Стихи

БРЮГГЕ

Есть в мире печальное тихое место,

Великое царство больных.

Есть город, где вечно рыдает невеста,

Есть город, где умер жених.

Высокие церкви в сиянье покорном

О вечном смиреньи поют.

И женщины в белом, и женщины в черном,

Как думы о прошлом, идут.

Эти бледные сжатые губы,

Точно тонкие ветки мимозы,

Но мне кажется, будто их грубо

И жестоко коснулись морозы.

Когда над урнами церковными

Свои обряды я творю,

Шагами тихими и ровными

Она проходит к алтарю.

Лицо ее бледней пергамента,

И косы черные в пыли,

Как потемневшие орнаменты,

Ее покорно облегли.

Своими высохшими кистями

Она касается свечи.

И только кольца с аметистами

Роняют редкие лучи.

И часто, стоя за колоннами,

Когда я в церкви загрущу,

Своими взорами смущенными

Я возле стен ее ищу.

Смешав ее с Святой Мадонною,

Я к ней молитвенно крадусь.

И долго, словно пред иконою,

Склонив колени, я молюсь,

Пока руками пожелтевшими

Она откинет переплет

И над страницами истлевшими

Свои молитвы перечтет.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Были вокруг меня люди родные,

Скрылись в чужие края.

Только одна Ты, Святая Мария,

Не оставляешь меня.

Мама любила в усталой вуали

В детскую тихо пройти.

И приласкать, чтоб без горькой печали

Мог я ко сну отойти.

Разве теперь не ребенок я малый,

Разве не так же грущу,

Если своею мольбой запоздалой

Маму я снова ищу.

Возле иконы забытого храма

Я не устану просить:

Будь моей тихой и ласковой мамой

И научи полюбить!

Сыну когда-то дала Ты могучесть

С верой дойти до креста.

Дай мне такую же светлую участь,

Дай мне мученья Христа.

Крестные муки я выдержу прямо,

Смерть я сумею найти,

Если у гроба усталая мама

Снова мне скажет "прости".

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Каждый вечер в городе кого-нибудь хоронят, Девушку печальную на кладбище несут.

С колоколен радостных о тихом царстве звонят, И в церквах растворенных о празднике поют.

В этот час прохожие все точно приобщились, Словно все обвеяны великой тишиной, И как дети малые, что Богу помолились И полны, затихшие, любовью неземной.

Лишь цветы поникшие, что тихо увядали В наших темных комнатах, на тоненьких стеблях, Мы приносим девушкам, которые не знали О других взлелеянных, солнечных цветах.

Мы оставим девушку, покрытую цветами,

Там, где все усталые нашли себе приют,

Там, где птицы Божии над старыми крестами О великом празднике радостно поют.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Я знаю, что Вы, светлая, покорно умираете, Что Вас давно покинули страданье и тоска И, задремавши вечером, Вы тихо-тихо таете, Как тают в горных впадинах уснувшие снега.

Вы тихая, Вы хрупкая, взгляну, и мне не верится, Что Вы еще не умерли, что вы еще живы.

И мне так странно хочется, затем лишь, чтоб увериться, Рукой слегка дотронуться до Вашей головы.

Я Вам пою, и песнею я сердце убаюкаю,

Чтоб Вы могли, с улыбкою растаяв, – умереть.

Но если б вы увидели, с какою страшной мукою, Когда мне плакать хочется, я начинаю петь…

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Я помню, давно уже я уловил,

Что Вы среди нас неживая.

И только за это я Вас полюбил,

Последней любовью сгорая.

За то, что Вы любите дальние сны

И чистые белые розы.

За то, что Вам, знаю, навек суждены

По-детски наивные грезы.

За то, что в дыханье волнистых волос

Мне слышится призрачный ладан.

За то, что Ваш странно нездешний вопрос

Не может быть мною разгадан.

За то, что цветы, умирая, горят,

За то, что Вы скоро умрете,

За то, что творите Ваш страшный обряд

И это любовью зовете.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Сегодня я видел, как Ваши тяжелые слезы Слетали и долго блестели на черных шелках, И мне захотелось сказать Вам про белые розы, Что раз расцветают на бледно-зеленых кустах.

Я знаю, что плакать Вы можете только красиво, Как будто роняя куда-то свои лепестки, И кажется мне, что Вы словно усталая ива, Что тихо склонилась и плачет над ширью реки.

Мне хочется взять Ваши руки в тяжелом браслете, На кисти которых так нежно легли кружева, И тихо сказать Вам о бледно-лазурном рассвете, О том, как склоняется в поле и плачет трава.

Лишь только растают вдали полуночные чары И первые отблески солнца окрасят луга, Раскрыв лепестки, наклоняются вниз ненюфары И тихо роняют на темное дно жемчуга.

Я знаю, тогда распускаются белые розы И плачут они на особенно тонких стеблях.

Я знаю, тогда вы роняете крупные слезы

И долго сверкают они на тяжелых шелках.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Там, где темный пруд граничит с лугом

И где ночь кувшинками цветет,

Рассекая воду, плавно, круг за кругом,

Тихий лебедь медленно плывет.

Но лишь тонкий месяц к сонным изумрудам

Подольет лучами серебро,

Лебедь, уплывая, над печальным прудом

Оставляет белое перо.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Когда приходите Вы в солнечные рощи,

Где сквозь тенистый свод сверкает синева, Мне хочется сказать, сказать как можно проще Вам только тихие и нежные слова.

Но вы пришли ко мне, чтоб плакать о нарциссах, Глядеть на ветку гибких орхидей, И только там, вдали, у строгих кипарисов, Вы вся становитесь изысканно нежней.

Не тешат Вас тогда ни радостные птицы,

Ни в сонных заводях усталая река,

И не глядите Вы, как быстрые зарницы

Сверкают по небу и режут облака.

Вы говорите мне: "Моим глазам не верьте, Я не жила, как Вы, в оливковых садах.

И я любить могу цветы любви и смерти,

Что медленно цветут в заброшенных местах".

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

На площадях столиц был барабанный бой и конский топот, Июльский вечер окровавил небосклон.

Никто не знал, что это сумерки Европы,

Прощальная заря торжественных времен.

Отшедший день, ты был высок и страден,

От катакомб, где смертью попирали смерть, До самодержца, захлебнувшегося кровью рабьей, В кашне был ветер – бурю встретил серп.

Еще наш век двенадцатый, а не первый,

Еще не вскрыт мироточивый труп,

И каждый камень падающей церкви

Еще таит тепло его лобзавших губ.

Но седина на храмах, тучен жрец забытый, Трибун велеречивый спит, и оскудел мудрец.

Всё в житницах, поля пусты, а осень сыплет Владыкам золото и нищете багрец.

Раскрыты закромы, зерно столетий топчет каждый.

Сокровищницы опустели, мертв закон.

Табунщик-время освежает пажить,

Нас отметая для иных племен.

И с человека опадают ризы.

Загроможденный мир пред ним велик и пуст.

Опять, как на заре своей безумной жизни, Он чтит огонь в печи и хлеба кус.

О, радость жить на рубеже, когда чисты скрижали, Не встретить дня и не обресть дорог, Но видеть, как истаивает запад дальний И разгорается восток.

Февраль 1920, Коктебель

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Мэри, о чем Вы грустите

Возле своих кавалеров?

Разве в наряженной свите

Мало певучих труверов?

Мэри, не будьте так гневны,

Знаете старые песни -

В замке жила Королевна,

Всех королевен прелестней.

Слушайте, грустная Мэри,

Это певцы рассказали -

Как в изумленном трувере

Струны навек замолчали.

Мэри, у тихого пруда

С ним Королевна прощалась.

В гибких водах изумруда

Белая роза осталась.

Мэри, о чем Вы грустите

Возле своих кавалеров?

Разве в наряженной свите

Мало певучих труверов?

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Когда задумчивая Сена

Завечереет и уснет,

В пустых аллеях Сен-Жермена

Ко мне никто не подойдет.

Иль, может, из приемной залы

К вечерней службе Saint-Sulpice

Пройдет немного запоздалый

И розовеющий маркиз.

Навстречу белая маркиза

В своей карете проплывет

И тайной детского каприза

К нему головку повернет.

Она недавно из Версаля,

Ей памятны его балы,

Где с ней охотно танцевали

И королевские послы.

Запачкав в серебристой пудре

Седые кончики манжет,

Маркиз, откидывая кудри,

Ей улыбается в ответ.

От лунных отблесков бледнея,

Он дальше медленно идет.

В пустых заброшенных аллеях

Ко мне никто не подойдет.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Никто не смел сказать Вам о вечернем часе, Хотя уж все давно мечтали о покое.

Вы медленно сошли по липовой террасе

Туда, где расцвели пахучие левкои.

Как будто серебром и редкими камнями

Были усыпаны песчаные дорожки.

А вы погнались в сад за белыми цветами

И замочили Ваши маленькие ножки.

Но белые цветы казались странно серы,

Когда коснулись их Вы детскими руками.

И зашептали вы: "Смотрите, кавалеры,

Как я люблю шутить над белыми цветами!"

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Вы приняли меня в изысканной гостиной,

В углу дремал очерченный экран.

И, в сторону глядя, рукою слишком длинной Вы предложили сесть на шелковый диван.

На тонком столике был нежно сервирован

В лиловых чашечках горячий шоколад.

И если б знали Вы, как я был зачарован,

Когда меня задел Ваш мимолетный взгляд.

Я понял, отчего Вы смотрите нежнее,

Когда уходит ночь в далеких кружевах,

И отчего у вас змеятся орхидеи

И медленно ползут на тонких стебельках.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Где играли тихие дельфины,

Далеко от зелени земли,

Нарываясь по ночам на мины,

Молча умирают корабли.

Суматошливый, большой и хрупкий,

Человек не предает мечты,Погибая, он спускает шлюпки, Сбрасывает сонные плоты.

Синевой охваченный, он верит,

Что земля любимая близка,

Что ударится о светлый берег

Легкая, как жалоба, доска.

Видя моря яростную смуту,

Средь ночи, измученный волной,

Он еще в последнюю минуту

Бредит берегом и тишиной.