Налейте мне, граждане, рюмку вина,
Но только не слова о бабах,
Ведь мне изменила гадюка-жена,
Пока я был на баррикадах.
Не пуля Спецназа сразила меня,
Не палка ОМОНовца сбила,
А эта зараза средь белого дня
Взяла, да и мне изменила.
В то хмурое утро, когда этот сброд
Нагнал в Москву танков и страху,
Я понял, что мой наступает черёд,
И чистую вынул рубаху.
Я понял, что участь моя решена,
Сказал я: "Прощай! , своей Зине.
Она же лежала, как лебедь нежна,
На жаркой простёршись перине.
А к Белому дому сходился народ.