Стать ближе

Глава 15 Элисон

Следующие несколько недель тянутся ужасно медленно. Все в Хоторн-Хилл настолько хорошо, насколько это только может быть здесь. Появился новый двадцатилетний пациент, Мило, в которого втюрилась Морган, а я умудряюсь проходить свои еженедельные занятия с Хитон без возникновения чего-то большего, чем просто тошноты от нее. Чем более провокационны бывают ее комментарии, тем более безразлично я себя веду.

По крайней мере, это то, что я показываю ей снаружи. Но в мыслях, мне хочется ее придушить. Она, вероятно, наименее эффективный психотерапевт за всю историю. Но сейчас я хотя бы знаю, что Хитон собирается продолжать нажимать на мои «кнопки» каждое занятие.

Еще время в больнице ползет для меня из-за Дэниела. У меня больше не возникало причин остаться с ним наедине со времени нашего кемпинга. За прошедшие недели мы только обменялись несколькими книгами, в которых он оставлял записки, которые заставили меня улыбаться, и несколько раз я ощущала, как Дэниел поглядывал на меня. Интенсивности его взгляда всегда достаточно, чтобы заставить мой пульс ускориться, даже если он находится на другом конце комнаты.

Это настоящая агония — находиться так близко к нему, но не иметь возможности побыть наедине. На неожиданном барбекю для персонала и пациентов, мне пришлось наблюдать, как медсестра Сара прикасалась к его бицепсам каждый раз, когда Дэниел говорил что-то, заставлявшее ее смеяться, что происходило практически каждые тридцать секунд. Я закончила барбекю для себя тем, что выкинула свою тарелку в мусор и направилась в свою комнату почитать.

Притворяться равнодушной к нему стало еще сложнее, когда я увидела его с Калебом. У сына Дэниела его темные волосы и карамельного цвета глаза. Он счастливый мальчик, который, очевидно, обожает своего отца. Когда я наблюдаю, как они катаются на лошадях или направляются в лес на рыбалку, я чувствую мощнейшее притяжение к Дэниелу.

Он приводит Калеба в столовую Хоторн-Хилл на ужин каждый вечер, и всем нравится, что рядом есть ребенок. Все хотят посидеть с ними, и, полагаю, это к лучшему, что я каждый раз заканчиваю свой ужин за другим столиком, с Морган. Появление привязанности к Калебу не закончится для меня ничем хорошим, так же, как и привязанность к Дэниелу.

Я замечаю, что уже становлюсь ворчливой из-за того, что скучаю по Дэниелу, когда направляюсь в кабинет доктора Хитон на встречу. Сегодня она одета в серые брюки, белую блузку и темные туфли, ее волосы собраны сзади в обычный пучок.

— Здравствуй, Элисон, — говорит она, не вставая из-за стола. — Входи и присаживайся.

Я сажусь на ее диван, сразу переводя взгляд на окно в поисках птиц, на которых я могла бы сфокусироваться, когда ее допрос начнется. Хитон начинает писать что-то у себя за столом, и я нахожу восемь птиц к тому моменту, как она встает и подходит ко мне.

— Есть что-нибудь особенное, о чем бы ты хотела поговорить со мной на этой неделе? — спрашивает Хитон, глядя на меня, когда садится напротив.

Я удерживаю ее взгляд несколько секунд, пока она не начинает говорить снова:

— Твоя тетя Мегги звонила вчера, чтобы спросить о твоем состоянии. Ей на самом деле приятно слышать, что тебе стало лучше, и она просит, чтобы ты приехала к ней на Манхеттен погостить.

Уверена, моя тетя Мегги звонила только для того, чтобы облегчить свою совесть. С тех пор как умерла мама, она старалась проверять нас регулярными звонками, но она больше занята своей собственной жизнью. Мы никогда не были близки.

— Ты происходишь из состоятельной семьи, — продолжает доктор Хитон, при этом ее брови хмурятся. — Не хочешь вернуть свою жизнь назад? Ты же можешь путешествовать. Жить там, где захочется. Определенно, ты не настроена оставаться взаперти в клинике для душевнобольных.

Я поворачиваюсь к окну и нахожу серую птицу с широко расправленными в полете крыльями. Вот где мне хочется быть прямо сейчас — снаружи. Необязательно свободной от Хоторн-Хилл, но свободной от этого кабинета. Свободной от журчащего фонтана и тикающих настенных часов.

— Давай же, Элисон, — теперь она использует свой дружелюбный тон. — Мы обе знаем, что ты не принадлежишь этому месту. Ты не более душевнобольная, чем я.

У нее целый арсенал тактических приемов, который кажется бесконечным. Когда один не срабатывает, Хитон вытаскивает другой. Я пристально смотрю на птицу, настроенная просидеть здесь положенный час, не показывая никакой реакции. Так я достаю ее, чем и наслаждаюсь.

— Ты не хочешь помогать полиции найти убийцу Авы. Ты не хочешь своей собственной свободы. Но должно быть что-то, чего ты хочешь. Так, что это? Скажи, напиши... Можешь пальцем в воздухе написать, если тебе так нравится. Просто дай мне что-то, с чем можно работать.

Я тихо вздыхаю и откидываюсь спиной на диван, взбивая подушку с края. Она на самом деле ненавидит, когда я веду себя так, будто ее здесь нет.

Доктор Хитон наклоняется вперед в кресле.

— Почему бы нам тогда не начать отсюда?.. Где книга, Элисон?

Мороз бежит вниз по коже вдоль моего позвоночника, когда я встречаю ее взгляд. Что, черт побери, она сейчас сказала?

Уголки ее губ изгибаются в легкой улыбке.

— Теперь я захватила твое внимание, да? Где она?

Мне приходится заставлять воздух входить в мои легкие и выходить обратно. Водоворот эмоций захлестывает меня, и он слишком запутанный, чтобы даже разобраться в нем.

Как она узнала об этом? Это невозможно. Полиция ничего не знает об убийстве, и я никогда не произносила и слова о той ночи. Это книга — кусочек моей старой жизни — той, которую я больше не могу выносить, даже просто думая о ней.

— Возможно, ты хочешь выбраться отсюда, но ты боишься, — говорит доктор Хитон, ее тон спокойный и собранный. — Так позволь мне помочь. Расскажи мне, где она.

Я тяжело сглатываю, моя голова кружится, несмотря на то, что я сижу. Понимание ударяет в меня словно кулак, приближение которого я никогда бы не смогла предвидеть.

Если подумать, что доктор Хитон никак не могла узнать о книге, а я сижу с ней здесь и прямо сейчас узнаю, что она о ней знает, значит, это действительно происходит? Или я, как и Леонард, заперта в реальности, которую могу видеть только я?

Я начинаю тяжело дышать, и у меня в груди все сжимается, когда комната начинает кружиться быстрее. Святое дерьмо. Все это время я говорила себе, что не принадлежу этому месту, но что, если это не так? Что если той ночью я полностью потеряла связь с реальностью?

Доктор Хитон говорит что-то, но я не могу ее слышать. У меня в ушах свистит, когда я встаю с дивана и иду в направлении двери, вытянув руки перед собой на случай, если я упаду.

Санитарка в коридоре спешит ко мне, когда я выхожу из комнаты.

— Элисон, что такое? Ты в порядке?

Я поворачиваюсь к ней, мое зрение размыто слезами.

— Хочешь отправиться в свою комнату?

Когда я не отвечаю, она берет меня под локоть и уводит. Доктор Хитон выходит из своего кабинета и обменивается несколькими словами с санитаркой, но я не слышу их. Прямо сейчас я ничего не могу осмыслить.

Я хочу Дэниела. Я хочу его руки вокруг себя, и мне плевать, кто нас увидит.

Но... постойте. Знает ли он, что у меня бред? Он должен знать — он же доктор, в конце концов. Внезапно, меня наполняет стыд. Кто знает, может я придумала и его притяжение ко мне.

Беспомощность окружает меня. Большая часть меня хочет оказаться рядом с Дэниелом, несмотря ни на что. Пусть он только мой доктор, но также Дэниел — мое успокоение. Он единственный человек, которому я полностью доверяю.

Я оглядываюсь в поисках его, пока санитарка ведет меня в мою палату. Мое сердце падает, когда я вспоминаю, что у него сейчас неделя выходных, потому что его сын здесь. Если я попрошу доктора, я получу доктора Тиллмана. «Этого не случится», — говорю я себе.

Мы проходим мимо Морган, и она ярко мне улыбается.

— Эй, хочешь... — Морган прекращает говорить, когда замечает мои глаза. — Что случилось?

— Думаю, ей нужен отдых, — говорит санитарка, похлопывая меня по плечу. — Дай ей несколько часов, чтобы побыть одной.

Морган кивает, и я прохожу в свою комнату, где ложусь на кровать, слишком опустошённая, чтобы позаботиться о том, что моя обувь все еще на мне. Санитарка накрывает меня одеялом и задергивает занавески.

Я не могу уснуть. Я просто пялюсь на стены и подвожу итоги, пытаясь разобраться, что реально, а что нет. Полагаю, что первый шаг — это рассмотреть то, что реально для меня. А затем, как и с Леонардом, мне, возможно, понадобится тот, кто расскажет мне суровые истины.