Господи, прости ее, красивую
за мужчин, что взглядами насилуют
и пускают слюни похотливые;
Господи, прости ее, счастливую
и далекую от наших дел греховных,
за убогих, жалких и психованных
наших женщин с лицами плаксивыми
тоже бывших некогда красивыми,
но измятых жизнью проклятущею;
Господи, прости ее, цветущую,
с влажным взглядом, бархатною кожею,
на земных красавиц непохожую,
за морщины, шрамы и оплывшие
щеки, о румянце позабывшие,
за кривых, горбатых и юродивых
и за всех, что выглядят навроде их,
за ожоги на душе и коже
ты прости ей, всемогущий Боже.
Господи, прости ее, любимую:
бьет она, как белку в глаз дробиною
лупит сибиряк – без сожаления;
перед нею грохнусь на колени я,
хлынут горлом горькие признания
и скончаюсь, не придя в сознание.
А она, воздушная и нежная,
примет эту смерть, как неизбежное,
только хмыкнет: эк беднягу скорчило
хорошо хоть, шкурка не попорчена;
томным взором под ноги уставится…
Господи! прости ее, красавицу.