из чего только можно, и им уже все равно, что под огнем гибнут свои же: слишком много урона он им нанес, слишком опасен. О том, что пилот без сознания, а машиной управляет бесталанный бедолага, который с радостью удерет с поля боя, если получит такой шанс, они не знают.

В этот момент Скай не чувствует ни малейших угрызений совести за свое бегство: он сделал, что смог, как легат, и не сбежал из боевой машины, а теперь пытается спасти умирающую напарницу, и это предел его возможностей. Он не боец и не пилот, уж если Дирк, признанная мастерица, не сумела прорваться к цели — куда ему-то⁈ Все, что Скай еще может — попытаться спасти их обоих, чтобы дать бой в следующий раз.

Фугасы ложатся все ближе: враг пристрелялся. Скай заложил маневр — и вовремя: прямое попадание начисто оторвало левую клешню, если б не этот поворот — было бы прямое по корпусу. В следующий момент второе попадание сотрясло «Оползень» так, что Кирсан едва не прикусил язык от встряски, искин заверещал о серьезных повреждениях.

Боже, да где ж тут край, а⁈

Он выполнил еще один резкий поворот, заметил впереди в дыму разворачивающегося «длинноствольщика» и пометил его как цель.

— Огонь!

«Орудие главного калибра вышло из строя».

— А, чееееееерт!

Кирсан успел протаранить угрозу, заложил резкий разворот, увернувшись от двух фугасов, понесся вперед.

В следующий миг ветер унес в сторону клубы дыма и Скай увидел прямо по курсу громадину второго щитоносца.

Внутри все похолодело. Он отчаянно пытался вырваться из боя, но ошибся с направлением и оказался в самой его гуще, прямо у главной цели.

Фугасы снова легли совсем рядом, отсекая пути отхода, и Кирсану не осталось ничего иного, как свернуть прямо к щитоносцу. Твари хреновы, может, вы хоть возле собственной важнейшей машины стрелять не будете⁈

Ему вслед летят, оставляя дымные следы, противотанковые ракеты: будут.

Слева — «длинноствольщики». Справа — разворачивающиеся танки. Позади ложатся разрыв за разрывом. Выхода нет… хотя…

В самый последний момент разум профессионального киберспортсмена, натренированный находить выход из самых необычных ситуаций, нашел очередное нетривиальное решение.

Оказавшись прямо позади медленно катящейся громадной машины, Кирсан обнаружил, что у нее громадный клиренс. В то время как земные танкостроители всегда пытаются сделать свое детище пониже, чуждый разум цалларунга попытался приподнять титаническую боевую машину как можно выше над полем боя. Между поверхностью и днищем щитоносца образовалось пространство, в котором вольготно расположилась пара командиров-цалларунга и куда Кирсан с разгону загнал «Оползень», раздавив этих самых командиров.

Увы, это всего лишь отсрочка.

— Искин! Хватай его за колесо! Вот за это, да! Оторви, отрежь его нахрен! Стреляй в него!

«Днище вражеского аппарата блокирует поднятие стволов кормовых автопушек», сообщил искин, деловито вцепившись уцелевшей клешней в колесо.

Дело, конечно же, дрянь: все, выхода нет. С боков «Оползень» защищен громадными колесами, тыл защищен парой автопушек, спереди осталась всего одна курсовая автопушка, боезапас тает, а цалларунга выпрыгнут из кожи вон, чтобы избавить свое супероружие от прицепившегося к нему «Оползня».

С другой стороны, Кирсан может собой гордиться: он сделал то, что не удалось Дирк. Прорвался к главной цели и остановил ее, видимо, менее чем в полукилометре от базы. Еще пара минут — и он отпилит нахрен это колесо и примется за следующее. Сколько колес нужно оторвать и раскромсать, чтобы это чудо потеряло ход полностью?

Ответа Кирсан, вероятно, уже не узнает: уродливые тарги хреначат в лоб и корму из гранатометов, толпами набегая на перегревающиеся пушки. Вот очередное попадание — и свет в кабине гаснет, а вскоре умолкает и последнее орудие.

«Боезапас орудий исчерпан», бесстрастно докладывает искин.

Ну вот и все. Финита ля комедия, конец пути. Все, о чем мечталось, уже не сбудется. Кирсан оставил с носом смерть только для того, чтобы повстречать ее вскоре, просто в другой обстановке и в другом виде. Он все еще видит через камеры жуткие рожи таргов, которые пытаются вскрыть обездвиженный «Оползень», и что-то подсказывает ему, что цалларунга не научили своих безмозглых рабов брать пленных.

С другой стороны, если оглянуться в прошлое, которое должно было быть совсем коротким — то все не так уж и плохо, как могло бы быть. Кирсан получил отсрочку и неплохо так ею воспользовался. Увидел другие миры, встретил представителей внеземных цивилизаций, провел несколько замечательных ночей с Косс и Занн… Да, оно того стоило. И умереть вот так, как сейчас умрет он, все-таки получше, чем угаснуть на лавочке в Сеуле от разорвавшейся аневризмы. На Земле его быстро забыли бы, а тут…

Тут о нем хотя бы будут помнить, он умрет, как герой. Это лучше, чем совсем ничего.

— Искин, — прохрипел Кирсан, с трудом ворочая языком, который внезапно стал словно чужим, — включить механизм самоуничтожения.

«Система перегрузки реактора активирована. До самоуничтожения десять, девять…»

Ну вот и все. Могло ли сложиться иначе? Могло, но кто ж знал… И если честно, то из двух вариантов — тихо умереть на лавочке или пройти через страдания и труды сюда, в кабину гибнущего «Оползня» — он выбрал бы второе. Так что жаловаться грех: Кирсан так и не понял, за что эта война, но Дирк говорила, что это очень важная база.

Значит, они с Дирк умрут, как герои, база и люди на ней будут спасены.

«…восемь, семь, шесть, пять…»

Слушая, как искин отсчитывает последние секунды его жизни, Кирсан в темноте протянул руку назад и нащупал безвольную ладошку Дирк, бережно сжал ее.

И заплакал.

Лифты, ведущие вниз, в подземную колонию, были, само собой, выключены, так что спускаться пришлось на тросах.

— Какого хрена тут происходит⁈ Каким гребаным колдунством тарги оказались внизу, под нами⁈ — в бешенстве вопил в интерком Леонид, пока андроиды крепили тросы.

— По вентиляционной шахте спустились, — сообщил оператор-балларанец. — Я готов держать пари на любых условиях, что без предательства не обошлось. Среди «наших» цалларунга нашелся либо предатель, либо дремлющий агент, который сдал секретный путь своим.

— Линкор мне в глотку, почему мы не знали про этот путь, а⁈

— Ну так колонию строили сами цалларунга, по своему разумению и своим потребностям. Если на то пошло, то и наша база наполовину построена ими, правда, уже по нашим чертежам.

— А, черт… Что там сейчас творится⁈ Есть доступ к камерам?

— Цалларунга взломали систему видеонаблюдения, и я даже не знаю, сделали это хакеры нападающих или внутренний предатель. Мы сейчас работаем над восстановлением доступа.

— Дай знать, как будет инфа, — сказал Леонид и вышел на связь с остальными бойцами: — значит, так, мы спускаемся вниз и проведем зачистку колонии от таргов. Вы продержитесь, пока нас не будет?

— Продержимся, — ответил крифф, — тем более что цалларунга тут понесли чудовищные потери, взрыв батареи буквально отправил на орбиту треть их войска. У них в тылу сейчас кипит какая-то адская заварушка, наверно, легат наседает. Жаль, связи нет.

— Хорошо. Синкай, ты со своей группой остаешься прикрывать гранатометчиков.

— Понял, — безмятежно отозвался японец.

— Помни, стрелять во все, у чего две ноги и четыре руки, — напутствовал Леонида командир спецназа, — у боевой разновидности таргов четыре руки — две клинковые и две стреляющие — но у наших цалларунга нет боевых таргов, а у нападающих нет рабочих, так что не спутаешь.

— Ты пытаешься учить того, кто убивал тарга оторванным клинком другого тарга. Я на них в упор насмотрелся.

— Ха-ха, тоже верно.

Они спустились вниз по тросам и вскрыли дверь тактическим зарядом, а затем проникли в колонию.

Тут, внизу, царит легкий красноватый полумрак, такое освещение любят цалларунга. Если бы не маска Леонида — дышать тут было бы затруднительно.

Им навстречу выскочила группа таргов, всего шесть штук — их срезали моментально. Леонид успел заметить, что все шесть с самого начала были в плачевном виде.

Подземный город цалларунга выглядел примерно так, как и должен выглядеть город, взятый штурмом злобными варварами: везде трупы и лужи крови. Много трупов и много крови.

— Лаш, ответь! Где ты? Прием! Черт, гребаная связь… Паскуда, найди тут узел коммуникаций!

— Понял, — отозвался андроид.

Хорошая все-таки штука — робот. Все может и все знает. А если чего-то не знает — вставил в ухо разъем и залил обновление базы данных. Красота.

Шум драки привел отряд зачистки в зал, где один тарг как раз заканчивал отрывать голову второму. Оба с четырьмя руками, верней, трехрукие: у обоих не хватает по одной конечности. И везде множество трупов. Сотни их.

— Что за черт тут случился, — пробормотал Леонил, глядя, как победителя добивают андроиды.

Проверяя двери, он выяснил, что закрыто все, что может быть закрыто, но Паскуда, с легкостью читавший надписи цалларунга, быстро нашел серверную комнату. Отсюда он смог связаться с операторами-балларанцами и, следуя их инструкциям, вернул им доступ к системе.

Уже через пять минут Леонид получил видеозапись, проливающую свет на драматичные события, случившиеся в колонии десять минут назад.

Появление боевых таргов, нацеленных на полное истребление «чужих» цалларунга, застало жителей врасплох и некоторые сразу же были убиты. Но ситуацию спасли здешние рабочие тарги: увидев, что их хозяева в смертельной опасности, они вступили в бой с нападающими, имея только горняцкий инструмент. Конечно, рабочие не имели никаких шансов против вооруженных и бронированных живых машин для убийства, но они выиграли для населения время. Их жертва не пропала напрасно еще и потому, что тарги-убийцы, расправившись с местными рабочими, с лютым остервенением набросились друг на друга.

— Да что за хрень, — пробормотал Леонид, — почему тарги начали убивать своих же⁈

— Леон, ты тут? — раздался в наушнике голос Лаш.

— Лаш, слава небесам, ты жива! Где ты?

— Я в порядке и в безопасности, поднимаюсь на поверхность через сервисный тоннель.

— Там могут быть тарги!

— Не могут, этот ведет в казарму наших бойцов. Я бы уже выбралась, если б не громадный чемодан!

— Так брось его нахрен!

— Не могу, Леон. В нем будущее целой расы.

— В смысле?!!

— Цалларунга, готовясь проводить очеловечивание таргов, собрали коллекцию зародышей от наиболее перспективных родителей. Вот эту коллекцию я у них и уперла, когда все началось.

— Боже мой, тебе и до таргов есть дело?

— Конечно, есть. Кто, если не мы? У меня нет уверенности в добросовестности цалларунга, так что теперь этим займусь я.

Леонид вздохнул. То самое чувство, когда твоей жене как личности нет и семи лет, но она уже вещает идеологию своей расы так, будто впитала ее с молоком матери. Хотя на самом деле молоко матери пила «прежняя» Лаш, «погибшая». Ну хоть не впитала неприязнь к землянам — и на том Великим Инженерам большое спасибо, иначе не было бы у Леонида такой замечательной жены.

— Ладно, это все фигня, где нападающие тарги?

— Мертвы. Перебили друг друга. Они отличают своих от врагов по указке командиров, но на уровне своего вида свой выводок от чужого выводка различается по запаху. Тарги были направлены цалларунга убивать других таргов и других цалларунга — штука беспрецедентная, сам понимаешь, так что они изначально были растеряны. Когда перебили здешних таргов — заляпались их кровью с ног до головы и перестали отличать своих и чужих по запаху. Ну и пошла жара, как вы, земляне, любите говорить. В общем, я почти наверху. Лови координаты тоннеля, по которому проникли враги: взорви его, дальше местные сами добьют недобитков.

Леонид сделал это и поднялся наверх очень вовремя, в самый разгар последнего, самого отчаянного штурма.

— У них там были большие проблемы с тем большим танком с клешнями, ну который возил легата, — сообщил Касс, — но теперь стихло. Одновременно мы попытались сделать вылазку, но черта с два, они пошли в контратаку и загнали нас обратно. Щитоносец поврежден и едва ползет, но до него осталось сто метров. Еще немного и он начнет испарять базу, и теперь самое важное для цалларунга — удержать нас внутри и не дать нанести удар по щитоносцу в последний момент.

Огневой натиск был таков, что сквозь уничтоженные ворота влетал шквал огня, снарядов и прочего летящего дерьма, первый зал пришлось оставить. Леонид вместе с остальным гарнизоном отражал атаку как мог, и благодаря слаженным действиям им удалось трижды выбить таргов из главного зала, но те приходили снова и снова. Гарнизон потерял больше двадцати человек, из них троих «псов», а скрежет, с которым метр за метром подпозает щитоносец, уже слышен хорошо.

В довершение всего цалларунга вскрыли пару запасных маршрутов и внутрь базы проникло некоторое количество таргов.

— Ну что ж, дальше начнется самая жесть, — сказал крифф, вытирая с бронешлема чужие потроха, судя по зеленоватому цвету, тарга. — Нам самая пора отходить вниз, потому что сейчас испарится и первый зал, и второй, и когда пол снова станет твердым и холодным, внутрь попрут тарги, их там еще полно. Нам придется драться с ними на минус первом, так уже из базуки не постреляешь…

— Подмоги все еще нет?

— Будет только через час, это расчетное время. Но я бы поставил на два, потому что от звезды сюда даже крейсеру переть больше часа, если на всех парах, а ведь еще и корабли цалларунга могут палки в колеса вставить. Но вообще нам осталось продержаться только полчаса, потому что по истечении этого времени наземные командиры цалларунга попытаются улизнуть обратно на корабли и смыться. А тогда тарги станут просто мясом.

— Вот эти полчаса мы можем и не продержаться, — спокойно заметил спецназовец-сссла. — У меня на весь отряд осталось три гранаты. Щиты на последнем издыхании, ну это те немногие, что еще не сдохли. И заряжать уже нечего, энергоячейки вышли из строя, исчерпался ресурс циклов. Уж не знаю, будет ли все это жестче, чем на Чоданге, Лютый Пес, но вот для нас это точно будут самые тяжелые полчаса в жизни.

— А мне не впервой, — ухмыльнулся Леонид. — Мы еще раз навалим гору трупов до потолка. Только сейчас сообщу жене, чтобы прямо сейчас отходила на минус второй, и скажу Синкаю… Синкай? Где ты, прием? Господа, кто-то из вас видел моего заместителя?

Вот и нужный коридор.

Синкай, прислушиваясь и стараясь ступать потише, сумел избежать встречи с группой таргов, просто спрятавшись в пожарном шкафу, и до цели осталось всего два поворота и прямо. База безлюдна: боевой персонал в главном зале, небоевой — давно внизу.

Вот и «ангар постоянного хранения», предназначенный для длительного содержания в нем небольших кораблей, которые эксплуатируются нечасто. Тут всего один корабль — «Куронэко», к нему-то Синкай и стремится.

Но совсем гладко все сделать ему не удалось: в ангаре за каким-то хреном ошиваются два тарга, и Катану они заметили сразу.

И, конечно, сразу бросились в атаку.

Синкай выхватил из ножен меч. Говорят, что даже если меч понадобится всего один раз в жизни, его нужно носить с собой каждый день, и Синкай Итагаки следовал этому правилу с того самого дня, как заполучил в личное владение семейную реликвию. Верная катана уже не раз выручала его в прошлом — и прямо сейчас надежда только на нее. Ну и на щит, уже разряженный.

Только один тарг выстрелил, и его очередь была коротка, всего две пули. У них тоже боезапас иссяк, и теперь они несутся на Синкая, занеся для удара свои клинкообразные, обклеенные режущими кромками лапы. Катана отбрасывает уже ненужный щит и становится в боевую стойку.

Старый меч против четырех лап-клинков.

Мастерство воина против примитивных инстинктов.

Человеческая воля против бездумной ярости живых машин.

Кто кого?

Тарги оказались весьма быстрыми, но уже изрядно подуставшими, так что с линии атаки Синкай легко ушел. Сейчас он мог бы легко полоснуть по слабо защищенной спине, но… клятва. Вот эти изуродованные монстры с закрепленным прямо на живой плоти механизмами, с вставленными в мозги и конечности имплантами — они все еще живые создания. Да, разума в них не больше, чем в насекомом, но клятва не убивать ничего живого распространяется и на насекомых.

Впрочем, она не лишает Синкая возможности защищаться.

Он поймал противника на развороте, острая катана легко прошла через твердую хитиновую оболочку, кость и снова через хитин, и вот угрожающая лапа-клинок падает на пол. Сокрушительная атака второго монстра промахивается, а Синкай разворачивается на левой ноге и впечатывает правую в спину тарга, моторизованный экзоскелет добавляет удару силы. Враг летит, кувыркаясь, через ползала.

Он парировал отбивом удар покалеченного тарга и легко отсек ему и вторую клинкоруку. Все-таки древнее, устаревшее мастерство фехтования дает кое-какие преимущества в мире, где холодное оружие вышло из обихода, а всякие там тарги, имеющие такое оружие от природы, полагаются только на инстинкты.

Завершая расправу, Синкай отбросил тарга от себя мощным маэ-гэри, затем уклонился от броска второго, вернувшегося, и красивым ударом подрубил ему ногу. Тот все еще попытался дотянуться до врага, но Катана уже у трапа «Куронэко».

Ура, он прорвался, не нарушив клятвы! Оба тарга живы, и даже тот, что с отрубленными руками, имеет еще две руки, поменьше, которыми может наложить себе жгуты, если нужно. Судя по тому, что крови был не фонтан, тарги вообще устроены иначе и потеря конечности для них не смертельна. Ну а если жгуты нужны, но наложены не будут… ну, это уже не вина Синкая, что бездумные твари не заботятся о собственной жизни, это их выбор… Ну ладно, не совсем их, за них выбрали их хозяева, превратившие их в полумашины.

Он закрывает за собой дверь, стряхивает с клинка кровь и прячет меч в ножны. Вот кабина пилота, вот кресло, в котором Синкаю так понравилось сидеть. Искины корабля и ангара запускаются без промедления, над головой появляется чистое небо.

Процедура запуска реактора, прогрев двигателей, плавный отрыв от земли. «Куронэко» послушна воле своего пилота, все системы в норме.

Взлет!

От космодрома до запасного ангара — три километра, и у противника нет средств противовоздушной защиты, так что Синкай уходит в сторону без помех, его противозенитный маневр — исключительно мера предосторожности.

Он набирает высоту, наслаждаясь полетом. Планета чужая, но небеса везде одинаковы, и пьянящее чувство полной свободы то же самое.

Ну, верней, Синкай в этом уверен: точно он не знает, дома, на Земле, он не умел ни на чем летать.

Удалившись от базы на двадцать километров по горизонтали и столько же по вертикали, он разворачивает корабль и на миг зависает в небе с околонулевой скоростью. Над головой у него — только звезды и чернота космоса, и где-то там, в этой черноте, летит вокруг звезды по имени Солнце голубая планета. А на ней такая далекая, но такая родная Япония.

И на ней — гора Каймон. Та самая, на которую он поднимался, намереваясь умереть. Та самая, над которой пролетали летчики-камикадзэ в своем последнем полете. Что ж, можно считать, что Синкай все-таки пролетел над горой Каймон.

Он развернул «Куронэко» и устремился вниз.

Даже с такой высоты он видит задымленный космодром, на котором все еще кипит сражение, так что навигация ему не нужна.

— Принимаю полное управление на себя! — приказал он.

«Режим ручного управления включен».

Синкай снял защитную дверку с панели управления и включил маршевый двигатель.

В кабине мгновенно взвыла тревога: маршевый двигатель в атмосфере очень быстро уничтожит корабль, то ли его разорвет сопротивление воздуха, то ли он просто вспыхнет от трения об атмосферу.

Синкай лишь улыбается: его мечта сбылась. Здесь, хрен знает как далеко от родины, он умирает за нее. Ведь крошечная Япония — тоже часть галактики, и долг Синкая — сделать все, чтобы она, эта галактика, была устроена правильно.

Уничтожить второй щитоносец не удалось — но то другим. Он, Итагаки Синкай, знает, как уничтожать большие корабли. Этому его научили два его прадеда.

«Куронэко» разгоняется уже до трех тысяч километров в час, в кабине ощущается дрожь и вибрация, но Синкай продолжает улыбаться. Он не просто уходит красиво — он уходит со смыслом. База будет спасена, а Синкай Итагаки впишет свои буквы в историю будущего. И пусть вся галактика узнает, какие люди живут в крошечной Японии.

Самое приятное — что он даже не нарушит клятву. Его корабль, его космодром, как хочет, так и паркуется! А что там полно незваных гостей — так это их проблемы.

«Крушение неизбежно, подготовка к катапультированию!»

— Отставить катапультирование!

«До катапультирования шесть, пять…»

Синкай изловчился, вынул из ножен меч и всадил в экран бортового компьютера, тот сразу же погас, а искин заткнулся. Бездушная электроника не вправе решать, как человеку распорядиться своей жизнью, и он, Итагаки Синкай, не нуждается в подсказках, как именно он должен идти путем самурая.

Корабль разогнался до шести тысяч километров в час и превратился в огненный болид. Синкай улыбается: все, что должно быть сделано — сделано, и потому он спокоен, словно Будда. И бесконечно благодарен Леониду за то, что он дал ему такую замечательную возможность.

Впрочем, есть еще кое-что. Последний штрих. Уходить — так красиво уходить, правильно. Так, как уходили достойнейшие люди прошлого, включая и его, Синкая, предков.

За считанные секунды до того, как «Куронэко» врезался в космодром, он еще успел набрать в легкие воздух, и в общий канал полетели его последние слова.

— Тэнно хэйко бандзаааааай!!!

Звездануло так, что огненная ударная волна вкатилась внутрь базы, и те, которые стояли ближе к воротам, три метра летели и потом столько же катились, несмотря на качественные защитные костюмы, не обошлось без легких травм.

— Что это было⁈ — спросил крифф, поднимаясь с пола.

Леонид выглянул наружу и медленно обвел взглядом космодром, усыпанный горящими обломками, затем поднял взгляд к небу, с которого сыпались горящие обломки. Кажется, они будут сыпаться тут еще денька два.

Колосс-щитоносец просто исчез, словно его и не было. Цалларунга, тарги, их боевые машины — все они исчезли. Когда огненный болид на скорости порядка десяти тысяч километров в час врезался в космодром, то оставил после себя только воронку из пылающего камня. Все, что находилось перед базой и не было закреплено — просто исчезло, сметенное ударной волной. Вероятно, останки цалларунга и их техники будут находить на много километров вокруг базы.

Леонид снял шлем, втянул носом запах гари, прислушался к тишине, а затем ответил криффу:

— Это был Синкай Итагаки.