Александр ГолодныйСтавка больше, чем СМЕРТЬ. Металл Армагеддона

Снова расстилается ковер золотых искр, сияет и переливается перламутр их оболочек. Теперь знаю точно – полупрозрачная сфера вокруг блестящего ядра – это последняя прожитая жизнь. И чем ярче и чище перламутр, тем больше было в человеке добра, любви, справедливости и благородства.

Интересно, а как выгляжу я?

Невозможное, наполненное божественной энергией пространство, оказывается, слышит мысли и исполняет желания.

Словно огромное зеркало окружило со всех сторон. М-да… Теперь понятно, почему так слабо ощущается теплое дыхание Всевышнего и откуда идет замораживающий чувства холод. Расплавленное золото во льду, кипящий металл, окруженный выстуженной броней заросших инеем сверкающих кристаллов. Просто новогодняя снежинка. Только праздником и весельем от белой фигуры не тянет. Слишком остры пики и опасны зазубренные грани. Вот во что превратилась ледяная пустыня личного кладбища.

Понятно, почему образующие прихотливый и гармоничный узор потоки искр стараются держаться в стороне.

И также понятно, почему для меня не нашлось места в общем рисунке. Убийца не укладывающегося в уме количества людей, человек, не один раз применивший самое страшное оружие в истории миров. Человек ли после всего совершенного?

Мысленный вопрос остался без ответа, зеркало плавно растаяло в бесконечном пространстве межвременья.

Что же, задам следующий вопрос: куда мне теперь?

Тишина…

Уточняю: да, я знаю, что совершил, и не ищу оправдания. Приму воздаяние, как и положено офицеру – с достоинством и честью.

Распахнулись сияющие порталы двух врат. В один немедленно устремился плотный поток душ. Вспыхнув на краткий миг в полотне малинового пламени, став чище, ярче, вобрав в себя перламутр оболочки, искры исчезали. Они уходили в миры, к новым рождениям и человеческим жизням.

Другие врата замерли в мрачном одиночестве. Запредельным, суровым, непознанным и нечеловеческим тянуло от затянувшего их жемчужного полога. Шагнув туда… да, станешь ангелом. Или демоном. Фигурой другого уровня, других масштабов и других миров. И уже точно не человеком.

Вот как? Получается, я должен выбрать сам. И нет даже намека на возможное наказание. Божественная логика – позволить человеку идти своим путем, самому принимать решение.

Непростой выбор. Забыть навсегда о друзьях и любимых, стереть воспоминания трех жизней, полные горечи потерь и радости приобретений, или помнить всегда и все, но в ином качестве и обличье, не имея возможности быть снова на равных с людьми.

И если быть до конца честным – не тянет меня ни влево, ни вправо. Не трусость, нет… Как будто что-то недоделанное, словно кто-то забытый ждет от меня помощи.

Чуть помедлив, распахнулся еще один портал. Небольшой, темный, знакомый. Зов шел оттуда. Долетел отзвук тепла и братского участия двойника-напарника, человека, с которым мы делили одно тело на двоих.

Решение принято. Темнота обожгла ледяной вспышкой.

– …ксандр Владимирович, попробуйте еще раз вспомнить и представить те ощущения, которые вы испытали при встрече объекта «Альфа» с призраками в метро.

Ворвавшееся в бытие сознание стремительно подключает привычное тело, наполняется чувствами и ощущениями, личная память дополняется обрывками воспоминаний двойника. Хаотичными и несистематизированными, но многое улавливаю. Ого, сколько времени прошло! Месяцы. А там – мгновения.

Словно слабый разряд тока проскочил от макушки до пяток, заставив почувствовать тело целиком. Одновременно окружающий мир окончательно обрел реальность. Открываю глаза. Лежу в ложементе внутри установки типа томографа, голову холодит металл электродов. Они же подключены к груди и спине, в вене, закрепленная пластырем, торчит игла капельницы.

Неслабо взялись за истинного хозяина оболочки. И это скромно называлось «послужить российской науке»? Ну, Илья Юрьевич!..

С явственным оттенком скуки голос продолжает вещать:

– Особенно важны моменты, характеризующие наполнение силой и уве…

С судорожным глотком дающий указания поперхнулся.

Ага, догадываюсь, что остановило научного работника на полуслове. Упершись руками, легко выкатываю ложемент из сканирующего блока, сажусь, отлепляю первый электрод. Мужчина в белом халате, полностью зависнув, смотрит на дисплей большого монитора, потом нерешительно переводит взгляд. Глаза изумленно расширяются. Фирменная ухмылка Черного Теха определенно нагнетает жути. Ладно, хватит издеваться:

– Доложите Илье Юрьевичу: я вернулся.

– Э-э-э…

К слову, о наполнении… Посланная внутрь волна отозвалась мощью океанского цунами, чувствительно заколовшие электрическими иголочками электроды заставили поморщиться. Электронный блок, к которому подключались проводники, ярко вспыхнул светодиодами, обиженно пикнув, отправился на перезагрузку системник компьютера.

Прямо сказать, неслабо.

От второго взгляда ученый попятился вместе со стулом. И как это понять? Что, я теперь такой страшный?

– Коллега, я же вас попросил: доложите Илье Юрьевичу. Вы знаете, о ком я говорю?

Нервный кивок и резко хлопнувшая за испарившимся научником дверь подтвердили – могу быть убедительным.

Срываю последнюю пластинку с коротко стриженной головы, вытягиваю иглу капельницы, заклеив ранку, встаю. Ноги сами попадают в удобные больничные тапочки. Кстати, на мне только не менее больничного вида хлопчато-бумажные светло-зеленые брюки. Ну, хоть не рубаха с завязками на спине.

Как самочувствие? Нормально. Легкость движений говорит о том, что раны уже не беспокоят, да и спортом мой собрат по телу, похоже, занимался регулярно. Вглядевшись, провожу рукой по боку, потом, приспустив штаны, исследую ногу. Шрамы от пуль, конечно, страшноваты, но зарубцевались полностью. Кстати, полагаю, на сегодня с научными экспериментами закончено, самое время одеться.

К удивлению, за ширмой на плечиках висел не костюм, а более привычные джинсы, рубашка и вязаная жилетка. Похоже, со службой в ГРУ у двойника не срослось. Ну, оно и понятно. И слава богу, главное, чтобы военной пенсией не обделили.

Одевшись, открываю дверь, выхожу в соседнее помещение вроде приемной. По стойке смирно взволнованно вытягивается крепкий парень. И этот в первое мгновение словно отшатывается, по лицу пробегает тень испуга и настороженности. Но собой овладевает очень быстро. Полувопросительное-полуутвердительное:

– Александр Владимирович?..

– Слушаю вас…

Возраст собеседника, манера держаться, плюс что-то неосознанное, но привычное, наработанное за годы службы, опять помогают определить звание. Почти без паузы заканчиваю фразу:

– …товарищ капитан.

– Поступило указание руководства – вам необходимо остаться в помещении лаборатории. До прибытия товарища генерал-полковника.

И с явным просящим оттенком добавляет:

– Пожалуйста.

Покладисто киваю:

– Хорошо.

Значит, Илья Юрьевич уже генерал-полковник. Ну да, по итогам операции вполне заслуженно. Думаю, и Лариса…

При мысли о любимой (действительно любимой, чего уж тут скрывать!) женщине словно тепло разливается в душе.

Странное дело – проведенные в межвременьи мгновения как будто растягиваются в восприятии, сложившись с прошедшим в этом мире временем. И я действительно чувствую, что уходил на верных восемь месяцев.

Присматриваюсь к офицеру ГРУ. Хороший костюм, внимательные глаза, что-то такое во взгляде, изучающее и систематизирующее… Помедлив, он уточняет:

– Не помните меня?

– Не помню, но догадываюсь. Вы мой куратор?

– Так точно. Капитан Данилов Константин Александрович. Можно просто Константин.

– Ясно. Ну, я, как и ранее – Александр Владимирович. Майор запаса.

– Нет. Здесь – уже подполковник.

Очень четко выделено «здесь». Уточняю:

– Вот как? Что же, приятно. Константин, вы, полагаю, в курсе моей истории?

– Так точно. В рамках допуска. Вы… согласно принятой терминологии – объект «Альфа». Не из нашего мира.

Несмотря на все самообладание, видно, что парень взволнован не на шутку. М-да, можно понять.

Так, а где мы, собственно говоря, находимся? Наверняка это исследовательский центр ГРУ. И скорее всего – Подмосковье.

– Когда ожидается прибытие Ильи Юрьевича?

– Через два часа. Я с ним созвонился.

С Подмосковьем угадал. Теперь следующий вопрос:

– Константин, скажите: что во мне не так? Вид у вас настороженный и в глазах такое выражение…

Кивок в сторону стены:

– А вы в зеркало посмотрите, Александр Владимирович.

Не на шутку заинтригованный, направляюсь к зеркалу.

Да уж… Обычный, можно сказать, заурядный вид загорелого, достаточно подтянутого мужчины на пятом десятке. Ну, почти заурядный. Радужные оболочки глаз светятся совершенно инфернальным жемчужным светом. Не горят, а именно светятся, как слабые фонарики. Понятно, почему люди шарахаются. И как выключить эту мистическую иллюминацию?

Сосредоточившись, анализирую все еще гуляющую по организму энергию. Так, присутствует нечто вроде общего оживления, подкрепленного уверенной и бодрящей силой. Попробовать успокоиться… получилось.

Глаза погасли. Вот, теперь действительно все нормально. Хотя в качестве средства для запугивания разной нехорошей публики – самое то. Мысленно вещаю загробным голосом: «Я сожру твою душу, червь!..» – и усмехаюсь. Так, судя по всему, кое-какие паранормальные способности у меня имеются. Не может не радовать.

А учитывая, что просто так в параллельные миры не попадал, значит, и этот визит не ограничится вечером встреч и воспоминаний. Похоже, очередные приключения начались. Что же, добро пожаловать в третью миссию, Черный Тех!

С улыбкой разворачиваюсь:

– Так лучше, товарищ капитан?

Парень всматривается, с оттенком недоверия кивает:

– Так точно.

Помолчав, деликатно начинает:

– Александр Владимирович, а вы себя ощущаете человеком, или, в связи с рядом особых обстоятельств…

Перебиваю:

– Константин, запомните: я – человек. Да, из параллельного мира, да, сознание, если угодно, душа, вселяясь в тело, иногда получает паранормальные способности. Здесь я в теле своего полного двойника, но и это зависело не от меня.

– От кого?

– Думаю, от Всевышнего, Костя. И ваша нынешняя жизнь определена Всевышним. Просто вы этого не помните. Новое рождение, оно же реинкарнация, стирает память о прошлом.

– А вы их помните? Прошлые жизни?

– Три последние – да.

Отвечая на невысказанный вопрос:

– Потому что это были не мои жизни и не мои миры, кроме первого, естественно. В своем я умер… да и в следующем тоже. Чтобы вернуться в них, надо пройти новое рождение и забыть прошлое. Насколько я понимаю – это обязательное условие. Пока я в вашей реальности и жив – память при мне.

Помолчали.

Кстати, заметно, что отношение куратора изменилось. Вместо настороженности проглядывает дружелюбный интерес.

И времени достаточно, чтобы установить менее официальные отношения и окончательно прояснить, что тут произошло за время моей… отлучки.

– Костя, хватит тянуться. Давай присядем и ты мне в общих чертах обрисуешь, что случилось в мире за последние полгода. Конкретно – с начала марта.

– Есть.

Что же, новости откровенно порадовали. Процесс, запущенный нашей акцией, продолжен более чем достойно.

Испарившись в раскаленной плазме термояда, вожди мирового порядка открыли дорогу честолюбивым замам. Проблема Запада заключалась в том, что замов, как всегда, оказалось слишком много, и все без исключения считали себя первыми и главными кандидатами на освободившиеся троны. Жару поддала дележка осиротевшего британского наследства. И далеко не все являвшиеся протекторатами государства захотели снова в чью-то кабалу. Хватило и там местных честолюбивых лидеров.

Главное – без руководящей и направляющей верхушки скис заговор против России. Может быть, оставшиеся в живых враги и не отказались от мысли уничтожения нашего государства и захвата освободившихся ресурсов и территорий, но время играло против них. После взрыва в центре Лондона каждая причастная к замыслам о войне европейская столица задалась вопросом – не они ли следующие? Термоядерный огонь уничтожил все следы акции тройки Мансура и предоставленные саммиту доказательства «причастности Москвы». В то же время никто не мог твердо утверждать, что подобные диверсионные заряды не лежат сейчас в других городах Запада. Вовремя подброшенная, идеально сработанная дезинформация навела общественное мнение на «арабский след». Захлестнувший спецслужбы шквал звонков напуганных обывателей, видящих в каждом чужом человеке террориста, а в каждой бочке – ядерный заряд, прозрачно намекнул о всей уязвимости современного цивилизованного мира.

Паника, помноженная на паранойю, – коктейль убойный и достаточно заразительный.

Дошло до массовых демонстраций против присутствия американского ядерного оружия в странах, не имеющих подобного в своих личных арсеналах (чую «руку Москвы»!). Лозунг привычный и понятный: «Янки, гоу хоум!»

Немного позже протест перерос в единое мнение граждан, подкрепленное проведенными референдумами. Повод представился железный.

Исследования международной комиссией места взрыва дали однозначный результат: использован термоядерный заряд американского производства (ну да, калифорний – слишком характерное ядерное горючее). Напуганные невиданным терактом, члены НАТО взяли за горло своего давнего геополитического партнера и хозяина.

Нет, конечно, я понимаю, что при поточном производстве бывают арифметические ошибки, но когда расходятся цифры, относящиеся к количеству выпущенных специальных изделий…

Представляю себе, какую въедливую инвентаризацию пережил американский ядерный комплекс. Как и ожидалось, вопиющие результаты проверок непрерывно «текли», дорвавшиеся до «жареного» СМИ регулярно публиковали новости категории «одна другой хлеще». Закономерный итог: череда громких отставок, внедрение новой системы учета и контроля, в общем, паралич стратегических ударных сил.

Тем временем в четком соответствии с законами ядерной физики по истечении положенных месяцев содержащие изрядную долю калифорния боевые части перестали гарантировать полноценный подрыв. Период полураспада никто не отменял. Замечательно.

– А что у нас, в России?

С неприкрытым хищным удовольствием Константин доложил: наше правительство среагировало четко и правильно, не упустив предоставленного шанса. Введенный по требованию США после теракта режим изоляции был подкреплен упавшим изнутри «Железным занавесом». Ощутимо повеяло чистками тридцать седьмого года. Ни высокая должность, ни громадные личные счета, ни зарубежные покровители не спасли высокопоставленных предателей. Следователи дружно и с воодушевлением перешли на двенадцатичасовой рабочий день и восьмидневную рабочую неделю.

Спохватившиеся амеры пошли на попятный, но было поздно. Их агентура и фигуры влияния уже наперегонки давали правдивые и обильные показания, старательно топя коллег и выгораживая себя.

Принимая решение об экономических санкциях, все еще мнящие себя пупом земли ребята из Вашингтона совершенно не учли важных обстоятельств или тупо наплевали на интересы Европы.

Наше руководство, ознакомившись со списком запрещенных к ввозу товаров, демонстративно попереживав над замораживанием зарубежных счетов, разумно не пускаясь в бесплодные споры и протесты в качестве ответной меры, смиренно прикрутило экспортные краники. Газ, нефть, электроэнергия.

Генерал Мороз довершил остальное. Европа взвыла уже при минус десяти. К концу действительно аномально холодного марта, пережив «ледяную неделю», на внеочередном заседании совбеза ООН Франция и Германия инициировали процедуру отмены санкций. Перевес голосов был не подавляющим, а абсолютным. Представитель США в полной мере вкусил состояние презираемого изгоя и накладывать вето на принятое решение не рискнул.

К слову, России даже не пришлось трогать неприкосновенный запас. Учуяв возвращение счастливых денечков, гордые польские паны развернули контрабандный поток запрещенных к ввозу в нашу страну товаров во всю ширину государственной границы, всласть навариваясь на оплате доставки и комиссионных. Не упустили возможности укрепить торговые связи и заключить не афишируемые, но выгодные договоры и Китай с Турцией. В общем, эмбарго позорно провалилось.

Дальнейшие действия Америки к числу умных тоже не отнесешь.

Были зафиксированы две попытки протащить диверсионные ядерные заряды на территорию страны. В качестве «стартовых площадок» отличились Грузия и Латвия. Спецслужбы сработали четко, диверсанты взяты с поличным, выдержки их показаний стали хитами в рейтинге новостей. Два ядерных заряда с маркировкой «Сделано в США» ударили мощнейшей плюхой по политическому реноме Америки.

Старая и легко предсказуемая попытка выложить геополитический козырь демонстрацией мощи ударных авианесущих соединений встретила противодействие в виде российского подводного флота. Сколько надо крылатых ракет и ракето-торпед для гарантированного утопления тяжелого авианосца? Если установлена «правильная» боевая часть – хватит одной. Москва не постеснялась пойти на конфронтацию, выведя подводную завесу в «зоны своих жизненно важных интересов». Конечно, чужие флотоводцы наверняка рискнули бы – безнаказанность порождает самонадеянность. Но в разыгравшихся на территории «земли за океаном» событиях Пентагону стало не до флотских маневров.

Воспользовавшись исчезновением Совета директоров Федеральной Резервной Системы, дорвавшийся до власти вице-президент замахнулся на самое святое – печатную машинку. Поставить под государственный (точнее, чиновничий) контроль выпуск зеленых бумажек – такой наглости наследники покойных вождей ФРС стерпеть не могли. Неизвестно, как они делили власть у себя. Очень уж закрыта верхушка банковского сообщества. Но одно дело – келейный передел, а совсем другое – наезд чужака. Точные выстрелы «арабского террориста» из снайперской винтовки «ремингтон» живо напомнили далласское окончание карьеры Кеннеди и подтвердили существование правил без исключений. В тот же день взрыв «арабской» же мины под машиной второго лица государства поставил Штаты перед необходимостью досрочных выборов. В наступившем безвластии никто не захотел брать ответственность за шаги, ведущие к Третьей мировой войне. Авианосные соединения, тихо и мирно поджав хвосты, вернулись к местам постоянной дислокации.

Слушая офицера ГРУ, испытывал чувство законной гордости. Честное слово – приятно. Неслабо мы тогда отметились. Интересно, как там Ахмет с Кемалем, где они? Спросить у куратора? Пожалуй, не стоит торопиться. Не думаю, что он полностью посвящен во все мои похождения.

Кстати, тогда в чем заключаются его обязанности?

Прикинув варианты, пришел к лежащему на поверхности выводу: парни из ГРУ разрабатывают тему паранормальных способностей, конкретно – противодействие призракам. Уточним:

– Константин Александрович, уточните, пожалуйста: мой «двойник» ведь опять на пенсии?

– Никак нет. Официально – выведен за штат и в настоящее время числится в отпуске по состоянию здоровья. Согласно разработанной легенде проходит лечение от последствий лучевой болезни. Якобы пострадал, принимая участие в ликвидации последствий ядерной аварии. На деле ваше… его регулярное прибытие в наш исследовательский центр обусловлено служебной необходимостью.

– И какой?

Парень замялся.

– Константин, вы бы видели себя со стороны… Практически пытаетесь скрыть от человека то, чему его подвергали час назад, да еще и не в первый раз.

Вникнув в ситуацию, капитан заулыбался и махнул рукой:

– Да уж, действительно…

Немного подумав:

– Товарищ подполковник, давайте вас в курс дела введет руководство? Поймите, пожалуйста, правильно – у каждого сотрудника свой уровень допуска. Моя задача заключалась в оперативном решении текущих вопросов при проведении научных исследований проявленных вами необычных качеств. А сейчас…

Замолкает. Да, с секретностью в нашей стране дела всегда обстояли хорошо. Киваю:

– Я понял, Костя. Хорошо. Ну, расскажите тогда еще что-нибудь интересное о стране, о мире. Вижу, тут все здорово поменялось со времен моего последнего визита.

Отслеживая описываемые события, параллельно прикидывал свое ближайшее будущее. Немного волнительно оно – встреча со знакомыми людьми в новом качестве. Одно дело – свой человек, побывавший в других мирах, а совсем другое – пришелец.

Неясная мысль, мелькнувшая на заднем плане, заставила остановиться и внутренне собраться. А точно ли генерал, Олег и Лариса воспринимали меня в качестве «местного»? Продолжая внимать куратору и кивая в нужных местах, обсасываю гипотезу со всех сторон. Нет, с налета орешек не колется.

Трудно прийти к каким-либо определенным выводам лишь на основании воспоминаний, изрядно сдобренных сомнительными кусками, доставшимися из общей памяти. Ценили, были достаточно откровенны, по мере сил берегли – вне сомнений. А учитывая стоявшую тогда перед нами задачу… был ли вообще другой путь? Цель оправдывала средства, это точно.

Ладно, разберемся в дальнейшем.

Кстати, не мешало бы приготовиться к появлению генерал-полковника… или кого-то другого.

Торопливый стук каблучков из-за двери. Такой знакомый и ожидаемый. Я знаю, кто сейчас войдет.

Дверь распахнулась. Через порог шагнула немного запыхавшаяся, взволнованная и стремительная красивая женщина. В белой блузке, элегантном жакете, длинной прямой юбке и высоких зимних сапожках. Растерявшая по дороге официальность и неприступно-деловой внешний вид. Моя Лариса. Встав, смотрю в бездонные голубые глаза, на дорогое и милое лицо. В ее взгляде горят тревога и надежда.

Кажется, узнает, но еще боится поверить. Как когда-то в учебном центре, нежно улыбаюсь прекрасной даме. Я вернулся, Ларочка.

Капитан разрывает затянувшееся молчание:

– Лариса Сергеевна, докладываю…

Его обрывает сдавленный, полный сдерживаемых чувств голос:

– Костя, выйди.

С оттенком недоумения:

– Есть.

Дверь тихо закрылась. Не отрывая взгляда, с искаженным гримаской внутренней боли лицом Лара сделала два подламывающихся шага… и оказалась в моих объятиях. Вздрагивая от волнения, прижалась изо всех сил. Срывающийся глубокий вздох. Подняла лицо. Крупные капли падают с ресниц выразительных глаз:

– Как ты мог, Саша?.. Как ты мог тогда уйти?!

Прижав к груди любимую, виновато молчу. Волнение перехватило горло, да и сказать нечего. Не в моей воле выбор миров и жизней, никто не ответит – на сколько я пришел в этот раз? И опять принес горе любящей женщине – просто проклятие какое-то.

Обнявшись, мы так и стояли, не считая уходящих минут. Наконец Лариса еще раз глубоко вздохнула, пытаясь вернуть самообладание, немного смущенно улыбнулась:

– Наверное, вся косметика потекла? Я совсем некрасивая стала? Ну, что ты все молчишь? Забыл? Разлюбил?

– Ты красивая. Не забыл. И люблю.

– Господи, какие глупости я спрашиваю…

Нежные руки обхватили шею, потянули голову вниз, зовуще приоткрылись пухлые губки. Словно огонь прошелся вдоль позвоночника, ударив в голову хмельным вином – настолько сладок и горяч был поцелуй.

Напряглась и выгнулась под рукой гибкая спинка. Яркие секунды полыхающих чувств и желания.

Оторвалась. Румянец раскрасил щеки, глаза блестят, и уже точно не от слез, полную грудь волнующе колышет глубокое дыхание.

Тянусь снова к сладким губам. С заметным нежеланием отстраняется:

– Саша!.. Ты меня с ума сводишь… Нет…

Иногда «нет» звучит как «да». Преодолев слабое сопротивление (да и было ли оно вообще?), целую желанную и страстную женщину снова.

Банда воспрянувших личных эротических демонов недвусмысленно намекает – в соседней комнате вполне пристойное ложе в составе научной установки.

Нет, ребята, мне не двадцать лет. Обойдемся без экстрима.

Та часть мозгов, которая всегда работает рационально, согласно подсказывает – Лара не могла намного опередить своего начальника. А он прибудет точно.

Беру себя в руки, обрываю поцелуй. Похоже, Лариса тоже изо всех сил борется с чувствами.

Еще несколько минут мы простояли обнявшись. Она спрятала лицо у меня на груди, моя ладонь нежно гладит пышные упругие волосы.

– Ох, Саша… Илья Юрьевич будет с минуты на минуту, а я в таком виде…

Если женщина вспомнила о внешности, значит, с самообладанием у нее уже все в порядке. Подтверждая мысль, прекрасная дама с видимой неохотой разомкнула объятия, шагнула к зеркалу.

– Я так и знала.

Повернувшись, окинула приемную взглядом:

– Я еще и сумочку в машине оставила.

Достаю из кармана, протягиваю носовой платок. Хорошо, что чистый, и замечательно, что у нас с двойником одинаковые привычки.

Благодарно кивнув, женщина проходит уголком ткани под глазами, совсем стирает с губ остатки помады.

Вернувшись назад, нежно проводит краем платка и по моим губам. Заботливый и ласковый жест внезапно вызвал укол болезненного воспоминания – когда-то точно так же делала Елена.

В электромобиле, на остановке у торгового центра.

Тот миг, как живой, встал перед мысленным взором. Пальчики Лары замерли:

– Саша?

Я уже и забыл, какая она наблюдательная.

– Все хорошо, Ларочка. Так… воспоминания.

– Знаю я твое «хорошо».

Привычным жестом подхватывает запястье, считает пульс. Снова складываются две картинки – перед мысленным взором отчетливо встает Сьюзи в медицинском блоке базы КИБ.

Да что такое? Стараюсь стереть нахлынувшие чувства, успокоиться и вернуться к настоящему.

Строгое и сосредоточенное выражение лица моего персонального врача понемногу смягчается. Лариса улыбается:

– Ты знаешь, когда мчалась сюда, в голове был миллион вопросов.

Улыбка блекнет:

– А сейчас – только один. Сколько ты будешь у нас?

Если бы я сам знал. Но существуют определенные условия. О них и есть смысл сказать. Аккуратно подбираю слова:

– Если исходить из опыта двух последних жизней… Не моих, в чужих телах… То я прихожу в мир для выполнения миссии.

– Но какой сейчас?

– Думаю, об этом мы скоро узнаем.

– А потом?

– Лара, я не хочу тебя расстраивать.

– Саша…

А обманывать ее нельзя. К тому же Лариса – умная женщина и наверняка обо всем догадывается сама. Говорю о том, в чем абсолютно уверен:

– Это не моя жизнь. Не думаю, что мне удастся прожить ее до конца.

Маленькие пальчики крепко обхватили ладонь, прекрасные голубые глаза с болью смотрят, кажется, в самую душу.

Марджи?!

Опять!.. Снова яркая картинка воспоминания накладывается на реальность. Как я раньше не замечал – насколько они похожи. Две любимые женщины из разных миров. Незаурядные, талантливые, целеустремленные, проницательные… и прекрасные.

Навалившееся ощущение ирреального заставляет пошатнуться. Предупреждаю испуг любимой:

– Лара, давай присядем.

– Тебе плохо?

– Нет.

Демонстрирую часы на запястье:

– Если ты забыла – я оказался в этом теле лишь полтора часа назад. Можешь представить сложность процесса вселения? Резервы энергии не бесконечны. Кстати, и время обеда подходит.

Заботливо поддерживая, доводит до кресел. И только мы в них устраиваемся, как я понимаю, что сейчас придется опять вставать. В коридоре приглушенно звучат два голоса – Константина и Ильи Юрьевича. Распахивается дверь. Вот и он.

Два профессиональных, подмечающих мельчайшие детали взгляда: на Ларису и меня.

– Товарищ генерал-полковник, майор Оленев. Представляюсь по случаю…

– Александр Владимирович, перестаньте.

Он подходит ближе. Да, новое звание (и наверняка новая должность) заметно добавило ему работы и ответственности. Суровые и решительные складки на лице, добавилось морщин и седых волос. Но теплая улыбка смягчает властное выражение и опять вызывает симпатию.

Отвечаю на крепкое рукопожатие.

– С возвращением, пришелец. Рад, что вы снова с нами, Александр Владимирович.

– Спасибо.

И генерал меня признал без сомнений. Интересно, как?

– Илья Юрьевич, разрешите вопрос?

– Пожалуйста.

– Чем я отличаюсь от истинного владельца тела? Как вы меня узнали?

Начальник переглядывается с Ларисой, теперь они улыбаются вдвоем.

– Александр Владимирович, мы же разведчики. И нас на совесть учили обращать внимание на детали. Вашего… коллегу по телу мы неплохо изучили за прошедшие месяцы. Я не очень себе представляю, как сознание взаимодействует с телом, но у вас несколько другие осанка, жесты, мимика. Вы по-другому управляете мышцами лица. Даже выражение глаз отличается.

– Понятно, спасибо.

– Да, и главное – для правильной идентификации мне бы хватило звонков нашего ученого и вашего куратора. Давненько не наблюдал столько экспрессии в докладах подчиненных.

– Логично.

Генерал еще несколько мгновений пристально меня рассматривает. Представляю, сколько у него возникло вопросов. Но, бросив взгляд на часы, он задает самый неожиданный:

– Как вы насчет пообедать, други?

– Я – с удовольствием.

Кивает и Лариса:

– Помню, тут в столовой был хороший выбор вегетарианских блюд.

– Решено.

Вызвав капитана, Илья Юрьевич отдает распоряжения. Судя по упоминанию об организации обеда в отдельном кабинете и уточнению режима охраны, моей скромной персоне придано особое значение. Черт, не люблю эту дешевую популярность!

М-да, учитывая «спецэффекты» при прибытии, да срочный визит серьезных персон в исследовательский центр… незаметность мне теперь точно не грозит.

Константин вышел. Хорошо, что у журнального столика четыре кресла – расположились с удобством.

Генерал-полковник, помолчав, все-таки спрашивает:

– Александр Владимирович, как там?..

Понимаю недосказанное:

– Там… Там хорошо.

– Рай?

– Нет, наверное. Но и не Ад. Огромное пространство, в котором движутся души людей. Полное теплой энергии добра. И сияющие порталы, проходя через которые, души обретают новые человеческие жизни.

Лара уточняет:

– А как они выглядят? Души?

– Золотые искры в отливающей перламутром полупрозрачной оболочке. Очень красивые. Там нет горя и бед, всех согревает дыхание Всевышнего.

– Как же ты нашел дорогу назад, к нам? Сумел отказаться от нового рождения?

– Не совсем так. Просто выбрал свой путь. Решил, что так будет правильно. И желание было исполнено.

Деликатный стук в дверь прерывает беседу. Разрешающее:

– Войдите.

Это с докладом Константин:

– Товарищ генерал-полковник, ваше распоряжение выполнено. Стол накрыт в пятом кабинете, это в правом крыле.

– Хорошо. Спасибо, капитан.

Офицер с немного виноватым выражением лица продолжает:

– Илья Юрьевич, там наши научные сотрудники…

– Что такое? Так и не разошлись?

– Если бы. Там в коридоре собрались вообще все, допущенные к проекту «Альфа». Я пытался их убедить…

Генерал с оттенком легкой насмешки уточняет:

– Но там сплошные полковники.

– Так точно. Сергей Дмитриевич успел поделиться информацией о прибытии объекта… Александра Владимировича.

– И?..

– Они все хотят его видеть.

Генерал с улыбкой обращается к нам с Ларисой:

– Нет, ну вы видели? На корню отсутствует понятие воинской дисциплины. Одно слово – ученые. Что скажете, Александр Владимирович?

– Кушать, однако, хочется, поэтому выйти придется. А по поводу предстоящих экспериментов – товарищ генерал-полковник, вы уж распорядитесь, пожалуйста, чтобы не очень зверствовали.

– Вот, Лариса Сергеевна, сразу виден разумно мыслящий человек и кадровый офицер. Без колебаний готов пожертвовать собой ради интересов Родины. И практически не ставя условий.

С жестковатым выражением лица Лара отвечает:

– Я им позверствую… И вообще, на сегодня исследования закончены.

– Одобряю. Ну, вперед, на обед, коллеги.

Встаем вслед за начальником.

В широком коридоре у двери действительно кучкуется приличная группа мужчин в белых халатах. Оживленный шепот немедленно сменяется тишиной под строгим и властным взглядом генерала:

– Не стыдно, товарищи офицеры?

Хотя товарищи офицеры и молчат, по устремленным на меня жадным взглядам понимаю – стыда ни в одном глазу. М-да, ученый – это диагноз. О, кто-то осмелился:

– Илья Юрьевич, но ведь такое событие!.. Ведь «объект Альфа»…

Генерал жестко перебивает:

– Заслуженный офицер и живой человек, Сергей Дмитриевич.

Обращается уже ко всем:

– И об этом вы должны помнить в первую очередь, товарищи офицеры. Я понимаю важность научных исследований, но перед вами не подопытный кролик, а наш ценный и полноправный сотрудник…

Весомая пауза.

– Пусть и с паранормальными способностями.

– Так мы…

– Смирно!

Оборвав галдеж резкой командой, генерал весомо распоряжается:

– Только по случаю экстраординарных обстоятельств не буду применять меры дисциплинарного характера и отстранять от участия в проекте.

Так, предупреждение впечатлило.

– А сейчас настоятельно рекомендую разойтись по рабочим местам и подготовить откорректированные с учетом открывшихся возможностей планы исследований. Сегодня с семнадцати до восемнадцати часов подать документы Ларисе Сергеевне на проверку и утверждение. И еще, товарищи офицеры. Напоминаю об особом статусе проекта. С настоящего времени опять же в связи с новыми обстоятельствами мероприятия режима и безопасности будут значительно усилены и расширены. Требую отнестись с пониманием. Всем все понятно?

Разноголосое «Да» и «Так точно».

– Тогда не задерживаю.

Оглядываясь и переговариваясь, ученые разбрелись по кабинетам.

– Вот так, Александр Владимирович, и приходится работать. Детский сад, а не воинский коллектив.

– Ага. Банда вивисекторов.

Отпущенная с преувеличенно мрачным видом шутка вызвала дружные улыбки, и мы наконец-то отправились на обед.

Отдаю должное выдержке Ильи Юрьевича – процесс приема пищи проходил без лишних вопросов, в спокойной и непринужденной обстановке. Я, как всегда, дорвался до салатов, да и вообще покушал от души. Сидящие напротив офицеры, уделяя должное внимание отлично приготовленным блюдам, продолжали изучать мои реакции и поведение – подмечал характерные взгляды.

К теме вернулись, перейдя в комнату отдыха. Удобные диваны, обилие зелени в изящных горшках и кадках располагали к комфортному отдыху и беседе.

– Александр Владимирович, может быть, желаете отдохнуть посерьезнее, поспать, например?

Внутренний голос немедленно дополнил предложение генерала: «Ага, с огромным удовольствием. На пару с Ларисой. Глядишь, к вечеру и уснем. Или к утру, что точнее».

– Нет, спасибо, Илья Юрьевич. Вполне пристойно себя чувствую.

Молча кивнув, начальник задумался. Видно, что подбирает слова. Взгляд на Лару – и она едва заметно подобралась. Учитывая, что своего шефа изучила очень хорошо, значит, сейчас будет озвучена задача. Поскольку пауза затягивается, делаем вывод – из числа опасных и невыполнимых. А что еще следовало ожидать?

– Илья Юрьевич, давайте к делу. Я готов.

Он усмехается:

– Наверное, старею. Раньше по моему лицу так мысли не читали. Или воспользовались своей экстрасенсорикой?

– Нет, только логикой. У вас высокий и крайне ответственный пост, товарищ генерал-полковник. Особенно в свете сложившейся международной обстановки. Тем не менее вы тратите драгоценное время на меня, даже отключили мобильный телефон.

– Ну, не каждый день к нам прибывают пришельцы из параллельных миров…

Принимаю игру аргументов:

– Хорошо изученный пришелец, к тому же не в первый раз и из предельно похожего мира. Не занимавший в нем высоких должностей и вряд ли способный оказать значительное влияние на развитие науки и техники. Второе: насколько я понимаю, серьезные задачи вы всегда ставите лично, не перекладывая ответственность на подчиненных.

– Третье?

– Есть и третье. Я не прихожу в миры просто так. Первые два визита подтвердили эту тенденцию.

Строгий и внимательный взгляд:

– Не соглашусь с влиянием на науку. К слову, Александр Владимирович… На меня изрядное впечатление в свое время произвело одно место в отчетах ваших напарников… да и сегодняшние доклады. Вы не могли бы продемонстрировать свои способности? Я имею в виду со свечением глаз?

Если серьезный человек просит, значит, это ему действительно нужно.

Только сначала надо предупредить даму сердца:

– Лара, судя по реакции людей, это не самое приятное зрелище. Помнишь слова Дарьи Дмитриевны?

В мыслях отчетливо встало мрачное и настораживающее: «Она всерьез считает тебя демоном».

Точно, вспомнила. И решительно ответила:

– Нет, Саша, я знаю, что ты – человек. Пусть и не обычный, но… я тоже должна это видеть.

– Хорошо.

Кивнув, закрываю глаза и сосредоточиваюсь. Воспоминания о призраке певицы в лондонском метро хватило, чтобы по позвоночнику прошла знакомая волна энергии. Открываю. Смотрите.

И снова светящийся жемчугом взгляд заставил офицеров непроизвольно отстраниться. Странное дело: испуганные глаза Ларисы словно приоткрыли что-то внутреннее… Пытаюсь вглядеться, но ловлю паническое встречное чувство и, спохватившись, гашу волну. Судя по внутренним ощущениям – норма.

Вопросительно смотрю на собеседников. Генерал первым овладевает собой:

– Да уж, впечатляет… Вы так и уничтожали тогда призраков?

Есть ли смысл вникать в подробности? В метро глаза вроде не светились. Но энергия та же. Отвечаю:

– Почти.

– Верю.

Виноватый взгляд на Лару. Она понимает. Наклонившись, ласково проводит по руке:

– Саша, я не изменю своего мнения.

После паузы:

– Но Дарья сейчас умерла бы от ужаса.

Накрываю маленькую кисть ладонью. Тонкие пальчики нежно сплетаются с моими. Из выразительных глаз Ларисы окончательно уходит испуг, его место занимает другое чувство. И опять не самое радостное, судя по подступающей влаге.

Илья Юрьевич деликатно молчит, потом со вздохом начинает:

– Вы правы по всем трем пунктам, Александр Владимирович. Более того, я буквально вчера вспоминал вас, перечитывая материалы лондонской операции. Конкретно – по вашей способности противостоять созданиям потустороннего мира. Именно на это направлены последние исследования, проводимые над вашим…

Подсказываю:

– Двойником.

– Да. Хотя тут правильнее прозвучит «аватаром». Как в вашем родном мире с паранормальным?

– Хватает. Существует очень много вещей, не получающих рационального объяснения.

– Призраки, относящиеся к обладающим магическими свойствами артефактом?..

– Так точно.

– Ими интересуются спецслужбы?

– Полагаю, да. Были даже государственные организации, созданные исключительно для исследования этих вопросов. Аненербе в фашистской Германии, отдел Глеба Бокия у нас… Это так, навскидку, первое пришедшее в голову.

– Абсолютно верно. Сейчас вы используете общую с аватаром память или опираетесь на свои воспоминания?

Интересная деталь. Генерал спокойно оперирует понятием «общая память»…

– На свои. Знаете, Илья Юрьевич, у меня создалось стойкое впечатление, что разница между нашими мирами ничтожно мала и относится в основном лишь к событиям последнего времени.

Удовлетворенный кивок:

– Я тоже так думаю. В таком случае, вы что-нибудь слышали о Сухаревской башне?

– Конечно. Входила в кремлевский комплекс, была разобрана в тридцатые годы. Говорят, по личному указанию Сталина. История достаточно невнятная и мистическая, связанная с личностью Якова Брюса. Якобы где-то в башне он спрятал особую книгу, содержащую информацию о будущем и магические рецепты. Официальная версия – расширение дорожного полотна.

– Сам Брюс?..

– Думаю, незаурядный человек и чернокнижник. Достиг высоких постов и серьезно отметился при Петре Первом. Но, учитывая спорность самой фигуры самодержца и его дел, сложно сказать, насколько действия Брюса шли во благо России.

Озвучиваю спонтанно пришедшую в голову мысль:

– Возможно, тоже являлся пришельцем.

– Даже наверняка. Все верно, Александр Владимирович. После себя данный персонаж оставил очень плохую славу. Имеющиеся у нас документы неопровержимо свидетельствуют – у этого человека имелась вполне определенная задача, в рамках выполнения которой и осуществлялись все его действия. К сожалению, пожар тысяча восемьсот двенадцатого, революция семнадцатого года, вывоз архивов из Москвы в сорок первом, потери девяностых лишили нас ряда ключевых документов, позволяющих добраться до сути. Одно известно наверняка – на протяжении веков тайной Брюса плотно занимались различные церковные и государственные структуры. Товарищ Сталин, с присущей ему решительностью, попытался кардинально решить вопрос, но… скажу так – он выбрал неудачное время. Или, что более вероятно, его сознательно ввели в заблуждение относительно одного важнейшего параметра.

Подумав, генерал-полковник принял какое-то решение и продолжил:

– Я считаю, что Брюс что-то прятал. И не свою книгу. То есть данный манускрипт, вне сомнений, тоже всячески скрывался от публики, в итоге бесследно исчезнув вместе со своим владельцем. Но задачей чернокнижника являлось сокрытие предмета, находившегося в этом месте изначально.

Лара заметно заинтересовалась темой:

– В Сухаревской башне?

– Нет, Лариса Сергеевна. Башня – лишь наиболее удачная с точки зрения осуществления функций постройка. Близко к цели, обеспечивает удобный подход и место постоянного проживания, позволяет непрерывно контролировать сам предмет и доступ к нему.

Вспомнив сведения о подземельях Москвы, высказываю догадку:

– Что-то под землей.

– Именно. Диггеры… Александр Владимирович, а диггеры вашего мира ничего такого в данной точке не находили?

Перебираю в уме воспоминания:

– Вы знаете, не припомню. Никаких научных сенсаций, даже удивительно.

– Это только подтверждает действенность выстроенной Брюсом системы сохранения тайны. Не имеющей никакого отношения к механике, да и к законам материального мира. Построенной на совершенно других принципах.

– Магических?

– К сожалению – да. Наверняка книга Брюса – сборник правил и инструкций в области паранормального. Сам он – талантливый и профессиональный агент, скорее всего не из нашего мира. Свою задачу он выполнил успешно. Еще раз повторюсь – к сожалению. По заключению ряда специалистов, именно его действия во многом определили не самую лучшую дальнейшую судьбу для нашего Отечества.

Так, у Лары интересное выражение лица. Она что-то вспоминает, анализирует, и получаемые выводы ей очень не нравятся.

– Выстроенная Яковом Брюсом система охраны близка к идеальной, но имеет один точно установленный дефект: с определенной периодичностью она отключается на некоторое время. Происходит пополнение энергетического запаса и нечто вроде обслуживания паранормальных механизмов.

– Перезагрузка?

– Да, это правильный термин. Оперируя наиболее точно отражающими процесс терминами, можно сказать, что обновляются закрывающие и маскирующие заклинания. Подтверждением является то, что именно в эти моменты неоднократно наблюдался призрак самого Якова Брюса.

– Администратора системы, лица, имеющего права суперпользователя.

– Правильно. Что-то в нематериальном существе осталось от личности чернокнижника, по крайней мере обычное любопытство. Выполнив основную задачу, он выходит на поверхность, чтобы взглянуть на Москву.

– И визиты длятся?..

– Есть основания полагать, что около суток. Возвращаюсь к основной теме. Материалы, полученные из архивов Русской православной церкви, позволили точно рассчитать периоды, по истечении которых происходит… перезагрузка. Именно в эти моменты снимается мистическая блокировка и появляется нужный вход.

Генерал опять замолчал, отпил сливового сока из высокого бокала.

Прикидываю в уме полученную информацию. Как-то не верится, что запирающие вход и обеспечивающие защиту тайны системы уходят на перезагрузку одновременно. Наоборот, устройства предотвращения несанкционированного доступа должны в такие моменты работать в усиленном режиме.

Подтверждая мысли, Илья Юрьевич продолжил:

– Имеются сведения о нескольких попытках проникнуть в открывавшийся проход. Во всех случаях за дело брались профессионалы. Агенты тайной канцелярии, жандармы, бойцы ОСНАЗ НКВД… Подготовленные, экипированные, вооруженные. При поддержке представителей церкви и со святыми реликвиями. Последняя попытка осуществлялась в семидесятые годы группой спецназа ГРУ.

Лариса вспомнила! Она что-то поняла, сопоставив информацию. Но генерал-полковник наверняка ждал этого момента и предупредил порыв откровенности. Жесткий взгляд, сурово сдвинутые брови, короткий жест: «Молчать!» Лара замерла, ее лицо закаменело.

Внимательно гляжу в глаза любимой женщине, перевожу взор на начальника. Как-то не сомневаюсь, что из состава специальных подразделений никто не уцелел.

Правильно расценив взгляд, Илья Юрьевич неодобрительно качнул головой:

– Попытки провалились. Немногие выбравшиеся были в очень плохом состоянии, и то, что они успели рассказать… В общем, у нас нет адекватных средств противостоять этой силе. Точнее, не было до настоящего момента.

Ну вот, расставлены точки над «i». Намек крайне недвусмысленный. Уточняю:

– Когда ожидается открытие портала?

– Через десять дней. Поймите правильно, Александр Владимирович – я вас не принуждаю. Задание предельно опасное и сложное, вы имеете полное право отказаться. Без каких-либо санкций. Мы продолжим научные исследования ваших способностей и наверняка продвинемся в вопросе создания эффективного оружия против нечисти. Собственно, для решения данной задачи и проходил исследования ваш носитель.

«Носитель». Вот, значит, какое обозначение для моего двойника в проекте «Альфа». А припекло генерала здорово. Как и в прошлый раз, впрочем. Но сейчас-то чем?

– Илья Юрьевич, у вас есть предположения – что там находится?

– Книги ариев, портал выхода в другие миры, машина времени, оружие предтеч… теорий много и все они достаточно правдоподобные. Изучив вопрос, лично я склоняюсь к мнению, что этот артефакт оказывает сильное положительное влияние на судьбу нашей Родины. Выражаясь фигурально, источник энергии удачи.

Усмехнулся:

– Данные получены, как сейчас было бы сказано, агентурным путем. Будучи в подпитии, Брюс расхвастался перед умело подведенным человечком, из европейских авантюристов.

– Агентом спецслужб тех времен?

– Нет. Персона вполне однозначная и антагонистичная к государству в принципе. Изрядный мерзавец, балующийся черной магией, к слову. Но кто из дворян обратит внимание на молча подающую блюда и напитки служанку? А уж заподозрить, что простолюдинка в совершенстве владеет десятком европейских языков и латынью…

– М-да, изящно.

– Вот так и прозвучала ключевая фраза. По счастью, дошедшая до нашего времени в первоначальном звучании. Рапорт девушки был скопирован в церковных книгах со всем прилежанием.

Помолчали.

– Понимаете, Александр Владимирович, благодаря вашей ядерной акции в мире сейчас сложилась совершенно уникальная, невероятная ситуация. Впервые за долгое время мы на равных говорим с западной цивилизацией и имеем возможность выбрать свой особый путь развития, не догоняя и соревнуясь со сложившимся обществом потребления. Опираясь на идейность и духовность – исконно наши, присущие русскому типу цивилизации, черты. И то, что может там находиться… Установившееся равновесие очень шаткое, пятая колонна внутри страны еще сильна. Пока она парализована и малоподвижна, но если в Америке появится талантливый и решительный руководитель… мы опять уйдем на второй план. В общем, это шанс. И, как патриот своей Родины, я хочу этот шанс использовать.

– Когда следующее открытие портала?

– Через тридцать лет.

Да, это срок. Три десятилетия… целая жизнь. И даже если я не исчезну из этого мира, жить и каждый день стыдиться своего малодушия…

– Я согласен, Илья Юрьевич. Когда приступать к подготовке?

С плеч генерала словно свалилась огромная тяжесть. С благодарностью и легким оттенком вины прозвучало:

– Завтра, Александр Владимирович. Завтра с утра.

За внешне спокойным и деловитым выражением лица Ларисы плескалось едва сдерживаемое горе. Поймав мой взгляд, она порывисто вздохнула и отвела глаза:

– Пойду проверю охрану. И заберу из машины косметичку.

Женщина вышла. Очень расстроена – это заметно. Точно проклятие – всем, кто меня любит, я несу боль.

Помолчав, поднялся и генерал-полковник:

– И мне пора, Александр Владимирович. Вы правы – дел очень много. И они не терпят промедления. На период подготовки вашим куратором остается капитан Данилов. Обращайтесь к нему с любыми вопросами.

– Есть.

– Он же выдаст вам сегодня специальный сотовый телефон для связи со мной и Ларисой Сергеевной.

Заговорщицки улыбнувшись:

– Ее номер помните?

– Конечно.

– Да уж. Мне ваше «Когда?» потом неделю в ушах звучало. Мы уже считали, что операция провалена, группа погибла, а тут… Мой номер тоже будет забит в память.

Генерал протянул руку:

– До встречи, Александр Владимирович.

– До свидания, Илья Юрьевич.

Начальник вышел. Я остался один. Присел снова на диван, осмысливая произошедшее. Да, бурное начало. Не прошло и – взгляд на «Сейко» – четырех часов, а сколько новостей и событий. И главное – впереди миссия. Десять дней… Маловато будет. Попытался представить направленность подготовки и через некоторое время бросил это занятие. Мистика – не моя специализация.

И вообще, мысли все время возвращались к моей Ларисе. Моей ли теперь? И не поговорил с ней толком, все внимание занял себе начальник.

Вообще, становится скучновато. Выглянув в пустой коридор, прикинул, насколько глупо буду выглядеть, бесцельно шарясь по незнакомому месту. Вернувшись назад, подхватил лежащий на журнальном столике пульт и включил солидный жидкокристаллический телевизор.

От поражающего событиями и действительно заинтересовавшего выпуска новостей отвлек стремительно влетевший Константин.

– Александр Владимирович, извините! Только сейчас сообразил – вы же не ваш… двойник, ничего здесь не знаете. Пойдемте, я вас проведу по зданию, ознакомлю со службами.

Ну вот, дельное предложение. А то уже закрадывались мысли, что «позабыт, позаброшен».

В коридоре дожидались два крепких парня.

– Ваша личная охрана.

Бойцы коротко представляются:

– Сергей.

– Станислав.

Ответно киваю и уточняю:

– Александр Владимирович. Коллеги, а не слишком ли круто? В закрытом научном центре ГРУ, да еще с дополнительной охраной?..

Капитан пояснил:

– Нет, в этом здании и на территории вы будете передвигаться без сопровождения. Разве что возникнут особые обстоятельства. Но в поездках эти сотрудники будут всегда с вами.

– Спасибо, я понял. Обязуюсь выполнять все распоряжения.

Пожав руку, вежливо попрощавшись, парни убыли.

Следующим номером программы значилось посещение бюро пропусков и секретной части. Легкую заминку вызвало требование сдать старый пропуск. А где он вообще? Хорошо, что Константин вовремя подсказал:

– В нагрудном кармане рубашки.

М-да, вот они: минусы внезапного вселения.

Так же недоверчиво изучали мою подпись в секретной части при получении спецмобильника (обычной «Нокии» бизнес-класса на вид). И здесь возникшее недоразумение разрешил куратор, переговоривший наедине с сотрудником спецчасти. Уже в коридоре уточняю очевидное:

– Костя, у нас с двойником разные подписи?

– И даже почерк.

Оп-па! Интересная деталь. А ведь и в прошлый визит я ставил подписи, да и от руки пришлось писать достаточно много. Надо будет обдумать, а пока мысль отложим.

В телефонную книгу Костя сразу внес три номера: Ильи Юрьевича, свой и хорошо знакомый – Ларисы. Сдерживаю возникшее желание позвонить. Как-то внезапно она тогда вышла и не с самым хорошим настроением. Наверное, не стоит тревожить.

Жилое крыло. Задержавшись у двери, Константин сказал:

– Ваша… то есть вашего… в общем, бывшая комната. Там сумка, вещи… Вы будете жить в другом месте, Александр Владимирович. Собирайте все. Я подожду.

Обычный номер вроде гостиничного полулюкса. Телевизор, небольшой музыкальный центр. Аккуратно заправленная постель, в шкафу на плечиках чистая выглаженная рубашка и теплая меховая куртка. Перебираю вещи в знакомой дорожной сумке. Все сложено с умом, я собирался бы точно так же. В тумбочке разложены умывальные и бритвенные принадлежности, на столике небольшой ноутбук. Привычная марка: «Делл». Вещи словно ждут меня, как будто…

Ощущение вины стремительно захлестывает душу.

Это ведь не моя реальность. Я пришелец, чужак, захвативший тело и лишивший истинного владельца его тихой и спокойной жизни, принеся взамен…

Последние события промелькнули перед мысленным взором. Ничего хорошего. Под занавес еще и под пули подставил.

Мне – приключения, бешеный адреналин, без которого не проходило и дня в мире Британской колониальной империи. А каково было ему?

И что ждет этого человека в будущем? Его семью и родных?!

Упав в кресло, обхватив голову руками, я мучительно переживал раскаяние. Минуты шли за минутами, но боль не стихала. Почему не подумал об этом там, среди золотых искр?!

Владея одним телом, мы никогда не встречались лично. Разве что… те два раза. С каким чувством я бы сейчас смотрел ему в глаза?!

И снова отголосок братского участия, душевного тепла, доверия и ободрения словно коснулся души, врачуя и возвращая ощущение правильности. Это было прощание.

Он ушел. Ушел в безвременье. Тихий, скромный, спокойный человек, осознанно и добровольно уступивший свое тело пришельцу, единственному кандидату, способному выполнить поставленную задачу.

Сумел бы я сам поступить так?

Поднявшись, подхожу к зеркалу, ищу в глазах тень того, настоящего хозяина тела:

– Прости меня, брат… И спасибо тебе.

И почему-то обращенные к отражению слова вернули спокойствие.

Недремлющий хладнокровный анализатор в мозгу подметил: раньше я не был склонен к резким перепадам настроения. А сегодня чувства в раздрае, постоянно мучают яркие воспоминания о минувшем. Эффект от резкого возвращения? От того, что полностью сохранена личная память? Надо держать себя в руках.

Сложив сумку, окинув на прощание номер взглядом, выхожу.

Новые апартаменты отличались от увиденных не сильно, но находились за дополнительным постом охраны, гораздо ближе к научному крылу. Небольшая гостиница из пяти номеров и бытовой комнаты со стиральной машиной, гладильной доской и швейными принадлежностями.

На этот раз Константин зашел в номер вместе со мной. Разложив вещи, задаюсь вопросом: что дальше?

Куратор правильно расценивает ожидающий взгляд:

– Александр Владимирович, у нас тут очень хороший спортивный центр. Даже есть неплохой бассейн. Если есть желание…

– Желаний – море. Люблю поплавать. Что с собой брать?

– Разве что плавки. Ну, тапочки еще прихватите.

И опять тактично подсказывает:

– Должны лежать в сумке.

Пока нахожу искомое, продолжает:

– Полотенца, купальные шапочки, очки, ласты – все там есть. Буфет, кстати, неплохой.

– Банковскую карту прихватить?

– Нет, я немного не так выразился. В общем, у нас там комната вроде буфета. Несколько чайников, микроволновка, посуда, холодильничек с продуктами. Все на самообслуживании, можно пользоваться бесплатно. Технику закупила хозяйственная часть, а на продукты скидываемся всем миром, в месяц копейки выходят.

Проверив карманы, нахожу банковскую карту в удостоверении. Память не подводит – та самая, что выдали в финчасти ГРУ в прошлый раз. Пин-код помню. Демонстрирую куратору:

– Вот и я хочу скинуться.

– Хорошо. Будем идти мимо терминала оплаты, назову номер счета и сумму.

– Договорились.

По пути капитан рассказывает:

– Спортивный центр у нас вообще популярное место. Занятия по физической подготовке, просто для своего удовольствия, зачеты здесь сдаем.

Вспомнив, улыбается:

– Мне в прошлый раз на плавании парни залитый свинцом магазин к автомату подсунули. С оружием нормативы сдавали. Я поначалу чуть пузыри не пустил. В чем дело – не пойму. Но потом разозлился, поднажал… В общем, справился. Смеялись потом долго.

Да, армейские приколы – это еще та область. У самого бывали случаи…

Шутки парней в погонах не злобные, но ощутимые, можно сказать. И, к слову, хорошо выявляющие натуру человека. Умный их понимает и воспринимает правильно. А гниловатого хитреца и обидчивого дурака видно в этой ситуации сразу.

Раздевалка с длинными скамейками и шкафчиками. На дужках замочки с цифровыми колесиками, почти все открыты. Константин показал, как выставить код, объяснил, где находится буфет.

– Назад в свой номер дорогу запомнили?

– Конечно.

– Тогда наслаждайтесь, к себе постарайтесь прибыть к половине седьмого. Ужин в семь, я за вами зайду.

– Константин, а вместе поплавать?

– Александр Владимирович, извините – дела. Вы тоже только сегодня на положении отдыхающего. Завтра такое закрутится…

Подмигивает:

– И я лично к планам подготовки руку приложу. Ряд занятий за мной и спрашивать буду строго.

Киваю:

– Договорились. Рыдаешь в учении – смешно в бою. Только без фанатизма, мне не двадцать лет. И еще я пенсионер.

– И жизнь не первая?

Многозначительно взмахиваю указательным пальцем:

– Точно.

С улыбками расстаемся.

Приняв душ, шлепаю резиновыми тапками по чистой плитке. Ого! «Неплохой» – это Костя поскромничал. Верных пятьдесят метров, шесть дорожек, вышка…

Народу, кстати, всего ничего – два человека профессионально шпарят кролем наперегонки. Выбираю в ящике с указанным размером стильную спортивную шапочку, подхожу к бортику. Как водичка? Самое то.

Сквозь большие окна ярко бьют лучи заходящего зимнего солнца, с удовольствием выгребаю второй круг, размеренно работая в полную силу. Спортсмены, закончив дистанцию и весело переговариваясь, уже ушли, я остался один. Но не надолго. Развернувшись, успел заметить невысокую фигурку в красном бикини и такого же цвета шапочке, ловко нырнувшую в воду. Женщина. Неужели?

Наддаю навстречу. И вот уже совсем близко на соседней дорожке вижу милое лицо с сияющими глазками, задорной улыбкой и ямочками на разрумянившихся щеках. Лара.

– Я люблю поплавать. А как настроен ты?

– Если с тобой – не испугает и вечность.

Игривое:

– Догоняй.

Как говорил один известный киноперсонаж: «Э нет, торопиться не надо». Кстати, оттуда же «спортсменка и просто красавица» тоже очень в тему.

Лариса демонстрирует вполне пристойный брасс, я, понемногу отставая, плыву, рационально меняя стили. Разница в подходе (и объеме грудной клетки) начинает сказываться на второй сотне метров. Пожалуй, можно наддать – здоровье позволяет.

На четвертой сотне преимущество переходит ко мне. Но сильно не отрываюсь, заставляя выкладываться. Умница, старательная девочка. И упрямая.

Еще дистанция.

Все, пожалуй, хватит.

Останавливаюсь, встаю на мелководье. Лара устало подплывает, хватается за трос с поплавками и, пошатываясь, встает. Переводя дыхание, самокритично комментирует:

– Кажется… я… погорячилась.

Так, а мои глаза с личика переходят на… В общем, бикини очень бикинистое, а глубокое дыхание потрясающе подчеркивает упругие и манящие полушария великолепной формы. Прямо-таки с нечеловеческим усилием придаю пристойное направление взору. Тем временем немного отдышавшаяся Лариса продолжает:

– Сколько ты еще сможешь?

Воспрянувшая банда эротических демонов немедленно комментирует вопрос в лучших традициях поручика Ржевского. С такой женщиной… Усмиряя здоровые инстинкты, параллельно тщательно фильтрую ответ:

– Лара, я тоже люблю плавать. Конечно, не так быстро, но метров триста сделаю еще без проблем.

– Триста?! Нет, я не осилю. Давай не спеша на тот край и выйдем передохнуть.

Экономным стилем проходим дистанцию.

– За что люблю плавание – сжигается прорва калорий. Правда, и аппетит потом разыгрывается ужасно, за столом еле сдерживаешься. Хоть холодильник на замок запирай.

– Тонус организма улучшается, Лара, все группы мышц работают.

Переговариваясь, поднимаемся по лесенке, останавливаемся у бортика.

– И для фигуры очень полезно. Жаль, что время не всегда нахожу. Да и выбраться сюда почаще не получается.

С шаловливой улыбкой и напускной тревогой:

– Не сильно я пополнела? Тебе там, на небесах, наверное, ангелочки внимание уделяли? Стройные, с крылышками? А мне, земной, до них далеко.

Красивое лицо с большими голубыми глазами, правильным носиком, пухлыми губками и ямочками на щеках, изящная шея. Хрупкие девичьи плечи, тонкие благородные руки… и высокая, налитая, упругая грудь, словно два божественных плода, достойных работы великого скульптора. Узкая талия, плоский животик, манящая линия полноватых, но стройных и спортивных бедер. Длинные ножки с маленькими аккуратными ступнями и совсем детскими пальчиками. Невысокая, но прекрасно сложенная, женственная, эротичная и возбуждающая. Добавляем идеальную осанку и то, что я по ней невероятно соскучился.

Наверное, прошедший сверху вниз взгляд выразил слишком много чувств – щеки красавицы заалели ярким румянцем. На мое легкое движение Лара взволнованно и запрещающе отгораживается ладонью:

– Саша!..

Как это ни сложно, останавливаюсь.

Прижимает ладони к полыхающему лицу:

– Боже!..

Не закончив фразы, рыбкой прыгает в воду.

М-да, смутил разведчицу. Тоже отправляюсь в бассейн.

Бодро, словно и не уставала, сделав сотню метров, дама останавливается и с возмущением продолжает разговор:

– Тебя там точно не ангелочки ублажали. Так посмотреть!.. Просто ужас!

Пытаюсь оправдаться:

– Лара…

Нет, выслушивать меня не собираются:

– Все, давай в душ и подходи в буфет. Я пока халат накину.

Пытаюсь свести к шутке:

– В общем-то ты и без халата…

– Молчи!.. И душ прими похолоднее!

Лариса резво взбирается по лесенке (кстати, эффектно демонстрируя еще одну эротичную и великолепной формы часть тела) и скрывается за дверью женской раздевалки.

Вздохнув, отправляюсь в душ и я.

Вымывшись под контрастными бьющими струями до скрипа, растеревшись большим махровым полотенцем, следую в буфет. Не люблю сидеть в мокрых плавках, поэтому полотенце туго намотано на манер юбки.

Гм-м, очень мило. Большая комната полностью обшита деревом, с вагонкой отлично гармонируют деревянные же массивные, но удобные лавки со спинками и столы. Красивая резьба, умелая работа морилкой – сделано с душой.

Лариса уже здесь, достает посуду из шкафчика, рядом закипает чайник. На ней старательно запахнутый длинный махровый халат, влажные волосы закрывает изящно закрученное полотенце:

– Саша, ты с чем чай будешь? Есть простое печенье, шоколадное, овсяное, бисквиты?..

Сразу на память приходит английская эпопея:

– Только не бисквиты.

Вспоминается далекое юное прошлое:

– Знаешь, еще с военного училища люблю овсяное.

Молча кивает и выставляет наполненную темно-коричневым печеньем тарелку. Залив кипятком заварку, накрывает заварник забавной тряпичной курицей. Пока чай доходит, присаживается на лавку напротив.

Душу наполняет ощущение уюта – рядом с любимой женщиной, словно на кухне ее квартиры, как тогда, почти девять месяцев назад. Божественно пахнет распаренным чайным листом, а еще улавливаю теплый аромат чистой женской кожи.

Насколько все-таки недолговечно счастье, и как беспощадно время…

Ароматная темная струйка льется в чашки.

– Лара, мне не крепкий, пожалуйста.

– Я помню.

Она снова пьет чай без сахара, правда, поколебавшись, все-таки взяла печеньице и сейчас, растягивая удовольствие, кушает маленькими кусочками. Улавливаю взгляд на лежащий с краю стола мобильник. На дисплее заставка-часы. Половина пятого. Ей пора уходить. Дела.

– Я вымою посуду, Лара.

Маленькие пальчики ложатся на мою кисть, нежно гладят. Поднимаю глаза. Чуть дрогнувшим голосом:

– Спасибо, Саша.

Полный печали вздох:

– Мне действительно пора.

Не оглядываясь, женщина быстро вышла.

Перемыв, расставляю посуду в образцово-армейском порядке. Убрав в продуктовый шкафчик печенье, ухожу в раздевалку. Плавать больше не тянет – как-то резко навалилась усталость, да и настроение уже не то. На выходе складываю использованные полотенце и шапочку в специальные ящики на стирку и дезинфицирующую обработку. Продуманно.

В своем крыле, по пути в номер отвечаю на приветствия спешащих с опечатанными папками в руках мужчин в белых халатах. Ученые, «банда вивисекторов». На доклад к Ларисе Княжевской, товарищу подполковнику, левой руке строгого Ильи Юрьевича…

Сидеть в номере не тянуло. Тепло одевшись, решил прогуляться во внутреннем дворе выстроенного большим прямоугольником здания.

Увиденное ранее в окна подтвердилось – тут оказался достаточно солидный и ухоженный сквер. Наверное, летом, полный сочной зелени, он особо радует глаз, но и зимой умиротворяет и располагает к размышлениям.

Сложив руки в подбитых мехом перчатках за спиной, дыша свежим морозным воздухом, я задумчиво бродил по нешироким тропинкам. Совсем стемнело, дорогу освещали неяркие, стилизованные под старину фонари возле фигурных скамеек. Размеренно поскрипывал под полусапожками белый снег.

Опять пришли воспоминания, и не все они были приятные.

Взглянув на часы, понимаю, что пора назад. Скоро зайдет Константин, подходит время ужина.

Включать свет не хотелось. Я и так все видел в лучах полной луны и отблеске все тех же парковых фонарей. Сидел в кресле и смотрел в окно на черно-серое зимнее небо с колючими искорками звезд.

За спиной открылась дверь. Знакомые тихие шаги заставили быстрее забиться сердце.

– А почему не заперто?

– Нехорошо заставлять ждать у порога такую красивую женщину.

Вспыхивает люстра под потолком.

– И без света.

Снова смотрю в строгие, но полные внутреннего огня, глаза любимой.

Сердце радостно дрогнуло от слов:

– Собирайся, Саша. Сегодня ты ужинаешь у меня дома.

Сергей уверенно вел автомобиль, Станислав на соседнем сиденье внимательно отслеживал окружающую обстановку. Мощный и явно защищенный «Мерседес» ровно шел по московским дорогам. Откинувшись на мягкие подушки, прикрыв глаза, Лара доверчиво прижалась ко мне, сквозь одежду чувствую нежное тепло родной женщины. Мы вдвоем занимаем только половину широкого заднего сиденья машины.

Узнаю знакомые кварталы. Приехали.

Квартиру Ларисы дополнили солидная даже на вид стальная дверь и надежная система сигнализации. Проверив комнаты, парни вежливо распрощались и вышли.

– Проходи, я сейчас…

Отправив верхнюю одежду на вешалку, захожу в зал. Почти ничего из обстановки не изменилось, только слабая светящаяся точка в углу привлекает внимание.

На полочке шкафа старинная небольшая икона. Святой с печальными и мудрыми глазами. Перед ним лампадка с маленькой лампочкой-неонкой. А дальше… Покрытый вязью арабского письма серебряный браслет с маленьким кувшинчиком и лежащая изображением вниз фотография в тонкой пластиковой рамочке. Переворачиваю.

Мы возвращались с групповой стрелковой тренировки. От души отработав из привычных браунингов, вымотавшись за день, я тогда ответил на веселую шутку Мансура. Улыбка на уставшем лице была еще и потому, что знал – сейчас поеду к моей Ларисе. Кто из парней незаметно выполнил снимок? Не знаю.

Слабый аромат чарующих духов наполнил воздух. Поворачиваюсь. Подрагивают пухлые губки, в блестящих от подступающих слез глазах горят любовь, нежность, обожание… и желание.

Огненный поцелуй ударил по чувствам, как волна цунами. С коротким стоном, не отрывая губ, Лара дорогой тяжестью повисла на шее – ослабли ноги. Подхватываю любимую на руки, два шага, и мы наконец в постели.

* * *

– Расскажи мне про нее… Пожалуйста.

Огонь нежной страсти на время затих, и мы тихо беседуем, не размыкая объятий. Речь зашла о девушке, отдавшей мне браслет с кувшинчиком, хранилищем запертого заклинаниями Гарун аль-Рашида джинна. О Сьюзи.

– В том мире она была оперативником Колониальной Имперской Безопасности. Врачом и боевиком. В составе полевой тройки являлась одним из руководителей фальшивого партизанского отряда. Я тогда вышел на след пропавшего ядерного оружия России и решил сыграть свою игру с КИБ. В общем-то, все удалось. Для достижения цели пришлось искусственно создать атмосферу недоверия между Сьюзи и ее начальником, с одной стороны, и представить себя идеальным партнером – с другой.

– Так просто?

– В той реальности у меня было тело двадцатипятилетнего. Сорок пять лет жизни в моем мире. И уникальные паранормальные способности.

– А сколько было ей?

– Тридцать.

– Пятнадцать лет разницы…

– Да. Во многом я предугадывал и направлял ее поступки. Опыт позволял. Было еще одно обстоятельство…

– Она с тобой спала…

Молча киваю.

– «В постели секретов нет». Обычный прием для достижения доверительных отношений и откровенности. Невысокого уровня, но достаточно действенный. Особенно применительно к молодым мужчинам.

– У них уже много лет не было достойных противников.

– А потом?

– Потом, Лара, отношения получили развитие.

И опять умная женщина безошибочно определяет правильный ответ:

– Она по-настоящему влюбилась.

Честно отвечаю:

– Да.

Преданные глаза Сьюзи снова встали перед мысленным взором, в ушах прозвучало твердое: «Я всегда буду защищать твою спину. Всегда».

Воспоминания всколыхнули старую боль, раскаяние снова наполнило сердце. Спазм перехватил горло. Прикрыв глаза, снова переживаю происшедшее, те страшные, полные горя и смерти минуты. Нежная ладошка ласково гладит лицо.

Надо досказать:

– В бункере управления она вступила в перестрелку со своим начальником. И умерла у меня на руках.

Сочувственно помолчав, Лариса спросила:

– А ядерное оружие?

– Находилось на околоземной орбите. Я ввел боевые коды и обрушил его на сердце империи – Хрустальный остров.

Женщина сначала хочет уточнить, а потом… Сопоставив недавние события, отчетливо понимает, о каком месте идет речь. Глаза расширяются от изумления и ужаса.

Киваю:

– Да, Лара. Цель была та же.

Теперь наши взоры ведут неслышный диалог:

– Ты сделал это и у нас. Во второй раз?!

– Да. Потому что на свете есть справедливость… и воздаяние.

Прозвучал тихий вопрос:

– Сколько там было?

Вспоминаю размер контейнеров боевых блоков-переростков:

– Больше ста мегатонн. Много больше.

Как любимая женщина воспримет открывшуюся правду?

Она с жалостью и нежностью смотрит в мои глаза:

– Как же ты все это пережил, Саша?!

Невесело усмехаюсь:

– А я и не пережил.

Осознав, о чем идет речь, Лара всхлипывает и прячет лицо у меня на груди. Чувствую теплые капельки слез.

Ласково гладя по упругим пышным волосам, изящной шее, стройной спинке, успокаиваю даму сердца.

Помогло:

– Саша, а дальше?

Вспоминаю:

– В вашем мире во время самума я оказался в далеком прошлом. Сирия, Средневековье. Крестоносный сброд захватил в плен дочь важного вельможи Саладина, рыцари планировали позабавиться.

– И ты?..

– Автомат Калашникова прекрасно вразумляет уродов. Как я понял, мое появление произошло в тот миг, когда девушка выдернула пробочку из этого самого кувшинчика.

– Ты выполнил ее желание…

– Она отдала браслет мне, произошел обратный перенос. Кемаль сумел прочитать надписи…

Лара нараспев цитирует:

– «Джинн исполнит желание призвавшего, но в обмен создание иного мира получит душу несчастного».

– Так и получилось. Классическая петля времени.

– Та девушка?..

– Это была Сьюзи, Лара. Одно лицо, фигура, голос. Я спас ее от поругания в далеком прошлом, а потом, пройдя много рождений, она влюбилась и отдала за меня жизнь.

– Страшно поверить. Боже, неужели это возможно?

– Учитывая, с кем ты сейчас в одной постели…

– Я все равно не могу осознать это до конца.

Полная фантастики и тайн история, похоже, не на шутку возбудила извечное женское любопытство:

– Саша, ты еще сказал, что у тебя и там были паранормальные способности. Тоже мог сражаться с призраками?

– Нет. Просто видел ауру и чувства любящих меня людей. Видел и мог воздействовать.

– А сейчас?

– Нет.

Испытывающий взгляд. Так же смотрела когда-то Марджи, мой любимый детектор лжи.

– Ты не обманываешь…

Мысленно заканчиваю фразу: «…я вижу».

Лара задумалась, отрицательно покачала головой в такт мыслям:

– Знаешь, когда ты сегодня посмотрел на меня в бассейне… Я никогда не испытывала такого возбуждения. Всю жизнь считала себя сдержанной, но настолько желать мужчину… Просто безумие. Если бы ты коснулся меня хоть пальцем… Это не просто так.

Зажигающе прильнув упругой грудью, женщина игриво и маняще смотрит в глаза:

– Лучше признавайся по-хорошему. Предупреждаю – у меня свои методы получения правдивых показаний. И даже если они тебе понравятся… у любого человека есть предел.

Воспоминания спешно покидают голову.

– Милая, попробуй рассуждать логически, отбросив экстрасенсорику и прочую мистику. По-моему, более вероятно, что умная и талантливая красавица просто попала под обаяние старого больного офицера (моя рука, словно невзначай, скользит по восхитительной линии бедра). Так сложились обстоятельства, игра случайностей. Чего в жизни не бывает?

Недоверчиво фыркнув, словно ласковая кошечка:

– Игра случайностей? Старого и больного? Неубедительно, мой дорогой. Как-то слабо верится.

Честно говоря, мне тоже, поскольку с гормонами снова все в порядке. Выдаю другую версию:

– Тогда: мы, джинны, испокон веков неравнодушны к прекрасным женщинам, дарящим сладость телу и огонь чувствам. Кама-Сутра – книга великой магии, устоять против которой не может ни одна смертная.

Меняю тон (и направление движения руки):

– Кстати, изложенные там упражнения отлично сжигают калории и благотворно влияют на фигуру. Правда, требуют самоотверженных усилий.

Подмигиваю:

– Может, насчет методов передумаешь?

Страстный поцелуй:

– Ни за что.

* * *

– Не представляю, как я сегодня буду работать…

И вторая чашка кофе не оказала заметного эффекта. Три часа сна под утро при активных… гм-м… ночных упражнениях для моей красавицы оказалось катастрофически мало. Глазки все время норовят закрыться, личико осунулось и от привычной деловой бодрости не осталось и следа. Чтобы не заснуть стоя, Лара спасается разговором:

– Страшно подумать, что ты вытворял в теле двадцатипятилетнего.

Измученно-укоризненный взгляд:

– Что ты молчишь? Сидишь, хладнокровный, как сфинкс, ни один мускул не дрогнет. Ты вообще хоть устал?

Вопрос, конечно, интересный. Нет, усталость присутствует, как и желание придавить минут шестьсот. Но ощущается это словно сквозь подушку. Привыкшие к инженерным аналогиям мозги подсказывают – ослабла обратная связь между физическим и духовным. Словно водитель перестал «чувствовать» свой автомобиль и может давить педаль газа, невзирая на состояние «железа». Опасное чувство.

Все-таки, наверное, так сказывается недосып.

Да, надо ответить:

– Я же военный, Ларочка. Привык за долгую службу стойко переносить тяготы и лишения. А со сном в армии вообще плохо.

В ответ звучит совершенно засыпающее:

– Я тебе просто завидую.

Закончив с макияжем (настоящая женщина – женщина всегда), Лариса обреченно глянула на часы:

– Скоро подъедут ребята.

– Ты со мной?

– Нет, Саша, мне надо в Управление. Господи, сколько на сегодня дел!

Вяло пройдясь по комнате, она возвращается к креслу, укоризненно смотрит… и садится ко мне на колени, обняв и устало прильнув всем телом:

– Ничего не надо. Вот так прижаться бы и поспать…

В какой-то миг ее желание исполняется: слабеет кольцо изящных рук, Лара словно оседает, положив голову на мое плечо. Осторожно придерживая милую, ласково прохожу ладонью вдоль позвоночника. На сердце царят мир и спокойствие, в которых растворились вчерашние тревоги. Ничто так не врачует мужскую душу, как любимая и любящая женщина.

Чувствуя на шее теплое дыхание, сам поневоле закрываю глаза. Увы, как мало времени нам отведено для счастья!

Перед внутренним взором разворачивается мягкий жемчужный полог, несущий тихое забвение сна…

От первого мелодичного перезвона Лара вздрогнула и встрепенулась. Размыкаю объятия.

Второй раздался, когда она уже выходила в коридор.

– Это охрана за нами подъехала.

Щелканье замка.

– Доброе утро, Лариса Сергеевна.

– Доброе утро. Сейчас, мальчики, мы уже выходим. Саша!

Я захожу в коридор, когда она тянется к вешалке. Предупредительно снимаю дубленку, помогаю попасть в рукава, поправляю ворот. Наверное, я уже привык к чудесам, поэтому воспринимаю перемены в самочувствии спокойно. А как Лариса?

Прическа скрывается под круглой норковой шапкой, внимательный взгляд в зеркало. По-моему, вполне достойный вид – деловой и бодрый. Бодрый.

Так, поняла. Судя по растущему удивлению во взоре, она осознала, что от усталости не осталось и следа. Торопливый взгляд на циферблат часов. После паузы – второй, на извлеченный из сумочки мобильный.

Четыре минуты…

Круто развернувшись, спрашивает с изумлением, неверием и тенью испуга:

– Как ты это сделал?!

Кротко отвечаю:

– Не знаю, Лара.

Несколько секунд молчания, потом она качает головой, полностью овладев чувствами:

– Господи, с кем я связала жизнь?!

Думаю, риторический вопрос не требует ответа.

Уже в машине (черный «Форд», на «Мерседесе» со своей охраной уехала Лара) осмысливаю происшедшее. Мы полностью выспались меньше чем за пять минут. И ладно бы я один, но вдвоем?!

М-да… Чем еще порадует сегодняшний день?

Анализы, тесты, исследования…

Дружески поприветствовавший у входа капитан Данилов пояснил, что собственно подготовке должна предшествовать скрупулезная проверка возможностей организма, соответственно, науке отдана вся первая половина дня.

Среди врачей значилась добрая половина исследовательской группы, поэтому за дело они взялись с азартом палачей инквизиции.

Результаты поначалу разочаровали. Самый обыкновенный, можно сказать, классический военный пенсионер. В меру потрепанный, в меру здоровый. Но неугомонный Сергей Дмитриевич, облепив меня датчиками, выявил интересную особенность. При запуске «антипризраковой волны» (Александр Владимирович, именно в этом состоянии вы будете выполнять задачу) меняется температура рук. Особенно эффект заметен на уровне ладоней. И чем мощнее энергия, тем больше разница. Градус, полтора, два… четыре! Тридцать два на левой и сорок на правой.

– Поразительно! Александр Владимирович, а еще добавить воздействие вы можете?

– Нет, не получается. Понимаете, товарищ полковник, при боевом использовании экстрасенсорной способности я, во-первых, взаимодействовал с реальным противником, во-вторых, это происходило в импульсном режиме.

– Так… Ну, что же… Обязательно томографическое исследование, энцефалограмму, УЗИ, попробовать пролонгирующие препараты…

Шаманское бормотание и сияющие маниакальным блеском глаза как-то не вызвали ответного энтузиазма. Вообще нездоровое оживление у товарища. Вчерашнее генеральское внушение, похоже, цели не достигло. И мнение Лары наверняка пошло боком.

Лечить!

– Сергей Дмитриевич, а вы планируемые эксперименты с Ларисой Сергеевной согласовали?

– Э-э-э, конечно.

Прозвучало неубедительно.

Сажусь на кушетке, мрачно уставившись в глаза ученого (а мои еще светятся, между прочим):

– Я бы хотел, чтобы вы до конца осознали, с какими силами собираетесь играть. И насколько это безопасно. В первую очередь для вас и окружающих.

Не моргать, конечно, тяжеловато, но поединок взоров проходит в мою пользу. С разгромным счетом.

Пусть подумает и проникнется. Полезно.

К счастью, подобных безразмерных энтузиастов в коллективе исследователей больше не нашлось. Тем не менее на обед выдвигался, питая глубокое отвращение к науке вообще и медицинским экспериментам в частности. Запарили. Что меня призраки в московских подземельях угробят – вилами по воде, а эти ребята точно укатают еще до начала операции.

У выхода из научного крыла с ноги на ногу переминается Сергей Дмитриевич. Ну, что еще?!

Ученый непривычно скромен и деликатен:

– Александр Владимирович, я хочу принести извинения. Знаю, что увлекаюсь, есть такой недостаток. Обязуюсь впредь не допускать.

Ага, зарекалась коза за капусту…

Но говорит искренне. Чувствуется, что не только боязнь отстранения от проекта тому причиной. Принимаю извинения и жму руку исследователя.

После обеда как избавление воспринимаю занятие по боевой подготовке. Проходит на свежем воздухе, ощутимо бодрит легкий морозец. В руках мои излюбленные браунинги «Хай Пауэр», а впереди тактический лабиринт. Константин Александрович на контроле. Погнали!

Словно вернулись лихие времена Черного Теха – прохожу дистанцию на одном дыхании, без промаха вышибая мишени с первой пули. Капитан щелкает секундомером, с оттенком удивления и одобрения качает головой:

– Неплохо. Очень неплохо, Александр Владимирович. Уверенно уложились в специальный норматив, да еще и с первого раза.

Видел бы ты, как я выносил спецов фойерармс, парень…

– Давайте еще раз, для закрепления.

Ого, оказывается, мишени выпадают по динамической системе – места поменялись. Но справляюсь опять безупречно – азарт гуляет, кручусь, как дервиш, аж вспотел. Положив на столик убойные стволы, сдвигаю на затылок парящую на морозце вязаную шапочку.

– Тоже пристойно, Александр Владимирович!

Немного помедлив:

– Водички хлебнете?

– Спасибо, Константин. С удовольствием.

Небольшая фляжка в замшевом чехле лежала во внутреннем кармане куртки куратора, поэтому вода совсем не леденила горло. Ополовинив емкость, вопросительно гляжу на капитана.

– Допивайте, не стесняйтесь.

– Спасибо. Очень вкусная водичка.

– Это из источника. У нас ключ недалеко от учебного центра, утром с зарядки постоянно приносим бутыли.

– И попутная тренировка заодно?

– Точно.

Со вкусом, неторопливыми глотками опорожняю фляжку:

– Отлично. Благодарен.

– Не за что.

Возвращая посудину, обращаю внимание на цвет металла. Если это не серебро… Та-ак, проверим.

– Красивая вещь. Подарок?

Кивок без слов. Завернув крышечку, капитан бережно убирает фляжку на место. Слишком бережно и несколько… непривычно, наверное. Нет слитности и отработанности движения, автоматизма, вырабатывающегося при постоянном использовании вещи. А вода наверняка из освященного источника, их много в Подмосковье. А то и святая из храма. Прислушиваюсь к ощущениям. Все отлично. Впрочем, я и не сомневался.

– Продолжим?

В улыбке офицера явственно различаю облегчение. Точно, выполнял проверку.

Ладно. Их право.

– Не вопрос.

Занятия по рукопашному бою начались с приятной встречи – их проводил тот самый двухметровый рукопашник, с которым я качественно пообщался в прошлый раз. С улыбками обменялись рукопожатиями.

– Будем совершенствовать ножевой бой. Тут специально для вас подготовили пару клинков. Баланс, конечно, покажется поначалу непривычным, но вполне убойная вещь. Я уже «поиграл». Примерьте.

Из брезентового чехла извлекаются два обоюдоострых кинжала в ножнах. Учебные – режущие кромки затуплены. Длина впечатляет, но за счет тонкого клинка вес небольшой. Рукоятки садятся в руки как влитые. Надеваю кевларовый костюм, как на инструкторе, плотный шлем, приступаем.

Стойки, блоки, удары. Ничего сложного, переходим к отработке связок. Последний час, вооружившись легким шестом с подобием твердой боксерской перчатки на конце, инструктор от души погонял меня по татами. Отмахивался как мог, но ударов пропустил – мама, не горюй.

Весь в поту, дыша, как загнанная лошадь, жду резюме после завершающего занятие жеста. Совершенно сухой и спокойный, словно совершавший неспешный променад в парке, рукопашник неожиданно расщедрился на похвалу:

– Пристойно. С учетом возраста – особенно. Но не расслабляйтесь, будем совершенствоваться.

С хрипотцой от пересохшего горла:

– Всегда готов.

Надежда передохнуть и набраться сил зачахла сразу после того, как я оценил расположенное в подвале новое учебное место. Невообразимое переплетение узких проходов, труб и всяких разных щелей. Мечта сумасшедшего спелеолога. Взглянув на лучащегося удовольствием инструктора, понимаю: относительно персоны мечтателя близок к истине.

В первый раз намертво застрял уже через пять минут. Никакой посторонней помощи – только устные советы. Через полчаса, зажатый и жестоко ущемленный сразу в двух местах, с тоской вспоминал широкие и комфортабельные туннели лондонской подземки. Как доползти до конца лабиринта, не оборвав крайне нужные органы и не отдавив все остальные?

Остаток дистанции прошел на чистом упорстве. Вывалившись в фантастически скрюченной позе на маты, с трудом осознал – все. Теперь я точно знаю, что чувствуют глисты.

Зря грешил на парня – инструктор оказался еще и дельным массажистом и костоправом. Стесавшаяся по ощущениям до костей кожа на локтях и коленках удивительным образом оказалась на месте, а обработанная мазью, перестала досаждать болью. Да и вообще, ничего фатального – пара синяков от общения с острыми каменными гранями не в счет.

Инструктор подвел итоги, аккуратно массируя позвоночник:

– К сожалению, слабым местом остается ваша левая сторона.

Ничего удивительного. Повернувшись на бок, оцениваю состояние рубцов. Да, авиационный пулемет – не шутка. Тоже глянув на шрамы, парень кивнул и резюмировал:

– Но прогресс будет, это я вам обещаю.

– Не может не радовать.

К себе возвращался походкой Буратино, разя потом, как эскадрон гусар летучих после неслабой скачки.

Душ и спать. Фиг с ним, с ужином. Уломался.

Но, как известно, человек предполагает, а Бог располагает.

Встретивший у дверей в номер Станислав нейтрально и вежливо поинтересовался:

– Александр Владимирович, когда едем?

Едем? Куда еще?!

Правильно расценив паузу, охранник уточняет:

– К Ларисе Сергеевне.

Где-то в умирающем от усталости организме врубился ядерный реактор. На полную мощность, без раскачки. Другое объяснение подобрать сложно.

– Станислав, только приму душ и переоденусь. Полчаса. Если хотите – подождите в моем номере.

– Спасибо, ни к чему. У нас свое помещение у выхода. Будем ждать вас через сорок минут у КПП.

– Договорились!

* * *

Несмотря на наличие консьержки, Сергей лестничные пролеты проверял без скидок. Мы со Станиславом ожидали результатов в фойе. Пожилая женщина спокойно воспринимала маневры, не выказывая удивления. К слову, очень характерно расположена правая рука. Не удивлюсь, если палец лежит на тревожной кнопке.

Выслушав доклад по рации, охранник делает приглашающий жест в сторону лестницы. У знакомой двери я один – парни контролируют верхний и нижний пролет. Звоню.

Наверное, Лара уже была у двери. Щелканье замка, приветливая улыбка. Махнув на прощание бойцам, вхожу.

Вкусный сытный ужин и удобное мягкое кресло – наконец-то отдых! В состоянии блаженной неги слушаю Ларин рассказ о концерте, посвященном Дню разведчика. Внезапно она замолкает и улыбается:

– Устал?

– Есть немного.

– Не хорохорься. Устал – я вижу. Будешь знать, как мучить слабую женщину.

Легкие торжествующие нотки в голосе наводят на определенные мысли. Вот, значит, кому я обязан столь насыщенной дневной программой. И что за это полагается? Долг платежом красен.

Смотрю на довольно улыбающуюся красавицу и без особых усилий мысленно лишаю ее одежды.

В первые полчаса мы вчера попробовали это, потом вот так… да и третья позиция была очень даже зажигающая…

Мужчина может не есть, мужчина может не спать. Но при этом он останется мужчиной.

Мой изменившийся взгляд добавил румянца на щеки и заставил увянуть довольную улыбку. Легко встаю, делаю шаг. Прижав руки к груди, Лара отстраняется. Звучит в общем-то нерешительное:

– Нет…

В этой роли раскаивающейся нашкодившей девочки она действительно очень эротична. Еще шаг:

– Да, моя сладкая, да. Или, как говорят наши друзья-немцы: «Я, я, натюрлих, майне либе фройлян». И будет сейчас «дас ист фантастиш».

Заключительный шаг. Очень приятно разрумянившейся Ларе отступать уже некуда. Кстати, она, по-моему, совсем не против творческого продолжения вечера:

– Саша!..

Преодолев слабое сопротивление, прижимаю даму сердца к груди. Наклонившись, шепчу в маленькое ушко:

– Впрочем, как скажешь. Я не собираюсь принуждать мою единственную, милую, нежную и страстную к чему бы то ни было. Потому что люблю.

Тону в бездонных глазах. Чувства воспламеняет манящая и чарующая улыбка. Голову кружит сладкий поцелуй.

– А ты и не принуждаешь.

* * *

За прошедшие сутки в подвале одного из корпусов техники возвели настоящий подземный лабиринт. Темный, запутанный, зловещий и интересный. Изменились и мишени. Теперь вместо стандартных силуэтов выпадали совершенно демонического вида фигуры, иногда пугая не на шутку. Первое прохождение затянулось, несколько раз попадал в тупики. Да и прибор ночного видения, при всей своей современности, ощущался непривычно, сужая поле зрения, из-за чего тормозила реакция.

Переводя дыхание, чувствуя, как подсыхает обильный пот, возвращаюсь на исходное. Рядом с инструктором, укрывшись в тени, стоят два мужских силуэта. Слышу уверенные комментарии:

– Да, навыки слабоваты. Тренировался мало.

– Правильно говоришь, командир. Расслабился боец, привык одним взглядом нечисть гонять.

Это же…

– Ахмет! Кемаль!

Попадаю в крепкие дружеские объятия, только хрустнули кости.

– Небось уже решил, что тебя засунут в преисподнюю в гордом одиночестве? Так, брат?

– Нет, парни. Я надеялся.

На душе совсем хорошо. Как мы все-таки сроднились за ту операцию! Братья, настоящие братья.

Вспоминаю:

– Как спина, Кемаль?

Усмехнувшись, здоровяк подхватывает меня под мышки и легко поднимает над головой. Хорошо, что потолок высокий.

– А ты все такой же худой.

Задрав голову, командир с улыбкой комментирует:

– Ничего, у инженера главное – мозги. Возвращай его на землю, брат, только не урони.

Бережно ставит назад.

– Как нога, Искандер? На тренировках не подводит?

Вспоминаю лабиринт спелеологов, решительно машу рукой:

– Нормально. Прорвемся.

Еще несколько минут стоим, просто улыбаясь друг другу. Кстати, парни уже в аналогичной моей экипировке. Совместная тренировка?

Четким шагом подходит Константин, замирает по стойке смирно:

– Товарищ генерал-майор, докладываю: ваше оружие доставлено.

Генерал?! Ничего себе!

Ахмет с оттенком вины разводит руками в ответ на мой ошарашенный взгляд.

– Спасибо, капитан.

Они вдвоем отходят к месту подготовки оружия. Кемаль кивает:

– А я уже полковник. Мы теперь живые легенды Управления.

Крепкая ладонь ложится на плечо, легонько сжимает:

– Ты уж прости, Искандер.

– За что? Слушай, я за вас реально рад.

– Мы тоже рады, что ты вернулся, скиталец.

Ахмет зовет от столика:

– Кемаль!..

– Иду, командир.

Еще раз сжав плечо, здоровяк уходит. Да, парней вознаградили щедро. Впрочем, совершенно справедливо. А если быть честным – то справедливо награжден и я. Жизнью и любовью потрясающей женщины.

Бойцы возвращаются. С интересом оцениваю их арсенал. У Ахмета два пистолета-пулемета «Бизон», Кемаль держит в руках внушающий уважение дробовик, типа «Сайги», но калибр поменьше, а емкость магазина значительно больше. Разгрузки полны магазинами.

– На исходное!

Встаем, как когда-то в метро. Я впереди, за правым плечом командир, слева – Кемаль.

Лязгают затворы, душу наполняют азарт и уверенность.

– Вперед!

Первые двадцать метров веду тройку, вышибая фанерных врагов с двух рук. Пару раз в поддержку хлопнули одиночными «Бизоны» командира, здоровяк еще не испробовал свою ручную гаубицу. Чувствую – стволы полегчали. Пора.

– Я!

Правый браунинг на затворной задержке, падаю на колено, выпуская последнюю пулю из левого, перезаряжаюсь. Над головой частят выстрелы пистолетов-пулеметов, в стены бьют стреляные гильзы.

Дах! Дах!

Ого! Данилову не откажешь в умелом управлении лабиринтом. Удачно подобрав момент, он задействовал не только передние мишени, но и резервные из тех, мимо которых мы уже прошли, имитируя атаку с тыла. Их и вышибает не зевающий Кемаль.

– Есть!

Стволы командира уходят вбок, освобождая место. Вскакиваю, продолжаем путь.

Мишени то словно подкрадывались издалека, то внезапно возникали совсем рядом. По одной, по две, целыми группами. Тяжелее всего приходилось, когда перезаряжался командир. Здоровяк держал заднюю полусферу, я поливал пулями переднюю, стремительно расходуя патроны.

Капитан за пультом управления, похоже, тоже впал в азарт, насылая «демонов» и стараясь поймать нас с пустыми магазинами. Правильно, кстати. Никто не знает, что будет ждать там, в брюсовском подземелье, и получится ли гонять нечисть одним взглядом.

Еще доли секунды ищу цели, поводя разогревшимися стволами, и вдруг понимаю – прошли.

Вопросительный взгляд через плечо. Командир одобрительно кивает. Кемаль шутливо комментирует жест:

– Да ладно, брат, перехваливаешь. В глазик не бил, шкурки попорчены…

– Вот чья бы корова мычала. После тебя вообще только щепки остались.

Подходим к столику, разряжаемся. Ахмет привычно командует:

– Оружие к осмотру.

– В кобуру.

– На плечо.

«Бизоны» легли в специальные широкие кобуры на бедрах командира, возвращаемся на исходное. С неподдельным уважением и восхищением встречает Данилов.

– Товарищ генерал-майор…

– Давайте проще, Константин Александрович.

– Отлично выступили, Ахмет Батырович. Поражение целей стопроцентное, слаженность группы «отлично», время тоже. Ни одного тупика.

Кстати, о тупиках? Я что, с одного раза все запомнил?

– Запись сделали?

– Так точно.

– Хорошо. Ну, что, еще разок?

– Товарищ генерал… мишенное поле неработоспособно.

– В смысле?

– Расстреляно полностью. В хлам.

Тяжко вздыхаю:

– Вот так всегда. Только войдешь во вкус…

Кемаль толкает командира локтем в бок:

– Узнаю нашего Вежливого Чарли.

– Да, ему бы только врагов пластать. В промышленных масштабах. Маньяк – что с него возьмешь?

Живо вспомнив лондонские приключения, весело смеемся.

Сохраняя почтительное выражение на лице, широко улыбается и Константин.

Сдав оружие, так же втроем следуем на рукопашный бой. Дружески поздоровавшийся инструктор вооружает напарников подобными моему клинками, приступаем к отработке действий в составе тройки. Поначалу выходит не очень – я все время сваливаюсь в «сольное» выступление. Тяжело чувствовать действия партнеров и не путаться у них под ногами. Но к исходу второго часа чувство локтя немного нарабатывается.

Кивнув, инструктор вызывает помощников и ставит задачу:

– В составе тройки пересечь спортзал по диагонали. Держать дистанцию, свои секторы, особое внимание уделять согласованности действий. Не разделяться.

Окидываю взглядом пятерку поджарых бойцов с уже знакомыми шестами в руках. Сильные противники. Плюс сам инструктор. Рукопашник подтверждает мысль:

– Будет непросто.

«Непросто» – это он очень поскромничал. Похоже, ребята – выпускники Шаолиньского монастыря. С красными дипломами… И похвальными грамотами…

Шесть тугих мешочков чувствительно били со всех сторон одновременно и непредсказуемо, образуя пугающую круговерть перед глазами.

Блок, удар, слева, тычок вправо… Черт, пропустил, Кемаль помог… Прикрыть командира… Дыхалка ни к черту…

Без труда выявив слабое звено, противники подловили нас хитрым слаженным приемом. Одновременная атака на напарников, а потом все шестеро резко попробовали на прочность мою оборону.

Мать!.. Под дых легло жестоко. Воздух и силы вылетели одновременно, я завис, пытаясь ухватить хоть глоток воздуха. Наверное, рухнул бы на пол, но подхватила сильная рука Кемаля. Двое связали боем командира, остальные немедленно атаковали отбивающегося одной правой здоровяка. Сейчас свалят. Из-за меня.

Досада и спортивная злость внезапно открыли резервуар скрытой энергии. Синхронным ударом двух рук отбиваю мешки, довернувшись, прикрываю напарника от третьего тычка. Странное дело – движения противников словно немного замедлились. Что-то мне это напомнило…

– Вперед!

Моя хриплая команда возобновила продвижение. Больше так поймать не смогли. Но когда добрались до угла, я в него и свалился, сипя, как дырявые кузнечные мехи.

Кровь лупит в виски, сил нет вообще. Сил, как у пустого мешка. Главное – не отрубиться.

Осторожно поддерживая, сильные руки поднимают, усаживают у стенки поудобнее. Ахмет и Кемаль. Инструктор насквозь мокрым полотенцем протирает лицо, у одного из помощников замечаю в руках аптечку. Только этого еще не хватало!

Отстраняю заботливые руки, пытаюсь откашляться пересохшим горлом. Немедленно появляется открытая пластиковая литровка с водой. Отлично!

Два солидных глотка вливают новые силы. Она еще и с глюкозой. Ты смотри, не знал, что и у нас такие делают.

– Парни, завязывайте, все нормально. Сил не рассчитал немного. Староват я уже для всего этого.

– Не ты один.

Здоровяк тоже устало приваливается к стене, блаженно вытягивает ноги. По лицу стекают крупные капли пота. Протягиваю емкость. Благодарно кивнув, он щедро отпивает, оставив тем не менее ровно треть. Бутылка переходит к Ахмету. Командир старательно держит марку, но видно, что и он вымотан изрядно.

Сердце успокаивается, дыхание понемногу налаживается. А что это я, кстати, развалился? Хватит умирающего изображать. Придерживаясь за стенку (не без этого, к сожалению), встаю. Поднимается и Кемаль. Одобрительно кивнув, командир обращается к инструктору:

– Давай, Михалыч, колись – как мы прошли?

– Пристойно.

– Ой ли? Жалеешь, наверное, стариков, не хочешь авторитеты ронять перед молодежью.

Рукопашник усмехается:

– Таких волков – и жалеть? Сказал: «Пристойно», значит, так оно и есть. А кое-кто (испытывающий взгляд в мою сторону) меня еще и удивил.

Поднимаю руку:

– Товарищ инструктор, в чем была моя ошибка?

– Не было никаких ошибок, товарищ обучаемый. Вам реакции не хватило. И возраст сказался.

– То есть поймали на домашнюю заготовку?

– Попытались.

Оглянувшись на внимательно слушающих помощников:

– Белый, во сколько раз товарищ подполковник ускорился?

Худощавый жилистый хлопец со светлыми волосами четко ответил:

– Раза в два, не меньше.

Помявшись:

– Алексей Михайлович, я бил четко, без послаблений. Не мог он дышать.

– Вот. И как это понять?

Дружеская ладонь опускается на мое плечо, Кемаль с горделивой ноткой отвечает:

– Так и пойми. Искандер у нас – берсерк. Видел я его работу, поверь. И будь вы врагами, а ножи настоящими – лежать тебе со всем своим воинством нашинкованными.

Заключительные сорок минут прошли по облегченной программе – отрабатывали ножевую кату ударов и блоков. По завершении инструктор выстроил своих бойцов в шеренгу, и помощники по команде на японском с уважением поклонились нашей тройке.

Приятно – нет слов.

Но возникшее хорошее настроение быстро развеял дорвавшийся до группы «спелеолог». Хуже всех, конечно, пришлось Кемалю. Шепотом матерящийся здоровяк застревал ежеминутно. Как могли, мы с Ахметом помогали напарнику просочиться сквозь очередную щель, и он непременно давал клина в следующей.

– Бл… после такого, еб… демонов, бл… голыми руками порву, су…

Лучше всех шел командир – чувствовался опыт. Глядя на его работу, старательно копировал хитрые движения, временами ощущая себя прямо-таки шурупом, ввинчивающимся в каменную твердь. Выпав по очереди на маты, блаженно растекаемся по ним. Безошибочно выбрав самого пострадавшего, инструктор занялся здоровяком:

– Максим, когда ты себе помощниц наберешь? Массажисточек фигуристых?

Парень улыбается, не прекращая работы:

– Нельзя мне, товарищ генерал-майор. Жена дюже ревнивая.

Сочувственное тоном товарища Сухова: «Понимаю» – вызывает веселые улыбки.

Занятия окончены. Умаявшись, расходимся по своим комнатам. Оказывается, парней поселили рядом. Приняв душ, переодевшись, дружно закидываем насквозь пропотевшие вещи в стиральную машину и отправляемся на обед.

Умяв наваристый борщ, разделываюсь с пюре и котлетами, не забывая о двух салатах.

– Одно слово – термит. Аж за ушами свистит. Здоров ты пожрать, Искандер.

– Да и тебя к скромным не отнесешь. Вон, котлету за два укуса схомячил.

Кемаль с притворной озабоченностью смотрит на вилку:

– М-да? Ну, худенькая, наверное, попалась. Не выросла.

– Для тебя растить упаришься. Помню еще, как под мешками провианта надрывался, прокорм тебе обеспечивая. Вся валюта на харчи ушла.

– Попрекает, а сам таскал одну постнятину. И ту за столом уполовинивал.

Слушая наши подначки, командир благосклонно улыбается. Прямо, как в старые добрые времена.

После обеда парни отправились по своим делам, а меня прибрала жадными ручонками научная инквизиция.

Все-таки наломался до обеда жестоко (да и ночные упражнения, честно говоря, сказываются). Все время пробирала зевота и неотвратимо тянуло в сон. Поэтому удобный ложемент магнито-резонансного томографа и вежливое «Постарайтесь расслабиться» воспринял, словно манну небесную. Стремительно отключаясь от реальности, остатками сознания попытался вызвать тот благословенный жемчужный полог. Получилось.

Проснулся от звука, ассоциативно напомнившего жужжание стаи надоедливых мух.

– Коллеги, гамма-пики определенно подчиняются закономерности! Я, кажется, улавливаю правило…

– Обратите внимание на гипоталамус…

– Нет, полагаю, он исполняет лишь резонансные функции. Центр альфа-волн…

– Необходимо наложить диаграммы. Коллега, вы отметили начало процесса? Помогите совместить распечатки, пожалуйста.

И все это под неумолчный шум лазерного принтера. Чем это они там занимаются?

Кстати, отдохнул по первому разряду. Умный человек ложемент проектировал. Расслабляет нереально. Надеюсь, я не храпел?

Снаружи раздается дружный стон разочарования. Нет, мне уже дико интересно. Выкатываю ложемент.

Заваленная длинными полосами распечаток пятерка экспериментаторов встречает взглядами с жутковатой смесью обиды и жадного нездорового интереса:

– Александр Владимирович!..

Что-то они уже реально напрягают. Отвечаю голосом волка из мультфильма «Жил-был пес»:

– Шо, опять?!

– Нет, э-э-э, то есть да. Вы не могли бы впасть, то есть снова вызвать то состояние, в котором только что находились?

Относительно «впасть» могу. Без проблем. Правда, еще не достиг нужной степени остервенения, но она уже на подходе. Блин, больные люди! На голову!

Стараюсь успокоиться, и тут до меня доходит. Жемчужный полог! Уточняю:

– Что, необычная картина работы мозга?

– Невозможная! Эти отделы не могут работать с такой интенсивностью! Сигма-пики…

Пропускаю поток научных терминов мимо ушей, оцениваю самочувствие. Очень даже пристойное. Выспался, как слон, и, к слову, не против заморить червячка.

Жестом торможу разошедшегося научника, отвечаю:

– К сожалению, товарищ полковник, сегодня уже не получится.

Сколько разочарования! У детей отобрали конфеты и запретили смотреть Хрюшу со Степашей.

Надо утешить:

– Постараюсь завтра.

С тайной надеждой слинять пораньше:

– Надеюсь, на сегодня все?

– Нет, что вы?! Надо еще выполнить энцефалограмму, взять анализы крови, снять кардиограмму, проверить…

Песец! Я этого не переживу. Уж лучше призраков мочить. Голыми руками.

Порадовал только вечер. Оказывается, Лара пригласила на ужин Ахмета с Кемалем. Вот это здорово!

Она сумела выбраться со службы немного раньше (или пожертвовала фитнесом) и с пользой провела время у плиты. Правильное решение – самое вкусное то, что приготовлено с любовью, своими руками.

Перехватив инициативу, разминаю на противне подошедшее в хлебопечке тесто и формирую две пиццы к чаю. Большую, с ветчиной и грибами, нам с парнями, маленькую овощную – Ларе. Только поставили в духовку – звонок. Они.

Друзья прибыли с большим букетом чайных роз и бутылкой коллекционного вина в фирменном холщовом мешочке. Элегантно поцеловав разрумянившейся Ларе ручку, командир выдал красивый, по-восточному изящный комплимент.

Даже угрызения совести пробили – я-то ей ни разу цветы не дарил. Бестолочь.

Торжественно сорвав сургучную печать, Кемаль продемонстрировал благородное содержимое сорокалетней выдержки:

– Это тебе для настроения, Ларочка. А Искандеру – только если за хорошее поведение.

– Спасибо, мальчики, спасибо. Давайте за стол.

Уже мне:

– Саша, помогай.

– Хорошо.

Носим в зал и расставляем на белой скатерти тарелки с салатами и закусками. С заметным удовольствием здоровяк наблюдает за процессом, не забывая ловить ароматные пеленги из кухни.

– Горячее еще доходит…

– Лариса, не переживай. И так полный стол. Примем понемножку, закусим, а там и до горячего доберемся.

Помогаю снять фартучек и не могу отвести глаза – какая она красивая в этом вечернем платье!

Кемаль поддерживает:

– Да, Лариса, ты сегодня ослепительна. Одно слово – расцвела. Открой секрет.

– Какой уж тут секрет…

Нежный взгляд женщины переходит на меня:

– Просто на душе хорошо.

Все понявший Ахмет по-доброму кивает:

– Ну, дай бог…

Вино действительно высший класс. Ароматное, мягкое, насыщенное. Изучаю этикетку: «Золото Рейна». Немецкое?

От мыслей отвлекает командир, разливая себе и Кемалю коньяк:

– Искандер, не тормози. Освежи нашей даме, тем более что второй тост…

Лариса с напускным возмущением уточняет:

– А вот почему всегда второй, а не первый?

– И это меня спрашивает один из лучших аналитиков Управления! Причина проста и банальна, Лори: Бог первым создал Адама. Зато второе место закреплено за женщинами на все времена.

«Лори». Впрочем, я и не сомневался, что парни познакомились с Княжевской задолго до моего прибытия. Вспоминая, что стояло на карте в прошлую нашу операцию, можно уверенно сказать – они лучшие. Несгибаемая старая гвардия.

Занимаемый Ларисой пост, особое отношение Ильи Юрьевича и уровень решаемых задач подчеркивают – она тоже принадлежит к особо ценным сотрудникам, элите. Соответственно, такие люди не могут не встречаться.

Аналитические построения неожиданно приводят к логической неувязке: если она настолько незаменима и ценна, какой смысл использовать сотрудника высочайшего уровня для разработки совершенно ординарного инженера? Там, в учебном центре?

Но приходится откладывать мысли в сторону, потому что мы провозглашаем тосты в честь прекрасной дамы. Моя очередь:

– Лара, там, у нас… существует тост офицеров-подводников. «За второе солнце». За ту, которая согревает душу любовью и освещает своим сердцем путь. За тебя.

– Ребята, Саша… Спасибо.

Отдаем должное закускам. Мне особенно приглянулся мелко нарезанный, сочный салат «оливье». А что предпочитает Лариса?

Понятно. Капуста, петрушка, листья трех видов огородных салатов, без зеленого горошка. И майонезом заправлено «только для запаха».

Она опять перехватывает взгляд:

– Саша, не смотри так жалостливо. Мне хватает, тут одни витамины. Знаешь, как хочется остаться стройной и красивой? Хотя бы до следующего дня рождения. Выйти в шикарном узком платье по фигурке, поймать восхищенные взоры…

Замолкает. Молчим и мы. Подходит черед третьего тоста. Самого печального и горького в военных застольях.

Вздохнув, генерал-майор встает:

– За тех, кого с нами уже нет. За тех, кто отдал свою жизнь ради Родины и друзей.

Стоя же подносим к губам бокалы, вспоминая каждый свое.

Друзья-офицеры, просто друзья в мире Колониальной империи, те, с кем мы уходили на операцию…

Перед мысленным взором проходят лица достойных людей. Добрых, честных, справедливых.

– Искандер…

Не обращая внимания на укоризненный взгляд командира и запрещающий Княжевской, Кемаль все-таки заканчивает вопрос:

– Там, где ты был… Ты не встречал?..

Понимаю, о ком он:

– Нет, брат. Они ушли туда раньше меня. И наверняка обрели новые жизни в новых рождениях.

Продолжаю. Взгляды внимательные, друзья прислушиваются к каждому слову:

– Смерти нет. Мы теряем лишь тела и память. Прожитое уходит в золотую искру души, освобождая место для следующего.

Вспоминаю вневременье:

– И там справедливость – закон. Отдавшие жизнь за Родину и народ…

Не выдерживает Лара:

– И где-то сейчас, наверное, живут младенцы, которых мы помним сильными мужчинами? Так, Саша?

– Не обязательно младенцы. Я уверен, что время в разных мирах течет по-разному. Там, в безвременье, мне казалось, что прошли минуты.

– А здесь больше чем полгода.

Киваю:

– Да, Лара. И вполне возможно, что они уже парни, или даже мужчины, прожившие многие годы.

Убежденно заканчиваю:

– В мире, который намного счастливее, чем наш.

Возникшая неловкая пауза, к счастью, не затянулась.

– Боже… Саша, мясо!..

Точно! Мы же оставляли горячее на плите!

Несемся на кухню и с облегчением убеждаемся: успели. Аромат, распространившийся из-под поднятой крышки, подтверждает: в самый раз.

– Божественный запах.

Кемаль с вожделением глядит в сотейник на ровные, прожаренные, сочные кусочки отборной телятинки с луком и специями.

Вручаю ему кастрюлю с вареной картошкой, Лариса подхватывает чистые тарелки, сверху ставит посудину из микроволновки с грибным соусом.

Следующую из кухни процессию встречает командир, предупредительно помогает даме, комментирует:

– Кемаль, тебе что, горячее доверили? Опрометчивое решение.

Шутливо-обиженное:

– Картошечку! Ты вон за Искандером следи, мясо у него.

– Тогда я спокоен.

Ларино любопытное:

– Интересно: почему?

– Само хладнокровие и выдержка. Преодолеет любой соблазн. Практически эталон нашей команды.

Блюдо, что называется, удалось. После тоста «за выдержку и рассудительность» жаркое с картофельным гарниром пошло на ура. Даже Лара, махнув рукой на калории, с удовольствием скушала ломтик в соусе, выбрав, правда, кусочек потоньше.

Возникшая сама собой тема продолжилась рассказом командира. Естественно, имеющим прямое отношение к лондонской эпопее и полностью опровергающим предыдущие комплименты в мой адрес.

– Я уже не на шутку начал переживать – пропал человек. Рынок огромный, полно закутков. Попробуй, найди: где его сейчас пытают? Забегаю в кафе – камень с души. Сидит тихий, скромный, сок попивает с поэтическим видом. Лицо одухотворенное, глаза такие грустные – пай-мальчик. Выходим. Докладывает: «Подстава это, мол, была, командир. Завалил я их всех. Да, патроны на контроль сэкономил – сразу в голову бил». Лори, центр Лондона. Полиции – как грязи. Мы с крадеными документами на руках, под мышками стволы. А у Искандера волнений ни в одном глазу. И с намеком – типа, похвали, командир – «бумажники прихватил».

Загрузка...