Такой был кошмарный момент,
И резал солдатские уши
Гнусавый латвийский акцент.
Но не было слез у комбата,
Лишь мускул ходил на скуле.
Махнул он рукой, и ребята
Распяли ее на столе.
С плеча свой "калашников" скинул,
Склонился над низким столом
И нежные бедра раздвинул
Он ей вороненым стволом.
"За русских парней получай-ка,
За сына, который был мой..."
И девушка вскрикнула чайкой
Над светлой балтийской волной.
И стон оборвался короткий,
И в комнате стало темно.
Расплылось на белых колготках
Кровавого цвета пятно.
А дальше рукою солдата,
Не сдавшись злодейке судьбе,
Нажал он на спуск автомата
И выстрелил в сердце себе.
Лишь эхо откликнулось тупо
Среди седоглавых вершин...
Лежат в камуфляже два трупа
И в белых колготках - один.
И в братской, солдатской могиле
На горной, холодной заре
Мы их поутру схоронили
В российской, кавказской земле.
Тожественно, сосредоточась,
Без лишних, бессмысленных слов
Отдали последнюю почесть
Из вскинутых в небо стволов.