– Саша… Это невозможно…
Уточняю:
– Для Альфы?
Поворачивается. Предупреждаю:
– Только не надо обзывать меня богом, падать на колени и впадать в религиозный экстаз. Не люблю.
Жарко целуя, с благодарной улыбкой:
– Тогда чем слабая женщина может отплатить за это чудо Высшему?
– Тем же, чем и раньше, милая. Любовью.
Слова Ильи Юрьевича никогда не расходятся с делом. Прямо с утра едем по подмосковным дорогам решать вопросы религии.
При вдумчивом анализе задача видится достаточно сложной. Само наличие такого артефакта, как Финист (это не упоминая о его разумности), ставит под сомнение ряд сложившихся представлений, относящихся к истории Руси до крещения. Добавляем деяния князя Владимира и его облико-морале…
Иерархи, по сути, чиновники в рясах, ни за что не откажутся от имеющих тысячелетнюю историю привилегий и сложившихся канонов. Как они воспримут появление меча Святогора? Разумно примут и встроят в систему церковных ценностей или займут жесткую антагонистическую позицию? Взглянув на сосредоточенное, полное абсолютной уверенности и целеустремленности лицо начальника, дополняю: во втором случае будут поставлены перед выбором – «жизнь или реформы». К слову, честолюбивых людей на вторых ролях и здесь хватает, и выйти на самый верх – их голубая мечта, ради которой можно пойти на многое. В общем, простор для оперативных комбинаций открывается обширный. И сомнений на тему «кто победит?» как-то не испытываю. Впрочем, я ведь сужу сейчас по своему миру. А здесь Странники и Альфы вместе со всеми своими сверхъестественными способностями являются фактом, в чем-то обыденностью, значит, известны церкви, соответствующим образом приняты и имеют свое место. И это наверняка не единственное различие миров. Поэтому с выводами лучше не спешить.
Затерявшаяся в Московской области церковь ничем не выделялась среди тысяч подобных. Купол без помпезной позолоты, небольшая звонница. Главное отличие ждало внутри. Несколько сотен фотографий молодых парней в форме закрывали обе стены у входа. Улыбающиеся и строгие, грустные и глядящие с задором, разные, но схожие в главном. Навсегда запечатленные объективом фотоаппарата живыми.
– Это наши герои, Финист. Офицеры, отдавшие жизни ради Родины и народа, до конца выполнившие свой долг. Кто-то уже причислен к лику святых, кого-то православная церковь пока обошла. Но для нас каждый погибший воин остается покровителем страны, каждый живет в памяти и сердцах своих товарищей.
Навстречу вышел священник. Не откормивший пузо румяный здоровяк. Поджарый, широкоплечий, заметно прихрамывающий седой мужчина в рясе.
– Здравствуй, отец Михаил.
– Здравия желаю, Илья Юрьевич. По делу пожаловали, али так, на чай? Смотрю, с гостем.
Внимательный взгляд проходит по специальной куртке, задерживается на висящем за спиной двуручнике:
– Да еще и не самым обычным.
– По делу. Но от чая твоего тоже не откажусь. Только попозже.
Генерал-полковник представляет нас друг другу:
– Отец Михаил, в миру подполковник запаса Рагимов. А гость…
Понимаю, вернее, читаю затруднение:
– Зовите, как привыкли, Илья Юрьевич.
Протягиваю руку:
– Альфа.
Если и удивлен, то никак чувства не выказывает. Одно слово – разведка. Тем лучше. Но потрясение его сегодня ждет неслабое.
Улыбаясь, уточняю:
– Михаил, вы в чудеса и откровения верите?
И зажигаю глаза.
Чай, кстати, у батюшки оказался действительно на славу. С травками, духовитый, вкусный, с кипятком из самого настоящего самовара. Помогает успокоиться. Не сразу, естественно.
– Ну, Илья Юрьевич!.. Я уже решил: все, окончил жизнь земную, грешную. Архангел за мной пожаловал. Как в писании – с мечом горящим.
– Так ведь без крыльев?
– С вами – значит, из небесной разведки. Суть свою скрывающий.
Взгляд священника в очередной раз обращается на наяривающего вкуснейшие сдобные булочки с деревенским сливочным маслом и густым вишневым вареньем «архангела».
Заранее оговоренная с начальником «показательная программа» удалась по высшему разряду. Даже с неожиданными дополнительными «спецэффектами» вроде самих по себе загудевших колоколов и полыхнувших перед образами свечей. К слову, перед иконой с князем Владимиром свеча потухла.
Прямое общение с Финистом священника просто доконало. И только четко доведенная диспозиция и конкретно поставленные задачи позволили избежать религиозного экстаза.
– В общем, товарищ подполковник, приступай к действиям. Времени у нас всего ничего. Кое-какими данными мы, конечно, располагаем, но без твоей помощи не обойтись. Не забыл еще оперативную работу?
Судя по ответной улыбке, матерый разведчик зря рясу не протирал. Впрочем, к другому человеку Илья Юрьевич и не поехал бы.
На прощание подбежавшая к машине супруга священника вручила мне сверток. Понравившаяся выпечка и горшочек сливочного масла. Отвечаю на вопрос, который она побоялась задать:
– Совсем вылечить не получилось. Но мучиться так, как раньше, уже не будет.
Она сразу заметила, насколько легче стал двигаться вышедший с нами из храма муж. Как догадалась, в чем причина? Бог весть…
Отъезжая, вижу, как счастливая женщина крестит нас вслед.
Помолчав, начальник констатирует:
– Не удержались, Александр Владимирович? Не бережете себя.
– Совсем не сбережешь. А человек он хороший. Да и стоило мне это малого. Храм, как оказывается, отличный резонатор.
– Резонатор…
Судя по острому прищуру и задумчиво повторенному слову, в план добавлен еще один важный штрих.
Дни шли за днями, и насыщены они были до предела. Научные исследования, помощь Ларе в окончательном утверждении кандидатур на предстоящую операцию, приватные беседы с представителями церкви, обязательные спорт и медицинские процедуры. Чтобы я не заскучал, специальный курьер ежедневно передавал флэшку с подборкой международных новостей, полученных оперативным путем материалов и аналитическими выкладками офицеров разведки.
Усилия медиков не оказались напрасными – я заметно поздоровел, даже помолодел. Восстановилась мускулатура, занятия с Финистом давались все легче. С большим удовольствием подолгу плавал в бассейне в компании допущенных к тайне офицеров, а иногда и с Ларой. Тяжесть меча за спиной стала уже привычной, не мешала даже в воде. Кстати, сам Финист водные процедуры воспринимал с фатализмом военного: «Надо – значит надо». Тем более что после каждого купания его ожидало первоклассное обслуживание.
Вообще, у него оказался покладистый, спокойный характер. Настоящий Воин и преданный товарищ.
Жизнь, без остатка наполненная интересным делом, искренней любовью, крепкой дружбой и неподдельным уважением. На глазах заканчивающаяся жизнь…
Все больших усилий требовало видеть не искры, а просто людей, сдерживаться и не читать их оболочки, контролировать сами собой загорающиеся глаза, не покидать надолго тело. Да, теперь я перестал спать. Отдыхал человеческий организм, а бодрствующее сознание уходило в иные слои реальности через жемчужный полог, служивший личным порталом в любое измерение. Перемещался пока бесплотным наблюдателем, но это только пока.
Энергия и возможности росли в геометрической прогрессии, задержать этот процесс было невозможно. И я прекрасно отдавал себе отчет в том, что в какой-то момент, подобно принявшему запредельный ток электрическому проводу, человеческое тело вспыхнет, перегорит и исчезнет. Так уходили Альфы, такая же участь ждала и меня. Пусть новый сверхъестественный мир щедро раскрывал свои необозримые горизонты… но я с болью думал о том, что предстоит потерять.
Лара, мои друзья – они тоже сознавали это. При всем желании не получалось полностью скрывать от них истинные чувства. Прав оказался Сергей Дмитриевич – они действительно МОИ люди.
Хорошо, что паранормальные возможности позволяли осторожно стирать зарождающееся ощущение близкой потери в их душах. Конечно, не совсем честно, отдает манипулированием… но я не мог поступить иначе. Для них хватит горя, когда я уйду. А пока пусть живут с радостью.
В один из дней Сергей Дмитриевич с гордостью и торжеством предложил пройти на «смотрины». Он все-таки создал боевой антипризрачный комплект. Гениальный ученый, отдаю должное. Впрочем, остальной коллектив ему под стать. Особенно после того, как я незаметно поработал над каналами мозга у всей группы исследователей. Не так уж и сложно оказалось полностью раскрыть незаурядные мыслительные способности всемерно преданных науке офицеров.
Конечно, Илья Юрьевич это заметил. Как и то, что исчезли донимавшие его самого недомогания и ставшие хроническими возрастные болячки. Промолчал, но к чему слова Альфе, если видны направленные на меня мысли и чувства?
Снабженный защитными экранами, генерирующий охранное поле костюм, боевой излучатель с широким, футуристического вида дулом-антенной, большие, закрывающие половину лица очки специального видения. И везде присутствовало знакомое слабое жемчужное свечение. Слабое, впрочем, в сравнении с моими нынешними возможностями.
– Вот, Александр Владимирович, абсолютно новое слово в военной науке. Конечно, еще не испытанное, но я уверен на сто процентов – работоспособное.
С одобрительной улыбкой продолжает:
– После того как вы зачистили подземелье Брюса, найти площадку для полевых испытаний стало несколько затруднительно. Призраки словно разбегаются с матушки-Руси. Не отправляться же для этих целей за границу?
Да уж. Думаю, и в Лондоне после моего прошлого посещения возник некоторый дефицит с нечистью. Ученый продолжает говорить:
– Коллеги-силовики пообещали решить вопрос в ближайшие дни. Судя по их данным, в Петербурге возможно наличие… э-э-э… гнезда паранормальных сущностей.
Уточняю:
– Меня приглашаете на охоту?
– Разумеется! Но только в качестве страховки, так сказать, «Deus ex machina», бога из машины.
Задумавшись, ученый берет в руки очки:
– Кстати, а этот эксперимент можно провести прямо сейчас.
Тихо щелкает микровыключателем и прикладывает прибор к глазам. Уловив яркую волну взметнувшихся чувств, останавливаю время.
Ну, дружище, ты совсем безбашенный. Посмотреть на истинный облик Альфы – эксперимент, конечно, заманчивый. Вот только надо сначала подумать головой – чем это закончится для неподготовленной человеческой психики? И вообще – можно ли человеку по своей сути видеть такое?
Аккуратно извлекаю из перламутровой дымки искры темно-багровую полосу. Не удержавшись, просматриваю – когда еще представится случай?
М-да… Ну, хоть цвета, близкие к белому. Как и руки, все тело представляет собой огонь и лед, щедро разбавленные молниями, искрами и прочими спецэффектами. Глаза полыхают жемчужным светом. А Финист видится горящей, украшенной рунами серебряной полосой.
Человеческая часть сознания констатирует – жуть запредельная. Можно понять разбегающихся призраков.
Легонечко прижигаю образовавшуюся воронку. И отпускаю время.
– Кстати, а этот эксперимент…
– Стоп!
Забираю из рук ученого прибор, демонстративно всматриваюсь. Произношу с внушением:
– Сергей Дмитриевич, а вы задумывались о таком явлении, как резонанс? Насколько понимаю, аппаратура создана на основе волн, излучаемых лично мной. Наложение неизбежно.
Так. Эффект достигнут.
– Вы полагаете…
– Уверен. Я все-таки инженер-практик, неплохо разбирающийся в радиоэлектронике. Не хотелось бы сжечь прототип в ходе неподготовленного эксперимента.
– Гм-м… наверное, вы правы. Здравое зерно в ваших рассуждениях присутствует, это несомненно. Благодарю вас, Александр Владимирович. Необходимо в обязательном порядке продумать нечто вроде предохранителя. На обратной связи, к примеру.
Одобрительно киваю, кладу очки на место:
– Думаю, да, Сергей Дмитриевич.
Уходя, с облегчением осознавал, что все закончилось относительно безболезненно. И говорящий о недопустимой перегрузке тела Альфы писк датчика ученый, к счастью, не уловил. Снимаю в коридоре приборчик, смотрю на показания. Ничего хорошего. Ну, ладно, главное – пока жив.
На полевые испытания в Питер мы отправились через два дня. Гордый оказанным доверием, уже майор, Константин, мои напарники и два испытателя, они же охранники – Сергей и Станислав. Разумеется, неугомонный Сергей Дмитриевич с двумя коллегами и два отделения охраны. Во время короткого перелета военным бортом еще раз инструктирую бойцов, вспоминая все детали нашей экспедиции к Брюсу.
Один из бывших юсуповских дворцов. Ну, от нетрадиционно ориентированного князя другого ожидать как-то и не следовало. Здание носит следы незаконченного ремонта, брошенный инструмент и строительные материалы валяются по залам. Столкнувшиеся с призрачным ужасом таджикские гастарбайтеры удирали быстрее собственного визга, некоторые так до родных мест и добежали. Хорошо, что с ума никто не сошел.
Вход в подвальные помещения. Испытатели идут первыми, шагах в десяти за ними следую я, прикрываемый Ахметом и Кемалем. Константин удерживает группу жаждущих все увидеть и потрогать ученых за нашей спиной.
Так, первый. Полупрозрачный призрак возник прямо из пола. Что-то костлявое, высушенное, в лохмотьях. Коротко ударили мегапушки, оставив только быстро расползающийся серый дымок. Хорошая реакция. Молодцы, парни.
А вот и второй с третьим. Тоже не задержались на этом свете.
По мере продвижения нечисть атаковала все большими группами, иногда прорываясь вплотную к бойцам. Защитные костюмы справлялись безукоризненно. Меня же гады боялись панически – это определялось безошибочно. Пришлось по требованию ученых даже отстать еще на три шага для обеспечения «чистоты эксперимента».
Впрочем, раззадорившиеся Сергей и Станислав справлялись нормально. Спецназ – всегда спецназ.
Последнее кинувшееся в самоубийственную атаку стадо заставило выдернуть из ножен Финиста. Две серебряные вспышки уменьшили количество жаждущих человеческой крови, но на конечный результат повлияли незначительно. Сработано неплохо.
– Бойцы, снимайте очки.
Дружное:
– Есть.
Прохожу вперед. Пришла пора взглянуть на то, что защищала эта мерзость.
Старинной постройки зал со сводчатым потолком и витыми колоннами, нечто вроде алтаря, исписанный знакомыми рунами каменный ларец. По отработанной технологии вскрываем ножами, отбрасываем разъедаемый колдовской защитой металл. Шипит, исчезая, на каменном полу расколотая крышка, только подпалины остались от металлокерамики ножей.
Внутри книга. Точнее, то, что выглядит, как книга.
Ахмет с Кемалем, взявшись за ножки хранилища, играючи вываливают фолиант на алтарь. Хотя желтый туман и отсутствует, прикасаться к этой дряни нельзя. Надписей нет, на кожаной обложке только черный рисунок в виде человеческой ладони. Ну да, для желающих приобщиться к силам зла адептов. Достаточно приложить потную жадную ручонку – и будет тебе злато-серебро без меры, вино-водочные реки и гаремы безотказных девчонок. И все совершенно бесплатно, то есть даром. Халява, плиз.
Тянет к демонической заманухе неслабо – замечаю по лицам. Дорогих ученых отношу к морально неустойчивым – уж очень характерное выражение. Ладно, чем их прельщали, можно узнать и позже. А сейчас…
Гуднувший над книгой меч развеивает туман колдовского морока. Теперь вторая порция лекарства.
Отходим, парни вскидывают излучатели, по команде жмут спуск. Древняя книга превращается в стремительно разворачивающийся клубок толстых черных щупалец. Бьет длинными очередями высокотехнологичное оружие, не отстает поливающий серебряными вспышками Финист.
Кончено. Через десяток секунд от порождения зла не остается ничего. Задерживаюсь возле ларца, задумываюсь, советуюсь с мечом. Да, лучше не рисковать.
Тычок клинком, звенящая энергия срывается с рук, проходит через живую сталь. Каменное хранилище рассыпается песком в вспышке разящих молний.
– Зачем?! Альф… Александр Владимирович, зачем? Ведь этот артефакт с древней письменностью мог принести…
Перебиваю ученого:
– Ничего, кроме зла, это принести не могло, Сергей Дмитриевич. Есть вещи, которые не должны попадать в руки людей. Любых людей. Поверьте Альфе.
– Но у нас есть защита, мы проводим эксперименты с особой осторожностью…
Ага. Совсем недавно подчищал память особо осторожному.
– Сергей Дмитриевич, ваша защита против этих сил не значит ничего. Что касается осторожности… чем вас соблазняла книга?
Хорошо различаю румянец смущения на щеках экспериментатора.
– Э-э-э, ну, это некоторым образом личная тема…
С легким соболезнованием усмехаюсь, что вместе с продолжающими мерцать глазами выглядит достаточно пугающе. Оказывается, наш ученый неравнодушен не только к научной славе. Знакомое лицо у девушки. Вспомнил – телеведущая. Губа не дура.
– При всем уважении к вашим талантам, Сергей Дмитриевич, вы бы с рунными заклинаниями не справились.
– А вы?
Вспоминаю отпечатавшиеся в камне заклинания. Этот язык образов и энергий я уже изучил.
– Не испытываю желания заниматься вещами, вызывающими отвращение по своей природе. Зло это, товарищ полковник, чистое незамутненное зло. Держитесь от него подальше.
Выйдя на поверхность, докладываем по телефону об успехе. Сергей Дмитриевич жаловаться не стал, но вижу – в отчете отразит. На здоровье. Как-то мало тревожит. Да и вообще, события мира людей с каждым днем волнуют все меньше и меньше. Я словно взрослею, и те вещи, которые раньше вызывали переживания и изменения чувств, все чаще воспринимаются на уровне детских игр в песочнице.
Это заметил и Илья Юрьевич. Принимая душ в своем номере, незримо присутствую на проводимом совещании. Всего-то хотел узнать: где находится Лара? И узнал.
– Как он себя вел?
– Хорошо, спокойно. Бойцов контролировал, за учеными приглядывал.
– Спокойно… Да, он сейчас всегда спокоен. Лариса Сергеевна, что вы можете об этом сказать?
Печальный вздох:
– Изменения в характере прогрессируют. Трудно, конечно, ожидать другого, особенно с учетом Сашиных возможностей. Да, он стал гораздо спокойнее, хладнокровнее, уверенней. И в то же время терпимей. Не снисходительней, а… Вот рассказываю ему о работе и чувствую – он уже все это знает, прочитал прямо в моей душе. Но слушает, реагирует на слова, старается ничем не обидеть, изо всех сил скрывает свое превосходство.
Ахмет добавляет:
– Мы тоже это замечаем. Иногда только подумаешь – а Искандер уже отвечает. И для него это естественно, словно дышать или ходить.
– Отдаляется он, Илья Юрьевич. Словно уходит понемногу. Вот, к примеру, ученого воспитывал. Деликатно, корректно, но…
– Видел его насквозь и не столько убеждал, сколько предупреждал на будущее.
Они помолчали, потом Илья Юрьевич подвел итог:
– Ненадолго он у нас, други. К сожалению. И удерживают его сейчас всего две вещи – долг и вы. Ваши чувства, ребятки. Дружба и любовь. Не забывайте об этом, пожалуйста.
Ранним утром тридцатого декабря военный борт из Кубинки взял курс на Урал. Часть задействованных в операции офицеров убыла туда накануне для организации обеспечения и координации. Операция, представляющая собой ключ к будущему, залегендирована под небольшие учения спецназа.
На этот раз не грузовой самолет – комфортабельный ЯК-42. В салоне Илья Юрьевич, Ахмет с Кемалем, Лара и я. Ну, разумеется, отделение охраны – без нее уже никуда. Высокому покровителю Ильи Юрьевича тоже свойственна здоровая военная паранойя – нас сопровождает истребительное прикрытие. Сергей Дмитриевич и специализирующиеся на истории ученые проведут сегодня заключительные тренировки на местности и прилетят с основными группами офицеров.
Аэродром Шагол в Челябинской области встретил затянутым тучами небом, срывающимся мелким снегом и пронизывающим ветерком. Еще перед посадкой, сделав круг, убеждаемся – колонна ждет. Три бронированных «Тигра», два БТР охраны.
У КПП военного аэродрома подключается милицейское сопровождение на новеньких «Фордах».
Один из «Тигров» оснащен аппаратурой РЭБ, мы с Ларой и генерал-полковником устраиваемся в этой машине. Дежурящий за электроникой Константин здоровается, докладывает: «Все штатно».
Зимние дороги неотличимы друг от друга. Расчищенное грейдерами полотно, черные, лишенные листьев деревья вдоль обочин, заснеженные поля.
Ближе к Магнитогорску снег приобрел явный грязный оттенок – сказывается обилие металлургических предприятий. Не заезжая в город, уходим на юг. Наша цель – Аркаим.
Древний город, обнаруженный летом 1987 года у слияния рек Утяганки и Караганки, притоков реки Урал. Город, которому более четырех тысяч лет, сердце Руси, великая загадка, оставленная ариями. Это место, соединяющее Европу и Азию, в ночь на первое января станет отправной точкой, механизмом, открывающим для России великое будущее. Финист – ключ, живой детонатор инициации. Ну, а я поработаю с энергиями. К слову, точно по диплому военного училища: «инженер-электромеханик по физико-энергетическим установкам».
Мысленно обращаюсь к мечу:
– Ты готов, друг?
– Да. Я ждал этого больше двух тысяч лет. Только мне потом будет тебя не хватать, Высший. Ты придешь в гости?
Знал бы я это сам, дружище. Страшнее всего, если с человеческим телом исчезнут и человеческие чувства. А зачем холодному сверхъестественному существу воспоминания о минувшем и связывающие с земным существованием нити привязанностей?
– Сложно сказать, Финист. Зависит от того, кем я скоро стану. Но, как человек, отвечаю – я с удовольствием к тебе загляну.
– Я буду ждать. Я умею ждать очень долго. Приходи, друг.
Меч, кроме участия в инициации, ждет еще одно событие. Церковники (уже НАШИ церковники) нашли человека, которому я смогу отдать живой двуручник на хранение. Будущий владелец, меченосец, еще не родился, а оруженосец уже есть. Вопрос пока остается открытым: правильно ли подобрана кандидатура? Это выяснится на месте, но проблему надо решать безотлагательно. Альфа в седьмой фазе с могучим военным артефактом в руках – покруче любой ядерной бомбы. Или целого арсенала.
К слову, отношение Финиста заметно поменялось после того, как я рассказал ему о своей военной специальности. И о двух случаях, когда полученные знания воплотились в жизнь.
Я ждал осуждения, показывая страшные разрушения и называя количество жертв, а он сравнил мои деяния с тем, что творили на Земле абсолютные властители живой и неживой материи – боги:
– Истинная суть твоих поступков откроется не скоро. Большое видится лишь на расстоянии. Должен пройти не один десяток лет, прежде чем станет ясно – добро это или зло. Но я не вижу в твоих действиях ничего позорящего воина.
Теперь уважение и беспрекословное подчинение сквозят в каждом ответе меча. Даже шутить иногда стесняется.
– Опять разговариваете? Он к тебе сильно привязался, Саша.
Вздохнув, киваю любимой. Лара понимает без слов. Ведь она тоже ко мне привязалась очень сильно.
Сияющая красотой и молодостью женщина с печальными глазами. Да, изменить взгляд на радостный удается все реже – есть вещи, не подвластные даже Альфе.
Наше время уходит. Наполненное любовью, нежностью, счастьем, оно отмеряет последние дни, в лучшем случае – недели. Как подготовить родного человека к разлуке навсегда? Я не могу найти ответ.
Легонько притянув к себе, целую упругую щечку с милой ямочкой, одновременно щедро делясь любовью, вызывая добрую улыбку на прекрасном лице.
Она очень красива и элегантна даже в полувоенном комбинезоне, сработанном нашими мастерами. На примерке забавно переживала, что становится похожей на толстенького медвежонка. Нет. Талия осталась тонкой, легко угадывается высокая грудь, и теплые брюки не испортили вид стройных ножек.
На поясе Лары кобура с «Горюновым». Огнестрельным оружием вооружены все, кроме меня. Это не показатель недоверия. Используя меч и свои возможности, могу уничтожить любого врага на дистанции взгляда. А вижу я теперь далеко.
По мере приближения к цели все ощутимее становилась нарастающая концентрация паранормальных энергий, разлитых в пространстве. Кажется, начинают мерцать глаза.
– Саша!..
Нет, не кажется. Успокаиваю:
– Лара, я не трачу силы. Здесь место такое, насыщенное энергией. Словно потоки идут отовсюду.
Подключается начальник:
– Александр Владимирович, а какого они цвета? Я имею в виду по восприятию добро—зло?
– Белые. Это наша сила, русская. Они могут и убивать, но для нас свои.
Через десяток километров замечаю направленные в небо лучи. Прожектора?
Нет. Из толщи Земли исходит древняя могучая энергия. Невероятное место.
По расчищенной мощной техникой дороге подъезжаем вплотную к городу. Вокруг Аркаима несколько раз прошелся шнекоротор, от образовавшегося кольца расходятся широкие лыжные следы. В стороне, под белыми маскировочными сетями устроен полевой лагерь.
Посмотрев на меня, Илья Юрьевич неодобрительно покачал головой:
– И как вас теперь людям показывать, Александр Владимирович?
Несколько безуспешных попыток погасить свечение. Озвучиваю итог:
– Вариант «А». Буду ходить так. Узнаем, насколько крепки нервы у отобранных для проведения операции офицеров.
Уточнение с явным интересом:
– Вариант «Б»?
– Вы достанете из сумки очки, которые предусмотрительно подготовил Сергей Дмитриевич.
Я не присутствовал в тот момент, когда ученый передавал данный предмет генерал-полковнику. Но… вижу. Как и то, о чем сейчас думает начальник. С невеселой усмешкой отвечаю на мысли:
– Да. Хотя и не желаю этого. Просто место особенное. Слишком много силы разлито вокруг. Извините, Илья Юрьевич.
Он предпринимает еще одну проверку. Отрицательно качаю головой:
– Относительно контрразведки мысль хороша только на первый взгляд. Я ведь буду «читать» не только врагов, но и своих. Вы уверены, что среди них все с чистой совестью? И в правильности моей субъективной оценки?
Похоже, игра понравилась. Сосредоточиваюсь, расширяю границы восприятия. Совершенно никаких усилий, молчат и «противоперегрузочные датчики». Я свой для волшебной энергии, она щедро напитывает каждую клеточку тела.
– Шесть секретов, четыре лыжных патруля с собаками, три поста в лагере. Комендант спешит с докладом. Обеспечение проведения операции на должном уровне, только не хватает дизельного топлива для генератора. Но на складе ГСМ ему клятвенно пообещали прислать автоцистерну до вечера. Да, и еще – он придержал выдачу коньяка.
Уже вслух Илья Юрьевич уточняет:
– Хочет себе запасец сделать?
– Нет, опасается несдержанности офицеров спецназа. Хотя глаз на «Хеннесси» для командования положил. Рассчитывает на излишки. Кто-то проговорился, что я не пью.
Немедленно с охотничьим азартом в глазах оборачивается Константин:
– Прошу прощения, товарищ генерал-полковник…
Начальник кивает:
– Александр Владимирович, будьте добры…
– Слушаюсь. Только пусть подойдет поближе.
Приятная неожиданность – очки точь-в-точь мои из прошлой жизни. Любимая модель Черного Теха, даже замшевый чехольчик похож.
Выходим из машины к встречающему подполковнику.
Илья Юрьевич внимательно слушает обстоятельный доклад, непринужденно уточняет:
– Что с потребным количеством дизельного топлива для генератора?
Ага, вызвало запинку. Ну, а теперь «на закусь»:
– Товарищ подполковник, почему не выполнено распоряжение о выдаче коньяка?
Блеяние оправданий прерывает жесткое:
– Я отдаю себе отчет в том, какие приказы подписываю. И собранные здесь боевые офицеры норму знают.
Увесистая пауза.
– Выдать до обеда.
– Есть!
– И, товарищ подполковник, постарайтесь честно преодолеть свою любовь к «Хеннесси».
Вкупе с пронзительным взглядом получилось мистически доходчиво.
Вслед за панической мыслью-образом «насквозь видит!» уже вслух прозвучало верноподданническое:
– Так точно, товарищ генерал-полковник!
Сопровождаемые комендантом, следуем осматривать лагерь. Уже натопленные нагревателями зимние палатки на десять человек, три домика-прицепа со всеми удобствами (один – нам с Ларисой), командный пункт, столовая и прочие полевые заведования. Расположено и оборудовано грамотно, надежно, с умом – отдаю должное подполковнику. Предусмотрены даже вольеры для собак, дизель-генератор вынесен в подветренную сторону и не отравляет воздух в лагере.
Отправив Лару «обживать гнездышко», встав на широкие охотничьи лыжи, с начальником караула убываем на проверку постов. Впереди Илья Юрьевич с майором (в карауле, как, впрочем, и везде – только офицеры), следом, прикрываемый тройкой Константин-Ахмет-Кемаль, с удовольствием размашисто скольжу я.
Прикрывай не прикрывай – а разговоров в лагере хватит. Солнцезащитные очки по пасмурной погоде, практически никому не известное лицо, и, главное, меч за спиной. Финист ненавидит всяческие чехлы и накидки. Уверен, что его так и взяли обманом, замотав в ту колдовскую вуаль.
Что же, проверим бойцов на сдержанность.
Отдаю должное – секреты замаскированы на совесть. Следы заметены, в тепловизор Константин определить позиции тоже не сумел. Но есть ли тайны от Альфы?
По мысленной команде генерал-полковника указываю направления, называю расстояния, численный состав. Начкар в смятении – охрана на его совести и этими данными он ни с кем не делился.
Илья Юрьевич успокаивает:
– Служба организована грамотно, товарищ майор, замечаний нет. Просто наш офицер имеет особый опыт.
Недвусмысленно выделено «наш».
Заметно вырастаю в глазах начкара. Приятно. Кстати, он уже мысленно прокачивает – кто я такой?
Обходя по кругу город, встречаем выдвигающийся на маршрут патруль. Здоровенная немецкая овчарка легко тянет за собой проводника, устремляясь ко мне.
Успокаиваю окружающих:
– Все нормально, товарищи, не волнуйтесь.
– Дик, стоять! Дик, фу!
Бесполезно. Молодой сильный пес замирает лишь шагах в пяти, ложится на брюхо и ползет к моим ногам. Старлей пытается удержать, но по разрешающему жесту генерал-полковника отпускает поводок. На лице и в душе парня растерянность, удивление и досада.
Прижав к передним лапам голову, овчарка подбирается вплотную. Опустившись на корточки, глажу пса, обмениваясь с ним простыми мыслеобразами. Он горд и счастлив. Поднявшись, лизнул мне лицо большим гладким языком. Подхватив слетевшие очки, ласково отправляю четвероногого друга к «младшему хозяину» нести службу.
Тот с упреком встречает помощника:
– Дик, нехорошо! Нельзя!
– Не ругайте собаку, товарищ старший лейтенант.
Илья Юрьевич опять все понял на лету.
– Виноват, товарищ генерал-полковник! Дик никогда такого не допускал.
– Пес поступил правильно. Похвалите его и отправляйтесь продолжать патрулирование.
Недоуменное, но уставное:
– Есть!
Маршрут вокруг Аркаима закончен. У вагончиков докладываю:
– Язык распустил старший лейтенант из продслужбы. В лицо не знаю, лично не встречались. От кого он получил информацию – неизвестно.
По лицу Константина понятно – будет известно, и очень скоро. Илья Юрьевич уточняет:
– Александр Владимирович, кем вас считает пес?
– Главным хозяином. Самым главным.
– Понятно.
– К слову, начальник караула знает, что так собаки обращаются только с вожаком стаи. Всю дорогу терялся в догадках.
– И это понятно.
Назначенный на время проведения операции заместителем начальника Ахмет деловито уточняет:
– Запустим легенду?
Илья Юрьевич думает, принимает решение:
– Нет, Ахмет Батырович. Мне интересны выводы, к которым самостоятельно придут наши офицеры. Они все профессиональные разведчики, вот и посмотрим, что подскажет им опыт.
Обращаясь ко мне:
– «Прочитаете», Александр Владимирович?
– Так точно.
На обед отправились опять все вместе. Конечно, генерал-полковник хотел устроить питание с доставкой в номер, но я был против. Отказаться от, возможно, последних приятных впечатлений трапезы с достойными людьми, боевыми офицерами, просидеть затворником – вся душа воспротивилась. Само собой, за «командный столик» посадили спиной к залу. Ну, хоть снял очки.
Разумеется, на самом видном месте Лара, и количество приятных мужских взоров на нее зашкаливает. Красивое лицо, идеальная осанка, подчеркнутая форменным свитером в обтяжку великолепная грудь – есть на что глаз положить. Чувствует моя любимая себя настоящей княгиней. И слава богу, пусть порадуется, пока есть возможность.
Кемаль разливает по маленьким стопкам коньяк – обеденная порция.
Ахмет уточняет:
– Искандер, твою долю тоже получили. Может, примешь немного?
Прикидываю возможные последствия:
– Разве что в чай капельку.
Кемаль усмехается:
– Ты в своем репертуаре.
– Брат, кто его знает – как оно скажется? Ну, как еще стопочку захочется, потом другую… А теперь представь себе лишенного тормозов Альфу с Финистом наперевес во главе отряда лучших из лучших.
Честно представляет:
– Хана Америке.
Уточняю:
– Ладно бы Америке. А если меня в Москву потянет? В Думу, к примеру. Зайду и начну творить добро налево и направо, со всем усердием. Там, кстати, и Кремль недалеко.
Илья Юрьевич мечтательно улыбается и делится впечатлением:
– Жуткое искушение… Просто невозможно отказаться.
Все так же с улыбкой поднимает стопку:
– Давайте, други, за успех. И за то, чтобы мы наконец-то навели порядок в нашем доме.
Понимают все – это он о государстве Российском.
Передохнув после обеда, уговариваю Лару прогуляться со мной непосредственно на то место, где под снегом скрыт Аркаим. Конечно, компанию с разрешения генерал-полковника составляют напарники. Чем ближе к первому кольцу, тем выше напряженность магического поля.
– Друзья, как вы себя чувствуете?
– Отлично. Настроение – высший класс.
Лара делится наблюдением:
– Словно силы прибавляются, и кажется, будто выходит солнце.
А я ощущаю себя так, словно вернулся после долгих странствий домой – настолько комфортно душе и телу.
Снимаю очки – все свои. Ахмет сразу с тревогой замечает:
– Искандер, у тебя глаза горят.
– Это нормально, командир. Тут такая мощь разлита – не передать словами.
Пройдя то место, где стояла внешняя стена, направляемся к внутренней.
– Завтра прибудут отряды, с утра приступят к расчистке площадок. Сергей Дмитриевич говорил, что каждое место, где встанет человек, отмечено выходом энергии.
Киваю:
– Да, милая. Словно столбы света, идущие прямо из земли.
– Красиво?
– Не то слово.
Внутреннее кольцо защищено прямо-таки частоколом лучей. Спокойно преодолеваю, оглядываюсь на спутников. И они проходят без затруднений, только чистые искры душ засветились ярче.
Овальная площадка в центре древнего города представляет собой один сплошной луч. Здесь более четырех тысяч лет назад совершали обряды великие предки русских – арии. Кстати, учитывая, сколько вокруг энергии…
– Друзья, держитесь за ножны.
Сам беру рукоять Финиста, сосредоточиваюсь и кручу время назад. Столетия мелькнули секундами, и вот вокруг нас целый, неповрежденный город. Весна. У алтаря группа людей. Мужчины в штанах, подпоясанных рубахах навыпуск, женщины в длинных сарафанах, на ногах у всех легкие сапожки. Одежда чистая, украшена красивым орнаментом, да и люди выглядят хорошо – загорелые, румяные, спортивного сложения. Красивые русские лица. Широкоплечий седой мужчина воздел к небу руки, что-то произнес нараспев. Внезапно, словно ощутив наши взгляды, остановился. Он точно чувствует – внимательный взор прошелся по горизонту, поднялся вверх. Сквозь тысячелетия мы смотрим друг другу в глаза.
Волхв улыбнулся, по-доброму кивнул, приветствуя:
– Здравы будьте, потомки.
Звучный, уверенный голос зазвучал прямо в наших головах.
– Рады мы, что не уходим безвестно, что не сгинет в веках кровь наша и возродится Гардарика. Дерзайте, потомки, верен путь ваш.
Теперь он обращается только ко мне:
– Будь тверд, воин Прави, крепок душой и чист сердцем. Не надо больше тревожить прошлое, тебя ждет будущее.
Понимаю. Прощаемся, и я разрываю связь. Напоследок волхв отправил мне картинку-образ по правильной расстановке людей для инициации.
Лара и друзья потрясены настолько, что нет слов. Забрасываю меч за спину, улыбаюсь:
– Вот такие у нас с вами были предки, други.
Ахмет берет себя в руки первым:
– Сколько же лет назад они жили? Как далеко ты соединил время, Искандер?
– Четыре с половиной тысячи, командир.
– Четыре тысячи…
Лара качает головой. Отвечаю на ее мысли:
– Смерти нет, милая. Обретая новые тела, люди идут по жизни, по извечному пути из Яви в Правь.
Уже вечером, перед сном она долго смотрит мне в глаза:
– Воин Прави…
Увидев нарастающую тень горя, привычно стремлюсь оградить ее душу. Почувствовала, отрицательно покачала красивой головой:
– Не надо, Саша. Я сильная, я переживу.
– Не хочу, чтобы ты страдала, милая.
– Помнишь, ты говорил: за все надо платить. За нашу любовь… это достойная цена. Я самая счастливая женщина на Земле. Даже… когда ты уйдешь… я все равно останусь самой счастливой. Потому что в моей жизни было все это. Потому что был ты.
Утром тридцать первого декабря мы все вместе наблюдаем за высадкой десанта с двух Ил-76. В сером небе цепочками раскрываются купола парашютов, ветер стих, бойцам ничего не затрудняет приземление. Происходит и выброска техники – наши бронированные силы пополнятся боевыми машинами десанта. Вариант защиты от удара с воздуха тоже предусмотрен – расчеты ЗРК уже заняли огневые позиции. Все сделано для безопасного проведения операции. Привычно просчитываю варианты, сверяю их со своими возможностями. Нет, даже ракетно-ядерный удар не поможет врагу. Да, люди погибнут. Но останется жаждущий мести, потерявший человеческий облик, перешедший в совершенное состояние Альфа c Финистом в руках. И неизвестно, что будет для заокеанских «друзей» хуже.
Поступающие по спутниковому каналу новости наводят на однозначную мысль – Америка сошла с ума. Вспыхнувшие под Рождество погромы, массовые акции неповиновения, народные волнения имеют под собой четкую экономическую основу – отменен вэлфер. Пособие по безработице, точнее, узаконенная государством зарплата для дармоедов. Политика «затягивания поясов» не предусматривала далее потакания не желающему трудиться человеческому мусору. А скопилось его на той стороне Земли с избытком. Вот и долбают артиллерия и авиация по негритянским кварталам «Большого яблока», в Техасе сражаются вооруженные банды и охотящиеся на них отряды рейнджеров, калифорнийская полиция не справляется с наплывом грабителей и беженцев.
Обилие оружия у населения, помноженное на ощущение пришедшего Апокалипсиса, привело к тому, что все стреляют во всех.
И на этом фоне олигархическое правительство, прикрываясь бесцветной фигурой президента, приняло решение запустить на полную мощность высокопоточный реактор. HFIR, та самая машина, которая создала калифорниевую начинку для ударного запаса ядерных боеприпасов. При этом, в угоду «чистоты» применения, Америка тогда лишила себя обычных плутониевых зарядов, послуживших топливом для трансмутаций.
Переработка и обогащение ядерного горючего могут иметь лишь одну цель – восстановление ядерного арсенала и начало войны. Против кого?
Вариантов всего два – Россия и Китай.
Упустившие после нашей лондонской акции вожжи управления, мировые финансовые воротилы так и не вернули полную власть назад. Созданный Бреттон-Вудскими соглашениями мыльный пузырь лопнул. Уже никто не хочет обменивать результаты своего труда на зеленые, не обеспеченные ничем бумажки. Промышленные производства размещены в Китае и вообще в Азии, сырье поставляет Россия, население Европы по большей части еще не разучилось работать головой и руками. Амеры стали лишними.
Привязанная к национальным валютам, узаконенная на саммите в Пекине «единая расчетная единица» выбросила из межгосударственного обращения доллар. Все послевоенные десятилетия Америка жила в долг, жирея на чужом труде. Точно так же, как ее любители вэлфера. Они забыли главное – всему приходит конец. В первую очередь – несправедливости.
Смотрю на заснеженное поле и понимаю – со мной или без меня, но Россия справится. Справится, потому что ее населяют такие люди, потому что у нее есть такие защитники.
Собрав парашюты, уверенно и размеренно к нам выдвигаются отряды спецназа. Зимний камуфляж, оружие за спинами, на ногах широкие охотничьи лыжи. Порыкивая двигателями, в снежной пыли расходятся по назначенным позициям юркие БМД. Гляжу в суровые, сосредоточенные лица бойцов, в их чистые, горящие честью и долгом души. Для них не существует невыполнимых приказов, для них нет непобедимых врагов. Они сами непобедимы. И лучшее подтверждение – личное кладбище каждого, где упокоились хваленые вражеские профессионалы, по сути – грязные наемники без чести и совести.
– Александр Владимирович, бинокль?..
Генерал-полковник протягивает свой сверхмощный «Цейс». Отрицательно качаю головой:
– Спасибо, Илья Юрьевич. Ни к чему. Я вижу и так.
Улавливаю мысль, отвечаю:
– Хотите, назову цвет глаз полковника, который подойдет к вам с докладом? Или перечислю орденские планки на его груди?
Кемаль не выдерживает:
– Они же под курткой?
Стараясь свести к шутке, не очень весело усмехаюсь в ответ:
– Сам удивляюсь.
Лара беспокоится:
– Саша, тебе это не повредит?
– Нет, милая. Я не использую ресурсов тела.
Помолчав, Илья Юрьевич рассказывает:
– Главная загадка Аркаима – почему его бросили. Сожгли и оставили сами жители. Так, кстати, произошло со всеми древними городами той эпохи. Один из наших аналитиков выдвинул предположение, что эти места оставил защитник. Обладавший невероятной мощью, владевший паранормальной силой. Альфа. Он потребовался в каком-то другом месте. Можно сказать, был призван.
Соглашаюсь:
– Может быть. Вполне правдоподобно.
А мои друзья задумались о том, кто в силах призвать Альфу.
Тем временем прибывшие отряды достигли нашей снежной горки. Построение, спустившийся Илья Юрьевич принимает доклад, обходит строй.
Я сверху тоже вглядываюсь в каждого бойца. Многих проверил еще с Ларой в научном центре, некоторые незнакомы. Но ни в одном не вижу червоточины. Достойные офицеры и правильного мировоззрения люди.
Час на размещение и личные потребности, затем снова собираемся у древнего города. Задача вполне мирная, можно сказать, обыденная. Необходимо очистить от сугробов точки расстановки людей. Комендант не подвел – лопат для уборки снега и волокуш с избытком. Наши ученые задерживаются, но здесь я могу справиться и сам. Прихватив лопату, совершаю первый обход, отмечая ямками места. Лара и Ахмет назначают бойцов, Кемаль раздает специальные пластиковые прутики с разноцветными флажками.
Второй круг, третий, четвертый… Прерываюсь, когда поступает команда на обед.
В большой палатке-столовой тепло, многолюдно, вкусно пахнет борщом, гречей с тушенкой, свежим хлебом. Наработавшись на чистом, морозном воздухе, молодые парни с аппетитом поглощают увесистые порции. «Наркомовские», как их тут же окрестили, пятьдесят граммов хорошего коньяку только добавляют удовольствия.
Кушая, улавливаю разговоры, а при желании и мысли офицеров. Львиная доля, конечно, о Ларе. А вот эти…
– Илья Юрьевич, все, пошла версия по народу. Достаточно близкая к истине, к слову.
– Очень интересно, Александр Владимирович…
– Наш генерал-майор в свое время проводил ряд лекций по лондонской акции. Называл состав группы и специализацию. Среди сидящих в столовой его слушатели.
– И кто вы, по их мнению?
– Как и в жизни – ядерный инженер. Как раз сейчас двое обмениваются мнением о моей роли уже в этой операции. Цитирую почти дословно: «Все инженеры – больные на голову люди, отмороженные и без тормозов. Но под присмотром – цены нет». Очень точное определение, вы не находите?
Первым негромко смеется настрадавшийся от моих приключений Ахмет, дружно его поддерживаем.
Отдых после обеда не затянулся – работы еще много. Я закончил с разметкой внешних колец, теперь втроем расчищаем центральную площадку. Илья Юрьевич и Лара беседуют с подъехавшими учеными, два человека с аппаратурой проверяют мою работу по разметке. Нам попытались помочь, но это ни к чему – я лично работаю в полную силу и от души. Не забыл еще, как перекидывал вручную не один «КамАЗ» снега, очищая локальную территорию специального сооружения в любимом Заполярье. Зимы там долгие и отсутствием осадков не страдающие. В общем, навык отличный, и при наличии Кемаля, сравнимого по производительности с бульдозером, результат проявляется на глазах.
Изменение в общем фоне настроения офицеров улавливаю сразу. Что-то их заинтересовало. Разворачиваюсь, смотрю. По расчищенной дороге идут четыре человека. Трое в рясах (сразу узнаю отца Михаила) и невысокий паренек в великоватой спецназовской камуфляжной куртке. Паранормальный взгляд рывком приближает его лицо.
Не может быть… Воткнув лопату в сугроб, направляюсь к ним, все ускоряя шаг.
И чем ближе подхожу, тем яснее вижу – это он. Его лицо, худая, немного нескладная фигура, его жесты, его добрая улыбка.
– Солдат!
Вздрогнув, он перевел взор, увидел меня. Невероятно знакомое выражение… Прошлое встало перед мысленным взором, сливаясь и накладываясь на настоящее. Спрыгиваю с сугроба на дорогу, вот он уже совсем близко.
– Братишка…
Напряжение и сосредоточенность в лице, он мучительно пытается…
– Узнал, но не можешь вспомнить?
Виноватый кивок, снова извиняющаяся улыбка.
Ошибки быть не может – это он. Моложе, чем тогда, когда мы расстались. И получивший новое счастливое рождение в другом мире. Все, как я просил у Всевышнего. И даже больше.
– Не мучайся, братишка. Это было в другой жизни. Ты ведь Оруженосец?
– Да…
– Зови меня Альфа. Здесь и сейчас меня зовут так.
– Хорошо… Альфа. Очень приятно с вами познакомиться. Меня зовут…
Заканчиваю за него:
– Всеволод.
– Да. А как вы узнали? И прозвище?..
– Может быть, когда-нибудь расскажу.
Он и в этой инкарнации вежливый, стеснительный и тихий паренек. Мой живой братишка. Снимаю меч, протягиваю:
– Познакомься и с ним, Солдат.
– Подождите!.. Так нельзя!
Один из прибывших священнослужителей. Видел его мельком, когда «окучивал» целую группу церковных иерархов. Чей-то там секретарь.
– Должен быть проведен ритуал! Вы нарушаете правила.
Финист констатирует:
– Я тебя предупреждал, Высший…
Не глядя сую меч в руки Солдата – пусть пообщаются, делаю два шага вперед и снимаю очки. Искру «знатока канонов» не трогаю – всем позволительно заблуждаться. Но думать головой положено всегда. Поэтому сейчас всей своей беззащитной душой церковник осознает – кто он и кто я. Незначительным усилием пресекаю попытки упасть на колени, отвести глаза и предельно вежливо отвечаю:
– Я не нарушаю правила, уважаемый. Я их устанавливаю. Вам понятна разница?
Вспоминаю имя и добавляю:
– Отец Петр.
Вижу, осознал. Очки на место, поворачиваюсь. Солдат поглощен общением с Финистом, с сугроба неодобрительно качает головой стоящий на лыжах Ахмет. На лыжах. Смотрю на свои ноги в обычных полусапожках. М-да… По сугробам, как по асфальту.
– Командир, я торопился.
Ахмет ловко соскальзывает на дорогу, за ним следует Кемаль.
– Я так и понял.
– Простите, Альфа…
Это Рагимов.
– Слушаю.
– Я хотел бы уточнить распоряжения относительно Всеволода.
Киваю в сторону:
– Отойдем.
Пять шагов и поставленный мной непроницаемый для звуков барьер надежно ограждают от лишних ушей.
– Михаил, главное: нечего парню загаживать мозги. Есть Финист, есть русский народ, ради которого он служит Оруженосцем, есть Всевышний. Религия хороша до тех пор, пока она работает на благо народа. Знать все каноны, молитвы, наизусть шпарить тексты – оставим это священнослужителям. Из Всеволода надо вырастить бойца.
Ответ четок и недвусмыслен:
– Есть.
Чуть помедлив:
– Альфа, я хотел вам представить наставника Всеволода.
Взмах рукой. Практически строевым шагом подходит третий священнослужитель, вытягивается по стойке смирно:
– Майор Овчинников. Морская пехота.
Протягиваю руку:
– Альфа.
Еще раз озвучиваю указания.
Вижу: как и Рагимов, майор – наш человек. Оказывается, функции секретаря заключаются только в подготовке прибытия ряда иерархов церкви. Понятно, выделиться решил. Ну, почти получилось.
Подвожу итог:
– Ясно, товарищи офицеры. Буду на вас рассчитывать.
Майор твердо отвечает:
– Не подведем.
Помявшись:
– Альфа… а вы по воде ходить умеете?
Так, прохождение по сугробам не проваливаясь заметил. Улыбнувшись, отвечаю вопросом на вопрос:
– А надо?
Возвращаемся. К компании вокруг Солдата добавился еще один человек. Уважительно слушающий Ахмета капитан с решительным и волевым лицом. Сегодня для меня точно счастливый день.
С немного застенчивой, но гордой улыбкой Всеволод представляет офицера:
– Это мой дядя.
Кивнув, протягиваю руку:
– Здравствуй, Тень.
На ужине значительно больше народу, пришлось организовать питание офицеров в две смены. На место проведения операции собраны все участники. Отдельной группой за своим столом трапезничают церковные иерархи. Не высшие, но занимающие заметные посты. Что приятно – абсолютно вменяемые, думающие, серьезные люди. Я уже получил все возможные извинения, настоял о прощении допустившего оплошность секретаря. Ни к чему плодить врагов, особенно информированных. Лучшие адепты получаются из ранее сомневавшихся, проникнувшихся и стремящихся искупить. Идея, кстати, не моя – Илья Юрьевич строит в мыслях хитроумные планы. Несколько неловко воспринимать отведенную лично мне роль – при всех паранормальных способностях на святого точно не тяну. А уж на… Гм-м… Даже упоминать стыдно.
Лара и напарники поглядывают на кушающих за соседним столом. Офицеры в рясах, Солдат и его дядя. Для меня нет ничего удивительного, что и в этом мире капитан спецназа носит позывной «Тень». Но для Лары с парнями небольшой рассказ о фрагменте моей прошлой жизни явился достаточно шокирующим. Просто знать и верить – это одно, а видеть живое подтверждение реинкарнации…
Выслушав фразу наставника, Солдат счастливо заулыбался. Сплошные положительные эмоции у парня – совершенно фантастическая роль, общение с достойными людьми, участие в боевой операции спецназа. Первой на его жизненном пути. Будущее закрыто, но я не сомневаюсь – теперь жизнь Всеволода навсегда связана с ГРУ. Служба по контракту, заочное получение высшего образования, постоянное боевое совершенствование и неразлучная дружба с Финистом. Сбудутся самые сокровенные мечты скромного паренька. И в этот раз ни одна тварь не прервет его жизнь. Скорее, я разберусь со всеми тварями. Благо, не впервой. Судя по эмоциям меча, он тоже не против поучаствовать.
– Верно, Финист?
– Нет сомнений, Высший.
Сорок минут отдыха, проводим первую тренировку. Вооружение офицеров дополнено висящими на поясах златоустовскими клинками. Стоящий рядом со мной Илья Юрьевич командует в мегафон. Цепочки крепких парней в зимнем камуфляже сноровисто и быстро заполняют назначенные места. Контроль осуществляют наши ученые, да и я словно с высоты вижу весь рисунок. Подняв рацию, корректирую отдельные детали, связанные с датами рождений офицеров – Аркаим четко привязан к звездному календарю. Товарищи «вивисекторы» четко проводят перестановку. Мысленно накладываю полученную от волхва картинку. Все правильно, остался заключительный штрих.
Свои места получают Лара, генерал-полковник и Ахмет с Кемалем. Становлюсь точно по центру, завершая рисунок, словно подключая каждого человека к потоку энергии.
Все ощутили? Можно разойтись.
Вторая тренировка, третья. Замечаний нет. Люди готовы. Выдвигаемся в лагерь – обогреться и дождаться назначенного времени.
Двадцать три пятьдесят. Где-то сидят за праздничными столами люди, смотрят на экранах телевизоров новогоднее выступление президента, где-то уже гремят салюты, наполняет бокалы шипящее золотистое шампанское. Огромная страна, наша прекрасная Родина вступает в Новый год. Она вступает в будущее.
– Сабли подвысь!
Слитным движением, с легким звоном клинки вышли из ножен и поднялись к небу. Сталь засветилась слабым серебряным сиянием. Ничего, сейчас добавим огня.
Направленный в затянутое белесыми тучами небо Финист словно замирает на секунду, а затем бьет могучим световым потоком. Загораясь от него, ярко вспыхивают сабли в крепких руках офицеров спецназа.
– А поработаем, други?
В ответ на обращенную к соратникам мысль приходит дружное твердое:
– Поработаем!
Архимед был прав, когда утверждал: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю». Не зря говорят, что он наш, русский. Знавал толк в небесной механике.
Семилучевый полыхающий коловрат, живой знак созидания и возрождения вокруг, и будто уже под ногами. В руках Финист, несгибаемый, абсолютный, божественный рычаг. Точка опоры… Здравствуй, Полярная звезда. Веками правили по тебе путь русские люди, послужи нам еще раз, Матушка.
Дело за силой богатырской. Родной, древней, вечной. Ну, этого у нас всегда вдосталь.
От могучего усилия застонала сама Земля, чуть пошатнулись, но удержались и крепче уперлись боевые соратники. Тяжело идет, застоялась во временах бедствий и горя, затянуло паутиной лжи, прихватило коркой злобы и подлости…
А еще разок!..
Яростно гудит в руках Финист, серебром звенят клинки, дрожит и медленно вращается Земля Русская. Вместе с истекающими минутами старого года входя в новое, яркое и гордое будущее.
И вот уже яростное «Даешь!» сменяет задорное гагаринское «Поехали!». Идет, родимая. Наддайте, братья!
Отозвавшись в душе хрустальным звоном, свершилось Дело. Совершив поворот на божественном плане, Земля остановилась. Навсегда покинуто мрачное время Рыб, Русь вступила в эпоху Водолея.
И каждый, в жилах которого течет хоть капля крови древних ариев, почувствовал это.
От краев к центру, по спирали гаснут клинки. Вот уже горит только Финист. Смотрю на живую сталь и вижу недоступное ранее – его душу. Легкое движение огненной рукой добавляет новые руны. Теперь тебя не обманут лживые мысли изощренных хитрецов, друг. Видеть людей будешь насквозь. А это прочность, крепость и тугоплавкость. Не ведали древние волхвы, как выглядит рождающее звезды пламя, насколько оно страшно и разрушительно. Советский инженер устранит недостаток. Теперь и в центре небесного светила ты будешь цел и спокоен. Левая рука дает абсолютный холод, закаляя сталь и навсегда закрепляя начертанное. Благодарно полыхнув золотом, двуручник гаснет. Но тьма не приходит – над нами чистейший небесный свод, сияющий мириадами звезд и переливающимися полотнищами Северного сияния. Тучи исчезли без следа.
Убираю меч, поворачиваюсь к друзьям. Потрясены, не без этого. Да и я, несмотря на свой новый статус… Уловив мысли генерал-полковника, улыбаюсь и задаю вопрос:
– Илья Юрьевич, а так ли трудно быть Богом?
Поразительная вещь – миссия выполнена, а я еще на месте и как-то исчезать не собираюсь. Именно об этом думают Лара и напарники.
Подойдя, любимая приникает к груди, обнимая меня.
Сильные руки прижимают нас друг к другу. Ахмет. А сейчас уже и дышать трудновато – подключился темник знамени медведя – Кемаль. Обнявшись, слыша, как в унисон бьются сердца, мы стояли под светящимся небом. Моя Лара, мои друзья. Самые близкие в этом мире люди. Робко звучит напоминанием мысленное:
– И я, Высший.
Соглашаюсь:
– И ты, Финист.
Да, я уйду, это неизбежно. Но о любви и дружбе буду помнить всегда.
Наше единение нарушает деликатное покашливание. Илья Юрьевич.
Слабеют объятия, яркие чувства скрываются за привычной сдержанностью.
Отвечаю на еще не заданный вопрос:
– Мы победили, Илья Юрьевич. Вас не обманули ощущения.
Уверенно глядя в мои светящиеся глаза, он твердо кивнул.
Больше и не надо. К чему слова, если я вижу чувства?
Подняв мегафон, генерал-полковник командует:
– Сабли в ножны! Построение отрядов через двадцать минут на дороге. Разойдись.
Потом было построение, короткое выступление генерал-полковника. И долгое празднование Нового года. Комендант со службой обеспечения постарались на славу – в лагере офицеров ждали шампанское и легкие закуски. Пережившие небывалое единение, все еще испытывающие огромный душевный подъем, парни не могли пройти мимо виновника события. По-моему, они так и подходили отрядами – сказать несколько теплых слов и чокнуться бокалами.
Я изрядно вымотался, что уж тут говорить о Ларе? Когда офицеры с тостами пошли уже на третий круг, милая взмолилась:
– Мальчики, рука отваливается. И ноги уже не держат.
В третьем часу утра, когда на смену шампанскому пришли коньяк и другие напитки из категории «а у нас с собой было», мы с Ларой отправились отдыхать. Илья Юрьевич убыл в командный пункт для общения с Москвой еще раньше, возложив руководство мероприятием на Ахмета.
– Саша, что о тебе думают сейчас офицеры?
Хороший вопрос. Непроизвольно заглянув в воспоминания Ларисы, я увидел события инициации ее глазами. Светящаяся полупрозрачная фигура метров десять высотой с гигантским полыхающим мечом в руках – зрелище еще то. Не зря казалось, что коловрат остался где-то под ногами.
– Спорят о моей должности в небесной иерархии. Большая часть за архангела. По профилю близок к спецназу.
Предупреждаю следующий вопрос:
– Но тайну все собираются хранить свято.
Улавливаю невысказанное:
– А о тебе основную мысль можно сформулировать так: каково ей приходится в постели с ?..
Звучит укоризненное:
– Саша!..
– Да, милая, из песни слова не выкинешь. Кстати, меня самого иногда терзает этот вопрос. Особенно с учетом, что ты похудела уже на верных пять килограммов. И…
Следующие слова любимая пресекает в моей манере – долгим поцелуем, в котором уже чувствуются оттенки нарождающейся страсти.
Правильность наблюдения подтверждает зажигающее и решительное:
– И я не собираюсь на этом останавливаться.
Процедуру передачи меча мы провели на следующий день, опять в центре Аркаима. Уровень энергии заметно упал, но ее еще хватит для осуществления задуманного. Илья Юрьевич хотел присутствовать лично, как и Лара с парнями. С трудом отговорил, изложив им свои доводы и примерный сценарий действий. Поддержка Финиста оказалась решающей – ему запланированное понравилось.
В полдень, увидев группу в черном, я не спеша направляюсь к ним. Напрямую, не придерживаясь расчищенных тропинок. И не проваливаясь в сугробах, разумеется.
Заметили. Впечатлились. Мысленно ставим первую галочку в плане.
Солдат, Тень, Рагимов и Овчинников спокойно преодолели невидимый барьер. Иерархи не смогли – поставленная мной стена держала прочно. Зря так заволновались – мы еще пообщаемся.
Накануне проинструктированный Овчинников довел информацию – за два шага до меня Солдат, Рагимов и сам майор опускаются на одно колено. Тень остался стоять – вполне в традициях спецназа. Извлеченный из ножен Финист переливается золотыми и серебряными волнами – зрелище очень красивое. Плавно опускаю меч плашмя на правое плечо Всеволода. Теперь на левое. Каждый раз происходит передача энергии, поэтому его фигуру окутывает светящаяся дымка. Неплохо, смотрится эстетично.
Сейчас еще добавим спецэффектов.
По моему жесту парни встают. Вручаю меч:
– Береги его, братишка.
Продолжаю уже для двоих:
– Берегите друг друга.
Вздрагивающий от волнения голос Солдата звучит в унисон с мыслеобразом Финиста:
– Клянусь!
Молча киваю – Альфе не положено многословие. Всеволод принимает ножны. В этот момент свечение становится гораздо ярче, над головой паренька вспыхивает натуральный нимб. Потрясенные церковники за барьером падают на колени. Ну, еще бы… Даже если и не захотели бы – я в своей власти. Но применять давление на разум не пришлось – сильны христианские законы.
Надолго, конечно, энергии нимбу не хватит, но цель уже достигнута. Поворачиваюсь к тем, кто будет теперь с Солдатом неотлучно:
– Воспитайте бойца, товарищи офицеры. Родине нужен Защитник.
Ответ четок:
– Клянемся!
А теперь пришло время добрых слов для руководства церкви. Заслон исчезает. Подхожу к церковникам, снимая на ходу очки и поднимая мужчин с колен повелительным жестом.
– Вам выпал невероятный шанс. Возникающий даже не раз в жизни, а один на множество прожитых жизней. Похожий две тысячи лет назад сделал из заурядных людей апостолов.
Достаточно, как оказалось, простая вещь – разделение сознания. Простая для Альфы, естественно. Сейчас с каждым стоящим передо мной служителем церкви, олицетворяющим громадную духовную власть в России, на ментальном плане взаимодействует моя частица.
У любого человека в жизни был Учитель, абсолютный авторитет, которого всегда слушались беспрекословно, о котором сохранили самую светлую память. Фокус в том, что я в данный момент в глазах иерархов прочно ассоциируюсь именно с их личными авторитетами.
Соответственно, убедительность речей Альфы полная.
– У русской Церкви теперь есть то, чего нет у всех других – дар Божий, великое чудо. Сумейте правильно распорядиться им. Пусть Оруженосца воспитывают воины – вам выпала честь обновить святую церковь и воспитать, вернуть к истинной вере народы.
Прохожу взглядом по искрам. Все правильно. Заключительный штрих:
– Не время пока открыть всю истину, но время подготовить паству к открытию, к приходу Меченосца. Моим тайным наместником объявляю Илью Юрьевича. Не забывайте советоваться с ним, не забывайте советоваться друг с другом. Ибо только сообща – вы сила, а поодиночке – суть пальцы разделенные. И будет сияющ путь ваш, и не скажут о вас потомки: «Много званых, да мало избранных».
Кивнув, разворачиваюсь и так же неспешно, почти не оставляя следов на рыхлых сугробах, ухожу. С Солдатом и его ближним кругом я еще пообщаюсь, даст Бог – не раз. В отношении мужей церковных, собаку съевших на интригах, лучше придерживаться принципа тайны и недоговоренности. В конце концов, агентурная работа – дело разведки, а клиентов для Ильи Юрьевича я мотивировал по полной. Вот пусть и трудится, а то мне, честно говоря, немного не по себе. Не очень хорошо это – людьми манипулировать. Одно оправдывает – великое военное «надо».
Разумеется, генерал-полковник и видел, и слышал всю сцену без купюр – техника в наше время шагнула далеко:
– Да, Александр Владимирович, отыграно мастерски, отдаю должное. Не знал бы подоплеку – сам стал бы рьяным адептом.
– Нет уж, товарищ генерал-полковник. Низко себя цените. Вы теперь официальный наместник, извольте соответствовать.
С теплой улыбкой он жмет мою руку, без тени иронии благодарит:
– Спасибо.
Возвращение в Москву прошло без происшествий. Правда, не получилось полноценно насладиться праздничными днями – разведка не отдыхает никогда. Ну, мы привычные. Хуже другое – прошедшие через меня могучие силы Аркаима запустили обратный отсчет. Неимоверно выросшая паранормальная составляющая уже не могла довольствоваться ресурсами тела. Любое, даже неосознанное оперирование сверхъестественными возможностями приводило к тревожному писку датчиков. Самое обидное, что я ощущал вокруг океаны космической энергии. Но использовать их не позволяло все то же человеческое тело. Наверное, это один из элементов божественного замысла – живым человеческое, а сверхсущностям… И точек соприкосновения нет. Даже возвращение в древний город не поможет – выполнив предначертанное, фонтан энергии иссяк.
Сергей Дмитриевич воспринял новые обстоятельства как личный вызов, направив весь незаурядный интеллект научного коллектива на задачу удержания Альфы в человеческом теле. Усилия ученых значительно замедлили процесс «высыхания». Но не остановили совсем.
Негативный толчок дало и неожиданное, серьезно насторожившее происшествие.
При поездках к Ларе домой я привычно сканировал окружающий ментальный фон, легко выделяя машины прикрытия и занявших посты наблюдателей. Сил на мою охрану Илья Юрьевич не жалел, благо посвященных в тайну прибавилось.
В этот раз все тоже шло заведенным порядком. Узнаю знакомые духовные эманации офицеров, чувствую их настроение. И вдруг…
Этот взгляд чужой. И сопутствующее ему настроение… так смотрят на врага. Подобравшись, отслеживаю направление. Наблюдатель стационарный, расстояние до него увеличивается. Случайность? Злобствующий идиот с биноклем в окне многоэтажки, завидующий владельцу дорогой «БМВ»?
Нет!
Слежку подхватывают новые действующие лица. Теперь уже на машине. Ошибки быть не может.
Наклонившись вперед, трогаю Сергея за плечо, показываю на тумблер глушилки. Мгновенно среагировав, он включает специальный прибор. Можно говорить.
– Сергей, за нами слежка. Чужая машина, это точно. До этого нас засек чужой же наблюдатель.
– Вы можете определить, где они находятся?
– Сейчас.
Сосредоточиваюсь. Не обращая внимания на назойливый писк датчика, вычленяю детали, веду привязку:
– За три машины от нашего тылового дозора. Теперь за две.
На вызов спецсотового ответ поступает немедленно. Продолжаю корректировать действия:
– Одна машина левее и на одну назад. Просто левее.
Идентифицирую наблюдателей:
– Их двое, мужчина и женщина.
Ловлю мысли сидящего за рулем Станислава. Усмехнувшись, уточняю:
– Мужчина – гомик, управляет машиной женщина.
Ага!
– Вплотную, они вплотную слева от тылового дозора.
Есть!
Ощущения подтверждает закончивший разговор по мобильному Сергей:
– Засекли. Теперь никуда не денутся.
С ноткой тревоги:
– Александр Владимирович, все, контрнаблюдение установлено. Постарайтесь расслабиться. И вот, попейте.
Откинувшись на подушки сиденья, прихлебываю горчащий медицинский коктейль. Интересно, кому это я понадобился?
Чужая машина следовала практически до квартала, где расположена многоэтажка Ларисы, потом ушла вправо. Естественно, уже не одна.
С этого времени началась контрразведывательная игра. Разумеется, на нашей стороне были все козыри. И главный – мои способности.
В ход расследования Илья Юрьевич старался не посвящать, приняв правилом общение по телефону. Но я видел, что дело серьезное.
Теперь каждый выезд в город обставлялся дополнительными, хотя и тщательно скрываемыми мерами безопасности, несколько раз Лара приезжала ночевать ко мне в научный центр.
Рыбка клюнула всерьез, когда на лыжную прогулку по указанию Ильи Юрьевича мы отправились втроем: Ахмет, Кемаль и я.
Пристальный, с различимым оттенком торжества взгляд изрядно нервировал. Вместо того чтобы изображать спортсменов на заснеженном поле, я с удовольствием взял бы наблюдателя за горло. Или за душу. Но приказ есть приказ. Миновав березовую рощу, скрывшись с глаз первого соглядатая, попадаем в поле зрения второго. Якобы небрежно бросив на снег лыжную палку, поправляю крепление. На контрольной аппаратуре начиненная электроникой палка указывает точно на следящего.
По хорошо набитой лыжне меняем направление движения, уходим в сторону нашего полигона. Ого, а здесь третий. И ведь территория считается закрытой, просто так по ней не пройти. Или врагам специально предоставили подобную возможность?
Время второй домашней заготовки. Ускоряясь, обгоняю Кемаля, словно невзначай подпихиваю его локтем. Он, соответственно, отвечает. Шутливая борьба заканчивается предсказуемо – я падаю на бок. Практически без фальши смеющийся друг помогает подняться. Оставшаяся на снегу палка дает пеленг на клиента.
Улыбаясь, киваю – сыграно хорошо. Со стороны наблюдателя не ощущается тревоги, только старательное, жадное внимание. А ведь он, гад, ведет видеосъемку.
Одобрительно усмехающийся Ахмет по-доброму журит:
– Не надоело дурью маяться, бойцы? Взрослые мужики, а все как дети.
Здоровяк немедленно отзывается:
– Взрослым мужикам наливают.
– Ну, не в поле же? Сейчас доберемся до места, там и организуем.
Подхватываю:
– Командир, а ключа не хватятся? А то поляну накроем, по первой разольем, и, бац, гости заявляются?
– Не переживай. Ключ у дежурного, у меня дубликат. Да и кто туда до весны попрется?
Согласно киваю:
– Ну, да.
Выученные слова и роли, как и висящий за спиной Кемаля объемистый рюкзак, предназначены для пасущих и скорее всего слушающих нас ребят.
Легенда проста и изящна – неразлучная троица друзей совмещает лыжные прогулки с употреблением, отдыхая от назойливого внимания охраны. И практически уверен, что смоделированная ситуация выполняет функцию мышеловки, а мы – того самого халявного сыра. Да, охота идет именно за нашей тройкой, и этот момент дает почву для очень интересных выводов.
Уже неделю помещения полигона осматриваются только снаружи – лыжня огибает здания по периметру. Сворачиваем к стоящему в отдалении блиндажу. Амбарный навесной замок предсказуемо сопротивляется – предусмотрена даже эта деталь. Порывшись в рюкзаке, Кемаль достает упаковку сухого пайка, извлекает из нее пачку саперных спичек. Шипящее пламя прогревает механизм, щелкает ключ.
– Добро пожаловать!
С предвкушающими улыбками поклонников Бахуса заходим внутрь. М-да, совсем некомфортно – все проморожено, удовольствия не доставляет даже включенный командиром свет. Надо растапливать печь.
В заводского производства чугунной «буржуйке» гудит раздуваемое тягой пламя, по небольшому помещению распространяется живительное тепло. Кроме печи и запаса дров имеются старый стол и четыре табуретки. Это место дежурной смены – комната отдыха с двухэтажными нарами дальше.
Застелив стол газетами, раскладываем продукты. Обедать действительно придется здесь – все должно быть естественно, даже если вражеские наблюдатели покинут свои посты. Окинув «поляну» взглядом, достаю из внутреннего кармана куртки и выставляю в центр фляжечку коньяка.
– Как в старые добрые времена!
Улыбнувшись, киваю. Да, брат, почти. Только уже не последует предложение «капельку в чай» – алкоголь и мои лекарственные коктейли не совместимы. Похоже, Альфы – законченные трезвенники. Вместо коньяка предстоит употребление лечебной порции «перед едой». Не спеша отпивая горчащий состав, просматриваю информацию на экране планшета. Антенна сотовой связи закреплена среди прочих приемопередающих на невысокой мачте у блиндажа и подозрения не вызовет – привычная деталь. Должны же «гуляки» остаться на связи?
А мой планшет при гипотетическом перехвате опознается как обычный сотовый телефон.
Ага, свежая информация – наблюдатели на месте. Упорные ребятишки, морозоустойчивые.
Показываю дисплей парням. Как раз поступает указание Ильи Юрьевича – «отдыхать» придется два с половиной часа.
Ну, что же, будем исполнять.
– Мойте руки перед едой!
Протирая пальцы влажной гигиенической салфеткой, отвечаю старинным воззванием советского общепита:
– Уважаемые посетители, просьба пальцы и яйца в соль не макать.
Стол готов, запущены нагреватели банок с бульоном. Среди военных блюд несколько неожиданно смотрятся пластиковые контейнеры с салатами. Разумеется, присутствует и мой любимый пирог – Ларочка постаралась.
Снимаем куртки – потеплело заметно. Поверх свитеров у парней в оперативных кобурах висят «Горюновы». Против обыкновения, я тоже со стволом – похоже, ситуация действительно серьезная. В случае чего привычный «Правый» достойно встретит незваных гостей.
– Ну, за здоровье!
Поддерживаю, чокаясь стаканчиком со сливовым соком.
Все-таки хорошая вещь – мужские посиделки. Не спеша, с удовольствием откушав, пообщались, негромким хором исполнили пару песен, порассказывали анекдоты и военные байки.
Параллельно я пообщался в «текстовом» режиме с Ларой, потом командир получил уточненные указания от генерал-полковника.
В эмалированной кружке на печке чай заварился идеальным образом. Давненько я так не проводил время – со времен полевых выходов в любимом Заполярье. Душевно почаевничали.
Осталось время и передохнуть с полчасика.
– Ну, что, парни, по коням?
Кемаль покладисто отвечает:
– Можно. Только в сортир заглянуть не помешает.
Так, в сортир… Отбиваю запрос Илье Юрьевичу. Оказывается, все продумано. Демонстрирую напарникам ответ и выключаю планшет. На улице, надевая лыжи, я определил, что соглядатай сменил позицию. Ну-ну. А мы в тебя палочкой, гаденыш, на всякий случай. Думаю, ты засветился парням из контрнаблюдения. Камерам высотного беспилотника – точно.
– Хорошо посидели, командир. Завтра пойдем?
– Нет. Нельзя часто – попалимся. Послезавтра самое то.
– Добро.
Неспешно возвращаемся назад в научный центр.
Похожее мероприятие провели и во второй раз. А вот на третий…
– Проверить засов на входной двери, из помещения не выходить ни при каких обстоятельствах. Ждать распоряжений.
Только откушали бульончика, и вот поступает такое… Демонстрирую указание на экране планшета. Похоже, началось. Метнувшийся в тамбур Кемаль возвращается, докладывает жестами:
– Заперто и заблокировано.
Командир вслух отвечает:
– Хорошо. Искандер, ты что там, заснул? Наливай.
С соболезнующим выражением лица здоровяк убирает в рюкзак фляжечку. Дальше имитировать застолье будем с соком. Если честно, и аппетит пропал. Указание трактую однозначно – противник перешел к активным действиям. Ликвидация? Вряд ли. Скорее, захват нас, любимых. М-да, я бы этих шустриков встретил. Со всей широтой и радушием. Безразмерными, как и положено Альфе.
К слову, напарники думают о том же. Ну да, в Лондоне справились, Брюса урыли, а тут от наглецов залетных прятаться приходится. Интересно, кто такие?
Активную фазу действий определили по писку планшета: врубилась глушилка сотовой связи, аппарат перешел на резервные частоты. Очень непривычно отсиживаться в убежище, когда снаружи воюют наши парни. Понятно, что у противника шансов нет, но все-таки…
– Выходите, сейчас за вами подъедут снегоходы.
Специальная метка присутствует – это действительно сообщение от Ильи Юрьевича. Тем не менее первым в дверь скользнул Кемаль с пистолетом в руке. Уловив приближающееся зудение моторов, сканирую пространство:
– Командир, это наши. Константин и мои охранники.
– Хорошо. Выходим.
Да, с мотором – это не ножками. За широкой спиной Сергея мигом домчался до научного центра. Встречает Илья Юрьевич. По торжествующей улыбке понимаю – взяли голубчиков. Конечно, очень хочется узнать – кто? Но сдержанно не задаем вопросов, и в душу начальника заглядывать себе не позволяю. Тем не менее генерал-полковник не стал томить ожиданием:
– Американцы. Их заказ. Ваш лондонский след проявился, товарищи офицеры.
Вот это новость! В голове зароились мысли по теме. Вычислили? Или утечка в Управлении? Вот где бы пригодились мои способности – для Альфы не существует «молчунов». И тут понимаю, что Илья Юрьевич думает об этом же.
– Исполнители взяты все, как и цепочка посредников. Их целью было ваше похищение. Как понимаете, с дальнейшей отправкой за рубеж. Задержан заказчик. Но он действовал, само собой, не один. Оперативными мероприятиями установлены его последние контакты.
Добавляю:
– Но они не дают полной картины. А сам клиент глухо молчит.
Илья Юрьевич кивает, молча смотрит мне в лицо.
А что тут думать?
– Товарищ генерал-полковник, я могу на него взглянуть?
Читаю мысли руководителя под прерывистый писк датчика:
– Мой уход произойдет неизбежно, рано или поздно. По мне – лучше не просто так, а в полезном деле.
– Спасибо, Александр Владимирович.
Вопрос московских пробок в этот раз решается кардинально – летим в столицу на вертолете. Судя по всему, статус Ильи Юрьевича вырос неимоверно. Новенький винтокрылый агрегат дает шикарный вид через переднее остекление, открывая панораму огромного мегаполиса. По пути обсуждаем план допроса клиента. Вношу свои предложения. С некоторым недоверием и, похоже, капелькой изумления начальник их принимает.
С плоской крыши здания на лифте опускаемся сразу в подвал. М-да, слухи о подземных застенках, оказывается, не так уж и далеки от реальности. Детально инструктируем Константина. Майор отправляется морально готовить задержанного, мы присаживаемся на кожаный диванчик в одном из кабинетов. Раритетная вещь – судя по внешнему виду, изготовлен еще при Сталине. И где его только добыли? Спрашиваю.
– Не поверите – из нашего научного центра. Раньше здания находились в введении КГБ, так они их передали, даже толком не очистив помещения. Что там диван? Оружие в сейфе нашли. Три «ТТ» и АКСУ с боеприпасами. Так никто и не хватился. Бардак девяностых.
Да, помню. Бардака и беспредела хватало. Слава богу, кончилось это смутное время. А нового не допустим.
– Александр Владимирович, я отправил вертолет за Сергеем Дмитриевичем. Как вы сами оцениваете свои силы?
Смысл вопроса понятен: выдержит ли человеческое тело применение способностей Альфы?
– Думаю, справлюсь. Все-таки не Брюс, обычный шпион. На крайний случай… Постарайтесь не смотреть на меня… после превращения, если таковое случится. Не лучшее зрелище для психики, поверьте. Клиент тоже будет впечатлен, уверен, что дожмете его без труда.
Помолчав, генерал-полковник кивает:
– Я понял, Александр Владимирович.
Деликатный стук в дверь, заглядывает знакомый парень из охраны Ильи Юрьевича:
– Товарищ генерал-полковник, поступил сигнал от Константина Александровича.
– Хорошо.
По коридору доходим до выбранного для допроса помещения. Сосредоточиваюсь, создавая «жесткое» настроение, накидываю на голову капюшон куртки – важная деталь, чуть подсвечиваю глаза:
– Как?
Можно было не спрашивать – по ощущениям непроизвольно отстранившихся офицеров понятно без слов. Отвечаю на мысль Ильи Юрьевича, забеспокоившегося о здоровье задержанного:
– У таких с сердцем всегда нормально. Впрочем, я этот момент учту.
Без стука распахнув дверь в кабинет, вхожу. Оглянувшийся Костя кивает:
– А, это вы… Секунду, я только фиксацию проверю.
Тот, кого мне сейчас предстоит «прочитать», уже пристегнут наручниками к столу, ноги надежно прихвачены скотчем к ножкам массивного стула. На холеном лице написаны презрение и самоуверенность:
– Я без адвоката говорить не собираюсь. А ваши потуги нагнать страха просто смешны. И дорого вам обойдутся в дальнейшем.
Безразлично кивнув, майор заученным тоном, словно повторял это десятки раз, инструктирует:
– У вас будет не больше двух минут. Если решите дать показания – кричите погромче.
Немного изменив тон, добавив толику сочувствия:
– Я выйду, буду за дверью.
Словно извиняясь:
– С души воротит смотреть на это.
За спиной тихо закрылась дверь. Не спеша присаживаюсь напротив и, глядя в глаза врагу, произношу:
– Вы ведь серьезный и значимый человек. Глубоко себя уважаете. К чему эти крики, демонстрирующие трусость? Согласны со мной?
Он некоторым образом даже заинтересован. Читаю: «Что за клоун?»
Кривая усмешка Черного Теха, веско звучат «ободряющие» слова:
– Сейчас ты узнаешь, чем питаются демоны.
От вспыхнувших глаз он, охнув, рванулся так, что содрогнулся надежно привинченный к полу стол. Бесполезно. Я уже в перламутровой дымке. На этот раз сумасшествия не будет, но раскаленное пламя и запредельный холод клиент ощутит сполна. Своей беззащитной душой. Искра, словно легкий клубочек, завертелась в огненной и ледяной руках, послушно распуская ленту прожитого. А вот и нужная информация.
Не обращая внимания на низкий затянутый вой, отслеживаю связи, запоминаю имена, лица, даты и поступки. Настоящая паутина. Изучаемый в ней лишь один из исполнителей. Впрочем, и о пауках известно достаточно.
В работу вторгаются идущие сбоку мысли друга:
– Стоп! Хватит! Он готов, хватит!
Это Костя, его яркая, честная и чистая искра. У всех прошедших Аркаим такие.
Хорошо, заканчиваю. Только один заключительный штрих. Так будет правильно.
Воздействие можно назвать незначительным. Но оно до конца жизни определит поведение этого… грязного.
Как не хотелось бы, но приходится усмирять могучую энергию. Трудно уже быть простым смертным.
Затянутый гул переходит в истошный крик. Обычным взглядом смотрю на растерявшего весь апломб, исходящего ужасом предателя. Как, помогли тебе деньги? Думал, все можно купить? Как же, лучший товар на продажу – Родина.
Дурак. Сила – она не в деньгах. И не в огромной вражеской армии. Она в Правде. В той самой, которую я безошибочно вижу.
Почувствовав облегчение, он постепенно затихает, вопли перетекают в стоны, начинается истерика. Константин пытается напоить задержанного, зубы стучат о край стакана, по подбородку стекает вода. Сквозь судорожные всхлипы прорывается:
– Все, все… я все расскажу, все… пусть он только уйдет… п-п-пожалуйста!..
Клиент созрел, пришло время доброго следователя. Но… надо закрепить урок:
– Соврешь хоть в одном слове – значит передумал. Я вернусь. И мы доведем процедуру до конца.
Вторая, на сей раз вгоняющая в холодный пот усмешка Черного Теха.
За дверью встречает Станислав, немедленно протягивает бутыль с привычным медицинским коктейлем.
– Спасибо.
– Как вы себя чувствуете, Александр Владимирович?
И ведь спрашивает от чистого сердца, действительно волнуется. Хороший парень.
Успокаивающе киваю:
– Нормально. В рамках.
Щедро отпиваю, сразу отпускает пересохшее горло. Комментирую:
– Так еще лучше. Станислав, мне к Илье Юрьевичу?
– Так точно. Следуйте за мной, пожалуйста.
Начальник обосновался в кабинете, находящемся в конце коридора. Работают динамики, донося знакомые голоса. Колется орешек, до самого ядрышка колется. И испражняться теперь будет непрерывно, страстно мечтая о сотрудничестве. Вот, пожалуйста, заискивающим тоном поступает предложение передать условный сигнал о плановом развитии операции.
Снимая куртку, киваю в ответ на вопросительный взгляд. Илья Юрьевич берется за трубку телефона. Ответивший на вызов майор получает указание согласиться. Устроившись в кресле, слушаю поток чистосердечных признаний, прерываемый лишь очередным стаканом воды. Не врет, подлюка, и не утаивает ничего. Ну, еще бы…
Сделав звук тише, генерал-полковник уточняет:
– Все правильно, Александр Владимирович?
– Да. Он еще не рассказал о думских депутатах, но эти фигуры нельзя отнести к ключевым. К слову, в сотрудничестве с ЦРУ он подозревает еще…
Озвучиваю список известных в стране фамилий, в конце комментирую:
– Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Полагаю, есть смысл присмотреться.
Делаю несколько глотков. Никак не получается полностью расслабиться – все равно продолжаю читать мысли начальника. С оттенком пренебрежения отвечаю:
– Не сказал бы. Так себе душонка. С неприятным гнилостным привкусом.
Ведь обсуждали, договаривались, и на тебе – верит.
– Илья Юрьевич!.. Шутка.
– Шуточки у вас, Альфа…
Развожу руками: каков сам, такие и шутки. Неодобрительно покачав головой, генерал-полковник меняет тему:
– Как вы оцениваете перспективность использования фигуранта в дальнейшем?
– Достаточно высоко. Работать будет честно.
Понятно, без объяснения не обойтись:
– Я создал зоны жесткой мотивации. Даже при ассоциативно возникшем желании схитрить клиент теперь будет отчетливо видеть мои глаза и испытывать соответствующие ощущения. Обязательно придут ночные кошмары, сопровождаемые недержанием мочи, возможны и дневные галлюцинации. При активном и самоотверженном сотрудничестве неприятные симптомы отступят. К слову, есть смысл подобрать ему священнослужителя для исповеди.
– А вылечить от ваших… корректировок возможно?
– Разве что свинцом. Или возьмется другой Альфа.
– М-да. Думаю, свинцом более вероятно. Кстати, покончить с собой он не захочет?
– Исключено. Такие очень любят жить.
Илья Юрьевич думает.
Киваю:
– Легко. Направляйте группы захвата. Другого такого шанса действительно не будет.
В общей сложности больше недели пришлось провести в подвалах Управления. На человеческую сволочь насмотрелся до тошноты. Наглые, самоуверенные, подлые, беспринципные – от общения с ними оставалось ощущение, словно вывалялся в липкой грязи. После парочки педофилов взял перерыв – просто успокоиться и преодолеть зашкаливающее желание убивать.
Отдельный кабинет, точнее, комплекс помещений отдали под мои нужды. В первой комнате разместился Сергей Дмитриевич со всей своей аппаратурой, в другой устроили комфортабельную спальню. Имелись и туалет с душем.
Илья Юрьевич, как и остальные задействованные в операции офицеры, практически не отдыхал. На него легла основная нагрузка по координации работы, связыванию воедино информации по вскрытой шпионской сети. Но он держался, уверенно руководил процессом, успевал проинструктировать следователей рабочих групп, поставить задачу скорохватам, проконтролировать ведущиеся допросы. Глаза генерал-полковника горели жестким победным огнем. Да, наверное, впервые с тридцать седьмого года проходила масштабная чистка государственного аппарата от агентуры и фигур влияния всех мастей. Паутина оказалась многослойной. Английская ветвь, американская, французская и немецкая – кого там только не было. Выявили иуд и в нашем Управлении, окончательно поставив точку в лондонской операции с подставой.
Доходило буквально до смешного – минуты две немного нервно, но откровенно ржали, получив достоверную информацию о грузинском шпионе.
Надо признать честно – меня берегли, расходуя сверхъестественную мощь Альфы только в особых случаях, для «взлома» ключевых фигур, либо владеющих важной оперативной информацией, либо планируемых для контригры с американцами.
И все время, как ангел-хранитель, меня сопровождала Лариса. Сочувствовала, успокаивала, помогала отрешиться от людской мерзости и грязи, всеми силами своей чуткой и нежной души не давая сорваться. А соблазн был. Неимоверный соблазн. Дав волю ненависти, перейдя в седьмую фазу, я бы прошелся по Москве. Уже не пугая мразей, а убивая на месте. Как сказал тогда Илья Юрьевич? Коса смерти? Нет, уверен, что покруче – сама Смерть. В Альфах действительно что-то есть от небесного спецназа – архангелов.
Сколько веревочке не виться, а конец, то есть песец, приходит всегда. На десерт резкие парни из бригады скорохватов, получившие в среде следователей прозвище «эскадроны смерти», приволокли настоящих пауков. Резиденты. Товар штучный, бесценный и самый желанный для лап контрразведки. Кто-то их все-таки предупредил. Американского прихватили буквально за два квартала от посольства. Английский оказался похитрее: попытался скрыться, используя автобус паломников.
Застигнутые врасплох, не понимающие, почему еще час назад безупречно функционирующая организация внезапно дала фатальный сбой, они лихорадочно продумывали тактику действий. Мечты, мечты, в чем ваша сладость…
– Александр Владимирович, я вас очень прошу – постарайтесь сдержаться.
Пытаюсь пошутить:
– Я такой страшный?
Увидев ответ, понимаю: да.
Тот кабинет, где проходила процедура, парни официально нарекли «пыточной». Я теперь никуда не уходил, сидел в кресле следователя и ждал, пока «опричники» зафиксируют очередного клиента. Крики раздражали и утомляли – я не давал кричать, парализуя допрашиваемого на время «потрошения». Это потом они бились в истерике и исходили дерьмом в прямом и переносном смысле, попав в кабинеты обычных следователей – у меня царила полная запредельного ужаса тишина. Нет, работа выполнялась аккуратно, можно даже сказать, ювелирно. Но от деликатности в обращении с искрами не осталось и следа. Слишком это все было мерзко и грязно.
И теперь генерал-полковник всерьез опасается, что Альфа напоследок сорвется. Его ход рассуждений понятен: усталость, помноженная на ненависть – опасный состав. Осунувшийся, бледный, с мерцающими глазами и мрачной гримаской брезгливого отвращения на лице – таким я увидел себя в его мыслях. Да, после педофилов и прочей дряни…
И еще начальнику страшно. Просто, как человеку. На его глазах сильные, уверенные в себе мужчины за секунды превращались в сломленных, готовых на все слизняков, впадающих в истерику при одном только упоминании об Альфе.
Он прав – таким, как я, нельзя находиться в мире людей.
Сосредоточиваюсь, стараясь вернуть рабочее спокойствие.
– Илья Юрьевич, не волнуйтесь – все будет нормально. Это же последние?
– Думаю, да. И самые важные.
– Я понимаю. Обещаю – сделаю в лучшем виде.
Он невесело усмехается:
– Умеете вы убеждать, Александр Владимирович.
Хорошая шутка. Хоть и отдает черным юмором.
Привычная процедура много времени не заняла. Стараясь работать бесшумно и деликатно, не попадая под взгляд моих глаз, парни из охраны унесли последнего закаменевшего в ужасе клиента.
А я остался сидеть в кресле, с болью осознавая, насколько мало осталось сил. Сил противостоять самому страшному – надвигающейся войне.
Сосредоточенный, погруженный в тяжелые мысли Илья Юрьевич привычно находился в своем кабинете. Звук из допросной шел в приглушенном режиме – основная информация уже поступила.
Американский резидент озвучил примерные сроки начала боевых действий. Будучи разведчиком высокого уровня и имея доступ к стратегической информации, в своих прогнозах он мог ошибаться на неделю. Максимум на месяц. Но война против России неизбежна.
К слову, захват нашей диверсионной тройки должен был дать неоспоримый повод к войне, «казус белли». Впрочем, обойдутся и без нас.
В который раз олигархическая верхушка Соединенных Штатов решает поправить финансовое и политическое положение войной. Тем более что сейчас самое богатое государство Земли в полной мере ощутило вкус банкротства.
После новогодней инициации их положение, и так шаткое, стало стремительно ухудшаться. Никаких колдовства и мистики, к слову, все происходит в строгом соответствии с логикой. Разве что удача совсем покинула Северо-Американский континент, и из всех возможных раскладов постоянно выпадает худший.
Массовые волнения привели к введению военного положения и немыслимой вещи – фактической отмене конституционных свобод. Получил практическое воплощение законодательный акт «О подготовке ресурсов для целей национальной обороны». Теперь министерствам внутренней безопасности, сельского хозяйства, труда, здравоохранения, транспорта, министерству обороны и прочим предоставлен полный контроль за всеми ресурсами Соединенных Штатов. Правительственные органы получили возможность захватывать, конфисковывать и перенаправлять ресурсы, материалы, услуги и все остальное, что будет сочтено правительственными же чиновниками необходимым для обеспечения целей национальной обороны и безопасности. Размер фермы, бизнеса или количество продовольствия, имеющегося у частных лиц для собственного потребления в подвале или холодильнике, не имеют значения. Любой колодец, солнечная батарея на доме или запас еды теперь находятся под контролем государства.
Все виды энергии и мощности для ее производства и накопления, все сельскохозяйственное оборудование, все без исключения продовольствие, вся без какого-либо исключения медицина, все водные ресурсы, включая источники воды, а также воду и другие питьевые жидкости, расфасованные в пластиковую или иную упаковку, весь транспорт, любые материалы, лекарства и многое-многое другое.
Гражданам Америки отныне не принадлежит ничего. Частная собственность кончилась.
Что там собственность? Сами счастливые обладатели американского паспорта стали ресурсом.
Все граждане страны зарегистрированы в агентстве «Трудовые резервы для целей национальной обороны». На основании истории работы производится массовый призыв (по большей части насильственный) в трудовые лагеря.
В рамках министерства труда этими вопросами занимается директор Службы селекции. В его компетенцию входит определение спроса на рабочую силу и ее использование, соотношение спроса на рабочую силу с имеющимися запасами материалов и производственных помещений, а также иные вопросы, связанные с приоритетностью и эффективным использованием и распределением трудовых ресурсов.
Как мне все это напоминает Британскую Колониальную империю и департамент ресурсного управления!
Америка практически стала огромным концентрационным лагерем. Кстати, и настоящих лагерей теперь там тоже хватает. В особых зонах из вэлферников, уголовников и прочего человеческого мусора рейнджеры Форт-Брэга выковывают «солдат для внешних операций». Одноразовых штурмовиков, предназначенных для создания первой волны оккупационных войск.
Куда деваются неспособные держать оружие и прочие «лишние»? Судя по разведданным, их свозят в Техас. Самый большой штат, где так легко потеряться. Там и теряются, ежедневно исчезая в зданиях промышленного типа, сотни людей.
Но главная угроза для России не экспедиционный корпус. Калифорний-двести пятьдесят два. Начинка ядерных бомб и боеголовок ракет. Металл Армагеддона. Как же они научились его получать в таких количествах?
– Что вы по этому поводу думаете, Александр Владимирович?
За словами Ильи Юрьевича скрыт другой вопрос:
– Какой у нас есть выход?
– Вижу два варианта. Первый: ракетно-ядерный удар по реактору и хранилищам специальных изделий. Второй: отправка диверсионных групп, имеющих целью те же объекты.
Прочитав мысли, дополняю ответ:
– Конечно, лучшим вариантом был бы мой личный визит. Альфой, прошедшим седьмую фазу. Но совершенно не уверен, что в этом состоянии мне будет дело до земных проблем. Поймите правильно, товарищ генерал-полковник – я не отказываюсь. Просто закономерно опасаюсь, что все человеческое сгорит еще на подходе к реактору, при нейтрализации внешнего кольца охраны.
– Я понимаю, Александр Владимирович. И вижу, чего вам стоила наша успешная работа за последнюю неделю.
Устало вздохнув, потерев ладонями лицо, начальник подводит итог:
– Надо ехать в Кремль. Плохо, что я не в самой лучшей сейчас форме.
Ну, это как раз не проблема.
В следующую секунду он расслабленно оседает в кресле.
Пять минут восстанавливающего сна роли не сыграют, особенно для подготовки к определяющему судьбу страны разговору.
По истечении назначенного времени начальник открывает глаза. Взор очень быстро проясняется. Предупреждаю возмущение:
– Илья Юрьевич, приношу извинения, но так было надо.
Он оценивает свое отличное самочувствие:
– Сколько я спал?
– Ровно пять минут.
– Альфа, мне иногда кажется, что для вас люди, как игрушки.
– Нет. Для меня люди – именно люди.
Короткая пауза:
– Да. Вы правы. Извините. Заработался.
Киваю:
– Ничего страшного. Поверьте – иногда и сам не рад.
Вполне бодро поднявшись из кресла, генерал-полковник подводит итог:
– Умываюсь и еду.
Чуть помедлив, заканчивает:
– Спасибо.
Ночью я стремительно вернулся в человеческое тело. Что-то было не так… И в следующую секунду понимаю: что.
Слегка вздрагивая, рядом тихонечко плачет Лара. Изо всех сил сдерживаясь, не давая волю рвущемуся из души горю.
– Ну что ты, моя любимая?
Простые слова и обнявшие ее худые руки прорывают плотину. Она теперь горько рыдает на моей груди. И в каждом судорожном всхлипе, в каждой отчаянной слезинке звучит одно слово. Страшное и беспощадное. «Никогда»…
Нам не суждено простое человеческое счастье. Не будет совместной жизни, полных уюта вечеров, наполненных любовью ночей. Бесед о работе и планов на будущее, веселых праздников, мелких бытовых огорчений. Эти зимние дни – последнее, что у нас осталось.
– Я так хотела… чтобы ты… хотя бы до дня рождения…
Оцениваю небогатый запас сил. Нет, до дня рождения Лары уже точно не дотяну.
Мне нечем утешить любимую. И убирать отчаяние, используя возможности Альфы, тоже не стоит. Пусть выплачется. Ей станет легче. Наверное.
– А что это за тип реакторов – «РБМК»?
Вот это вопросик! И задавать его должен никак не «зубр» отечественной ядерной энергетики, доктор наук, академик и профессор, прошедший все ступени от должности старшего инженера управления реактором до ведущего специалиста в области конструирования малых реакторов для АПЛ.
И как ему теперь объяснить, что на чертежах с английскими надписями изображен агрегат, чрезвычайно напоминающий творение академика Александрова?
Конечно, я не великий спец в атомных реакторах. Мои знания в основном относятся к гораздо более компактным и, так сказать, одноразовым устройствам, использующим энергию деления и синтеза ядер. Но инженеру советской школы уловить основные принципы работы и общее строение атомной машинерии проблем не составило. Особенно, если интерес подогрет детальным описанием катастрофы на Чернобыльской АЭС.
Возвращаюсь к теме. Как я себе представлял высокопоточный исследовательский реактор HFIR? Активная зона в виде куба со стороной около полуметра, три десятка топливных сборок с ураном-двести тридцать пять, система бериллиевых отражателей. Центральная полость – та самая нейтронная ловушка, где проходят чудеса трансмутаций. Немного легкой воды в качестве замедлителя нейтронов. Как говорят у нас в тундре: «Однако, все».
Что на чертежах и фотографиях?
Не побоюсь этого слова, махина диаметром за двадцать и высотой двадцать пять метров в специальной многократно экранированной шахте. Полторы тысячи каналов под топливные сборки, нейтронная ловушка в каждой. Плиты биологической защиты по три метра толщиной. Сложная система водяного охлаждения. Первый контур на легкой воде. И верх совпадения – агрегат для перезарядки, неотличимый от разгрузочно-загрузочной машины (РЗМ) того же РБМК-1000.
От мыслей возвращаюсь к приглашенному на сверхсекретную консультацию ученому. Удачно всплыло в памяти научное название агрегата:
– Канальный водографитовый реактор с неперегружаемыми каналами.
Вроде произнес все правильно, но воззрился товарищ на меня с нескрываемым изумлением.
Похоже, я напоролся на различие в развитии миров. Может, у них и Чернобыля не было?
Как выяснилось, не было. То есть, заштатный городишко на Украине присутствует, но без пугающей славы ядерной катастрофы. Вообще в европейской части СССР атомные электростанции не возводились – Сибирь большая. Потери на передаче электроэнергии, строительство дополнительной инфраструктуры – все было принесено в угоду главному. Безопасности.
Не было и относительно легко изготовляемых РБМК. Советским научным сообществом энергетиков-ядерщиков предпочтение единогласно отдано надежным и технологически отработанным корпусным водо-водяным типа ВВЭР, которые производит расположенный там же в Сибири специализированный завод.
Так, это понятно. Возвращаемся к основной теме беседы. В принципе, сложного ничего не вижу, термины ясны. За исключением: что скрывается под наименованием «теллар»? Особый сплав с бериллием?
Теперь наступила моя очередь удивляться. Это не сплав. Неизвестный науке металл, существующий буквально только в этом самом реакторе в виде отражающих и фокусирующих пластин. Источник происхождения не установлен, получить образец для проведения исследований не представляется возможным. Свойства определены эмпирическим путем, на основании добытых разведкой материалов. Чертежи и фотографии HFIR на нашем столе, кстати, того же шпионского происхождения.
М-да… Наследие атлантов? Элементы энергетической установки сбитой «летающей тарелки»?
Как выяснилось, эти версии в числе прочих присутствуют. Жаль, что полноценному Альфе не свойственно любопытство. Я бы разобрался.
А пока задача сформулирована однозначно: найти самый эффективный путь вывода из строя фабрики по производству калифорния. Задача, исполнение которой я добровольно возложил на свои плечи.
Собственно, другого приемлемого выхода из сложившейся ситуации просто нет. Не считать же подобным превентивный ракетно-ядерный удар?
Мои сверхъестественные способности позволят легко пройти в любое помещение, взять под контроль операторов, заставят выполнить ведущие к предельной ядерной аварии действия. Ни к чему даже вооружение – я сам по себе неотразимое оружие.
Дело за малым – легально попасть в реакторный зал, поближе к ядерному сердцу. Эту проблему Илья Юрьевич взял на себя. К слову, начинаю понимать, как она будет решена. Подсказали изучаемые материалы.
Новогодние праздники для работников HFIR оказались сильно омрачены. За минуту до знаменательного момента по московскому времени без видимых причин резко вырос нейтронный поток, соответственно, подскочила тепловая мощность. Часть аварийно сброшенных стержней-поглотителей из-за проявившегося технологического дефекта привода не достигла необходимой глубины погружения. Образовавшееся сложное нейтронное поле произвело нерасчетное воздействие на топливные сборки. Бомбардируемые плотным потоком частиц, разогреваемые расплавившимися топливными сборками, центральные пластины отражателей не выдержали перегрузок. Горели, как бенгальский огонь.
Включив на полную мощность все циркуляционные насосы, обеспечив приемлемый теплоотвод, операторы реактора самоотверженно извлекали топливные сборки, стремясь снизить плотность нейтронного поля. Бассейны выдержки готовых и подлежащих обработке сборок процентов на девяносто были заполнены рабочим материалом. Поэтому дико фонящие элементы укладывали прямо на полу реакторного зала. Жаль, но расплавления активной зоны и гибели HFIR персоналу удалось избежать.
– Установлено, что послужило причиной аварии?
– Нет. Совершенно непонятно. И наши, и зарубежные специалисты считают, что произошло крайне маловероятное стечение обстоятельств.
Думаю, я бы смог приоткрыть завесу тайны. Как раз в это время в центре Аркаима я держал в руках Финиста. Интересно отозвалась инициация на той стороне Земли.
Ладно, что дальше?
А дальше вполне закономерно – все задействованные на ликвидации последствий аварии хватанули смертельные и очень близкие к ним дозы.
Срочно собранные в «атомном штате» Неваде на усиление специалисты атомных электростанций до цели не добрались – «Боинг» взорвался в воздухе. Неужто наши так оперативно подсуетились?
Использовав все резервы, безжалостно выжигая радиацией имеющих уникальную подготовку людей, руководители ядерного центра все-таки привели реактор в рабочее состояние. Фокусирующие узлы удалось восстановить, использовав элементы биологической защиты. И теперь круглосуточно функционирующий агрегат безбожно фонит, не так уж и медленно убивая тех, кто на нем работает, и, как следствие, требует высокой текучести кадров. Создать приличную радиационную защиту в сложившихся обстоятельствах не представляется возможным, да и к чему она умеющим считать деньги «кризисным менеджерам»? Получаемое ядерное горючее будет использовано, по их расчетам, всего один раз. Поэтому проще расходовать людей, привлекая все новых и новых сотрудников. Далеко не всегда высокого класса. Как следствие, участились мелкие поломки и аварии, снижающие объем и скорость выхода готовой продукции.
Крайне выгодные предложения уже получили многие известные в мире ядерной энергетики специалисты, многим это еще предстоит.
Прошедшая в свое время кампания закрытия и перепрофилирования атомных электростанций в Европе сейчас обернулась против жаждущих вернуть мировое господство. Кадров практически нет. Ядерщики России и Китая по понятным причинам недоступны. Что осталось? Индия, Япония, страны Латинской Америки. Да и там наверняка жаждущих немного – стремительно дешевеющие доллары не заменят жизнь и здоровье.
Не так уж все и плохо с предпосылками для проведения операции. Обилие новых лиц, постоянные происшествия – самая благодатная почва для диверсии. Учитывая мои способности к внушению… Ядерным гением сочтут немедленно и все распоряжения будут выполнять беспрекословно.
А что, собственно, планируется сделать?
М-да, следовало ожидать. Один в один предпосылки Чернобыльской аварии. Не зря возникали мысли о преднамеренности того, что произошло в тишине украинской ночи. Чистых диверсантов, конечно, там не было, но подсунутый упертому и недалекому, желающему научной славы «экспериментатору» продуманный план – вполне реальная гипотеза.
– Лучший вариант, конечно, если подвергнется радиоактивному заражению заводской комплекс по изготовлению полусфер ядерного горючего для специальных изделий. Он в тридцати километрах от реактора, получает электроэнергию от его же турбин.
– Все так компактно расположено?
– Да, взгляните.
Новая порция чертежей, спутниковые фотографии, карты.
– Здесь все сразу: и фабрика, где происходит разделение изотопов, и хранилища делящихся материалов, и цех с высокоточными штампами, формирующими начинку ядерных зарядов. Американским руководством в свое время было принято решение не растаскивать по стране радиационно опасное производство.
– Какие устройства являются критичными для функционирования предприятия?
– Пожалуй, все. Наиболее уязвимы центрифуги, радиохимические установки. Буквально одна пуля…
Не может не радовать. Кстати, вопрос:
– Существует возможность вызвать ядерную реакцию деления, используя готовые полусферы?
– Конечно. Полной мощности, по понятным причинам, набрать не удастся, но ядерный разгон, своеобразный всплеск неизбежны. Но это верное самоубийство.
Кто бы сомневался. Вот только у меня с человеческой жизнью тоже не все хорошо, к сожалению.
– Как производится хранение полусфер до отправки на заводы сборки ядерных боеприпасов?
– Вот примерная схема. Нечто типа герметичных сот в полу, соответствующие системы охлаждения и контроля. Ручной доступ крайне затруднен, для загрузки в транспортную тару используется специальный механизм.
Вникаю в чертежи. Общий принцип построения агрегатов понятен. Киваю ученому:
– Хорошо, спасибо. Какие еще вопросы мы должны рассмотреть?
– Пожалуйста. По поручению вашего руководства нашим коллективом подготовлены предложения по возможному совершенствованию работы HFIR. К сожалению, они не подтверждены практикой… но будут выглядеть достаточно привлекательно.
– Это и требуется. Приступим?
Свободны ли мы в своих решениях? Или каждый шаг и поступок уже запечатлены в книге Судеб, заставляя нас идти по предопределенному пути? Наверное, истина где-то посередине. Из массы существующих вариантов будущего правильным является только один. Но никто не принуждает его принимать – решение остается за человеком.
Это я к тому, что лицо на фотографии поразительно схоже с тем, которое каждый день вижу в зеркале.
Димо Стратев, болгарский инженер и ученый. Ядерщик.
Просматриваю остальные, полученные оперативным путем материалы. Мы действительно похожи, как братья-близнецы. Совершенно невероятная деталь – и у него на голове имеется тонкий шрам, совсем как мой, доставшийся «на память» от Брюса.
Данные биографии. Побудительным мотивом, заставившим связать жизнь с тайнами атомного ядра, явились проводимые Советским Союзом разработки урановых месторождений. Маленького мальчика на всю жизнь впечатлили масштабные преобразования доселе нетронутых мест, работа могучей техники, сам настрой молодых, лучащихся воодушевлением и уверенностью специалистов. Именно тогда Стратев запомнил первые русские слова и загорелся мечтой побывать в стране Советов.
Закончив специализированный техникум, отлично зарекомендовал себя в работе на горно-обогатительном комбинате, затем последовали прилежная учеба в СССР, возвращение в Болгарию, открывающиеся великолепные перспективы. По планам и надеждам безжалостно ударил крах социалистического лагеря. Помыкавшись в стремительно нищающей Болгарии, уехал вести научную работу за рубеж. Череда экспериментальных реакторов, несколько изобретений и научных работ. Но результаты достижений уходили работодателям – на Западе умеют составлять контракты.
В ходе сложного эксперимента в результате неисправности оборудования попал в радиационную аварию. Там заработал тот самый шрам и высокую дозу радиации, наложившуюся на ранее полученные. Долгое и мучительное лечение, на которое ушли все деньги. Никому не нужный, собрав жалкие остатки средств, вернулся на родину. Сейчас ведет замкнутый, практически отшельнический образ жизни, отличается мизантропическим складом характера (неудивительно при такой судьбе), проживает в селе Градыт, муниципалитета Смолян. Но окончательно научную работу не забросил – по Интернету общается на специализированных форумах с коллегами, участвует в научной деятельности.
– Ваше мнение?
За спокойным видом Ильи Юрьевича скрываются гордость и удовольствие от успешно выполненной работы.
– Весьма перспективно. Думаю, американцы заинтересуются этой кандидатурой.
– Они уже заинтересовались.
Вот как? Впрочем, чем быстрее, тем лучше.
– Когда вылетать, Илья Юрьевич?
– Завтра в обед, Александр Владимирович. На подготовку практически нет времени. Одна надежда на удачу и ваши способности.
На стол ложатся толстая папка, компакт-диски:
– Вот материалы по Стратеву и месту его проживания. Постарайтесь изучить и запомнить.
– Постараюсь.
Снова аэродром Кубинка. Но на этот раз билет в один конец. Это понятно и Ларисе, и парням. Генерал-полковник провожать не приехал – плохая примета.
Смешно. С Альфой верить в приметы.
Крепко, но осторожно обняв на прощание, Ахмет и Кемаль деликатно отошли, оставив нас с Ларой вдвоем.
В последний раз она прижимается к моей груди, губы обжигает последний поцелуй.
– Не волнуйся за меня, Сашенька. Я сильная, я выдержу…
А с длинных ресниц переполненных горем глаз срываются крупные прозрачные слезы, застывающие ледяными дорожками на воротнике дубленки.
Спазм перехватил и мое горло.
Стараюсь вобрать взглядом, запомнить навсегда милый образ. Паранормальная составляющая подсказывает – надо уходить. Любимая держится из последних сил, может сорваться в любой миг.
С рвущей сердце болью отпускаю ее горячие нежные ладошки, поднимаюсь по трапу. Нет, оглядываться нельзя.
Плохая примета.
Весь полет до аэропорта Пловдива я перечитывал материалы на экране ноутбука, стремясь изучить новую роль, понять человека, которого придется замещать. За пять минут до посадки сдал компьютер борттехнику.