Стихотворения и поэмы

Сколько звезд голубых, сколько синих,

Сколько ливней прошло, сколько гроз.

Соловьиное горло — Россия,

Белоногие пущи берез.

Да широкая русская песня,

Вдруг с каких-то дорожек и троп

Сразу брызнувшая в поднебесье

По-родному, по-русски — взахлеб;

Да какой-нибудь старый шалашик,

Да задумчивой ивы печаль,

Да родимые матери наши,

С-под ладони глядевшие вдаль;

Да простор вековечный, огромный,

Да гармоник размах шире плеч,

Да вагранки, да краны, да домны,

Да певучая русская речь!

Каждый день был по-своему громок,

Нам войти в эти дни довелось.

Сколько ливенок, дудочек, хромок

Над твоими лугами лилось!

Ты вовек не замолкнешь, родная,

Не померкнут веснянки твои,

Коль сейчас по переднему краю

Неумолчно свистят соловьи!

Всё равно на тропинках знакомых

И сейчас, у любого крыльца,

Бело-белая пена черемух

Льется, льется — и нет ей конца!

Соловьи, соловьи, соловьи,

Не заморские, не чужие,

Голосистые, наши, твои,

Свет немеркнущий мой, Россия!

Им, певучим, остаться в веках

Над ватагой берез непослушных,

На прибрежных густых лозняках,

Над малиной — зеленой и душной,

Над черемухой дикой, лесной,

Чей веселый наряд неизменен,—

Вся она в белой пене весной,

В бело-белой и в розовой пене!

Край родной, весну твою

Сердцем принимаю,

Я весной в родном краю

Наломаю Маю.

Я пройдусь полянками,

Радость понимая,

Праздничного, яркого

Наломаю Маю.

Я пройду, где разметалась

Широко долина.

Наломаю краснотала,

Ивы и калины.

К ним в сыром, но теплом рву,

На глухой дорожке

Желтых лютиков нарву,

Ландышей в сережках.

Дальше — пусть в моем дому

Счастье будет полным —

Колокольчиков приму

Голубые волны.

И пойду к себе домой

В голубом и синем…

Милый отчий край, ты — мой,

Ты моя, Россия!

Летит заря, за ней белее снега

Черемухи отвесная стена.

Заря в волну бросается с разбега,

И сразу разгорается волна!

И сразу поднимается на ярус,

И вот над ней, бегущей напролом,

Простерт, как птица, алый-алый парус,

И он волны касается крылом!

Челн мчится вдаль, он хочет побыстрее

Сойти с огня, но тщетно: всё равно

Уже огонь набросился на рею,

Челну другой дороги не дано!

За ним в багровой ленте перелески,

Под ним — рудая полая вода.

А на корме, прищурившись от блеска,

Сидит рыбак, спокоен, как всегда.

И весел он, что новый нерест вызнал,

Что хороша хозяйка у него,

Что сам неплох…

Заря играет в брызгах

На кожаном переднике его.

За зеленым лугом

Тын или ограда,

И на всю округу

Тополей отрада.

Рядом, недалечко,

Протекает речка.

Возле этой речки

Сосенки — как свечки!

Реченька-забава,

Берега крутые,

В заводях — купавы

Плечи золотые!

И сошлись дороги,

Как слетелись гуси,

Там, где моет ноги

Белые Маруся;

Где рукой затейной

На песке откоса

Лютики иль вейник

Заплетает в косы;

Где цветет калина,

Где над самым плесом

Ветви наклонила

Белая береза.

Люблю березу русскую,

То светлую, то грустную,

В беленом сарафанчике,

С платочками в карманчиках,

С красивыми застежками,

С зелеными сережками.

Люблю ее, заречную,

С нарядными оплечьями,

То ясную, кипучую,

То грустную, плакучую.

Люблю березу русскую,

Она всегда с подружками

Весною хороводится,

Целуется, как водится,

Идет, где не горожено,

Поет, где не положено,

Под ветром долу клонится

И гнется, но не ломится!

Знаешь, сели сказка с песней

У походного костра.

Как не сесть им рядом, если

Сказка песенке сестра.

Ночь деревья закачала,

Сон на цыпочках идет.

И тогда-то для начала

Песня голос подает.

Что сказала ненагляда,

Кто услышал — повтори.

Если сказка с песней рядом —

Гармонист, гармонь бери.

Ну-ка, ну-ка, с перебором,

От плеча к плечу вразлет.

Песня ходит по-над бором,

Сказку оторопь берет.

И она как бы в тумане,

Не бросается в игру.

Ну а песня — манит, манит

И в лазурь зовет сестру.

Песня вьется, песня льется,

В ней сражается моряк —

Гордо бьется, не сдается,

Не сгибается «Варяг».

И в долину море в пене

Входит злым под ветра свист.

И трехрядку на коленях

Вдруг ломает гармонист.

Полный взлет — и песня спета,

Снова стала тишь да гладь…

Недалеко до рассвета,

Время сказку начинать.

По дороге по прямой

Шла зима с морозами,

Шла зима к себе домой,

Снег стелила розовый.

Шла зима домой богатой,

Сразу за березами

Снег стелила.

От заката

Он казался розовым.

За зимою две метели

Снег тот веяли, мели,

Снег взвивали как хотели

И кидали хрустали.

У зимы в лесу изба —

На все стороны резьба!

На все стороны коньковый

На покатой крыше взлет,

И на вздыбленных подковах

Никогда не тает лед!

Два столба хрустальных врыты,

Сторожить приставлены.

Ледяные окна скрыты

Ледяными ставнями.

На шесте на ледяном

Ворон ходит ходуном.

Днем и ночью ворон кружит,

Ворон тужит об одном,

Что который год на стуже

Он не спит спокойным сном.

За избою лес

Прямо в небо влез,

За избой лесок —

высок.

Ворон знает эту рощу —

Там служить и жить попроще.

Там морозы, там метели

Все живут в одной артели.

Там бы дали рукавички

И подзорную трубу,

Там кричали бы синички:

«Сидит ворон на дубу!»

Снежки пали, снежки пали —

Наверху гусей щипали.

Всё бело, ой, всё бело,

Белым цветом расцвело.

Бел зайчонка легкий след.

На березе бел берет,

И на рощице ольховой

Белым-бел платок пуховый!

У рябин бела оборка,

Мил платочек красненький…

Хорошо бежит с пригорка

Молодая Настенька.

Сколько цвету у кувшинок —

Так на Настеньке пушинок.

Сколько щеп среди двора —

Так на Насте серебра!

Как вбежит она домой

С нашей русскою зимой,

С шуткой-прибауточкой,

Чтоб в ней души не чаяли,

Чтоб на ней в минуточку

Пушинки все растаяли!

Гармоника сорвалась с плеч.

Ходит изба, ходит печь,

Ходит брага хороша,

Ходит Настенька-душа,

Та, что ростом хоть мала,

Зато характером мила!

Ходит водка — злой напиток,

И на лавках вдоль стены

За столом сидит Никита

Свет Фадеич и сыны.

За столом сидят сыны,

Дорогие, боевые, золотые — нет цены.

Брага в кружках хороша.

Ходит Настенька-душа,

Наливает не спеша.

Настя ростом хоть мала,

А с неба звездочки рвала!

Как на Настеньке сатин —

На две улицы один!

Жито, в поле колосись,

Платье алое, носись,

Чтоб форсила маленька

В новом платье аленьком,

Чтобы платьице горело,

Чтоб хозяюшка добрела!

Песню на́ кон. И она столетней

Каждому закланялась певцу.

Песню спели, выпили по третьей,

Обратился старший сын к отцу:

«За окном, отец, Россия наша

От Амур-реки и за Двину,

Так благослови сынов, папаша,

Мы идем, папаша, на войну.

Нынче хлеб и соль с тобою делим.

Ну а завтра будем далеко,

Так благослови ты нас, Фадеич,

Запросто, душевно и легко,

Чтобы бились мы, как бились деды,

Чтобы сгинул лютый супостат…

Настенька, налей нам за победу,

Чтобы все вернулись мы назад!»

Чокнулись и кружки осушили.

И отец поднялся со скамьи:

«Я благословляю вас, большие

Сыновья мои, сыны мои!

Чтобы сгинул ворог распроклятый

С каждой тропки, с каждой колеи,

Я благословляю вас, орлята,

Не орлята, а орлы мои!

Нет, не будет русский мир безмолвным,

В славе будут русские края…

Настенька, налей-ка вновь по полной,

Выпьем за Россию, сыновья!

Нет — я говорю вам — в мире стали,

Чтоб народ наш сталью не сломил!

За Россию все мы нынче встали,

Без нее нам свет не будет мил;

За Россию — светлую отраду,

За открытый взгляд ее простой,

Рек ее стремительных прохладу

И ручьев малиновый настой;

За ее черемухи и вишни,

Зорь России красную игру

И за то, чтоб каждый был

нелишним

На ее, дай бог скорей, пиру!

И еще за то, чтоб в полной силе

Шла везде, вольна и высока,

Золотая песня о России.

Ну-ка, запевай ее, Лука!»

Наша родина — Россия,

Дольняя да горная,

Наша родина — Россия,

Грозная и гордая.

Василек мой, цвет мой синий,

Песни колыбельные.

Ой, Россия ты, Россия,

Сосны корабельные…

Сосны корабельные,

Да ветра метельные,

Да красивые девчонки,

Да ребята дельные;

Да черемухи в цвету,

Да луга с покосами,

Да девчонки-сговоренки

С золотыми косами;

Да на ветке соловей,

Да без счету версточки,

Да отважных сыновей

На погонах звездочки!

Рассветало. Зимние косые

По снегу лучи прошлись гурьбой.

За окном летела вдаль Россия

Со своей прекрасною судьбой.

Гори, гори, державная

Кремлевская звезда,

Сверкай на стягах, славная,

Навеки, навсегда!

Большое наше мужество

В любом бою утрой,

Пусть коршуны не кружатся

Над ясною землей.

Пусть зори отражаются,

Пусть блещут над водой…

За это мы сражаемся

С проклятою ордой.

Пусть радостью расцветятся

Родимые края,

Пусть песня с песней встретятся

У звонкого ручья.

Пусть в небе вьются соколы,

Пусть вечно молодой

Стоит страна высокая

Под красною звездой!

К нам в края вернулся сизый сокол,

Он о том кричать не устает:

На Амур-реке, реке широкой

С полуночи солнышко встает!

Что ж ты, сокол, ищешь, не находишь,

Ты опять слетай под облака,

Над Россией солнце не заходит —

До чего Россия велика!

До чего земля ее могуча —

Никаким врагам не побороть,

До чего леса ее дремучи —

Что и солнцу крон не проколоть!

До чего ее напевны чащи —

Соловьи для них ведут игру,

До чего ручьи ее звенящи,

Что под стать лишь только серебру!

Тальяночка, тальяночка,

Что с нами станется?

Девчоночка-беляночка,

Давай расстанемся.

Пора расстаться нам с тобой,

Пора на два года.

Вот там, за крайнею избой,

Простимся, ягода.

Давай, тальяночка, давай

За песню примемся,

Беляночка, не унывай,

Давай обнимемся.

Тальяночка, тальяночка,

Вдвоем останемся,

С девчоночкой-беляночкой

Сейчас расстанемся.

Сейчас дарю заре зарю

С расцветками, утехами,

Сейчас в санях по январю

Богатыри поехали.

Стеклянный воздух чуть дрожит,

Летит дорога дальняя,

По ней поземку ворошит

Сама зима хрустальная.

Хорош коней каурых бег,

Скрипит мороз под полозом,

Метель взвивает легкий снег

И голосит вполголоса.

Не голоси, метель, не плачь,

Пусть вьется-развевается

На головных санях кумач,

Зарею загорается.

Дорога торная спешит,

Встречается с подружками,

И елки, челки распушив,

Кивают ей верхушками.

И тайны русские хранят

Леса, поля окружные.

Им колокольчики звенят —

Веселые, поддужные.

Мороз в огонь лицо разжег

У головного старого,

Хрустит под полозом снежок,

Накатанный до ярого.

Лишь глубже по́ лесу впотьмах

Осинки никнут хмурые…

А кони мчат на полный взмах,

Каурые, каурые.

А где-то песня бравая

Ударила как гром —

Над вечными дубравами,

Над зимним серебром.

И, ненавидя немоту

И славя свет зари,

Тогда на всем ее лету

Берут богатыри.

Довольно, песня, говорят,

Бродяжить по лесам,

Нас миллионы встали в ряд,

Пройдись-ка по сердцам!

И вот каким-то вечером

Она — звено к звену,—

Вся русской метой мечена,

Врывается в войну:

Враг вздумал нас осилить —

В гранату ставь запал!

Нет, не на ту Россию

Ты, лютый враг, напал!

Впервой ли, долы отчие,

Нам слышать хруст костей!

Ведь мы умеем потчевать

Непрошеных гостей.

Война, товарищи, война,

Ударила война.

Вставай, Россия, вся вольна,

Советская страна!

Россия, сколько лютых гроз

В твои вторгалось дни?

Но ярче солнца, краше звезд

Не ты ль зажгла огни?!

Ты вся в расцвете новых дней

И как раскрыла ты

Из гор высоких и камней

Железные цветы!

А враг стоит над бездною,

И всё ему не впрок.

А ты идешь, железная,

Железный шаг — широк!

Добей врага, засыпь землей,

Заставь лежать на дне,

Вся перевитая зарей,

В доспехах и броне!

Враг вздумал нас осилить —

В гранату ставь запал!

Нет, не на ту Россию

Ты, лютый враг, напал!

Нет, не на ту напал впотьмах,

И страха нет в ее домах,

Стеной мы встали плотною…

А кони мчат на полный взмах,

Каурые, залетные!

И все в поземке, все в пыли,

Метелями растрепанной.

Стой! Кони будто бы не шли,

Как будто в землю вкопаны.

И старый вылез из саней,

И ко двору дощатому

Он впереди всех сыновей

Гвардейский шаг печатает.

И все — сейчас, и все — в веках,

И всё как полагается,

Кумачный флаг в его руках

Зарею разгорается.

Гори, сильней зари гори!

Ведь за Россию гордую

Идут в поход богатыри,

За дольную и горную.

Ее мы призваны стеречь,

Ее мы призваны беречь

От черного насилия.

А ну, держи, Фадеич, речь,

Ты встал перед Россиею!

И вот он держит речь свою —

Семь слов, давно продуманных:

«Я нынче родине сдаю

Полроты братьев Шумовых!»

И как река ломает лед,

Так вышли пятеро вперед!

Справа — поле, слева — плес,

На платформах — пушки.

Паровоз — шесть колес,

Красные теплушки.

А в теплушках — гомон, гомон,

А в теплушках — говор, говор,

Начинаем по-другому

Жить да поживать.

От махорки сине-сине.

Едут парни за Россию

Насмерть воевать!

А ну-ка, для порядочка

Заговори, трехрядочка!

Ты хороша, ты нравишься,

Не надо нам другой.

А ну, нажми на клавиши,

Товарищ дорогой!

И вот — ремень через плечо,

А пальцы по ладам.

А ну еще, а ну еще,

За песню всё отдам!

И, заглушая стук колес

(Играй, гармонь, играй),

Врывается в теплушку плес,

Веселый птичий грай,

И дол, поросший донником,

И дудка пастуха…

Гармоника, гармоника,

Малиновы меха!

Гармоника отрадная,

Ремень через плечо,

Веселая, трехрядная,

А ну еще!

И вновь вразлет, вся синяя,

Вся алая она:

Да здравствует Россия,

Красивая страна!

Луга, леса заречные

И в лютиках стезя,

Чего, как солнца вечного,

Не полюбить нельзя!

Моря, поля и пажити —

Всё милое, свое,

Что с бою взято, нажито

Народами ее,

Что кровью оросили мы

В лихие времена.

Да здравствует Россия,

Военная страна!

Широкая, разлетная,

С железною страдой,

С полками пулеметными

Под красною звездой!

Да здравствует крылатая,

С отвагой без прикрас,

С гвардейцами-солдатами,

Похожими на нас!

Да здравствует великая!

Ей пало на роду

От Буга и до Тихого

Железную страду

Могучими усильями

Поднять на рамена…

Да здравствует Россия —

Железная страна!

…………………………

А поезд мчал по правилам

Своим, во весь разгон.

На стыках рельс чуть вздрагивал

Тот шумовский вагон.

И всё вокруг и около

Взяла в полон зима…

Вдруг стаей черных соколов

Ночь падает с холма!

Теплушка что? Теплушка — дом,

Пусть в ней не вековать,

Но всё ж неплохо в доме том

Солдатам проживать.

Живут и едут день, и два,

И три — их не забыть.

В печурке были бы дрова,

Ну как же им не быть!

И день и ночь горит огонь,

Как розовый цветок,

Поет трехрядная гармонь,

И пьется кипяток.

Обед солдатский немудрен,

И всё ж — какой обед:

Упрела каша, борщ ядрен —

Вкусней их в мире нет!

И хлеб, и соль — всё пополам,

Без этого нельзя,

Ну а законные сто грамм

Не делят и друзья!

Ну, за кисет потом держись,

За самокрут держись,

Без курева какая жизнь —

Жестянка, а не жизнь!

И веселей, коль есть дымок,

Солдатская душа.

Хорош дымок, хорош домок,

Теплушка хороша!

А коль газеты номер дан,

Тогда он так читается:

От «Пролетарии всех стран…»

До места, где верстается!

Тогда-то, кроме прочего,

Беседа хороша,

К беседе страсть охочая

Солдатская душа.

Тогда вагон широк, как свет,

И тесен, как вокзал…

«А ну, читай, браток сосед,

Читай», — дружок сказал.

Ой, не так далеко и не близко

Пролетали лебеди очень низко.

Не далеким путем, не коротким

Пролетали лебеди да лебедки.

Пролетали белые над откосом

Кликуны-крикуны, желтоносы.

Все моря встречали их и все горы,

А сейчас они летят по-над бором.

Только что за дивный бор — в море света,

Только что за дерева — все без веток?

Дерева как дерева — красностволы,

Но огни по ним бегут, а не смолы.

Сто дорог проезжих к ним на раскате.

И над ними ветер вьет дыма скатерть!

И тогда-то в миг один

Там, где дым и пламя,

Самый главный лебедин

Покачал крылами.

Покачал, чтоб взять разгон

Над могучим штреком,

Покачал крылами он,

Белыми от века!

Покачал, да не шутя,

И, следя за другом,

Стая, медленно летя,

Сделала два круга.

Смотрят:

всё не так, не так,

Всё им незнакомо.

Нет, от века в тех местах

Не было такого!

Там, где были только мхи,

Только косогоры

Да озноб кривой ольхи,

Люди строят город.

И не ветер лист метет,

Шарит между пнями —

Город строится, растет

И цветет огнями!

Ярче солнц огонь горит,

Камни в небо лезут,

И кричит, и говорит,

И поет железо.

И к нему сыр-темен бор

Переносят люди,

Чтобы город возле гор

Был красив и чуден!

Ой, не так далеко и не близко

Пролетали лебеди очень низко.

Пролетали лебеди, лебедёнки,

Освещал им полет месяц тонкий.

Через топи летят, через горы,

Их ведет лебедин на озера.

Мимо скал и полян, моря мимо…

Крылья белые их пахнут дымом.

Крикуны-кликуны не шумели,

Крылья белые их потемнели.

И снова ночь, и снова рань,

И снова ранью той

Растет за окнами герань,

Цветок не золотой!

И вновь тропиночка бежит

За крайнею избой,

И вновь гармоника дрожит

Серебряной резьбой:

Не все дороги пройдены,

Исхожены пути.

Товарищ, лучше Родины

На свете не найти!

Где вырос ты, где отчий дом,

Где в жимолости сад,

Где никнет ива над прудом

И в окна бьет закат!

Знамена с вечной Правдою

Нам Родина дала.

Товарищ, будем храбрыми,

Чтоб Родина жила!

Чтоб Родина гордилась бы

Делами сыновей,

Во все цветы рядилась бы

От гор и до морей.

Чтоб, славя духа красоту

Навек и неизменно,

Она, как яблоня в цвету,

Была благословенна!

Всё кололо, бешено стреляло,

Столько било молний и громов,

Где поляна «Сердце» затерялась

Посреди высоток и холмов.

Как ее любил погожий ветер,

Как березки помнил до одной…

Мало ли полян таких на свете,

На России, матери родной?!

Облако над ней, бывало, тает,

Бор шумел, на всё пойти готов,

А она, предельно золотая,

Летним днем ломилась от цветов!

Курослеп, косым дождем примятый,

Распрямлял свой стебель на ветру.

И вовсю аукались ребята,

По грибы ходившие в бору.

Вкруг нее раскинулись березки,

Ей хватало света и тепла.

Ясная на карте-одноверстке,

Сердцем нарисованным была!

И еще других примет не скроем,

Так, что не обманется никто:

Большаком пробито, как стрелою,

Сердце нарисованное то!

Птицы к ней весной слетались в гости,

Шла у них беседа весела,

Это было около Погостья,

У простого русского села.

Мины выли зло, точнее — люто,

Как всегда, зловещ был их полет.

Харкал восемнадцать мин в минуту

Шумовский тяжелый миномет.

Всюду немцев жгли предсмертным страхом

Мины в пуд, но бог здоровья дал —

Их Василий Шумов прямо с маху,

Как картошку, с маху в ствол кидал!

Немцы лезли. Мать Россия, слушай

Сердцем сел твоих и городов!

Он на немцев в том бою обрушил

Полностью две тысячи пудов

Чугуна и стали.

Под Погостьем,

Там, где вьется речка, словно плеть,

Всюду тлеют вражеские кости,

Как и полагается им тлеть!

Слава и почет тебе, Василий,

За ухватку, силищу и стать.

От поляны «Сердце», от России,

От цветов, что будут расцветать,

От забавной речки, от дубравы,

Милых испокон-вековых лон,

Всем вам, пятерым ребятам бравым,

От России-матери поклон.

От всего всесветного раздолья,

Над которым встанет синева…

За поляну «Сердце» билось болью

Сердце нашей Родины — Москва!

Москва, Москва, священная держава,

Благословляя, веря и любя,

Мы за тебя — по долгу, и по праву,

И по любви, — мы бьемся за тебя!

За то, чтобы черемух пеной белой

Дымя дымилась теплая земля,

Чтоб ликовали отчие пределы,

В отраде жили русские поля;

За то, чтоб солнце гасло на затоне

И звезды отражались бы в реке,

За то, чтоб мать глядела с-под ладони

На озаренном солнцем большаке;

За то, чтоб смолк повсюду рев орудий,

Чтоб хлеб и соль стояли на столе,

За то, чтоб просто радовались люди

На снова отвоеванной земле!

Ничего нам, Родина, не надо,

Кроме как,

везде других милей,

Шла, жила, цвела б твоя отрада

В самой высшей радости своей.

Ты за это в битвы снарядила

Сыновей,

чтоб вновь из года в год

Ходуном сама земля ходила

От твоих ликующих работ!

Ты за это в битвы снаряжала

Сыновей, чтоб снова у тебя

В каждой капле солнце отражалось,

Торжествуя, радуясь, любя.

Вот идем мы в схватке самой жаркой,

Ратные в работе и в бою…

Ничего нам, Родина, не жалко —

Жалко потерять любовь твою!

Потому на суше и на море,

В небе бьемся мы за путь прямой,

Над которым снова встанут зори,

Как одна, с малиновой каймой!

Земля, постель солдатская,

Пока не ходит гром,

Мы на тебя, на братскую,

Приляжем впятером.

Вздремнем, заснем, и наш покой

На всю войну такой:

Две-три гранаты под рукой,

Две-три — на час лихой.

Вздремнем на миг по-местному

Опять за старым пнем,

По-нашему, известному,

Солдатскому вздремнем.

Наш сон, как дрема, входит в быт.

Всё ж сон ни то ни се.

Дремли, чтоб левый был закрыт,

А правый видел всё!

(А можно и наоборот.

Как говорит народ:

Коль ты на правом спишь боку,

То левый начеку.)

Солдаты дымом греются,

Солдаты шилом бреются

И варят щи из колуна.

Вздремнем,

на кой нам черт луна,

На кой нам черт луна!

Она, как этот пень, крива,

Она себя томит…

Ночной извозчик наш У-2

Рессорою гремит.

Товарищ милый, добрый путь!

Товарищ, добрый путь!

Куда летишь, туда прибудь,

Откуда взмыл, прибудь.

И, может, ленинградскому,

Ему нужна луна?..

Земля — постель солдатская —

Сегодня холодна.

День — межень, и день —

ненастье,

Ночью ж темной за рекой

Пусть приснится милой Насте,

Пусть приснится сон такой:

Будто летом на поляне

Ходит Настя у реки,

И куда она ни взглянет —

Распускаются цветки.

Насте мир открылся новый —

Будто к ней со всех сторон

Колокольчиков лиловых

Льется долгий перезвон.

Настя смотрит в даль

большую,

Видит прямо пред собой —

На десятки верст бушует,

Бьется розовый прибой!

И, зажмурившись от счастья,

За долиной-долино́й

У дороги встала Настя,

Будто обдана волной!

И сквозь сполохи такие

Из-за той цветной волны

Видит: братья дорогие

Возвращаются с войны.

Грудь вовсю горит у бравых,

Заслужили на войне

По два ордена на правой,

Два — на левой стороне.

Подошли, где в белой пене

Стежек двух сошлись концы.

Подошли — и на колени

Опустились молодцы.

Только сердцу каждый внемля,

Каждый с помыслом своим,

И целует каждый землю,

Отвоеванную им.

И светла в душе отрада,

И на всем открытый взгляд.

«Здравствуй, сердце, здравствуй, лада!» —

Братья Насте говорят…

Тяжелы земли родимой слезы,

Но рукой до радости подать.

Встали наши русские березы —

Высоки, им далеко видать.

Встали над сожженными полями,

Под неодолимою звездой,

Встали над полями, над горами,

Над живой и мертвою водой.

Видят, как летят казачьи лавы,

Как блестят на солнце газыри,

Как, гордясь своей и отчей славой,

К западу идут богатыри.

Вдаль глядят —

там холм как бритвой срезан,

Пулеметы чешут, пушки бьют,

Но трава растет из-под железа,

Соловьи под пулями поют!

Солнце, выше! Этою порою

Зримо всё яснее, как с горы.

Видят: над остывшею золою

Лихо заплясали топоры.

Это всюду встала в новой силе,

Как звезда среди кромешной тьмы,

Встала несказанная Россия

На грозой спаленные холмы.

И опять венки плести Аленкам,

И волне, как прежде, льнуть к веслу,

И пчела взлетела на поденку,

Преданная свято ремеслу.

И горят победною надеей

Отчие, родимые края…

Не грусти о сыновьях, Фадеич, —

Хорошо дерутся сыновья!

Они идут, и сотни верст

Сломить их не смогли,

И если б путь их был до звезд,

Они б его прошли!

Их труд воистину велик,

Прославлен навсегда.

Сейчас воистину у них

Железная страда.

Над ними бури сиплый вскрик,

Над ними грозы бьют,

Но если есть свободный миг,

Тогда они поют:

Не все дороги пройдены,

Исхожены пути,

Товарищ, лучше Родины

На свете не найти!

Знамена с вечной Правдою

Нам Родина дала.

Товарищ, будем храбрыми,

Чтоб Родина жила!

Чтоб Родина гордилась бы

Делами сыновей,

Во все цветы рядилась бы

От гор и до морей!

Я в Заречье дорогу

Позабыть не могу.

Ты жила на отлогом

На речном берегу.

Там, где вербу ломала,

Где ходила босой,

Где рябина дремала

Над песчаной косой;

Там, где ласточек стайки

Чуть в лазури видны,

Там, где белые чайки

Взлетали с волны;

Где обычный кустарник —

Чернотал, краснотал,

Где упрямый татарник

Что огонь расцветал,—

Там и жили мы вместе,

Ничего не тая…

Проживала там песня

И чайка моя!

Ой, родное раздолье,

Синь с волною седой!

Чем хвалились?

Водою!

С чем мы бились?

С водой!

Всюду слышали уши —

Вал высокий шумел.

Всюду видели очи —

Белый парус летел.

Только донная рыба

Проходила по дну,

Только чайки садились

На крутую волну.

Пусть они порыбачат

Возле нас, рыбаков.

Вей сильнее, удача,

От родных берегов!

Пусть о ней мчатся вести,

Пусть узнают края…

Проживала там песня

И чайка моя!

Легкий ветер насвистывал

У зеленых полей.

Вышла ты в платье

ситцевом —

Засвистал посильней:

«Видно, байки да басенки

Больше слушать невмочь…

Ты куда вышла, Настенька,

Крестьянская дочь?»

«Ветерочек, не спрашивай,

Не тебе это знать,

Может, платье донашивать,

Может, счастье искать.

Перейду через улицу,

Постою на мосту.

Пусть оно полюбуется

На мою красоту!»

Низкий дом деревянный.

Плес.

Реки поворот.

Дальше взгляд оловянный

Незамшелых болот.

Дальше песенка та же,

Дальше «ах!» или «ох!»,

Дальше заболоть, скажем,

Да багульник, да мох.

Это всё?

Нет, дружище,

Как тебе не тужить —

Ты идешь, а не ищешь

Без чего не прожить!

Ой, родное раздолье,

Синь с волною седой!

Чем хвалились?

Водою!

С чем мы бились?

С водой!

Вот она,

Вот живая,

Славя наши места,

Серебром отливая,

Разлилась красота.

Разлилась на округу

И вошла в бытие.

Я от имени друга,

Больше —

Брата ее,

Словно в сердце вникаю,

Я о ней речь веду,

Говорю,

Сам сверкаю,

Блеска молний не жду.

Вот она с ураганом

До небес поднялась,

Вот с залетным туманом

Не стыдясь обнялась.

Вот она замолчала,

Миг — и стала иной:

В тростниках зажурчала

Бирюзовой волной,

Что летит и трепещет.

И, понятный без слов,

Открывается вещий

Голос в сонме ветров.

Золотыми лучами

Солнце пишет:

«Люблю!»

…Здесь я утро встречаю

И его окрылю.

Всё рассветом дышало

От земли до небес.

Дорогой полушалок

Был накинут на лес.

Начиная от гребня,

Розовела волна.

Далеко за деревней

Разлетелась она

Ливнем брызг ярко-алых,

В них купалась лоза…

Утро.

Солнце вставало,

Протирало глаза.

Снова в сердце,

как струны,

Зазвенели слова:

«Ты жива, моя Юность?»

— «А как же!

Жива!

Я легка на помине,

Я не камень,

Не клад.

Хорошо, что хоть ныне

Обо мне вспомнил, брат.

Я с тобою на свете

Много лет проживу.

Я с тобою —

До смерти,

После смерти —

В молву.

Ты не хмурься.

Я хмурой

Никогда не была.

Я зову тебя Шурой,

Как мама звала.

Все тропинки я знаю,

Где ходили вдвоем,

Я горю

Не сгорая

В буйном сердце твоем.

Я летела, и пела,

И бралась за дела.

Ты зови меня смелой,

Я смелой была!

Ведь недаром, недаром

Без тревог и забот

Я на паузке старом

Уходила в поход,

Натыкалась на мели

И влетала сама

В бой, где вихри гремели

И сходило с ума

Необъятное море,

Что, подняв кутерьму,

С небом бешено споря,

Угрожало ему.

Я ходила за плугом,

Я горела и жгла,

И хорошего друга

Я к тебе привела.

Все пути с ним связала…

Оглянись.

Погляди!»

— «Ты мне всё рассказала?»

— «Нет, не всё.

Погоди!»

Ждать мне нечего.

С детства

Нас давила нужда,

Горе шло по соседству,

По наследству — беда!

Горе вить,

Горе мыкать,

Век носить на горбу,

Подпоясавшись лыком,

Горе шло за судьбу.

Горе шло вкруговую,

Нет недоле конца:

На войну мировую

Забирают отца.

Ну-ка, ну-ка, ратники,

Надевайте ватники.

Никуда не денешься,

Носить умей

Серую шинелишку,

Брезентовый ремень.

Простись со сном и дремою,

Уйди от нас, зареванных,

Заплаканных до выкрика.

Ведь всех-то слез

не выплакать!

Из всех останется одна.

Такая не солжет

И, если упадет она,

Шинель прожжет.

Мать осталась солдаткой,

Я, считайте, батрак.

Чай мы пили вприглядку,

А обедали так:

Тюря с луком, без лука.

И не счесть, сколько дней

Круговою порукой

Были связаны с ней!

И куда подаваться,

Как судить да рядить?

Только по миру, братцы,

Оставалось ходить.

Разлетелась поземка

И пути размела,

Только всхлипнула громко

Метель у села.

«Сшей-ка, мамка, котомку!»

И сестренка пошла…

Где ты, чайка, летаешь?

Стукни веткой в окно.

Лучше всех ты из стаи,

Без тебя мне темно.

Широко распростерла

Два отрадных крыла.

Соловьиное горло

Ты откуда взяла?

Как стремительно, сильно

Ты летишь над водой!

На серебряных крыльях

Гаснет луч золотой.

Ходит ветер.

То тише,

То сильнее набег.

С нашей старенькой крыши

Перепархивал снег.

А на тусклых оконцах

Рисовал дед-мороз.

Вдруг веселое солнце

Ослепило до слез.

Словно вечером майским,

Сошло на карниз.

И «Вставай! Поднимайся!..»

Играл гармонист.

И навеки упрямо

Взвился кумач.

«Ты не плачь больше,

мама,

Ты больше не плачь».

Зову этому внемля.

Ты слезы убей.

Ты помещика землю

Бери, не робей!

Ты, видавшая муки

В жизни черной и злой,

Подними свои руки

Высоко над землей.

Подними их,

Натруженные

Непосильным трудом,

Подними их,

Заслуженные,

Перед высшим судом.

Покажи их

Поклявшимся

Победить или пасть,

Покажи их

Поднявшимся

За Советскую власть!

Звезды, небо проклюнув,

Отблестят до утра…

Мне с тобой, моя Юность,

Прощаться пора.

Новой утренней ранью

Мы встречаем зарю.

Не «прощай!» —

«До свиданья!»

Я тебе говорю.

Я тебя, дорогую,

Провел по земле.

…Вижу Юность другую —

Гостящей в Кремле.

Под всемирной грозою,

Павшей нам на роду,

Юность Лизы и Зои

Шла в могучем ряду,

Юность Саши,

Олега,

Юность светлых идей,

Всюду вставших над веком

Настоящих людей,

Юность севших за парту,

За столы,

На скамью,

Где впервые на карте

Видят ту,

Что пою:

Всю — с великой отвагой,

Всю — с великим огнем,

Всю — до красного флага

Над московским Кремлем!