Степанида и 7 женихов

Глава 24

«За пустой стол гостей не сажают»

— Так, Степанида, боязно мне!

— А тебе-то чего?

— А кОли зАкуси не хватить?

— Я же говорила, не парься! С банкетом я передумала. Делаем фуршет. Пиво, раки, рыбка. Все! У меня и так нервы, чтоб еще о еде заморачиваться. Фуршет — идеальный вариант.

— Опозориться хошь? — взвилась Лукерья, — тебе позор и мне позор!!!

— Лукерья. В наше время так принято. Я же их на серьезный разговор позвала, а не желудки набивать.

— У нас на Руси, прежде гостю поднеси! Жёнихов потчевать надобно, а не кислым квасом опаивать!

— Ну посуди сама. У нас ведь даже холодильника нету, где все это хранить? Потом, это ведь мне соблазн, если ты вкусняшек наготовишь! А мне мясо нельзя, помнишь, нет?

— Могём без мяса. Рыбки, грибочков, блинчиков! — упрашивала охоронница, — стыдоба, первые гости в дом, а у нас шиш на столе!

— Я купила достаточно закусок.

— Да там кот наплакал! Одним воробьем десять ртов не насытишь! — продолжала сыпать поговорками Лукерья.

— Я в магазин больше не поеду!

— А мне и не надобно! Я своими силАми могу! Чай, силушки прибавилось!

— Лукерья, ты как хочешь, а я спать. Завтра у меня день нервный, вечер, так вообще страх. Хочешь — готовь свои разносолы, но на меня не рассчитывай!

— Больно надо! — фыркнула охоронница.

«Вчера не догонишь, а от завтра не уйдешь»

Ночь даровала крепкий сон без сновидений, несмотря на тревогу. Проснувшись, Степка подумала, как бы это не оказалось затишьем перед бурей…

Вчерашние мысли вернулись, принеся с собой страх и плохое предчувствие. Она сама не понимала чего больше боится, драки, недоверия со стороны женихов-людей или… чего-то, к чему окажется не готовой?

С раннего утра «повалили» поздравления, немного отвлекшие от мрачных мыслей. Звонили родители, подруги и многочисленные приятели из прошлого. На какое-то время Степанида ощутила тоску по той жизни, в которой было все просто и понятно… Где не было офигительных мужиков, от которых текли мозги. Не было говорящего дома, оборотней, Мити… «Хотя, нет, в прошлой жизни было тоскливо…»

Первый подарок-сюрприз пришелся от охоронников. Сногсшибательный, обалденный, подарок! Степанида спускалась вниз, еще нога была на последней ступеньке, как затрещали трещотки, взвыла балалайка и Егорыч с Лукерьей дружно и заливисто запели:

Как на Степины именины испекли мы каравай,

Вот такой ужины, вот такой ширины,

От неожиданности Степанида застыла, рот ладошкой прикрыла, а тем временем ей на встречу выкатился столик на колесиках с огромным караваем на нем!

Каравай, каравай, кого хочешь выбирай!

Трёхъярусный, украшенный по бокам розочками, листиками, веточками. На самом верху, тоже из теста, красовалась лебедушка, а ярусом ниже, поменьше, семь лебедей, задрав голову, глядели на нее.

— Какая прелесть, — Степка обошла вокруг столика с именинным караваем, разглядывая творение Лукерьи, — как из сказки… Родные мои, спасибо, чудесное поздравление!

— Легких дней, барышня, лебедушка вы наша! — народное музыкальное творчество оборвалось и пробасил Егорыч.

— Счастия, здоровия, мыслей верных, — подхватила Лукерья. По волосам нежно провела Крапивка, а Конопатка подхватил на руки и закружил, выражая свои эмоции.

— Спасибо, спасибо, мои хорошие! — засмеялась Степанида, утерев слезу, — не ожидала… растрогали до слез…

— Рады угодить, — пропела Лукерья, — пожалуй в уборную, дар прими!

— Какой дар? Разве это, — она показала на каравай, — не подарок?

— Каравай караваем, дар отдельно! Давай, входи!

— Так я ведь не купила ничего для санузла, какой подарок? — пролепетала хозяйка.

— Иди, не томи! — поторопила охоронница, — извелись от переживаний ужо.

«Не так дорог подарок, как дорога любовь»

Слагалица отворила дверь в будущую ванную комнату и застыла с открытым ртом. Чудо дивное, комната была полностью укомплектована! Унитаз, ванна, умывальник и открытый шкаф с полотенцами. Из дерева…

— Глазам своим не верю, как???

Такого унитаза Степка даже в музее не видела. Оборудованный под кресло с подлокотниками и с вмонтированной расписной керамической вазой. Сбоку унитаза-кресла болтался канатик, с висюлькой, за которую полагалось дернуть, чтоб смыть. Рядом, имелся такой же унитаз, но раза в два меньше.

— Это для маляток, Егорыч наперед позаботился, — прокомментировала Лукерья.

Степанида, не в силах, что-либо ответить, молча глазела, не знала смеяться ей, или охать.

Абсолютно деревянная ванна, отполированная до блеска, без сучка, без задоринки, сделанная по принципу кадушки. С изогнутыми бортиками и полочкой для купальных принадлежностей. Она была полна теплой воды, слегка паруя.

Недалече, в таком же стиле оформленный, стоял умывальник, правда, без смесителя.

— А-бал-деть! — выдала именинница, — н-но как, Егорыч? Это ж ведь, столько работы…

— Усё из природних матерьялов, барышня, — похвалился охоронник, — две ноченьки трудились, поспеть торопились. Ну, как, сподобилось?

— Не то слово, красота! Да такой ванной комнаты ни у кого нет! Золотые руки, Егорыч, респект и уважуха!

— Не токмо я трудился, барышня, Конопатка и Крапивка подсобляли. Оночки, как Крапивка седло размалевала!

— Спасибо всем вам, огромное! Лучшего подарка и не придумать, я так мечтала об удобствах!

— Дюже рады, что сподобилось…

— А как обстоит вопрос с канализацией? И как вода набирается, я не вижу кранов? А обогрев, как происходит? — посыпала вопросами, внимательно разглядывая диковинную сантехнику.

— Тутачки неурядица вышла. Крантики прикупить придется. А воду, покамест, Лукерья греить.

— А смывается унитаз куда?

— Тутачки тож покудова на время. СзадИ выварка припрятана. Не тревожьтесь, усё ладиком. Конда прикупите крантики, да трубы, мигом переделаем.

— Ну хорошо, уговорили… Еще раз спасибо, расчудесный сюрприз, лучше не придумаешь!

— Ты хозяюшка, хоть чичас скупайси, водичка до чего хороша, — проворковала Лукерья.

— С удовольствием, я как раз о ванной с пенкой мечтала, но думала просить Егорыча баньку натопить, а тут такая приятная неожиданность. Вот уж угодили, золотые мои, платиновые, — никак не могла нарадоваться на подарок Степанида, — денег тьму сэкономили!

Весь день прошел в прекрасном настроении, не зря говорят, как начнешь, так и проведешь. Хотя, конечно, тревога была, но слабее. Радовало одно, что трое из них в курсе.

«Как Грозный примет информацию о том, что я Слагалица? А главное, наличие соперников? А выдержит ли Гор других претендентов в одном помещении?»- от этих дум кружилась голова. «Начнет агрессивничать, Конопатка его выбросит вон!» — но от этой мысли стало грустно.

С Лукерьей долго спорили, где разместить гостей. Охоронница настаивала на кухне, а Степка на гостиной. В итоге решили, что стол из кухни перенесут в гостиную, на нем разложат яства. А гости будут сами себе еду выбирать, и рассядутся, кто куда.

В обед в двери постучал забавный лохматый мальчишка, с ярко-голубыми глазами и принес полмешка раков. Молча поклонился и исчез. «Ой, Митя подарок прислал!»

Вот только, что делать с раками, если Лукерья за ночь наготовила тьму еды, испортив идею посиделок с пивом и раками?

— Лукерья, а свари-ка раков, будь добра. А я их начищу на большое блюдо. У нас такое найдется?

— А как же!

— Будет вкусно с соусом тар-тар, умеешь его готовить?

— Не-а, это чаво?

— Расскажу, очень просто. Из майонеза, соленых огурчиков, зелени и чеснока…

Через час принесли цветы. Степка вышла на стук в дверь и обнаружила на пороге большой букет желтых нарциссов, ее любимых.

— Осенью нарциссы? Откуда? — поразилась она, поднимая тяжелый букет. При нем была карточка с подписью: «Слабая попытка сравнить твою красоту с цветами. Но куда им… Никита». «О Боже, да он романтик! Никогда бы не подумала…»- подумала со счастливой улыбкой на губах.

Часам к пяти вечера, начала мандражировать. Волновалась так, впору сто грамм опрокинуть, но сдержалась. «Вот выпровожу гостей — точно бахну!» Как-то даже боязно ей стало, одна с шестью мужиками в доме, два из которых звери. «Ох, подерутся, как пить дать…» Переживаниями довела себя так, что руки дрожать стали, косметику нанести не могла.

— Ай, ну ее! Я им и нечёсаная, да в лохмотьях понравилась, чего переживать о внешности? — но тем нее, надела новое белье и платье.

Черное, бархатное, ниже колена. Юбка карандаш, верх закрытый, а спина оголена. На ноги обула лодочки на каблуке, благо все женихи высокие. Крапивка помогла уложить стрижку. Красивая и взволнованная спустилась вниз встречать гостей.

«Званному гостю большая честь»

Первым, как и обещал, явился Никита. Нарядный, в черном костюме, белой рубашке, правда без галстука. Сердце привычно пропустило удар, а потом бешено заколотилось. Но стоило Никите ступить на порог, как оно сразу угомонилось.

— С днем рождения! — пробаритонил мэр, коснувшись губами щеки Степаниды.

— Спасибо, Никита, проходи!

— Красивое платье! Тебе идет, — мэр повесил черное кашемировое пальто на вешалку, полоснув по хозяйке восхищенным взглядом. Янтарные глаза полыхнули огнем, но лишь на мгновение, — покрутись, пожалуйста!

Именинница отступила на шаг и покрутилась. Никита присвистнул.

— Ничего себе. Боюсь, сегодня мне придется попотеть, чтоб удержать всех в узде, — он улыбнулся уголками губ.

— Спасибо! — ответила Слагалица, зардевшись от комплимента, — ты так и не рассказал, как это делаешь?

— Завтра, — пообещал он, — поставь меня первым в список, все расскажу. Как раз выходной.

— Договорились! Ну, проходи? — волнуясь, пятый раз за минуту, оправила платье.

— Подожди, я с подарком! — и протянул ей большой сверток, который она поначалу не заметила.

— Спасибо, а что это? Картина? — сверток был большой, Степка с трудом удержала его в руках.

— Картина. Так, отдай назад, она тяжелая! Пошли, я отнесу сам.

В гостиной Никита облокотил картину о диван, а хозяйка принялась ее трепетно распечатывать. На холсте была изображена сама именинница. На белом фоне коричнево-огненными разводами красовалось ее лицо.

— Неужели это я? — покачала недоверчиво головой, — не может быть, я ведь даже на фото выхожу плохо… Это, ты рисовал?

— А кто же еще? — ответил на оба вопроса одновременно.

— Я не знала, что ты рисуешь! Причем так… талантливо!

— Я не рисую, так, балуюсь иногда. Это первая картина, которая мне понравилась настолько, чтоб ее подарить.

— У тебя определенно талант… — повторила восторженно, не в силах оторваться от своего лица. Оно манило, несло в себе загадку и дарило обещание… «Неужели я так выгляжу со стороны?»

— Это ты меня вдохновила, — что-то в его голосе заставило сердце пуститься в пляс, но лишь на мгновение, мэр вновь взял под железный контроль эмоции, откашлявшись.

— Вот только, я грустная здесь, — заговорила, чтоб сгладить неловкую паузу, проведя пальцем по портрету.

— Я запомнил тебя такой с первой встречи. Ты сидела в приемной, а когда я вошел, подняла на меня свои невероятные глаза. И убила наповал. Еле устоял, — последнее произнес хрипло и со смешком. Степанида оторвалась от картины и поглядела на него. И сама едва устояла. Взгляд медовых очей пробрал до костей, расплавив кожу и закипятив кровь. Она поднялась на ноги, отступила на шаг и рухнула на диван. Но снова с чувствами произошел кульбит, как накатило, так и отступило. Секундное вожделение ушло, оставив после себя испарину на лбу.

— Прости. Ты такая красивая, с трудом сдерживаюсь, — Никита присел перед ней на корточки и поцеловал руку, — все, держу себя в руках, честное слов.

— К-как ты это делаешь? — спросила не то про самообладание, не то про эмоциональные волны он него исходящие.

— Долго рассказывать. Скажу лишь, что твоя реакция на нас, а наша на тебя, базируется на запахах. А я могу их контролировать. Всего лишь…

— Угу, «всего лишь…»

— Подробнее расскажу завтра, — напомнил и потянул за руку, поднимая на ноги, — так что, где будем вешать картину?

— Давай на этой стене, буду пить кофе у камина и любоваться. Что скажешь?

— Согласен, здесь ей и место. Гвозди и молоток есть?

— Не нужно, Егорыч повесит. Правда, Егорыч?

— Будеть исполнено, барышня! — тут же ответил охоронник.

— Егорыч, это кто? Охранник дома?

— Да, ты о них знаешь?

— Бабушка рассказывала, знаю немного, — пожал плечами.

— Кстати, она когда будет?

— Они с отцом придут вовремя. И не волнуйся, он будет вести себя спокойно!

— Что, мишку дома оставит? — засмеялась женщина.

— Типа того, — из-за бороды улыбка мэра казалась скупой.

— Кстати, Никита, спасибо за букет. Откуда нарциссы? И как ты догадался, что они мои любимые?

— Я не знал, что любимые. Просто они и мои любимые. А где достал, расскажу завтра!

— Ох уж это завтра! — хозяйка закатила глаза.

«Добрый гость хозяину приятен»

Следующим прибыл водяник. Степка открыла дверь, чтоб тут же оказаться в его объятиях. Митя, как всегда стремительно-осторожно, притянул к себе и поцеловал в губы. Поцелуй был беглым, но собственническим. Ноги девичьи подогнулись, но мужчина удержал ее, обняв за талию.

— Соскучился… — прошептал прямо в ее рот, — чуть с ума не сошел, пока дождался! — и еще несколько раз поцеловал в губы.

— Привет… — прошептала в ответ, млея от его рук и губ, позволив себе на мгновение забыться. Митина рука погладила обнаженную спину и Степанида едва в голос не застонала.

— Ничего себе платье! Ты хочешь, чтоб мужики разума лишились? — Митя нахмурился.

— Да вроде скромное? Нет? — ответила, отстраняясь.

— Скромное? — Митя изогнул одну бровь, — а под ним, хм, бюстгальтер имеется?

— Имеется! Митя, ты ли это? — Степка тоже изогнула одну бровь.

— Соскучился очень! И да, я тоже ревнив. Как оказалось, — последнее буркнул недовольным тоном, — прости, Рыженькая! С днем рождения! — и вынул из-за спины руку с букетом кувшинок на длинных стеблях.

— Вау, — всплеснула руками Слагалица, — я не знала, что из них делают букеты!

— Нравится?

Степка приняла необычный букет, прижав его к сердцу, стрельнув на водяника восхищенным взглядом. Митя был одет, как в первый день знакомства, в голубые кожаные брюки и футболку с длинными рукавами.

— Спасибо, он прекрасен. Придется потрудится, чтоб найти подходящую вазу.

— Да хоть в банку, только стебли надо подрезать. Они долго простоят, до весны, как минимум!

— Даже так…

— Дай руку… — попросил водяник, потеряв интерес к теме букета.

— Какую? Зачем? — поинтересовалась хозяйка.

— Любую, подарок надену, — Митя полез в карман спортивной куртки и вынул футляр.

На миг Степка подумала, что там кольцо, но стоило открыть коробочку, как она обо всем позабыла. На дне лежала голубая полупрозрачная перчатка, словно из тонкого мерцающего стекла.

— Что это? — спросила пораженно.

— Эта вещь называется Рукой Избранницы, или Рукой Путешественницы. Она в моем роду давно и принадлежала женам предков. Ее задача мгновенно перенести домой или вызвать мужа на помощь. А в данном случае, меня…

— Ого! Н-но, Митя, не рано ли ты отдаешь мне такую ценную вещь? — Степанида заглянула в голубые омуты глаз водяника, чтоб вздрогнуть от пронзившей ее любви.

— Не рано! — Митя упрямо выпятил челюсть, — если ты выберешь другого, она мне все равно… долго не понадобится. Захочешь — вернешь. А пока — носи. Я настаиваю. Мне так спокойнее будет!

— Ну, ладно. А как она работает?

— Очень просто. Она запрограммирована на мой дом. Стоит тебе подойти к любому водоему, прыгнуть в него и трижды сжать кулак, как окажешься там. Вот так! — он показал движение, быстро сжав-разжав ладонь три раза.

— Офигеть! Вот так сразу?

— Через секунд пять, может десять, смотря как далеко от дома тот водоем.

— Именно водоем? Ванна не подойдет?

— Нет, — снисходительно улыбнулся, — только водоем. Река, озеро, ручей, пруд, колодец, если он с грунтовым дном.

— Море?

— Нет, моря и океаны, это чужая парафия, Панни.

— Поняла. А позвать тебя, как?

— Намочи водой руку, на которой будет перчатка. Любой, из-под крана, из бутылки, да хоть в стакан с водой опусти и мысленно позови меня. Я приду так быстро, как смогу. Не мгновенно, конечно. Но быстрее чем на машине, или даже на самолете. Все зависит от того, как близко к тому месту будет вода.

— Какая интересная вещица! — сказала женщина, продолжая благоговейно взирать на подарок, — даже неловко принимать семейную реликвию.

— Прими, пожалуйста. Я буду спокоен.

— А ты не спокоен? Почему? Из-за Гора?

— Нет, он тебя не обидит.

— А от чего тогда?

— Просто. Тревожно мне, — Митя отвел взгляд, — надень, прошу тебя, скоро остальные придут.

— Ладно, ладно… веревки из меня вьешь! А как надеть?

— Как обычную перчатку.

Степка нерешительно дотронулась пальцем до Руки Избранницы. От ее прикосновения та засияла еще ярче.

— Ой! — пискнула Степка.

— Не бойся, ты ей нравишься, видишь, засияла? — водяник развернул женщину спиной к себе, прижал к груди, — давай помогу.

Вынул сам перчатку из коробки и приоткрыл.

— Просунь руку.

— Какую?

— Любую.

Степка на секунду задумалась и просунула в перчатку левую руку. Та, словно живая сама обволокла ладонь. Соприкоснувшись с кожей, обдала прохладой, замерцала тысячей огоньков и… исчезла.

— О-о-о-ох! — восхитилась Степка, — щекотно немного… а это ничего, что она исчезла? Как снять при необходимости?

— Ее снимать не нужно, она не помешает заниматься делами. Можешь поверх носить кольца или браслеты. Вообще забудь о ней! А если все-таки надумаешь снять, я помогу.

— Спасибо, Митя! — Степка повернула голову и поцеловала водяника в губы, с наслаждением отметив, как рой мурашек помчался по обнаженной спине, — удивительный подарок, уже не терпится испробовать, как он работает!

— Обязательно попробуем, — заверил Митя, еще раз крепко поцеловав в губы, — а теперь — веди!

«Кто гостю рад, тот и собачку его покормит»

Следующими в дверь постучали Матильда и Гор. Матильда превзошла саму себя, одевшись в ярко-красное платье в пол и норковое манто. Ее разноцветные букли на голове были идеально завиты и уложены волос к волоску.

— С праздником, дорогая! — пропела она, сцапала Степку за шею и облобызала в обе щеки, перемазав помадой.

— Спасибо! — хозяйка нервно улыбнулась, пропуская гостей в дом.

— Подарочек от меня! — Матильда сбросила манто на руки сына и протянула имениннице холщовый мешочек.

— Спасибо, а что в нем?

— Открывай! Содержимое оценишь, не сомневаюсь!

В мешочке оказалась маленькая скляночка на кожаном шнуре, наполненная красноватой жидкостью.

— Зелье, снимающее откат, — самодовольно заявила ведьма.

— О, совсем? — Степанида искоса посмотрела на хмурого Гора.

— Мечтай! — фыркнула Матильда, — на час, от силы два, от мощи отката зависит. Пригодится на экстренный случай, когда придавит, а возможностей, кхм, не будет.

— Да, ценный подарок, благодарю! — Степанида зажала пузырек в руке, даже не покраснев, словно они не о возбуждении толкуют, — как его принимать?

— Одну каплю на стакан воды. Если прижмет сильно, то две. Больше не пей, опасно! Поняла?

— Поняла, спасибо!

— Пожалуйста! — Матильда выпрямила спину, взбила прическу и задрав голову, тоном истинной королевы произнесла, — я к гостям, а вы пообщайтесь!

Степанида повернулась лицом к угрюмому леснику, чувствуя, что вспотели ладони. Тот был одет не празднично, в черные брюки и черный свитер крупной вязки. Волосы затянуты в хвост, борода аккуратно подрезана. Насупленные брови пугали, но Степанида стоически выдержала его взгляд.

— Привет! — поздоровалась первой.

— Привет. С днем рождения! — лесник протянул горшок с пышно цветущей геранью розового цвета.

— Спасибо! Я заметила, ты любишь герань?

— Хорошее растение. Успокаивает, — ответил безразлично, — поставь на кухне.

— Хорошо. Ты… гляжу не в духе? — Степка нервничала, не зная как с ним говорить. Чувствовала себя подростком на первом свидании.

— Нормально все. Справлюсь, — кисло улыбнулся.

— Ну… ладно, тогда пошли? — она повернулась идти к гостям, но он остановил ее.

— Подожди, у меня тоже подарок есть, — лесник засунул руку под свитер и вынул рыжего котенка. Маленького, пушистого, с кисточками на ушах.

— Ой, котик! — изумилась Степка, не ожидая получить в подарок животное.

— Это не кот, это рыкой.

— Кто-кто?

— Рыкой — полумагическое существо, родившееся от домашней кошки и рыси в моем лесу. Он — великолепный охранник, лучше волкодава. Когда вырастет, конечно.

— И… большим он вымахает? — Степка задумалась, стоил ли принимать такой странный подарок, ведь любовью к животным она не отличалась, да и вечно влипает в неприятности, дома не ночует, кто за животным приглянет, горшок вынесет?

— Немногим больше обычного кота. Но в случае опасности увеличивается в размере. На счет кормежки не волнуйся, он будет есть все, что и ты. Бери, Стеша, он твой! — и протянул рыжий комочек хозяйке. Степка, взволнованная его ласковым «Стеша», герань поставила на пол у стены, протянула вперед ладони и животинка сама на них перелезла, потеревшись мордочкой о большой палец.

— Хорошенький какой, киса… — Степка погладила «подарок» между ушками, добившись урчания, — ты у нас мальчик, или девочка?

— Еще не ясно. У них пол проявляется гораздо позже, но чаще всего это самцы. С ним проблем не будет никаких, он полностью подстраивается под хозяйку. В туалет будет ходить на улицу, главное выпускай два раза в день. Это все. Ах, нет, нет все.

— А что еще? — Степанида прижала комочек у груди, почувствовав симпатию к котику, что само по себе было странно.

— Нужно произвести привязку к хозяйке. Если ее не провести, он будет обычным котом, жить по своим правилам, а когда вырастет уйдет в лес. А если привяжешь — до конца дней будет ходить следом незримой тенью.

— Незримой, я так понимаю, не метафора?

— Нет, не метафора. Я говорил, он существо полумагическое. Когда захочет, может сделаться невидимым. Для людей, — лесник, наконец, слабо улыбнулся.

— Угу, а, ты уверен, что стоит делать привязку? Может пусть будет свободным?

— Стоит. Рыкои счастливы с хозяином. Найти пару у них шансов нет, в лесу будут изгоем.

— Так почему ты его к себе не привязал?

— Мне защита не нужна, — фыркнул лесник.

— А мне нужна, по-твоему?

— Конечно.

— И от кого?

— Ну, мало ли, — ответил уклончиво и Слагалица нахмурилась, — ты, слабая женщина…

— М-да? Ну ладно. Говори, как сделать привязку?

— Проколи палец и дай ему лизнуть каплю твоей крови.

— Так просто?

— Так просто. Но будь готова, что он станет ходить следом, от него не отвяжешься.

— Он же такая кроха! — Степка перевела взгляд на урчащий клубочек.

— Глотнет крови станет расти быстро.

— Прямо день странных подарков…

— Что ты сказала?

— Ничего. Все понятно. Ну что ж, спасибо, Гор! — Степанида, прижав котенка к груди, сделала шаг вперед и чмокнула мужчину в щеку, привстав на цыпочки.

Гор же заключил ее в кольцо своих рук и не выпустил. Уткнувшись в волосы носом, с наслаждением втянул в себя ее запах.

— Что ты делаешь, со мной, женщина? — прошипел на ухо, — все нутро в узлы свернула…

— Гор… — пискнула Степка, поняв, что пропала. Из этих рук не хотелось выпутываться, а наоборот, зарыться носом в его мощную грудь и раствориться.

— Не знал бы кто ты, решил, что колдунья…

— Куда мне до твоей мамочки…

— Демоница, вот ты кто!

— Ага, а ты ангел…

— Люблю тебя, дурочка моя!

Степка застыла. Его признание поразило до глубины души. То, что она испытывала к нему было, безусловно симпатией, но любовь ли это? «Нет, так быстро не влюбляются. Нужно лучше узнать друг друга!» Напуганное сердечко, забилось, как птичка в клетке.

— Гор, давай не будем спешить… — промямлила.

— Я постараюсь, — вздохнул так, словно у него душа на две части раскололась, — но… — дальше не договорил, замолчав.

Степка освободилась из объятий и подняла на мужчину встревоженный взгляд. Котик протестующе мяукнул, оповещая о том, что его слишком сильно сжали.

Гор задержал ее. Вытер большим пальцами помаду с щек, оставленную Матильдой и, не утерпев, впился в губы. Степка дернулась, испугавшись, что на этом все, долой оплоты, прощайте гости, но Гор так же стремительно отстранился и мимо нее прошел к гостям. А Степка прислонилась к стене, пытаясь вернуть себе самообладание.

— Л-лукерья, водички, пожалуйста…

«Редкое свидание — приятней гость»

Степанида допивала стакан воды, поднесенный охоронницей, когда пришел очередной гость. Это был Грозный. Сначала в дом вошли букеты. Не один, не два и даже не три! Кажется, он скупил весь цветочный магазин.

Охранники молча вносили огромные вазы с цветами, ставили их на пол в прихожей и уходили за следующей. Розы, лилии, ромашки, калы, гладиолусы, орхидеи, астры, и другие цветы, названия которым женщина не знала, всех расцветок и оттенков.

— Батюшки, — восхитилась охоронница, — вот это ухажер! Прынц!

— Ага…

— С днем рождения! — на пороге появился Грозный, когда Степка решила, что больше букетов в ее прихожую не поместится. Одет он был в серый костюм и черный гольф под горло и говорил все еще хрипло.

— Спасибо, Антон! Ты, то есть вы…

— Давай, может уже на «ты»? — Антон улыбнулся очаровательной улыбкой и тут же закашлялся, — прости, никак простуда не отступает…

— Ты у доктора был? — обеспокоилась Степка.

— Нет, но, кажется придется… Целоваться не буду, но позволь хоть обнять? — и распахнул объятия. Степка шагнула вперед, да тут котенок зашипел на руках.

— Это кто у нас такой сердитый? — Грозный переключил внимание на взъерошенного рыкоя и протянул к нему ладонь. Животное зашипело громче, — да-да, ты грозный зверь, я знаю. Но даже грозные звери любят, когда их гладят! — почему-то в этой фразе Степке почудилась двусмысленность и она улыбнулась. Тем временем Антон смело погладил рыжего по мордочке и тот успокоился.

— О, да ты хорошо с животными ладишь! — засмеялась хозяйка.

— Они моя слабость, — ответил мужчина, — в детстве мечтал стать ветеринаром.

— Да ладно, не верю!

— Ага, было такое дело, — Грозный сегодня был само очарование, — все, охранника твоего устранил, дай обнять именинницу!

Степка шагнула в распростертые объятия, на миг прижавшись к груди олигарха.

— Антон, у тебя температура! — Степка отстранилась и поглядела на него озабоченно.

— Я знаю, — пожал плечами.

— Ты уверен, что тебе стоит тут находиться?

— Уверен. Ты обещала порадовать меня правдой-матушкой.

— Ну, в общем, да… только… тебе, кхм, она не понравится.

— Догадываюсь, — олигарх не убрал рук с талии женщины, обжигая жаром через ткань платья, — правда никогда не нравится, но я рискну. А ты красивая, — сменил тему, — волос жалко, но тебе идет эта стрижка, как шаловливая девчонка, — Грозный снова закашлялся и выпустил женщину из объятий.

— Антон, я волнуюсь за тебя!

— Напрасно! Веди к гостям, Амазонка! Выпью с соперниками за твое здоровье!

«Жить в соседях — быть в беседах»

В этот раз сосед с участковым пришли раздельно. Славный Петр пришел раньше. Постучал в Степкину дверь во всей красе. Парадная форма, ордена, фуражка, черные туфли, начищенные до блеска.

— Поздравляю именинницу! — пробасил с порога, — позволите войти?

— Милости прошу! — улыбнулась ему Степка, все еще прижимая к груди рыкоя, не придумав, куда его пристроить.

Форма соседу удивительно шла. В ней он казался моложе и статнее. Даже в глазах какая-то твердость и уверенность сквозила, словно надев форму, он обрел решительность.

— Вы особенно прекрасны сегодня! — Петр поцеловал ручку хозяйке, для чего пришлось отвоевать ее у рыжего захватчика. Тот снова порычал для порядка, да успокоился, — да у вас здесь целая оранжерея!

— Спасибо, Петр, я ведь могу вас так называть?

— Буду крайне рад! — белозубо улыбнулся вояка, — а лучше на «ты».

— Тогда и мне можно на «ты».

— Благодарю! Прими мой скромный подарок, именинница! — сосед извлек из кармана кителя тисненую золотом коробочку и протянул Степке, — к твоему сегодняшнему наряду должна подойти.

— Ой, а что там? — в коробочке, на бархатной подушечке лежала брошь. Золотое солнце с извилистыми лучиками и крупным янтарем в центре, — о, Боже! — она оторвалась от подарка, чтоб изумленно уставиться на соседа, — спасибо, но не стоило, Петя…

— Стоило! Это, гм, прости, что похвастаюсь, мое исполнение.

— Как это? Сам сделал брошь?

— После отставки нашел себе увлечение. Раньше даже не подозревал, насколько увлекает выполнение ювелирных изделий.

— Нет слов! — женихи сегодня не переставали удивлять, — буду счастлива носить, тем более, что это ханд мэйд!

— Спасибо, Степушка! — сосед просиял, расплывшись счастливой улыбкой, сделавшей его моложе лет на двадцать, — позволишь надеть?

Осторожно, словно она хрустальная ваза, прикоснулся к платью, приколов брошь в районе сердца.

— Я хотел сделать серьги в комплект, но не успел. Вторую часть подарка принесу через пару недель! — он отстранился, любуясь, — черное платье с золотом гармонично смотрится, не находишь?

— П-пожалуй… — Степанида никак не предполагала, что в «старом вояке» живет дизайнер ювелирных изделий, разбирающийся в сочетании цветов. Тогда как сама она в это мало понимала. «А я ведь совсем ничего о них не знаю… Надо поторопиться, чтоб каждого узнать получше!» и повторила еще раз, — спасибо, Петр, она восхитительная!

«Милости прошу к нашему шалашу,

На диване царственно восседала Матильда с Гором и Никитой по обе руки. Остальные мужчины расселись на стульях поодаль друг от друга. Матильда щебетала, увлекая то одного, то другого в беседу, благодаря чему обстановка не была гнетущей. Хорошим собеседником себя показал Никита, развлекая Степиных гостей, не допуская томительной тишины.

Сама хозяйка присела на краешек кресла и ловила на себе восхищенные взгляды женихов, из-за чего нервничала еще больше, не зная как себя вести, чтоб не оказать кому-то большее внимание, а кого-то наоборот, обделить. Рыкой, пока еще безымянный, расположился на подушечке в кресле позади хозяйки.

Именинница каждому преподнесла тарелку с угощениями, наполнив изысками Лукерьиного исполнения. Чего на столе только не было! Судак фаршированный, расстегаи с рыбой, селедка на луковых кольцах, грибочки соленые, грибочки в сметане, греночки с фасолевым паштетом, картошечка с чесночком и салом, картошечка с зеленью, пироги с различными начинками, раковые шейки с соусом, да маринованные овощи. Каравай расположился на почетном месте ожидая своего часа.

От алкоголя отказались все, скромно попивая клюквенный морс.

Обстановка выдалась напряженная, но в целом все держались доброжелательно, изредка косясь на соперников. Грозный пронзительно разглядывал каждого, преимущественно общаясь только с мэром. Гор вообще ни на кого не глядел, Митя сидел с невозмутимым лицом. Сосед единственный был весел, нахваливал стряпню и уплетал за обе щеки.

— Оголодал, поди, бедолага! — изрекла Лукерья, — тяжко, чай без бабы, все в сухомятку!

Матильда улыбнулась краем губ, услышав ее изречение, а Степанида поднялась, чтоб принести добавки.

Тихий Вячеслав опоздал почти на полчаса. Пришел запыхавшийся, но красивый до безобразия. Он, как раз, был без формы, одевшись в узкие черные брюки и красную рубашку. В этом одеянии, со своей смуглой кожей и черными волосами, походил на цыгана, лишь серьги в ухе не хватало да полноты образа. Увидев его, Степа вновь подумала, об успешной карьере модели. «И чего он в полицейские пошел?»

— Добрый вечер! Простите за опоздание! — протараторил на одном дыхании, вручая имениннице букет осенних цветов с колосьями.

— Спасибо, Вячеслав, ничего страшного, проходите! — Степка посторонилась, пропуская гостя. Понюхала букет и почувствовала в его запахе нечто отдаленно знакомое.

— Ого, у вас здесь цветов, как в магазине! — сказал, вешая пальто.

— Да, гости меня нынче цветами разбаловали! Ваш тоже очень красивый, пахнет полем, стогом… — Степка осеклась на полуслове, подняв испуганный взгляд на Славика, пронзенная сомнением.

Тот глядел на нее внимательно, словно чего-то выжидая. Но так ничего и не дождавшись, кроме огромных глаз, вздохнул и сказал:

— Поздравляю с днем рождения! — протягивая сверток. Именинница машинально приняла дар, разорвала шуршащую упаковку. Это была шаль. Белая, из тончайшего кружева, практически невесомая, — это плела моя мама. Она известная на всю округу плетунья, но уже отошла от дел. Для вас сделала исключение, я очень просил. Примерите?

— Прямо неловко, зачем же ради меня…

— Примерьте, прошу вас!

— Да, конечно! Спасибо большое. И давай уже на «ты», что скажешь?

— С удовольствием!

Женщина повернулась к нему спиной, чтоб мужчина мог набросить ей шаль на плечи. От соприкосновения с голой кожей по телу побежали мурашки и захватило дух.

— Она такая легкая, словно ничего не весит! — Степка повернулась лицом, — ну как?

— Красиво… — участковый смотрел нежно и восторженно, — я не хвалю свой подарок, в самом деле красиво.

— Я верю, — улыбнулась, — шаль сказочная, мама твоя рукодельница.

«Лошади узнают друг друга по ржанию, а люди — по разговору»

«Итак, все собрались… с чего начать?» — приведя за собой последнего гостя, задумалась Степанида. Никита, видя ее нервозность заговаривал гостей как мог, да и Матильда помогала. Но, бесконечно готовиться не будешь, надо уже и разговор завести…

— Степушка, позволишь поднять за тебя бокал? — подал голос самый старший жених и продолжил, не дожидаясь разрешения, — однажды я услышал мудрый тост, который хочу произнести в твою честь… В одной глухой деревне жил мужчина с сыном. Однажды в их дверь постучали. «Откройте, это я, богатство!» — сказали с той стороны. Сын обрадовался и говорит: «Папа, давай откроем, станет богаты!» Но отец ответил: «Нет, сын, к чему нам богатство, когда ты есть у меня, а я у тебя? Это лучшее богатство!» Через время в дверь вновь постучали. «Откройте, это я, счастье!» И вновь отец отказался открыть, мотивируя тем, что они и так счастливы, живя вместе. В третий раз постучали в дверь и сказали: «Откройте, это я, женщина!» Сын сказал отцу: «Сейчас мы тоже не откроем, зачем она нам нужна, если мы есть друг у друга?» На что отец возразил: «Нет сынок, ты не прав, ее мы впустим! Дом, в котором живет женщина, счастье и богатство приходят сами!» Степушка… я согласен с этим мудрым изречением. Стоило тебе появиться в нашем селе, как мир вокруг преобразился… — он сделал паузу, наклонил голову, видимо желая сказать что-то еще, но сдержался, лишь скромно добавив, — в общем, за именинницу!

Поддержав идею тостов, один за одним женихи высказывались, давая хозяйке невольную передышку перед тяжелым разговором. Именинница благодарила, через силу улыбаясь, чувствуя, как нервозность растет в геометрической прогрессии, увеличиваясь с каждым мужским взглядом и словом. «Глупая идея была, зачем я их собрала, лучше бы с каждым отдельно поговорила…»

— А мне понравились строчки из стиха Омара Хайяма, — сказал Славик, — может быть слышали?

Я лунной ночью ждал свидания с Луной,

Гляжу, идет она. О, сердце, что со мной?

Степанида вздрогнула и поглядела ему в глаза. И что это в них? Дерзость? Вызов? Требование узнать его? Обида? Луна… Он намекает на то, что…

Глаза к земной Луне, потом к луне небесной…

Небесная луна померкла пред земной.

— За твою красоту, Штефа! — отсалютовал участковый, сверля взглядом. Мир вокруг Степаниды дрогнул. «О, Боже, так это он, волк…» Померкло все, она не услышала, о чем дальше говорили мужчины, о том, чего ей желал Грозный, она опустила глаза в свой бокал и так сильно сжала ножку, что заболела рука. «Он сказал на сеновале, что он самый первый жених, как же я сразу не догадалась, дура? Ведь именно с ним первым познакомилась…» И сама себе ответила… «Я боялась узнать кто из них той ночью погасил мой откат. С кем я лежала обнаженная и наслаждалась ласками шершавого языка… Какой стыд…»

— Засмущали хозяйку! — донесся голос Матильды, вырвавший Степаниду из лап самоедства, она оторвала взгляд от бокала и подняла его на гостей. Все, как один, пристально глядели на нее. Степка сглотнула ком, затем подскочила на ноги, подошла к столу. Налила себе полный бокал коньяку, осушила его залпом, откашлялась и повернулась к гостям. «Ну что ж, время пришло!»

— Большое вам всем спасибо за пожелания, — вымученно улыбнулась, — а так же, за то, что откликнулись на мое приглашение. А сейчас пришла пора рассказать вам, по какому поводу собрала всех под своей крышей…

— Так в честь именин, нет? — поднял бровь Петр.

— Не только…

— Мужайся, хозяюшка, — подбодрила Лукерья.

Степка кивнула головой и продолжила:

— Некоторые из вас уже знают мою тайну, а с остальными я поделюсь ею сейчас, — руки предательски задрожали и она налила себе второй бокал, — простите, я немного нервничаю…

— Хочешь, я расскажу? — предложила Матильда.

— Нет, спасибо, я должна сама…

— А что случилось? — вновь подал голос сосед. Он и Грозный напряглись, сосредоточились, словно ожидая встретиться лицом к лицу с врагом. Остальные женихи не нервничали, спокойно взирая на нее. Митя подбадривал взглядом, Никита улыбался.

— Ничего не случилось, Петя, — ответила Степка, — я хочу рассказать, кто я на самом деле. Я, не обычный человек, я…

— Ты — Слагалица! — завершил фразу Вячеслав, — прямо не могу смотреть, как ты волнуешься, пытаясь сказать нам то, что мы и так знаем!

— В каком смысле «знаем»? — опешила именинница, воззрившись на участкового, — ну ладно ты… — она осеклась, покраснев, — но…

— Мы об этом знаем, — поддержал сосед, — о том, кто ты и о нашем предназначении, тоже.

Степанида, приоткрыв рот, уставилась на мужчину в форме и не нашлась с ответом. Зато Грозный нашелся:

— Говорите за себя, любезный! Я пока совершенно ничего не понимаю. Какая Слагалица?

— Никита, ты не рассказал своему другу правду? — возмущенный Славик повернулся к мэру, — зачем нужны эти игры и недомолвки? Я сразу рассказал Петру Ильичу.

— А я считаю, что Степанида сама должна принять решение, — невозмутимо ответил мэр, не поведя и бровью, — кого ставить в известность, а кого нет!

— И все-таки, о чем речь? Никита? — Грозный нахмурился пуще прежнего, хотя, казалось он и так нахмурен до предела, — Степа?

— Я… — Степка открыла и закрыла рот, все еще не справившись с потрясением, растеряв всю решимость.

— Степанида пыталась рассказать, что она обладательница редкого на земле Дара, — пришла на выручку Матильда, обратив внимание на себя, а Степка вновь жадно глотнула коньяку.

— Какого Дара? И почему это так важно?

— Наберитесь терпения, молодой человек, — пристыдила Матильда, — Дар Слагалицы, как его называют в последнее время, ранее кликался Даром Сваятельницы, Плетуньи Доли, Домовитки Счастья. Древний Дар, которым наделялись особые женщины, чтоб помогать слиться во едино разрозненным душам.

— Это вы так завуалированно про сводниц говорите? — перебил Антон.

— Не тех сводниц, о которых принято говорить открыто в нашем общество. Я же рассказываю о таинстве древней силы. Степанида не обычная женщина, она Слагалица истинных пар.

— Окей, — откинулся на стуле олигарх, — допустим, а сыр бор о чем? Ну работает она свахой, что с того? Каждый зарабатывает, как может!

— Ты не понимаешь, Антон! — заговорил мэр, — бабуля говорит о сверхъестественной силе.

— Ну, в сверхъестественное я не верю, ты же знаешь!

— Я так и думала! — вздохнула Степка и сделала еще один большой глоток. «Может я вообще пойду? Они сами поговорят, — пришла в голову шальная мысль, — даже если подерутся, я и видеть не буду…»

— Придется поверить! — твердо сказал Никита.

— Убедишь? — хмыкнул олигарх.

— Молодой человек, ну в самом деле, вас всех здесь собрали не ради разговора верю-не верю, все гораздо серьезнее.

— Я слушаю, продолжайте! — мэр даже ножку на ножку закинул и ботинком покачал.

— Степанида, я продолжу? — Матильда обратилась к напивающейся хозяйке, — или ты хочешь?

— Ну…

— Поняла, продолжаю…

— Кончай надираться, а? — строго сказала Лукерья, — чаво творишь? — Степанида молча сделала еще один большой глоток, — тьху, тартыга!

— Что именно делает Слагалица, вам, видимо не интересно, поэтому я перейду к главному. К ее женихам… То есть к вам, — и ведьма красноречиво провела взглядом по собравшимся мужчинам.

— В смысле?

— Хрен коромысле! — припечатала Матильда своей любимой фразочкой, вмиг сбросив маску высокородной дамы, — вы все ее женихи. Сейчас, одновременно.

— Чушь! — олигарх подался вперед, — жених, это временный статус мужчины до свадьбы, так?

— Так.

— И что же? Степанида всем нам дала согласие на брак? — он ухмыльнулся.

— Антон, все не так, подожди, — Степанида отложила бокал и сказала нервно, — я никому согласия еще не давала, дослушай… У Слагалицы до вступления в силу проходит один очень важный, э-э-э, давай назовем это обрядом, проходит обряд… жениховства. За сто один день она, то есть я, должна выбрать одного из семи, который в будущем станет ее мужем, — о том, что выбрать можно двоих, предусмотрительно умолчала.

— Та-а-а-к… я понял, — протянул Грозный, — вы — секта!

— Что? Нет! — возмутилась хозяйка.

— Только вы без меня «сектаньте»! — он поднялся на ноги, но тут гаркнул мэр, да так, что уши заложило.

— Сядь, не устраивай цирк!

— Это я устраиваю цирк? Да это вы здесь балаган развели. Слагалица и семь женихов! Оргии групповые не практикуете, нет? — прогавкал в ответ Антон.

— А почему семь? Если нас шесть? — перебил его отставной военный, задав вопрос, на который сейчас Степка точно не хотела бы отвечать.

Но вместо ответа грянул гром. Затрясся Дом, да так, что со стола начали падать бокалы и тарелки с едой, погас свет и начался хаос. В ноздри Степаниде ударил незнакомый запах, который буквально сбил ее с ног. Желание небывалой силы обрушилось на нее, заставив спину выгнуться дугой. Она закричала, чувствуя, как внизу живота взорвалась огненная бомба. Крик превратился в хрип, она царапнула ногтями пол, впадая в ужас.

Прохладные руки подняли ее с пола и прижали к себе, но ей стало только хуже, она закричала еще раз, пытаясь освободиться, но боль внезапно прекратилась. Включился свет.

Степка глубоко вдохнула, поправила задравшееся платье дрожащими руками и открыла глаза. Она лежала на коленях у Мити, у которого было перекошенное лицо. Рядом с ним в позе медведя перед прыжком стоял Гор, Никита был бледнее извести, его лицо выдавало небывалое напряжение. Сосед с участковым тоже стояли рядом. И даже Грозный с озабоченным лицом склонился над ней.

— Нас семь! — раздался голос позади всех, — я успел вовремя! Ну, здравствуй, невеста-Слагалица! Приветствую и вас, дрУги мои!

Тартыга — пьянь.