Стихотворения и поэмы

Мой ангел! О боже! Зачем я узрел

О боже, о боже! Почто я живу

Далеко, мой ангел, далеко оно

На зеленых листах

Как отраден он им,

И цветам полевым,

И увядшим коврам

Пожелтевших лугов.

И кропит и растит

Ах, не лист полевой

Не кропите меня

Вы, росинки дождя,

Я любил, но любил

Я надежду свою

Четыре народа

Отважен, горд.

Он властелин

Звериных лап

Коварных лап

Исподтишка

Не двинет лап

На смельчака.

Не нанесут

Не двинут лап

На сельчака.

Отважный Брут

И будто Брут

Он всем шутя

Готов играть:

Разрушить трон,

Издать закон

Готов играть:

Низвергнуть трон,

Издать закон

Нетерпелив,

И смел и слаб,

И царь и раб

Издаст закон.

Нетерпелив,

Самолюбив.

Он быстр, как взор

И пуст, как вздор;

Он смел и слаб,

И царь и раб

Сегодня — царь,

А завтра — псарь

Он смел и слаб,

И царь и раб

Но перепрел

Окрестных стран

Сам в кабаке

Нос в табаке,

Лоб в колпаке

Хоть пять веков

Сидеть готов

Над парой слов

Халдейских числ

И рад ругать

За пару строк

Над парой слов,

Халдейских числ,

Которых смысл

Не мог понять,

И рад ругать

Отца и мать

Которых толк

В ней поп с крестом

Да царь с к<нутом>

Там царь с кнутом

Что поп с крестом.

Он им и ест

Во всяк присест,

Он им и пьет

Во всяк поход.

О дураки

Зато и бьют,

Не устают

Их как скотов,

Да и не лень

Что сена клок,

То вилы в бок

Хоть волком вой

Кляну свой жребий я тогда

И вновь взираю равнодушно

На жизнь позора и стыда.

Арестант

Желал о счастье вспомянуть

И вновь жестоко обмануть

Исчез в безумной голове

Солдатский шлем приосенил

Что вера в бога — суета

Стоит гостеприимный дом;

Сей дом больницею зовут

И много в нем здоровых мрут.

В соседстве с ним стоит другой

В соседстве с ним стоит другой

В ней сырость страшная и тьма

И каждый день и ввечеру

И услужить ему хотят

За то, что много он людей

Сгубил по прихоти своей.

И на доске, что у окна

И … …. клянет!

И долю горькую клянет

Как обольстительные сны

Кто как умеет прикорнул

Повсюду сон и тишина

Перед девицей молодой

У<бивший> б<ратьев> и н<арод>

Ах, как он жалок quelle misère![121]

Как потерялся он, mon cher![122]

Правдивый, вечный, всеблагой

Что мы как бог в себе вольны

Иль он предвидел и желал

Или один свирепый рок

Страдальца давнего покой

…… еще моим отцом

Прости меня — моя вина

Мой брошен труп на снедь червям

Брошен в снедь червям

И на челе встает невольно волос

Вертер. Фантазия

В часы полночи молчаливой

Восходит призрак боязливый

Бледно, как саван гробовой

Печален, мрачен, он блуждает

Переступить он не дерзает

Он видит мыслью быстротечной

Злодея прахом отверженным

Уснут навек в душе моей

Я, член ненужный бытия,

Не оскорблю собой природы

Шести веков,

Враг угнетений

Уже клонилась

Без высшей власти

Я видел тень

Неотразимый,

Неизъяснимый

Злой рок лишил меня всего

Из трубки дым приятный

Среди горшков, блох и посуды

Вот всё, что, мучимый блохами

Духи зла

Благословенного творца

Тогда над ним светлы, необозримы

Расстлались гордо небеса

[Их гонит далее в неистовое море

Не светлые звезды в вышине.

Последний глас погибших «Горе, горе!»

Затих в бездонной глубине.]

Нет, не волшебное явленье

Мирюсь с собой

Неистовый, безжалостный к себе

Давно смирил в обманчивом покое

Которое могло из сожаленья

Исполнен был в видениях заветных

Люби меня и в очи, и в уста

Сверкали в зеркале ее очей

И что любовь — не прах ли мертвеца?

Благосклонной старины

Над главой моей шумят

Ах, как много драгоценного

Я в сей жизни погубил!

Так с любовию ревнивою

Исступленного жреца,

Движим силою кичливою

Добровольного бойца

И рассудок — луч божественный —

Проводить среди гробов

Вам нескоро сталь холодная

Уготовит адский пир —

Ваша внутренность голодная

Просит в жертву целый мир.

Песня

Та ли мрачная, туманная,

Что следила завсегда меня

С Олимпа скучного сошла

Как обольстительно прекрасна,

О дева, ты для всех очей

И этой кожи белизна

И на мгновенье усыпляют

Тоска любви, надежды луч

Всё видно в нем, как из-за туч

Зачем же пышные цветки

Безжалостно прикрыты?

«Узник»

Ночь, красавица беззаботная,

День обманчивый, я вас радовал?

Кто видал, как на лихом коне

Спросите дружески Недума

И кроме горестной ошибки

Грешница

Исполнить праотцов закон,

Но где тот праведный, где он

Где твой синедрион упорный?

Любовь во всё прекрасное зажгла

Сын революций, Бонапарт

И дома купол золотой

Как юный русский соловей

Расцвел наш дивный корифей.

Восстал как новая стихия

Невинна и смела, таинственная дева

Себя обвить его рукой

Князей, вельмож…

Она с небесною любовью

Дарила неземные сны

И в эти времена, невидимая Клио

С дивной повестью веков

Охладелою душой

Новой жизнью расцвело

Там под сению благого

Оплакали тебя и старый и младой

Неведомый поэт, но смелый, славы жадный

Она облечена щедротою державной

Дрожит, как примется кричать

Не черт мой дядюшка опять

Хвалить ей чепчики и ленты

Точить им сказочки, балясы

Так, развалившись на телеге,

И только б вас не утомить

Не знаю, право, я, богато

Таким, сяким и рассяким

Весь сквернословья лексикон

Сынка другому поучить

Шалун саранскинский сидит

Шалун скромнехонько сидит

Шалун покрышкинский сидит

Глупец, алтынник или скот

Такой алтынник или скот,

Звонарь не может колокольный

У вас на лекции сидеть.

Звонарь на кафедре гудеть

А не паршивец, не пошляк

Не пол-умишко просвещенный

Не полоу́мишко презренный

Вот полулежа в вицмундире

Веселье рьяное играет

И крик цыганок в «Черной шали»

Блажен, кто в радости беспечной

Рукой Дуняши утирал

Пусть смотрит Гераклит унылый

Лишь сброд нелепостей одних

Но колотиться и рубиться

Иной куда горазд как спорить

Аминь, ни слова об науках

Черты героя моего

О, жажда вольности строптивой

А жаждать вольности строптивой

И к фарисеям в хомутах

Гореть враждой закоренелой

Чтоб Иисусу верил он

И Сашу выказать стараюсь

Такой удалый сорванец

Как вихрь иль конь мятежный

Но петиметрские наряды

Не были дум его предмет.

Отколь все роды принужденья

Ни Дон, ни Рейн и ни Токай

Мадера, Рейн или Токай

Фуражки, взоры и походка

Табак, рыготина и водка

Идем, качаясь величаво,

Иль выбьем потроха как раз!»

Истаевая сладострастно

Поет гитара, контрабас

И по-козлиному меж нами

Прекрасный сочинился вальс

Возня! Пунш плещет, брызжет пиво

Ночь в сне и пьянстве провели

«Кто ночью там шуметь изволит?»

Лакей с железным косарем

Нещадно избиенных дев

Команды будочной дозор

Свирепых буфелей собор

И быстро кинулись на нас

«Друзья, — кричит он, задыхаясь

«Messieurs, — кричит он, задыхаясь.—

Savez-moi!.. Je suis perdu!»[123]

И, невредим, он после схватки

Неверность Дуньки отмщена

Взыграй чувствительнее барда

А ты, пан чайный разливатель

Он молчалив и смутен был

Всё тихо: только неспокойно

Глаза потухшие его

Вздохнувши тяжко, молвил он

И пунш и мощный ерофей!

Лучи дневные освещают

И лица бледные осветят

Лица дневные их осветят

Их, упоенных крепким сном

Так отприветствовал беднягу

Лишь слушал да потел

Потом всё ласковей, добрее

И веселиться мой повеса

Никак не думал, не гадал

В отличной шляпе à la pique

В отменной шляпе élastique

В подбитом бархатом жилете

В руках хлыст а́нглийский несет

Вот, избоченясь, на проспекте

Он с миной важною идет.

С какой улыбкою кичливой

На группу франтов он глядит

С какой улыбкою сонливой

С какой усмешкою сонливой

Гром плесков залу огласил

Разлегшись в креслах, он сидит

С улыбкой гордой пресыщенья

В четыре стороны глядит

Но он выдерживал свой тон

Спокойно пунш пить вышел он

Но только ножку увидал

Напрасно Antonine воздушный

Итак, пристойно ль рот разинуть

И дураком себя казать

Так раз и твердо затвердивши,

И каждый день в театре бывши,

Во всех поступках и речах

С каким — о смех! — благоговеньем

С каким всегда благоговеньем

Хоть будь р……. ни полвзгляду

Хоть раскрасотка будь — ни взгляду

Не кинет на нее и вкось

Делил он дядины мечты

С какою миной лицемерной

И шуту денежки давал

Что за прекрасная погода!

Ах ты, проклятая собака

Ах ты, лукавая ерыга!

Ведь что ни скажет, всё соврет

Ведь что, мошенник, ни соврет

Хоть век ругай, мой забулдыга

А хоть ругай, мой забияка

Летает фертиком в садах

Порхает франтиком в садах

Ну что ты делать с ним прикажешь?

И счету нет его проказ

В Москву спесивых этих глаз

В Café français ты будешь пить

И шейки обнимать лилейны

И в шляпе á la pique ходить

Люби, обманывай жидов

Лови, обманывай жидов

Играть в бордели

И в дилижансе три недели

В нем дамы с франтами сидят

В нем дамы с франтами кишат

Мазурка шумная играет

И лиц разряженных черты

Кокетства юной красоты

Вуалем с нежностию вея,

Всё может ум развеселить

Там впух разряженный приказный

Там избоченился приказный

Вполне доволен сам собой

Себя таким же чтит портной

Студент, профессор и пирожник

Глаза внезапно ослепил?

Нет, нет, завесу опускаю

Друзья, завесу опускаю

Никто бы выразить не мог

Сердцам же верным и открытым

Об этом нечего писать

И я ни капли не соврал

И я всё верно передал

«Сюда девиц!» — потом гремящим

«Сюда, друзья, сюда!» — гремящим

Ты видел Поль, когда на дрожках

Дымясь в вакштафе, ты сидел

Дымивши трубкой, ты сидел

Весь выпачкан, мертвецки пьяным

Растрепанным, мертвецки пьяным

Его наряд ты замарал

И погребки не опустели

Быть может, град ругательств, брани

Как дождь посыплет на него

Его распутства и бесчинств

Но я их столько презираю

И что про Сашку вновь узнаю,

Ей-ей, ни в чем не умолчу.

Горы

Природы в наглой красоте?

Умерить пыл свой благородный

Узнал я новый сей приказ?

Домашних кухней суета

Прошли в обители отцов?

Народ, князья ревнивым кругом

Там — атаманский ятаган

Глядят… И с робостным движеньем

И мне ль бессмертному не быть?

Враждуют странно с чудесами

Былого тягостные сны

«Арфа» Еще хранит свои столпы

Теперь забвенною рабой!

И беспокойное гражданство,

И дух безумный мятежей,

И кровь сограждан, и тиранство

Своим полетом времена!

Стоит недвижимый над черной могилой

Обрушилось, пало горячей геенной

Простите, сыны знаменитой державы

В груди благородной навек затаят

И вопль и рыданья… Горячих объятий

Где ж вы?.. Яростные клики

Стран далеких не громит

За старинные права

И отцов заветный плуг

Охраненного судьбой

Для могущих роковой

Над его браннолюбивой

Увы, ни римская свобода

Кому он произнес печальные слова

В чертог неправедных судей

Тебя ль я заключу в горячие объятья?

Кто ты? Отечества тиран,

Призвавший на главу небесные проклятья,

Или его послушный сын

Не вихрь большого света

Разя ястребов

Но что же над прахом

В часы тишины

Объятые страхом

Трепещут страны?

Веселым обедам

Знакомый с громами

С лесными врагами

Как новый Суворов

Без правил он бьет,

От дроби и взоров

Ничто не уйдет

Живого Ноева ручья

С улыбкою глупца и наглостию скифа

Пустеют пышные палаты

И легионы ополченья

Их взбунтовавшийся аул?

С восходом дне́вного царя

О бедных витязях жалел

С ращыпом бары и лакеи

Повсюду заняли места,

И служат им за батареи

Пятьсот собак как волки рыщут

«Какое счастье!» — целый хор

А он вдали от этих ссор

А раб с поникшей головою,

Убитый властью роковою,

Твердит: «Да, дрогнула рука»

Пред ним как мантия ночей

При блеске солнечных лучей

Зимой и летом у соседа

Об нем одном лишь разговор

Себя мы будем заклеймлять

Умолк. Как воин в ярой сече

Зевак, лентяев и стрелков

Каких-то наглых сорванцов,

Как мужи смелые, напрасно

Для счастья родины прекрасной

Вокруг болот непроходимых

Его красивый, легкий стан

Непроницаемою тмою

Шато-лафит и ве-се-пе

От нас бежали навсегда

Он первый консул куропатки

Твои победы воспоем!

И витязь, славою венчанный,

Едва от скуки не уснул!

Подобный гордому Нимвроду

Триумф дубровного царя

Вдруг хор насмешливый запел,—

Суровый, бледный, он трепещет

С немым проклятьем на устах

Как дух низринутый, как бес

Хвала тебе, победоносец,

Коварство, лесть и вероломство

Героев ложных воспоет,

Но знай: правдивое потомство

Твой прах великий, прах найдет.

Совет пернатым

О птицы муромских лесов,

Он был — он есть — он будет вечно!

Не утучняйте же беспечно

Его роскошных пирогов.

Оскар и Мора

И бродят вкруг его зубцов

Олени быстроноги

И об Оскаре должно

Нам говорить, как о живом,

И свидеться с ним можно.

Я вижу: прах его почтить

Желаешь ты, как должно,

Но чем от страха различить

Такую радость можно?

Владычица моей души

Люблю тебя сердечно, страстно,

Судьбу мою сама реши!

Так он людей, как бог, карает

И воплю жалкому детей

Когда он смело умножает

Число своих полубогов

В кликах демонского хора

Бросьте мрачные углы